Фото светская жизнь: кадры из фильма — КиноПоиск

Взгляды и оценки. Уже давно фирменный «атрибут» Кати Осадчей — остромодные и или невероятно затейливые шляпы и шляпки. Хотя в обычной, несветской, жизни ведущая от неординарных головных уборов и высоких каблуков вовсе не фанатеет.

В 2007 году заняла 96-е место в рейтинге «100 самых влиятельных женщин Украины», представленному журналом Фокус. По мнению составителей, влиятельность телеведущей оказалась обусловлена высокими рейтингами телепрограммы «Светская жизнь» и осведомленностью о закулисной жизни влиятельных особ.

В 2009 году шляпка Кати Осадчей в виде вороны, сидящей на ветке, была отмечена британской газетой The Daily Telegraph как одна из самых экстравагантных на королевских конных скачках «Royal Ascot».

Личная жизнь. Катя Осадчая в 2001 году вышла замуж за бизнесмена и экс-народного депутата от Партии зелёных Олега Полищука. В сентябре 2002 года родила от него сына Илью. В 2004 году развелась с мужем.

С 2017 года замужем за телеведущим, актером Юрием Горбуновым. 18 февраля 2017 года у пары родился сын Иван. 19 августа 2021 года у пары родился второй сын.

19.08.2021 г.

Итоги светского сезона от основателей телеграм-каналов о светской жизни

С новыми героями всегда проблема, особенно в таком молодом обществе, как наше. Скорее, мы теряем героев. Тут уместно вспомнить о бывшем министре и миллиардере Михаиле Абызове, который находится сейчас в СИЗО. Или, например, о православных банкирах и меценатах братьях Ананьевых — тут побег из России, фиктивный развод ради сохранения хоть каких-то средств и арестованный Музей русского реалистического искусства, который Алексей Ананьев столько лет любовно возделывал. В этом же списке финансист и девелопер Борис Минц, владелец Музея русского импрессионизма, который сейчас также фиктивно разводится в Лондоне. Все это были достаточно заметные герои.

Виталий Козак

Прощальная съемка Denis Simachev Shop & Bar

Из канала «Футляр от виолончели» можно ежедневно узнать о героях потенциальных: все эти подпольные миллиардеры, которые просто даже не успевают попасть в обзоры хроникеров. Только украл миллиард-другой, как бац — посадили. Те, кто поумнее, — их не сажают, но им все-таки хватает мозгов не светиться.

Совсем новенькие героини, которых, по итогам интернет-дискуссий, так и называют — «инстаграмщицы», — все-таки проходят стадию становления под светским солнцем. Процесс довольно любопытный: дамы постарше, как правило, с небезупречной в прошлом репутацией, сумевшие вызвать к себе внимание одного человека (мужа), с усердием раскаявшихся грешниц накидываются на дам помоложе, сумевших через социальные сети привлечь к себе внимание миллионов человек. «Не пущать!» — шипят они, будто вахтерши в студенческом общежитии. Хотя всем понятно, что секса (или любых других радостей), несмотря на ее запреты, в этом общежитии нет только у самих вахтерш.

Закрытие Denis Simachev Shop & Bar: 4 ночи в объективе Николая Зверкова

Героиня сильно сомневается, что грядущий сезон принесет что-то настолько яркое, как скандальный юбилей Tatler, после которого тектонически рассорились единые прежде группировки. То есть вся реальная жесть, которая несколько лет назад слилась в Сеть из телефона Ксении Собчак, не смогла рассорить этих дам, а выдуманные сказочки-шаржи от Богомолова — смогли. Вообще-то в реальном мире было бы наоборот.

Гости вернисажа из собрания крупнейших коллекций мирового искусства в ГМИИ им. Пушкина

Героине любопытно, получится ли вернуться к светскому существованию Виктории Лопыревой. Усилия в этом направлении есть, плюс Вика по-прежнему посол FIFA. Однако чудовищность ее репутации сегодня сопоставима лишь с чудовищностью характера, так что сложно делать реальные прогнозы. Можно только сидеть на берегу речки и ждать, что же принесут ее воды. Купаться в ней — вредно для здоровья.

• Демократизация шагает по стране. Теперь стать богатым и известным можно, просто имея классные ноги и хорошую кожу. «Инстаграмщиц» зовут на все люкс-ивенты, и они стали неотъемлемой частью светской тусовки (что бы мы об этом ни думали). Скоро подтянутся феминистки. Лично я хочу видеть Беллу Раппопорт на «Кинотавре».

• Одним из самых нашумевших мероприятий года стал юбилей Tatler, когда все посмеялись над собой (а кто-то не посмеялся).

«Кинотавр-2019»: церемония закрытия

• Тренд на новую искренность у светских див: да, я такая с морщинками, да, я не умею танцевать, да, я старею, да, я могу выпить вина на завтрак.

• Закрытие нашего любимого «Симача» и поминки по нему.

• Хайп от Аллы Вербер. Выходит не хуже, чем от Киркорова.

• Роман Абрамович в первый раз появился на «Кинотавре» и вел активную социальную жизнь (ого!).

• Светские львицы перебрались в наш уютный телеграм (Яна Рудковская, Оксана Лаврентьева, Элен Манасир) и посмотрели в глаза хейтерам. Те прослезились от такой доступности.

• Программа Собчак, на которой она столкнула свет с полусветом, и неизвестно, кто оказался хуже.

Ольга Самодумова

«Симачев и есть Москва». Прощальная съемка Denis Simachev Shop & Bar

• Задержание Ивана Голунова, лесные пожары, митинг за честные выборы — обо всем этом в соцсетях поддерживают селебы, но ничего не делают. Ксения Собчак и Максим Виторган устраивают личную жизнь, но не вещают на баррикадах, Кончаловская отсиживается в Форте-деи-Марми, но не сидит в автозаке. Всем лишь бы присоединится «на словах», показать, что они в тренде. За все хорошее и против всего плохого.

• Новая любовь Ксении Собчак и свадьба Надежды Оболенцевой — любовь побеждает, любовь везде, любовь превыше бабла, ведь живем один раз.

XIV благотворительный вечер в Эрмитаже

• Глобальное потепление все ближе. Вымирают пчелы, скоро исчезнет шоколад, и нас заедят малярийные комары? Девочка из Швеции выходит на митинги по всей Европе, а мы спасаемся бумажными трубочками Лены Перминовой.

Новая краска нынешнего светского сезона — герои стараются максимально долго скрывать то, что и так всем уже давно известно. Например, Гуф и Кети Топурия — все в тусовке знают, что они опять сошлись, но подтверждения не дождешься. Наши селебрити любят все отрицать, даже попадая в объективы камер на светских мероприятиях. Этим долго грешили и Ксения Собчак с режиссером Константином Богомоловым.

Гости коктейля бренда Ruslan Baginskiy в Париже

Да что там титаны? Молодая кровь тоже предпочитает на модные показы — через черный вход. Как это делает, к примеру, дочь ресторатора и адепт здорового питания Саша Новикова и ее бойфренд рэпер Федук.

Для нас герой сезона — Александр Гудков, который стал главным генератором клипов нашим артистам. Снять видео у Гудкова — реальный тренд. Как Ольга Бузова в шоу-бизнес, в светское общество ворвалась новая кровь — те самые «инстаграмщицы» и героини шоу, где борются за любовь. И тут снова законодательницей мод стала Ксения Собчак, собрав самых ярких представительниц за столом. Если до этого светские львицы к новым девушкам относились свысока, насмехаясь над списком приглашенных на 20-летие журнала «Vogue Россия», то после стало модным демонстрировать свою лояльность и отсутствие высокомерия, фотографируясь со всевозможными «коротковыми». Вангуем восход на светский олимп актрисы Нино Нинидзе. Новый роман (с Максимом Виторганом. — Прим. BURO.) подарил ей массу внимания.

Российская премьера фильма «Паразиты» на «Стрелке»

«Кинотавр-2019»: гости концерта на пляже

В скандалы сезона можем отнести Лопыреву-Булатова-Карапетян, Бузову и Гвасалию. Но по масштабам драку Виторгана и Богомолова пока никто не повторил. Разучились светские персонажи хайповать.

Неожиданное — закрытие «Симачева». Закрывали бар всю неделю, но самое забавное происходило, конечно, в последние выходные: Дима Билан прискакал аж на костылях; Маша Федорова разруливала с фейс-контролем, чтобы Влада Лисовца запустили внутрь, минуя очередь; Фрол Буримский перепрыгивал через забор, т.к. в какой-то момент охрана перестала запускать народ; ну и как забыть почти рыдающего Павла Табакова, который практически со слезами на глазах в последний раз пил арбузные шоты и прощался с «родным домом»?

Анна Дюльгерова

«Симачев и есть Москва». Прощальная съемка Denis Simachev Shop & Bar

Вкусы светского общества слегка изменились. Раньше народ на афтепати развлекали Гречки с Монеточками, а сейчас все восхищаются Ян Гэ, ну и Дорна забыть не могут, что бы он ни пел. Ваня камбэкнулся, план покорения Штатов временно отложил, стал выступать с каверами на хиты 80-х и 90-х, вперемешку со «Стыцамэном» и своими новыми треками. Прогноз — все стали такими милыми, нежными и воспитанными, что просто неинтересно… Осталось только еще Надежде Оболенцевой забеременеть, бросить пить и отжигать, и прямо скукота…

Московские светские девушки превратили свою жизнь в лайфстайл для подписчиков и поскучнели – Москвич Mag – 13.01.2020

Недавно я приняла участие в передаче Ксении Собчак о светской жизни. Там обсуждалась та же скукота: Оксана Лаврентьева (позевывание), Яна Рудковская (запоздалая отрыжка), Федор, прости господи, Бондарчук.

Гостям раздали карты с лицами светских львиц, львов и прочих млекопитающих, требовалось сыграть в «бей лежачего» и «падающего подтолкни». То есть определить, кто кого поборет — кит слона или жаба гадюку. Так вот, коллегиально мы выяснили, что из всего этого зоопарка истинным светским весом обладают лишь два персонажа: Наталья Водянова и Даша Жукова. Ибо про их звон не на шутку слышали на условном Западе. Остальных — обратно в сад, ну, собственно, на Садовое кольцо.

Светские девушки Москвы и Ленобласти, априори персонажи глубоко провинциальные и неизбывно комические, все суть унтер-офицерская вдова, разговаривающая на смеси французского с нижегородским в компании подгулявшего на экономическом форуме купчика. И да, они сами себя высекли, публично и по собственной инициативе. Место их обитания — Instagram, самая невербальная соцсеть из имеющихся. Там можно постить картинки с выставки с небольшим описательным комментарием (в литературоведении этот жанр, кажется, называется экфрасис).

Что же сулит более близкое знакомство с этими дамами? За последние три десятилетия капитализма произошла определенная эволюция. В 2000-е годы и даже до середины 2010-х светская девушка обязательно должна была иметь либо матримониальный статус, либо профессию (ну помимо очевидной — куртизанки). Типа «учимся, работаем». Фото в светской хронике всегда сопровождались услужливым пояснением «экс-супруга такого-то». Даже если она была его супругой 20 лет назад, все равно годится. Или: «галеристка/владелица бутика/хозяйка интеллектуального клуба» (не спрашивайте). Нынче времена другие и нравы как бы тоже. Светская хроника всем до одного места. Долой диктат редакторов глянца. Да здравствует гласность и транспарентность инстаграма с фейстюном. При общем доступе к микрофону поддержку масс получает искренность.

Девушки больше не строят из себя профессионалок, они любительницы, афисионадо — моды, материнства и ЗОЖа. На повестке всем понятные и примитивные ценности. Семейный очаг, щи безглютеновые, пилатес в полевых условиях и демократичные луки (всевозможные коллабы высокой моды и «плебейских» брендов). Слоган — повторяй за мной, мы одной крови, хоть я и выбилась в газпромовские невесты, не забываю свои корни, помню.

Только старая гвардия по беспамятству продолжает бредить на дрожжах тяжелого люкса — плясать в кокошниках на просторах Танзании (Виктория Шелягова) или отсвечивать в Chanel full look на парижских показах (Наталья Якимчик). Молодежь не желает прозябать послушным довеском к джентльменскому набору, а хочет быть владычицей соцсетевою. Лайфстайл-коучем и инфлюэнсером, на худой конец — образцовой яжематерью.

Вот и полнятся их идентичные аккаунты радостными снимками, причем физиономии многочисленных детей часто заштрихованы (чтобы не сглазили) с мотивационным спичем: «Светлого вам, дорогие подписчики, Рождества Христова от всей нашей семьи» (муж или спонсор, кстати, почти всегда за кадром). Или. Снимок в одно лицо, обязательно на носочках, в чем-нибудь пудровом, за спиной — панорама «сказочного Бали»: «Наконец-то начинаю отдыхать и вам того же желаю». Встречный вопрос пользователей — от чего именно отдыхать — нещадно цензурируется. Или. Фото в купальнике на коврике Pranamat («Каждое утро начинаю с Уткатасаны») — и в тему губы уточкой. Или. Натюрморт с какой-нибудь кутьей или сырниками: «Муж и дети просто обожают, когда я встаю к плите, женщина даже во времена феминизма не должна забывать о своем предназначении». Все, избавлю вас и себя от дальнейшей россыпи смыслов.

Как ни смешно и абсурдно, но вся эта пошлейше-посконная хренотень пользуется успехом, ведь авторки контента живут, как позируют. Говорю же, новая искренность подкупает, в том числе и рекламодателей. Печалит лишь одно: когда в нулевые порок лицом торговали, светский мир и его обитательницы все же тянули на интригу, на чрево Парижа, на оргиастическую культуру. Хотелось если не стать одной из, то хотя бы поглядеть украдкой. Сегодня на их бред один ответ: дизлайк, бан, отписка.

Фото: Photo by General Photographic Agency/Getty Images

Светская награда нашла Finparty

01.12.2016 13:00     

Редактор

Все статьи автора

25 ноября в ресторане Pinocchio прошла юбилейная V церемония вручения премии «Светский журналист года». Победа в одной из номинаций досталась Finparty.

Артисты, певцы и писатели, отложив все дела, приехали лично наградить тех, кто пишет о светской жизни, рассказывает о ней в эфире и фиксирует ее через объектив камеры. 

Ведущие церемонии Дмитрий Нестеров и Евгения Рассказова, Екатерина Блинова (Finparty), Ася Адамян (Beltrami Russia)

Екатерина Блинова, корреспондент портала Finparty, победившего в номинации «Лучшее светское интернет-издание финансовой индустрии»

Придумал премию Александр Изотов — продюсер, президент кинокомпании «Царь Pictures», генеральный директор агентства событийного маркетинга Constellation. Каждый год он совмещает два мероприятия: церемонию награждения и празднование собственного дня рождения. За официальной частью вечера, во время которой объявляют имена победителей, всегда следует неформальная — Изотова поздравляют друзья.

Александр Изотов с гостьями вечеринки

В этот раз в ресторане было шумно и оживленно. Герои светских хроник и журналисты общались друг с другом, делились новостями, рассказывали о новых проектах. Вскоре на импровизированную сцену вышли ведущие, церемония началась.

Второй справа — Николай Дроздов

Михаил Богдасаров

Тамара Глоба, Кира Прошутинская

«Роль светских журналистов крайне недооценена. Очень тяжело работать, когда все остальные отдыхают, — обратился к гостям Александр Изотов. — Мы хотим изменить ситуацию, поэтому ежегодно организуем эту премию. Сегодня будем награждать людей, которые делают свою работу не просто хорошо, а очень хорошо. Отметим лучших!»

Номинаций по традиции было немало. Например, статуэтки вручили лучшим радиоведущему, телеведущему утреннего эфира, автору лучшего телепроекта и так далее. Была даже номинация «Легенда отечественной науки и журналистики», в которой победил Николай Дроздов. К освещению светской жизни мэтр имеет весьма опосредованное отношение, но в целом его роль в профессии сложно переоценить.

Николай Дроздов

Актриса Юлия Такшина, Михаил Богдасаров, Дмитрий Нестеров, Евгения Рассказова

Родион Газманов

Также награды получили Кира Прошутинская, Елена Летучая, Светлана Зейналова, журналисты из «Комсомольской правды», изданий «7 дней», «СтарХит» и других. Ну а в номинации «Лучшее светское интернет-издание финансовой индустрии» победа досталась Finparty. Это наша первая подобная награда и оттого вдвойне приятная.

Дмитрий Нестеров, Кира Прошутинская, Лариса Вербицкая

Анастасия Волочкова

Екатерина Блинова (Finparty), Кирилл Баранников («БКС Ультима»)

Как «социальное фото» изменило наше восприятие реальности

Мир перенасыщен фотографиями, их так много, что некоторые из нас потеряли желание систематизировать и архивировать их. Большинство этих фотографий носят эстетический характер, они просто свидетельствуют об одних и тех же ритмах повседневной жизни: рожок мороженого, закат, задыхающаяся собака, фотография члена. В статье The Social Photo: On Photography and Social Media (2019, Verso) социолог, теоретик СМИ и гуру Snapchat Натан Юргенсон утверждает, что это изобилие изображений открыло новый способ видения и существования в мире через нашу камеру. телефоны — тот, который больше не ценит документальную функцию фотографий, а вместо этого ценит их способность выразительно общаться с другими.«… Что по сути делает фотографию социальной фотографией, — пишет Юргенсон, — так это степень, в которой ее существование как автономного медиа-объекта подчинено ее существованию как единицы коммуникации». фотография, мы учимся использовать изображения не для запоминания событий, а для общения друг с другом.

Натан Юргенсон, The Social Photo , 2019, Verso Books, обложка. Предоставлено: Verso Books

Проблема для Юргенсона заключается в том, как мы обсуждали этот сдвиг в фотографии, который следует анализировать методами «менее искусствоведческими и более социально-теоретическими».Он утверждает, что фотокритики ошибочно сосредоточились на цифровых изображениях как на объектах, анализируя их формальные достоинства или их отсутствие, в то время как Юргенсон, который по образованию позиционирует себя как социолог, хочет рассмотреть, как фотография становится все более важным аспектом того, как мы построить нашу идентичность в 21 веке. Чтобы проследить историю социальной фотографии, Юргенсон привлекает концепции теоретиков, которых многие читатели узнают: «симуляция» Жана Бодрийяра, «незнание» Джорджа Батая и «ликвидность» Зигмунта Баумана среди них — и придумывает несколько собственных терминов. — фотография как дискретный объект и социальная фотография как часть потока , то есть бесконечной реки изображений, через которую мы все прокручиваем.Наиболее существенным в аргументе Юргенсона является его любимая концепция цифрового дуализма, опровержение популярного представления о том, что наши перформативные, опосредованные взаимодействия и переживания являются фальшивыми, а наши физические — подлинными и реальными. Юргенсон отвергает это различие: «… Наша жилая реальность — результат постоянного взаимопроникновения онлайн и офлайн».

Социальная фотография — это совокупный проект, начатый в 2011 году, построенный на основе отдельных эссе, впервые опубликованных Юргенсоном в Real Life , The New Inquiry и других.Небольшой размер тома заставит читателей предположить, что автор отточил свои теории до блестящей точки за прошедшие годы — однако структура книги кажется неряшливой и круглой. Текст усеян обратными вызовами к вышеупомянутым определениям, как обсуждалось ранее, и даже повторными шутками и анекдотами из предыдущих разделов. Хотя центральная идея The Social Photo заключается в том, что мы должны начать относиться к фотографиям как к языку, Юргенсон никогда не вникает в грамматику современных платформ для обмена фотографиями, поскольку было бы « близоруко рассматривать социальную фотографию в первую очередь в отношении любого конкретную фотографию или даже любую конкретную платформу социальных сетей.И все же Юргенсон начинает свой аргумент с расширенного анализа пропитанных ностальгией, фальшивых винтажных фильтров Hipstamatic и Instagram, популярных почти десять лет назад, которые так упорно настаивают на своей «предметности». Если возраст ностальгического фотообъекта окончено, почему мы тратим столько страниц, говоря об этом?

Hipstamatic фотографии Центрального парка, Нью-Йорк, 2010 г. Предоставлено: Wikimedia Commons; фотографии: Роб Будон

Любой, кто использовал Snapchat или Instagram Stories, оценит очарование временного изображения, но в основном Юргенсон избегает иллюстрировать, как эти методы изображения используются в настоящее время или будут в дальнейшем интегрированы в повседневную жизнь.Социологу Юргенсон как-то странно не нравится думать о реальных привычках и обычаях — социальности — социальной фотографии. В результате Юргенсон может делать уверенные утверждения, например, «Документация была ценной из-за своей редкости, и по мере ее распространения она становится ценной для документа , а не ». Так называемое «чрезмерное разделение» становится регулируемым, и возникает целый набор новых стигм, стыда и этикета, «без объяснения того, как обсуждаются эти формы этикета.Хотя пожилые люди могут жаловаться на «детей и их телефоны», они не те люди, которые разрабатывают или применяют все более сложный код цифрового взаимодействия — скорее, это делают сами пользователи и платформы. К сожалению, Юргенсон не тратит время на размышления о том, как эти обычаи развиваются, распространяются или устаревают. Вместо этого он опирается на представления Фуко о болезнях и здоровье как моральных категориях — телефонные зомби против здоровых трезвенников — чтобы утверждать, что критики селфи действуют недобросовестно, игнорируя капиталистический императив софтверных компаний по монетизации своих пользователей », о заявленной нереальности и нездоровой цифровой связи.’

Эта критика того, кто контролирует социальные правила цифровой жизни и извлекает из них выгоду, справедлива, но она удобно скользит по «капиталистическому императиву монетизации… пользователей» (подробнее об этом позже), прямо искажая некоторые аргументы Юргенсона. противников, которых он называет технофобами-бумерами. Описывая хор недавних книг и статей по поп-социологии, в том числе статью New York Times Шерри Теркл, Юргенсон пишет: «Когда эффективность идентичности может рассматриваться исключительно как побочный продукт социальных сетей, тогда у нас есть Новое решение старой проблемы подлинности: просто брось. Отключитесь — на кону ваша человечность! ’Такое прочтение является либо тупым, либо намеренно вводящим в заблуждение. Мало кто станет спорить с тем, что мы можем жить в современном обществе вне логики и рамок социальных сетей, которые, даже когда мы не активно ими пользуемся, стали определять нашу социальную и внутреннюю жизнь.

Люди делают селфи у Аниша Капура Cloud Gate (2006), 2015, Чикаго. Предоставлено: Flickr; фотография: Alan Light

На одном дыхании, однако, Юргенсон описывает пантеон известных фотографов в конце своей карьеры, погруженных в состояние патологической документации: переход Картье-Брессона к живописи, самоубийство Арбус и кончина Гэри Виногранда, который … у него были тысячи и тысячи фотографий, которые не были доказаны или не были экспонированы после его смерти.Для Юргенсона проблема невозможности положить камеру — это неуправляемый архив, который она производит, а не ее сила как изменяющий сознание габитус. То, что остальные из нас тоже начали жить таким образом, «когда момент так постоянно используется для других целей», похоже, его не беспокоит.

На протяжении The Social Photo Юргенсон предполагает, что наша привязанность к нашим телефонам и склонность к постоянному фотографированию — это всего лишь еще одна меняющаяся культурная / технологическая норма.Подобно тому, как железные дороги открыли панорамное видение путешественника или Kodak Brownie обнародовали снимок, Юргенсон позиционирует бум социальных фотографий в нейтральных терминах, а не как навязчивое поведение, призванное извлечь выгоду из наших глазных яблок. Он надеется, что скоро мы избавимся от необходимости хранить архив наших цифровых фотографий и начнем развивать визуальную грамотность, которая позволит фотографиям иметь те же свойства (и возможность использования), что и тексты или электронные письма.

Основная проблема с The Social Photo заключается в том, что, подчеркивая семиотическую природу цифрового изображения, Юргенсон игнорирует материальные условия, в которых оно создается, потребляется и монетизируется, что более чем связано с его ростом.Юргенсон помещает материальность фотографий в прошлое: стекло, бумага, химические эмульсии. Он, кажется, никогда не задумывается о том, что социальные фотографии действительно присутствуют в коде и энергии, хранящейся на наших жестких дисках и в серверных фермах по всему миру — эти данные хранятся в реальном месте, даже когда мы перешли к публикации следующего рисунка. . Помимо единственного приветствия нашим капиталистическим властителям, он отказывается спрашивать, кто получает прибыль от всех данных и метаданных, которые мы производим, когда мы идентифицируем себя с помощью селфи или делимся своей последней поездкой в ​​Shake Shack.И когда мы совсем об этом забыли, кто за пределами нашего круга подписчиков может получить доступ к этим данным и что они будут с ними делать?

Хотя Юргенсон описывает этот проект как написанный «внутри и вне отрасли», имея в виду свою роль исследователя в Snapchat, он скрупулезно избегает обсуждения последствий выбора, сделанного разработчиками приложений (в том числе в Snap) для структурирования поведения своих пользователей и, следовательно, их видение. Это позор, поскольку никто не может лучше понять, как эти компании теоретизируют, и показать разрыв между теорией и практикой.Перспектива, которую Юргенсон предлагает в Социальное фото , является странно ограниченным, поскольку больше говорит о недавнем прошлом фотографии в социальных сетях, чем о ее настоящем или ближайшем будущем. Если вы ищете «Сьюзен Зонтаг из поколения селфи», как Миа Файнман описывает Юргенсона в рекламном ролике, продолжайте прокручивать.

_{Основное изображение: Посетительница сует свой оп-арт-смартфон в окно зеркальной комнаты Infinity Mirrored Room-Love Forever Яёи Кусамы (2017). Предоставлено и фотография: Билл О’Лири / The Washington Post через Getty Images}

О фотографии и социальных сетях: Юргенсон, Натан: 9781788730914: Amazon.com: Книги

«Социальные фотографии — это в первую очередь не создание СМИ, а обмен глазами», — пишет Натан Юргенсон в этой важной и своевременной книге. Осознавая значение миллиардов в значительной степени эфемерных изображений, которые обитают в социальных сетях, он убедительно очерчивает многие ключевые границы между тем, что ранее считалось фотографией, и современной средой изображений.
— Фред Ритчин, автор книги Bending the Frame: Photojournalism, Documentary, and the Citizen

«Освежающая передышка от большинства комментариев, транслируемых сегодня с наших устройств».
—Тим Брэдшоу, Financial Times

«Натан Юргенсон — Сьюзен Зонтаг из поколения селфи — смелый, ясный и важный новый голос в культурной критике. В «Социальной фотографии» он предлагает поистине новаторский анализ того, как фотография изменилась в эпоху социальных сетей и как она меняет нас.Каждая страница полна проницательности и интеллекта ».
—Миа Файнман, куратор фотографий, Метрополитен-музей и автор книги Подделка: манипулированная фотография до фотошопа

«Мир переполнен фотографиями… В The Social Photo , социолог, теоретик СМИ и Гуру Snapchat Натан Юргенсон утверждает, что это изобилие изображений открыло новый способ видения и существования в мире через наши телефоны с камерой — тот, который больше не ценит документальную функцию фотографий, а вместо этого ценит их способность выразительно общаться с другими.«
— Frieze

« [Юргенсон] в течение многих лет предлагал ценный комментарий о культурном значении социальных сетей ».
— Танк («Летние чтения»)

«Как и книга Сьюзан Зонтаг« о фотографии », на которую она застенчиво отвечает, Social Photo тонкая, жесткая и лишенная изображения. Потому что, если обычная фотография когда-либо тупее, фотография имеет еще большее значение; социальная фотография, по выражению г-на Юргенсона, произвела «сплав средств массовой информации и тел», который превратил каждого посетителя галереи в киборга.
— Джейсон Фараго, New York Times («Лучшие книги об искусстве 2019 года»)

«Юргенсон — хороший проводник в наше время».
— Times Literary Supplement

«Юргенсон предполагает, что в сегодняшнем океане изображений традиционный способ просмотра изображений устарел. Он предлагает новый способ их понимания, более «менее искусствоведческий и более социально-теоретический» ».
— Тейлор Дефо, artnet News

Натан Юргенсон — теоретик социальных сетей.Он является соучредителем и сопредседателем ежегодной конференции Theorizing the Web, основателем и главным редактором журнала Real Life , почетным редактором журнала The New Inquiry и социологом Snap Inc. В научных журналах и популярных изданиях он сосредоточен на критике «цифрового дуализма» — фразы, которую он придумал для описания ложного убеждения, что Интернет — это отдельная виртуальная сфера или киберпространство. Вместо этого Натан рассматривает цифровую жизнь как воплощенную, материальную и реальную.

Фотография и социальные изменения> USC Dana and David Dornsife College of Letters, Arts and Sciences

Этот второстепенный курс исследует потенциал фотографии как инструмента социальных изменений, который позволяет людям задокументировать свои обстоятельства, поделиться своими историями и изменить свою жизнь. У студентов есть возможность изучить влияние изображений и силу повествования как в классе, так и на местах, а также изучить вопросы, возникающие в результате такого рода социальных исследований и комментариев.

Студенты изучают методы цифровой фотографии и теории культуры, чтобы помочь им понять разнообразные культурные явления и преодолеть свои собственные культурные предубеждения. В полевых условиях студенты применяют эти методы и теории, развивая свои собственные работы. Кроме того, учащиеся могут наставлять людей в сообществе, чтобы они использовали фотографии и цифровые средства массовой информации, чтобы делиться своими личными повествованиями, тем самым давая членам сообщества возможность критически осмыслить свои обстоятельства и участвовать в их визуальном представлении.

Этот междисциплинарный минор объединяет студентов из школ и студентов разных специальностей кампуса USC, позволяя им взаимодействовать друг с другом, а также с учеными, художниками и профессионалами, связанными с ключевыми организациями, такими как Институт расширения возможностей фотографии и Venice Arts.

Требования к низшему отделу (4 блока)
Выберите один курс.
ANTH 240gm, Коллективная идентичность и политическое насилие: представление 11 сентября
FA 210, Введение в цифровую фотографию
SOCI 250gm, Участие широких масс в глобальных перспективах

Требования для высшего дивизиона (16 единиц)
Выберите два курса в каждой категории ниже.

Понимание культуры и изменений (8 единиц, 2 курса)
AMST 357m, латиноамериканские социальные движения
COLT 303, Глобализация: культура, изменения, сопротивление
IR 371, Глобальное гражданское общество: неправительственная организация в мировой политике
POSC 323, Applied Политика: гражданская активность и лидерство
REL 366, Религия и социальные изменения
SOCI 360m, Социальное неравенство: класс, статус и власть
SOCI 470, Развитие и социальные изменения в третьем мире

Медиа и сообщения (8 единиц, 2 курса)
ANTH 472, Визуальные методы в антропологии
COMM 366, Разработка медиа и коммуникационных проектов для социальных изменений
COMM 451, Визуальная коммуникация и социальные изменения
FA 310, Цифровая фотостудия
JOUR 422 , Визуальная журналистика

Чем вы несчастнее, тем счастливее ваши сообщения в социальных сетях, и эта тема в Twitter доказывает это

Из всех причин, по которым социальные сети могут быть вредны для вас, одним из худших, по мнению науки, является способность Facebook и тому подобное, чтобы вызвать зависть.Вы видите, как ваши друзья выкладывают улыбающиеся селфи в экзотических местах и ​​скромно хвастаются своими профессиональными и личными достижениями, и в конечном итоге вы думаете, что ваша собственная жизнь не соответствует требованиям.

Конечно, интеллектуально мы все знаем, что наши настоящие «я» и наши тщательно отобранные онлайн-сущности сильно различаются, но все же легко попасть в ловушку, позволив идеальным профилям других людей в социальных сетях убедить вас, что вы каким-то образом терпите неудачу. . Эмоциональная и откровенная новая ветка в Твиттере должна навсегда развеять это беспокойство.

Трава действительно не зеленее.

Глубоко разоблачающая дискуссия началась с этого твита Трейси Клейтон, ведущей подкаста BuzzFeed Another Round . (Кварцевый наконечник шляпы.)

Мне любопытно. если вам удобно, опубликуйте свою фотографию, которой вы поделились в социальных сетях, где у вас действительно были действительно тяжелые времена в жизни, даже если вы прекрасно выглядите на фотографии.

— Трейси Бумейша-Энн Клэйтон (@brokeymcpoverty) 11 июля 2018 г.

По-видимому, она задела нерв, поскольку хлынули отклики.Люди делились потоком сообщений о том, что скрывается за внешне веселыми снимками из отпуска, гламурными селфи, улыбающимися семейными портретами и спортивными триумфами. Счастливые пары признались в ссоре за несколько мгновений до фотографии, в то время как другие смело рассказали о проблемах с психическим здоровьем, которые они скрывали в своих улыбающихся постах. Вот образец:

Я справа, чуть больше четырех лет назад. Я был мега самоубийцей. pic.twitter.com/SKWsBuV7kY

— щенок шлюхи (@kkmcswain) 11 июля 2018 г.

Это было примерно в разгар убийства Майкла Брауна.Мне было очень одиноко в пред. белый город в милях от моей семьи и единственный POC в моей когорте аспирантуры. все не обращали внимания на текущие события. и у меня было около 2 долларов на моем счету, и я регулярно пропускал приемы пищи. pic.twitter.com/egtkw6e2uN

— Учетная запись фаната Super Eagles (@tdouble_u) 12 июля 2018 г.

Это потрясающая подсказка.

На этой фотографии я и моя дочь (сейчас почти 9) в детстве. Я не спала несколько месяцев, и у меня было Бешеное послеродовое беспокойство. Я любил ее, но больше всего хотел сбежать.Я все время был устал, зол и напуган.

Жизнь сейчас прекрасна. Как и она. pic.twitter.com/HDOAbvXoOY

— Джессика Лангер, доктор философии (@DrJessicaLanger) 11 июля 2018 г.

Свадьба друга. Обе эти улыбки фальшивые, потому что мы ссорились. Я все еще съеживаюсь, глядя на свой язык тела на фотографии. Я помню, как чувствовал себя виноватым из-за того, что другие наши друзья узнают об этом и что мы отвлечем нас от счастливого и важного дня. pic.twitter.com/mFsni7ZZAI

— Уитни Адкинс (@littlewhits) 11 июля 2018 г.

Взял это в одиночную поездку во время одного из самых депрессивных эпизодов моей взрослой жизни.Это была относительно хорошая поездка, во время которой я много времени плакал в одиночестве в своей машине / номере мотеля. pic.twitter.com/BqyxKdo2Mb

— Jennifer Marmor (@jmarms) 11 июля 2018 г.

Эти сообщения явно свидетельствуют о мужестве тех, кто ими поделился. Они также красноречиво говорят о нашем стремлении к подлинной человеческой связи и подлинности, даже ценой потенциального затруднения. Но на менее личном уровне масштаб отклика на твит Клейтона является полезным напоминанием о том, что то, что вы видите в социальных сетях, в основном не имеет ничего общего с реальной жизнью людей.

Помните, что в следующий раз вы почувствуете себя плохо, сравнив себя с чем-то, что вы видели в Интернете. Или даже позвольте этому потоку правды побудить вас подумать о том, чтобы навсегда сократить ваши социальные сети. Наука предполагает, что вы будете счастливее, если откажетесь от привычки, вызывающей зависть, разобщенность и одиночество.

Публиковали ли вы когда-нибудь счастливую фотографию в Интернете, чтобы замаскировать свои реальные страдания?

Мнения, выраженные здесь обозревателями Inc.com, являются их собственными, а не мнениями Inc.com.

Снимок фотографии | MIT Press

Исследование противоречий в форме выражения, которое является как публичным, так и частным, конкретным и абстрактным, традиционным и контркультурным.

Снимки повседневной жизни. Снимки, сделанные фотографами-любителями на простые наводящие фотоаппараты, часто напоминают о чем-то личном и личном; тем не менее, они также отражают широко распространенные культурные традиции. Позы могут быть шаблонными, но фотография близких может вызвать глубокую эмоциональную реакцию.В книге « Snapshot Photography » Екатерина Зуромскис исследует развитие формы визуального выражения, которое является как публичным, так и частным.

Ученые, работающие в области искусства и культуры, склонны не принимать во внимание фотографии со снимками; он слишком вездесущ, слишком ничем не примечателен, слишком личен. Зуромскис доказывает его значение. По ее словам, фотографы-фотографы не столько создают спонтанные записи своей жизни, сколько участвуют в предписанном культурном ритуале. Моментальный снимок — это не только запись межличностной близости, но и средство связи частных символов семейной гармонии с общественными идеями социального соответствия.

Посредством серии тематических исследований Зуромскис исследует социальную жизнь моментальной фотографии в Соединенных Штатах во второй половине двадцатого века. Она изучает обращение с моментальной фотографией в фильме 2002 года « One Hour Photo » и в телевизионной криминальной драме « Закон и порядок: Специальное отделение для жертв »; растущий интерес коллекционеров и хранителей музеев к «винтажным» снимкам; и «эстетика моментального снимка» Энди Уорхола и Нэн Голдин. Она обнаруживает, что фотографии Уорхола сообщества Factory и яркие и интимные фотографии друзей и семьи Голдина используют условности снимка, чтобы отметить альтернативную версию «семейных ценностей».”

В сегодняшнюю цифровую эпоху фотосъемка стала еще более повсеместной и эфемерной — и, что значительно, более общедоступной. Но, как утверждает Зуромскис, в мифической конструкции моментальной фотографии похоронено место демократических возможностей.

конструируя субъективность в изображениях Instagram

конструируя власть под большим углом над представленными участниками). Основываясь на

этих идеях и концепциях нарратологии «кто видит» (Genette, 1980),

Painter et al.(2013) разработали систему «фокусировки» для изучения того, как

книжки с картинками помогают детям научиться «читать» отношения зритель-образ

, истолкованные в повествовательных текстах посредством визуального выбора, которые направляют ребенка к усвоению

различных видов «просматривающие персонажи». Нарративные исследования точки зрения

обычно проводят различие между голосом, «который рассказывает» нам историю, и персоной

, глазами которой мы «видим» разворачивающееся повествование, перспектива, которая может меняться по мере развития повествования.С точки зрения визуальных образов, встроенных в повествование

текстов, фокусировка связана с позицией просмотра, которая представлена ​​в этом разворачивающемся повествовании

: «находятся ли читатели в зрительном контакте с персонажами или наблюдают за ними

, и если наблюдают, наблюдают ли они непосредственно или опосредованно (через

глаз одного из персонажей) »(Мартин, 2008: 13). Focalisation

использовалось для анализа изображений в различных контекстах из детских книжек с картинками

рассказов (Martin, 2008; Painter et al., 2013), комиксы (Mikkonen, 2012),

анимационных фильмов (Unsworth, 2014), художественные фильмы (Schlickers, 2009).

Согласно концепции Пейнтера и др. (2013) изображение может либо

привлечь зрителя к контакту, через взгляд персонажа на зрителя, либо

приглашать зрителя наблюдать в изображениях без пристального взгляда. Например, на изображении селфи

выше (рис. 2) изображен прямой взгляд на зрителя, приглашающий его

для участия в прямом контакте.В то же время в повествовательных текстах изображение

может быть опосредовано либо посредством вписанного выбора «как персонаж» (например, часть

персонажа, такого как руки, ступни или тень, изображенная как выходящая из нижней рамки

). ) или «вместе с персонажем» (например, вид сзади персонажа

, изображенного на переднем плане, сигнализирующего об общем взгляде). Посредничество также может быть

, выведенным через последовательность изображений посредством выбора угла и типа аффекта

, отображаемого в представленных участниках.

4. Субъективность в социальных фотографиях

Хотя точка зрения и фокусировка полезны для изучения отношений

, построенных между зрителем и представленными участниками изображения, необходимо новое описание

, чтобы объяснить отношения, построенные в социальных сетях.

фотографий между фотографом и зрителем. Возможности смартфона

, устройства, наиболее часто используемого для фотосъемки в социальных сетях,

способствуют съемке изображений, в которых субъективность фотографа

определяется либо выбором композиции, либо включением частей фотографа

тело в кадре.Самовыражение «активируется» через профиль пользователя Instagram

, содержащий изображение профиля и имя пользователя (рис. 1). Другими словами, в

мы знаем, что части тела на изображениях — это

фотографа из-за этого профиля, и что загрузка фотографий другого пользователя не соответствует доминирующей социальной практике

(хотя это

). технически возможно). Существенный принцип, лежащий в основе потока пользователей Instagram

, — это постоянное отображение себя для окружающей аудитории.

Система смысла под угрозой, субъективация, основана на субъективности, которую зритель

приглашается опосредованно предполагать или воображать по отношению к изображению. Это

Жизнь, исследуемая в социальных сетях, не та, которая поддерживает нас

(RNS) — меня недавно спросили, веду ли я жизнь — публичной, как писателя, спикера и «влиятельного лица» (как они говорят ) — был тот, который я всегда себе представлял.

Ответ нет.

Моя общественная жизнь — это не то, что питает желания моего сердца.Это не то видение, которое у меня было для себя. Моя общественная жизнь — это то, что происходило на моем пути, когда я намеревался заниматься разными вещами: читать, изучать и преподавать.

Естественно, внимание людей привлекают общественные вещи. И так же естественно, что те же самые публичные дела — в отличие от работы внутренней, скрытой жизни — становятся пищей для стремлений и подражаний других людей. Человеческая природа — культивировать желания, основанные на том, что мы видим перед собой.

СВЯЗАННЫЙ: Почему некоторые христиане хотят, чтобы Target перестала носить с собой бестселлер молитв

Наша новая цифровая эпоха по-новому увеличивает то, что мы видим — публичные персонажи, образы и проекции — неизмеримо, часто искажая реальность до неузнаваемости.Социально опосредованная жизнь разделяет внешнюю публичную личность и внутреннюю частную личность; культивирует нереалистичные ожидания, которые приводят к разочарованию и горечи из-за несбывшихся надежд; поставляет пластических людей и искаженные мечты.

Недавно, после выступления о таких эффектах этого технологического века, меня спросили, какие видения мы можем предложить, чтобы противостоять этим ложным. Одно из моих предложений — сосредоточиться на радостях повседневной, обычной жизни, чтобы противостоять романтическому представлению о том, что для того, чтобы хорошо служить Богу, мы должны «делать большие дела» и «изменять мир».«Истина в том, что мы лучше всего служим Богу, когда мы искренне и хорошо любим наших ближних и друг друга, как бы Бог ни называет нас.

Да, Бог призывает некоторых служить громко, публично. Но он призывает всех нас служить тихо и бесславно. Хороший результат зависит от того, как мы формируем и питаем внутреннюю жизнь — сердце, разум и душу.

Видение, которое сформировало и формирует мою внутреннюю жизнь, было представлено мне, когда я был очень молод (к счастью, задолго до эпохи социальных сетей).

Это случилось во время поездки моей семьи из нашего дома в штате Мэн к некоторым дальним родственникам в Вермонт. Мне было всего 4 или 5 лет. Эти родственники — пожилая бездетная пара, ухаживающая за престарелым родителем — жили в старом кирпичном фермерском доме, окруженном деревьями и садами, с каменистым ручьем, протекающим вдоль задней части дома.

Это место меня очаровало. Хотя я был так молод и воспоминания у меня неутешительны, я никогда не забывал характер и силу той старой пары, или их высокий кирпичный дом с его комфортабельными комнатами внутри и привлекательной землей снаружи, или кристально чистую воду того ручья, в который я плескался.Я не осознавал этого долгое время, но навсегда сохранил в себе это видение хорошей жизни.

Спустя годы я встретил хорошего человека, у которого было такое же видение своей жизни. После свадьбы мы долго боролись с бедностью молодости. Когда я получил свое первое академическое назначение на полный рабочий день, у нас не было двух пятак, чтобы потирать вместе. Готовясь к переезду в несколько штатов, я осталась работать, а мой муж путешествовал в поисках квартиры, которую мы могли бы снять.

По дороге с ним неожиданно связался друг из церкви и сказал, что собирается одолжить нам денег на покупку дома. Это было одно из самых больших и самых удивительных благословений в нашей жизни.

Заброшенный фермерский дом. Фото Элизы Даймонд / Unsplash / Creative Commons

Через неделю мой муж пришел домой и протянул мне карточку с изображением дома, на которое он сделал предложение. Это был старый кирпичный фермерский дом, окруженный большими дубами. И ручей протекал через заднюю часть собственности.

Дом пустовал много лет. Из-за плохой проводки и водопровода он считался непригодным для жилья. Но мы все равно его заселили. И вот, по прошествии многих лет, этот дом населяет. Я считаю, что когда человеческие руки построили это место более 100 лет назад (коттедж, подаренный дочери на свадьбу), Бог предназначил это для нас.

Чтобы отправить твит, который станет вирусным, нужны секунды. Выступление занимает час. На написание книги уходит год, два или больше.

Но потребовалось два десятилетия, чтобы восстановить этот дом, укротить его травы и кусты, вырастить цветы, посаженные много лет назад другими, и чтобы розы, посаженные нами, перелезли через садовую стену.

Потребовалось два десятилетия, чтобы жить с нашими соседями, узнавать их, служить и любить их — видеть, как их дети растут, а их родители умирают, чтобы косить лужайку во время медицинского кризиса, вспахивать подъездные пути после метели, чтобы получить текстовые сообщения, когда они собираются в отпуск, поделиться фотографиями с выпускных, отметить знаменательные дни рождения, найти потерявшуюся собаку и вместе разделить праздничные обеды.

Вот уже два десятилетия мы живем на земле, которую дал нам Господь, уповая на Господа и делая добро, радуясь Господу, Который дал мне желания моего сердца.