Back in USSR, или Даувиль
С 24 января по 17 февраля в Париже показывают обросший слухами и спорами проект Ильи Хржановского «Дау». 700 часов отснятых материалов, несколько смонтированных фильмов и сериалов, конференции, инсталляции, выставки, концерты, психотерапевтические сеансы и шаманские практики.
Вечер. Холодно. У входа в один из крупнейших парижских театров Шатле толпа желающих пройти внутрь, многие с пригласительными. Пробраться сквозь заслон секьюрити удается далеко не всем. Еще больший хаос и скопление народа в киоске напротив, где выдают визы в «Дауленд» — пространство парареальности, возведенное в театрах де ля Вилль, Шатле и в Центре Помпиду.
Проект «Дау», сорвавшийся в Берлине (инстанции не разрешили режиссеру Илье Хржановскому установить макет Берлинской стены, необходимый для действа), должен был стартовать 24 января в день рождения Льва Ландау. Но комиссия префектуры Парижа сочла, что не все меры безопасности соответствуют правилам. Казалось, этот срыв и бурное негодование, которое он вызвал, — тоже часть перформанса. Рекомендации были учтены, 26-го фестиваль «Дау» — длиной в месяц — был запущен, и в небе над французской столицей, сотрясаемой демонстрациями, загорелся красный авангардистский треугольник, соединивший три главных площадки мультимедийной инсталляции.
Кадр из фильма «Дау». Kinopoisk.ru«Дау» — слоеный междисциплинарный артпроект, формировавшийся почти 13 лет. Точкой отсчета стала идея байопика молодого режиссера Ильи Хржановского о гениальном физике Ландау, лауреате Нобелевской премии. В Харькове выстроили секретный объект — корпуса Института физики, своего рода «парк советского периода». Сталинский ампир, украшенный огромными металлическими руками, держащими серп, молот и человеческий мозг. На объект заселили добровольцев, согласившихся почувствовать, так сказать, кожей, легкими душность тоталитарного времени. «Новая» уже писала об этом трехлетнем эксперименте, в котором приняло участие 400 человек. Шли годы. Граница между вымыслом, связанным с жизнью реальных людей прошлого и настоящего, оказалась размытой. Люди в провале времени начали жить собственной жизнью.
Проект прозвали самой безумной киносъемкой века. Илья Хржановский из режиссера превратился в автора невиданного социального, антропологического эксперимента, в который были вовлечены реальные ученые, художники, рабочие, музыканты, бомжи, пожелавшие стать обитателями выстроенного пространства.
Сердцевина проекта — 13 фильмов, три сериала и еще масса разрозненного киноматериала.
Вокруг наверчен перформанс — в театрах видеокабины, кинозалы, инсталляции, слайд-экраны, аудио. В «бродилке» по Шатле и де ля Вилль можно заглянуть в коммуналки (одна из них — с окнами-иллюминаторами — в Центре Помпиду). Поговорить с психологом, священниками, шаманом, теологом, философом. Посетить конференцию по квантовой физике, перформанс именитых гастролеров. Репетицию или концерт оркестра под управлением Курентзиса, сыгравшего Дау. Камерные выступления Леонида Федорова, британца Брайна Ино. Среди слушателей — манекены: точные портреты персонажей фильма, сделанные из какого-го нетленного материала. Рядом со мной в глубокой задумчивости режиссер Анатолий Васильев в шарфе, точнее, его копия.
В первые дни здесь творилась страшная неразбериха, «визитеры» просто не знали, где что происходит. По мнению устроителей, хаос — часть инсталляции. Дауленд работает 24 часа в сутки. Для кого — это цирк, пустая трата денег, для кого-то лаборатория, попытка самоидентификации.
Кадр из фильма «Дау». Kinopoisk.ruКино
Смотреть незавершенные, как бы эскизные картины, вырванные из снятой на пленку «симуляции» реальности «куски» можно в любом порядке. Таким образом, сборку целого совершает сам зритель. Из осколков увиденного монтирует метакино у себя в голове (при всей будто бы необработанности, монтаж здесь точный и продуманный).
Эти обманчиво бесформенные сюжеты сами являются иллюстрацией выбора между жизнью и искусством, арт-объектом и физической правдой, произведением и бытием человека. Первый из вопросов, который задаешь себе: кто сейчас на экране — реальный ученый Лосев, Каледин или некто Другой, «становящийся творением»? Самое любопытное, как экранный персонаж решает этот вопрос для себя.
Как все устроено
Метод почти как в документальном кино, камера не выстраивает картинку, а фиксирует происходящее. «Почти» — ключевое слово. Исполнители не «входят в образ», а проживают спонтанные или предложенные режиссером обстоятельства. В ролях ученых — по большей части ученые, чекистов — хоть и бывшие, но чекисты, погромщиков — настоящие погромщики — Тесак и его банда.
Построение искусственного общества в проекте рифмует построение такого же искусственного социалистического общества в реальности.
Кадр из фильма «Дау». Kinopoisk.ruРежиссер и монтажеры (фильмы смонтированы разными людьми, к примеру, новеллу с Анатолием Васильевым, ставшим на экране парафразом Капицы, он сам и собирал) вытягивают из сотен часов материала героя и его историю: именитого или безвестного ученого, их жен, директора, уборщицы Степановны, дворника Саши, буфетчиц Наташи и Оли… Но вместо спин-оффов — индуктивная игра, импровизация — текст создается самими участниками в процессе спектакля или киносъемки.
Хржановский — один из немногих сегодня авторов, увлеченных созданием киноязыка. На месте логического сюжета — слои из придуманных и подлинных ситуаций, из реальных взаимоотношений, сиюминутных состояний людей. Микс личных историй, политики и метафизики. Поэтому степень органичности экранных героев невероятная. Место действия диктует известный физический прием. Сахаров утверждал, что расположение веществ в бомбе слоями увеличивает силу взрыва (теоретический расчет этой «слойки» атомной бомбы делал Ландау). И Хржановский увлечен авангардным «процессуальным искусством», в котором нет второстепенного и главного. В этом разомкнутом пространстве множественных действий вымысел и реальность равнозначны.
Про что
«Дау», с его погружением как бы в архаику, — приветствие постмодернизму. Среда DAU — не столько путешествие в эпоху с 1938-го по 1968-й, сколько вольная игра в перемещение времен. Экран превращен в зазеркалье СССР, изображение сколь копирует прошлое во всех деталях — от рюмок до чулок на резинках, столь и фантазирует. Перед нами приоткрывают дверь в иное, продуманно искаженное измерение: СССР, которого, как говорит режиссер Илья Хржановский, не было, но в некоторой альтернативной реальности он мог быть.
И все-таки «Дау» — песня о Родине. О ее великих замыслах и ничтожной ценности жизни. Насилии и патологической терпимости. О выборе — даже когда его нет — и его влиянии на Вселенную: каждая новая возможность определяется предыдущим выбором. Это непрерывная игра вероятностей с сиюминутными попытками ухватить за «хвост» мимолетную случайность.
О людях, пытающихся в бункере личных отношений, личных проблем отгородиться от государства, но у этого бункера прозрачные стены. Об усталости отношений (на эту тему сразу несколько новелл). О том, как бездарность пожирает талант.
Между представлениями о мире и действительностью — «дистанция огромного размера».
В Институте есть лабиринт с гранитными стенами, ученые бредут по нему, зная точно, что выход есть. Но смотришь и видишь: нет выхода. И не будет.
Секретный НИИ — дом «образцового содержания», многоэтажное построение: от «верхних этажей» именитых академиков с орденами до подвалов для опытов и допросов с пристрастием. Наука и доносительство, влюбленности и измены, предательства, аресты, секс, борщ и пельмени, драки, пьянки, насилие и снова наука — круг сиюминутного и вечного. Постепенно стирается граница между исследователями и исследуемыми. Над всеми в Институте ставится глобальный эксперимент. Один из его руководителей — новый директор научного сообщества, вечный чекист генерал Ажиппо — персонаж шекспировского замаха, безжалостное чудовище, на мягких лапах вползающее в каждую квартиру, в каждую судьбу.
Кадр из фильма «Дау». Kinopoisk.ruСмелые люди
В теоретической физике важно не просто понять чужие миры, но войти в чужое пространство как в свое. Эта теория во многом описывает взаимоотношения участников проекта. Взять, к примеру, героя одного из фильмов, Андрея Семеновича Лосева. Известный миру ученый-первооткрыватель, доктор наук, знаток теории струн — изучающий динамику взаимодействия не каких-то там частиц, а протяженных объектов. Но специалисту по экспериментальной ядерной физике, остроумному оратору, парадоксальному мыслителю… не хватает слов на допросе. Против лома тотального зла нет приема у изощренного ума, у логики, формул, остроумия. Энкавэдэшниками в проекте стали бывшие сотрудники органов — они более чем убедительны. Поэтому и рубашка взмокшая, и страх в глазах «размазанного» по стене физика Лосева неподдельный.
К арестам ученые относятся примерно как к эпидемии чумы. И как не упиться вечером с товарищами, если днем приходится на очередном собрании оправдывать очередной арест, увольнение, унижение тщательно подобранными, лишь бы не слишком подлыми, словами. Да еще осмелиться протащить запретное слово «гуманизм». И оказывается, что храбрость — это сама жизнь, будто нет тотального давления (глава о Лосеве и названа «Смелые люди»). Надо жить, пытаясь хоть на мгновенье быть счастливыми. Уже без расчета на какие бы то ни было преобразования.
«Это фильм не про безумного Дау, — утверждал и Владимир Сорокин, писавший первые варианты сценария, — он про безумный ХХ век».
В Институте свои средства защиты от молоха. Можно спрятать голову в песок формул, в воды экспериментов, споров о турбулентности импульсов электромагнитных волн. Алкоголя в достатке и в буфете, и в коммуналках. Вечерние посиделки происходят на всех этажах Института: от директорских приемов иностранных гостей с беседами о вечном до подвальных люмпенских оргий… Не менее значимый способ обособленности, защиты своей приватности — секс. В фильмах секс не только отдушина, освобождение, но и разновидность насилия. А подчас насилие и страсть так спутаны — не разодрать.
Кадр из фильма «Дау». Kinopoisk.ruНовелла «Саша и Валера» о соитии, совращении друг друга двух люмпенов встраивается в известную концепцию достижения катарсиса через «жестокость». В финале грубой, долгой плотской сцены — молитва. И сквозь воздуховод небесный луч касается головы грешника. Все кино — качели между ересью и божественным, животным и духовным.
Не скажу, что киноопусы равноценны. Но с каждой отдельной главой этой многотомной саги складывается картина целостного универсума. В одном из лучших, тончайших киноэссе с условным названием «Нора, мать» в дом Дау приезжает теща, мать Норы. Короткая встреча — наэлектризованный клубок страстей и эмоций. Их поединок — объятья на поле боли — микс бергмановской «Осенней сонаты» и Петрушевской. В роли матери Норы, которую сыграла украинская актриса Радмила Щеголева, настоящая мама Радмилы. Следить за обеими — чистое наслаждение: два живых встречных потока переменчивых страстей. Особенно хороша мать, просто природная актриса, она все время в образе… даже когда выходит из образа. Она привычно пытается манипулировать взрослой дочерью, пока та не впадает в отчаяние, истерику, выворачивая себя наизнанку. О таких мучительных и ярких, в духе Олби, диалогах — а это чистая импровизации самих героинь — могут мечтать современные драматурги. Эти отношения вмещают в себя отчуждение и взаимозависимость, нетерпимость, любовь и ненависть, нежность и страдание. И пр
«Безумие — это так увлекательно!» — The Village
С 24 января по 17 февраля 2019 года в Париже проходит мировая премьера «Дау» — 700-часового кино-перформанса о жизни гениального физика, лауреата Нобелевской премии, Льва Ландау, который в процессе тринадцатилетнего производства превратится в социально-поведенческий эксперимент на тему тоталитаризма в СССР и его отражении в сознании людей. В этот монструозный хронометраж входят 15 полнометражных фильмов и сериалы, посещение концертов, лекций и выставок. Показы идут круглосуточно в театре Шатле, Театре-де-ля-Виль и Центре Помпиду.
Эдуард Голубев специально приехал в столицу Франции, чтобы оценить один из самых амбициозных художественных замыслов в истории искусства.
Прежде всего стоит знать, что в заголовок проекта вынесено домашнее прозвище великого советского физика, прародителя ядерной бомбы, Льва Ландау. Желание экранизировать его жизнь появилось в 2005 году у молодого режиссёра Ильи Хржановского. На его личности остановимся подробно.
Илья — сын мультипликатора Андрея Хржановского — с детства мечтал стать художником. В 17 лет он уехал в Германию, где учился в Боннской академии искусств. Но вернулся. «Мне показалось, что в России сейчас интереснее, что здесь все более заряжено», — говорил он. В 1993 году Илья поступил на режиссерский факультет ВГИКа, а отучившись, поставил спектакль «То, что чувствую» и снял короткометражный фильм «Остановка». Дебютный полный метр состоялся в 2004 году. Его фантасмагорическая драма «4», по сценарию Владимира Сорокина, была награждена «Золотым кактусом» в Роттердаме. Но в России фильм вышел в ограниченном прокате. Причиной этому стала «художественная бескомпромиссность» режиссёра, за которую он и получил награду.
Сюжет переносит зрителей в московский бар. Трое незнакомых людей: торговец мясом, проститутка и настройщик роялей, рассказывают небылицы друг другу. Самая захватывающая история принадлежит последнему. Мол, работает он в лаборатории по клонированию людей, а рояли — это так, прикрытие. Описывать происходящее далее подробно нет никакого смысла. Целый фильм можно посмотреть здесь. Но в картине есть эпизод, режиссерский подход к реализации которого ляжет в основу «Дау» (и из-за которого «4» так холодно приняли дома).
После разговора проститутка отправляется в глухую мордовскую деревню на похороны сестры. На месте оказывается, что население составляют исключительно женщины, преимущественно пожилые и старые. У бабушек есть развлечение — напиваться, раздеваться и хватать друг друга за грудь. Снята эта сцена настолько натурально и душераздирающе, что известные мировые издания, вроде New York Times, задались закономерным вопросом: «Как можно было заставить так сыграть?». Ответ Хржановского поразил всех:
Это была их инициатива! Они стали пить, потом сказали: «Вы не против, если мы разденемся? Мы так делаем, когда выпьем». За время работы мы перешли с ними в приятельские отношения: ведь фильм снимался неимоверно долго, так что я подружился с ними
Выходит, что молодой режиссер просто ждал, пока бабушки станут относиться к камерам, как к элементу декора, чтобы добиться максимальной натуралистичности и подобных импровизаций? Да. Этому свидетельствует то, что дальнейший сценарий подгонялся под съемки, а не наоборот. Пришла ли столь уникальная идея Хржановскому случайно или это изначально был его план — неизвестно. В любом случае, результат Илье настолько понравился, что когда он сел с Сорокиным писать сценарий «Дау», было принято решение придерживаться максимальной аутентичности.
Но доподлинно узнать о жизни физика оказалось невозможно. Изначально, байопик должен был быть основан на книге воспоминаний жены профессора Конкордии Дробанцевой «Академик Ландау: Как мы жили». Но чем глубже Хржановский изучал биографию нобелевского лауреата, говорил с его знакомыми и поднимал архивные документы — тем больше он находил несостыковок в рассказах. Большинство сведений противоречило друг другу, а придумывать Илья был не намерен.
Тогда было решено заменить Льва Ландау на вымышленного физика Дау, который прожил очень похожую жизнь. При этом, акцент на педантичное воссоздание пал на контекст. Хржановский и Сорокин решили реконструировать советскую действительность с момента рождения до смерти героя.
Изначально сценарий выглядит примерно так: в начале 30-х годов, после учебы в Европе, Дау возвращается в СССР. Он мечтает двигать науку к новым вершинам, но попадает в тюрьму за антисоветские мысли. После освобождения он продолжает работу и начинает неприкрыто изменять жене, которая связана с ним брачным контрактом. Но в 1962 году физик попадает в аварию и становится парализованным инвалидом, который больше не способен на научные изыскания. Жена выхаживает его до самой смерти, Дау получает Нобелевскую премию за заслуги, а перед кончиной подводит краткий итог: «Я неплохо прожил жизнь. Мне всегда все удавалось». На этом фильм должен был закончиться. Снять его планировали за 63 дня.
Но все сразу пошло не по плану.
Сперва режиссер долго не мог найти актеров. Профессионалы Илье были не нужны. Он искал «советские лица». В продвижении фильма и в формировании бюджета ему помогал продюсер Артем Васильев (сейчас генеральный продюсер фильмов Алексея Германа-младшего: «Под электрическими облаками», «Довлатов»). Васильев быстро нашёл партнёров в Европе, и получил поддержку Федерального агентства по культуре и кинематографии РФ. Всего он выбил на кино 3,5 миллиона долларов. Чтобы сэкономить и добиться большей архитектурной и исторической аутентичности решили снимать в Харькове.
Реальный Ландау работал там в Украинском физико-техническом институте с 1932 по 1937 год. Он заведовал кафедрой теоретической физики. Да и сам город не был застроен многоэтажками, как Москва. В нем осталось много зданий в стиле конструктивизма. Власти Харькова готовы были помогать в съемках. Например, без особых вопросов выдавали разрешения на перекрытие улиц. А горожане массово стали сдавать старые вещи и записываться в статисты. Всего было отобрано 4 500 человек. Для них было сшито 10 000 комплектов советской одежды. Многочисленные фотографы и реквизиторы снимали и исследовали потенциальные здания для съемок, а местные реконструкторы искали ретротехнику: автомобили и мотоциклы. Режиссер, тем временем, пропадал в архивах вместе с историками. Они изучали малоизвестные детали советского быта. В итоге, в черте города было построено несколько полноценных домов в стиле 30-х годов, которые были полностью меблированы для жизни. На весь этап подготовки ушло два года.
Но это было только начало! Ведь вскоре оказалось, что снимать в старых корпусах УФТИ невозможно. Выглядели они полуразрушенными и с советских времен оставались режимными объектами. Тогда Хржановский решил… построить новый институт в заброшенном здании бассейна «Динамо». Площадь объекта — невообразима даже по нынешним меркам —
6 000 квадратных метров.
Возводили его не специалисты по декорациям, а реальные строители. Это свидетельствовало о том, что «Дау» в Харькове надолго. Такие возможности вскружили режиссёру голову и Илья впервые отошел от роли реконструктора. Он не хотел делать точную копию УФТИ, а решил сочинить собирательных образ всех Научно-исследовательских институтов того времени, добавив в их облик сюрреалистических деталей. Так во внутреннем дворе появилась композиция из исполинских рук, которые держали серп, молот и человеческий мозг, а гипсовые бюсты на стенах закрыли противогазами. Этими арт-находками Хржановский гордился особенно сильно. Очевидцы говорили, что режиссер любил повторять, будто тридцатые годы в СССР — Средневековье ХХ века.
Но даже завершение стройки не приблизило съемки. Хржановский поселился в декорациях и занялся тем, что стал думать, как перенести сознание советских людей в головы задействованных в фильме. Именно тогда ему в голову пришла идея, что «Дау» — больше, чем кино. Впереди было несколько лет беспрецедентного социального эксперимента под названием «Институт».
6 000 квадратных метров и 300 человек внутри. Этого оказалось достаточно, чтобы создать СССР в миниатюре. Начался эксперимент в 2008 году, в то время как по внутреннему распорядку шел 1935-й. Один «советский» год был равен месяцу в реальности, а закончиться «Институт» должен был в 1968-м. Именно в этом году умер Ландау. За соответствием эпохи тщательно следили. Менялась внутренняя мода, блюда в столовой и даже дизайн сигаретных пачек. Вести себя внутри также требовалось соответственно со временем. Например, работникам и посетителям выдавалась сшитая под советскую одежда и обувь. Курящим заменяли сигареты в пачках на «Беломорканал» в портсигаре. Выдавали даже средства женской интимной гигиены. Но вместо прокладок девушки получали вату и бинт. Исключений быть не могло.
Далее всех стригли на манер эпохи, забирали мобильные телефоны, камеры и любые современные вещи, а затем давали время на сочинение легенды с целью пребывания в Институте. После — проверка металлодетекторами на КПП и обыск (дабы не пронесли контрабанду), допрос у чекистов (так проверяли гибкость сочиненной истории и сильнее вживляли в роль) и экскурсия с исторической лекцией, чтобы посетители были в курсе «последних» событий в стране и в мире.
Избежать этой операции не мог никто, кроме Хржановского. У него был собственный вход на локацию, который вёл прямо в его кабинет. Это было любимое место Ильи, где он жил и работал. Кабинет находился на возвышенности, поэтому из его окон открывался полный обзор на весь двор Института.
Но вернёмся к новоприбывшим. После экскурсии им выдавались в кассе настоящие советские рубли, так как никакая другая валюта внутри не действовала. Этими деньгами платили и зарплаты. Благо обменять на актуальные гривны, рубли, евро или доллары можно было там же. Далее, в зависимости от того гостит человек или работает, его расписание разнилось. Но последним обязательным пунктом программы была встреча с демиургом. Хржановский лично общался со всеми посетителями. Нередко эти разговоры заканчивались слезами последних, скандалом и изгнанием из Института. Об этих интервью мы ещё поговорим отдельно.
Естественно, в центре эксперимента находились люди. Слава о «Шоу Трумана» сталинского режима» быстро распространилась среди журналистов. Некоторым удалось пробиться внутрь и даже пожить там. В кругах интеллигенции стала безумно популярна статья корреспондента «Комсомольской правды» Александра Нечаева:
Это какая-то гипертрофированная реальность, сталинизм, пропущенный сквозь творчество Хармса и Кафки. И да — это, конечно же, самый настоящий дурдом. Но как только кто-нибудь попадает на его территорию, пациентом становится безропотно
После статьи Нечаева побывать в «Дау» считалось модным. Хржановский этим пользовался и наполнил пространство интересными людьми. Например, на роли учёных были набраны настоящие математики, физики, химики и биологи. Ломились в Институт не только из России и Украины. Желающие ехали со всего мира. Одним из самых прославленных гостей стал Нобелевский лауреат по физике Дэвид Гросс. От светил науки требовалось немного: соблюдать правила и заниматься привычными для ученого вещами — ставить опыты, строить гипотезы, вести лекции. Всех это устраивало, поэтому уезжали, обычно, крайне довольными.
Создавалось положительное сарафанное радио. Вскоре в Институте можно было встретить художников, философов, режиссеров, политиков. В октябре 2010 года локацию посетил Роман Абрамович. К тому моменту бюджет давно выбился из начальных 3,5 миллионов (говорят, что стройка и поддержание инфраструктуры раздули его до 10 миллионов долларов), поэтому визит олигарха многие расценили, как приезд того самого «тайного» инвестора, о котором в 2007-м продюсер «Дау» обмолвился в одном из интервью.
При этом, все гости, вне зависимости от статуса, проходили вышеназванную процедуру и были должны безукоснительно придерживаться правил. Самым строгим нарушением был выход из роли и «советской действительности». Под запретом были слова «съемки», «актеры», «декорация». Для этого некоторые отделы, вроде костюмерной или пищеблока (там продукты оборачивали в советскую упаковку) называли не иначе, как «отдел К.» и «отдел П.» соответственно.
Также нельзя было употреблять термины, которые не относились к эпохе СССР: Интернет, мобильный телефон, кофеварка, Facebook и так далее. За каждый анахронизм полагался денежный штраф. Можно догадаться, что полноценный репрессивный аппарат не заставил себя ждать. В одном из блоков Института открыли тюрьму для особо злостных нарушителей, а помимо охраны, здание наводнили чекисты-надзиратели.
Интересные факты
Сотрудники «Особого отдела» набирались из профессионалов: бывшие КГБшники, тюремные охранники, милиционеры.
Аресты действительно совершались. Причём, с 1937 года по 1941-й, и с 1945-го по 1953 год репрессированные в Институт не возвращались.
Многие работники и гости «Дау» вспоминали, что становились свидетелями натуральных избиений в случае неповиновения чекистам.
Облавы на «идейных» врагов устраивали часто. Приходили исключительно ночью. В одном из интервью, гость «Дау», профессор кафедры теоретической физики МФТИ Андрей Лосев рассказывал свои ощущения от этих визитов:
«Когда пришло МГБ — а оно приходило в наш дом, и я еще не знал, к кому оно приходит, — я закурил, хотя до этого 15 лет не курил. Я встал, наполовину оделся, подготовился и ждал, пока они поднимутся. Когда потом я вышел на лестницу и оказалось, что они не ко мне, а к соседям, у меня был вид человека, который только что умер, белое лицо, ко мне все бросились спрашивать, что у меня случилось. Мне было буквально плохо, страшно, я испытал эмоции по настоящей шкале».
Под таким давлением многие ломались. Хржановский мог собой гордиться: он, наконец, перенес сознание советских граждан сталинской эпохи в людей, которые её не застали. На стол к Илье посыпались доносы работников Института на своих коллег. В «Дау» стала царить параноидальная атмосфера.
Больше всего смена настроений отразилась на работниках. Как и в СССР, в «Дау» была четкая иерархия. 15-часовой рабочий день, жестокие штрафы (1 000 гривен за одно «неверное» слово) и отсутствие связи с внешним миром возмущало многих.
В кулуарах начинались «запрещенные» разговоры, но недовольных быстро сажали в тюрьму или выгоняли — предательство было везде. Такое отношение к людским ресурсам обескураживало иностранных инвесторов, но желающих поучаствовать в жизни Института все равно было хоть отбавляй. Причины две: в самом Харькове, в середине нулевых, была массовая безработица, да и сарафанное радио привлекало не только элиту — хипстеры, авантюристы и студенты готовы были вкалывать чуть ли не за еду, только ради факта участия в проекте.
Большинство новеньких сбегали из Института сразу или за пару дней. Это не считая почти ежедневных увольнений! Любое назначение утверждалось лично Хржановским. Тут мы подходим к тем самым разговорам, которые порой доводили до истерики. Интервью начиналось со слов: «Зачем ты пришёл? И чем ты можешь быть полезен?». Постановщик не стеснялся материться, угрожал тем, что может отправить работника прямо сейчас мыть туалеты или вон. С женщинами Илья тоже не сбавлял оборотов: активно интересовался их половой жизнью и сексуальными предпочтениями.
Путём столь жесткого психологическогхо давления, постановщик старался найти людей бойких, инициативных, но послушных. Такие моментально становились администраторами — организационным центром работы Института. В условиях обыкновенного кинопроизводства аналогичные обязанности выполняют помощники продюсера. Администраторы заказывали оборудование, строили логистику, общались с чиновниками, обеспечивали всем необходимым съемочную группу. Последние выделялись из общей массы рабочих тем, что их на работу приглашали, предлагали очень выгодные условия сотрудничества и даже оплачивали транспортные расходы. Хржановский не забыл, что снимает кино, поэтому все происходящее в Институте регулярно фиксировалось.
Продолжение следует.
Фотографии: 1 – Vogue UA, 2 – архивные фото Ландау, обложка, 3-9 – кадры из «Дау».
Появился первый трейлер фильма «Дау»
Вышел семиминутный трейлер фильма «Дау» режиссера Ильи Хржановского.
Изначально «Дау» задумывался как биографический фильм о физике, лауреате Нобелевской премии Льве Ландау. Его роль исполнил дирижер Теодор Курентзис.
Хржановский работал над проектом более 13 лет. За это время «Дау» преобразовался в 700-часовой арт-проект с элементами реалити-шоу на тему тоталитаризма и власти СССР. Все это время около 300 актеров жили в специально построенном павильоне в Харькове, где все было максимально приближено к условиям советского режима. Практически все сцены насилия и секса актеры не играли, а проживали в действительности.
В результате из отснятого материала смонтировали 13 фильмов и сериалов.
Мировая премьера проекта «Дау» состоялась в Париже в формате иммерсивного шоу с фильмами, перформансами, инсталляциями, детально воспроизводящими советскую жизнь. Создатели предлагали зрителям не классические билеты на шоу, а визы: на шесть часов, на сутки или неограниченного действия, вплоть до завершения парижской части проекта.
В ноябре 2019 года Министерство культуры РФ отказало в выдаче прокатного удостоверения четырем эпизодам фильма «Дау». В ведомстве заявили, что эти эпизоды «содержат материалы, пропагандирующие порнографию». Уточняется, что речь идет о фильмах «ДАУ. Наташа», «ДАУ. Новый человек», «ДАУ. Нора Сын», «ДАУ. Саша Валера». Остальные фильмы получили прокатное удостоверение.
Авторы фильма с позицией министерства не согласны. Они намерены подать в суд.
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:
Фильму «Дау» Ильи Хржановского частично отказали в прокате в России
В Париже начался показ 700-часового фильма про физика Льва Ландау, который уже называют «культурным феноменом»
BBC: на создание «Дау» могли потратить $70 миллионов
Дау как данность. Байопик о физике Ландау вырос в уникальный проект художественной симуляции советской жизни. Премьера!
Самое беспроигрышное начало разговора о проекте Дау — статистика. Более двух лет (с 2009-го по 2011-й) непрерывных съемок. Тринадцать фильмов, четыреста героев, десять тысяч статистов, сорок тысяч костюмов, сто двадцать тысяч квадратных метров декораций, семьсот часов пленки, восемь тысяч часов записанных диалогов. Хотя вообще-то самым впечатляющим можно считать сам факт, что этот проект завершен и в двадцатых числах января в Париже состоится-таки нечто вроде премьеры. После множества злопыханий про «главную аферу начавшегося века», которая, как уверяли недоброжелатели, будет длиться вечно, потому что ее инициаторам «это выгодно», — вот он, результат, причем даже куда более объемный, чем в свое время предполагалось. Кроме уже сделанных фильмов разрабатывается медиапроект, позволяющий исследовать «вселенную ДАУ» самостоятельно, без навязанного извне нарратива, написаны музыкальные произведения, возможно, появятся книги.
Кадр из фильма «Дау» / КинопоискВсе это выросло из затеи режиссера Ильи Хржановского снять биографический фильм о Льве Ландау. Но довольно скоро это не то чтобы особо знаменательное начинание вылилось в нечто сходное с сюжетом фильма Чарли Кауфмана Synecdoche, New York, которому в нашем прокате присвоили дурацкое название «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Он вышел незадолго до того, как начались съемки «Дау», так что тогда к такому сравнению не прибегал разве что ленивый, но удержаться действительно трудно — у Кауфмана режиссер (его сыграл Филип Сеймур Хофман) решает, что
действительность недостаточно интенсивно реальна, чтобы разыгранное в ней действие было полноценно правдивым,
и строит на полученный грант симуляцию Нью-Йорка, «заселяя» ее артистами.
У героя Хоффмана, скажем честно, все кончилось вполне трагически. А Илья Хржановский справился. В Харькове был построен работающий макет «Института» (гипертрофированная модель советского закрытого think-tank вроде московского Института физических проблем, где Ландау работал под руководством Петра Капицы) и «населен» действующими лицами. Реальные прототипы есть у троих: Теодор Курензис — это «вроде бы» Ландау, украинская актриса Радмила Щеголева — его жена Кора, оставившая скандальные воспоминания о частной жизни с любвеобильным гением, Капица — режиссер Анатолий Васильев. Для того чтобы подчеркнуть это очень важное «вроде бы», имена слегка изменены — Кора превратилась в Нору, Капица в Крупицу, а великому ученому оставлено только «домашнее» имя Дау. Остальные персонажи, появляющиеся на территории «Дау», — это «настоящие» люди — со своими именами, родственными связями и профессиями, — перемещенные в «то» время. Стремительное (два года съемок вмещают почти сорок лет — с конца двадцатых до конца шестидесятых), но подробное.
Кадр из фильма «Дау» / КинопоискПока «Дау» снимался, о невероятной достоверности этой прошлой жизни ходили легенды. Все участники проекта, даже краткосрочные гости от медиаменеджера Демьяна Кудрявцева до художницы-звезды Марины Абрамович должны были носить соответствующую времени одежду, включая белье
(об аутентичном белье было особенно много разговоров),
есть и пить только то, что пили и ели тогда, слушать ту музыку, и так далее и тому подобное. И в этих условиях сработавшей машины времени участники проекта «Дау» должны были проживать свои жизни по-настоящему, лишь отчасти подталкиваемые режиссером к неким решениям.
- сайт проекта «дау». правила оформления гостевой визы
Кадр из фильма «Дау» / КинопоискПрофессиональные физики здесь остаются профессиональными физиками, профессиональные дворники — профессиональными дворниками, профессиональные сотрудники силовых органов — тоже самими собой и действуют соответственно. Так что снятые в «Дау» рыдания — это и вправду рыдания, секс — это и вправду секс, рвота — и вправду рвота, допрос — почти вправду допрос, а смерть — ну о смерти позже.
«Дау», как ни кинь, свершение — это работающая симуляция жизни, клаустрофобически замкнутой на себя. Причем эта своя/чужая жизнь не только оказалась прожитой, но и запечатлена на пленку, стала объектом. Илья Хржановский, говоря о «Дау», настойчиво отказывается называть свое творение кинематографом. Притом что некоторые части проекта выглядят очень похожими на «нормальное» кино и даже имеют вполне выраженную фабулу: есть «фильм» об отношениях Норы с ее матерью, есть — о романе двух пьющих дворников, есть — о неконвенциональных отношениях Норы с сыном. Но режиссер говорит то о «матрице», к которой каждый из наблюдающих может подключиться, то о произведении современного искусства. С последним трудно поспорить, потому что «Дау» во многом живет его законами, даже просто за счет длины. Вполне можно себе представить место, где «Дау» идет постоянно, не прекращаясь (когда-то Хржановский вроде бы так и хотел это показывать), а люди входят и выходят, как раз таки подключаясь с любого места — как это происходит со знаменитой киноинсталляцией Кристиана Марклея «Часы», которая «длится» сутки, или во время суточного же спектакля-перформанса Яна Фабра «Гора Олимп», где для отдыха зрителей в фойе установлены раскладушки. И, в соответствии с законами современного искусства, «Дау» — эксперимент, в пространстве которого неудача тоже оказывается результатом. Когда раздраженная жена, одетая в халатик и панталоны тридцатых годов, говорит мужу невозможное в те годы «молодец, возьми с полки пирожок», а
распаленный страстью дворник в трусах того же времени шепчет другу «а ты такой холодный, как айсберг в океане» —
это получается не «ох, не вышло», а «эксперимент показывает, что эпоха сидит в голове, а не в антураже».
Кадр из фильма «Дау» / КинопоискВ одной из частей «Дау» перенесенный в то время режиссер Ромео Кастеллуччи показывает сотрудниками Института эксперимент-перформанс, в котором девушка должна повторять движения обезьяны. Про этот перформанс невозможно сказать, удался он или нет. Он просто есть — и этого достаточно. С «Дау» практически то же самое. Это раздражает. Но современное искусство как раз и должно раздражать.
В общем — круто. И сказав, что круто, хотелось бы заметить еще две вещи. А поскольку этические аргументы сейчас не в моде, вероятно, этого больше нигде и не скажут.
Первое. По поводу подлинности переживаний «внутри» проекта, который восстанавливает, в частности, атмосферу репрессий, страх посадок и даже расстрелов. Существует соображение, что «Дау» — хороший душевный тренажер (причем не только для участников, но и для зрителей), помогающий решить мучающий многих внутренний вопрос:
«А как бы я вел себя в 37-м году?» Сдал бы всех? стал бы сотрудничать? унижался бы? выстоял бы?
«Отдел безопасности» в Институте составлен из бывших сотрудников советских внутренних органов, и они допрашивают или склоняют к сотрудничеству сотрудников с безошибочными пугающими ухватками. Почти как в тридцать седьмом. С одной только огромной разницей — это не тридцать седьмой. Вообще чем ближе Дау подходит к запредельному, тем очевиднее становится слабая точка этой конструкции. Она очевидна, но не значит — не важна. Вот одна из героинь совершает самоубийство после тяжелого допроса. Но сама-то участница проекта, слава богу, — нет. Или в одной из серий Нора в исполнении Радмилы Щеголевой занимается сексом со своим сыном в исполнении певца-эксцентрика Николая Воронова (здесь именно уместно написать «в исполнении»), но ведь по-настоящему он ей не сын. То есть когда в Дау секс, испражнения и драки — это все взаправду. А когда смерть и инцест — нет. Я, разумеется, противница снафф-мувиз и более чем далека от того, чтоб за такие ужасы агитировать.
Кадр из фильма «Дау» / КинопоискНо вся концепция полной симуляции жизни кажется страшно уязвимой, если в ней нет смерти. Так что иногда закрадывается предательская мысль, что, мол, чего тогда было и городить.
Второе. Являясь, по большому счету, экспериментом над людьми (вещь в мире искусства не особо новая, но тут важен размах), Дау по умолчанию делает всех участников «подопытными». Нет сомнений, что это было договорено. Но в итоге это получается какая-то разная подопытность. «Интеллектуальные» участники проекта хоть, может, и забывают когда-то, что их могут снимать (прожить два года на стреме невозможно), но в них очень часто чувствуется некая картинность поведения — как в сторону сдержанности, так и в сторону эксгибиционизма. Эти люди почти все время за себя отвечают. В то время как
«простые» люди — уборщики и чернорабочие, которых, как и всех, наняли в проект на ту же работу, которую они делали в жизни, — вот они совершенно теряют контроль.
Кадр из фильма «Дау» / КинопоискХотя бы просто потому, что водку они пьют более самозабвенно, чем интеллигенты, — без рефлексии. И да, именно их «неосознанность» делает фрагменты, в которых они участвуют, возможно, самыми запоминающимися во многочасовом видео, но при этом очень трудно отделаться от мысли, что они здесь почти «материал».
Нам показывают, как они блюют, ковыряют в носу, испражняются — просто потому, что в этом случае это можно.
Может показаться, что это отражает встроенную несправедливость жизни. Но это не так — это ее увеличивает.
под текст
Цикл показов «проекта ДАУ» пройдет в Париже 24 января — 17 февраля 2019 года. Старт проекта обозначит вспыхнувший над городом во тьме арт-обьект — исполинский «Красный треугольник», дань памяти русскому авангарду начала ХХ века.
В Центре Помпиду откроется иммерсивная инсталляция «проекта ДАУ». Пресс-релиз извещает: «ДАУ — проект кинематографический, театральный, научный, психологический, визуальный и перформативный. …Илья Хржижановский объединил вокруг проекта международное и междисциплинарное сообщество людей искусства, представляющих теперь его работу».
В этом «Сообществе ДАУ», наряду с Мариной Абрамович, Ромео Кастеллуччи, Анатолием Васильевым, — знаменитый оперный режиссер Питер Селларс, дизайнер Рей Кавакубо, музыканты Брайан Ино и Роберт дель Найя (Massive Attack), актеры Жерар Депардье, Виллем Дефо, Ларс Айдингер, актрисы Изабель Аджани, Фанни Ардан, Изабель Юппер, Ханна Шигула, Барбара Зукова.
Сайт проекта — www.dau.xxx
«Дау» и новый фильм Абеля Феррары вошли в программу Берлинале-2020
Берлинский кинофестиваль объявил финальную программу фильмов, которые будут показаны в рамках юбилейного, 70-го смотра. 20 февраля фестиваль откроет картина Филиппа Фалардо «Мой год Сэлинджера» с Маргарет Куэлли и Сигурни Уивер в главных ролях. В конкурсную программу вошли 18 проектов, включая новую картины Абеля Феррары, Цай Минляна и отдельный эпизод «Дау» Ильи Хржановского. Они поборются за «Золотого медведя».
Полный список Competition выглядит так:
- «Берлин, Александерплац», режиссер Бурхан Курбани
- «Дау» (эпизод «ДАУ. Наташа»), режиссер Илья Хржановский
- «Женщина, которая убежала», режиссер Хон Сан-су
- «Удали историю», режиссеры Бенуа Делепин и Гюстав Керверн
- «Первая корова», режиссер Келли Райхардт
- «Плохие сказки», режиссеры Дамиано Д’Инноченцо и Фабио Роберто Д’Инноченцо
- «Чужак», режиссер Наталия Мета
- «Соль слез», режиссер Филипп Гаррель
- «Никогда, редко, иногда, всегда», режиссер Элиза Хиттман
- «Облученные», режиссер Рити Панх
- «Дни», режиссер Цай Минлян
- «Неизбранные дороги», режиссер Салли Поттер
- «Сестренка», режиссеры Стефани Шуа и Вероника Реймонд
- «Зла не существует», режиссер Мохаммад Расулоф
- «Сибирь», режиссер Абель Феррара
- «Ундина», режиссер Кристиан Петцольд
- «Все мертвецы», режиссеры Марко Дутра и Каэтано Готардо
- «Я хотел спрятаться», режиссер Джорджо Диритти с Элио Джермано
Специальную программу Berlinale Special откроет лента Маттео Гарроне «Пиноккио» — новая адаптация сказки Карло Коллоди. В программу также вошли картина Вадима Перельмана «Уроки фарси» и мультфильм Pixar «Вперед».
Полный список Berlinale Special выглядит так:
- «Вперед», режиссер Дэн Скэнлон
- «Крученый», режиссер Йоханнес Набер
- «Дау» (эпизод «ДАУ. Дегенерация»), режиссер Илья Хржановский
- «Шпеер едет в Голливуд», режиссер Ванесса Лапа
- «Уроки фарси», режиссер Вадим Перельман
- «Ночной конвой», режиссер Анн Фонтен
- «Чокнутый профессор», режиссер Джерри Льюис
- «Возвышенность», режиссер Стивен Максвелл Джонсон
- «Время охоты», режиссер Юн Сон-хён
- «Американский сектор», режиссеры Кортни Стефенс и Пачо Велеса
- «Голда Мария», режиссер Валери Лемерсье
- «Номера», режиссер Олег Сенцов
- «Шарлатан», режиссер Агнешка Холланд
- «Минамата», режиссер Эндрю Левитас
- «Хиллари», режиссер Нанетт Бурштейн
- «Плавать, пока море не станет синим», режиссер Цзя Чжанкэ
- «Последние и первые люди», режиссер Валери Лемерсье
Юбилейный. 70-й Берлинский кинофестиваль пройдет с 20 февраля по 1 марта. Жюри киносмотра возглавит Джереми Айронс.
Источник: Пресс-служба Берлинского кинофестиваля
Подписывайтесь на канал КиноПоиска в Telegram, чтобы быть в курсе всех самых важных новостей из мира кино и сериалов.
«Я снимаю не про Ландау, а про ученого Дау, вымышленный персонаж»
Какая роль в «Дау» отводится настоящим ученым?
Ученые, которые снимаются в проекте, в области науки звезды первой величины, как, например, Ди Каприо и Де Ниро в кино. В XX веке ученые ощущали себя богами, поскольку понимали, что вот-вот объяснят и изменят мир, что, собственно, они и сделали. Они поменяли мир гораздо значительнее, чем экономические реформы, тоталитарные режимы, войны.
Самое острое впечатление на меня произвела книга Вернера Гейзенберга «Физика и философия», где он сравнивает квантовую физику и античную философию от Аристотеля до Платона. Выясняется, что они очень тесно связаны. Когда философия и наука сходятся в общих точках, возникает интересное ощущение. Нужно впустить в свое сознание и душу знания о том, что существует и не существует, что есть пространство, причем впустить эти знания не на уровне формул, а на уровне ощущения. Тогда у вас будет совершенно другое представление о мире и другая степень ответственности в нем. Стремление человека к идеальному миру существует всегда. Сейчас все больше и больше людей занимаются различными духовными практиками, это показатель того, что человек стремится осознать и ощутить себя на некоем другом уровне. У людей стала возникать такая необходимость.
Определенные звенья фильма «Дау» рассказывают про этот увлектельный мир, в котором мы живем, который начал осознаваться в XX веке и до сих пор изучается. Вместе с тем этот фильм рассказывает о судьбах людей во времени, в частности о судьбе героя, который проходит через узловые этапы советского времени. Это время нам близко, оно связано с жизнью наших ближайших предков. Было бы гораздо сложнее рассуждать о Средних веках. А воздействие можно произвести только убедительностью, поскольку достоверным является то, что убедительно. Если вы смотрите фильм «Андрей Рублев», или «Чапаев», или даже «Звездные войны», то верите в происходящее на экране. Фильм «Дау» фактически о современности, потому что расстояние до 1940–1960-х годов крошечное, это время людей, которых мы помним. Наша генетическая память имеет прямую связь с определенной культурой и местом, где жили наши предки, с тем, что они пережили.
Апокалипсис «Дау» – Огонек № 6 (5551) от 18.02.2019
В Париже завершились показы «Дау» Ильи Хржановского — самого масштабного, экстравагантного и обсуждаемого кинопроекта последних лет. Обозреватель «Огонька» попытался обобщить все, что происходило с фильмом на протяжении 14 лет. И продолжает происходить.
Дмитрий Ренанский
Работа над «Дау» началась в 2005 году. Тогда недавний дебютант Илья Хржановский планировал снять байопик о физике Льве Ландау, сценарий на основе воспоминаний его жены Коры (из них позаимствовано давшее название проекту домашнее прозвище ученого) был заказан Владимиру Сорокину. На роль нобелевского лауреата был приглашен дирижер Теодор Курентзис, съемки стартовали в 2008-м в Петербурге и Харькове. Постепенно замысел режиссера менялся, и от идеи биографической драмы решено было отказаться. Главным героем «Дау» стал Институт — исполинских размеров декорация, выстроенная на месте харьковского бассейна «Динамо» по образцу столичного Института физических проблем, где Ландау работал под руководством Петра Капицы. В «Дау» Институт выглядел совокупным портретом советских «шарашек» — интеллектуальных тюрем, двигателей советского научно-технического прогресса. Декорация служила не только съемочной площадкой, но и жилым пространством для команды фильма, снятого (за единственным исключением) без участия профессиональных артистов. Ученые (в том числе и с мировым именем, вроде физика Андрея Лосева или математика Дмитрия Каледина), уголовники, уборщики, тюремщики играли — точнее, не играли — самих себя, фигурируя в «Дау» под собственными именами и с собственными биографиями, пускай и адаптированными под исторические обстоятельства. Кроме Курентзиса — Дау реальные исторические прототипы имелись только у двух героев ленты: актриса Радмила Щеголева сыграла жену Дау, называемую в фильме Норой, великий театральный режиссер Анатолий Васильев — академика Капицу (Крупицу).
Территория мифа
Жизнь на проекте подчинялась законам советского времени: каждый, кто попадал на площадку, переодевался в одежду 1930-х — 1960-х годов и должен был подчиняться придуманной легенде, существуя в условиях тщательно стилизованной реальности, пока за ним наблюдала камера легендарного немецкого оператора Юргена Юргеса, снимавшего для Фассбиндера и Ханеке. Впоследствии газетчики примутся наперебой сравнивать «Дау» с программой «За стеклом» и другими реалити-шоу, а те, кто поумнее, станут вписывать работу Хржановского в современный киноконтекст с его интересом к стыку документального и игрового. В Институт с краткими рабочими визитами постоянно приезжали именитые гости — от нобелевского лауреата Дэвида Гросса до гранд-дамы современного искусства Марины Абрамович и режиссеров Ромео Кастеллуччи и Питера Селларса. Съемки проходили в атмосфере секретности, но «Дау» обрастал мифами и слухами — побывавшие в Харькове наперебой рассказывали о «»Шоу Трумана» сталинской эпохи» и о том, как Хржановский размывает границы между искусством и реальностью.
Съемки заняли три года и закончились в ноябре 2011-го. «Дау» вступил в затяжной период постпродакшна, обретя репутацию долгостроя: Минкульт через суд обязал продюсеров вернуть часть финансирования, злые языки обвиняли Хржановского в том, что его проект — гигантская мистификация, что режиссер, имевший на тот момент за плечами лишь один снятый фильм, намеренно затягивает процесс монтажа, поскольку не в состоянии предъявить художественного результата. Притчей во языцех «Дау» оставался до весны прошлого года, когда в Киеве в закрытом режиме впервые был показан рабочий материал картины, общий бюджет которой, по разным подсчетам, составил что-то около 70 млн долларов. Наконец, с 24 по 17 февраля сразу на трех парижских площадках — в Театре де ла Вилль, Театре Шатле и Центре Помпиду — кроме «Дау» можно было увидеть вдохновленные фильмом инсталляции и перформансы.
Лента возглавила рейтинг цитируемости в СМИ и в соцсетях. Говорили, впрочем, не столько о «Дау», сколько о том, что его окружает: о неэтичности съемочного процесса и самого фильма, в эпоху политкорректности выглядящего красной тряпкой. О многократных переносах старта проекта, об излишне интимных вопросах в анкете, которую нужно было заполнять для покупки билета, называемого «визой» (ее можно было приобрести на 6 часов, на 24 часа и на весь срок парижских показов), о досмотр
