Дитрих марлен ноги: что Марлен Дитрих делала с ногами, чтобы сводить мужчин с ума

Можжевеловые ноги

Марлен Дитрих
 
 
 
 

• Скопировать ссылку

  Скопировано

Следующий материал

КОРОТКО О КНИГАХ       Отблеск твой мою память колышет… Воспоминания о поэте Владимире Башунове. — Барнаул, Алтайский Дом печати, 2010.   Знаменателен сам факт появления книги, возрождающей чтимый…

8 главных секретов стиля Марлен Дитрих

Комсомольская правда

ЗвездыКультураКультура: КУМИРЫ

Ольга СКОСЫРЕВА

26 декабря 2013 18:28

Марлен Дитрих постоянно работала над своим стилем и была законодательницей моды

27 декабря 1901 года родилась Марлен Дитрих. Знаменитая актриса стала эталоном утонченной элегантности. Она любила и лаконичную, строгую классику, и богемную роскошь. Мы расскажем, как создавала свой неповторимый стиль легендарная голливудская дива

Брючный костюм

Дамские брюки придумала другая знаменитая женщина – Коко Шанель. Но благодаря Дитрих брючный костюм превратился в неотъемлемую часть женского гардероба. Марлен любила прогуливаться в брюках по городу, что в начале XХ века было вызовом общественному мнению. В 1931 году бургомистр Парижа потребовал от Дитрих немедленно покинуть город, так как она отважилась появиться на улице в мужском костюме. Актриса, с ее пристрастием одеваться в мужскую одежду, стала образцом для многих женщин, которые не хотели, чтобы им что-либо предписывали — как в одежде, так и в жизни.

Провокационные платья

Сценические платья звезды работали на ее имидж, были ее «партнерами» по сцене. Поэтому Марлен Дитрих давала им имена. Пожалуй, самое знаменитое из ее платьев – платье под названием «Ветер». Публика застыла в изумлении и восторге, когда Дитрих впервые вышла на сцену в полупрозрачном туалете телесного цвета от Жана Луи. У тех, кто сидел в зрительном зале, создавалось впечатление, что блестки нашиты прямо на кожу! Казалось, будто обнаженное тело дивы тонет в сиянии. Роскошь этого платья дополняли меха, которые актриса небрежно волочила за собой.

Марлен Дитрих обожала платья от испанского модельера Баленсьяги, считая, что во всех творениях есть нечто испанское. Наряды Баленсьяги изобиловали воланами и драпировками, создавая обрамление для красоты Марлен.

Меха и перья

Актриса любила кутаться в меха. Если на сцене Дитрих предпочитала пышные аксессуары из песцов, то в жизни ее страстью были манто из норки. Отправляясь на прогулку в город, свои знаменитые брючные костюма актриса дополняла горжеткой из рыжей лисы, небрежно набрасывая ее на плечо. Она уверяла, что меха дают покупателю возможность показать свою щедрость, а носящему — ощущение роскоши и тепла.

Аксессуары из экзотических перьев были необъемлемой частью сценического образа Марлен Дитрих. Это были огромные оба из лебединого пуха, королевские воротники и украшения на шляпах из перьев экзотических птиц.

Вуалетки

Большую загадочность образу Дитрих придавали вуалетки, которые часто украшали шляпы или прическу актрисы. По воспоминаниям современников, работая над образом, она могла перебрать сто вуалей, и выбрать ту, которая идеально оттенит ее глаза и знаменитые высокие скулы.

Закрытые элегантные туфли на высоком каблуке

Знаменитые длинные ноги Марлен Дитрих были застрахованы Ллойдом на миллион долларов. Хотя сама актриса высказывалась по поводу их красоты с юмором: «Мои ноги не так уж красивы, просто я знаю, что с ними делать». Тем не менее, компании, выпускавшие чулки, боролись за право воспользоваться именем Дитрих для рекламы. Актриса носила туфли только ручной работы и никогда не надевала босоножек. Она считала, что открытые пальцы ног — это вульгарно.

Дымчатый макияж

Главное в макияже Дитрих – притягательный взгляд, создать который помогала жидкая подводка, светлый карандаш для глаз, объемная черная тушь и рассыпчатые тени с дымчатым эффектом. На светлом лице выделялись красиво очерченные скулы. Тонкие дугообразные брови были визитной карточкой макияжа звезды. Марлен рисовала брови примерно на полсантиметра выше естественных, чем придавала лицу слегка удивленный вид. Еще одна особенность макияжа актрисы это драматичная форма губ, подчеркнутая карандашом и красной помадой. А вот лак для ногтей Дитрих выбирала только светлый. Красный маникюр, по ее мнению, смотрелся вульгарно.

Худоба

Фотографии Марлен Дитрих в начале ее карьеры в Германии запечатлели полную румяную девушку. Режиссер Штернберг заставил актрису похудеть после переезда в Голливуд. Марлен подчинилась, а потом поняла, что худощавое телосложение – это стильно, и с тех пор худоба стала неотъемлемой частью ее имиджа.

Красота изнутри

Тщательно работая над собой и своим неповторимым стилем, Дитрих давала немало советов женщинам, которые гнались за модой и стремились хоть немного походить на нее: «Я никогда не считала красоту своей профессией, в отличие от многих других актрис. Требовалось быть красивой, чтобы сыграть роли, которые мне предлагали, и я была такой. Однако есть множество уродливых актрис, успешно сделавших карьеру. Красота идет изнутри. Если ничто не может заставить ваши глаза засиять, камера не поможет. Подлинная красота внутри. Иначе это называется миловидностью, сексуальной привлекательностью, но это не имеет ничего общего с красотой».

Возрастная категория сайта 18+

Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФС77-80505 от 15 марта 2021 г.

И.О. ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА — НОСОВА ОЛЕСЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА.

Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.

АДРЕС РЕДАКЦИИ : Самарский филиал ЗАО ИД «Комсомольская правда». Улица Лесная, д. 9, Самара, 443100 Контактный тел. +7 (846) 270-69-10. Почта [email protected]

Исключительные права на материалы, размещённые на интернет-сайте www.kp.ru, в соответствии с законодательством Российской Федерации об охране результатов интеллектуальной деятельности принадлежат АО «Издательский дом «Комсомольская правда», и не подлежат использованию другими лицами в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.

Приобретение авторских прав и связь с редакцией: [email protected]

ДИТРИХ Марлен

История успеха Марлен Дитрих

Когда режиссер Джозеф фон Штернберг привез 29-летнюю актрису в Голливуд, никто не узнал в этой низенькой полной шатенке звезду ленты «Голубой ангел». Она была ростом 165 см, с плоской грудью, широкими бедрами и задранным носом.

Эта немка никак не вписывалась в голливудские стандарты красоты. Поэтому не вызывала никакого интереса со стороны продюсеров. Впрочем, Штернберг хорошо знал искусство превращения, а в его руках был податливый материал.

Все началось еще в Берлине, когда он заметил девушку на сцене кабаре. В отличие от других актрис, она проявила ледяное безразличие к сидящему в зале голливудскому режиссеру. А затем еще посмела дважды отказать ему поужинать вместе.

До встречи со Штернбергом она уже успела сняться в десяти немых немецких фильмах и получить экстравагантную славу в декадентских кругах Берлина. С самого утра она могла замотаться в боа, нацепить монокль и разгуливать по городу в туфлях на очень высоких каблуках, которые были большим дефицитом.

Ноги были предметом ее гордости еще с юных лет. Ее мать считала тонкие икры и запястья признаками «конюшни». Когда матери показалось, что у маленькой Марии кривые ноги, она заставила дочь два года спать в тяжелых колодках из стали и ходить только в туго зашнурованных высоких ботинках.

Зато впоследствии актриса красовалась лишь в туфлях на высокой шпильке и признавала только такую обувь. Материнское беспокойство о ногах принесло будущей звезде первые заработки. Девушка устроилась в местный театр, на сцене она ложилась на спину и крутила ногами «велосипед».

Попутно она снималась в рекламе нейлоновых колготок и нижнего белья. Впоследствии ее фантастические ноги будут застрахованы на 1 миллион долларов. Ни одна лента с ее участием не будет обходиться без крупных планов ее ног.

Марлен Дитрих: биография

Существуют актрисы, которые прекрасно вживаются в роли. Есть такие, кто радует глаз не одного поколения зрителей. А бывают редкостные личности, меняющие само представление об экранном образе и заставляющие женщин во всем мире подражать их стилю, манерам, походке, жестам… Одним из таких феноменов была немецкая и американская актриса Марлен Дитрих. Но эта удивительная женщина оказала сильнейшее влияние еще и на мир моды, а самое главное – на женское самосознание. Дитрих представала перед публикой как коктейль из противоположных качеств: была одновременно и неприступна, и соблазнительна; невинна и порочна; подчеркнуто женственна и при этом проявляла мужской характер. И всё это – без грамма вульгарности.

Марлен родилась в пригороде Берлина под названием Шёнеберг. Ее отцом был лейтенант полиции Луи Эрих Отто Дитрих, а мама Вильгельмин Йозефин Фельзинг хотя и происходила из очень богатой семьи бюргеров, была вынуждена устроиться экономкой в зажиточный дом. Девочка появилась на свет ровно через год после старшей сестры Элизабет. Важным событием в биографии Марлен Дитрих стал уход отца из семьи. Это случилось, когда девочке едва исполнилось шесть лет, а еще через год он погиб. Отца Мари совершенно не помнила, но именно с ним связано ее первое проявление актерства: маленькая Марлен стала «играть в папу», изображая одновременно и дочь, и главу семейства. Мать, хотя и славилась своей жесткостью, этой выдумке потворствовала.

В начальной школе Дитрих увлеклась музыкой. Она научилась играть на лютне, а позднее взялась за скрипку и в 1917 году впервые выступила на публике. После Первой мировой войны Германия лежала разрушенная и опустошенная. Мама Марлен решила, что для юной дочери близость столицы при таких условиях может оказаться опасной, поэтому отправила ее в закрытый пансион в Веймаре. Там будущая кинозвезда провела четыре года, продолжая совершенствовать игру на скрипке. В 21 год Мари Дитрих устраивается на свою первую работу: ее приняли в оркестр при кинотеатре. Она с другими музыкантами должна была во время показа немых фильмов их «озвучивать». Но на этой работе Марлен продержалась всего месяц: музыканты гораздо больше глазели на нее, чем в ноты, поэтому часто сбивались. Но именно в кинотеатре, посмотрев различные кинокартины, девушка захотела стать актрисой.

Она устраивается танцовщицей и певицей в кабаре, а также идет учиться в актерскую школу. Сначала в студию ее не приняли, но упорная молодая женщина отправилась к известной актрисе и по ее рекомендации все же была зачислена. После освоения курса Дитрих участвует во множестве спектаклей, а также начинает успешную кинематографическую карьеру. После первого же успеха Марлен уезжает в Америку и получает гражданство США.

Интересно, что когда в Германии к власти приходит партия Адольфа Гитлера, правительство просит актрису вернуться и даже предлагает феноменальные по тем временам гонорары за каждый фильм Марлен Дитрих, снятый на родине. Но звезда не только отказывается, но и во время Второй мировой войны поддерживает войска противников Германии. Она на несколько лет прервала съемки и ездила с концертами по гарнизонам и госпиталям, дав около полутысячи представлений. Как вспоминали очевидцы, Марлен, как и простые солдаты, спала в окопах, умывалась растопленным снегом, переболела пневмонией и регулярно мучилась от надоедавших вшей. Такой поступок актрисы и певицы был воспринят как подвиг, поэтому в конце войны ее наградили орденом Почетного легиона и американской Медалью Свободы.

Пигмалион и Галатея

Загадку, которой стала Марлен для всего мира, создали: свет, грим и гениальность режиссера фон Штернберга. Для съемок «Голубого ангела» он заставил ее вырвать четыре коренных зуба, чтобы щеки стали впалыми, а лицо вытянутым.

Поднял брови, выгодно осветил высокие скулы. Нижнюю, слишком мясистую губу, уменьшил с помощью косметики и тонким сердечком нарисовал губы. А игрой света и тени широкий нос превратил в подобие хрупких крыльев бабочки. С тех пор снимали ее только при освещении сверху – казалось, что ее лицо сияет в лунном свете.

Впрочем, этого было недостаточно, чтобы покорить Голливуд, и «Пигмалион» продолжил совершенствовать свою «Галатею». Любительницу ячменного супа и пирожных он посадил на жесткую диету. В итоге она похудела на 15 кг.

Английская соль в литрах горячей воды, кофе и сигареты стали ее ежедневной едой. Спустя несколько месяцев, в фильме «Марокко» Дитрих ошеломила всех. Гладкая волна светлых волос, тонкие, поднятые вверх брови, загадочный блеск глаз и впалые щеки предавали ей тоскливый и таинственный вид.

Вместо пухленькой немки на экране появилась фатальная женщина. Но самым большим шоком был ее наряд и поведение – Дитрих во фраке, в цилиндре, с тростью пела французскую песенку от мужского имени и легкомысленно целовала женщину за столиком.

Для Голливуда 30-х, где еще царила высокая мораль, это было слишком. За кадром остались изнурительные уроки в школе актерского мастерства: английская и шведская гимнастика, уроки ритмики, фехтования, ораторского мастерства, упражнения для постановки голоса.

Следующие 50 лет она старательно шлифовала свой образ и в кино, и в жизни. Она сама выставляла свет на съемочной площадке еще задолго до появления там других актеров.

Ее энергия и работоспособность захватывали всех вокруг. Она знала все о линзах и софитах, разбиралась в монтаже, сама подбирала реквизит. Она оплачивала счета своих близких до конца жизни. С детства в ней заложили чувство долга, дисциплину и контроль над собой – это и стало фундаментом ее легенды.

Королева эпатажа

«Я одеваюсь для себя. Не для имиджа, не для публики, не для моды, не для мужчин». М.Д.

Брючный костюм, который получил ее имя, для всего мира был шоком, а для нее лишь удобной разновидностью пижамы. Она же первой использовала новый сценический костюм – высокие сапоги, короткие шорты и белый цилиндр.

Но славу иконы ей принесло «обнаженное» платье от Жана Луи под мантией из лебединого пуха: мириады блесток на ткани телесного цвета создавали эффект обнаженного тела в ослепительном сиянии. С помощью вентилятора тонкая ткань трепетала, пока Марлен шла по длинной лестнице, волоча за собой шлейф мантии.

Она не носила босоножки, только закрытую обувь. Ей казалось, что ступни – самая некрасивая часть женского тела, которую следует скрыть.

Грудь актрисы потеряла форму после рождения дочери. Но ее бюст выглядел безукоризненно без бюстгальтера, благодаря приклеенной липкой ленте. Под тонкие платья она надевала специальный корсет, чтобы подчеркнуть формы даже в очень позднем возрасте.

Дочь актрисы описала ежедневный ритуал надевания секретного корсета. Сначала Дитрих закрепляла пояс на таллии, с чем ей помогала камеристка. Потом обвязывала руки и ноги эластичными бинтами. Грудь поддерживала специальными чашами.

Вот благодаря чему, контролировалось не только каждое ее движение и дыхание, но и отличный вид и стройность.

Сотканная из противоречий

Женщина, которая фанатично заботилась о своей внешности и прожила 90 лет, имела немало вредных привычек. Марлен много курила и часто позировала фотографам с сигаретой в руке. Из-за избыточного курения и недостаточного кровообращения у нее сильно отекали ноги.

После двухчасового концерта и 62-минутных оваций она опускала ноги в соленую воду, чтобы снять боль и усталость. Потом опять надевала каблуки, влезала на крышу автомобиля и раздавала автографы.

В итоге ей все-таки пришлось обратиться к хирургу. Фото, посланное в знак благодарности, с магнетическим разрезом на вечернем платье засвидетельствовало успешность операции. Выпить Марлен очень любила. На выступлениях в перерывах между песнями за кулисами пила шотландское виски или шампанское.

Однажды, не рассчитав норму, она упала в оркестровую яму. Дитрих, не смотря на сломанное плечо, доработала концерт до конца. Врачам она ответила: «Две мировых войны я уже пережила. Неужели какой-то перелом меня может остановить?»

В поздние годы Дитрих ежедневно выпивала три стакана с лимоном. Правда, вместо чая в стакане был коньяк. Зато она ради работы никогда не отказывалась от сна и была убеждена, что хорошо выспавшаяся женщина, выглядит королевой.

По утрам, после сна она открывала окно и глубоко дышала. После воздушных процедур, ложилась на пол и делала «велосипед» – поэтому ее ноги выглядели подтянутыми. Перед съемками она всегда садилась на жесткую диету, а после завершения с наслаждением отъедалась.

Свиные ножки, клецки и пивной суп были ее фирменными блюдами. Ими она кормила весь свой клан, который постоянно ее сопровождал: своего любовника, мужа, его любовницу, дочь и камеристку.

На склоне жизни она не соглашалась сниматься ни за какие деньги. Только, когда нечем было платить за квартиру, согласилась за 20 тысяч долларов дать интервью журналу «Штерн».

Секреты образа

Еще задолго до эры пластичных хирургов Марлен сама делала себе подвязку лица с помощью прозрачного лейкопластыря. Впрочем, она не скрывала, что, прежде всего, контурирует лицо с помощью света и теней. Она никогда не работала на съемках без зеркала. Она ежесекундно была уверена, что ее макияж и прическа идеальны.

Самое большое внимание она уделяла бровям. Она ежедневно выщипывала их тоненькой ниточкой, тщательно маскировала пудрой. Затем немного выше собственной рисовала карандашом вторую линию бровей.

Ее кожа была бледной, матовой, без недостатков, бережно защищенная от ненастья. Она регулярно делала массаж лица. В повседневной жизни не пользовалась тоном и избегала любой косметики, которая бы могла испортить натуральный блеск ее кожи.

Эффект томительного взгляда достигался серыми тенями. Она наносила их на все веко. Возле основания ресниц по всему верхнему веку она проводила линию черным карандашом, которую едва выводила наружу.

Ресницы на верхнем веке щедро красила тушью и доклеивала искусственные, чтобы создать раскосый взгляд. Чтобы глаза выглядели большими и открытыми, Марлен рисовала внутреннюю поверхность нижнего века белым карандашом. На ресницы нижнего века она никогда не наносила тушь, чтобы не создавать теней.

Перед съемкой крупных планов Дитрих сосала лимон, чтобы мышцы рта и щек были в напряжении. Свои знаменитые щеки она умело подчеркивала румянами. Контурность носа достигала, благодаря светлой полоске пудры от переносицы до кончика и темной пудры на крыльях носа.

Контур губ подводила карандашом немного ниже природной линии и щедро красила губы темно-красной помадой. Как вспоминал ее гример, на съемках Марлен целовалась так пылко, что каждый раз ей приходилось накладывать полностью новый слой помады.

«Ватерлоо» на голове

Свои волосы Марлен называла «своим Ватерлоо». На экране они выглядели темнее из-за рыжего оттенка. Ей настойчиво рекомендовали осветить волосы, чтобы в кадре они были белокурыми как в «жизни». Она упрямо отказывалась.

Волосы Марлен были сплошным ужасом для парикмахеров: они не поддавались завивке. В шесть утра начиналась завивка, потом сушка, которая обжигала кожу, но все было зря. Только благодаря горячим щипцам, кудри Марлен были готовы к появлению перед камерой.

Для сияющего блеска Марлен заказывала в компании Max Factor настоящую золотую пыль и посыпала ею прическу.

6 мая 1992 г. во Франции открывался Каннский фестиваль, символом которого была провозглашена Марлен Дитрих. Париж был завешен плакатами с ее лицом. В этот день 90-летняя актриса была прикована к постели. Ее осмотрел врач и подтвердил, что она здорова и будет жить.

Через несколько часов ее не стало. Официально – остановилось сердце, неофициально – она приняла снотворное.

Более поздние годы

К середине 1970-х годов Дитрих перестала выступать. Она переехала в Париж, где прожила остаток жизни почти в полном уединении. В середине 1980-х она предоставила некоторые аудио-комментарии для документального фильма Максимилиана Шелла о ней, «Марлен» (1984), но она отказалась сниматься на камеру.

Марлен Дитрих умерла 6 мая 1992 года в своем парижском доме. После похорон ее похоронили рядом с матерью в Берлине. У Дитрих остались дочь Мария и четверо внуков. Позже, в середине 1990-х, ее дочь написала собственную биографию своей знаменитой матери, «Marlene Dietrich».

Секрет красоты Марлен Дитрих

Рецепт маски для лица:

• один яичный желток;
• 1 ч. л. меда;
• 1 ч. л. сливок;
• несколько капель лимонного сока.

Тщательно перемешать все ингредиенты. Нанести маску на лицо, через 20 минут смыть и сполоснуть лицо холодной водой.

Видео

Здесь дополнительная информация «Марлен Дитрих: биография»

Хотите знать еще больше? В этом видео квартира, вещи и фотографии и подробности к нашей теме «Марлен Дитрих: биография»

Марлен Дитрих: стальная орхидея

Ноги на миллион

Не менее легендарными стали знаменитые ноги Марлен Дитрих – и без того длинные, но подчеркиваемые высоким каблуком. Свой путь актриса начинала в кабаре, так что отлично знала, как с помощью ног достигать нужного эффекта. Сама Марлен говорила: «Мои ноги не так уж красивы, просто я знаю, что с ними делать».

Ноги Марлен были застрахованы на миллион – то ли долларов, то ли марок – впрочем, достоверность этого факта вызывает сомнение. Но вот легендарный статус этой части тела знаменитой актрисы неоспорим.

Тонкие брови

Еще одним модным трендом, который привнесла Марлен Дитрих, стали тонкие брови. Актриса полностью выщипывала свои натуральные брови и рисовала новые примерно на полсантиметра выше.

Дитрих вообще мастерски работала с макияжем и уверенно подчеркивала достоинства своего лица, черты которого и так были близки к идеальным.

Мужской костюм и «голое платье»

Критик Кеннет Тайнен однажды написал, что у Дитрих «есть сексуальность, но нет пола». Это прослеживалось и в ее манере одеваться – почти всегда эпатажной. После появления актрисы на экране в брюках и мужском фраке, и то и другое стало новейшим трендом в мире моды.

Дитрих носила мужские костюмы не только в кино и на сцене, но и в повседневной жизни. Существует даже легенда, что бургомистр Парижа однажды попросил Дитрих покинуть город, так как был оскорблен ее появлением в общественных местах в мужском костюме.

Но Марлен эпатировала публику и более традиционными средствами: меха, откровенные наряды, знаменитое «голое платье» в конце концов. Все это могло выглядеть экстравагантно и вызывающе, но не вульгарно.

И даже обнажать свои обтянутые чулками ноги Дитрих умела так, что ее невозможно обвинить в дешевой сексуальности. В ней всегда было что-то строгое и недоступное, и при всей демонстративности стиля и жестов она вызывала восхищение. Одеваться так, как одевалась Марлен, могла себе позволить только звезда. Она ей всегда была.

Любовники и любовницы

Марлен Дитрих родилась в небогатой семье лейтенанта полиции. Когда ей было всего пять, родители перестали жить вместе, а спустя год отец умер, поэтому актриса его почти не помнила. Однако остро чувствовала отсутствие. В детстве она воображала себя мужчиной по имени Поль и в общении со своей матерью даже играла роль отца.

Вероятно, отсюда растут ноги и у последующего пристрастия актрисы к брюкам и мужским костюмам. И похоже, что выстроенная Дитрих модель отношений мужчины и женщины тоже родом из детства.

Практически всю жизнь актриса жила в свободном браке, и ее мужчины были вынуждены на это соглашаться. Вместе с официальным супругом (продюсером Рудольфом Зибером) Марлен прожила пять лет, потом они просто разъехались (но так никогда и не развелись) и каждый зажил свободной жизнью.

Дитрих спала едва ли не с каждым актером, которого встречала на съемочной площадке, а также не брезговала миллионерами и политиками. Джон Гилберт, Джеймс Стюарт, Джон Уэйн, Морис Шевалье, Джозеф Кеннеди (отец знаменитого президента) – это лишь несколько известных имен.

Среди сексуальных партнеров актрисы были и женщины. Например, дочь богатого канадского нефтяника Джо Кастерс или поэтесса и сценаристка Мерседес д’Акоста. «С женщинами секс гораздо лучше, но не будешь же жить вместе с женщиной», – говорила Дитрих.

Режиссер Фриц Ланг, который тоже был близко, но не долго, знаком с Марлен, ее подход к отношениям описывал так: «Когда она любила мужчину, то отдавала ему всю себя, но при этом продолжала поглядывать по сторонам. В этом заключалась главная трагедия ее жизни. Наверное, ей надо было постоянно доказывать самой себе, что на смену одному возлюбленному всегда может прийти другой».

Наиболее продолжительными и серьезными отношениями для Дитрих стали ее романы с Габеном и Ремарком, от которых последние и пострадали. Большинство же контактов Марлен носили кратковременный характер и редко длились больше нескольких месяцев. Однако своего первого и официального мужа Дитрих поддерживала (в том числе материально) вплоть до его смерти, и в каком-то смысле всегда оставалась ему верна.

Самой же целомудренной любовью Марлен Дитрих стал Эрнест Хемингуэй. Они переписывались больше десяти лет, и это был самый настоящий эпистолярный роман, полный страсти и нежности. Актриса называла писателя «Папа», а он ее «дочкой» или «немочкой».

Паустовский

Любимым писателем Марлен Дитрих был Константин Паустовский. Свое знакомство с его книгами она описывала так: «Однажды я прочитала рассказ «Телеграмма» Паустовского. (Это была книга, где рядом с русским текстом шел английский перевод). Он произвел на меня такое впечатление, что ни рассказ, ни имя писателя, о котором никогда не слышала, я уже не могла забыть».

В 1964 году Дитрих встретилась с Паустовским на сцене ЦДЛ, где она давала концерт. Во время выступления ее спросили о любимом писателе, и она, мечта Ремарка, много лет переписывавшаяся с Хемингуэем, назвала имя Паустовского.

Он оказался в зале, поднялся на сцену и поцеловал руку Мадлен. После этого она неожиданно опустилась на колени и стала плакать и целовать руку Паустовского, прижимая ее к своему лицу. Актриса была счастлива, что успела поцеловать руку, которая написала ее любимые произведения.

источник: april-knows.ru

ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ: 1 2

«Будь моя воля, я бы носила только джинсы». Головокружительные легенды и наряды Марлен Дитрих

T

МОДА • ЛИЧНОСТЬ

Текст: Мур Соболева

118 лет назад — 27 декабря 1901 года — в Шенеберге родилась одна из величайших актрис XX века Марлен Дитрих. Кажется, что выражение «икона стиля» придумали именно для нее: так сильно слились ее экранный и реальный образы и настолько они были выверены. Специально для The Blueprint основательница Telegram-канала Fierce & Cute пристально изучила ее стилистические и жизненные перипетии.

«Я не люблю одежду, она навевает на меня скуку», — говорила Марлен Дитрих в 1960 году в интервью Observer. «Я одеваюсь исключительно из-за своей профессии. Да, у меня есть вкус, но будь моя воля, я бы носила только джинсы. Обожаю джинсы». Неизвестно, было ли это кокетство или не совсем (художница по костюмам Эдит Хэд утверждала, что Дитрих знает о моде больше, чем любая другая актриса), но именно эта женщина перевернула модный, да и артистический мир с ног на голову.

Псевдоним «Марлен» она придумала в 11 лет, составив его из слогов обоих своих имен — родилась Дитрих под именем Марии Магдалены (дома ее звали Линой и Леной). Романтически настроенные биографы любят вспоминать этот факт как первый шаг немецкой актрисы в сторону создания собственной легенды — она действительно контролировала и культивировала свой образ как мало кто другой.

Дитрих любила делать вид, что многого в ее жизни просто не существовало. Например, старшей сестры Элизабет, во времена Третьего рейха державшей кинотеатр, куда ходили надзиратели концлагеря Берген-Бельзен (отношения с сестрой она при этом поддерживала). Или карьеры до 1930 года, когда вышел «Голубой ангел» Джозефа фон Штернберга, ставший ее прорывом. На самом деле к тому моменту она уже почти десять лет работала на сцене — играла на скрипке, пела и танцевала в ревю, снималась в небольших ролях в кино (набралось почти 20 фильмов). Но фон Штернберг действительно изменил в ее жизни все. Он приехал в Берлин искать исполнительницу роли кабаретной певицы Лолы-Лолы и искал ее прицельно среди артисток ревю и водевилей — то ли для аутентичности, то ли потому, что для тогдашних кинозвезд сценарий был слишком смелым. И нашел.

«Голубой ангел» прогремел, Дитрих стала «секс-символом», а заглавная песня, которую она исполняет в фильме, Falling in Love Again (Can’t Help It), до сих пор считается одной из величайших на свете: ее перепевали The Beatles, Клаус Номи и Билли Холидей. Но в «Голубом ангеле» образ Дитрих все еще «сырой», камеры редко берут крупным планом ее лицо — они оба, актриса и режиссер, только открывают возможности друг друга. Вместе Дитрих и фон Штернберг сделали семь фильмов за пять лет. Под влиянием фон Штернберга Дитрих перекрасилась в платиновую блондинку и похудела — а злые языки утверждали, что еще и удалила часть зубов, дабы скулы стали более острыми.

Дитрих считали Галатеей фон Штернберга: он полностью контролировал ее на площадке, чуть ли не заставляя в кадре отражать его движения. «Он научил меня всему — понимать свет, грим, пластику», — цитирует Дитрих автор книги Marlene Dietrich: Life and Legend Стивен Бах. Но и она его многому научила — по крайней мере, сотрудничество с ней. С помощью ювелирной работы со светотенью он оттачивает ее героинь до совершенства — и внешнего, и кинематографического (свет и тень становятся главными акцентами и метафорами его киноязыка). И во всех их следующих фильмах после «Ангела» Дитрих — главный центр притяжения, камера ее не только любит, но и неотступно следит за ней.

Студия Paramount, где работает фон Штернберг, начинает лепить из Дитрих конкурентку Грете Гарбо, связанной контрактом с Metro-Goldwyn-Mayer, подчеркивая холодную красоту немки и ее изящный стиль. В «Голубом ангеле» Дитрих заявила себя как дива, а уже в «Марокко», вышедшем в том же 1930 году, она становится дивой недоступной и андрогинной. Сцена, где одетая в мужской костюм Марлен целует в губы женщину, сидящую за столиком, важна не столько для сюжета картины, сколько для полировки ее образа (ну и для того, чтобы вызвать гнев пуритански настроенных зрителей, которым уже предыдущий фильм показался слишком эротическим). Белая рубашка, брюки, смокинг, цилиндр, сигарета — и при этом идеально уложенные белые локоны, темная помада, тонкие нарисованные брови. Маскулинность никогда на экране раньше не сталкивалась с женственностью так близко — и никогда не было подобного эффекта.

Она любила косметику и особенно парфюмерию — есть знаменитая фотография, где она стоит рядом со своим гримерным столом. Как говорят, она носила духи Robert Piguet (Fracas и Bandit), Caron Tabac Blond, а больше всего обожала запах фиалки. Для съемок ее часто гримировал Макс Фактор: Дитрих любила подчеркивать длинные верхние ресницы (нижние старалась не красить) и свои невероятные скулы, носила темные тени и помады. Но ирония и особенно самоирония были ей вовсе не чужды. Секретарь Дитрих рассказывает, что Марлен обожала дрэг еще начиная с берлинских вечеринок 1920-х годов, а став звездой, особенно любила встречать кого-то в ее собственном образе.

Дитрих не выставляла свою личную жизнь напоказ, но делала ее частью своей легенды — и умело, а не как многие ее коллеги, сами звонившие в светскую хронику с объявлениями о новых отношениях. Ее бисексуальность была известна, как и страсть к другим знаменитостям — она крутила романы с половиной Голливуда (как писала позже ее дочь Мария Рива в своей книжке «Моя мать Марлен Дитрих», счет шел на сотни). Своих партнерш она называла Marlene’s Sewing Circle, «кружок кройки и шитья» — полупрезрительный эвфемизм для женских компаний, где девушки сплетничают и занимаются рукоделием, благодаря Дитрих получил новый смысл.

После расставания с фон Штернбергом Дитрих, ставшая одной из самых высокооплачиваемых актрис, снималась довольно много и активно — но к концу 1930-х годов больше занялась политической жизнью, на которую трудно было не обращать внимание. Сама она рассказывала в интервью, что ей поступало предложение от представителей нацистской партии вернуться на родину и стать расово верной кинозвездой. Она не только отказалась, но и подала в 1937-м на американское гражданство, а позже отказалась от немецкого, хотя очень любила Германию и особенно Берлин.

Во время Второй мировой Дитрих стала одной из самых ярых антифашисток Голливуда. Фактически вcю войну она провела, выступая на фронте: пела, танцевала, играла на инструментах и развлекала солдат тем, что якобы умеет читать мысли. Она же призывала покупать военные облигации для нужд фронта — и продала их больше, чем любая другая знаменитая патриотка. Билли Уайлдер, который вместе с ней в конце 1930-х годов основал фонд помощи беженцам из Германии, утверждал, что она «побывала на фронте больше, чем генерал Эйзенхауэр». Гонорары от ее фильмов отправлялись на нужды солдат — к концу войны актриса стала едва ли не банкротом. Она носила военную форму, а некоторые источники даже утверждают, что Соединенные Штаты дали ей звание полковника. В 1946 году вручили медаль Свободы — и Дитрих говорила, что это самая важная награда в ее жизни. Позже за заслуги во время войны ей дадут и орден Почетного легиона, и израильскую медаль «За героизм».

После войны Дитрих вернулась в кино, но такой звенящей славы, какая сопровождала ее при совместной работе с фон Штернбергом, больше не было. Хотя снималась она у по-настоящему крупных режиссеров — того же Билли Уайлдера, Альфреда Хичкока, Орсона Уэллса. Успех (и деньги) приносили живые выступления — и Дитрих практически полностью ушла в них. Она гастролировала с композитором и музыкантом Бертом Бакарак, с которым вместе придумывала шоу-программы и целые спектакли — конечно, для нее одной. Внимание привлекали не только песни и танцы, но и наряды артистки. Особенно «иллюзорные платья». Их прообразы, тончайшие облегающие платья с вышивкой, Дитрих уже носила, когда выступала перед солдатами. Тогда их шила художница и модельер Айрин Ленц, а для своей театральной программы актриса заказала похожие у дизайнера Жана Луи — и в 52 года начала выходить в них на сцену. Балансировать эти легчайшие наряды Дитрих любила меховыми горжетками и лебяжьими манто.

Те, кто работали с Дитрих над ее одеждой, вспоминают ее перфекционизм на грани придирчивости — она любила украшать платья блестками и стразами и в буквальном смысле следила за расположением каждой. Дитрих вообще не принимала готовое платье (разве что упомянутые джинсы, которые она предпочитала, впрочем, покупать в мужских отделах) и любила наряды, сшитые по ее фигуре. Говорят, что даже туфли она делала на заказ, потому что лучше всех на свете знала, что подчеркнуть, а что спрятать, как сделать себя максимально красивой. Из всех дизайнеров она отдавала предпочтение Balenciaga, Dior и Chanel — про Коко Шанель она говорила, что ее одежда «должна быть в гардеробе каждой работающей женщины».

Актриса продолжала выступать до 74 лет, выглядя безупречно. Чтобы казаться «все той же Марлен», она прибегала к нехитрым и порой болезненным уловкам: зачесывала волосы под парик так, что натягивались мышцы на лице, клеила скотч за уши, прибирая под него обвисшую кожу, использовала макияж, который всегда умела дозировать. В декабре 1975 года во время спектакля Дитрих упала со сцены и сломала шейку бедра. Оставшиеся ей годы (а Дитрих умерла в 1992-м) она провела в своей парижской квартире, прикованная к постели.

Ходить она могла, но не хотела, чтобы ее видели в таком виде. И даже отказала своему приятелю Максимилиану Шеллу, который снимал про нее документальную картину: в кадре она не появляется, в фильме Marlene звучит только ее голос.

Она вообще не любила биографов, полагаясь в сохранении своей легенды и образа только на себя. В конце концов, она занималась этим всю жизнь — и ни разу не поддалась соблазну хоть чуть-чуть отступить от своих правил, хоть немного пооткровенничать там, где не надо, хоть слегка разрушить имидж ледяной дивы с горячим сердцем и хрипловатым голосом. Фразу «запомните меня такой» мы обычно используем как шуточную, но Дитрих жила именно под этим девизом. И почему нет?

Марлен Дитрих в Костроме / / Независимая газета

А была Марлен Дитрих Марией Петровной Ивановой пятидесяти лет от роду и в пиджачке. Кадр из фильма «Голубой ангел». 1930

Экспонат Марлен Дитрих вчера лишился ноги. Не всей, конечно, пары пальцев, но провода к ним тоже шли, провода теперь были оборваны, что-то замкнуло и не работала вся система целиком, не то что нога. Малый не сразу заметил, что собака заказчиков во время сеанса пристроилась втихаря к героине и сгрызла тапку и пальцы. Вообще-то Малый с животными не пускал, но на этот раз ему долго втолковывали про маму-учительницу и собачку, которая у них была и умерла потом, в понедельник как раз, кажется, а главное, заплатили хорошо. Сейчас Малый осматривал Марлен и пытался понять, можно ли починить. Похоже было, что ущерб окажется в несколько раз больше полученного за собачонку и дурацкий понедельник. Они, конечно, тоже пострадали –– шавка их умерла, здесь же у Малого, так что полное погружение в детскую историю у клиентов вышло. А они что хотели –– экспонаты же просто так не хранятся, удивительно, псина не учуяла. Кажется, заказчики попались нормальные –– наезжать за собаку не стали, но с дамочкой истерика случилась –– Малый вспомнил и даже перестал экспонат обследовать, сморщился. Марлен придётся законсервировать и без движения посадить «для мебели». Малый рванул за провода –– система электродов крепилась единой сетью –– не получилось, мешала одежда. Малый, не расстёгивая, дёрнул блузку, пуговицы зацокали по полу, экспонат сложился пополам, зацепив настольную лампу. Свет вырубился. У Малого, уже опытного на такие штуки, был фонарик в кармане. В щитке-распределителе все тумблеры этой секции сказали «йок» –– две комнаты остались без электричества, а Малый как раз ждал сегодня гостей именно сюда. Деньги возвращать не хотелось. Марлен заменим, а электричество?

Комната перенаполнена всякими «фонами»: пате-, граммо-, и телефонами –– диски, трубки на металлических рычагах. Малому всё досталось от бывшей подруги –– она коллекционировала, заботилась –– всё работало, играло, звонило, –– а потом нашла жениха и уехала во Францию. Малый интерьер оформил под прошловековую старину –– софа на гнутых ножках, абажур с бахромой, круглый стол, буфет, комод. Наряды для героинь соответствующие –– здесь почему-то играли только женщины, мужчины не приживались. Сколько времени он тратил на причёски, укладки, грим! Малый на все руки мастер –– костюмы тоже шил сам. Здесь всех тянуло на искусство –– то воображают что-нибудь в духе Великого Гэтсби, то Серебряный век перебирают, то балерин и танцовщиц требуют или вдруг сумасбродов типа Сальвадора Дали. А то в ностальгию ударяются, детство вспоминают. Малый человек подкованный: посетители обычно довольные уходили.

Поезд прибыл в Кострому в пять пятьдесят шесть. Мы с Люсей собирались поехать сразу, сумки положить, помыться, перекусить, чаю попить –– у нас с собой кипятильник и бутерброды. Но Люся захотела в туалет, а на вокзале, как назло, вход туалет шваброй перегородили и ведро с водой поставили –– вот и пришлось нам кафе искать. Люся всё подзуживала меня, что последний раз я её в кафе водил, когда мы женихались. Женихались –– не женихались, а вокзал там не очень большой, кафе раз два и обчёлся. Нашли одно единственное в такую рань. Оказалось, час назад к благовещенскому поезду открылись.

Мы с Люсей давно уже никуда не ездили, на дачу только, а теперь, как внучка у младшего сына родилась, мы и дачу им отдали. Зато вот уже три раза в круизы плавали по Волге и из Питера в Москву, а летом прошлым даже до Архангельска, до Белого моря. Люсю разобрало –– давай, говорит, на майские поедем куда-нибудь. Ну, дети скинулись и в Кострому нас на четыре дня отправили. Вечером в одиннадцать на Ярославском в поезд сел, а утром в Костроме уже. Рано, правда, только очень, но мы и так просыпаемся –– считай, всю жизнь проработали: я в своей пусконаладке, Люся бухгалтером, сначала, как отучилась, в тресте, потом на литейно-механическом своём. Там и сейчас работает, только уже не старшим; так, бумажки перекладывает, но она, говорят, соображает ещё, да и молодых подстраховывать надо. Пусконаладки моей тоже давно нету, на весах в мукомольной компании теперь я –– всё образование моё инженерное сгодилось. Вот повадилась теперь Люся ездить. Нравится ей, страсть. Я-то тоже не против, но у детей брать совестно было поначалу, они нам один круиз оплатили, в Суздаль зимой на праздники отправили. А хорошо как в Суздале! Ну и в Мышкине нам с Люсей очень понравилось. Только теплоход в Мышкине мало стоит. А теперь вот в Кострому потащились. Да прям так непривычно, как сейчас отелями всё называют, а по мне, как в старые времена, гостиница –– гостиница она и есть.

Ну зашли мы в кафе это на вокзале. Вроде и неудобно как в туалет бежать сразу, я Люсе говорю, давай чаю закажем или кофе. Как там Ленка наша рассказывает, по Европам катается, кофе они пьют, ну и мы с Люсей разговелись прям в шесть утра, кофе заказали да пирожных. А она мне опять про молодость нашу вспомнила, как гулять ходили, кафе-мороженое, мороженое в железных вазочках таких на ножках и лимонад, в кино ещё.

Откуда следователь тот в кафе взялся, я и не вспомню теперь. В очёчках, куртка джинсовая типа, даром что с меховым воротником, а брючки, как Люся моя говорит, узенькие. Замёрз, без шапки, уши красные –– прогнозы мы видели, как собирались, конечно, но в снег-то на День Победы никто не верил. Люся говорит, что она отказалась, а по мне, так мы сразу быстро согласились у него понятыми побыть. Вроде в Кострому не на день приехали, успеем посмотреть. И прямо так с сумками, он на машине, импортная, кажется, какая, но простенькая и не новая.

На стенах кабинетов блёклый серо-зелёный, как листья олив, всегда будто запылённые. Снаружи конкретно, без намёков –– серый так зелёный, по-настоящему, без сомнений. Три этажа, сейчас в густых облаках. Немного новорождённых листьев, скрученных по краям, в комочках водянистого снега. Дом пустой почти, хотя и самый рабочий день, понедельник, –– завтра праздник. Сигаретный привкус безнадёги –– но в новом здании никто не курит: одинокие стулья для посетителей, широкие коридоры. В кабинетах начальников красные ковры, диваны и портреты, где положено. Паркет не старый ещё, сам по себе не скрипит. А завтра на парад. С ленточками, все.

В сейфах и ящиках бумаги. Кое-где наспех, вон угол замятый торчит, из приоткрытой тумбочки тянет плесенью. А какие-то сложены в стопки, почти крахмальное бельё. Белая лампа на двойной ноге сама собой вдруг складывается и падает полукругом на заставленный стол –– между бумагами, клавиатурой, старой хрустальной пепельницей с притёртой пылью, теперь без окурков, но со скрепками. Короткое звонкое «бом!», и хозяин снова поднимает её –– майское утро в этом году залито дождём, на который смотришь из окна и не поймёшь, капли это такие крупные, или градины, или слепленные хлопья снега.

Малому нравились такие, как Марлен Дитрих. Волосы он ей сам покрасил, сшил чёрные юбку-карандаш и пиджак приталенный. Одевать было всех тяжело, но Малый со временем научился. Даже картотеку себе завёл: из картона вырезал. Обозначал пол –– Femina, Fa, Masculinum, Mn, и возраст: Fa-51, Mn-48, кому-то имена давал, как Марлен. Снимал мерки для одежды, записывал, историю экспонатов указывал, кто, откуда, как достались, сколько раз ремонтировал, из прошлой жизни что-нибудь забавное писал, линзы цветные подбирал. Клиентская база хранилась в компьютере, скучно и без изысков –– фамилии, оплата, даты сеансов –– клиентов Малый не любил, хоть и жил за их счёт. Некоторые герои и героини составляли пары, Малый собирал для них специально хитроумные сдвоенные электрические цепи. У его любимой Марлен Дитрих пары не было.

Следователь зачем-то нас в кабинет к себе притащил. В семь утра. Сказал, наша Никитская, где Управление следственное их, прямо до вокзала же идёт –– вот прямиком с вокзала в Управление и привёз. И на входе нас спокойно пропустили, а вроде же пропуска заранее должны заказывать. На диване у него там помощник спал, с работы не уходил –– бывает, такое дело, говорит, важное нам доверили. А следователь, Игорь Александрович, и не удивился даже. Потом ему женщина позвонила, голос слышался женский. И он перед ней что-то оправдывался, а ночевал, мы с Люсей поняли, у неё как раз. Вон, присмотреться, глаза краснющие, но ничего, соображает вроде. А помощник нам немного суть дела пока рассказывал, раз нас на следственный эксперимент повезут, понятыми будем. Свидетели, говорит, эти проклятущие, отдохнуть не дадут. Разыскали же опера под праздники, гады, каких-то наших, костромских, свидетелей, которые у маньяка этого местного тоже бывали. Всё, в основном, московские приезжали. А чё, удобно, в Москве не светиться. На выходные съездил, и готово. В основном на тачках, конечно, говорит, люди не бедные –– за такое платить-то. Были и на поезде. И водяные тоже, с теплоходов. Вместо того чтобы по Музею деревянного зодчества гулять или в монастырь Ипатьевский идти, они к придурку этому бегали. Вот и местные, тоже, как выяснилось, пару раз по делам заглядывали. Потом Игорь Александрович по всей форме начал. Протокол говорит, приготовим, заполним, что можно, чтобы потом на месте время не тратить. ФИО, родился, женился, не судим, не привлекался. А помощник нам и шепчет –– на Анне Николаевне, мол, своей женился бы, давно пора, девушку мучает.

 Волга изъедена-изрыта, расплёскивается на поверхности мелкими каплями, течёт себе, не бушует. На высоком берегу круглая беседка с семью колоннами и чёрным в ромбах куполом с шишечкой. Если отойти, в парке попадаются яблони. Бутоны закрытые, плотными комками, лепестки сжаты. Утро будто зимнее, когда снежные тучи дома к земле придавили. Темно, а птицы поют, странные –– холодно. По стёклам течёт, по углам с крыш течёт, с веток течёт –– шумит, но вслушиваешься, шума не слышно, глухо. Обсыпная черёмуха, виновница, на Нижней Дебре у Воскресения почти вровень с куполами. Не дай Бог, принесёшь домой –– и затянет все комнаты и кухню-ванную жгучим запахом, сначала сладким, а потом смешается с домашними, с кухонными, и кажется, что в ботинки тебе кот соседский нассал, а ты носки потом не снял и по дому ходишь, следишь везде.

–– Ох, Лёва, смотри, у меня ранец такой был.

–– Ага, а у нас дома радиола такая стояла, а вон там огонёк красный загорался, когда отец ручки крутил настраивал.

–– Лёва-а-а, у меня берет такой фетровый в техникуме был.

–– А вот дипломаты позже появились, я с таким в свой автомех ходил.

–– Разве?

–– Да, со стройотряда ещё купил. Не помнишь? Вместе покупали! Только познакомились! Я ещё на кафедре у них тогда оставался и студентам курсовые и дипломы писал, а девчонки-лаборантки от руки переписывали, чтобы разным почерком, а печатные нельзя ведь было. И чертежи сами чертили.

–– Точно, наше первое свидание было! Все в кино бегали, гуляли, а мы в магазин.

–– Ну не придирайся, эклерами я тебя в «Шоколаднице» угостил. Я же учёный уже был.

–– Ага, уже развёлся.

–– Дак и ты, Люсь, развелась уже.

–– Смотри, Лёва, да вон туда смотри. Книг-то сколько. Макулатуру сдавали, наверно.

–– Интересно, что там за газета на торшере лежит. Да не бойся, Люся, не будет же ничего страшного.

–– Понятые, вы что-то хотели?

–– Дурацкий вопрос, товарищ следователь. Что вон там за газетка?

–– Помощник сейчас посмотрит. Вы ничего не трогайте.

–– «Правда», октябрьский Пленум тысяча девятьсот шестьдесят четвёртого.

–– О, Люся, это же Хрущёва тогда снимали, а Брежнев новым генсеком стал.

Марлен Дитрих сидела в глубоком кресле нога на ногу, колени топорщились в одну сторону немыслимым острым углом, ступни резко скошены в другую. Пиджак накинут на плечи, руки в браслетах на подлокотниках. Провода Малый восстановил частично и надел ей на ноги теперь чёрные остроносые лодочки, отставил экспонат вглубь комнаты, чуть к окну, к торшеру. В тонких пальцах длинный мундштук: с пальцами Малому тогда повозиться пришлось –– и «подсушить», чтобы тоньше стали, и маникюр поприличнее сделать. А ещё долго не удавалось вылепить скулы, знаменитые скулы великой немецкой актрисы. Накладные ресницы Малый тоже умел клеить сам, и держались они на экспонатах целую вечность. Перед сеансом Малый вставлял закуренную сигарету в мундштук –– дым, как у живых, производил сильное впечатление.

И доски, и камень набухли в эти дни. Резьба наличников набрала под лак и краску воды, потолстела, кованые козырьки покрылись липким дождевым студнем, по которому проведёшь, смахивая вроде прозрачные капли, а потом хочется руки помыть-вытереть. Дома ушли как будто ниже в землю, присутственные места опустели, хотя на парад Победы вышли почти все. Чернеющие промокшие гвоздики у памятника Сусанину, у Юрия Долгорукова, и на Московской заставе, и на Молочной горе, и даже у Свердлова.

Вечером салют. В окнах далёкие размытые фонари, печь подтопили к ночи, на весь дом стойкий сухой берёзовый или дубовый жар. Вдруг начинает трещать, шипеть, коптить, бросаться искрами, и пахнет –– сосна с ёлкой попали. Бабушки заснули, а ты лежишь один на высокой перине, вот стул стоит, чтобы слезть, а на стул вставать холодно –– дерматином обтянут. Но салют ждёшь и к салюту всё равно слезаешь, голыми ногами к бабушкиному окну, из кухни, там лучше видно. Свет погашен давно, у соседей тоже. Далёкие ночные крыши перетекают одна в другую. Бабушки тут рядом, за тобой прямо, а ты всё равно один во всём мире, и за окном красные и зелёные, жёлтые и фиолетовые –– рвутся над тобой, падают на дом ваш, грохочут и пропадают в бабушкином храпе. И все салюты в твоей жизни потом такие –– что шестьдесят тебе, что сорок, хоть в Костроме, хоть на Поклонной или на Крымском мосту. Как из маленького окошка в деревянной раме с форточкой, а со всех сторон одна крашеная стена, и никого больше.

–– Понятые, пройдёмте, начинаем следственный эксперимент.

–– Люся, ты лучше отвернись.

–– Сколько же здесь комнат?

–– Тринадцать помещений, два под склад, одна мастерская, одно типа гостиной со смежной кухней и девять «театральных» –– разные эпохи, обставлены, антиквариата на миллионы.

–– С жиру люди бесятся, Люсь, денег много.

–– Вот сюда, пожалуйста. Одиннадцать сорок начало, запиши.

–– Да, Игорь Александрович. Камеру запускаем?

–– Да, снимаем. Обвиняемый, покажите, пожалуйста, что вы делали с биоманекенами.

–– Здесь у меня пульт управления, провода идут в основном к конечностям. Важно, чтобы труп был свежий, я изобрёл такой состав для бальзамации, что в мышцах, как в первые часы после смерти, сохраняется способность отвечать сократимостью на электрическое раздражение. Комбинациями кнопок на пульте получаем серию движений, можно достаточно сложных.

–– Обвиняемый, где находились заказчики?

–– За ограждением, смотрели. Заказывали время, героев, сцену, одежду, кто-то музыку, кто-то даже тексты писал, я озвучивал. Если я видел, что люди адекватные, пропускал самих поучаствовать. Поуправлять давал. Снимал.

Малый и сообразить ничего не успел. Клялся потом и божился, что ничего не нажимал, никаких проводов не натягивал и экспонатам никаких больше специальных кнопок не приделывал. И вообще за пультом стоял следователь и его помощники. Да, и понятые где-то были неподалёку. Когда все успели выйти из своих помещений, подступить к дверям, Малый не слышал. Ему показалось, что они сразу целиком заполнили зал, как будто из стен вышли, или через окна, или как будто открылось много дверей, хотя была всего одна. Первой стояла его любимица Марлен, сигарета догорала, а она пела. Малый ни разу не слышал, как она поёт вживую, остальные экспонаты смешались в неразличимую толпу. Следователя и ещё двоих с ним притиснули к дальней глухой стене, потом куда-то в угол, за дубовый шкаф –– на славу сделан, прочный, ничем не возьмёшь. Малый больше их не видел из-за спин. А понятые разошлись! Мужчина метался, правда, неясно куда, места не оставалось, а женщина кричала ему, чтобы пульт вырубил, и отмахивалась газетой. Марлен запела вдруг на понятном всем языке, затянула, запричитала, вой её подхватили все.

–– Не оставляйте нас. Не отдавайте нас. Не бросайте нас.

Дальше Малый не запомнил. Запомнил только тяжесть жёстких холодных тел –– придавили, не выбраться –– и замолчала Марлен, и погас свет, везде, и завизжала девчонка из прокуратуры.

А была Марлен Дитрих Марией Петровной Ивановой, пятидесяти лет от роду, жила тут же, в Костроме, одинокая. Детей Бог не дал, а муж умер –– ни с того ни с сего куском колбасы подавился. Сама Мария Петровна умерла потом от сердца, а хоронить, конечно, её было особо некому. Мария Петровна никуда из Костромы не выезжала почти, к родным по деревням окрестным разве что, про Марлен Дитрих и не слышала, наверно, никогда, но была похожа. Талия, ножки, глаза, причёску вот только Малый ей полностью сам сооружал да платье. Была Мария Петровна по виду деревенская, а стала как самая настоящая городская. Она, конечно, диеты немного придерживалась, не ела после шести, и кудри на бигуди накручивала, и брови выщипывала, а какие надо –– дугой натянутой –– рисовала. В кино не ходила, читала детективы и немного женские романы, участок продала, как муж умер, пироги печь не перестала, приглашала соседок на чай. Бабы ей говорили:

–– Смотри, Машка, красивая вон ещё, замуж выходи, чего добро пропадает.

А Мария Петровна и знакомиться-то уже разучилась, и борщи с котлетами лоханями да тазиками готовить перестала и снова начинать не хотела. Так и умерла одна-одинёшенька. Охочие до жилплощади дальние кумы-кумушки нашлись, а похороны через собес оформили, больше ни копейки не дали, кремировать хотели. Тут-то Малый и подвернулся.

Ну побыли мы потом ещё с Люсей в Костроме. И в Ипатьевском были, и в Музее Деревянного зодчества, экскурсию автобусную взяли, удобно, рядом же они. И каланчу с гауптвахтой видели, конечно, на этом берегу жили, сами на другой не ездили больше. Мост у них обычный, некрасивый. А у нас и пристань тут, и всё остальное. В Торговых рядах сыра костромского накупили разного. Он у них, оказывается, не просто костромской, а всякий продаётся. И «Костромской», и «Воскресенский», и «Сусанинский», и «Демидовский», и даже «Малыш» и «Иван Купала». Ну, «Малыша» мы нашей младшенькой, Вовкиной, купили. Ест она теперь уже всё, пусть сосёт, пожёвывает. Ленка наша рассказывала, что во Франции детей на экскурсии на сыроварни возят и пробовать дают, с детства приучают. А в Италии пармезан этот их, который и у нас теперь есть, прямо, как зубы резаться начинают, дают. У нас сушки с баранками, а у них пармезан этот. Люся, наверно, на нашем берегу все церкви обошла, какие можно. После эксперимента того следственного, говорит, первую ночь спать не могла. Игорь Александрович потом нас в гостиницу отвёз. И ещё на ужин нас потом пригласил, показал нам, где покушать недорого. Они сидели с Люсей и про его Анну Николаевну разговаривали. Ещё Люся, конечно, про детей и внуков рассказывала. У нас ведь всего детей четверо. Люсин да мой –– мужики, за сорок. А с Люсей у нас дочка старшая и сын. Внуки-внучки у всех теперь есть, даже у Вовки младшего нашего. Я с Игорем Александровичем тоже, конечно, поговорил –– про войну немножко поговорили да про полицию и прокуратуру. Люся сначала уехать сразу порывалась, всё ей рука какая-то оторванная мерещилась, говорила, сама и оторвала, а билетов на поезд уже не было, автобусом тяжело. Так и остались. Раз на пристань к теплоходу попали –– встречали. Ну а потом дни наши закончились, вечером на поезд сели, а рано утром уж Москва, в пять тридцать.

Холмы тёмные, сумеречные, да туманы в окне, туманы низкие, по земле, вокруг холмов, под холмами. Поезд новый, скоростной, вывесок на станциях не прочесть, не успеваешь, а всё равно поезд. И мимо церковь, и вечер, и уже темно, и только занавеска светящаяся пробежала, дом вокруг и не угадаешь, совсем чёрный.

–– Лёва, да ты что?!

–– На память взял.

–– От трупов же!

–– Да это костяшки, Люсь, сухие просто. Видишь –– написано: «Ногтевые фаланги пальцев правых верхних конечностей». Смотри, какой аккуратный, там у него в пакетиках всё, с этикетками, и в контейнерах пластиковых. Удобно-то как.

–– А книжка что за такая?

–– Не поверишь, Люсь, Паустовский зачем-то под газеткой лежал, вот здесь раскрытый, рассказ «Телеграмма» называется.

–– О чём рассказ-то, Лёва? Ты прочитал?

–– Нет, Люся, скучно стало –– про женщину какую-то и как мать у неё одна жила.

–– Вот тоже, и чего о таком писать, спрашивается.

–– Слушай, Люся, я вот подумал чего. Мы одни с тобой сейчас, может, собачку хоть заведём маленькую –– веселее будет?

–– Чтоб она у нас тапки грызла? Нет уж, и так весело. А вдруг помрём когда, она у нас носы пообкусывает? Или ещё чего.

–– Дак, Люся, дети-то хоронить придут, не пообкусывает.

–– Дети-то дети, а собачек не надо.

Жонглер ногами Марлен Дитрих для тематических мероприятий и вечеринок в стиле Гэтсби

Узнать о Марлен Дитрих, жонглере ногами

Пожалуйста, заполните форму ниже, чтобы задать вопрос.
В качестве альтернативы вы можете написать нам по адресу [email protected] или позвонить нам по телефону 01908 969322

Имя:

Контактный номер:

Адрес электронной почты:

Название компании:

Ваш запрос:

Дата события:

Время начала события:

Тип события:

Место/Название объекта:

Требуются ли вам какие-либо из этих услуг? (удерживайте клавишу Control или Command, чтобы выбрать несколько) Активация брендовПланирование рождественских вечеринокКорпоративные спортивные дниВиртуальные рождественские вечеринкиАренда мобильных виртуальных и гибридных стриминговых студийАренда виртуальных студий со светодиодными экранамиАренда рождественских ярмарокОбслуживание рождественских мероприятийОбщественные мероприятияОрганизаторы конференцийCovid Safe Events and MeetingsУправление мероприятиямиУслуги по производству выставочных стендовДизайн и изготовление выставочных стендовДни семейного отдыхаПроведение показов модУслуги для мероприятий в фан-зонахГала-ужины и церемонии награжденияТехнологические решения для мероприятийХэллоуин Услуги по проведению мероприятийПрямая трансляция и веб-трансляцияУслуги по запуску продуктаУправление виртуальными конференциямиУправление спикерамиРоуд-шоуСтарт продажДекораторы домов на ХэллоуинПостановка, освещение и аудиовизуальные услугиУслуги для мероприятий в области устойчивого развитияУправление поездкамиПоиск площадокВиртуальные решения для мероприятийХэллоуин Страшные аттракционыCOVID-19: Что мы делаем на наших мероприятиях?Коммерческие рождественские украшенияРождественские дисплеи и установкиАренда рождественских украшений для домаАренда роскошных рождественских украшенийТематика гала-ужинаРазвлечения и питаниеОформление места проведения Ярмарочные аттракционыГала-ужин Управление мероприятиямиБронирование и логистика путешествийГрафика, печатные и цифровые средства массовой информацииРекламный персоналУслуги по уборке мероприятийВидеопроизводство и проекцияСценический дизайн и строительствоФотографы и видеооператорыМодель КастингДизайн и прокат реквизитаХорошие сумки и рекламные материалыУправление за кулисами и кадрыДизайн декораций и строительство стендовЭкологичная очистка мероприятийУборка событий RevoltCoVID InsightsКлиентПоставщикЧемпионы экологически безопасных мероприятийУслуги по управлению делегатамиOLIO: The Event Food Waste SolutionBetter Event AirExperiential & Retail EventsCovid-19Центральный узел

Запрос Ответ

Этот артист цирка в голливудском стиле сочетает в себе 2 вида развлечений; развлечения на тему кино и цирка, что делает ее идеальной для всех видов тематических мероприятий.

Искусный жонглер ногами и выступление в честь Марлен Дитрих — уникальное развлечение, которое подарит всем ослепительные и незабываемые впечатления. Наша артистка из цирка наверняка не похожа ни на что, что вы когда-либо видели раньше. Жонглирование зонтиком в винтажном стиле, наша двойница в киношном стиле ошеломит всех ваших гостей или зрителей.

Наш жонглер ногами в голливудском стиле обязательно устроит веселый вечер на вашем следующем мероприятии. Наш трибьют Марлен Дитрих — идеальный вариант развлечения для самых разных мероприятий, в том числе; частные вечеринки, корпоративные мероприятия или гала-ужины в Лондоне и по всей Великобритании.

Можем ли мы помочь с вашим развлечением?

Поговорите с одним из наших менеджеров по организации мероприятий, чтобы узнать, как мы можем помочь с организацией развлечений для мероприятий.

Свяжитесь с нами

Сделать список желаний Запрос

Пожалуйста, заполните форму ниже, чтобы сделать запрос.
В качестве альтернативы вы можете написать нам по адресу [email protected] или позвонить нам по телефону 01908 969322

Имя:

Контактный номер:

Адрес электронной почты:

Название компании:

Ваш запрос:

Дата события:

Время начала события:

Тип события:

Место/Название объекта:

Требуются ли вам какие-либо из этих услуг? (удерживайте клавишу Control или Command, чтобы выбрать несколько) Активация брендовПланирование рождественских вечеринокКорпоративные спортивные дниВиртуальные рождественские вечеринкиАренда мобильных виртуальных и гибридных стриминговых студийАренда виртуальных студий со светодиодными экранамиАренда рождественских ярмарокОбслуживание рождественских мероприятийОбщественные мероприятияОрганизаторы конференцийCovid Safe Events and MeetingsУправление мероприятиямиУслуги по производству выставочных стендовДизайн и изготовление выставочных стендовДни семейного отдыхаПроведение показов модУслуги для мероприятий в фан-зонахГала-ужины и церемонии награжденияТехнологические решения для мероприятийХэллоуин Услуги по проведению мероприятийПрямая трансляция и веб-трансляцияУслуги по запуску продуктаУправление виртуальными конференциямиУправление спикерамиРоуд-шоуСтарт продажДекораторы домов на ХэллоуинПостановка, освещение и аудиовизуальные услугиУслуги для мероприятий в области устойчивого развитияУправление поездкамиПоиск площадокВиртуальные решения для мероприятийХэллоуин Страшные аттракционыCOVID-19: Что мы делаем на наших мероприятиях?Коммерческие рождественские украшенияРождественские дисплеи и установкиАренда рождественских украшений для домаАренда роскошных рождественских украшенийТематика гала-ужинаРазвлечения и питаниеОформление места проведения Ярмарочные аттракционыГала-ужин Управление мероприятиямиБронирование и логистика путешествийГрафика, печатные и цифровые средства массовой информацииРекламный персоналУслуги по уборке мероприятийВидеопроизводство и проекцияСценический дизайн и строительствоФотографы и видеооператорыМодель КастингДизайн и прокат реквизитаХорошие сумки и рекламные материалыУправление за кулисами и кадрыДизайн декораций и строительство стендовЭкологичная очистка мероприятийУборка событий RevoltCoVID InsightsКлиентПоставщикЧемпионы экологически безопасных мероприятийУслуги по управлению делегатамиOLIO: The Event Food Waste SolutionBetter Event AirExperiential & Retail EventsCovid-19Центральный узел

Запрос Ответ

Управление согласием

гордость: Марлен Дитрих.

(почти) ежедневные размышления в июне о людях, событиях и опыте, которые сформировали мою историю

Ich bin von Kopf bis Fuß
Auf Liebe eingestellt,
Denn das ist meine Welt.
Und sonst gar nichts.
Das ist, was soll ich machen,
Meine Natur,
Ich kann halt lieben nur
Und sonst gar nichts.

от Фридриха Холландера, «Ich bin von Kopf bis Fuß auf Liebe eingestellt» (дословно: «Я с головы до ног готов к любви»).

В 2003 году на церемонии вручения наград MTV Video Music Awards Мадонна воссоздала свой дебют на шоу почти 20 лет назад и добавила изюминку в свое исполнение «Like A Virgin». Номер начинается с того, что Бритни Спирс начинает песню, откидывает фату, спускаясь с гигантского торта в свадебном платье, похожем на Мадонну, а затем приветствует вторую певицу в вуали для второго куплета — Кристина Агилера раскрыла себя, хотя ее голос был мертвая отдача. Две доминирующие поп-звезды той эпохи, две знаменитости, чьи отношения и публичные слабости были материалом для журналов сплетен и Интернета до появления Твиттера, они сделали паузу с музыкой, посмотрели на верхушку торта и приветствовали Мадонну в полном объеме. смокинг, когда она спустилась и спела свой тогда еще новый сатирический сингл «Голливуд». Трио подошло к авансцене, и сквозь музыкальный бридж и гул публики, которая взорвалась шокированными и возбужденными возгласами, Мадонна повернулась к Бритни, чтобы поцеловать ее с полным ртом, долгий поцелуй, а затем к Кристине, чтобы поцеловать ее. сделать то же самое, прежде чем песня будет двигаться дальше. Глядя по телевизору, у вас едва ли был шанс увидеть, как Мадонна целует Кристину — после того, как остановились на Мадонне и Бритни, продюсеры переключились на Джастина Тимберлейка (недавний бывший Бритни), только чтобы уловить застенчивую и жесткую реакцию. Еще раз для Material Girl это было неожиданное и противоречивое выступление…

…но не по той причине, которую вы могли предположить. Изюминка, которую добавила Мэдж , не была заигрыванием с двумя другими женщинами. Это была дань уважения Мадонны влиянию Марлен Дитрих на культуру, наиболее ярко выраженному в одной великолепной сцене из Марокко . Дитрих играет певца кабаре, Гэри Купер — французского легионера, а они… на самом деле, остальное в фильме не имеет значения. Достаточно сказать: люди влюбляются, есть сложности, есть гордость, лядда лядда. Сцена, которую все помнят, в кабаре. Дитрих появляется в полном смокинге, цилиндре и фраке в придачу. Ее левая рука небрежно свисает из кармана пиджака, правая вертит сигарету. Камера показывает Гэри Купера в толпе, красивого, запыленного, похотливого и сбитого с толку. Дитрих неторопливо подходит к столику, останавливается, пристально смотрит на красивую женщину и срывает цветок, вплетенный в ее волосы. Она смотрит на сидящую женщину, нюхает только что сорванный цветок и перекладывает его в другую руку, позволяя ей наклониться, поднять подбородок женщины и поцеловать ее в губы. Она встает и приподнимает шляпу перед женщиной, и ресторан взрывается смехом и аплодисментами — выражение лиц в зале выдает их реакцию, наглость! наглость! — прежде чем Дитрих уходит, все еще нюхая цветок. Гэри Купер вскакивает на ноги под аплодисменты, и Дитрих бросает ему цветок, прежде чем она приподнимает шляпу перед толпой и неторопливо уходит со сцены.

Это было до принятия Кодекса Хейса (когда Голливуд согласился подвергнуть себя цензуре, чтобы сохранить автономию в отношении все более влиятельной индустрии), эпохи смелого повествования, художественных и технологических экспериментов, и Дитрих был одним из тех редких художников, которые легко переключались между фильмами , записи музыки и кабаре, что еще реже, потому что она никогда не подвергала себя цензуре и не меняла форму, чтобы соответствовать социальным ожиданиям. Тем не менее, такая сцена с двумя женщинами и стилизованным сексуальным наскоком раздвинула границы. Большинство зрителей, как и зрители и продюсеры VMA 2003 года, вероятно, были шокированы и восхищены этой дерзостью и больше сосредоточились на том, как это повлияло на роман между главными героями, но можете ли вы представить, как отреагировали бы квир-кинозрители? Марлен в мужском костюме, открыто и без выговора или последствий, целующаяся с другой женщиной под одобрительные возгласы и аплодисменты незнакомой публики… захватывает дух, но совсем по другим причинам.

Карьера Дитрих расцвела в кабаре Германии 1920-х годов, в немых фильмах и первых немецких говорящих фильмах, и она выступала на сцене и в кино до 70 лет. На протяжении всей своей жизни она была агрессивно нетрадиционной, не желая подчиняться нормам, которые ее не устраивали. Она была открыто бисексуальна (ее отношения варьировались от Гэри Купера и Мерседес де Акоста до Эдит Пиаф и Джона Кеннеди) и не стыдилась разнообразия своих любовников. Она была завсегдатаем дрэг-болов в Берлине. У некоторых память о ней угасла (время для хорошего биографического фильма, мне кажется), но знаменитости и простые люди должны обратиться к ее наследию, чтобы научиться мастерству построения личности. Мы должны признать ее прародительницей андрогинного стиля, а Дэвида Боуи, Энни Леннокс, Пита Бернса и Тильду Суинтон — ее потомками, идущими по пути, впервые проложенному Дитрих.

Поющий голос Дитрих был культовым, и его по-прежнему трудно имитировать, хотя это помешало нескольким геям в пиано-барах попробовать, когда играет «Falling In Love Again». Это фирменная песня Дитрих, и если вы хоть раз слышали ее, вы можете вызвать ритм ее голоса, когда ее сильный английский вздыхает «Я ничего не могу поделать» в конце каждого куплета. Это подходящая подпись, отчасти потому, что песня является частью ее дыхания, а отчасти потому, что лирика говорит нам все, что нам нужно знать о Дитрих. В большинстве случаев я доверяю переводчику передать смысл песни и сделать ее актуальной и пронзительной на другом языке, но в этом случае перевод, который она поет, не передает Марлен должное. В отличие от Дитриха, он отдает предпочтение стилю (в данном случае обычной рифмовке), а не содержанию, и теряет некоторую смелость, питающую лирику. Первые стихи публикуются на английском языке как:

Влюбиться снова
Никогда не хотел
Что мне делать?
Ничего не могу поделать.
Любовь всегда была моей игрой
Играй, как я могу
Я так устроен
Я ничего не могу поделать.

Но оригинал не такой чертовски извиняющийся! Более дословный перевод звучит как гимн, декларация, смелое утверждение, претендующее на место певца в мире и отвечающее на обвинительные вопросы до того, как они будут заданы:

Я с ног до головы
Настроен на любовь
Потому что это мой мир.
И больше ничего.
Это то, что я должен делать
Моя природа,
Я могу только любить
И ничего больше.

Следующая: Эллен Дегенерес
Предыдущая: Бостонский хор геев

Блестящий обреченный роман Марлен Дитрих и Йозефа фон Штернберга – Wrong Reel Productions

Джеймс Хэнкок

«Марлен Дитрих – необычная женщина; ее способность восхищать наше жюри замечательна … Ее постоянная похвала оценивается как одно из ее замечательных достоинств — другими, а не мной. Она никогда не переставала заявлять, что я научил ее всему. Среди многих вещей, которым я не научил ее, была болтливость обо мне». – Йозеф фон Штернберг Развлечение в китайской прачечной

Как я уже писал в предыдущем посте о режиссере Вернере Херцоге и Клаусе Кински, я очарован творческим партнерством между режиссерами и актерами, которое сохраняется на протяжении нескольких фильмов. В истории кино есть так много запоминающихся дуэтов в этом духе, но лишь немногие из них столь же интересны и художественно полезны, как дуэт между Йозефом фон Штернбергом и Марлен Дитрих. Вместе они сняли семь фильмов в период с 1930 по 1935 год, многие из них я считаю классикой, и хотя они оба сняли достойные фильмы по отдельности, работая вместе, они подключились к этой редкой жиле кинематографического золота и рассказали истории в уникальном стиле, непохожем ни на один другой. фильмы, которые я когда-либо видел. Каким бы ни было средство передвижения для Дитрих или какое экзотическое место фон Штернберг искусно создавал на звуковой сцене, они вдвоем создавали фантазию, экзотическую женщину, способную любить, но которая часто заманивала мужчин на гибель на экране и вне его. . В своих мемуарах фон Штернберг пишет: «Некоторые из поклонников, которых она впоследствии собрала, приходили ко мне, чтобы с горечью заявить, что они напрасно искали ее образ, мелькнувший на экране. Довольно забавно, что известный писатель, который должен был знать лучше, зашел так далеко, что сказал, что я причинил ему значительный вред, наделив ее личностью, не принадлежащей ей. Я не наделил ее личностью, которая ей не принадлежала; человек видит то, что хочет видеть, и я не дал ей ничего, чего бы она уже не имела». Фильмы говорят сами за себя: Голубой ангел/Der Blaue Engel (1930), Марокко (1930), Dishonored (1931), Шанхайский экспресс (1932), Блондинка Венера (1932), Алая императрица 9014 (9014) ) и «Дьявол — женщина » (1935). Их рабочие отношения были абсолютно захватывающими, когда дело дошло до процесса создания фильма, и это доверие сыграло существенную роль в согласии Дитриха на суперзвезду, в то время как фон Штернберг был положительно поношен в Голливуде за его репутацию блестящего, но высокомерного помешанного на контроле. Я думаю, что фон Штернберг — один из величайших кинематографистов, которые когда-либо жили, но, кажется, ему нравилось вызывать ненависть других своим пренебрежением к тем, кого он считал препятствием или отвлекающим фактором для своего видения. Выйдя на пенсию, Йозеф фон Штернберг написал невероятно увлекательную автобиографию 9.0143 Веселье в китайской прачечной , и его глава о его отношениях с Марлен Дитрих просто восхитительно читается. Книгу может быть трудно найти, но я не могу удержаться от возможности поделиться несколькими отрывками ( Отказ от ответственности : Я не владею правами на «Веселье в китайской прачечной». Я не собираюсь заниматься плагиатом этой удивительной книги.

Немецкий постер к фильму «Голубой ангел» (1930)

Йозеф фон Штернберг уже был известным кинорежиссером, когда согласился на работу в Германии, где снимал фильм, который стал Голубой ангел  (1930), проект, который будет сниматься одновременно на немецком и английском языках (придерживаться немецкой версии). Фон Штернберг уже был мастером визуального стилиста, который предпочитал работать на звуковых сценах, где он полностью контролировал освещение и постановочный дизайн. Некоторые из его немых фильмов являются одними из лучших того периода ( Другой мир (1927), Последний приказ (1928), Доки Нью-Йорка (1928)) и с Голубой ангел  он успешно совершил переход к звуковой эре, переход, который погубил многих режиссеров и актеров, которые были менее адаптируемыми. Марлен Дитрих была названа кассовым ядом в Германии из-за нескольких провалов, в которых она появлялась, но фон Штернберг был убежден, что она идеально подходит для его фильма, и боролся со своими немецкими продюсерами и актерами, чтобы выбрать ее на роль Лолы. Создавая с ней тестовую сцену, он пишет: «Затем я поместил ее в горнило моей концепции, смешал ее образ, чтобы он соответствовал моему, и, проливая на нее свет, пока алхимия не была завершена, приступил к тесту. Она ожила и ответила на мои инструкции с легкостью, с которой я никогда раньше не сталкивался». Когда начались съемки фильма, он нашел в ней идеального соавтора. Несмотря на более поздние осложнения в их отношениях, он никогда не переставал хвалить ее за способность руководить. «Ее поведение на моей сцене было чудом. Ее внимание было приковано ко мне. Ни один владелец собственности не мог быть более внимательным. Она вела себя так, как будто была здесь моей служанкой, первой заметив, что я ищу карандаш, первой бросилась к стулу, когда я хотела сесть. Не было оказано ни малейшего сопротивления моему господству над ее выступлением. Мне редко приходилось сниматься с ней в одной сцене больше одного раза».

Все еще снимая Голубой ангел , фон Штернберг отправил свои пробные кадры с Дитрих обратно в Paramount, и они сразу же предложили ей контракт и главную роль в следующем фильме фон Штернберга в Голливуде. Фон Штернберг поделился этой новостью с Дитрих и привел ее в ярость, сказав, что у нее есть пять минут, чтобы принять решение. Фон Штернберг признает в своей книге, что он совершил огромную ошибку, оказав на нее такое давление, но вскоре они уже были в Голливуде на съемках Марокко 9.0144  с Марлен в главной роли вместе с Гэри Купером, фильм, который спас Paramount и превратил Дитрих в голливудскую королевскую семью. Проблемы Дитриха с английским изначально задержали съемки, и фон Штернберг был почти заменен на посту директора из-за задержек, несмотря на то, что он никогда не превышал бюджет и в конечном итоге догнал график. Комментируя меняющийся список руководителей студий, с которыми он работал, фон Штернберг иронично замечает: «История киностудии подобна истории гильотины: за каждой головой следует голова, устроившая предыдущее обезглавливание».

Во всяком случае, Марокко стал хитом, и зрители были очарованы Марлен. В интервью она говорила о полном контроле фон Штернберга над ее выступлением, и ее поклонники поглощали это. Они стали рассматривать ее как жертву сошедшего с ума художника-тирана, и ее звезда продолжала расти, в то время как фон Штернберг стал объектом насмешек в Голливуде из-за степени контроля, которого он требовал на съемочной площадке. Многие фанаты посчитали, что фон Штернберг своими невероятными требованиями каким-то образом разрушает карьеру Дитрих. Чего зрители не смогли понять, так это того, что звезда, которую они любили, просто не существовала. Ее персонажи были фантазиями дыма и зеркал, созданными двумя сотрудниками, работающими на пике своих возможностей. Оглядываясь назад на ее славу, фон Штернберг заявляет: «Мужчины хотели положить к ее ногам состояния, а знаменитости соперничали друг с другом, чтобы их увидели и сфотографировали с ней. Дань собиралась с мужчин высокого ранга и славы, самые известные актеры желали иметь ее в качестве своего партнера, продюсеры и режиссеры не могли дождаться, когда они смогут работать с ней, и ее круг увеличился, чтобы включить лучших писателей и создателей своего времени. . Герцоги, генералы и даже главы государств хотели, чтобы она украшала их столы. Один журналист, цитируемый в одной из многочисленных книг, посвященных ей, не только восхищался ее красотой, но и «оценивал ее ум наравне с мозгами Наполеона, Цезаря, Муссолини и Ленина». Противоположностью этой вершине славы было ее положение на моей сцене. Здесь был не энтузиаст, а механик с холодным взглядом, критикующий каждое движение. Если и была какая-то лесть, то она концентрировалась в «Ну и хорошо, сойдет», чаще слушала «Отверни от меня плечи и выпрямись… Понизь голос на октаву и не сюсюкай… Досчитай до шести». и смотри на эту лампу так, как будто ты уже не можешь жить без нее… Стой на месте и не двигайся; свет регулируют». Создается ощущение, что фон Штернбергу нравилось разоблачение и успех, который принесли им их отношения, но его интимные отношения с Дитрих становились все более сложными.

Все еще реклама «Шанхайского экспресса» (1932)

Я никогда не читал никаких подтверждений того, что Марлен и Йозеф были любовниками, но интервью с друзьями, коллегами и членами семьи предполагают интенсивные личные отношения между ними двумя, которые были даже физическими когда Дитрих был связан с другими мужчинами. Дочь Дитриха утверждает, что Йозеф фон Штернберг был глубоко влюблен в Марлен всю свою жизнь. Я не могу придумать более тесной связи между режиссером и звездой, и эту связь можно почувствовать в каждом кадре фильма, который он когда-либо снимал с ней. Ни одна актриса никогда не была сфотографирована более красиво, чем Дитрих фон Штернбергом, и этот факт причинил ей боль в более поздних фильмах, когда она работала с режиссерами, не способными сравниться с превосходным освещением и композицией кадра фон Штернберга. Их фильм Шанхайский экспресс стал их самым большим коммерческим успехом и одним из моих любимых фильмов 1930-х годов. Тонкий, предполагаемый эротизм их фильмов был идеальным подходом к докодовым вкусам начала 1930-х годов, но, к сожалению, вкусы и стандарты того времени быстро стали более консервативными. Блондинка Венера и Алая императрица — отличные фильмы. Большинство историков кино считают фильм Алая императрица своим лучшим достижением. Но фильмы перестали приносить хорошие кассовые сборы, и бурные отношения любви и ненависти между фон Штернбергом и Дитрих быстро иссякли.

«Белокурая Венера» (1932)

До самого горького конца они продолжали доверять друг другу в художественном отношении. Фон Штернберг описывает конкретную сцену из их последнего фильма «. Дьявол — это женщина» , где он использовал небольшую винтовку, чтобы лопнуть воздушный шар перед лицом Дитрих, чтобы представить ее персонаж. «Когда сцена началась, я прицелился и взорвал маскирующие воздушные шары, чтобы показать одно из самых бесстрашных и очаровательных лиц в истории кино. Камера не зафиксировала ни дрожания ресниц, ни малейшего подергивания широкой сияющей улыбки в тот момент, когда любой, кроме этой необыкновенной женщины, содрогнулся бы от страха». Можно возразить, что такие трюки только укрепили все более негативную репутацию Йозефа фон Штернберга, но трудно спорить с результатами на экране. Они сделали чистую магию кино. Когда их пути разошлись, фон Штернберг взял очень долгий отпуск, а Дитрих отправился работать над серией второстепенных фильмов. Оглядываясь спустя десятилетия, фон Штернберг размышляет: «Мне говорили, что во многих фильмах, снятых после моего «фиаско» с ней, она часто прокручивала сцену и заканчивала ее, шепча в микрофон: «Где ты, Джо?»

На мой взгляд, Дитрих и фон Штернберг никогда не были лучше, чем когда они работали вместе. Многие коллеги Йозефа фон Штернберга того времени считают, что бурные отношения фон Штернберга с Дитрих в конечном итоге сломили его, из-за чего его работа пострадала на долгие годы вперед. Он потерял контроль над несколькими из этих постановок и на долгие годы ушел в добровольное изгнание. Позже он вышел из отставки, чтобы создать блестящий Anatahan  (1953), но он так и не добился успеха, которым пользовался, работая с Марлен. Марлен Дитрих, с другой стороны, долгие годы оставалась звездой, работая со многими прекрасными режиссерами, включая, помимо прочего, Билли Уайлдера, Эрнста Любича, Рауля Уолша, Альфреда Хичкока, Орсона Уэллса и Фрица Ланга. Я просто обожаю ее химию с Орсоном Уэллсом в «Прикосновении зла» и особое место в моем сердце занимает «Печально известное ранчо», но, честно говоря, Марлен уже никогда не была прежней после того, как рассталась с фон Штернбергом. Но даже если ни один из них больше никогда не работал, нам остаются фильмы, и какие это невероятные фильмы. Фильмы являются продуктом уникальных отношений и уникального времени и места в истории, и мы, как киноманы, должны чувствовать себя счастливыми, имея возможность с благоговением оглядываться назад на этот причудливый обреченный роман кинобизнеса.

Я являюсь одним из ведущих подкаста Wrong Reel, и вы можете найти наши материалы здесь:

Подпишитесь на iTunes

Следите за нами на радио Stitcher

Следуйте за нами на SoundCloud

Первая часть этот отличный документальный фильм отсутствует на YouTube.