Дом который построил джек ларс фон триер: Книги в духе «Дома, который построил Джек»

«Дом, который построил Джек» Ларса фон Триера — отсылки, детали, факты

Все за 5 минут

Максим Сухагузов

18 декабря 2018 18:58

Теперь, когда все, кто хотел/смог посмотрел нового Ларса фон Триера, «Афиша Daily» составила краткий список фактов о «Доме, который построил Джек», если вы что-то упустили.

Изначально «Дом, который построил Джек» задумывался как телесериал, но в процессе работы Ларса фон Триера со сценаристкой Йенли Халлунд эволюционировал в полный метр.

Ларс фон Триер подружился с Халлунд на съемках «Меланхолии», после чего Халлунд выпустила автобиографическую книгу «Мужчины несут мой гроб», где описала близкие отношения с неким мужчиной, в котором угадывался Триер. Это стало причиной развода Ларса фон Триера с женой, с которой он прожил 20 лет в браке. Сообщается, что Халлунд и Триер теперь живут вместе.

Джек в исполнении Мэтта Диллона отсылает сразу к нескольким реальным серийным убийцам помимо своего тезки Джека-потрошителя. В инциденте с героиней Райли Кио он обманывает свою жертву, притворяясь покалеченным, точно так же, как это делал Тед Банди, а потом делает сувенир из человеческой кожи, как это делал Эд Гейн. Кроме того, в фильме не случайно упоминается убийца по прозвищу Ледяной (про него есть отдельный фильм с Майклом Шенноном), ведь он, как и герой Диллона, замораживал трупы в рефрижераторах.

Сцены, где Джек показывает таблички с ключевыми словами своей жизни, это не шутка в сторону «Реальной любви» (а жаль), а прямая отсылка к документальному фильму Пеннебейкера про молодого Боба Дилана «Не оглядывайся».

Неутомимые косари с Елисейских полей в финале — отсылка к образу смерти из фильма «Вампир» Дрейера, который Ларс фон Триер обожает настолько, что даже делал косплей на этот кадр в рамках промо-кампании «Джека».

Помимо кадров из своих фильмов («Медеа», «Нимфоманка», «Догвиль», «Рассекая волны», «Королевство», «Антихрист», «Меланхолия») Ларс фон Триер цитирует свою короткометражку «Профессии», когда Джек на вопрос «Чем вы занимаетесь?» отвечает «Я убиваю».

В сцене схождения в ад нам показывают архивные кадры про русскую Кольскую сверхглубокую скважину, на которой, по легенде, были записаны крики из преисподней на глубине 12 000 метров.

Дом из трупов, который построил Джек, действительно существует. Его по заданию Триера сконструировал датский архитектор Бьярке Ингелс из искусственных материалов. Сейчас этот «дом» выставлен в музее в Копенгагене.

В прокате США и на цифровых релизах «Дом, который построил Джек» вышел в урезанной кинотеатральной версии. Из оригинальной версии удалили примерно три-четыре минуты (в основном это были подробности про части тела детей и женщин). В Америке режиссерскую версию показали только однажды в избранных кинотеатрах, из-за чего у фильма возникли проблемы с Американской киноассоциацией по возрастному рейтингу картины. В российских кинотеатрах вышла режиссерская версия, которую показывали в Каннах.

В российском прокате всю свастику на архивных кадрах из гитлеровской Германии пришлось купировать, дабы избежать проблем с законом о пропаганде нацистской атрибутики.

Подробнее на Афише

расскажите друзьям

теги

Дом, который построил Джек

люди

Ларс фон ТриерБоб ДиланМэтт ДиллонМайкл Шеннон

страх и ненависть Ларса фон Триера

Джек из той породы людей, про которых так точно пел Дэвид Бирн и его Talking Heads: те, от которых лучше бежать, бежать, бежать и никогда не оглядываться. Вся его жизнь — череда безнаказанных и бессмысленных убийств, в которых он видит свой собственный способ навсегда остаться в искусстве. Параллельно Джек строит дом мечты, который, наверное, ему никогда не суждено доделать — ведь он не согласен ни на что, кроме идеала. Обо всём этом и многом прочем он расскажет Верджу, странному старику с европейским акцентом, пока они вместе будут идти туда, куда 700 лет назад другой Вердж вёл другого великого творца.

Начиная обсуждать «Дом, который построил Джек», никак не получится обойти стороной громкую, крикливую историю его показа в Каннах. Историю о том, как люди, разъярённые жестокостью и нигилизмом Ларса фон Триера, уходили с сеанса, грозно трясли рукой экрану и тут же строчили в Твиттер свои едкие 280-символьные памфлеты. Об этом сейчас, кажется, слышали даже те, кому сам фон Триер глубоко до лампочки, и такая геростратова слава фильму — в отличие от условного «Ада каннибалов» — может только помешать. Потому что, и давайте поставим точку на этом вопросе сразу, ничего такого ужасного в «Доме» нет. Убивают детей, да, животных бедных калечат, но это даже близко не уровень каких-нибудь эксплуатационных ужастиков. Больше скажу, «Антихрист» того же Триера по части экранной «жести» куда откровеннее и мерзостнее.

Зрители, пришедшие на «Дом» за кровищей и прочим беспределом, рискуют сильно разочароваться — не для них цвела садистская розочка режиссёра. Триер свой удар направляет как раз в сторону людей, которые некоего дерьма повидали и, в общем-то, знают, чего ждать. Ну или по крайней мере думают, что знают. Он совершенно не пытается скрывать свои намерения: напротив, скрупулёзно готовится к каждому кровопролитию, мучительно долго тянет перед убийствами, которых в любом случае не избежать.

Фильм постоянно отвлекается на пространные разговоры, остроумно шутит (он вообще очень смешной) и давит повторяющимся фортепианным мотивом, как заевшая пластинка преследующим нас весь фильм на пару с Fame Дэвида Боуи. Ожидание ужасных расправ режиссёр снабжает такой злонравной иронией, будто резать собирается не каких-то безымянных девиц на экране, а каждого зрителя лично. Джек не может просто убивать: он не переставая заглядывает в экран (иногда буквально), ясно давая понять, что всё это — игра, и для Триера мы то же, что жертвы для его героя.

Понимая, что садизмом на экране никого не удивить, режиссёр начинает открыто издеваться над теми, кто сидит перед экраном. Он берёт всё, за что его когда-либо ругали, и выворачивает наизнанку, гиперболизирует почти до уровня китча. Не нравилось, что героини прошлых фильмов незаслуженно страдали от абсолютного многоликого зла? Так теперь это самое зло (которое, естественно, олицетворяет режиссёра) — ваш главный герой, уже с вполне конкретным лицом прекрасного Мэтта Диллона. И его насилие такое же незаслуженное, отрицающее само понятие катарсиса как очищения от боли. Считали Триера претенциозным? В «Джеке» он без стеснения эксплуатирует античные мотивы, строит пафосные монтажные фразы с самоцитатами и прочими бесконечными реминисценциями. Критиковали за неоднозначные высказывания про Гитлера? Готовьтесь, ведь здесь герой открыто называет Адольфа великим творцом, наряду с другими деспотами писавшим кровью и трупами вневременные шедевры.

Триер ведёт со зрителем язвительный диалог, в котором не даёт второй стороне вставить ни слова — только подтрунивает, подмигивает, назойливо, что в том великом скетче «Монти Пайтон», wink wink nudge nudge. Сделай подобное кто другой, его наверняка бы обвинили в безвкусице (собственно, и Ларса многие обвиняли), но смелость безумного датчанина абсолютно нивелирует любую пошлость. Из игры со зрителем он раз за разом выходит победителем, и, полагаю, именно это так взбесило каннских критиков, а уж точно не горы трупов и отрезанные конечности. К насилию-то они привыкли — там что ни фестиваль, то обязательно какое-нибудь членовредительство, — а вот чувствовать, что фильм тебя переиграл, наверное, весьма унизительно.

Но не надо думать, что Триер весь фильм только стебётся над злопыхателями — это было бы слишком для него скучно. Самое любопытное в «Доме, который построил Джек» то, что жгучая ирония фильма нисколько не умаляет предмет этой самой иронии. Те же античные мотивы, как бы нарочито претенциозно они ни были оформлены, вполне любопытны сами по себе. Образ Вергилия здесь — не просто отсылка к Данте Алигьери или шанс пошутить над тем, как римский поэт делал труд всей жизни по политическому заказу, да так его и не доделал. Параллель с «Энеидой» и постановка Джека как современного Энея, вечно в поисках новой Трои — как способ Триера осмыслить творчество, его холодный расчёт и искусственную эмпатию. Наряду с прочими отсылками это попытка режиссёра (и удачная) вставить себя в глобальный интертекст, очередная самотерапия, которую он так любит в последние годы. Пускай в этот раз не слишком тонко, но как же изящно.

И, конечно, Триер бы не был Триером, если бы не его умилительная неспособность вовремя остановиться. Где другой обязательно одёрнул бы себя и подумал «Какого чёрта я вообще делаю?», Ларс продолжает гнать напролом. Ему вообще всё равно, что чей-то вкус оскорблён, а чьи-то взгляды на искусство навсегда осквернены — во-первых, он в другом городе, во-вторых, что ты ему сделаешь, за Райли Кио извини. И даже в конце, когда земная история Джека завершена, он не останавливает фильм и идёт дальше, туда, за грань, которая фильму, может, особо и не нужна. Точнее, это мы так думаем, но Триеру виднее — да и кем бы он был, если бы не оставил за собой шанс посмеяться последним. Hit the road, Jack, and don’t you come back no more.

С 6 декабря в кино.

Текст:Ефим Гугнин

Дом, который построил Джек (2018) — Сюжет

Назад

• Актеры и съемочная группа
• Отзывы пользователей
• Общая информация

IMDbPro

Перейти к

Резюме ( 4)Сводка (1)

Редактировать

Резюме

• История следует за Джеком, очень умным серийным убийцей, на протяжении двенадцати лет и изображает убийства, которые действительно развивают его внутреннего безумца.

• США в 1970-е годы. Мы следим за очень умным Джеком на протяжении 12 лет и знакомимся с убийствами, которые определяют развитие Джека как серийного убийцы. Мы переживаем историю с точки зрения Джека, в то время как он постулирует, что каждое убийство само по себе является произведением искусства. По мере приближения неизбежного вмешательства полиции он все больше и больше рискует, пытаясь создать идеальное произведение искусства. По пути мы сталкиваемся с описаниями Джеком своего личного состояния, проблем и мыслей через повторяющийся разговор с неизвестной Верджей — гротескная смесь софистики, смешанная с почти детской жалостью к себе и психопатическими объяснениями. «Дом, который построил Джек» — это темная и зловещая история, но представленная в виде философской и иногда юмористической истории. — Zentropa Entertainments

• Размышляя о своем существовании, встревоженный Джек, архитектор-неудачник и серийный убийца-садист, бубнит о своем двенадцатилетнем царствовании террора Верге, своей невидимой загадочной спутнице. Чтобы осветить значение своих систематических злодеяний, Джек рассказывает о пяти определяющих, случайно выбранных инцидентах из своей занятой, залитой кровью жизни, стараясь включить каждую деталь своих тщательно продуманных, отвратительных убийств. Но в глазах Джека эти ужасные убийства — произведения искусства. Что потребуется, чтобы создать свой великий опус и с треском завершить свою жестокую карьеру? — Ник Риганас

• Джек — тихий, с виду безобидный архитектор, работающий над строительством дома своей мечты. Однажды в порыве досады и гнева он убивает женщину, которую неохотно подвез. Он обнаруживает, что ему нравится убивать, и в течение следующих 12 лет продолжает убивать. Вирджил, которого он называет Верджем, ведет Джека через девять кругов ада. Каждое из преступлений Джека, изображенное в воспоминаниях, содержит комментарии как Джека, так и Верджа, поскольку Джек пытается изложить свое мировоззрение и обоснование своих убийств как грандиозный художественный жест.

  В первом инциденте Джек встречает женщину на сельской дороге, которой нужно починить сломанный домкрат, чтобы починить спущенную шину. Он отвозит ее к местному кузнецу, который ремонтирует ее, но когда они возвращаются и пытаются поднять машину, домкрат снова ломается. Женщина просит Джека вернуть ее кузнецу. Оскорбленный ее поведением, Джек бьет ее домкратом. Он хранит ее тело в промышленном морозильнике внутри фабричного здания, которое он ранее купил в пиццерии.

  Во втором инциденте Джек пробирается в дом вдовы Клэр и душит ее до смерти, прежде чем нанести удар ножом в грудь. Ночью Джек вытаскивает тело Клэр из дома и кладет его на заднее сиденье своей машины. Его обсессивно-компульсивное расстройство заставляет его тщательно чистить каждую поверхность дома, в результате чего его чуть не поймали, когда подозрительный полицейский останавливается в этом районе. Джек прячет тело Клэр в кустах, прежде чем офицер останавливается у дома Клэр. Джеку удается перехитрить бесхитростного офицера, притворившись знакомым Клэр. Вскоре Джек уходит, он хватает веревку из пластика, которым было завернуто тело, и привязывает ее к фургону. Джек уезжает, буксируя тело Клэр за фургоном, оставляя кровавый след от головы, волочащейся по тротуару. Он прибывает на склад, когда начинается дождь, смывая кровавый след и помещая труп Клэр в морозильник. После этого инцидента Джек объявляет себя «Мистер Утонченность» и начинает подписывать анонимные письма в СМИ под этим псевдонимом. У него также развивается фетиш позирования и фотографирования трупов своих жертв.

  В третьем инциденте Джек берет свою девушку и двух ее сыновей, Ворчуна и Джорджа, на охоту на лесной поляне. Во время экскурсии он убивает обоих сыновей из винтовки с охотничьей вышки, прежде чем заставить женщину устроить пикник с их трупами. Затем он охотится и в конечном итоге убивает ее. Когда Джек рассказывает об этом инциденте, который он сравнивает с охотой на животных, Вердж с особым отвращением комментирует убийство Джеком детей.

  В четвертом инциденте Джек поддерживает неблагополучные отношения с Жаклин (Райли Кио), которую он унизительно называет «простой», так как считает ее глупой. Когда он в пьяном виде признается Жаклин, что убил 60 человек, она ему не верит. После того, как он отмечает маркером красные круги вокруг ее груди, она пугается и подходит к полицейскому, но он считает ее и Джека пьяницами. После того, как Джек без возможности побега заперся в ее квартире, он связывает ее и затыкает ей рот, прежде чем отрезать ей грудь ножом. Он прикалывает одну грудь к машине полицейского, а другую превращает в бумажник.

  В пятом инциденте Джек задержал пятерых мужчин в своей морозильной камере и привязал их головами к столбу, намереваясь убить их всех одной пулей. Узнав, что его боеприпасы были неправильно маркированы, он уходит и сердито отчитывает владельца оружейного магазина, прежде чем навестить друга С.П., который звонит полицейскому, обвинившему Джека в недавнем ограблении. Джек пронзает С.П. горло, ждет полицию, затем убивает вызванного офицера. Джек угоняет машину офицера и возвращается в морозильник с соответствующей пулей. Джеку нужно больше места, чтобы сфокусироваться через прицел, и он открывает закрытую дверь внутри морозильной камеры, открывая вторую камеру. Внутри он встречает Верджа, который показывает, что наблюдал за Джеком на протяжении всей своей жизни, и напоминает ему, что он так и не построил настоящий дом, который намеревался построить. Между убийствами Джек предпринял несколько попыток построить идеальный дом. В морозильной камере Джек укладывает замороженные трупы, которые он собирал годами, в форме дома. Когда полиция врывается в морозильник, вызванная автомобильной сиреной, которую Джек оставил снаружи, Джек входит в свой импровизированный дом и следует за Вердж в дыру в полу, попадая в ад.

  Пройдя через окно с видом на Елисейские поля, они в конце концов достигают ямы, ведущей к девятому кругу и центру ада. Сломанный мост пересекает яму. Джек замечает лестницу на другой стороне моста, которая, по словам Вердж, ведет к выходу из ада. Джек пытается взобраться на каменную стену, чтобы добраться до лестницы, вопреки совету Вердж, и падает в пропасть внизу.

Внести вклад в эту страницу

Предложить отредактировать или добавить отсутствующий контент

Top Gap

Какова дата выхода фильма Дом, который построил Джек (2018) в Канаде?

Ответить

Еще из этого заголовка

Ключевые словасюжетаРуководство для родителей

Еще для изучения

Недавно просмотренные

У вас нет недавно просмотренных страниц

Ад, который построил Ларс фон Триер

Долгожданный и уже горячо обсуждаемый новый фильм Ларса фон Триера, Дом, который построил Джек , начинается с черного экрана и бестелесного мужского голоса, говорящего: «Могу я вас кое о чем спросить?» Пожилой мужчина, столь же невидимый, отвечает: «Не могу обещать, что отвечу». Когда мы подслушиваем этот загадочный разговор, мрак перед нашими глазами, кажется, каким-то образом сгущается; у нас нет другого выбора, кроме как сосредоточиться исключительно на этих неизвестных голосах. Медленно фон Триер затягивает зрителя и утомляет его, напоминая начало своего фильма 1991 года « Европа », в котором бархатные тона Макса фон Сюдова погружают зрителя в транс «еще глубже в Европу», а повторяющийся ритм железнодорожных путей мигает на экране. Эффект в обеих этих последовательностях безошибочно гипнотичен.

Пожилой мужчина услышал в Дом, который построил Джек вскоре предупреждает своего собеседника Джека, который хочет больше рассказать о себе: «Только не думай, что ты собираешься рассказать мне что-то, чего я раньше не слышал». В пресыщенном поведении старика мог быть намек на иронию; зная конфронтационную и игривую работу режиссера, есть вероятность, что рассказы и мнения Джека, по крайней мере, будут увлекательными и, вероятно, возмутительными. Тем не менее, раздражение старика говорит и за фон Триера: датский режиссер, которому сейчас 62 года, не гарантирует ответов и видел то, во что люди не поверят. Своим недоброжелателям, своим поклонникам и всем своим зрителям фон Триер говорит: «Закройте глаза, расслабьтесь и позвольте мне показать вам страшные места, которые я так хорошо знаю».

«Дом, который построил Джек» — далеко не первый случай, когда фон Триер отправляет свою аудиторию по нисходящей спирали в ад, но этот фильм лучше всего выражает причины, по которым он это делал. И поскольку Ларс не просто провокатор, никогда не шокирующий свою аудиторию и не дистанцирующийся от нее с чувством справедливости (привет, Михаэль Ханеке), это также его самое застенчивое признание вины, страха и сожаления как артиста. — крупная работа, превращенная слишком большим количеством критиков в надоедливую провокацию.

Любой, кто хоть немного разбирается в кинематографе фон Триера, сможет установить связь между фон Триером и Джеком, серийным убийцей в стиле Теда Банди, которого играет Мэтт Диллон. Джек, очевидно, плохой парень: он обманывает, мучает и убивает, в основном женщин, часто замысловатыми способами; он называет свои преступления «искусством», закрепляя их на фотографиях для СМИ . На этом уравнении шок + мастерство фон Триер построил свою карьеру: можно сказать, что он злоупотреблял своим статусом авторского кинорежиссера, чтобы имплицитно узаконить насилие в своих фильмах, которое само по себе часто увековечивается мужчинами, оправдывающими свои действия. жестокость (часто по отношению к женским персонажам) с уверенной, но бесчеловечной риторикой.

Трилогия фон Триера «Золотое сердце» — начиная с «Рассекая волны» в 1996 году и продолжая «Идиоты» в 1998 году и мюзикл «Танцующая в темноте» в 2000 году — получила свое название от святых женщин, в центре которых находится каждый фильм. на. Каждая героиня оказывается в неразрешимых ситуациях с людьми, которые пользуются ее щедростью с показательной жестокостью. Фон Триер официально не упоминается в сериале «Идиоты », потому что этот фильм был снят после «Догмы 9».

5 Manifesto, который он создал в 1995 году вместе с датчанином Томасом Винтербергом как попытку сделать кино более чистым, свободным от капиталистической и технологической коррупции студий. Тем не менее, в «Идиоты » все написано Ларсом: в нем рассказывается о группе молодых людей, выступающих против истеблишмента, которые входят в особенно буржуазные пространства, чтобы беспокоить элиту, притворяясь психически больным, что является самой не-ПК вещью, которую кто-либо мог сделать и намеревался сделать. пробуждать людей к их скрытому отсутствию терпимости. Постепенно «идиоты» начинают терять чувство правильного и неправильного и вскоре разрушают саму цель своего предприятия, становясь более подлыми и жестокими, чем люди, которых они стремились дискредитировать. Этот провал риторики и интеллектуализма — то, как фон Триер решает раскрыть лицемерие, лежащее в основе человечества, и как он оправдывает свои шокирующие образы. Но это также способ обрушиться на лицемерие самой его публики, которая пришла посмотреть европейский художественный фильм и теперь осмеливается выносить те ужасные сцены, которые являются тем самым выражением — или «иллюстрациями», как назвал бы их Джек, — собственное чувство превосходства.

Возможно, есть что-то мазохистское в симпатии к работам Ларса фон Триера, но это также очищает душу, как пить Драно. Свидетельствуя о трагической судьбе Сельмы Бьорк, получившей Золотую пальмовую ветвь, Танцовщица в темноте , в которой она играет ослепшую фабричную работницу, которая находит утешение от своих невзгод в песнях и танце, или невесту Кирстен Данст — быть в Меланхолии , когда ее неудержимое Большое Настроение инициирует апокалипсис, интересно, что бы он или она сделали, чтобы помочь. Даже если мы не получаем ответов, иногда полезно действительно прочувствовать вопросы.

Сюжеты фон Триера настолько брутальны, что кажутся почти абстрактными, и нигде он не использует повествование и создание образов для обсуждения концепций общества и человечества более прямо и интеллектуально, чем в своем эпическом произведении 2003 года

Dogville . Николь Кидман играет Грейс, красивую молодую женщину, которая однажды ночью прибывает в титульный маленький городок в Скалистых горах, и его жители позволяют ему спрятаться там, а взамен она помогает всем по хозяйству, хотя на самом деле ничего не нужно делать. . Превращение догмы 95 правил наизнанку, фон Триер не использует естественные декорации, а вместо этого снимает весь фильм на съемочной площадке в студии, где на полу прочерчены только линии, обозначающие стены домов на улице Вязов, главной улице Догвилля. Актерский ансамбль, его самый интернациональный и прибыльный из всех, включая Джона Хёрта в качестве еще одного монотонного рассказчика, таким образом, существует в едином искусственном пространстве, но притворяется, что открывает и закрывает невидимые двери и не видит за несуществующими стенами. Таким образом, тайны и лицемерие прямо разоблачаются, и оскорбления Грейс тоже всегда на виду.

До Догвилль , фон Триер никогда не был таким жестоким и непосредственным как в своих провокациях, так и в аргументации. После того, как Грейс неоднократно подвергалась нападению и порабощению всеми в Догвилле, ее отец-гангстер (Джеймс Каан, отношения которого с Кидман удивительно правдоподобны в своей сложности) приходит, чтобы найти и раскритиковать ее за ее высокомерие: прощая посредственность своих мучителей, Грейс ставит себя на более высокую нравственную почву, чем они, и таким образом оскорбляет их человечность. Идеологическая дискуссия между отцом и дочерью кажется смехотворно возвышенной по сравнению с суровой реальностью окружающего мира и физическим насилием над Грейс, а перед садистским чувством юмора фон Триера трудно устоять. Его осознанная, но горячая ненависть к эгоизму и двуличию также делает крайнее убийственное решение Грейс трудным для оспаривания, а тезис фон Триера — еще более убедительным. В течение

Dogville за три часа работы, режиссер безжалостно разоблачает оправдания, которые все население находит, чтобы воспользоваться доброй и умной женщиной, но также и ее собственные трудности с пониманием того, насколько униженными были эти люди под поверхностью. История Грейс ясно показала, что лицемерие — это злобный зверь, заражающий обе стороны динамики власти чувством превосходства.

Николь Кидман в Догвилль Zentropa Entertainments

По иронии судьбы — ирония, очевидно, излюбленный образ действий фон Триера — самый предосудительный персонаж в Догвилль — это не тот, кто напал на Грейс напрямую (и это тоже не Грейс), а скорее тот человек, который считал себя выше таких жалких силовых игр.

Том Эдисон (Пол Беттани) считает, что Догвилль коррумпирован, но также и то, что он один, с его мощным мозгом писателя, может помочь ему стать более гуманным. Термин «мэнсплейнер» не совсем соответствует степени его самодовольной самоуверенности, но это хорошее начало. Именно Том убеждает Грейс предложить себя жителям в качестве козла отпущения, чтобы проверить их терпимость. Его ошибка состоит в том, что он недооценивает, как низко может пасть один нуждающийся человек, не говоря уже о целом бедном городе, когда ей предоставляется возможность взять у кого-то слишком много. И этой самой склонности к преследованию он не может обнаружить даже в себе самом.

Застрявший в своих теориях и привилегиях, Том — типичный мужчина-антигерой фон Триера, модель, которую режиссер будет развивать и (буквально) деконструировать в фильме 2009 года «

Антихрист », первой части его трилогии «Депрессия» (которая также включает Меланхолия 2011 года и две части Нимфоманка 2014 года). Персонаж Уиллема Дефо (называемый просто «Он») чем-то похуже писателя: он психиатр, якобы еще больший знаток человеческой природы, а потому невероятно самодовольный. Продвигая свои абстракционистские тенденции дальше, но в несколько неожиданном и сюрреалистическом направлении, фон Триер здесь представляет свои опасения по поводу человечества, заставляя своего героя просчитывать самого антихриста в образе своей жены («Она» Шарлотты Генсбур). Из наиболее известных работ фон Триера Антихрист может быть его наименее убедительным (он заявил, что страдал от депрессии во время производства), но также его самым сильным и злым — и самым скандальным до Джека. Симпатии принадлежат обеим сторонам, поскольку жестокость изображений мешает серьезно относиться к фон Триеру в любом регистре. Каким бы узколобым ни был муж, масштабы его страданий никогда не кажутся оправданными, и, что еще более интересно и огорчительно, не оправдывает себя и мания жены. Гипноз возвращается, когда Он пытается отговорить Ее от горя; ее ответ предполагает, что она может быть чрезвычайно внушаемой и, возможно, усвоила женоненавистничество своего мужа и мира до сверхъестественной степени, тем самым усложнив положение фон Триера. Озадаченный зритель (как и многие) заявил бы, что Антихрист демонизирует женщин и саму жизнь; более щедрое прочтение увидит в ней абсурдистскую феминистскую критику сексизма и невыполнимых требований, которые этот глубоко коррумпированный мир предъявляет к женщинам.

В целом пламенный и обиженный отклик, который получил Антихрист , в частности, за его сцены пыток половых органов, может объяснить, почему фон Триер использовал сам секс как ткань последующего проекта (между ними, случайно или ради забавы, он выразил некоторое сочувствие Гитлеру в Каннах и был временно отстранен от фестиваля). Недооцененный диптих 2014 года  Нимфоманка рассказывается с информированной и аналитической точки зрения женщины Джо (которую в разном возрасте играют Шарлотта Генсбур и Стейси Мартин) о вечно разочаровывающих поисках людей любви и связи. Джо — противоположность мэнсплейнера. Несмотря на то, что она описывает свои сексуальные эксперименты и разбитое сердце на протяжении всей жизни мужчине Селигману (Стеллан Скарсгард), который терпеливо слушает, она говорит с точки зрения самореализации. Вместо того, чтобы защищать свои действия или заранее определенные аргументы, как Том в Догвилль — она предлагает честное объяснение своих прошлых ошибок и вновь обретенного скептицизма по отношению к человечеству. По правде говоря, высокомерным является монах Селигман: выслушав тщательно проработанный и четко иллюстрированный (благодаря фильму-эссе, например интерполяции графиков и архивных материалов) отчет Джо, Селигман демонстрирует, что он никогда не воспринимал ее теории всерьез. пытаясь заняться с ней сексом — последнее, что она хочет делать сейчас и до конца своей жизни.

По-видимому, решив стать смелее с возрастом, фон Триер теперь переходит от чрезмерного сексуального влечения к еще большему табу: влечению к смерти. Точно так же, как Нимфоманка использовала эпизоды откровенного секса для своей конструкции, строительные блоки Дом, который построил Джек — это убийства, особенно женщин — и для Джека это не просто метафора. Но растущее нетерпение фон Триера к тонкости также проявляется в присутствии Верге (Бруно Ганц), старика, разговаривающего с Джеком голосом за кадром и постоянно обвиняющего его в его высокомерии и, как вы знаете, убийственных импульсах. Из всех спорных дуэтов фон Триера — Грейс и ее отец, Джо и Селигман — именно Джек и Верге лучше всего олицетворяют постоянное давление на режиссера, но также и на него самого. Раз и навсегда фон Триер хочет сделать очевидным внутреннее разделение, лежащее в основе его творчества и его страданий. Вместо того, чтобы распространять свое двойственное отношение к человеческой природе на нескольких сложных персонажей, как он это делал в любящем, но разрушительном сообществе Идиоты — или когда один человек перемещается между этими противоречивыми понятиями во времени — например, Грейс или Джо — фон Триер теперь представляет два разных крайних случая, и один допрашивает другого. Рискуя показаться дидактичным, его концептуальный подход стал более очевидным и эффективным, чем когда-либо.

Шайя ЛаБаф в Нимфоманка Zentropa Entertainments

Неизбежно и восхитительно, что Вердж в конце концов спрашивает Джека, почему все жертвы, о которых он говорит, — женщины, причем «глупые». Это Ларс слушает критиков и задает себе тот же вопрос: почему страдальцы в моих фильмах так часто наивные женщины? Первоначально отвергнув свой выбор как чисто случайный, Джек соглашается с этим и приходит к выводу, что с женщинами просто «легче сотрудничать» — фраза, напрашивающаяся на смех. Однако фон Триер не просто болтлив и не лжет: его трилогия «Золотое сердце» ясно показала, что, поскольку патриархальное общество так сильно ненавидит женщин, ему гораздо легче критиковать его лицемерие, используя женщин в качестве сочувствующих главных героев. Он просто использует сырой материал, который дал ему этот большой плохой мир.

Но фон Триер не потерял чувства юмора, и Верге тут же замечает, что «сотрудничать» — это эвфемизм для «убивать». Даже защищая свой подход ярче, чем когда-либо, фон Триер еще и троллит своих недоброжелателей с возрастающим щегольством: его можно сравнить с Джеком, но имейте в виду, что, в отличие от его персонажа, режиссер на самом деле не убивает женщин. Учитывая недавние жалобы Бьорк на сексуальные домогательства со стороны неназванного датского режиссера на съемочной площадке, это очень похоже на признание фон Триером того, что он придерживается опасной линии, и резкое отклонение обвинений. Высмеивая готовые нападки за женоненавистничество, которые он обязательно получит, фон Триер переходит в еще более темную область, когда Джек жалуется во время встречи с Жаклин Райли Кио, которую он называет «Простая» (эти два имени, опять же, безыскусно), что женщины «всегда становятся жертвами», а мужчины «рождаются виновными», — но серийный убийца произносит эту короткую речь женщине, которую он связал и собирается замучить до смерти. Риск здесь заключается в том, что постоянное воздействие изображений изувеченных женщин — а-ля «Игра престолов» — и, к жестокой, пустой иронии в средствах массовой информации, лишили зрителей чувствительности к абсурдности этой ситуации. Но решение фон Триера пойти на этот риск может быть его самым смелым заявлением о человечности: для него нет никаких сомнений в том, что Джек глубоко ошибается.

Тем не менее, Джек продолжает убеждать Верджа в разумности и праведности своих действий, а Ларс продолжает убеждать себя в достоинствах своего абразивного искусства. Для непосвященных одержимость фон Триера гипнозом может указывать на желание контролировать других; но настоящий гипноз работает только в том случае, если и субъект, и сам гипнотизер приветствуют его. Когда фон Триер берет под контроль свою аудиторию, он тоже идет туда, и и Верге, и Джеку приходится совершить обреченное путешествие, на которое отправился серийный убийца. Фон Триер никогда не оставляет свою аудиторию в покое, когда отправляется на поиски самой мрачной истины человеческой природы. Вопрос в том, находит ли это углубленное исследование способы справиться с этими скрытыми реалиями?

Сексуальное исследование Джо приводит только к ее гибели; Интеллектуальный и социальный эксперимент Тома в Догвилле приводит к массовым убийствам; бунт идиотов против истеблишмента оказывается саморазрушительным. Художественные убийства Джека также не удовлетворяли его и не делали мир более осмысленным: он не может жить в доме, сделанном из трупов его жертв, точно так же, как Сельма в Танцующей в темноте не может обитать в волшебном мире ее разум. Сам фон Триер, похоже, не может жить в стенах своей фильмографии, потому что его фильмы только вскрыли сложные проблемы, лежащие в основе человеческой натуры, но не разрешили их. Его конфронтационное искусство не помогло миру — возможно, оно даже сделало его хуже для жизни.

Сам фон Триер появляется в главной роли в своем чрезвычайно самодельном фильме 1987 года « Эпидемия », играя режиссера по имени Ларс, чей сценарий о средневековой чуме настолько интуитивен и захватывающий, что для полного понимания этого требуется загипнотизированный зритель. Но сам гипноз в ужасающей и веселой кульминации фильма на самом деле воплощает в жизнь запрограммированную чуму — жизнь не столько подражает искусству, сколько заражается им. Несколько человек умирают, а режиссер остается с чувством вины, жалко сидящим в чулане с ошеломленным выражением лица. Создание искусства о темной фундаментальной природе человечества оказалось похоже на добычу золота и открытие врат в ад, откуда само зло выплескивается на вселенную.