Джефф кунс сделано на небесах – За что мир любит Джеффа Кунса — Bird In Flight

Банальность стоимостью в миллионы долларов — работы Джеффа Кунса

За право разместить его работы в своих залах спорят известнейшие мировые музеи. Расписание его выставок составлено на десяток лет вперёд. Его называют Энди Уорхоллом современности и последним художником поп-поколения. Мнения критиков о нём полярны — для одних он «король китча» и «творец банальностей», для других — гениальный провокатор, мистификатор и величайший художник современности. Он один из самых скандально известных и самых богатых людей искусства наших дней. Он работал билетёром в музее, продавцом газет и сладостей, брокером на Уолл Стрит и был женат на всемирно известной порнозвезде Чиччолине.

Его имя Джефф Кунс (Jeff Koons). Он — певец масскульта, увековечивающий предметы потребления и поп-звёзд, мастер экстравагантности, с этакой ноткой эксгибиционизма, шокирующий публику огромными размерами и нарочитой китчевостью своих скульптур. Он любит экспериментировать с материалами: пластик, живопись, фарфор, фото, стекло, дерево, пылесосы, баскетбольные мячи, растения, детские игрушки — в ход идёт всё, за что зацепится его глаз, лишь бы оно будоражило его буйную фантазию.

Начал Кунс с того, что заключил несколько абсолютно новых пылесосов в прозрачный плексигласовый шкаф, подсветив инсталляцию разноцветными диодами. Не знаю, какие ассоциации возникают у вас при взгляде на эту работу, сам же автор объясняет, что им двигало желание запечатлеть идею вечной девственности, чистоты и невинности новых вещей и намекнуть на фетишизм, присущий современной культуре потребления.

За этим последовала концептуальная работа «Три мяча 50/50 Бак», привлёкшая к Кунсу внимание критиков.

А следом за ней появилась целая серия скульптур, выполненных из фарфора и дерева, названная автором «Banality» («Банальность»). Кстати, это словечко до того пришлось по душе самому Кунсу, что он стал всячески открещиваться от термина китч, предпочитая называть себя любителем банальности. После этой выставки он проснулся знаменитостью — золотая скульптура поп-идола Майкла Джексона, обнимающего свою любимую обезьянку, имела у публики грандиозный успех и Кунс в одночасье обрёл и известность, и популярность среди широких масс.

Во время работы над своими … Банальностями, Кунс прочувствовал и развил золотоносную идею Уорхола: дух времени можно запечатлеть посредством образа или предмета. Кунс пошёл дальше — чем большего размера будет созданный художником образ, тем большее воздействие он окажет на зрительское восприятие. И не важно что испытает при этом публика — восхищение, ужас, отвращение или удивление, важно, что она не останется равнодушной. Это своё «ноу-хау» он и начал тиражировать и эксплуатировать, и, надо сказать, весьма успешно.

В 1992 ему заказывают изготовление скульптуры для выставки в немецком городе Бад-Арользен и Кунс представляет ошарашенным заказчикам 13-метрового стального щенка Puppy — великолепный топиарий, сделанный по образцу садового искусства XVIII века. Это грандиозное творение Кунса произвело фурор и, хотя и было принято весьма неоднозначно, закрепило за ним звание одного из самых неординарных художников современности. Пятью годами позже скульптуру выкупил Музей Гуггенхайма в Бильбао (на чьей террасе она и красуется по сей день).

Тогда же Джефф женился на шикарной Чиччолине, которая вдохновила его (или он её, история об этом умалчивает) на создание серии работ Made In Heaven («Сделано на небесах»). Эпатажные, шокирующие, соединившие китч и порнографию, эти работы взорвали общественность и вызвали бурный ажиотаж. Ведь художник выставил на всеобщее обозрение святая святых — свою спальню, представив весьма реалистичные картины и скульптуры, изображающие его с супругой во время занятия любовью. Разразился грандиозный скандал и многие посчитали этот вопиющий акт эксгибиционизма эпитафией на могильной плите Кунса-художника.

Однако не тут-то было! Во-первых, находчивый и остроумный Джефф намекнул на то, что является последователем Гюстава Курбе с его «Происхождением мира», что добавило к его имиджу нотку элитарности и убедило многих, что его банальности не так уж и банальны. А во-вторых, запретный плод сладок, и, несмотря на поток негодования, выставка пользовалась оглушительным успехом. Так что провокация Кунса удалась, и он, ко всем прочим эпитетам, обзавёлся званием «самый скандальный художник современности».

Самые скромные из экспонатов выставки 🙂

В 90-х годах Кунс буквально влюбился в нержавеющую сталь и начал делать из неё те самые огромные «надувные» скульптуры, сверкающие цветным глянцем, которые в последствии превратили его в миллионера. В 2007 году громадное гламурное «Подвесное сердечко» было продано на аукционе Sotheby’s за 23,6 млн. долларов украинскому миллиардеру Виктору Пинчуку, а в 2008 огромный пурпурный «Цветок из воздушного шарика» ушёл неизвестному коллекционеру за 25,8 млн.

Дальше — больше. В 2012 скульптура «Тюльпаны» куплена за $33,7 млн, а в 2013 знаментитая оранжевая Ballon Dogs, первая из пяти «воздушных» собак, побила все рекорды, принеся своему создателю 58 млн долларов.

Впервые увидев скульптуры собачек из воздушных шариков большинство критиков ехидно фыркнули и нарекли их «самодовольной чушью» и «откровенной бессмыслицей». Однако Джефф был категорически не согласен с таким мнением и гордо изрекал в своих интервью, что стальной щенок — это современная версия троянского коня. Что-то в этих словах безусловно есть, скульптуры Кунса тайно и незаметно воздействуют на устоявшиеся представления об искусстве, разрушая границы восприятия оного. Более того, банальщина, «милота» и «няшки», увеличенные в десятки раз, производят довольно необычное впечатление. Я вот до сих пор задаю себе вопрос — Джефф Кунс маргинал и провокатор, который саркастично высмеивает мир потребления с его целулоидным гламуром и баблгамной бесплодной «няшностью» или же он — квинтэссенция этого мира, его жрец и неистовый служитель?

Ну и напоследок ещё несколько работ никогда неунывающего Джеффа, дважды мужа и обладателя семерых детей (шестеро рождены в счастливом браке со второй супругой Джастин Уиллер), частенько подрабатывающего дизайнером. А что тут такого? Как говорил один небезызвестный персонаж: «Куйте деньги, не отходя от кассы!»

«Балерина Леночка», покорившая Нью-Йорк. Огромная надувная статуя, выставленная около Рокфеллер центра, копия фарфоровой статуэтки «Сидящая балерина» украинки Оксаны Жникруп

Тарелка с трехмерным изображением Balloon Dog, выпущенная мануфактурой Bernardaud тиражем 2 300 экземпляров, стоимостью по 8000 долларов за штуку.

Аппликация Art Car, разработанная Кунсом для тюнингового ателье BMW.

Обложка альбома «Artpop» Леди Гаги. В центре композиции скульптура певицы в натуральную величину, созданная Кунсом ранее для своей серии Gazing Ball.

Коллекция сумок и аксессуаров для французского модного дома Louis Vuitton — картины Да Винчи, Тициана, Ван Гога, Рубенса и других мэтров а-ля Джефф Кунс.

Это далеко не всё, ведь знаменитый художник не гнушается и чехлами для телефонов, так что, паче чаянья, вы заинтересовались этим генератором идей и проектов, предлагаю погуглить 🙂

www.livemaster.ru

Джефф Кунс: секс, шарики и сталь

Он умеет «надувать» металл, заставляет парить баскетбольные мячи и без лишней скромности превращает секс в искусство. О скандальных инсталляциях Джеффа Кунса (Jeff Koons) в свое время не говорил только ленивый.

И это не считая того, сколько раз необычного художника сравнивали с его известным предшественником Энди Уорхолом. Ведь у Кунса тоже есть своеобразная «фабрика» по производству шедевров, герои которых — только современные знаменитости и предметы общего потребления.

 

Джефф точно знал, что свяжет свою жизнь с искусством и получал образование в Мэрилендском художественном колледже. Всем было понятно, что классикой этого странного парня с красными волосами не увлечешь. Кроме того, Кунс носил закрученные усы как у Сальвадора Дали, не скрывал, что этот художник является его идейным вдохновителем и грезил мечтами о встрече с ним. Поговаривают, что Джефф все-таки добился своего и тайно встретился с кумиром в одном из отелей Нью-Йорка.

Настойчивость и дерзость в характере Кунса проявились еще ярче, когда он устроился брокером на Уолл-Стрит. Опыт работы на биржах в финансовом центре позволил будущей скандальной звезде создать собственную корпорацию JeffKoons LLC, в которой сегодня трудятся около 135 сотрудников. Каждый из них развивает собственную художественную концепцию и помогает креативному начальнику воплощать самые странные и дорогостоящие задумки, требующие сложных технических решений:

«Я человек-концепт. Я придумываю идею. Я не задействован в производстве непосредственно: у меня просто нет необходимых навыков. Я нахожу для этого специальных людей. Искусство – это ощущение собственного потенциала как человеческого существа»

Но начинал Джеф Кунс в полном одиночестве, его «помощниками» были только безграничная фантазией и творческие идеи. Всеобщим признанием художник стал наслаждаться еще в 1980 году, когда создал коллекцию инсталляций с пылесосами. Этот период творчества получил название The New, что в переводе означает «новое», а сами произведения были выполнены в технике реди-мейд, которая предполагала наличие использованных предметов. Но Кунс воспринимал ее как «позицию оптимизма». Поэтому первая инсталляция Two vacuum cleaners, по мнению художника, не вписывалась в концепцию реди-мейда, ведь он использовал совсем новые устройства, заключив их в плексигласовые боксы и подсветив флуоресцентными диодами.

 

 

Для кого-то может показаться странным, но эти пылесосы были призваны изобразить идею вечной чистоты, девственности и привлекательности потребления. Своеобразное представление о невинности, не так ли?

Не менее странно выглядит и нарочито концептуальная серия «Равновесие», которая включала в себя ряд инсталляций с баскетбольными мячами, помещенными в емкости с водой. Несколько позже была создана новая версия «Три мяча 50/50 Бак», где резервуары залиты водой только наполовину. Осуществить эту работу было не так просто, как кажется. Художник должен был тщательно рассчитать соотношение пресной и соленой воды в боксах и не раз консультировался по этому вопросу с лауреатом Нобелевской премии Ричардом Фейнманом.

 

 

Кому-то инсталляция показалась полной бессмыслицей. Но вот Дэмьен Хёрст, самый богатый в мире художник, живущий в Англии, вдохновился плавающими мячами настолько, что вскоре создал «Физическую невозможность смерти в сознании живущего», заключив тела животных в емкости с формальдегидом.

К счастью, Джефф не прибегал к медицинским уловкам, чтобы сохранить свои изваяния, а вскоре и вовсе сменил воду на кое-что более ощутимое и тяжелое. Теперь любимым материалом Кунса стала нержавеющая сталь. Ее он покрывает цветным глянцем, чтобы скульптуры производили впечатление невесомых. В технике «надувной» стали была выполнена работа Balloon Dog, изображающая шарик, скрученный в форме собачки.

 

 

Критики быстро окрестили эту скульптуру «самодовольной чушью» и «откровенной бессмыслицей», но создатель считал, что его стальной щенок преподает обществу важный урок по материализму, и называл изваяние современной версией троянского коня.

До этого Джефф уже заводил искусственного «питомца». В 1992 году художник создал Puppy, «Щенка», для выставки в Германии. Скульптура представляет собой тринадцатиметрового терьера, украшенного настоящими цветами.

 

 

Казалось бы, совсем безобидная работа. Но однажды посетители пытались взорвать скульптуру. Она осталась цела только потому, что в это дело вовремя вмешалась полиция, защитившая одно из любимых творений Джеффа Кунса:

«Это реплика в диалоге между природным и искусственным. Это тема барокко, где, в мучительном поиске равновесия, ведутся переговоры о достижении вечного через земное и преходящее… Где поднимаются вопросы: хотите ли вы служить или чтобы служили вам, хотите любить сами или предпочтете быть любимым»

А еще годом ранее Кунс шокировал не только общественность, но и собственную семью, представив родным свою избранницу. Ею оказалась красавица, почти спортсменка и просто порнозвезда Илона Шталлер. Она же Чиччолина и депутат итальянского парламента от римского округа Лацио. Женщина вдохновила Кунса на работу над серией «Сделано на небесах» (Made In Heaven). Художник запечатлел то, как он и его жена увлечены физическим проявлением любви в разных позах. Одним словом, Джефф и Илона собрали коллекцию домашней «Камасутры», которую потом представили на всеобщее обозрение.

 

 

Эти работы спровоцировали настоящий скандал, но художник убеждал общественность, что у серии «Сделано на небесах» есть более глубокий смысл. По словам Кунса, он хотел найти ту самую точку, после которой люди испытывают к себе чувства отвращения, вины и стыда. Демонстрируя зрителям интимные части тела, художник на самом деле хотел показать обществу проблемы настоящей чувственности и телесности. Поэтому он называл эти работы истинным воплощением искусства и сравнивал их только с картиной «Происхождение мира» Гюстава Курбе.

К традиционным материалам и сюжетам Джефф Кунс тоже обращался. Так, серия «Банальность» (Banality) выполнена из фарфора и дерева, а техника исполнения позаимствована в народной ремесленной культуре. Популистскую идею рая воплощают пары растиражированных и пошловатых сувениров и обыденных предметов быта. Майкл Джексон с ручной обезьянкой, котята, щенки, ангелочки – все это имело успех у публики, которая быстро окрестила Джеффа Кунса «королем китча».

Джефф не собирается сдавать своих позиций: буквально шесть лет назад он расписал одну из машин BMW, оформил обложку альбома Леди Гаги Artpop и содействовал выпуску сумок от H&M с принтом в виде того самого Balloon Dog.

Джефф Кунс не зациклен только на своем творчестве и часто пополняет домашнюю коллекцию шедеврами других мастеров. Делает он это ради своих шестерых детей, которых подарила ему вторая супруга, Джастин Уиллер.
И еще художник продолжает воплощать в жизнь проекты, надеясь, что они найдут отклик в сердце хотя бы одного зрителя:

«Я всегда боюсь потерять даже одного своего почитателя»

artifex.ru

Следуй за блестящим кроликом: как Джефф Кунс стал самым дорогим художником в мире

Джефф Кунс

Постулат о том, что художник должен быть голодным (и желательно при жизни непризнанным), давно устарел и к современному искусству уже едва применим. Здесь ценность работ подтверждается сразу — как правило, на аукционах, где арт-объекты и картины уходят с молотка за баснословные суммы. Так, в середине мая 64-летний Джефф Кунс вернул себе звание самого дорогого из ныне живущих художников.

Скульптура из нержавеющей стали «Кролик», которую американец создал еще в 1986 году, была продана на торгах Christie’s за невероятные 91 миллион и 75 тысяч долларов. SPLETNIK.RU рассказывает о том, почему Кунса так любят, к каким работам еще можно прицениться и что еще покупают на аукционах любители современного искусства.

Джефф Кунс

Джефф Кунс родился 21 января 1955 года в Пенсильвании, США. Искусством он увлекался с молодости: в детстве помогал отцу в мебельном магазине, где однажды выставил на продажу и свои рисунки (их купили!), а будучи подростком, посещал школу при Художественном институте Чикаго и обожал Сальвадора Дали. В 21 год Джефф окончил Художественный институт в Мэриленде.

Признания собственного творчества Кунс добился в середине 80-х. Именно тогда появляются работы, которые считаются одними из главных в портфолио художника и поныне.

Внимания публики Джефф добился благодаря необычному и узнаваемому стилю: его скульптуры напоминают скрученные в причудливые формы продолговатые воздушные шары, а от глянцевой поверхности и ярких цветов и правда сложно сразу отвести взгляд.

Кунс не боялся затрагивать и скандальные темы, провоцируя публику и своими работами, и своими поступками. Так, в 1991 году художник женился на итальянской порнозвезде Чиччолине, и хотя брак продлился всего лишь год, отношения с ней Джефф сразу увековечил в своем творчестве: серия скульптур «Сделано на небесах» изображает пару за занятием сексом в разных позах.

Секрет успеха — работа с сильными эмоциями, а они связаны с сексом и властью. Кажется, Фрейд говорил, что люди всегда смеются над правительством, сексом и испражнениями. Эти темы занимают всех без исключения. Поэтому публика откликается на мои работы. Меня ненавидят, обожают, но главное — на меня реагируют,

— говорил Кунс в одном из интервью.

«Сделано на небесах»

«Учителем» Джеффа можно назвать Энди Уорхола — с этим родоначальником поп-арта Кунса регулярно сравнивают искусствоведы. Впрочем, художник и сам не открещивается о того, что метод работы Уорхола впечатлил его в свое время, и свою собственную мастерскую Кунс создавал по примеру легендарной «Фабрики».

С 1980-х годов в Нью-Йорке существует студия, где за каждый аспект работы отвечают отдельные специалисты: Джефф придумывает эскизы, а его коллеги уже трудятся над воплощением. Вначале у Кунса работало порядка 30 человек, сегодня он уже возглавляет штат из 135 сотрудников.

Каждый свой день я начинаю с обхода мастерской: в ней несколько «отделов». В отделе компьютерной графики мои эскизы воспроизводятся в цифровой форме, перед тем как им стать реальностью. В живописном отделе сотрудники по частям воспроизводят живописные работы, следуя моим инструкциям.

Далее появляются на свет пластиковые или металлические шедевры, в лаборатории мы сверяем цвета и формы. Все живет, бурлит и доставляет огромное наслаждение. Даже «копируя» объекты повседневной жизни, мы хотим, чтобы по красоте они превосходили реальность,  — рассказывает Кунс о своих буднях.

Еще одним сходством между Кунсом и Уорхолом можно назвать работу со знаменитостями. Даже далекие от современного искусства люди наверняка знакомы хотя бы с одной его работой — обложкой альбома Artpop Леди Гаги (для съемок художник, кстати, сам создал реалистичную скульптуру певицы).

Леди Гага со скульптурой Джеффа Кунса

Почерк художника здесь тоже узнаваем — на первом плане виден блестящий синий шар, а задний план украшает коллаж из картины «Рождение Венеры» Боттичелли.

Обложка альбома Леди Гаги Artpop

Леди Гага и Джефф Кунс

Одной из самых известных (и дорогих — ее продали за 5,1 миллиона долларов) работ Кунса является фарфоровая скульптура Майкла Джексона, которую он представил публике в 1988 году. К слову, сам художник — большой почитатель творчества певца.

Теперь его имя словно проклято кем-то. А я, как и раньше, считаю Джексона величайшим музыкантом, артистом. Никто больше не делал таких радикальных трансформаций с самим собой,

— признавался Джефф в одном из интервью.

Скульптура Майкла Джексона

Критики Кунса нередко обвиняют его в аморальности и пошлости, но художник работает не только с обнаженной натурой, но и с более трогательными мотивами. Различные изображения животных — еще одна узнаваемая черта его творчества. Так, одной из знаменитых работ художника является 13-метровая скульптура «Щенок», представленная на выставке в Германии в 1992 году.

Наталья Водянова и Джефф Кунс

Примечательно, что изначально Кунс создал ее не из металла или пластика — главных материалов, с которыми работает Джефф, — а из живых цветов. Это было первым изображением собаки, которое создал художник, — потом появилась и знаменитая «Собака из воздушных шариков», которая стала продолжение другой культовой скульптуры «Кролик» (той самой, что и поставила недавно новый аукционный рекорд). Детские воспоминания — отсюда и скульптуры, похожие на игрушки, и воздушные шарики, — еще один безотказный способ воздействия на зрителя.

Джефф Кунс и «Кролик»

К слову, титул самого дорогого художника в мире, который Кунс в мае вернул себе, он уступал ненадолго. Его предыдущий рекорд — та самая скульптура «Собака из воздушных шариков» была продана в 2013 году за 58,4 миллиона долларов. В ноябре 2018 года его сместил с пьедестала Дэвид Хокни, чья картина «Портрет художника» ушла с молотка на аукционе Christie’s за 90,3 миллиона долларов.

Ажиотаж вокруг «Кролика» удивил даже работников самого аукциона: за скульптуру, которая даже не является уникальной (Кунс создал три копии), намеревались выручить «всего» порядка 70 миллионов долларов. Особенность проданного «Кролика» заключается лишь в том, что, в отличие от своих собратьев, выставленных в музеях Лос-Анджелеса и Чикаго, этот экземпляр находился в частной коллекции и ни разу не демонстрировался публично.

Впрочем, высокие прибыли Кунсу необходимы — художник довольно часто оказывается вовлечен в судебные тяжбы по обвинениям в плагиате. Нередко ему приходилось и уплачивать штрафы. Сам Джефф относится к нападкам спокойно.

Давайте посмотрим на картину Веласкеса, где он изобразил Бахуса. Лично мне сразу приходит в голову картина Мане. Их можно назвать идентичными. И таких совпадений в истории множество. Когда я хочу использовать чье-то произведение, я спрашиваю разрешения,

— заявлял Кунс.

Да и критика в принципе, похоже, уже давно не трогает художника. Сегодня Джефф называет себя абсолютно счастливым человеком, в том числе и в личной жизни: с 2002 года он женат на художнице Джустине Уиллер, с которой у него шестеро детей.

Не понимаю художников, которые из чистого кокетства прикрываются фразами вроде: «Искусство не должно быть материальным, оно — бескорыстный плод интеллектуальных страданий!» Что плохого в умении зарабатывать деньги? Когда деньги есть, их можно вложить в искусство. Результаты будут налицо,

— отвечает Кунс своим критикам.

Джефф Кунс с женой

Ближайших конкурентов, по крайней мере по части ценника, у Джеффа и правда нет, но объекты современного искусства продолжают пользоваться спросом. Так, пластиковая скульптура мухи, созданная Катариной Фритч, была выставлена на продажу за 50 тысяч долларов в рамках выставки Art Basel.

Увы, но счастливый покупатель теперь найдется не сразу — на днях стало известно, что трехлетняя посетительница экспозиции разбила скульптуру, столкнув ее с постамента. В результате, как сообщается, у мухи откололись крылья.

Ну что же, к счастью Джеффа Кунса, его масштабные работы опрокинуть не так-то просто.

www.spletnik.ru

Джефф Кунс. Творец новой банальности

Ну, вы, в целом, поняли, да? Короче, про Кунса (1955-…) текст будет. Художник он хороший, известный, один из самых дорогих сейчас. Про него даже Владимир Кличко хорошо отзывается* — секс, говорит, Кунс изображает фантастически. Вот так приблизительно:

Из серии «Кама-Сутра»

Вообще, Кунса очень хочется назвать реинкарнацией Уорхола – тот бы, скорее всего, занимался сейчас чем-то похожим. У обоих область интересов — это массовое, банальное и безвкусное. У обоих арт-стратегия построена как бизнес-стратегия. И у обоих нет угрызений совести по этому поводу.

Вот выглядят они по-разному. Если Уорхол был каким-то долбанутым бесполым инопланетянином, чем довольно крепко шокировал пуританскую Америку, то Кунс – типичный клерк, чем шокирует уже всех – не должен современный скандальный художник ходить в костюме, быть вежливым и улыбаться. И коллекционировать классическое искусство, вроде Пуссена. Ну, не знаю, в морду бы кому дал, наркотиков бы покушал, что ли. Собственно, Кунс и был когда-то клерком – продавал билеты в Музей современного искусства – пока сам не стал деятелем этого самого современного искусства. А еще работал фондовым брокером на Уолл-стрит.

Известным Кунс стал в 80-е гг., после того, как начал делать такие вот штуки из серии «Банальность».

Змеи

Введение в банальность

Штуки эти довольно большие, в длину – больше метра. Все их мотивы – из их, американского, китча. Вроде наших матрешек, слоников и хохломы. Конечно, тут Кунс продолжает великую традицию апроприации, идущую от великого Дюшана, и преумноженную великим, естественно, поп-артом,
т.е. вводит в пространство искусства что-то уже существующее и готовое. Это более тонкая апроприация, нежели у Дюшана, ну, так ведь и времени сколько прошло – все усложняется. Дюшан просто выставлял готовый предмет, совершенно чуждый искусству, Кунс воспроизводит готовый жанр – китч, тоже чуждый искусству. И тут даже не важно, делает Кунс увеличенные копии реально существующих изделий или придумывает их сам – они же более или менее одинаковые, все эти кошечки-собачки, стоявшие на комодах. Вот это он точно придумал сам:

Michael Jackson and Bubbles

Но по смыслам – то же самое. Монументализированный китч. Зачем ему понабилось его монументализировать? Ну, во-первых, это такая постмодернистская ирония – Кунс этой монументализацией как бы уравнивает низменный жанр – китч – с высоким – со скульптурой, чем доносит до нас простую мысль об относительности всех эстетических суждений, оценок и иерархий. Во-вторых, это просто ирония. Ведь мелкие вещи – а все эти штуки даже на картинках выглядят мелкими – будучи увеличенными, производят странное впечатление. Тем более такие убогие, хоть и богатые. Над ними хочется как-то по-доброму посмеяться. А такой смех – это оптимизм. А оптимизм помогает человеку хорошо относиться к самому себе. Чего Кунс и добивается. Видите, какой он добрый.

Сам-то Кунс, конечно, говорит, что в его работах ни китча, ни иронии нет. Один оптимизм признает. Это опять у него дьявольская ирония, как костюм и манеры клерка. Не надо верить его словам. Им и не верят – после этой серии критики стали называть его королем китча. По-доброму, естественно. Что, кстати, совсем неправильно. Тогда уж король игры в китч.

Следующая серия, «Сделано на небесах», принесла Кунсу всемирную славу.

Из серии «Made in Heaven»

Это понятно. Насколько люди любят всякую сентиментальную дребедень**, настолько же они любят хорошую, добрую порнографию. Их сочетание делает людей предельно оптимистичными и заставляет ну очень хорошо относиться к себе***. А Кунс-то — добрый. Вот он и сочетает.

Из серии «Made in Heaven»

Сочетает, но гадко, по-постмодернистски при этом насмехается над зрителем. Порнография-то и китч в массовом сознании, к которому как бы адресуется Кунс, разведены в смысле легитимности. Китч – он пушистый, добрый и комфортный, порнография – стыдная, запретная и вредная. А тут – все вместе. Да еще, как и в случае с «Банальностью», все поднято до уровня высокого искусства – и размерами, опять же, и контекстом. Оно же все в галереях выставляется или даже в Версале – была у Кунса там недавно могучая выставка. Т.е. вся вот эта пошлятина и гадость – в бывших королевских интерьерах, прямо посреди классического искусства. Ужас.

Прямо скажем, для работы над этой серией – а она большая, и включает в себя и просто бесстыдную порнуху с откровенно показанными гениталиями в состоянии возбуждения – Кунсу пришлось пострадать. Сначала он был вынужден жениться на развратной венгерской женщине из Италии Чиччолине, в девичестве — Илоне Шталлер, активно подрабатывавшей в качестве порнозвезды. А потом еще и фотографироваться с ней в голом виде. И все это потом показывать людям. Невыносимо.

Помимо высокого гуманизма, сочетания легитимно не сочетаемого и личной кунсовой жертвенности эта серия интересна еще тем, что, наверное, впервые в искусстве в качестве реди-мейд выступил настоящий, живой, нормально функционирующий человек****. Выступила. Реди-мейдовость Чиччолины состояла в том, что она была взята и перенесена в искусство со всем своим настоящим и прошлым без всяких поправок и изменений. Она изображала сама себя в своем естественном, порнографическом виде, даже аксессуары и типа одежда на ней те же, в которых она снималась в порнухе. В писсуаре Дюшан тоже ведь ничего не менял, да не смутит Чиччолину это сравнение – об искусстве же говорим. Он его только подписал. Кунс же вместо подписи прилег рядом с реди-мейдом.

Из серии «Made in Heaven»

И еще. Представив порнографию в таком китчевом, с одной стороны, и высоком, с другой, виде, Кунс легитимизировал ее. Раз ее показывают в музее, раз она так похожа на слоников-кошечек, чего ее стыдиться. И это гуманно – все равно же ее покупают, смотрят и ищут в интернете. Легитимизация порнографии – это примирение человека со своим телом, о чем так заботится Кунс.

Из серии «Кама-Сутра»

Последняя серия, которую Кунс делает до сих пор – «Празднование». Началась она с этого 13-метрового объекта.

Щенок

Но более характерны для нее такие вот вещи.

Дикий кролик

Огромные, блестящие, стальные имитации дешевых детских игрушек, быстро скрученных из надувной кишки. Тоже внутри пустые. Их часто устанавливают в качестве городской скульптуры, что отсылает к работам Ольденбурга вроде памятника бельевой прищепке. Стоят бешеных денег. Гладкие, одноцветные, глазу зацепиться не за что. Отвратительные работы.

Воздушный шар-цветок

А если подумать? Помимо всех игр с контекстом и монументальностью тут есть еще одно, очень весомое достоинство. Кунс предельно убедительно утверждает ценности детства. И своего, и всех других. Да, эти работы настолько же банальны и массовы, как и китч, как и порнография. При их лапидарности они являют собой прямо-таки архетипы банального. Но «цель искусства — устранение тревоги» — это девиз Кунса. А что может лучше и качественнее устранить тревогу, как не инфантилизм, китч и порнография, при всем неоднозначном восприятии последней? Все это формы эскапизма, ухода от действительности в пространства, где нет конфликтов, напряжения, страхов и где желания реализуются. Напомню, что Кунс действует в рамках мифологии массового сознания. И над ним же иронизирует.

Висящее сердце

Для создания всей этой художественной продукции Кунс создал, по типу уорхоловской «Фабрики», корпорацию Jeff Koons LLC. Сейчас в ней работает 135 человек. Создание произведения происходит так. Кунс делает эскиз на компьютере, потом его сотрудники подбирают материал и цвета. Кунс все это утверждает, и тогда другие сотрудники воплощают шедевр в натуре. Производство, в общем. Некоторые работы, в частности, из серии «Празднества», поступают в тираж – тоже напоминание об Уорхоле. Не надо вот только говорить о том, что Кунс всего лишь его повторяет. Даже Уорхол не поднимался до тех высот банальности, которые с легкостью покорил Кунс. И уж, конечно, тому в голову не приходила гениальная идея соединить китч с порнографией.

Последнее время Кунс на вопрос: «каковы ваши дальнейшие творческие планы» — вопрос столь же банальный и пошлый, как и духовно-материальные источники его творчества – рассказывает о 48-метровом кране, на котором будет подвешена модель паровоза. Стоить это удовольствие будет 25 млн долларов, и это будет самое дорогое в смысле себестоимости произведение в истории искусств. Какой смысл в нем будет заложен – пока неизвестно. Еще Кунс рассказывает о будущей серии «Античность»: «Это будут скульптуры из мрамора, олицетворяющие весну и фертильность». Опять, наверное, какая-нибудь порнуха получится – опыт-то у Кунса есть. И в смысле порнухи, и в смысле работы с мрамором.

Буржуазный бюст

 

Бонус

 

Одна из первых широко известных работ Кунса.

Три мяча 50/50 Бак

Тут речь идет об иронии над обществом потребления. При этом Кунс выразился довольно загадочно: «Пылесосы, — это девственницы. Их девственность определяется тем, что эти пылесосы никто никогда не включал. На них интригующе указано: «мокрый» и «сухой»».

Новый пылесос для конвертируемых ценных бумаг

Глянец такой.

Голубой бриллиант

 

* На самом деле ничего удивительного в том, что Кличко-младший знает о Кунсе, нет – Владимир не посторонний в современном искусстве. Он был куратором украинского павильона на Венецианской биеннале-2009. Еще он коллекционирует искусство и, помимо абстракций социально близкого ему Сильвестра Сталлоне, имеет как минимум работы Олега Тистола – виднейшего представителя украинского трансавангарда или украинского необарокко. В общем, не из анекдота человек – было у мужика два сына, один – умный, а второй – спортсмен.

** Это заметно хотя бы по количеству постов с котиками-песиками в социальных сетях.

*** Кунс так высказался об этой серии: «Что нужно, чтобы избавиться от чувства вины и стыда? В каждом мужчине и женщине существуют Адам и Ева. И эти роли я сыграл вместе со своей женой Илоной».

**** Обвинять Кунса в эксплуатации и издевательстве над несчастной, отверженной обществом женщиной не стоит. Кунс утверждает, что это была настоящая любовь. Потом, он же не обманывал Чиччолину относительно проекта. А брак их вскоре распался, последовали почти 20 лет судов, в результате чего сын, появившийся от этой многократно зафиксированной искусством любви, навсегда лишен отца.

 

Автор: Вадим Кругликов

adindex.ru

ДЖЕФФ КУНС — Вспомнить, подумать… — LiveJournal

? LiveJournal

• Find more
  • Communities
  • RSS Reader
• Shop
• Help

Login

• Login
• CREATE BLOG Join
• English (en)
  • English (en)
  • Русский (ru)
  • Українська (uk)
  • Français (fr)
  • Português (pt)
  • español (es)
  • Deutsch (de)
  • Italiano (it)
  • Беларуская (be)

ngasanova — Subscribe

Log in

No account? Create an account

Remember me

Forgot password Log in Log in Facebook

ngasanova.livejournal.com

Джеф Кунс – кто он? Порно и собачки

Никто не знает, какой Кунц на самом деле. Всегда веселый, обаятельной и с приклеенной улыбкой, он производит впечатление денди, светского человека, лощеного и упакованного в дорогой костюм.  Он феномен современного искусства. Самый дорогой живой художник. При том, что ничего не пишет, не рисует и не лепит. Его произведения продаются за миллионы. Если вы увидели на просторах Инета яркую собачку якобы скрученную из воздушного шарика, или толстую, как копилка свинью с ангелочками – это Кунс. Могут попасться на глаза скульптуры цветов – а ля шарик или надувной «китайский» заяц. И все это стоит столько, сколько готовы заплатить люди.

«В прошлом предприниматель, Кунс начинал свою художественную карьеру в то время, когда в искусстве царил минимализм. В своем творчестве он в противовес аскезы 1970-х годов придумал новое искусство. В основу его новаторского подхода лег китч — страшный сон не только минималистов, но и всех, кому не чужда эстетика. Бескомпромиссный китч Кунса — это любование уродливым, это воспевание всех тех отталкивающих моментов, которых изо всех сил стараются избегать прочие художники».

«В основу его новаторского подхода лег китч — страшный сон не только минималистов, но и всех, кому не чужда эстетика».

Идея разрабатывается Кунсом, а создается его наемными рабочими на фабрике. Штат корпорации под названием Jeff Koons LLC насчитывает более ста человек. Макет делается с помощью компьютерной программы.

Джефф Кунс и сегодня остается художником-оппозиционером. «В ситуации повальной гиперрефлексии, самокопания и депрессивных настроений в арт-среде монструозный оптимизм Джеффа Кунса выделяется еще ярче, чем сорок лет назад».

А вот об этой работе я уже писала, не буду повторяться, просто посмотрите, в четко про слеживающемся смысле работы весь Кунс. Синий шар, и кипельно – белые скульптуры для парка, яркий кичливый шар и античная красота – китч был, есть и будет во все времена. Впрочем, возможно у вас найдется другое прочтение этой работы.

Но это еще все, что выделяет Кунса и делает его сияющей звездой сегодняшнего небосвода искусства. Ему присущ эротизм. Когда смотришь на его самую знаменитую, самую скандальную серию «Сделано на небесах», то в очередной раз задаешься вопросом – что было движущей силой в этом случае?

   

Сам Кунс подчеркивает значение сексуального потенциала в своем творчестве: «В моем искусстве секс всегда использовался как прямой способ коммуникации со зрителем. Поверхность моих произведений из нержавеющей стали — секс в чистом виде. В них есть и мужское, и женское начало: тяжесть материала сочетается с женственностью зеркальной поверхности».

«Тема секса в работах Кунса была окончательно раскрыта в серии под названием «Сделано на небесах» в самом прямом смысле: художник увековечил половой акт со своей женой в фотографиях и скульптуре. Для осуществления этого проекта он заблаговременно вступил в брак с итальянской порнозвездой Илоной Сталлер, больше известной под именем Чиччолина. Это был самый скандальный и спорный с моральной точки зрения акт его провокационной игры на арене современного искусства.»

Да, так и есть — и художник не зря назвал  эту серию «Сделано на небесах». Правда, небеса в этом случае оказались не всесильны, Кунс и Чиччолина прожили вместе всего год, развелись, а у актрисы родился сын. Дальше началась обыкновенная и совсем не такая прекрасная, как работы Кунса, история.

Сталлер (ее настоящая фамилия) покинула США вместе с годовалым ребенком, начав продолжительную тяжбу с бывшим мужем за право воспитывать сына.

В 1998 году Кунс выиграл в Италии судебное разбирательство в первой инстанции, доказав, что именно «любящий и отзывчивый отец» должен воспитывать мальчика.
Однако Римский апелляционный суд пересмотрел это решение и разрешил Чиччолине жить вместе с сыном. Тогда же ей были назначены щедрые алименты — по 15 тысяч евро в месяц на содержание мальчика. После чего, когда подростку исполнилось 17, Кунс смог отвоевать его и потребовал возврат выплаченных алиментов. Но это уже другая история, хоть она и является частью жизни маэстро.
А пока вот, молодые и прекрасные, успешные и знаменитые, Джеф и Чиччолина создают скандальную порно — серию «Сделано на небесах». Посмотрите самые целомудренные композиции))).

Фото: Jacqueline Manoharan

использованы материалы: Jeff Koons a Bilbao, Наталья Горожанцева

tanjand.livejournal.com

Я — художник, я так вижу: интервью с Джеффом Кунсом | Vogue Ukraine

Если бы стены манхэттенского Музея Фрика могли слышать, прошлой весной они бы задохнулись от шока и ужаса на лекции Джеффа Кунса, собравшей в основном профессиональную аудиторию. Он делился своими мыслями по поводу бронзовых скульптур эпохи Возрождения и барокко из коллекции Хилла, выставленных в то время в залах на всеобщее обозрение. Это был перформанс в лучших традициях Кунса: он пользовался каждым удобным случаем, чтобы обратить внимание зрителей на грудь, яички или фаллосы как на самих статуэтках, так и в его собственных работах. Этот взгляд на искусство и форма его подачи – фирменный прием художника, и публика жадно ловила каждое его слово; большинство наверняка оценило иронию ситуации, когда Кунс с непроницаемым выражением лица принялся крушить ханжеские устои арт-сообщества. Однако далеко не всем лекция пришлась по вкусу. Сама идея выступления Кунса в этих «святых стенах» настолько разозлила какого-то почитателя искусства, что почтовый ящик музея засыпали открытками с изображениями какашек.

«Коллекция Фрика» – не единственный известный музей, принявший Кунса. Летом 2014 года в Музее американского искусства Уитни открылась выставка-ретроспектива художника, организованная Скоттом Роткопфом. Это было во многих смыслах историческое событие. Экспозиция общей площадью 2,4 тыс. кв. м (произведения Кунса выставили во всех залах, за исключением пятого этажа, отданного под экспонаты из основной коллекции музея) стала самой крупной персональной выставкой в истории Музея Уитни. К тому же она была последней в этом помещении – смелом, необычном модернистском здании из серого гранита и цемента на углу 75-й улицы и Мэдисон-авеню, построенном по проекту Марселя Бройера. Весной музей планирует перебраться в центр – в новое, более просторное помещение, спроектированное Ренцо Пиано, прямо напротив южного конца парка Хай-Лайн в районе Митпэкинг на Манхэттене. После переезда музею не хватило бы средств, чтобы содержать старое здание, поэтому «дом Бройера» решили сдать в аренду на восемь лет (с возможностью продления) Метрополитен-музею, которому всегда не хватало места, чтобы достойно разместить свою коллекцию работ XX — XXI веков. Теперь искусствоведам будет где разойтись.

Выставка Кунса взбудоражила мир искусства. «Джефф – это Уорхол нашего времени», – считает Адам Вайнберг, директор Музея Уитни. «Мы не хотели на прощание погружаться в ностальгию и углубляться в прошлое, – добавляет организатор выставки Скотт Роткопф. – Нам хотелось сделать что-то смелое, чего еще не было ни в Музее Уитни, ни в карьере Джеффа, ни в жизни Нью-Йорка».

«Джефф – это Уорхол нашего времени», – считает Адам Вайнберг, директор Музея Уитни

2014-й вообще был богат знаковыми для Кунса событиями. Впервые в нью-йоркском Рокфеллер-центре выставили его работу 2000 года – скульптуру из живых цветов Split-Rocker («Двойная качалка»). Инсталляция, организованная галереей Ларри Гагосяна и Public Art Fund, проходила параллельно с выставкой в Музее Уитни. В Split-Rocker, пронизанной кубистскими идеями Пикассо, на мой взгляд, даже больше значений и эстетизма, чем в другом кунсовском мегахите – Puppy («Щенок»), в котором тоже есть почва для растений и устроена собственная внутренняя система полива. Тем временем в январе 2015 года в Лувре на фоне произведений искусства XIX столетия установят несколько гигантских «надувных» скульптур Кунса, в том числе Balloon Rabbit («Надувной кролик»), Balloon Swan («Надувной лебедь») и Balloon Monkey («Надувная обезьянка»). Когда в 2001 году я готовила материал о Кунсе, его жизнь складывалась совсем по-другому: он проходил круги ада, причем как в личной, так и в профессиональной сфере. Джефф тщетно пытался реализовать начатый в 1993 году колоссальный проект «Празднование» (Celebration). На тот момент у него не оставалось по сути ничего, кроме веры в свое искусство. Помню, я подумала: каким невозмутимым он кажется в ситуации, в которой любой другой человек давно бы сошел с ума. Но, как говорит верный соратник Кунса Гари Макгроу, «Джефф не любит зацикливаться на проблемах – он всегда ищет, что нужно исправить».

Концентрация и спокойное отношение к жизни принесли свои плоды. Кунс прекратил бесперспективные отношения с некоторыми партнерами и вернулся в родную галерею Sonnabend, на время отказался от попыток завершить работу над скульптурами и картинами из цикла Celebration и создал несколько новых серий, в том числе экспозиции из картин и зеркальных настенных рельефов в виде животных (Easyfun и Easyfun-Ethereal).

Спустя десять лет Кунса не узнать. Он – звезда мирового масштаба, сотрудничающая сразу с тремя крупными галереями – Gagosian, David Zwirner и Sonnabend, с каждой из которых у него особые отношения. И как бы поразительно это ни звучало, старые цены на его картины, прежде считавшиеся баснословными, нынче кажутся удачной сделкой. В прошлом году за его работы на аукционах в общей сложности выручили
117 млн долларов: глянцевая стальная статуя моряка Попая (Popeye, 2009-2011) ушла за 28,2 млн долларов; за стальной поезд Jim Beam – J. B. Turner Train (1986) удалось получить 33,8 млн долларов; за статую же надувной собаки (Balloon Dog (Orange), 1994-2000) заплатили 58,4 млн долларов – рекордную сумму за произведение художника-современника.

Восхождение Кунса от безвестности к славе, за которым последовало падение и новый головокружительный взлет, – классическая американская история самосозидания, мастерства и несгибаемой воли вкупе с гением маркетинга и торговли.

Способности к торговле художник унаследовал от своих многочисленных предков. Когда весной я приезжала к нему на ферму в южной Пенсильвании (в свое время она принадлежала Нелл и Ральфу Ситлер, его бабке и деду по материнской линии, а в 2005 году он выкупил ее, чтобы построить усадьбу для семьи), Кунс повел меня на кладбище на окраине Ист-Проспекта, где похоронены родственники его матери. Мы остановились перед целым рядом надгробий с фамилией Ситлер. Кунс называл каждого покойного по имени и рассказывал о его профессии. В большинстве своем Ситлеры были торговцами. Дядя Джеффа Карл торговал сигарами; дядя Рой был владельцем универсама – и так далее. Отец художника Генри Кунс был декоратором – его компания выполняла заказы местных богачей в Йорке, который в то время был процветающим промышленным городком.

Юный Кунс достойно продолжил семейные традиции. Он помогал отцу, рисуя картины для его мебельного магазина, и в то же время торговал лентами, бантами и упаковочной бумагой в качестве коммивояжера и даже продавал колу в местном гольф-клубе. «Все разносили Kool-Aid, и только я – Coca-Cola в таком симпатичном бидоне, – вспоминает Кунс. – Я расстилал полотенце, аккуратно раскладывал чашки, стараясь, чтобы все было чисто и аккуратно». (Художник до смешного щепетилен в вопросах гигиены и запахов.)

Отдел живописи в студии Кунса, где его помощники трудятся над полотнами для серии Antiquity («Античность»). Полотна поделены на секции, каждую из которых разрисовывают вручную. В студии Кунса работает 128 человек, воплощающих в жизнь его идеи: 64 художника, 44 скульптора, 10 программистов и 10 администраторов. И это не считая всевозможных специалистов, производителей и учреждений, с которыми он консультируется в процессе работы. Недавно, например, художник обращался в Центр частиц и атомов при Массачусетском технологическом институте к его директору Нилу Гершенфельду

У Джеффа установилась особая личная связь с его первыми кумирами. В их числе был Сальвадор Дали: книгу с его работами в юности Кунсу подарили родители, и она стала его первым художественным альбомом. Потом, когда Джефф учился в Балтиморской школе искусств, он разыскал Дали в нью-йоркском отеле St. Regis, где состоялась их памятная встреча: мальчик, будто сошедший с рекламы хлопьев (он и сейчас такой), познакомился с мэтром, стоявшим у истоков европейского декаданса. Позже в работах Кунса не раз появлялись аллюзии на знаменитые усы Дали.

Не меньшее впечатление на него произвела выставка картин Джима Натта, проходившая в 1974 году в Музее Уитни. Именно она подтолкнула Кунса к поступлению в школу при Чикагском художественном институте. В Чикаго Натт состоял в свободном братстве художников, творивших под общим названием «Чикагские имажисты» (Chicago Imagists). Кунсу удалось устроиться ассистентом к одному из главных «имажистов» Эду Пашке, чья кошмарная палитра и потусторонние образы по сей день не утратили своего мрачного обаяния. По словам Пашке, Кунс был настолько предан своему делу, что буквально в кровь стирал руки, стараясь
потуже натянуть холст.

По приезде в Нью-Йорк он устроился на идеальную по его меркам работу – продавать членские билеты в Музей современного искусства (MoMA). В то время я была стипендиаткой Национального фонда поддержки искусств в области фотографии, тоже работала в MoMa и нередко наблюдала, как он дефилирует по вестибюлю в вызывающих нарядах с необычными аксессуарами – например, бумажной манишкой, двумя галстуками и надувными цветами вместо бус. О его проделках до сих пор ходят анекдоты. Однажды, например, Ричард Олденберг, возглавлявший в то время музей, вежливо попросил Кунса повторить трюк Гудини и исчезнуть на некоторое время, пока горизонт не очистится. Об этом Олденберга умолял Уильям Рубин – напрочь лишенный чувства юмора глава отдела живописи и скульптуры. К нему как раз должна была прибыть делегация из России, и Рубин, надеявшийся уговорить русских раскошелиться на пару выставок, боялся, что выходки Кунса отпугнут потенциальных спонсоров. (Когда я рассказала эту историю архитектору Аннабель Селлдорф, не раз сотрудничавшей с Кунсом, она со смехом заметила, что именно эти коллекционеры сейчас в основном и скупают его работы.)

Большие надежды

Благодаря работе в MoMA Кунс с головой погрузился в историю модернизма и особенно увлекся идеями Марселя Дюшана, который изменил историю искусства, показав, что предметы повседневного обихода, так называемые «реди-мейды», в зависимости от контекста могут вознестись до уровня арт-объектов. Теории Дюшана стали настоящим откровением для Кунса. Еще в свою бытность в МоМА он начал экспериментировать с дешевыми надувными игрушками, фигурками цветов или кроликов, играя с дюшановской концепцией реди-мейдов. Эти надувные творения он расставил у зеркала в своей квартире. «В возникших образах таилась такая пьянящая сексуальная энергетика, что мне срочно захотелось выпить, – вспоминает он. – Я отправился в бар Slugger Ann’s, где хозяйничала бабка Джеки Кертис».

Кертис связывала Кунса с последним истинным оплотом авангардного искусства, чем художник весьма гордится. Кертис, запрещавшая называть себя трансвеститом, стояла у истоков ЛГБT-движения и, как и Кэнди Дарлинг, прославилась благодаря Уорхолу. Кунсу явно льстит тот факт, что его все чаще ставят в один ряд с Уорхолом, хотя, по правде говоря, менее похожих художников и личностей сложно представить. Уорхол был чужим для американского общества по двум причинам: сын словацких иммигрантов, он был геем в то время, когда это вызывало совсем не такую реакцию, как в наши дни. Кунс, напротив, рос, наслаждаясь любовью и поддержкой общества, и в полной мере ощущал себя его частью. Уорхол на своей «Фабрике» окружал себя молодыми лицами, однако ему претила сама мысль о продолжении рода. У Кунса же хватит детей (их восемь), чтобы отправиться на гастроли с мюзиклом «Звуки музыки». Уорхол достиг почти буддийской безмятежности в творчестве, одно за другим создавая свои произведения и отправляя их в мир. Кунсу каждый раз приходится совершать невозможное, и поэтому число его работ совсем невелико. «В среднем мы делаем 6,75 картин и от 15 до 20 скульптур в год», – уточняет он. (Джефф вообще любитель точных цифр.) Уорхола было сложно заставить общаться с критиками, галеристами и коллекционерами. Кунс в этом отношении – его полная противоположность.

Более того, если у Кунса и есть кумир на данном этапе жизни, то это Пикассо, о котором он говорит часто и много. В свои 59 лет художник придерживается строгого режима с обязательной диетой и физическими нагрузками, чтобы, как Пикассо, активно творить вплоть до 80 лет. Ежедневно в полдень он поднимается в спортзал на втором этаже студии, после чего умеренно обедает. Все остальное время Кунс подкрепляется ассорти из орехов, хлопьев, свежих овощей и батончиков Zone. Иногда, переходя на брокколи, извиняется перед окружающими за характерный запах.

Кунс со своей неоконченной работой – статуей Геркулеса Фарнезского из серии Gazing Ball, 2013

Уорхола и Кунса объединяет редкая способность запечатлеть дух времени посредством образа или предмета. Впервые эта идея пришла в голову Кунсу в 1979 году, когда он покинул МоМА. Некоторое время он пробовал работать с кухонной техникой – тостерами, холодильниками, фритюрницами, подключая их к флуоресцентным лампам. За «кухонными» экспериментами последовала его первая, полностью реализованная серия The New («Новое»). В ней он поместил совершенно новые пылесосы в витрины из плексигласа с флуоресцентной подсветкой. «Я хотел передать идею вечной девственности», – говорит Кунс.

Чтобы в то время хоть как-то сводить концы с концами, он работал биржевым брокером. Его произведения вызвали умеренный ажиотаж на нью-йоркской арт-сцене, и их даже некоторое время выставляла у себя в галерее Мэри Бун, популярный в то время арт-дилер. Как по секрету Кунс признавался близким друзьям-художникам, он обрадовался предложению присоединиться к «секте бундистов», но этому кратковременному сотрудничеству не суждено было перерасти в нечто большее. Другой арт-дилер также отказался от его инсталляции с пылесосом. Разочаровавшийся в искусстве, без гроша в кармане, Кунс решил взять паузу и на полгода уехал к родителям, жившим в то время уже во Флориде. Здесь он подрабатывал на выборах в штабе одного из кандидатов, чтобы наскрести немного денег.

А по возвращении в Нью-Йорк случилось событие, навсегда изменившее его жизнь, – появилась серия Equilibrium («Равновесие»). Днем Джефф, как и прежде, работал в агрессивном мире финансов, на сей раз торгуя на товарной бирже, а ночами трудился над концепцией, которая впоследствии стала его первым серьезным прорывом. Построенная вокруг по-ницшеански темной картины мира, серия была полной противоположностью характерной для Кунса оптимистичной системы образов. Ярким примером этой новой эстетики стали две работы 1985 года: акваланг из литой бронзы, получивший название Aqualung, и бронзовая лодка Lifeboat. С первого взгляда было ясно, что они не просто не способны спасти ­чью-то жизнь, а скорее погубят ее.

Цикл работ Equilibrium Кунс представил в 1985 году в рамках первой персональной выставки в галерее International with Monument в Ист-Виллидж, организованной художниками, но просуществовавшей совсем недолго. Греческого коллекционера Дакиса Иоанну, сыгравшего впоследствии значительную роль в популяризации работ Кунса, поразило увиденное. «Меня очень заинтриговала инсталляция с баскетбольным мячом One Ball Total Equilibrium Tank, – вспоминает он. – Я сразу же захотел ее купить». Чтобы создать теперь уже ставшую культовой баскетбольную серию с одним и несколькими мячами, плавающими в аквариумах, потребовались бесконечные эксперименты и телефонные консультации с учеными. Кунс звонил даже лауреату Нобелевской премии доктору Ричарду Ф. Фейнману, и тот посоветовал рассчитать нужную пропорцию соленой и дистиллированной воды, чтобы мячи не всплывали на поверхность и не опускались на дно. Иоанну захотел познакомиться с художником. «Он поразил меня своей серьезностью, – рассказывает коллекционер. – В нем чувствовалась глубина. У него было свое видение, свой собственный огромный мир, который ему еще предстояло познать». Иоанну весьма удачно приобрел работу за 2700 долларов.

Выставка в Музее Уитни, которая переехала в Центр Помпиду, собрала самые яркие хиты Кунса – от ранних произведений до последних работ, в том числе стальные экспонаты из серии Luxury and Degradation («Роскошь и деградация») (Travel Bar, Jim Beam – J. B. Turner Train, др.) и цикла Statuary («Скульптура»), куда вошел Rabbit («Кролик») 1986 года, получивший самое широкое признание критиков. Загадочная глянцевая фигура кролика из стали завоевала сердца прежде скептически настроенных кураторов, специалистов по истории искусства и критиков. Они провозгласили ее блестящей современной интерпретацией целого комплекса образов – от зайчиков Playboy до головокружительных форм Бранкузи.

Однако Кунс стремится создавать работы, интересные не только людям искусства. Особенно сильно это желание проявляется в серии Banality («Банальность»), созданной в конце 1980-х годов в мастерских Италии и Германии из таких традиционных материалов, как фарфор и дерево. Работы из этой серии – от Иоанна Крестителя до бело-золотой фигуры Майкла Джексона с ручной обезьянкой на коленях – фактически олицетворяют популистское представление о рае. Источником вдохновения здесь послужили обыденные предметы и популярные сувениры, которые художник преобразил до неузнаваемости. Люди толпами валили в галерею Sonnabend, где Кунс наконец нашел пристанище. В скором времени появились и новые знаки, указывающие на то, что в один прекрасный день он все-таки добьется своего и, по собственному довольно-таки самонадеянному признанию, станет фигурой столь же влиятельной в искусстве, как The Beatles в музыке.

Небеса обетованные

Кунс всегда стремится запечатлеть дух времени, каким бы он ни был, поэтому серия Made in Heaven («Сделано на небесах») стала логичной реакцией на тогдашние реалии. Впервые серия увидела свет в галерее Sonnabend осенью 1991 года, когда из-за СПИДа секс из чего-то стыдного и запретного внезапно превратился в тему номер один. Работа Кунса стала гетеросексуальным аналогом фотографий Роберта Мэпплторпа, снявшего половой акт между мужчинами. Более того, его картины, скульптуры из дерева, мрамора и стекла и холсты, расписанные масляными чернилами посредством фотомеханической печати, представляют собой самые натуралистичные сцены за всю историю западного искусства, когда-либо становившегося достоянием общественности. Звезда этой серии – ее главное действующее лицо, итальянская актриса Илона Шталлер, более известная под сценическим именем Чиччолина (Пышечка). Кунс увидел ее фото в журнале и решил познакомиться. Почти сразу же между ними разгорелся бурный роман. Родившаяся в Венгрии Шталлер – бывшая порнозвезда, икона эротических видео и по совместительству политик – была и остается единственным живым объектом реди-мейда в творчестве Кунса, и, как с любым человеком, работать с ней было непросто.

У Кунса хватит детей, чтобы отправиться на гастроли с мюзиклом «Звуки музыки»

На картинах Кунса парочка изображена во время полового акта, как анального, так и вагинального, на фоне потоков семени. Кунс говорит об одной из своих самых откровенных картин: «Что мне особенно в ней нравится, так это прыщи у Илоны на заднице. Какой же уверенной в себе надо быть, чтобы вот так вот запросто оголить свою попу. Считайте это моей данью «Происхождению мира» Курбе». Он говорит абсолютно серьезно.

Некоторое время их жизнь имитировала искусство, а искусство – жизнь. Они сыграли свадьбу в Будапеште, около года провели в Мюнхене, где Кунс наблюдал за реализацией проекта Made in Heaven, а затем вернулись в Нью-Йорк. «Моему отцу вся эта затея казалась безумной, но тем не менее он принял и поддержал меня», – вспоминает художник. Не один Кунс-старший думал, что Джефф сошел с ума.

Как и следовало ожидать, выставка пользовалась бешеной популярностью – любопытная публика и жадные до сенсаций СМИ шли на нее нескончаемым потоком. При этом в арт-кругах она произвела эффект разорвавшейся бомбы: большинство коллег решили, что художник собственными руками погубил свою карьеру. Аннабель Селлдорф вспоминает, какими шокирующими казались ей работы в то время. «Однажды я очутилась в студии один на один с тремя гигантскими «секс-картинами», – говорит она. – Я смотрела на них и думала: “Боже правый!”» Продать дорогие в изготовлении работы оказалось не так просто. Ситуацию усугублял разразившийся в начале 90-х кризис, вызвавший панику среди покупателей. Галерее Sonnabend было все труднее изыскивать средства на проекты Кунса, что привело к финалу, о котором в более благополучные времена никто не мог и помыслить: Кунс и Sonnabend разорвали отношения. Антонио Хамем, нынешний владелец галереи, 40 лет управлявший ею вместе с Илеаной Соннабенд, вспоминает: «Это был очень сложный момент. Хотя Илеана и ее муж Майкл владели огромной коллекцией, они всегда жили очень скромно. Изготовление всей дорогостоящей серии Made in Heaven оказалось непосильной с финансовой точки зрения ношей. Джефф хотел произвести сразу все экземпляры. Я объяснил ему, что нам это не по силам. Он посчитал это предательством с нашей стороны, решил, что мы не верим в него и потому не хотим финансировать его работу. Он очень тяжело воспринял наш отказ. У нас и в мыслях не было подвести его. Это была очень печальная для всех нас ситуация».

Сегодня серию наконец оценили по заслугам. К счастью, Кунс не смог уничтожить большинство экспонатов, как ни старался, потому что качество работ оказалось действительно отменным. (Музей Уитни включил некоторые из них в экспозицию с обязательным предупреждением: «До 16 …»).

Сегодня головокружительный роман Кунса и Чиччолины уже стал легендой в мире искусства

«Made in Heaven – потрясающее произведение искусства, – считает Дэн Колен, один из самых талантливых художников поколения, пришедшего вслед за поколением Кунса. – Это творчество, не признающее границ и ограничений. Жизнь художника была неразрывно связана с его работой. Он превзошел Дюшана, превзошел Уорхола, превзошел саму идею реди-мейда». Кто-то скажет, что художник вышел за пределы разумного, забыв о рынке, но Кунс не из тех, кто жертвует своим искусством ради выгоды. Хамем точно описывает его отношение к искусству: «Джефф выкинул бы меня из окна ради своих творений, но и сам бы, не колеблясь, выпрыгнул следом. Он самый романтичный из всех художников, которых я встречал».

Сегодня головокружительный роман Кунса и Шталлер уже стал легендой в мире искусства. Они расстались потому, что Шталлер хотела и дальше сниматься в порнофильмах, а Кунс требовал от нее верности. В октябре 1992 года у пары родился сын Людвиг, что лишь усугубило проблему. В разгар скандала, по драматизму не уступавшего истории Марии Каллас, Шталлер перехитрила приставленного к ней телохранителя и вместе с Людвигом сбежала в Рим. Борьба за сына стоила Кунсу десяти лет жизни и миллионов долларов, однако так и не принесла желаемого результата. Он мчался в Рим в надежде увидеть Людвига, но встреча с сыном всегда срывалась. Бывшая жена по сути вычеркнула его из жизни ребенка.

Все свои чувства он излил в серии Celebration («Празднова­ние»), начатой в 1993 году. Этим своеобразным посланием Кунс хотел сказать сыну, как сильно скучает по нему. Гигантская скульптура широко распахнувшего глаза котенка на бельевой веревке (Cat on a Clothesline). Нарисованные кубики (Building Blocks). Гигантское золотое сердце из стали на лиловых стальных лентах (Hanging Heart). Монументальная стальная фигура собачки из надувного шарика (Balloon Dog), этакий троянский конь наших дней. За кажущейся простотой этих и подобных им произведений скрывается сложнейшее производство, к которому Кунс предъявляет самые строгие требования. Производственные расходы и гонорары адвокатов, пытавшихся вернуть ему сына, привели художника на грань банкротства.

Высокие технологии

Со временем он начал строить свою жизнь заново. «Как-то один мой друг сказал: «Джефф, пойми, уже ничего не поделаешь, – вспоминает он. – Ты сделал все, что было в твоих силах. Остановись, возьми себя в руки и начни жить своей жизнью». Я потерял все». Кунс не отказался от Людвига, которому недавно исполнился 21 год. Чтобы помочь другим детям, художник начал сотрудничать с Международным центром пропавших и эксплуатируемых детей, вместе с которым они создали Koons Family Institute on International Law & Policy (Международный институт семьи Кунс по вопросам международного права и политики). Он отыскал свою дочь Шеннон – она родилась, когда Джефф был студентом, и ее отдали на усыновление. Сейчас у них близкие отношения. В 2002 году Кунс женился на художнице Жюстин Уилер, работавшей в свое время его помощницей в студии. Фотографиями их общих детей, а также Людвига и Шеннон увешаны все стены в их доме.

В разгар личной драмы сбережения Кунса совсем истощились, и ему один за другим пришлось уволить более 70 своих сотрудников. Дальше – хуже: в 1999 году Федеральная налоговая служба подала прошение об аресте его имущества на общую сумму в 3 млн долларов за неуплату налогов. Частенько Кунс, его будущая жена Уилер и менеджер студии Макгроу по ночам оставались в студии. Их стратегия по спасению цикла Celebration в конечном итоге оказалась успешной. «Вначале мы столкнулись с тем, что Джефф, начиная работать над проектом, не представлял, как его закончить, – рассказывает Хамем. – Стоило случиться какой-то проблеме, как работа стопорилась. Хотя на создание его произведений и сейчас уходят годы, процесс все же удалось оптимизировать». В конце концов, благодаря упорству, по-новому организованной работе (не говоря о поддержке таких титанов, как Gagosian и Sonnabend) и постоянному поиску решений, ­работы из цикла Celebration увидели свет.

Больше всего мешало то, что несовершенные производственные процессы и технологии не поспевали за кунсовским полетом мысли. Эти новые технологии, поражающие своей сложностью, настолько тесно связаны с творческим процессом, что для каталога выставки в Музее Уитни редактор Artforum Мишель Куо написала о них отдельную главу. Только прочитав о компьютерной томографии, сканировании на основе структурированного света, объемных данных, уникальном программном обеспечении и специализированных технологиях производства, я начала понимать, зачем Кунсу столько сотрудников. Как правило, в студии одновременно трудится 128 человек: некоторые выполняют задания, которые еще Микеланджело давал своим ученикам (например, смешивают краски), другие заняты лабораторными исследованиями на уровне диссертации по радиологии.

У него есть всего три личных предмета роскоши: дом в Нью-Йорке, ферма и коллекция классического искусства, в которую входят работы Магритта, Курбе и Мане

Эти титанические усилия и исключительные требования к качеству объясняют себестоимость работ Кунса – по ним видно, на что ему приходится идти, чтобы добиться желаемого результата. Художница Барбара Крюгер, чьи точные суждения о мире искусства уже который год в полной мере раскрывают его суть, совершенно растерялась, когда я позвонила ей с просьбой охарактеризовать Кунса, с которым они вместе начинали в Нью-Йорке. Она попросила дать ей время на раздумье и позже написала мне: «Джефф – как человек, свалившийся на землю. В наше гротескное время легкомысленного отношения к искусству и одержимости абстрактным теоретизированием он то ли его венец, то ли, выражаясь языком Пикетти, предвестник возвращения брехтовского «эффекта отчуждения», то ли восхитительно искаженная версия такого отчужденного видения. Он создает пресловутые пирожные и угощает ими народ».

Крюгер не зря упоминает Томаса Пикетти, французского экономиста, чей труд о существующей сейчас пропасти между богатыми и бедными стал неким маркером нашего времени: поневоле задумываешься, когда слышишь о стоимости произведений современного искусства, в особенности о суммах, которые коллекционеры готовы выложить за работы Кунса. При этом, как ни странно, многие знакомые Кунса, в том числе и сама Крюгер, утверждают, что деньги его совершенно не интересуют. У него есть всего три личных предмета роскоши: дом в Нью-Йорке, ферма и коллекция классического искусства, в которую входят работы Магритта, Курбе и Мане. Ферма, с 16 гектаров выросшая почти до 3230, сама по себе почти произведение искусства в фирменном кунсовском стиле. Строения окрашены в традиционные для этой местности красные, желтые и белые цвета. В главном доме узоры на старинных обоях, меняющиеся от комнаты к комнате, создают впечатление калейдоскопа. Но первое и основное назначение фермы – это место уединения семьи.
Даже выходя в свет, Кунс обходится без роскошных аксессуаров. Деньги для него – это прежде всего средство, позволяющее беспрепятственно творить. Однако без богатых покровителей ему все же не обойтись. Роткопф так описывает проблему художника: «Если на создание новой работы требуется несколько миллионов долларов, ему приходится просить нужные суммы у богатых покровителей. Вместе с арт-дилерами он должен убедить этих исключительно богатых людей инвестировать в мечту об идеальном объекте».

Кунс продолжает исследовать популярные образы поп-культуры, в числе которых Халк и моряк Попай (его любимое блюдо – шпинат – символизирует, по мнению художника, способность искусства преображать окружающий мир), однако в последние годы в его арсенал вошли картины и скульптуры совершенно иного толка – вдохновленные античностью и классическим искусством. Когда Джефф готовился к прошлогодней имевшей оглушительный успех выставке Gazing Ball («Зеркальный шар») в галерее Дэвида Цвирнера (сплетники от искусства тут же ошибочно решили, что Кунс ушел от Гагосяна к Цвирнеру), он обращался в луврскую мастерскую, специализирующуюся на гипсовых предметах, а также в берлинскую мастерскую слепков Gipsformerei. Вместе со специалистом по камню и литью из Метрополитен-музея Кунс разработал оригинальный гипсовый состав, по прочности не уступающий мрамору. На каждую скульптуру в стратегически важном месте он приделал ярко-синий зеркальный шар – такие шары в XIII веке служили визитной карточкой Венеции и вновь обрели популярность уже в Викторианскую эпоху.

Невролог, лауреат Нобелевской премии доктор Эрик Р. Кандел был под таким впечатлением от выставки, что даже лично написал Кунсу. Он объяснил: «Меня всегда интересовала идея «вовлеченности зрителя», впервые сформулированная венским историком и искусствоведом Алоизом Риглем. Она предполагает, что картина или скульптура, созданная художником или скульптором, не считается завершенной, если она не вызывает какой-либо реакции у зрителя». «Глядя на скульптуры, вы видели собственное отражение в зеркальном шаре, – продолжает Кандел. – Художники иногда используют зеркала в своих произведениях, но никто до Джеффа не строил свои работы таким образом, чтобы зритель оказывался в объятиях или на груди у статуи».

За все 30 лет нашего знакомства самым счастливым я видела Кунса, когда гостила у него на ферме. Тогда Джефф и Жюстин вместе с детьми погрузились в «кунсмобиль» – длинный фургон с командирским креслом для каждого ребенка. Он признался мне: «Больше всего я горжусь тем, что создаю работы, благодаря которым искусство перестает внушать зрителю благоговейны

vogue.ua