Дряблые руки и парик: как сейчас выглядит Моника Беллуччи
Новости
57-летняя Моника Беллуччи до сих пор остается иконой красоты и сексуальности.
Моника Беллуччи
- Фото
- Legion Media
Актриса, несмотря на появляющиеся возрастные изменения, всячески отказывается от уколов красоты и пластической хирургии. Моника изначально выбрала для себя естественное старение без вмешательств. Поклонники всячески поддерживают Беллуччи в соцсетях, убеждая, что и с морщинками на лице она не утратила свою красоту.
И это факт! Несмотря на изменения и небольшие морщинки, лицо актрисы практически не изменилось. Доказательством этого стало появление Беллуччи на презентации книги о величайшей оперной певице XX века Марии Каласс.
Моника предстала перед журналистами в алом платье с глубоким декольте и с длинными волнистыми волосами, больше похожими на парик (читайте также: В парике: Марина Хлебникова впервые появилась на публике после пожара и комы (фото)).
Образ дополнял излюбленный макияж актрисы — легкие smokey eyes в коричневых оттенках.
Моника Беллуччи
- Фото
- Legion Media
Лицо и зона декольте актрисы выглядели подтянутыми, свежими и сияющими. Беллуччи постоянно улыбалась, а мимические морщины на лице лишь придавали ей шарма.
Но в какой-то момент Моника начала активно жестикулировать и присутствовавшие заметили, что ее руки выглядят иначе: слегка дряблые и с ярко выраженными венами. Именно они и выдали истинный возраст Беллуччи (читайте также: Возраст женщины выдают руки: как выбрать перчатки).
Моника Беллуччи
- Фото
- Legion Media
Несмотря на это Моника совершенно довольна собой. Актриса здраво понимает, что вечно молодой быть невозможно, но поддерживать свою красоту нужно.
Главное, знать меру.
Если Беллуччи смогла принять свой возраст и изменения, то многие ее коллеги по шоу-бизнесу на это не решаются. Например, Мадонна. Певица наотрез отказывается стареть, то и дело прибегая к операциям и уколам красоты. Артистка уже изменила себя до не узнаваемости и омолодила на лет 20, но даже это не заставило ее отказаться от чрезмерной фоторетуши (подробнее: Юное лицо и старческие руки: Мадонна промахнулась с ретушью).
Анастасия Антоновская
Теги
- стиль звезд
Сегодня читают
«Слишком нескромно»: Бузова натянула купальник так высоко, что обнажила больше, чем нужно
«Ноги от ушей»: Хейли Бибер в экстра-мини прошлась по улице — глаз не отвести
Как на самом деле выглядят квартиры в Нью-Йорке: 20 реальных фото, которые ужасают
Виктория Боня показала лицо после пластики — поклонники ошеломлены
Анастасия Волочкова надела самую опасную домашнюю майку — это хочется забыть
Актриса Моника Беллуччи и как она выглядит сейчас
Метки
Актрисы Возраст Женщины Знаменитости Красота Морщины СтаростьВ Сети распространяются слухи о том, что телеведущая и актриса Лариса Гузеева раскритиковала Монику Беллуччи за внешность.
Она высказалась, что, мол, актриса Моника Беллуччи совсем сдала и выглядит постаревшей. И даже сказала, что в 63 года выглядит получше 57-летней Моники. Конечно же, всех это сразу раззадорило. И у нас тоже есть мнение на этот счет.
GettyImages
Редакция «Так Просто!» делится своими мыслями о том, как сейчас выглядит Моника Беллуччи, и о критике в ее сторону.
Итальянская актриса Моника Беллуччи всегда была идеалом женской красоты для всего мира. Многие мужчины и женщины восхищались ее привлекательностью. Сложно спорить с тем, что она по-настоящему очаровательна. Однако в последнее время многие поклонники стали обвинять актрису в том, что она постарела.
GettyImages
Видимо, почитатели разочарованы, что 57-летняя актриса решила не следовать правилам шоу-бизнеса и не прибегала к пластике. Всем, наверное, хотелось, чтобы она убрала морщины и снова выглядела как 30-летняя. Особенно споры накалились после того, как Беллуччи снялась для обложки Vogue Italia вместе с дочерью.
На контрасте стало очень заметно, как постарела актриса.
© Vogue
В нашем мире все любят обсуждать внешность, особенно женскую. Всем есть дело до того, как кто-то выглядит. Как видишь, и Лариса Гузеева не удержалась от комментария. Мы могли бы сейчас начать сравнивать Беллуччи и Гузееву, рассматривать и считать количество морщин в попытках что-то доказать. Однако нам вовсе не хочется этого делать. Мы бы хотели поговорить кое о чём более важном.
GettyImages
Обсуждение внешности известных актрис — это не новость. Многие привыкли давать свою непрошеную оценку по любому поводу. Нам кажется, что пора уже перестать этим заниматься. В современном мире для этого не должно остаться места. Разве не прекрасно то, что Моника выглядит как настоящая женщина? Ведь у женщин в возрасте появляются морщины. Это не изъян, это природа.
Правила шоу-бизнеса
За годы в шоу-бизнесе появились негласные правила, диктующие женщинам, как им нужно и не нужно выглядеть.
Вот как раз морщины, седина и другие возрастные изменения там под запретом. Но всё больше известных актрис отказываются от этих стандартов в пользу естественности. Они жаждут показать женщинам, что нормально не выглядеть так, как выглядят глянцевые обложки.
GettyImages
К примеру, всё больше знаменитых актрис делятся своими фото без макияжа, чтобы показать, как выглядят на самом деле. Или же Кейт Уинслет, которая отказалась от того, чтобы ее внешность на экране как-то «подрихтовали». Это всё о том, что женщины жаждут выглядеть так, как хотят сами, а не как им диктуют дурацкие правила.
GettyImages
Они делают всё это, чтобы мы тоже начинали об этом думать. Быть может, задуматься о том, что обсуждать чужую внешность неуместно. Критиковать чужие морщины грубо и бессмысленно. Пора бы уже научиться не совать нос в жизнь других людей. Тогда и сам станешь счастливее, и другим жить будет легче.
Возвращаясь к блистательной и обворожительной Монике.
Поделиться
Эксклюзивное интервью Моники Белуччи: С возрастом я буду играть новых персонажей
Она гораздо больше, чем просто безумно красивая, и она здесь с еще одной ролью, в которой ее поклонники не видели ее раньше. Итальянская актриса Моника Белуччи играет главную роль в боевике «Память», в котором Лиам Нисон играет Давану Силман. Давана — бизнесвумен и филантроп, по уши замешанная в самых тревожных преступлениях.
В эксклюзивном интервью для WION голливудская звезда Моника Белуччи рассказывает о том, как набрала вес для фильма, о своем персонаже в фильме «Память» и о том, как она наслаждается новым этапом своей карьеры, когда она экспериментирует больше, чем когда-либо.
Вот выдержки из чата:
WION: Что вы можете рассказать нам об этой многослойной роли, которая скорее серая, чем кажется?
Моника Белуччи: Я была рада сыграть эту роль. Я не играл много, где я антагонист. В некоторых аспектах жизни Даваны она хороший человек, но в других случаях она монстр. Игра этой дуальности меня заинтересовала. Для этой роли я хотел сломать стереотипы, в которых я жил большую часть своей жизни. Я немного набрала вес, а освещение и грим также способствовали созданию этого нового для меня типа персонажа.
WION: Что касается трейлера, Давана кажется поглощенной попытками сопротивляться старению. Мы видим ее с врачом и обсуждаем, как дожить до 135 лет. Какова ваша философия в отношении старения?
Моника Белуччи:
Это хорошо. Возраст открыл для меня новые возможности играть новых персонажей. Игра Даваны Силман в «Воспоминаниях» стала для меня ключом к новой двери.
Также, например, я исполняю «Мария Каллас: Письма и воспоминания» в театре в Лондоне. Это интересно, потому что даже такого персонажа, как Мария Каллас, я не мог сыграть, когда был моложе. Чтобы сыграть Марию Каллас, нужно иметь опыт, чтобы понять такую женщину. Она дива с таким большим талантом. В то же время она женщина с простым сердцем. Она умерла из-за печали, на самом деле.ВИОН: Как вы думаете, почему Давана одержима тем, что бросает вызов возрасту? Она обсуждает с врачом возможность дожить до 135 лет. Хотели бы вы дожить до 135 лет?
Моника Белуччи: Она хочет контролировать все, включая время и то, как долго она будет жить. Невозможно контролировать время. Вы не можете этого сделать, но она хочет контролировать каждый аспект своей жизни. Мы все знаем, что ты не можешь.
Насчет дожить до 135 лет — нет (смеется). На самом деле, все люди, которые хотят контроля, хотят жить вечно. Это невозможно. Деньги не могут контролировать все!
WION: Еще один интересный аспект вашего персонажа в «Память» — это ее отношения с сыном.
Ее сын совершает самые подлые поступки, но она его защищает. Как мать, можете ли вы говорить об этом? Вы понимаете, почему ваш персонаж будет защищать своего сына, несмотря на то, какой он отвратительный?
Моника Белуччи: Я думаю, что она сумасшедшая. Сын тоже сумасшедший. Защищать его также означает защищать себя. Во внешнем мире все думают, что она чиста. Она знает, что если правда выйдет наружу, у нее будут проблемы. Таким образом, защищая его, вы также защищаете себя. Это не только ее сын.
WION: У вас тесная связь с режиссером «Воспоминания» Мартином Кэмпбеллом. Вы оба добились успеха с франшизой о Джеймсе Бонде и многими другими. Опишите свое уравнение с ним и Лиамом Нисоном в фильме.
Моника Белуччи: Я хотела сняться в фильме, потому что хотела работать с Мартином. Я очень уважаю его, потому что он режиссер, который знает, как развлечь публику, когда он выходит за камеру. Я также хотел работать с Лиамом.
Он потрясающий актер и человек. Он был так мил и великодушен со мной. У нас было несколько замечательных бесед, и я очень уважаю его.
Смотреть трейлер здесь:
WION: Можете ли вы рассказать нам о некоторых разговорах с Лиамом? Что вам показалось интересным в Лиаме?
Моника Белуччи: Он полон эмоций. Он человек невероятно глубокий. Мы говорили о стольких вещах. Он очень человечный. Я чувствовала себя кем-то таким чувствительным и деликатным, и мне очень нравилось с ним разговаривать.
Я думаю, что это прекрасно иметь человеческие отношения с людьми, с которыми ты работаешь. Мне нравится работать с людьми, которых я уважаю, и я определенно уважаю Лиама. Следующий фильм, в котором я собираюсь сниматься, с Кэтрин Хардвик и Тони Коллетт называется «Mafia Mamma».
Это комедия и весело. На самом деле я снялся не во многих комедиях. Это действительно здорово. Я люблю работу Кэтрин, а Тони такая замечательная актриса.
WION: Одна из самых драматичных сцен в «Память» связана с вашим персонажем. Это довольно жестоко. Можете ли вы рассказать о том, каково это было снимать?
Моника Белуччи: Она заслуживает того, что происходит в этой сцене (смеется). Она думает, что она неприкасаема. Эта сцена доказывает, что иногда может произойти что-то непредсказуемое, и она не может все контролировать. Она думает, что может, но не может.
Я немного боялся это делать. На экране это работает очень хорошо. Это очень эффективно.
WION: Каково это вернуться к работе после пандемии?
Моника Белуччи: Так важно вернуться. Мы должны работать и делать интересные вещи, потому что сейчас миру нужны поэзия, искусство и красивые вещи.
Эссе: Интервью Моники Белуччи | clivejames.
com[Невидимая строка текста как временный способ расширить ширину текста, выровненную по ширине столбца содержимого, чтобы достичь полей на большинстве окон просмотра, просто для повышения стабильности отображения в промежутке между созданием столбца и загрузкой]
The Sunday Times, 15 февраля 2004 г.
«Они смотрят на меня и думают: «Ха! Другая модель хочет стать актрисой». Проблема в том, что они могут простить ваш талант, они могут простить ваш интеллект, но они не простят красоту. Мне жаль, что это правда. Если ты красивая, ты должна быть глупой».
Моника Белуччи говорит это сердито, но тихо. Она наклонилась вперед, как будто не желая, чтобы ее подслушали в довольно скромном баре Hotel de Russie в Риме. Я тоже наклоняюсь вперед. Дело не в том, что я ее не слышу, просто сейчас мне очень нравится наклоняться вперед.
«Продолжая работать сегодня, я чувствую, что расту. Я становлюсь старше, и в будущем я буду лучше.
Потому что тогда красота не будет центром всего».
Видите ли, лично я, наклоняясь вперед, как я, полностью прощаю Монике ее красоту, на 100 процентов, без вопросов. Эту даму нельзя винить. Невиновен, ваша честь. Вы можете вытащить меня из зала суда, брыкающегося и кричащего, но, насколько мне известно, она не сделала абсолютно ничего плохого, когда стала красивой.
«Но красота мне, конечно, помогла…»
Эта женщина имеет полное право выглядеть квинтэссенцией всего итальянского совершенства — абсолютно черные волосы, огромные безупречные губы, стройное, но, как она выражается, «стройное» тело, лебединая шея и эта бесконечно изящная линия челюсти, которая так сладко бежит. вплоть до этих длинных благородных, почти споковских ушей. Я мог бы также рассказать вам о ее глазах, ее коже, о том, как она смахивает пену капучино с губ длинными некрашеными ногтями своих идеальных пальцев. Но жизнь коротка, и вы, вероятно, понимаете.
«Для меня быть актером — такое безумие, единственная вещь, которая делает работу интересной, — это этика».
Красота у нее такая совершенная, такая итальянская, что поначалу здесь, в Риме, ее не замечаешь. По общему признанию, сегодня она одета скромно, так как навещает своего отца Паскуале, который болен в римской больнице. На ней длинное черное пальто Dolce & Gabbana, черная рубашка и черные брюки. Ее волосы связаны сзади. Шикарная девушка, хорошенькая… Нет, подожди минутку.
«Чтобы делать то, что я чувствую, мне нужно следовать своей страсти, своему инстинкту…»
Пока она идет по бару, пара мужчин делает очень медленные двойные дубли. Во-первых, обычный взгляд, свидетельствующий о том, что вошла красивая женщина, затем пауза, когда детали встают на свои места, еще одна пауза, чтобы рассмотреть возможность того, что они галлюцинируют, а затем второй, уже украдкой, взгляд, который с несомненностью устанавливает, что Богиня Италии в нескольких шагах пьет капучино без кофеина. И вообще, за кого себя возомнил этот английский подонок, когда вот так наклонился вперед?
Извините, что останавливаюсь на этом, но есть серьезный момент.
Дело не только в том, что Белуччи красива, а в том, как она красива. Она наследница традиции, в которую входят такие женщины, как Софи Лорен, Клаудия Кардинале, Моника Витти, Анна Маньяни, музы великого послевоенного итальянского кино, созданные Росселлини, Феллини, Антониони, да Сика, Висконти, Пазолини. «Эти женщины, — говорит она, — вызывали у меня эмоции». Эти женщины тоже были «красивыми», настоящими и похожими на Италию, темными, но залитыми солнцем, молодыми, но старыми. Прежде всего, это были Женщины с большой буквы, а в кино нужны Женщины.
Моника любит цитату Ричарда Бертона: «Актриса — это немного больше, чем женщина; актер немного меньше, чем мужчина».
«О да, — говорит она, — я думаю, что это очень женская работа. Для женщины быть актрисой — это что-то нормальное, мы актрисы от природы. Но мужчина должен выйти с чем-то женственным, они становятся очень ранимыми. Вы можете видеть это много раз — мужчины — настоящие актрисы».
Но этими великими актрисами также руководили гениальные люди.
К сожалению, этот послевоенный поток гения внезапно иссяк. Итальянская киноиндустрия рухнула, уступив место худшему телевидению в развитом мире, и 35 лет назад — по крайней мере, на 25 лет позже — Моника родилась в Читта-ди-Кастелло на Умбрии. граница с Тосканой.
«В жизни, — говорит она, — тебе должно везти. Вы можете работать, вы можете делать что-то, но вам нужна возможность, чтобы прийти к вам. Если вам не повезет, даже если вы будете усердно работать, ничего не произойдет. Я знаю, как трудно итальянскому актеру сделать международную карьеру, это очень сложно. Вы можете себе представить, когда Софи Лорен или Анна Маньяни отправились в Америку? Они уже были большими звездами благодаря итальянским фильмам. Итальянские фильмы были известны во всем мире».
Она говорит по-английски лучше, чем по-английски – то есть с итальянским акцентом и итальянской грамматикой. Это, однако, вызывает у меня одну весьма специфическую проблему. «Живи» она произносит как «леееееев», и, поскольку она страстно и часто говорит: «Я хочу жить!», я все время думаю, что она хочет закончить интервью.
Вернемся к делу. Ее карьера связана с побегом из кинематографической пустыни современной Италии. Это побег, который только сейчас полностью окупился. Она была настолько хороша — как внешне, так и по актерскому мастерству — в мрачных сиквелах «Матрицы», что юная аудитория внезапно осознала Беллуччи. После «Матрицы: перезагрузка» мне неоднократно говорили девушки моложе 25 лет, которые хотели быть похожими на нее, и мальчики, готовые умереть за нее, что она самая красивая женщина в мире.
«Действительно?» она говорит, когда я говорю ей об этом: «Я не знала, что это произошло в Англии…»
В любой другой актрисе это прозвучало бы фальшиво, из той ложной скромности, которая исходит от PR-брифингов. Но это подлинно. Она кажется необъяснимой, и ее мысли сосредоточены на отце. Никакой пиарщик не сказал бы ей, чтобы она казалась озадаченной тем, что я прилетел из Лондона, чтобы увидеть ее. И, конечно же, никакие пиарщики не заставят ее признать, что она даже не уверена, какой фильм она должна рекламировать.
Она сделала несколько в прошлом году. Я объясняю, что это «Страсти» Мела Гибсона, где она играет Марию Магдалину.
«Так почему бы вам не взять интервью у Мела Гибсона?»
«Потому что, — повторяю я, — в Британии вы очень горячи».
И, не добавляю, наклоняться вперед с Мэлом мне бы не хотелось.
«Действительно!»
В Читта-ди-Кастелло она была единственным ребенком Паскуале, владельца автотранспортной компании, и Брунеллы, художницы-любителя.
«Все так беспокоятся о тебе, когда ты единственный ребенок. Почему? Это не большая проблема. Вы привыкаете расти в одиночестве. Вы можете быть одиноким. У вас нет с этим проблем, у многих людей с этим проблемы… Будучи единственным ребенком, это не имеет большого значения. Испорченный? Наверное, да, они дали мне столько любви и столько свободы. Но, после 20, им было уже все равно, я стал как свободная птица, когда ты вырастешь, ты вырастешь…»
Моника, вы поймете, даже говорит, как предшествовавшие ей великие актрисы, — гордость, большое чувство собственного достоинства, высокопарная, но доморощенная философия, это пятидесятое, экзистенциальное ощущение «жизни» как предмета, о котором все еще можно обобщить.
Феллини должен снимать, как она идет по пыльной дороге в дешевом платье и на высоких каблуках.
Прежде всего, это трагический смысл. Что, в частности, сегодня сильно в Монике. Накануне она навещала своего отца — он был очень болен, но большая операция прошла успешно — и персонал больницы попросил ее навестить детей, которые слышали, что она в больнице. Это были подростки, больные раком.
«Я купил подарки и прочее, я пошел в первую комнату, затем во вторую комнату, а затем в третью комнату и подумал: «Хорошо, я буду плакать». Но это бесполезно. Я был там три часа. Некоторые из них были такими сильными, они смеялись и разговаривали. Вам есть чему у них поучиться.
«Я думаю, что жизнь очень трудна, и я один из самых избалованных людей на планете, и жизнь для меня до сих пор была очень легкой. Но даже при этом я знаю, что жизнь трудна, и быть сильным — это единственный способ продолжать жить, потому что, если ты не силен, жизнь уничтожит тебя».
Видишь, что я имею в виду? Эта женщина — итальянская киноиндустрия, какой она была раньше.
Так или иначе, в Читта-ди-Кастелло были двоюродные братья, большая семья, которая заботилась о богине, расцветающей среди них.
«Они были мне как братья. Любые проблемы, и мы могли бы поговорить».
Она была яркой. Она пошла в лучшую школу, Lyceo Classico, и продолжила изучать юриспруденцию.
«Мне следовало изучать что-то вроде литературы, потому что юриспруденция была не в моем вкусе. Я просто подумал, что с законом я могу стать столькими вещами, он может стать основой для стольких вещей. Это невероятно, иногда ты что-то решаешь, а приходит что-то другое, и это то, что случилось со мной. Потому что, знаешь, жизнь сильнее тебя».
Вот она снова – жизнь, сила. С ней случилось то, что друг предложил ей присоединиться к ней в Милане и стать моделью.
«Я хотел остаться в университете, закончить учебу и, может быть, немного поработать моделью в городе Перуджа за небольшие деньги, деньги, понимаете. Но моя мать сказала: «Моника, Моника, не говори мне, что ты хочешь вести такую же жизнь, как твои друзья, потому что ты другая».
У нее была простая жизнь, она вышла замуж за моего отца, и ее жизнь — это жизнь. пары. Может быть, она увидела во мне возможность… как месть за свою жизнь.
По какой-то причине, когда ее семья обращается к ней, они всегда произносят ее имя дважды. Ее мать, казалось, изменила свою мелодию, когда наконец покинула семейный дом.
«Когда я уезжала, мама плакала. Я говорю: «Что ты плачешь? Я вернусь. Ничего не случится». Моя мать говорит: «Моника, Моника, я знаю, что ты никогда не вернешься». И она была права, я так и не вернулся».
Итак, в 1990 году она поехала в Милан и столкнулась прямиком с парой молодых дизайнеров по имени Дольче и Габбана. Она стала частью новой волны миланского стиля. Она до сих пор работает в D&G. В аэропорту Рима не было ни одной линии обзора, которая не заканчивалась бы на ее лице, выглядящем плачущим и сицилийским, чтобы рекламировать их новые духи Sicily.
Через год после приезда в Милан ее жизнь стала, по ее словам, «сумасшедшей».
Она путешествовала по всему миру на фотосессиях. Лучшие, включая Ричарда Аведона, стояли в очереди, чтобы сфотографировать ее. Успех удивил ее. Она предполагала, что у всех моделей должны быть стройные линейные фигуры. Я отмечаю, что в основном потому, что почти все модельеры — геи.
«Да, ты прав.»
В любом случае она, как известно, не любит худеть или даже заниматься спортом. Она тоже не любит ходить по магазинам — в последнее время дизайнеры все равно присылают ей всю свою одежду. Но именно диеты она считает действительно глупыми.
«Для персонажа, конечно, я могу стать толстой или худой. Я ем то, что мне нравится. Во мне есть что-то ленивое. Я слишком ленив, чтобы ходить в спортзал. Я люблю плавать – когда у меня есть время, я плаваю. Но я ни на чем не зациклен».
Ничего, в начале девяностых стройная Моника соответствовала настроению того времени, и ей это нравилось.
«Я был без ума от этого. Когда ты приезжаешь из такого маленького итальянского городка и у тебя есть возможность побывать в Париже, Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, на Гавайях и в Мексике.
..
Однако жизнь, как она постоянно говорит, сильна. Фрэнсис Форд Коппола увидел ее фотографию и дал ей небольшую молчаливую роль в Дракуле. Воздействие на Монику было тревожным.
«Это было….» ее голос падает до шепота, она наклоняется вперед, я наклоняюсь вперед, «ужасно. Это было ужасно, потому что после этого я знала, что не могу вернуться к модельному бизнесу, и было так сложно стать актрисой. Только на вкус… Боже мой! Это ужасно! Я чувствовал себя как корова, которая наелась молока и никто его не возьмет. Я почувствовал, что больше не хочу заниматься этим дерьмом, я хочу сниматься в кино. Но, конечно же, я сыграла Дракулу, потому что была хорошенькой, а не потому, что была лучшей актрисой в мире. Вы должны работать над этим».
И поэтому она работала, брала уроки актерского мастерства и делала «две или три вещи в Италии, которые никуда не делись». Наконец, она появилась во французском хите L’Appartement и стала международной звездой. В этом фильме она также познакомилась с Венсаном Касселем.
Они поженились в 1999 году. Отношения начинались плохо. Кассель возражал против выбора итальянской модели, когда было так много великих французских актрис, и Моника подумала: «Кем он себя считает? Так уверен в себе. Но там было притяжение…».
Они стали прекрасной парой европейского кино, этакими престижными Зетой Джонс и Дугласом. Она говорит, что они были как Том и Джерри, но фильмы были не совсем детскими. Был чрезвычайно жестокий «Доберман», а затем «Необратимый» со сценой изнасилования, настолько длинной и красочной, что даже закоренелые каннские зрители ушли. Напомним, через год она была церемониймейстером Каннского фестиваля.
«Я знал, что фильм будет сильным. Я думаю, что это важный фильм, который трудно смотреть. Но есть такое значение, как «Заводной апельсин», «Избавление» или «Сало». Это сложные фильмы, но в них что-то есть».
Конечно, она все еще была европейской актрисой и остается ею, несмотря на ряд заокеанских фильмов. Она снялась в «Слезах солнца» с Брюсом Уиллисом, «Матрице», а в прошлом году снялась в «Братьях Гримм» с Терри Гиллиамом и «Она ненавидит меня» со Спайком Ли.
«Это похоже на черную речь — они не используют «с» в третьем лице, — объясняет она с очаровательной педантичностью, — я играю помадную лесбиянку — помаду, потому что она очень шикарная и очень женственная. Мое прозвище Мафия, а мой отец большой мафиози. И я лесбиянка, и я собираюсь забеременеть от черного парня, и мой отец разозлится…»
Думаю, ей понравилось сниматься в этом фильме.
Но дело в том, что она остается европейкой, потому что не ладит с Америкой.
«Если я нахожусь в Нью-Йорке, мне это нравится — эта огромная энергия. Но в качестве жизни в Америке чего-то не хватает. Так много внимания уделяется деньгам и успеху. Люди как наркоманы. У них нет жизни. Люди просто работают, работают, работают. Говоришь, уезжаешь в отпуск на месяц, люди смотрят на тебя как на сумасшедшего. Они не тратят время на себя.
«Также я чувствую, что существует эта кальвинистская трудовая этика. Нет прощения. Если вы ошибаетесь, вы платите. У них есть смертная казнь.
Они уважают людей только потому, что у них есть деньги и успех. В Европе, может быть, есть что-то этичное. Вы должны уважать человека только потому, что он человек».
Опять же, похоже, она не проводит правильную пиар-линию. Американцы могут обидеться на такие вещи. Она признает, что некоторые из ее карьерных выборов были вызваны отчаянием ее агента. Кажется, она действительно находит всю эту голливудско-американскую историю слишком угнетающей, чтобы подчиняться ее требованиям. Но разве она сама теперь не звезда? Она наклоняется вперед. Я наклоняюсь вперед.
«Я всего лишь актриса, — шепчет она, — я не кинозвезда. Никто не звезда, все мы люди. Самые известные люди, которых я встречал, были самыми напуганными. Они боятся потерять свою власть, они настолько напуганы, что создают собственную тюрьму. Это ужасно. Кинозвезды заставляют меня смеяться. Я знаю так много звезд, что могу сказать вам, что звезд нет, есть только люди».
Она делает различие между настоящими актерами и звездами.
Она работала, например, с Джином Хэкменом и Морганом Фриманом в небольшом фильме «Под подозрением».
«Я стоял перед двумя иконами, и они были такими обычными. Они были такими сильными, великими актерами. Что мне нравилось в этих парнях, так это то, что они были настоящими актерами, а не двумя дерьмовыми звездами. Я бы хотел поработать с Эдрианом Броуди, он такой красивый, сильный и особенный».
Есть один большой актер, с которым она определенно не хочет работать, но она поклялась мне хранить тайну, и она сделала это, пока мы наклонялись вперед, так что вот и все..
Она отказалась от большого голливудского фильма, чтобы поработать над «Страстями» Мела Гибсона. Речь идет о последних 12 часах жизни Христа. Все в этом фильме, как сказала бы Моника, «сильно» и «сложно». Диалог полностью на арамейском и латыни, и когда мы встретились, было неясно, будут ли у него субтитры. «Иногда я слышу да, — говорит Моника, — иногда я слышу нет». Гибсон — католик-традиционалист и отвергает большинство современных достижений в церкви.
Как во время написания, так и во время съемок фильм неоднократно подвергался резким нападкам как антисемитский. Гибсон отрицает обвинения. Но ему не помогла статья в New York Times, в которой содержалось замечание его отца о том, что цифра в 6 миллионов евреев, убитых во время Холокоста, могла быть преувеличением.
Затем обозреватель NYT Фрэнк Рич сказал, что отец Гибсона был «отрицателем Холокоста», на что Гибсон ответил: «Я хочу убить его (Рича). Я хочу его кишки на палке. Я хочу убить его собаку». Он может быть католиком, но он все еще Безумный Макс.
Как будто этого было недостаточно, Джим Кэвизел, который играет Иисуса, дважды был поражен молнией во время съемок. Однако это может быть не то, чем кажется, поскольку Папа, посмотрев фильм, сказал: «Все так, как было».
Услышав о фильме, Моника говорит, что сразу поняла, что хочет сыграть Марию Магдалину: «Это просто пришло мне в голову». Она позвонила своему агенту и сказала, что хочет встретиться с Мелом Гибсоном.
«Я хотел работать с ним. Я уважаю его как актера. Я уважаю его как режиссера. Я любил Храброе сердце. А еще я был в восторге от проекта. Я имею в виду, что мне нравится работать с людьми, которым есть что сказать. Я с самого начала верил, что этот проект будет чем-то очень сильным, потому что он затрагивает религию, а это всегда очень важная тема для людей. В этом есть что-то почти иррациональное».
Сама она не религиозна, хотя и воспитана католичкой. Она отвергает все обвинения в антисемитизме, указывая на то, что Марию в фильме играет еврейка.
«Она не была против фильма, и она снимала фильм».
«Страсть» — небольшой фильм, его создание обошлось всего в 16 миллионов фунтов стерлингов, и вряд ли он станет блокбастером. «Возможно, это будет фильм, который вы и я, и никто другой не увидите», — пожимает она плечами. Но это согласуется со склонностью Моники к смелым проектам, которые можно выполнять параллельно с ее основной работой. «Я всегда грязная в кино», — сказала она.
