Или ты нравишься, или тебя нет: видеоарт Марины Абрамович
Должен ли современный художник «уметь рисовать»? А уметь удивлять, соблазнять, шокировать своего зриетля? На примере знаменитой акции Марины Абрамович «Аrtist must be beautiful!» Александра Першеева рассказывает о том как искусство XX века навсегда изменилось, освобождаясь от навязанных определений.
Обнаженная молодая женщина стоит перед камерой. Крупный план. Она берет две расчески с жесткой щетиной и с усилием проводит ими по своим волосам. Затем еще раз. И еще. Щетки царапают ее лицо, выдирают волосы, но она снова и снова расчесывается, повторяя: «Art must be beautiful! Аrtist must be beautiful!» Снова и снова щетина упорядочивает густую массу черных волос.
Это знаменитый видеоарт Марины Абрамович, одна из первых ее акций, проведенных специально для съемки.
Абрамович, творчество которой сегодня классифицируется как Body art, подобрала идеальное телесное переживание для своих художественных задач. Боль от расчесывания волос не очень сильна, не остра и поначалу не особенно заметна.
Своей беспощадностью Марина Абрамович добивается сопереживания зрителя. Возникает эмпатия на телесном уровне, она затаскивает нас в свой мир обостренной чувствительности и вынуждает к сопереживанию, делает свой опыт частью нашего опыта. Но ради чего?
Если бы видео шло без слов, получилось бы вполне ясное феминистическое высказывание о о внушенной женщие патриархальным обществом установке быть объектом желания. Быть и делать себя предметом вожделения, красивой и бесконфликтной.
1974
Rhythm 0
На протяжении 6 часов художница бездвижно сидит перед столом, на котором размещены 72 разных предмета, начиная от стакана воды и розы до ножниц, ножей и пистолета с одной заряженой пулей. Зрители могли контактировать с Абрамович любым способом с применением любого из объектов.
1978
AAA-AAA
Еще один эксперимент, связанный с темпоральностью и телесностью. Два художника (Абрамович и Улай) стояли друг напротив друга, издавая протяжные громкие звуки широко открытыми ртами.
Постепенно они приближались все ближе друг к другу, пока наконец не начинали кричать друг другу в рот.
2010
В присутствии художника
Почти три месяца по восемь часов в день художница сидела за деревянным столом напротив пустого стула, предлагая зрителям по очереди сесть на него, чтобы посмотреть ей в глаза.
Эссенциализм — общий знаменатель для всех эстетических концепций, начиная с Древней Греции и до двадцатого века. Ппопытка обнаружить сущность искусства, очевидную категорию, с помощью которой зерна легко будет отделить от плевел. Разные эпохи предлагали свои варианты: гармония пропорций, звучность цвета, изящество рисунка, натуроподобие, возвышенность сюжета и так далее. Но как с помощью подобных критериев оценить искусство Дюшана? И уж тем более — Поллока, Уорхола, Кошута?.. Надежда эссенциалистов открыть универсальную природу искусства оказалась ошибкой (essentialist fallacy).
И в 1950-х на арену вышли антиэссенциалисты, которые отказались от эстетических обобщений и показали невозможность создания философской теории искусства.
Не может быть единых правил оценки, не может быть универсальных критериев для художественного творчества, не может быть даже единой дефиниции термина «произведение искусства». Это полная свобода, совершенно открытый мир.
Но как в условиях свободы от критериев Прекрасного осуществлять отбор? Грубо говоря, если ready-made признается искусством, то как отличить произведение от бытовой вещи? Если мы поверим утверждению Йозефа Бойса, что «искусство это все, что лежит под солнцем», то что, собственно, помещать в галереи и музеи? И как относиться к тому, что уже в них размещено?
«Сушилка для бутылок», Марсель Дюшан, 1914
«Банки с супом Кэмпбелл», Энди Уорхол, 1962
«Часы и пять часов», Джозеф Кошут, 1965
Антиэссенциалисты не дали ответа. И в конце 1960-х возникает новая теория, успокаивающая своей ясностью: институционализм. Искусство — это то, что в мире искусства считается таковым, а произведением искусства является то, что миром искусства за таковое признано. Отныне общество отстраняется от оценочных суждений, целиком делегируя эту деятельность экспертам, которые, опираясь на свой опыт и свою «насмотренность», сумеют отделить шедевры от шлака.
Могут ли они ошибиться? Нет.
Если произведение прошло отбор и получило институциональную поддержку, его статус перестает быть предметом для спора. Значимое или нет — отдельный вопрос, но это искусство. И вот вопрос: стало ли художнику легче работать? На первый взгляд кажется, что да. Ведь теперь от живописца не требуют безупречного рисунка, совершенной техники письма и тотального натуроподобия. Ремесленная составляющая перестала быть критерием, и дриппинг считается ничуть не хуже гладкой живописи. А то и лучше, потому что новее.
Искусство уже не должно быть «красивым». Но каким оно должно быть?
В ситуации, когда отсутствуют очевидные критерии, критериями становятся внутренние установки экспертов, не поддающиеся анализу и обобщению. У каждого знатока свои принципы отбора. А художник должен убедить людей вокруг, что его творчество — это искусство. И для этого он должен обладать несгибаемой волей.
На самом деле, работать стало еще сложнее, потому что теперь художник должен подчинить себе не только карандаш, масло или камень, но и общественное мнение (в лице арт-критиков).
Художник «должен» производить впечатление, интриговать, должен нравиться. Почти как женщина.
Art Must Be Beautiful, Artist Must Be Beautiful.
— этими словами Марина Абрамович отдала дань устаревшей эссенциалистской позиции (которая, увы, по-прежнему торжествует в умах широких масс). Но если мы заменим слово «beautiful» на, скажем, «новаторский», «концептуальный», «шокирующий», «социально значимый» и другие понятия такого типа, то получится слепок сегодняшнего состояния мира, где искусство, чтобы получить признание, должно быть каким-то, и художник как личность должен быть каким-то.
Вот только никто сейчас точно не знает, каким именно.
***
Читайте также:
- Марсель Дюшан и смерть искусства
- Джексон Поллок и танцы на холсте
- Об источниках концептуального мышления в искусстве
Александра Старусева-Першеева
зав. кафедрой «История искусств» в Школе дизайна, кандидат искусствоведения, исследователь, кинорежиссер, видеохудожник
Подробнее
Видеоарт и экспериментальное кино
«Уходить на пенсию не собираюсь». Марина Абрамович в Белграде
Художница Марина Абрамович приехала в Белград с ретроспективной выставкой «Уборщик». Это первая выставка Абрамович на Балканах после того, как она покинула Югославию 44 года назад.
«Не страшно прыгнуть и взлетать. Вы можете прыгнуть с небоскреба, если хотите. Опасность в том, что вам придётся коснуться земли. 44 года назад, когда я покинула Югославию, я прыгнула. С тех пор я все время летаю. Сегодня я чувствую, что начинаю касаться земли», 
Ее пресс-конференция началась в 6.23 утра, чтобы «разозлить журналистов и ввести всех в состояние перформанса». «С тех пор мои выставки обошли весь мир, но сюда меня не приглашали», – говорит Абрамович. Выставка «Уборщик», для которой вся коллекция белградского Музея современного искусства временно убрана, будет продолжаться до 20 января.
Смотри также
Арт-критик Ольга Кабанова – о «шаманстве» Марины Абрамович
Марина Абрамович родилась в Белграде в 1946 году и училась в Академии изобразительных искусств Белградского университета. На первом курсе магистратуры в Загребе Абрамович прекратила писать картины и перешла к концептуальному искусству – в 1971 году, на выставке «Дрангулариюм» в Студенческом культурном центре в Белграде, художница выставила арахисовую скорлупу («Облако и его тень»).
После ретроспективной выставки художнику остается только немедленно умереть
К живописи Абрамович больше не возвращалась. С тех пор художница резала себе пальцы ножами (Ритм 10, 1973), падала в обморок в горящей звезде (Ритм 5, 1974), ела лук и плакала (Лук, 1995), очистила тысячу говяжьих костей от мяса и крови под народные песни (Балканское барокко, 1997), лизала вулканическую лаву (Стромболи, 2002), рисовала пентаграмму на животе собственной кровью (Губы Томаса, 2005) и сидела долге часы, смотря в глаза Далай-Ламы, шамана (Ночной переход через море, 1982) и посетителей ее выставок (
«Я не хотела делать ретроспективу, это ужасно грустная вещь, – сказала Абрамович журналистам. – После ретроспективной выставки художнику остается только немедленно умереть. Это значит, что ты довёл свою работу до совершенства, и это способ попрощаться. Но я не собираюсь уходить на пенсию, бросать свою работу», – сказала она и добавила, что уборка – это метафора духовного и ментального очищения прошлого. «Художник создает много плохих работ, и это способ подвести итоги и показать лучшие».
Я будто десятилетиями была на автобусной остановке, на прогулке в парке
Абрамович покинула Югославию в 1976 году и переехала в Амстердам с немецким художником Улаем. Вдвоем они на Венецианской биеннале в 1976-м нагишом бегали навстречу друг другу, сталкиваясь («Отношения в пространстве»). Через год в Болонье они сплели свои волосы и просидели 17 часов в галерее спиной друг к другу («Отношения во времени»). На перформансе «Импондерабилия» (1977) обнаженные художники стали входом в музей, а зрителям пришлось протискиваться через тесный вход лицом к одному из них.
В 1988 году Улай и Марина символически расстались на Великой Китайской стене в рамках перформанса «Любовники»: в течение 90 дней художники шли друг другу навстречу, после чего объявили о завершении творческого союза, продолжавшегося 12 лет. Все эти перформансы, включая и знаменитый «В присутствии художника», на белградской выставке выполняет группа реперформеров.
«Я жила в промежутке – будто десятилетиями находилась на автобусной остановке, на прогулке в парке. Я забыла сербский язык и сейчас пытаюсь его вспомнить», – сказала художница и добавила, что ее единственным контактом с языком были песни, которые она поет, когда принимает душ: детская песенка «Желтый цветок» и сербская версия песни «Очи черные». «Я жила на Македонской улице, моя первая любовь жила в здании напротив нашего дома. Когда мне нужно было готовиться к школьным занятиям, я ходила на кладбище, потому что там было тихо. Кроме того, сербы еще приносят пищу, когда кто-то умирает, и я могла весь день никуда не ходить.
Все это осталось здесь», – вспоминает Абрамович.
«Марина Абрамович покинула Югославию не потому, что к ней плохо относились, а из-за любви к Улаю», – считает историк искусства Ерко Денегри, автор первой статьи о художнице, исследователь ее творчества и друг. На открытии «Уборщика» Денегри рассказал Радио Свобода о феномене Абрамович.
– Вы наблюдали за началом карьеры Абрамович. Сейчас ее искусство по-прежнему считают радикальным, но мир привык к ней. А в самом начале ее понимали?
И по сей день не удается убедить всех, что это такое же искусство, как живопись
– В начале 70-х Марина принадлежала к группе молодых художников, которые работали на сцене Студенческого культурного центра в Белграде. Марина действовала в анклаве, к которому руководители культурных программ проявляли благосклонность. Однако и в этой среде то, чем она занималась, считалось неприемлемым. И по сей день не удается убедить всех, что это такое же искусство, как живопись.
Сложность в том, что перформанс – недолговечная форма, и потребовалось много времени, чтобы он получил такую же легитимность, как музейный экспонат. То же касается рынка и музеев: перформерам приходилось бороться за свое место. Когда Марина появилась, ее понимал узкий профессиональный круг. Пренебрежительное отношение существовало тогда, существует и сейчас. Трудно убедить аудиторию, что перформанс – не просто событие ad hoc, а действительно вид искусства.
Первый прорыв произошел в конце шестидесятых годов. В Белград приезжала французская художница Джина Пейн, работу которой Марина Абрамович переосмыслила в цикле «Семь легких пьес». Джина Пейн ела сырой фарш, и ее тошнило. Величие художников проявляется не только когда они придумывают что-то новое, но и когда вносят свой вклад в работу предшественников. Мне кажется, аудитория сейчас уже привыкла к такому искусству. В итоге, когда эти работы представляет авторитетный музей, он дает новую легитимность художнику, особенно сегодня, в эпоху интернета.
– На этой выставке у зрителей впервые есть возможность увидеть фотографии белградского перформанса «Ритм 5» (1974), когда Марина Абрамович лежала в горящей звезде. Фотографии долгие годы лежали в архиве Студенческого культурного центра в Белграде.
– Я был там и по сей день воспринимаю это событие двояко. С одной стороны, это было чрезвычайно эмоционально: она стригла волосы и ногти на ногах. На тот момент мы не обладали достаточными знаниями, чтобы понять, что означают эти действия. Прошло много лет, но я все еще не знаю, что об этом думать. Кто-то скажет, что, когда женщина подстригает волосы и ногти и бросает их в огонь, она убивает в себе материнство (в 2016 году Марину раскритиковали за интервью, в котором она рассказала, что у нее были три аборта, о которых она не сожалеет. – РС). Как обычному зрителю, мне трудно определить, сознательно ли Марина это сделала, но как исследователь я уверен, что это именно так. В ту пору у нас не было тех инструментов постижения, которые есть сейчас.
Выступления Марины были захватывающими, но нам потребовалось время, чтобы понять все смыслы, которые она в них вкладывала. Присутствующие до сих пор спорят, кто вынес Марину из горящей звезды, когда она из-за испарений упала в обморок. Некоторые утверждают, что это был художник Дамиан, а некоторые, что это был Йозеф Бойс. Я могу подтвердить, что Бойс в этот вечер точно был во дворе здания Студенческого культурного центра. Мы с ним разговаривали перед началом перформанса.
– За год до этого именно Бойс способствовал тому, чтобы Марина Абрамович в первый раз выступила на международной сцене: по его приглашению она показала в Риме перформанс «Ритм 10».
Ее основная тема – разговор о боли, о страдании
– Для этого перформанса художница модифицировала русскую игру с 20 ножами, которые она втыкала между пальцами. Каждый раз, когда она резала палец, она брала другой нож, а тем временем шла аудиозапись. В итоге она повторяла все действия, следуя аудиозаписи, соединяя таким образом прошлое и будущее.
Я считаю, что этот перформанс породил все остальные. Тут Марина впервые показала фундаментальный для нее подход: она принимает решение о действии, а затем создает определенные условия, в которых доводит действие до конца. Это основной ее психологический подход с целым набором физических нагрузок. Тут появилась и ее основная тема – разговор о боли, о страдании.
– В 1997 году, в разгар югославского конфликта, Марина Абрамович была выбрана представлять Сербию и Черногорию на Венецианской биеннале. Однако, после ссоры с черногорским министром культуры, она выступила в международном павильоне с работой «Балканское барокко» – в течение четырех дней чистила кости, символизирующие конфликт в родной стране, от крови и остатков мяса. На белградской выставке сейчас можно увидеть эти кости, почувствовать их запах.
– Хотя Марина была выбрана черногорским правительством, чтобы представлять страну на 47-й Венецианской биеннале, государственная комиссия в итоге передумала.
Однако Джермано Челант, великий критик и главный куратор биеннале, пригласил Марину выступить в международном павильоне. Все эмоции, которые накопились в ней в связи с происходящим в Югославии в 90-е годы, превратились в эту работу – в зловоние и щелканье костей, которые Марина очищала от последних остатков плоти. Это монументальная работа, которую можно было сделать только в конкретный исторический момент. Я думаю, что важную роль сыграла гордость художницы, решившей доказать правительству, которое ее отвергло, какого представителя эта страна могла бы иметь. И возможно, работа была бы совершенно другой, если бы она не придумала «Балканское барокко» в таком настроении.
– Некоторые из своих крупнейших перформансов Марина Абрамович создала вместе с Улаем…
Марина сейчас не настолько экстремальна, как в юности, но в душе осталась столь же требовательной
– Когда Марине было 29, она переехала в Амстердам, чтобы жить с Улаем.
Я записал с ними интервью, когда они собирались на прогулку по Великой Китайской стене. Улай сказал, что в их отношениях он всегда был «котиком», а Марина была той силой, которая двигала их вперед. Улай тоже великая фигура, несмотря на то что у него не было особой возможности продолжить карьеру после того, как они расстались на Великой Китайской стене. Незадолго до расставания с Улаем Марина обнаружила в дневнике своей матери страшные описания того, что происходило во время Второй мировой войны. Партизанские отряды сражались с немцами за каждую белградскую улицу. Мать Марины была медсестрой и ездила на машине скорой помощи: они собирали раненых за линией фронта и отвозили в больницы. Когда Марина поняла, какой подвиг совершила ее мать, она почувствовала, что обязана ей своей энергией. В это время она расходится с Улаем, и открытие характера ее матери проливает новый свет на ее отношения с людьми.
– В 2010 в Музее современного искусства в Нью-Йорке состоялась ретроспектива работ Марины Абрамович.
В течение 512 часов перформанса «В присутствии художника» Абрамович сидела за столом. Зрители могли сесть напротив, посмотреть ей в глаза. Это один из самых известных ее перформансов, но в то же время один из наименее шокирующих – в нем нет крови, наготы, насилия.
Нашему узкому кругу сразу стало ясно, что судьба Марины сложится именно так
– Люди ждали часами, чтобы увидеть Марину и сесть напротив нее. Длительный взгляд Марины – с кем-то около 10 минут, с кем-то в течение нескольких часов – потрясли людей, которым никогда никто не смотрел прямо в глаза с таким доверием. Я думаю, что это венец ее творчества в человеческом смысле. Марина сейчас не настолько экстремальна, как в юности, но в душе осталась столь же требовательной.
– Вы автор первой статьи о Марине Абрамович. Могли ли вы в начале 70-х вообразить, что ей суждена мировая слава?
– Первые работы Марины были обещанием, что произойдет нечто большое.
Это прозвучит невероятно, но нашему узкому кругу сразу стало ясно, что судьба Марины сложится именно так. Художники и критики, следившие за началом карьеры молодой художницы из Югославии, поняли сразу после «Ритма 10», что Марину ожидает такая участь. Расскажу один анекдот: когда Марина была совсем молодой, она спросила у одного известного белградского критика, является ли она достаточно красивой, чтобы стать великой художницей. Он сказал, что она не только красавица, но уже великая художница, которой в течение следующих сорока лет придется это доказать. Это итоговый баланс белградской выставки.
Марина Абрамович перепостановит спектакль «В гостях у художника» для сбора средств для Украины
Опубликовано вНовостиАбрамович выставляет на аукцион две возможности переставить «Художник в присутствии», при этом все средства пойдут в пользу некоммерческой организации, помогающей в оказании помощи.
к Сара Роуз Шарп
Вид инсталляции «Марина Абрамович: Перформатив » в галерее Шона Келли в Нью-Йорке до 16 апреля (изображение Джейсона Уича; предоставлено Шоном Келли, Нью-Йорк)Не требуется личного контакта с Украиной, чтобы иметь сострадание к нынешнему положению ее граждан. Люди со всего мира, от политиков до поэтов, высказываются и посылают помощь, поскольку украинцы переживают разрушительные российские авиаудары по детским больницам, родильным домам и, совсем недавно, по художественной школе, в которой приютилось около 400 человек в портовом городе Мариуполь. Только в Мариуполе погибло не менее 2300 человек, а те, кто еще жив, сталкиваются с нехваткой продовольствия, воды и электричества, поскольку силы вторжения держат город в осаде.
Ситуация вдохновила многих художников и культурные учреждения на агитацию за перемены и сбор средств для помощи военным. Среди них художница-перформанс Марина Абрамович, которая представит одну из своих самых известных работ в поддержку кризиса , который расстраивает ее как во всем мире, так и лично.
«Мне очень больно», — сказал Абрамович в интервью журналу W Magazine . «Это так больно, потому что война вообще причиняет боль». Но для художника югославского происхождения (теперь Сербия), работа которой тесно связана с ее восточноевропейским происхождением, этот конфликт близок к дому.
«Я полностью солидарен с [украинским народом] в этот невозможный день, — сказал Абрамович в видеообращении после объявления войны Россией 24 февраля. — Нападение на Украину — это нападение на всех нас. Это нападение на человечество, и оно должно быть остановлено».
Еще раз продемонстрировав свою поддержку, Абрамович заключила партнерское соглашение с нью-йоркской галереей Шона Келли и Artsy, чтобы предложить перформанс-встречу и приветствие… или, по крайней мере, встречу и молчание. До 25 марта заинтересованные стороны могут участвовать в торгах на одну из двух возможностей ограниченной повторной постановки эпического выступления Абрамович9.
0010 The Artist Is Present , действие которого происходило в течение почти трех месяцев в Музее современного искусства в 2010 году. все 1500 участников оригинального выступления — список посещаемости, в который входили такие знаменитости, как Лу Рид и Бьорк, и знаменитые , , эмоциональное воссоединение с бывшим артистом, Улаем.
Все доходы от нетрадиционного сбора средств пойдут в Direct Relief, которая работает с Министерством здравоохранения Украины над оказанием неотложной медицинской помощи, а также долгосрочной помощью многим жизням, опустошенным войной.
Марина Абрамович: художник присутствует в Музее современного искусства в 2010 году (фото Марко Анелли © 2010; предоставлено Архивом Марины Абрамович и Шоном Келли, Нью-Йорк) Торги, вероятно, будут оживленными для такой уникальной возможности на службе большего блага. Впечатления как для одного, так и для двух человек уже достигли своей резервной цены, превысив отметку в 10 000 и 15 000 долларов соответственно.
Абрамович семь лет не ставил работы в Нью-Йорке, но в октябре 2021 года в Мемориальном центре Холокоста «Бабий Яр» в Киеве представили 9 работ Абрамовича.0013 « Хрустальная стена плача», интерактивная «стена исцеления», посвященная евреям, убитым в столице Украины во время одной из крупнейших массовых убийств Холокоста. Примечательно, что место, где художник стремился принести исцеление, переживает новую трагедию, и вполне логично, что Абрамович, сделавшая карьеру на превращении боли в искупление, хочет внести свой вклад.
Режиссер и визуальный художник рассказывает истории, которые обращаются непосредственно к коренной аудитории, не слишком объясняя смысл для зрителей, не являющихся коренными жителями
Эрин Джойс
Интересы Никсона заключаются в месте человека в мире, сформированном бескрайними просторами земли и воды, неба и облаков.
Картер Рэтклифф
Мигель Кальдерон исследует класс, насилие и коррупцию в мексиканском обществе с жутким, непочтительным юмором.
Мебрак Тареке
Работы охватывали различные средства массовой информации, демонстрируя разнообразие художественного творчества и производства изображений, которые дополняют революцию.
Рея Найяр
Для фестиваля в Сан-Франциско в этом году 16 латиноамериканок и китаянок разработали и сшили вручную флаги, рассказывающие их историю.
Эмили Уилсон
ДизайнТомохито Уширо включает в себя миллиарды изменяющихся режимов освещения и побуждает людей пользоваться туалетом, не «чувствуя стресса».
Сара Роуз Шарп
г. Землетрясение силой 7,8 балла унесло жизни не менее 2600 человек и разрушило замок 2-го века, а также другие достопримечательности.
Элейн Вели
Роберт Легоррета, также известный как «Циклона», рассказывает об истоках своего исполнительского искусства и продолжающейся политической активности.
Дакота Нут
Tagged: Избранное, Марина Абрамович, Художник присутствует, Украина, Украинское вторжение Сара Роуз Шарп — писательница, активистка и мультимедийный художник из Детройта. Она выставляла работы в Нью-Йорке, Сиэтле, Колумбусе и Толедо, штат Огайо, и Детройте —…
Сара Роуз Шарп: еще
- Что жители Нью-Йорка думают о «Mini-Bean» Аниша Капура?
- Буддийский монах, принесший осознанность на Запад
- Работа местного художника входит в коллекцию Национальной галереи
- Ханс Хартунг, независимо от того, что они говорят
- Спустя 25 лет дом художника снова открывается как художественная галерея
Спонсоры 5
Марина Абрамович – Говорите легко с Сэмом Фрагозо
Марина Абрамович: виртуальная выставка«Искусство перформанса обладает невероятной силой реализации столь многих вещей. Его трудно поддерживать, потому что он нематериален; оно основано на времени и забирает у вас все. ”
-Марина Абрамович , серия 267 из Говорите легко с Сэмом ФрагозоМарина Абрамович — пионер перформанса, использующая свое тело как объект и средство. На этой неделе мы сидим с легендарной исполнительницей в ее квартире в Нью-Йорке.
Начнем с ее отношения к Украине (8:00), создания искусства из лишений (12:42), стихотворения Райнера Рильке, которое сформировало ее детство (15:39), и любопытства, которое движет ее вперед (23:00). ) перед лицом сексистских нападок со стороны прессы (29:15).
На задней половине Марина размышляет о своей новаторской работе в Ритме 0 (34:45), своей терпимости к боли (39:50), глубоко укоренившемся влиянии матери (40:12), обретении счастья в возрасте 75 (45:27), как живет ее основополагающее произведение Художник присутствует, (49:10) и что значит быть вместе (53:37).
Балканское барокко , 1997 (8:57)
Перформанс, инсталляция
Продолжительность: 4 дня, 6 часов
XLVII биеннале, Венеция
Фото: Аттилио Маранцано
Предоставлено архивом Марины Абрамович и Шоном Келли, Нью-Йорк
3 Хрустальная стена плача, 2021 (11:00)
Мемориальный центр Холокоста «Бабий Яр»
Киев, Украина
Предоставлено архивами Марины Абрамович и Шона Келли, Нью-Йорк
Марина Абрамович и Улай
Спектакль
Продолжительность: 90 дней
Великая Китайская стена
Предоставлено: Архив Марины Абрамович и Шон Келли, Нью-Йорк
03 9 Вид на Марину Абрамович:
Performative , 2022 (16:59) 4 марта — 16 апреля
Фото: Джейсон Уич, Нью-Йорк
Предоставлено: Галерея Шона Келли, Нью-Йорк0011 , 2010 (17:15)
Представление
Продолжительность: 75 дней — 716 часов 30 минут
7 марта – 31 мая 2010 г.
Атриум Дональда Б. и Кэтрин С. Маррон, Музей современного искусства, Новый Йорк
Фото: Марко Анелли
Предоставлено: Архив Марины Абрамович и Шон Келли, Нью-Йорк
Неаполь
Предоставлено архивом Марины Абрамович и Шоном Келли, Нью-Йорк Lips of Thomas , 1975 (39:51)
Performance
Duration: 2 hours
Krinzinger Gallery, Innsbruck
Courtesy: the Marina Abramović Archives and Sean Kelly, New York
Спектакль
Продолжительность: 1,5 часа
Студенческий культурный центр, Белград
Предоставлено архивами Марины Абрамович и Шона Келли, Нью-Йорк
Первая часть: 15 минут
Вторая часть: 7 часов
Галерея современного искусства, Загреб
Из ее мемуаров 2016 года, Пройти сквозь стены.
Предоставлено архивом Марины Абрамович и Penguin Random House
Цветное видео, стереозвук
Продолжительность: 61 минута 30 секунд Художник присутствует , 2010 г. — стол удален (49:10)
Продолжительность: 75 дней — 716 часов 30 минут
7 марта — 31 мая 2010 г.
Атриум Дональда Б. и Кэтрин С. Маррон, Музей современного искусства, Нью-Йорк
Фото: Marco Anelli
Предоставлено: Архив Марины Абрамович и Шон Келли, Нью-Йорк
Примечания к выставке:
- Посетите новую выставку Марины, Performative , в галерее Шона Келли в Нью-Йорке.
- Узнайте об их благотворительном аукционе с Artsy для оказания гуманитарной помощи в Украине.
- Узнайте больше о работах Марины в Институте Марины Абрамович.
- Подпишитесь на них в Instagram и Facebook.
