«Лживые и вульгарные» | Colta.ru
Сегодня, 9 октября, во французский прокат выходит фильм-победитель Каннского фестиваля «Жизнь Адели» (российский релиз картины пока назначен на 7 ноября). По мере приближения даты премьеры идиллия, царившая на каннских пресс-конференциях и фестивальных фотографиях, стремительно мутировала в коммунальный скандал, настолько неприятный, что Абделатиф Кешиш уже официально высказал свое нежелание выпускать фильм в прокат (к счастью, от его настроения ничего уже не зависит). Надо заметить, что неприятности с «Аделью» начались еще до Канн. 24 мая Le Monde опубликовал статью о том, что профсоюз работников киноиндустрии готовится подать на Кешиша и его продюсерскую компанию Les Quatre Sous иск за несоблюдение Трудового кодекса. Чуть позже Жюли Маро, автор комикса «Синий — самый теплый цвет», по мотивам которого Кешиш снял свой фильм, написала в своем блоге, что «Жизнь Адели» ее разочаровала и самое главное — режиссер Кешиш безобразно вел себя с ней, что его эгоцентризм негативно сказывается на его отношениях с сотрудниками. А в сентябре обе актрисы — Леа Сейду и Адель Экзаркопулос — заявили в интервью Daily Beast, что режиссер обращался с ними на съемках крайне неуважительно, что он злостный манипулятор и вуайерист и больше они не намерены с ним сотрудничать. Зинаида Пронченко поговорила с Кешишем и Сейду (Экзаркопулос отказывается от встреч с прессой) о том, почему все так плохо.
Леа Сейду
— Вы часто говорите о том, что съемки в «Жизни Адели» стали для вас мучительным испытанием. Но вы читали комикс, вы читали сценарий, вы знали, что будет происходить в фильме, — почему вы все-таки согласились участвовать в проекте?
— Да, я знала, что это будет очень сложный фильм, что Кешиш — нереально требовательный режиссер, но я очень хотела у него сниматься, чтобы расширить кругозор, усовершенствовать свои актерские навыки…
— История с пощечиной (в одной из сцен Кешиш потребовал от Сейду ударить партнершу — Адель Экзаркопулос — по лицу, и, так как его не удовлетворяло эмоциональное состояние актрисы, было сделано более двадцати дублей этого удара. — Ред.) тоже стала частью этой программы по расширению кругозора?
— Конечно, нет! Но что я могла сделать? Абделатиф не оставляет тебе выбора. Он часто говорил, что нам надо полностью ему довериться, что мы снимаем шедевр, а значит, все остальное — мелочи, неважные детали. Только вот все эти разговоры про шедевр — даже если фильм им и стал — не оправдывают чудовищно неуважительное отношение режиссера к актрисам, нездоровую атмосферу на площадке, основанную на обожествлении режиссера-тирана. Единственное, что меня тогда спасало, — это полная солидарность со стороны Адели Экзаркопулос. Мы стали подругами, во всем друг друга поддерживали.
— Можете рассказать, как снимались интимные сцены?
— Сцены секса снимались в первую очередь. Днями напролет. Одним планом. Иногда по десять часов кряду. Об их реализме я судить не берусь, но могу сказать, что сырая, предварительная сборка фильма была почти хардкором. В финальной версии все гораздо мягче.
— Вам нравится ваш персонаж, Эмма? Она ведь несколько… м-м-м… стервозна?
— Да, она мне симпатична. Особенно ее лидерские способности, ее умение соблазнять, преобладающее в ней мужское начало. Но вовсе не «буржуазные черты и привычки», о которых постоянно талдычит Кешиш!
Каннский кинофестиваль, 23 мая 2013 г.© Getty images / Fotobank.ru— Как вы думаете, фильм станет культовым в ЛГБТ-сообществе? Его можно назвать в некотором роде манифестом ЛГБТ-движения?
— Точно нет. Во многом манифестом является исходный комикс Жюли Маро. И сначала я, правда, думала, что и Кешиш двинется в ту же сторону. Но он, как всегда, решил по-своему и предпочел педалировать социальные аспекты истории. Героини принадлежат к разным социальным классам, а так как Абделатиф одержим теорией классов и социальным неравенством — якобы потому, что он от него пострадал в молодости и продолжает страдать сегодня, — то «Жизнь Адели» получилась всего лишь о том, что сытый голодного не разумеет. Я разочарована.
— Правда ли, что Кешиш взял вас на роль, руководствуясь вашим социальным происхождением (дедушка Сейду — глава киноконцерна Pathe, дядя руководит студией Gaumont. — Ред.)?
— Безусловно, Кешиш открыто говорил об этом. Он же испытывает неприязнь к привилегированным классам, много рассуждает о дискриминации. На съемках я всего этого наслушалась вдоволь.
— Фильм показали в Каннах в самый разгар дискуссии о легализации однополых браков. Как вы относитесь к этой проблеме?
— У меня и до, и после фильма не было и нет никакого мнения по этому поводу. Фильм, как я сказала, совершенно очевидно не об этом, и мне не нравится, что некоторые специализированные издания делают из меня теперь гей-икону. Кешиш заявлял многократно, что фильм не о лесбийской любви, а о любви вообще. Некоторые критики считают, что он кривит душой и что фильм конъюнктурен, я же думаю, что все есть совершенная случайность или, наоборот, неслучайность. В любом случае этот вопрос назревал во французском обществе давно, прекрасно, что он разрешился так, как разрешился.
— Какие у вас сейчас отношения с Кешишем?
— Крайне натянутые, как вы можете догадаться. Мы практически не общаемся, исключительно в рамках промо-кампании.
Абделатиф Кешиш
— О чем ваш фильм?
— О любви. В этом мире нет ничего важнее любви. Фильм — о ее зарождении, развитии, кульминации. Кроме того, любовь — это путь к другим темам. Случай, судьба и т.д.
— Почему любовь — лесбийская?
— Несколько лет назад я написал сценарий о женщине, школьной учительнице французского языка и литературы, которую бросил муж, о том, как тяжело пережить расставание с по-прежнему любимым человеком. Меня интересовал женский взгляд на расставание. Я снова хотел снимать Кароль Франк, сыгравшую у меня в «Увертке». И тут я наткнулся на комикс Жюли Маро, в котором почувствовал отголоски собственной истории. То есть изначально не было идеи снимать фильм непременно про однополую любовь. Хотя я считаю, что между двумя женщинами любовные отношения гораздо более загадочны, интенсивны и, значит, более интересны. Но, повторюсь, сексуальная ориентация не играет тут никакой роли.
— Вы показывали «Жизнь Адели» в Тунисе?
— Нет, это невозможно. К сожалению. Хотя вначале было у меня такое намерение. Еще несколько лет назад я бы смог показать фильм какой угодно степени скандальности у себя на родине. Теперь политическая конъюнктура изменилась. Вот вам и «арабская весна»! Власти в очередной раз демонстрируют свою неспособность соответствовать запросам эпохи. Мой фильм — для нового поколения, он о свободе любить, творить, жить. Я уверен, что тунисская молодежь его посмотрит в любом случае.
«Жизнь Адель» получает Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля, 26 мая 2013 г.© Getty images / Fotobank.ru— Сейчас много говорят о вашей манере работать с акте…
— (Обрывает на полуслове.) Эта полемика, за которую ответственен лишь один человек — Леа Сейду с ее лживыми и вульгарными заявлениями прессе, — у нее нет оснований и смысла. Сейду просто хотела привлечь к себе внимание… к своей маленькой персоне! Некоторые актрисы хотят пролезть к успеху и не понимают, что на площадке надо работать, выкладываться полностью. Что съемочный процесс — это не шампанское в гримерку и комплименты вашему величеству с утра до ночи, а тяжелый труд. Я вас заверяю, обстановка на съемках была творческая, дружеская. С Экзаркопулос у меня не было проблем, с Сейду были — она, как стена, совершенно невосприимчива. Все актеры, которые когда-либо работали со мной, мне благодарны, они повзрослели на съемках, переросли себя! Ужасно, что Сейду не понимает таких очевидных вещей, и еще ужаснее, что она мешает зрителю взглянуть на фильм незамутненным взглядом после всего того дерьма, которое на него вылили критики.
— Есть ли в вашем фильме какой-то специальный месседж для гей-публики?
— Это в большей степени социальная история. Фильм о том, что классовая разница не мешает двум существам полюбить друг друга. Месседж фильма, если он там есть, — выйти с просмотра преисполненным любви к ближнему.
— То есть любовь между двумя разными социальными классами возможна?
— Однозначно.
— А то, что Сейду принадлежит к верхушке французской элиты, как-то сказывалось на ее поведении, манере игры? Вы утвердили ее на роль из-за ее происхождения?
— Следующий вопрос.
— Не могли бы вы рассказать о ваших отношениях с Жюли Маро?
— Я чувствую в вопросе иронию! Почему я должен отвечать на ваши нападки, вместо того чтобы говорить о фильме?! Очень жаль, что приходится участвовать во всей этой вульгарной полемике; может быть, это необходимая цена, которую приходится платить за «Пальмовую ветвь»? Видите ли, в чем дело: каждому хочется свой кусочек славы — и это случай Жюли Маро. А в приватной беседе она мне сказала, что фильм ей понравился! Как бы то ни было — это мой фильм, и я снимал его, как мне вздумается. У Маро нет монополии на тему любви между двумя женщинами, это неправда, что только лесбиянки способны адекватно описать лесбийскую любовь! Она и Леа Сейду — паразиты!! Это неуважение к зрителю, к Каннскому жюри, премировавшему фильм, к кинематографу, наконец!!! Их долг — говорить прессе: идите и смотрите фильм, мы сняли шедевр!
Подписывайтесь на наши обновления
Еженедельная рассылка COLTA.RU о самом интересном за 7 дней
Лента наших текущих обновлений в Яндекс.Дзен
RSS-поток новостей COLTA.RU
помоги сайту!
www.colta.ru
«Жизнь Адель» перетекает в скандал с каждым месяцем — Новости на КиноПоиске
Вручая «Золотую пальмовую ветвь» Кешишу и исполнительницам главных ролей, председатель жюри Каннского фестиваля Стивен Спилберг сказал: «Это великолепная история любви. Режиссер позволил нам наблюдать за настоящей жизнью, и это заворожило нас». Вряд ли Спилберг предполагал, что впоследствии проект обрастет скандалами, причем никак не связанными с лесбийскими отношениями персонажей Леа Сейду и Адель Экзаркопулос.
Сначала выступила Жюли Маро, автор графического романа «Синий — самый теплый цвет», по которому снята «Жизнь Адель». Она отметила, что расхождения в представлении одной и той же истории в комиксе и фильме совершенно нормальны, но кто сказал режиссеру, что сцены секса должны быть показаны так, как в порнофильме? «Как только фильм скатывается в длинную сексуальную сцену, теряется все волшебство», — считает Маро. Более того, будучи лесбиянкой, автор комикса не могла удержаться от смеха во время просмотра сцены, настолько неубедительно она показана. «Не слышали смеха и не смеялись только гетеросексуальные мужчины, увидевшие на экране воплощение своих фантазий», — говорит Жюли.
Затем свое слово сказала съемочная группа фильма. Пятнадцать человек, работавших над картиной, заявили, что съемки велись с нарушением трудового кодекса. Шестнадцатичасовые смены записывались как восьмичасовые, причем на протяжении всего съемочного периода, длившегося больше пяти месяцев, режиссер не соблюдал график. Более того, съемочное расписание было названо «анархичным», поскольку никто не знал, придется ли выходить на работу в субботу и воскресенье. В итоге обсуждения условий съемок «Жизни Адель» стали продолжением диспутов о соглашении, подписанном в январе 2012-го большинством французских профсоюзов. Противники соглашения считают, что независимые и малобюджетные фильмы серьезно пострадают из-за него.
Лето для фильма прошло относительно спокойно, но по мере наступления осени, когда во многих странах мира должна была стартовать «Жизнь Адель», скандалы усилились. Девушки, разделившие «Пальму» вместе с Абделатифом Кешишем, в начале сентября заявили, что страдали на съемках и больше никогда не будут работать с режиссером. «Во Франции не как в Америке, здесь режиссер всевластен. Если ты французский актер и подписываешь контракт, то ты себе не принадлежишь», — объясняла Леа Сейду изданию The Daily Beast.
По словам Сейду, большинство людей даже не посмели бы просить то, что Кешиш заставлял их с Экзаркопулос вытворять на съемочной площадке. «Иногда мы вообще не знали, чего он хочет. Съемки нескольких сцен затягивались на недели. Сцена, в которой мы с Адель встречаемся взглядами на переходе, занимает 30 секунд экранного времени, но мы сняли примерно 100 дублей. Под конец я хихикнула, проходя мимо Адель, что вызвало приступ гнева у режиссера. Он кричал, что не может работать в таких условиях».
«Съемки были чудовищными», — заключает Леа Сейду. Ее партнерша по фильму Адель Экзаркопулос призналась, что считает сцены секса затянутыми и тоже больше не будет сниматься у Кешиша.
Ответ режиссера не заставил себя долго ждать. «Как неприлично говорить о какой-то там боли, когда у тебя лучшая в мире профессия! — заявил Абделатиф Кешиш на пресс-конференции в Лос-Анджелесе, когда его попросили прокомментировать слова девушек. — Больные страдают, безработные страдают, работяги на стройке страдают. Но о каких страданиях речь, когда ты ходишь по красным дорожкам фестивалей, получаешь призы и обожание публики?»
Леа Сейду во время все той же пресс-конференции расплакалась и сказала: «Я отдала год своей жизни этому фильму. Во время съемок у меня не было никакой жизни, я отдала все. Я не критиковала режиссера, я просто жалуюсь на методы его работы. Я мечтала поработать с ним, поскольку он один из лучших французских режиссеров. Моя семья мне никогда не помогала, так что не надо говорить о привилегиях». Напомним, что Леа — внучка Жерома Сейду, главы одной из крупнейших французских кинокомпаний, Pathé.
Бюджет драмы «Жизнь Адель» — 4 миллиона евро.
На этой неделе Абделатиф Кешиш в очередной раз подлил масла в огонь. «Будь моя воля, я бы вообще не выпускал эту картину в прокат, — заявил режиссер в интервью журналу Telerama. — На него вылито слишком много грязи. Получение „Золотой пальмовой ветви“ стало проблеском счастья, но затем меня постоянно унижали и оскорбляли. Как будто я проклят».
Заодно режиссер добавил пикантную деталь. Оказывается, на ранних этапах съемки он подумывал заменить Сейду другой актрисой и рассматривал возможность пригласить Мелани Тьерри или Сару Форестье. Дескать, Леа никак не могла естественно смотреться в кадре.
И все же фильм, который привел в восторг зрителей на Каннском фестивале, постепенно начинает свое шествие по миру. Он не выдвигается на соискание премии «Оскар», поскольку его прокат во Франции начинается 9 октября. В Штатах «Жизнь Адель» начнется с 25 октября, а уже с 7 ноября фильм можно будет увидеть и в России.
www.kinopoisk.ru
Леа Сейду: интервью с актрисой о ее роли в фильме «Жизнь Адель» | GQ
Она ужасно тихо разговаривает. Довольно быстро становится понятно, что переспрашивать бесполезно: Леа начинает новую фразу погромче, потом опять что-то бормочет еле слышно. Впрочем, можно просто смотреть, как шевелятся ее губы. Мы встречаемся на Каннском кинофестивале, на следующий день после премьеры «Жизни Адель», фильма, который через несколько дней получит «Золотую пальмовую ветвь». Награду председатель жюри Стивен Спилберг разделит на троих, особо отметив, что это приз для режиссера Абдельлатифа Кешиша и двух его актрис: Адель Экзаркопулос и Леи Сейду. После премьеры была вечеринка, и колумнист GQ и по совместительству прокатчик «Жизни Адель» в России Сэм Клебанов свидетельствует, что Леа там активно отмечала. Сегодня у нее интервью с 10:00 утра, поэтому происхождение тихого голоса, темных очков и страдания в широко посаженных голубых глазах под ними объяснить довольно легко. «Господи, у меня мозг взрывается», — говорит Леа.
Сейду — наследная принцесса французского кино. Ее дедушка Жером Сейду был главой киностудии Pathé. Двоюродный дедушка Николя Сейду руководил Gaumont. Сама Леа много и успешно работала моделью, ее снимали Стивен Майзел и Эллен фон Унверт, она лицо аромата Prada Candy, красавица и вообще могла бы довольствоваться ролью парижской it girl. Если бы не была такой хорошей актрисой. В Каннах в этом году у нее два фильма: «Жизнь Адель» в основном конкурсе и «Гранд Централ» в конкурсе «Особый взгляд». В прошлом году у нее вышло еще два: «Миссия невыполнима: Протокол Фантом» и «Прощай, моя королева», где она читала вслух Марии Антуанетте в исполнении Дианы Крюгер, партнерши Сейду по «Бесславным ублюдкам». «Съемки у Тарантино прошли как в тумане, — вспоминает она сегодня. — Я была очень неопытная и почти ничего не поняла. Я знала, что передо мной большой режиссер, со своим взглядом на кино, своим языком. Но я была слишком молодая, чтобы оценить его творческий процесс и вообще понять, что происходит». Она опять затихает, и я понимаю, почему уже пообщавшиеся с ней коллеги так жаловались. Вначале кажется, что Сейду замкнутая и не настроена общаться, потом понимаешь, что она просто очень устала. «Да я вообще в жизни только работаю, — смеется она, — я больше ничего не делаю. Вот съездила в отпуск на пару дней, это для меня максимум. Но я так люблю эту работу. Даже не знаю, работа ли это. Мне это нужно, понимаете?»
**«Жизнь Адель» — откровенная и бескомпромиссная история о том, как боль, без которой невозможна первая большая любовь, заставляет вылупиться из скорлупы взрослого глубокого человека. **
В «Жизни Адель» Сейду играет синеволосую художницу Эмму, творческую и независимую девушку, благодаря встрече с которой главная героиня фильма Адель меняется и взрослеет. «Жизнь Адель» — откровенная и бескомпромиссная история о том, как боль, без которой невозможна первая большая любовь, заставляет вылупиться из скорлупы взрослого глубокого человека. «Вопрос, который я сейчас задаю сама себе, — «должны ли мы страдать, чтобы создавать что-то хорошее?» — размышляет Сейду. — Может, нет, а может, и да. Жизнь — это страдание. В страдании рождается красота». Спорить с этим, глядя на саму Лею, которая сейчас явно страдает от яркого солнца, сложно. Она вообще, кажется, не очень верит в легкие пути.
«В работе над «Жизнью Адель» сложным было все. Ритм съемок был очень-очень интенсивным. Кешиш снимает много дублей и требует отдаваться работе целиком. Трудность же не в том, чтобы покрасить волосы в синий, раздеться или заплакать — это вообще про другое. Чтобы работать у Кешиша, ты должен быть самоотверженным, преданным, отважным, как солдат. Его метод — поиск. С Абделем ты всегда на неизвестной территории, не знаешь, что хорошо, а что плохо. Иногда он просит делать очень странные вещи: схватить другого персонажа за задницу или еще что-то. Я часто думала: «Ну нет, такого я делать не буду». Но с Абделем ты постоянно пробуешь, ищешь. И это работает».
Лесбийские эротические сцены в «Жизни Адель» даже в контексте Каннского фестиваля, не отличающегося ханжеством, производят впечатление: продолжительностью, смелостью и подлинностью. Обе актрисы в них обнажены не только физически, они полностью открыты перед камерой Абдельлатифа Кешиша, и если исполнительница главной роли Адель Экзаркопулос говорит, что сексуальные сцены дались ей легко, то вечно рефлексирующая Сейду, как всегда, мучилась: «Когда мы снимали эти сцены, иногда я просто переставала быть собой. Я ставила стенку между собой настоящей и тем, что мне приходилось делать. Меня там не было. Иногда я чувствовала себя очень униженной. Правда. Вокруг — три камеры, тебе все время говорят: «Еще раз, еще раз, сделай еще раз». Господи. Я чувствовала себя как проститутка. Ощущение, что ты просто не можешь себя защитить. И ты абсолютно голая. Это было сложно и жестко. Но я очень хотела работать с Абдельлатифом и знала, что в таком случае мне придется сниматься в этих сценах. Хотя, откровенно говоря, с моим вкусом они расходятся. Я не люблю такой секс на экране. Мне нравится на экране эротизм, чувственность, телесность. Здорово, что мы с Адель в кадре не загримированы, что видно чистую кожу, капельки пота. Сама я больше люблю недосказанность, но увидев фильм, я была поражена, как Абделю удалось выявить скрытые подтексты и сделать кино таким многослойным и глубоким».
**«Господи. Я чувствовала себя как проститутка. Ощущение, что ты просто не можешь себя защитить. И ты абсолютно голая». **
Она снимает солнечные очки и вдруг кажется мне очень похожей на свою отважную героиню, художницу, для которой жизнь в комфорте и покое не имеет смысла. Человек — это то, что он делает. Даже если этот человек — красавица, которая накануне слишком надолго задержалась на вечеринке.
Фото: пресс-материалы
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
www.gq.ru
«Отношения с Эммой обогатили Адель» — Статьи на КиноПоиске
Получается, «Жизнь Адель» как флешбэк к «Увертке». Но здесь мы показываем куда более глубокий образ. Адель и Эмма из разных социальных слоев. Эмма — из буржуазного, интеллектуального, Адель — обычная девочка с улицы. Меня больше интересовала тема случайности их встречи.
7 ноября на российские экраны вышел фильм Абделатифа Кешиша «Жизнь Адель» — лауреат «Золотой пальмовой ветви», трехчасовое полотно об эволюции чувств и приобретении эмоционального опыта. Фильм рассказывает достаточно простую историю первой любви, начиная со случайной встречи на перекрестке. В этом сюжете нет ничего необычного, кроме, может быть, того, что роман развивается между двумя девушками, школьницей Адель и художницей Эммой. Однако не в сюжете дело, да и не за лесбийскую тему и даже не за семиминутную сцену секса фильму досталась каннская «Ветвь». «Это великолепная история любви, — отметил председатель жюри Стивен Спилберг о «Жизни Адель». — Режиссер позволил нам наблюдать за настоящей жизнью, и это заворожило нас». Лучше не скажешь.
На сцену зала «Люмьер» в Канне тогда поднялся не только режиссер. Приз вручили всему трио — Кешишу и его актрисам Леа Сейду и Адели Экзаркопулос, сыгравшим главных героинь, Эмму и Адель. Незадолго до выхода «Жизни Адель» в российский прокат Москву посетили лишь двое из троих. Леа Сейду прославилась резкими высказываниями в адрес режиссера, мол, тот был тираном и заставлял девушек на съемках страдать по-настоящему, и теперь в мероприятиях для прессы она не участвует. Адель тоже сначала жаловалась, но потом с Кешишем примирилась и теперь активно представляет фильм вместе с «тираном». Впрочем, с Сейду Экзаркопулос тоже ссориться не стала, называет ее практически старшей сестрой, а настоящая сестра Леа и вовсе стала стилистом Адели.
КиноПоиску довелось пообщаться с Абделатифом Кешишем уже в конце его визита в российскую столицу. Переводчик — режиссер общается с журналистами по-французски — рассказывает, что тот с 11 утра безостановочно дает интервью, прерывался только на обед и сигареты. Вот и сейчас, пока мы ждем начала короткой беседы (время к полуночи, а у Кешиша еще очередь из журналистов), он курит на крыльце московского «Гоголь-центра», где прошла премьера «Жизни Адель». «Он с этим фильмом уже полмира объездил, — замечает переводчица. — И знаете, что говорит? Всех интересуют постельные сцены, а вот японцев они вообще не интересовали. У них там этого секса огромное количество! Зато не дай Бог показать на экране волосатые руки или ноги. Это будет скандал. Это у них запрещено, для них это совсем неприлично». Попутно сообщает, что Абделатиф Кешиш, оказывается, знаком с российским кино. Он смотрел лет двадцать назад «Маленькую Веру» и остался под большим впечатлением.
Однако не в «Маленькой Вере», конечно, истоки «Жизни Адель», а в другом фильме Кешиша о подростковой любви — ленте «Увертка» 2003 года. Второстепенная героиня той картины — учительница французского, которая ставит с учениками спектакль по пьесе де Мариво «Игра любви и случая» — стала первым наброском будущей Адели. «В „Увертке“ я начал описывать молодую учительницу, преподавательницу французского языка, а здесь, в „Жизни Адель“, главный персонаж становится учителем. Получается, „Жизнь Адель“ как флешбэк к „Увертке“. Но здесь мы показываем куда более глубокий образ. Адель и Эмма из разных социальных слоев. Эмма — из буржуазного, интеллектуального, другая — обычная девочка с улицы. Меня больше интересовала тема случайности их встречи».
Эту случайность режиссер подсмотрел в книжном магазине, где открыл графический роман Жюли Маро «Синий — самый теплый цвет». Героиня по имени Клементина видит девушку с синими волосами и теряет покой. Кешиш перенес действие из 1990-х в наше время. Ему не был интересен политический аспект их нетрадиционных отношений, но было интересно проследить все стадии любви. И от цитаты из любимого де Мариво, как и в «Увертке», Абделатиф Кешиш отказываться не стал. В школе на уроке литературы учитель разбирает «Жизнь Марианны» — идеальное, по мнению французского режиссера, произведение о том, что такое влюбленность и как зарождаются чувства. Имя главной героини тоже пришлось изменить, причем уже на съемках. Пробовали разные, но больше всего подошло имя актрисы, которая восприняла это как знак. А на монтаже стало ясно, что и название фильма нужно поменять на «Жизнь Адель». В романе Маро Клементина умирала, в фильме Кешиша Адель продолжает жить. «Я хотел сделать более сильного персонажа», — говорит режиссер.
Почему люди, стоящие у власти, могут за вас решать, что морально, а что нет?
Адель и Эмма сходятся, несмотря на классовые различия. Первая привыкла к макаронам на обед, вторая — к коллекционному вину и устрицам. Но через несколько лет это несоответствие их догонит. Эмме непонятно, как можно не иметь творческих амбиций и просто хотеть быть хорошим учителем. Адель же растворяется в своей работе и искренне любит ее, а делать из собственного дневника романы и издавать их многомиллионными тиражами ей совсем не хочется.
В наследство от комикса Маро Кешишу досталась цветовая гамма. Синие волосы Эммы, которая является Адели в эротических снах, постоянно подчеркиваются то цветом стен в комнате Адели, то ее свитером, то еще каким-нибудь элементом. «Цвет действительно играет важную роль в фильме, но я бы не сказал, что синий доминирует, — не соглашается режиссер с тем, что нужно искать в цвете символическое значение. — Так как волосы Эммы синего цвета, я старался выделить их, подчеркнуть. Мы с оператором долго работали над каждым кадром, чтобы картинка не выбивалась из этого цветового решения, чтобы на заднем плане все время находился какой-то объект другого, контрастного цвета, который бы делал синий цвет ярче. Где-то мы клали красную пачку сигарет, или красную пепельницу, или что-то желтое, чтобы был акцент на голубом».
Однако, когда Адель в конце фильма уже спустя пару лет после расставания с Эммой приходит к ней на выставку, она надевает именно синее платье. «Она не нуждается в освобождении от него, — комментирует Кешиш. — Наоборот, она стала более чувственной, роман с Эммой обогатил ее, и она будет нести этот синий цвет с собой, потому что это была необыкновенная история, это этап ее становления. Она пронесет его с собой через всю жизнь».
Адель не сразу принимает свое влечение к девушке. Подружки в школе подначивают ее: смотри, ты нравишься вон тому парню из старших классов, Тома, мол, давай, такие на дороге не валяются, он явно хочет с тобой встречаться. Адель не сопротивляется, но ни беседы (а Тома не прочитал за всю жизнь ни одной книжки), ни секс особенного удовольствия не приносят. Нет того, о чем она читала в «Жизни Марианны», нет ощущения «пустоты в сердце».
Она инстинктивно ищет девушку с синими волосами и, конечно, находит. Однако тут же наталкивается на непонимание со стороны подружек. Они буквально готовы съесть ее, увидев, что после уроков она уходит с неизвестной девушкой, похожей на лесбиянку. Но дело не в отсутствии толерантности, успокаивает Кешиш. Все гораздо проще.
«Друзья скорее потрясены, они испытывают шок потому, что Адель не рассказала им, что ей нравятся женщины, — объясняет режиссер. — Дело не в их отношении к лесбиянкам вообще, а именно в том, что она с ними этим не поделилась. Им жалко, что они потеряли подругу, что они не могут говорить с ней так откровенно, как они раньше обсуждали мальчиков, они чувствуют себя преданными. Теперь они исключены из близкого круга ее общения, у нее появились другие друзья. Может, это раздражение — это еще и результат их собственных скрытых желаний, в которых они не могут себе признаться».
Дело не в их отношении к лесбиянкам, а в том, что она с ними этим не поделилась
Времени остается совсем мало, и нужно задать последний вопрос. Хоть Кешиш и открещивается от того, чтобы его фильм воспринимали как политический манифест, ему все равно приходится отдуваться за лесбийскую тему. Спрашиваю: отчего, как ему кажется, в обществе вдруг стало меняться отношение к гомосексуализму? Еще десять лет назад оно было нейтральным или равнодушным, а сейчас вдруг стало резко негативным, а у нас, в России, еще и на законодательном уровне пытаются запретить публичные высказывания и обсуждения этой темы. Лицо Абделатифа Кешиша светлеет в полумраке «Гоголь-центра». Он явно хочет поделиться своим взглядом на проблему.
«Думаю, это связано с тем, чего никто не ожидал — со стремительным развитием технического прогресса. Айпэды, айфоны, интернет — все это настолько широко распространилось, что молодежь всего мира объединилась, исчезли границы. Если раньше была разница между странами и частями света, то теперь, путешествуя, я чувствую, что молодежь во всех странах — хоть в Японии, хоть в России — одинаково открыта, одинаково владеет техническими средствами. Она намного более свободна, чем в любые другие времена, и намного более информирована, чем раньше. Людям старшего возраста, которые находятся у власти, стало труднее управлять молодыми людьми. Видимо, они боятся их, потому что не понимают, как привести их к единому знаменателю. Власти испуганы этой дестабилизацией, а так как не могут решить реальные проблемы — экономические, политические, — они сосредотачиваются на проблемах морали, потому что им кажется, что так людьми легче управлять. Но совершенно непонятно, почему они выбрали именно мораль, чтобы руководить людьми. Наверное, это самое простое — запугать людей, не дать им возможность размышлять, думать самостоятельно и принимать решения. Почему эти люди, стоящие у власти, думают, что могут за вас решать, что морально, а что нет, как нужно поступать? Не знаю. Думаю, они просто не справляются с той свободой, которая есть сейчас у молодого поколения. Они растеряны, они боятся. Отсюда эти запреты».
Напоследок выражаю надежду, что власть имущим скоро станет понятно, что подобный контроль в современном мире невозможен. Конечно, невозможен, кивает режиссер. «О! Да у вас часы синего цвета!» — вдруг радостно замечает Кешиш, ласково хлопает меня по плечу и убегает дальше давать интервью.
www.kinopoisk.ru
«Нагота — это что-то вроде костюма» — Wonderzine
Подожди, какие сэндвичи? В кинотеатрах же уже шла семейная драма Джейн Биркин про переезд, ну, эти «Коробки» с Джеральдиной Чаплин, Мишелем Пикколи, Лу Дуайон…
Но у меня-то там была совсем крошечная роль. Это потом случились «Сорванцы из Тимпельбаха». А тогда мне было 14 лет, и с этими сэндвичами было весело, можно было музыку послушать.
Социальные различия, которые подчеркивает Кешиш (одним — макароны, другим — устрицы), для тебя важны?
Если у тебя дома едят устрицы, это не значит, что тебя примут такой, какая ты есть. В фильме эти детали позволяют наметить различия. Но я верю, что их можно преодолеть. Нехватку образования компенсирует интенсивность и искренность чувств. У Адель с Эммой ничего не вышло не потому, что они из разных социальных слоев. Просто она с ней не разговаривала. Ни разу не сказала, что чувствует себя одиноко, что с ней флиртует мальчик с работы, что ей хотелось бы, чтобы Эмма уважала ее профессиональные амбиции, даже если это всего лишь амбиции стать хорошей учительницей.
Как ты думаешь, Эмма хороший художник?
Не знаю. Наверное, это важно. Картины, которые мы использовали на съемках, мне, честно говоря, совсем не нравятся.
Тебя не сводит с ума, что Кешиш назвал фильм твоим именем?
В комиксе у Жюли Маро героиню зовут Клементина, а действие происходит в 80-е годы. Кешиш хотел избежать всего этого контекста, специфических гей-тем. То, что его интересовало, — встреча, расставание, как трудно жить вместе. Нюансы психологии молодой девушки, которая учится, понимает что-то про себя. Они же не зря на уроке читают Мариво, который очень подробно описывает воспитание чувств, возникновение желаний. Почему я? Это уже вопрос к Кешишу.
Он говорит, что увидел, как ты ешь лимонный торт, — и все. говорит, что чувственность проявляется в еде.
Конечно, он же снял целый фильм про кускус. Я очень люблю поесть. Но для «Жизни Адель» пришлось похудеть на восемь кг. Чего мне это стоило! Пришлось сесть на диету, заняться спортом, как в свое время Саре Форестье для «Увертки».
www.wonderzine.com
Рецензия на фильм «Жизнь Адель»
Старшеклассница Адель (Адель Экзаркопулос) заводит роман с привлекательным парнем, но не чувствует себя удовлетворенной. Напротив, случайный поцелуй с девушкой сильно ее заводит. Когда Адель вместе со своим другом-геем приходит в «нетрадиционный клуб», она знакомится с синеволосой Эммой (Леа Сейду), студенткой-художницей из Института изящных искусств. Девушки влюбляются друг в друга с первого взгляда и вскоре начинают вместе спать, а со временем и вместе жить. Однако Адель не чувствует себя своей среди богемных друзей Эммы, а Эмма не может понять, почему ее возлюбленная работает учителем чистописания, а не пытается стать писателем.
Кадр из фильма «Жизнь Адель»
Жюли Маро начала рисовать комикс «Синий – самый теплый цвет» в 2004 году, когда ей было 19 лет. Она потратила пять лет на создание 160-страничного произведения
Шумные западные восторги по поводу «Жизни Адель» и врученную создателям картины «Золотую пальмовую ветвь» Каннского фестиваля в России можно интерпретировать двояко. Можно решить, что это новый шедевр мирового кино и безупречная постановка на актуальную тему, а можно счесть, что западная богема пошла на поводу у гей-лобби и раздула слона из обычной мелодрамки, которую никто бы не заметил, если бы Эмму звали Филипп. Истина, как обычно, находится посредине. «Жизнь Адель» – не простая мелодрама, но это и не шедевр. Прежде всего, потому что «Жизнь» страдает от тяжелой формы «синдрома Соляриса».
Кадр из фильма «Жизнь Адель»
После того как фильм получил главный приз Канн, Леа Сейду и Абделатиф Кешиш публично поссорились. Актриса заявила, что чувствовала себя как проститутка, когда снималась в секс-сценах картины, а Кешиш ответил, что всемирно известные звезды не вправе жаловаться на то, что они соглашаются делать на съемочных площадках
Что это за синдром? Это когда писатель сочиняет книгу об одном, а экранизатор снимает кино о совсем другом, порой полностью противоположном. В случае «Жизни Адель» загвоздка оказалась в том, что режиссер Абделатиф Кешиш и художница Жюли Маро, нарисовавшая положенный в основу картины комикс (ну хорошо, «графический роман») «Синий – самый теплый цвет», по-разному смотрят на европейское общество. «Белая» лесбиянка Маро считает, что в Западной Европе сильна гомофобия, а французский араб-натурал Кешиш полагает, что гомофобия практически побеждена, а вот классовые противоречия еще ого-го! Соответственно Маро придумала комикс о том, как женский роман разрушается под давлением гомофобии, а Кешиш выбросил половину сюжетных поворотов повествования (например, ключевую сцену, в которой отец отказывается от героини и выгоняет ее из дома) и заметно ослабил сохраненные в фильмы гомофобные сцены. Затем режиссер заполнил образовавшиеся пустоты многочисленными обедами, демонстрирующими социальное неравенство между Адель, которая питается шаурмой и макаронами, и Эммой, которая поглощает устрицы и вино. Также в ход идут разговоры об искусстве («Эгона Шиле знаешь? Не знаешь? Отдыхаешь!»), о профессиях («Школьная учительница? А я – актер!») и прочие порой неочевидные способы, которыми современная элита отделяет себя от плебеев.
Кадр из фильма «Жизнь Адель»
Если бы «Жизнь Адель» изначально создавалась в расчете на демонстрацию классовых преград, Кешиш мог бы создать безупречное кино. Но он перекорежил повествование на совсем иную тему, и «Жизнь» походит на кирпичный дом, который после попадания бомбы кое-как отремонтировали панелями. Явно затянутое, едва драматичное (вплоть до кульминационных сцен, в которых фильм просыпается и «зажигает») кино с провисающими сюжетными линиями и внезапно появляющимися и исчезающими второстепенными персонажами… «Жизнь» доносит заложенные в нее режиссером идеи, но делает это так неуклюже, что хочется плакать.
Почему «плакать», а не «безразлично махнуть рукой»? Потому что у «Жизни» превосходная сердцевина – роман Адель и Эммы. Когда девушки вместе (на лавочке, в постели, в ресторане – где угодно), фильм превращается в мощный, страстный и откровенный портрет зарождающегося, расцветающего и умирающего чувства. Продолжительные и почти порнографические секс-сцены картины наделали немало шума, но они абсолютно уместны, хотя и, что греха таить, некомфортны для зрителей с Y-хромосомой. Такая любовь была бы неполна без такого секса. Будь «Жизнь» составлена из одних лишь сцен убедительнейшего дуэта Экзаркопулос и Сейду, у нас не было бы к ней претензий. Но таких эпизодов в фильме – чуть больше часа. А все остальное – обеды, фуршеты, споры о Шиле и Климте, школьные сцены Адель-школьницы и Адель-учительницы, ни к чему не привязанная демонстрация против «буржуев»… Одним словом – шлак. Почти два часа шлака.
Смотрите в кино с 7 ноября.
www.film.ru
ЖУРНАЛ: Пара нормальных | Vogue Ukraine
7 ноября в украинский прокат выходит скандальный фильм Абделатифа Кешиша «Жизнь Адель». Актрисы Леа Сейду и Адель Экзаркопулос рассказали Татьяне Пинской о натуральных эмоциях героинь, которые снимали с сотого дубля
На Каннском фестивале на этот фильм невозможно было попасть даже с карточкой VIP-аккредитации, а вокруг все только и говорили о девятиминутной сцене лесбийской любви. Актрисы Адель Экзаркопулос и Леа Сейду сыграли так живо и трогательно, что для меня их страстная любовь и мучительная разлука начисто затмили секс. Для жюри, видимо, тоже, и впервые в истории Канн Гран-при был присужден режиссеру и обеим актрисам. На экране история 17-летней Адель, которая встречалась с парнем и мечтала стать учительницей, но познакомилась с синеволосой художницей Эммой и с головой окунулась в новую любовь, выйдет в перемонтированном виде и, скорее всего, в ограниченном прокате.
Адель я увидела уже на подходе к отелю, в котором была назначена встреча: молодая хорошенькая парижанка, одетая, как лицеистка, – в синей толстовке с принтом оскалившегося тигра, черных брюках стретч и тяжелых ботинках. Девушка говорила по телефону, постоянно двигалась и жестикулировала. Дочь преподавателя игры на гитаре и медсестры с детства занималась в театральном кружке, а в 13 лет получила первую роль. «Кастинг на «Жизнь Адель» был изматывающим – эдакий марафон длиной в несколько месяцев,?– рассказывает приветливая Адель.?– Мы встречались с режиссером Абделем Кешишем в кафе и долго беседовали о моей жизни, о будущем, о фильме. Потом он уходил, ничего не сказав. Я не знала, что и думать – подхожу я или нет, мучилась каждый день, вечерами не могла заснуть. Но однажды режиссер позвонил и сообщил, что меня утвердили на главную роль. Я запрыгала от счастья».
Звезда глянца и экрана Леа Сейду одета с иголочки. Аккуратно зачесанные волосы, легкий макияж – словно пай-девочка из хорошего дома. Так и есть – Леа из кинематографической среды: ее дедушка – владелец кинокомпании Path?, а дяде принадлежат кинотеатры Gaumont. Но сниматься в кино семья не помогает, поскольку и Вуди Аллену, и Квентину Тарантино, которые снимали Леа, все равно, кто ваши родственники, для них главное – талант. «Прочитав сценарий фильма «Жизнь Адель» по роману Жюли Маро «Синий – самый теплый цвет», я поняла, что это именно то кино, которое показывает французскую жизнь такой, как она есть, не приукрашивая. Жизнь порой неблагополучна, иногда опасна, но раз уж ввязался в нее, то надо идти до конца»,?– говорит Леа.
На экране в любовном треугольнике герой Салима Кешьюша оказался третьим лишним, а в жизни – первой любовью Адели Экзаркопулос
На съемках, говорят актрисы, все было предельно просто: не было парикмахеров, визажистов, стилистом работала родная сестра Леа. Иногда Кешиш говорил: «О, мне нравится твоя футболка. Можешь одолжить ее на съемку?» Адель вспоминает: «Все было натуральным. В том числе и слезы. Мне кажется, я выплакала их все на этом фильме».
Адель Экзаркопулос и Леа Сейду
Леа говорит о сложностях: «Я знала, что это непростая профессия, но не ожидала, что будет так трудно. Съемки у Кешиша требуют очень много усилий. Некоторые эпизоды снимались в течение десяти дней по десять дублей в день, и в какой-то момент мы переставали осознавать, что делаем. Приходилось сниматься нон-стоп. Для режиссера было крайне важно показать любовные сцены, поскольку поцелуи, объятия и секс – это самые что ни на есть чувства и сама жизнь, и было бы глупо прятаться за платонические отношения. А если кому-то любовные сцены показались слишком затянутыми – вопрос к режиссеру. Мне после этих съемок уже ничего не хотелось. Хотя я не первая так говорю: Николь Кидман до сих пор с содроганием вспоминает съемки у великих Стэнли Кубрика и Ларса фон Триера. Хорошие роли обходятся дорого».
Леа Сейду‚ которая сыграла синеволосую художницу Эмму‚ приобщалась к искусству в Лувре и в залах антикварного аукционного Druot
«Съемки были настолько сложными, что некогда было даже кофе выпить,?– вторит ей Адель.?– Некоторые сцены – как, например, та у школы, когда Адель впервые увидела Эмму,?– мы повторили ровно сто раз. Не десять и не пятьдесят, а ровно сто. Это любого человека доведет до нервного срыва, но я знала, на что шла. Я понимала, что главное в этом фильме – сыграть искренние отношения, которые могут появиться всего один раз в жизни». При таком изнуряющем графике Адель Экзаркопулос умудрилась найти на съемочной площадке первую любовь – Салима Кешьюша, который играл ее бойфренда. Теперь она ожидает новых предложений от режиссеров.
У Леа Сейду съемочные площадки сменяются, как пейзажи за окном скоростного поезда. После художницы Эммы с синими волосами она сыграла подругу Ива Сен-Лорана Лулу де ла Фалез в одноименном байопике, а в следующем году на экраны выходит «Красавица и чудовище», где она снялась с Венсаном Касселем.
vogue.ua
