Рецензия на фильм «Манифесто»
Полубезумный бомж, заслуженный хореограф, школьная учительница, гламурная телеведущая, строгая домохозяйка, вдова на похоронах… Тринадцать очень разных персонажей, сыгранных Кейт Бланшетт, зачитывают фрагменты из знаменитых манифестов, от «Манифеста Коммунистической партии» до манифеста кинодвижения «Догма 95».
Кадр из фильма «Манифесто»
Картина создавалась под впечатлением от экспериментального байопика «Меня там нет», в котором Боба Дилана изображали шесть разных актеров, включая Кейт Бланшетт
«Манифесто» немецкого видеохудожника Джулиана Розефельда демонстрируется в кинотеатрах, но больше подходит для арт-галерей, где лента изначально экспонировалась (премьера ленты прошла в крупнейшем австралийском музее ACMI). Это не кино в привычном смысле слова, а полнометражный арт-проект и одновременно попытка стряхнуть пыль со знаменитых манифестов и прочесть их не как фрагменты истории искусства и политики, а как истошные крики души талантливых людей – как правило, молодых и неоперившихся, еще только ищущих свое «я».
Кадр из фильма «Манифесто»
Фильм был снят в течение 12 дней, так что у Бланшетт не было времени для импровизаций. Каждая сцена была тщательно продумана и отрепетирована
Сочинение громкого манифеста – это всегда придумывание себе маски, которая редко соответствует тому, что она скрывает. Сколько поклонников, знающих своих кумиров по их произведениям, при личном знакомстве обнаруживали, что знаменитости совсем не такие, какими хотели бы казаться! «Манифесто» проявляет этот контраст, вкладывая известные слова в не слишком подходящие уста. Так, например, резко нигилистский манифест дадаизма представлен как речь жены на похоронах мужа. С одной стороны, это шокирует, поскольку на похоронах обычно говорят совсем в другом тоне, а с другой стороны, дадаизм возник как реакция на кошмар Первой мировой войны, и ассоциация его с похоронами проявляет внутреннюю суть манифеста, который одновременно яростен и скорбен.
Кадр из фильма «Манифесто»
Аналогично комбинируя персонажей и пассажи, Розефельд то глубоко копает, то попросту смешит – как, например, в сцене, где учительница читает малолеткам деловитый манифест «Догмы 95» (так снимать, так не снимать…), и те прилежно повторяют за ней, будто разучивают правила правописания. Чем больше вы знаете о текстах, которые постановщик использует, тем большее удовольствие вы получите от того, как он их обыгрывает. Однако не нужно быть знатоком, чтобы оценить сочную поэзию в прозе, которой являются многие цитируемые манифесты, и насладиться ассоциациями, которые возникли в голове видеохудожника.
Кадр из фильма «Манифесто»
Еще один потенциальный объект восхищения – «хамелеонские» способности Кейт Бланшетт и то, как четко очерчены ее персонажи, как очевидно они различаются между собой. Не все они так диаметрально противоположны, как бомж и телеведущая, но даже женщин из почти одного круга (скажем, хореографа и арт-тусовщицу) невозможно спутать. Немного иная одежда, чуть другая прическа, выдающееся актерское мастерство – и в кадре два совершенно разных человека! Конечно, это заслуга не только актрисы, но и того, кто ею руководил.
Кадр из фильма «Манифесто»
Также фильм порой демонстрирует интересные городские и индустриальные пейзажи, найденные в Берлине, где лента создавалась. Некоторые из них поразительно красивы, другие впечатляют брутальной уродливостью, третьи вызывают ассоциации с Россией (ГДР больше нет, но ее следы сохранились). Насколько нам известно, у Розефельда не было возможности существенно достраивать и перекраивать выбранные для съемки места, так что перо ему в шляпу за то, что он эти виды нашел и запечатлел.
Другое дело, что все вышеперечисленное – достоинства «кино не для всех», которое требует зрительского сотрудничества и легко может усыпить того, кто не готов вслушиваться, вдумываться и оценивать. «Манифесто» – фильм для терпеливых и заинтересованных, а не для тех, кто идет в кино ради сюжета, драйва, эмоций и прочих достоинств мейнстримного повествовательного искусства.
С 8 июня в кино.
www.film.ru
устами Кейт Бланшетт глаголет фон Триер — Российская газета
На любой уважающей себя выставке достижений современного искусства обязательно должна быть хотя бы одна видеоинсталляция. Как правило, под нее отводят целое помещение с разъясняющей табличкой у двери, внутри которого — экран и какие-нибудь места для сидения. И вот заходят туда ценители, предварительно прочитав написанное на табличке, и смотрят с умным видом, как голые карлики друг друга разноцветной гуашью мажут. Причем снято это, разумеется, на старую черно-белую пленку.
8 июня в российском прокате стартует «Манифесто» — тоже, по сути, видеоинсталляция. Не столь радикальная и прогрессивная, как в вышеописанном несуществующем (хотя наверняка утверждать нельзя) примере, но фильмом все же ее назвать язык не поворачивается. Изначально это были 12 сценок, показываемых одновременно на 12 экранах, а теперь, в т.н. киноверсии, они все сосуществуют, выстроившись в очередь, на одном.
Во всех фрагментах Кейт Бланшетт, выступая в различных образах, зачитывает с чувством, с толком, с расстановкой манифесты известных культурных деятелей прошлого века: Казимира Малевича, Джима Джармуша, Ларса фон Триера, Андре Бретона и прочих. Вот Кейт Бланшетт в роли безутешной вдовы на похоронах декламирует траурную речь про дадаизм. Или — гвоздь программы — Кейт Бланшетт перевоплощается в чумазого бомжа и, разевая чернозубый рот, вещает о ситуационизме. Замыкает шествие Кейт Бланшетт в роли учительницы младших классов, втолковывающей малышам заветы «Догмы-95».
Если рассматривать каждый фрагмент по отдельности, то местами бывает забавно. Но минуте на 20 наступает передозировка, что грозит неподготовленному зрителю (как минимум необходимо закончить искусствоведский факультет, а по-хорошему — защитить кандидатскую по теме) здоровым и крепким сном. Как бы ни была оскароносная актриса хороша, как бы ни были красочны ее образы, два с лишним часа ее слушать и наблюдать утомительно. К тому же, положа руку на сердце, сами тексты — что в данном случае становится пугающе очевидно — языковым разнообразием не отличаются, и минуте к 40-й сливаются в гомогенную кашу, белый шум из повторяющихся слов «концепция», «искусство», «дерьмо», «художник», «капитализм».
Возможно, лучше бы «Манифесто» оставалось таким, как было задумано, и там, откуда пришло. В оригинальном формате оно и восприниматься должно легче: хочешь — на бомжа гляди, хочешь — на учительницу, а надоест — прямая дорога в буфет за смузи и маффинами, потом, если что, вернешься. И искусство, и раздолье, и напрягаться не надо, чтобы нить не терять. А то как-то слишком точно описывает впечатление цитата из кого-то великого, которая произносится в самом начале: «Я пишу манифест, потому что мне нечего сказать».
2.5
rg.ru
Крадите только то, что затрагивает вашу душу
Как ни странно, Юлиан Розефельдт – совсем не режиссер, а «Манифесто» – вовсе не фильм. Это арт-инсталляция. Однако как часто бывает, изначальная идея переживает трансформацию. Именно это и произошло с творением Розефельдта, которое уже не арт-инсталяция, но и не вполне кино. Concepture погружается в будоражащую и электризованную атмосферу «метаманифеста» и публикует развернутый анализ фильма.
Полу-кино
Для немецкого художника Юлиана Розефельда «Манифесто» стал первой работой в качестве кинорежиссера, хотя этот фильм – не вполне кинематографическое произведение. Розефельд прежде всего занимается созданием аудиовизуальных инсталляций. «Манифесто» же был одним из его проектов, с которым до создания полнометражного фильма можно было ознакомиться в галереях современного искусства в Европе и США.
Оригинальная арт-инсталляция представляла собой параллельную трансляцию двенадцати разных сцен в исполнении Кейт Бланшетт. Разумеется, такой формат не предусматривал той «протяженности», которую «Манифесто» обрел при трансформации в полнометражный фильм.
Однако, несмотря неожиданную метаморфозу, суть проекта осталась неизменна – это остроумный микс из более чем пятидесяти художественных манифестов, которые декламируются от лица тринадцати разных персонажей. И что уж говорить, «манифестаторы» в исполнении Кейт Бланшетт невероятно разнообразны. Спектр изображаемых очаровательной австралийкой образов варьируется от бездомного, таскающего за собой тележку с хламом, до типичной школьной учительницы. Каждый из них либо в голос, либо в форме внутреннего монолога зачитывает программы того или иного манифеста.
Часто монологи представляют собой компиляции положений, взятых из разных, но схожих по духу манифестов. Интересно, что декламируемые тексты не имеют логической связи с ситуациями, в которых они звучат, а основаны скорее на ассоциациях. По этой причине фильм лишен привычного сюжета и развивающегося повествования – это скорее коллаж, который, по словам Розефельдта, был задуман как «дань уважения по отношению художественным манифестам – своего рода манифест манифестов».
Как утверждает Бланшетт, работа с Розефельдтом над «Манифесто» проходила очень органично. Познакомившись через общих знакомых, они подружились, и тогда же у них возникла идея какого-нибудь общего проекта – правда, ни о какой конкретике речи еще не шло.
Спустя какое-то время Розефельдт увлекся чтением художественных манифестов и решил как-то трансформировать это в совместный с Бланшетт арт-проект. Они вместе обсуждали, что из этого может выйти, в результате чего и выкристаллизовалась окончательная концепция, воплощенная сначала в инсталляции, а затем и в фильме. При этом непосредственно съемки фильма заняли всего пару недель – работа велась быстро во многом из-за ограниченного бюджета.
В сущности, киноверсия «Манифесто» – это довольно популярный нынче формат [вспомнить хотя бы знаменитую трилогию Роя Андерссона – прим. ред.] медитативного философского рассуждения, затрагивающего темы сущности и путей развития искусства, который пропущен сквозь призму манифеста как литературного жанра.
Впрочем, Розефельдт открыто признается, что для его «художественного» становления манифесты никогда не имели существенного значения, однако, когда он целенаправленно ознакомился с их текстами, то нашел в них определенное очарование и взаимосвязь. «В искусстве больше нет места чему-то скандальному, по крайней мере в контексте Западного мира», – утверждает Розефельдт.
Возможно, манифесты его заинтересовали своей эмоциональностью и неистовым стремлением к самоутверждению, которые современному искусству уже не так свойственны ввиду изменившейся парадигмы. Другими словами, манифесты можно расценивать как артефакт своего времени, который уже не актуален для нашей эпохи («эпохи постмодерна», если угодно). Или все же актуален?
Одна эпоха
Сама по себе практика манифестов имеет давнюю историю и не сводится лишь к области искусства, но в фильме акцент делается именно на художественных манифестах ХХ века, столь богатого на различные арт-течения. XX столетие стало кульминацией веры человека в мощь идеологических проектов, которые, в свою очередь, нуждались в хлестких и бескомпромиссных вербальных программах, коими и являются манифесты.
Основу картины составляют манифесты из сферы художественной литературы, живописи, архитектуры, кинематографа. В фильме цитируются манифесты дадаизма, футуризма, вортицизма, конструктивизма, экспрессионизма, сюрреализма, поп-арта, минимализма и т. д. Лейтмотивом многих манифестов является определение места и функций художника.
Несмотря на то, что фильм начинается с положений, сформулированных Марксом и Энгельсом еще в XIX веке, а заканчивается поздними манифестами, некоторые их которых хронологически появились уже в XXI веке, в центре всего действа стоит именно искусство ХХ века.
Авторы большинства оригинальных манифестов, на которых основан фильм, были молодыми людьми, очарованными будущим и тем потенциалом, которым в их представлении обладало искусство в этом контексте. Часто они стремились к низведению авторитетов и отрицали всякую традицию, выступая бескомпромиссными поборниками радикально «нового», проводником в которое должно служить такое же «новое» искусство.
Особенно это касается авангардистских манифестов первой половины ХХ века, которые богато представлены в фильме, хотя схожая эмоциональная окраска присуща и более поздним манифестам. На этом фоне интересна позиция, которая в «Манифесто» отводится зрителю.
В фильме нет четких индикаторов того, какие именно манифесты (или их фрагменты) декламируются в каждой новой сцене, поэтому зрителю остается полагаться только на свои знания истории искусств, чтобы ориентироваться в пространстве произведения. Поэтому многим фильм может показаться невразумительным и трудным для просмотра, впоследствии перейдя в разряд «для специалистов».
Однако если взглянуть на это несколько иначе, то можно прийти к выводу, что частности здесь не так уж и важны. По мере погружения в повествовательный ритм, галерея манифестов, которую предлагают Розефельдт и Бланшетт, сливается в единый хор, где манифесты не полемизируют один с другим, а дополняют друг друга.
И хотя в этом хоре звучат голоса тринадцати совершенно разных персонажей, поют они об одном – о пути искусства прошлого века, который с позиции современности уже кажется завершенным. Взгляд зрителя при этом приобретает некую временную отстраненность.
Действительно, к настоящему времени жанр манифеста уже не так востребован, как в прошлом и, в сущности, во многом исчерпал себя, поэтому «Метаманифесто» Розефельдта для современного зрителя по большей мере устремлен не в будущее, а в прошлое. Это очень яркая ретроспектива, отчасти повествующая о неудавшемся проекте авангарда.
Ключевая роль женского начала
Для «Манифесто» концептуально значимым кажется то, что воплощением манифестов в каждом из многочисленных обликов стала именно женщина-актриса. Наверное, трудно себе представить, чтобы олицетворением манифестов стал мужчина, ведь женская натура по умолчанию кажется более гибкой и расположенной для перевоплощений.
В ХХ веке и особенно в первой его половине образ женщины вызывал большую заинтересованность в интеллектуальной среде. То было время, когда в западноевропейском искусстве господствовал модернизм, который тяготел к построению мифологических конструктов. Огромное влияние на современников, в том числе и на молодых деятелей авангардного искусства, оказал труд Отто Вейнингера «Пол и характер» (1902).
Например, идеи из этой книги взял на вооружение и Джеймс Джойс при создании Молли Блум в «Улиссе». Джойс задумывал Молли как некий универсальный женский образ, сотканный из всех атрибутов и стереотипов, которые стали ассоциироваться с женщиной в результате многовекового развития культуры.
Среди таких традиционно «женских» качеств можно выделить протеизм, артистизм, способность к адаптации (в широком смысле), связь с бессознательным. Интересно, что в одном из интервью о «Манифесто» Кейт Бланшетт и Юлиан Розефельдт называют изображаемые в фильме образы архетипами (которые, однако, могут низводиться до карикатур).
Вместе с тем как раз Джойс был одним из первых модернистов, кто явно осознавал ограниченность и условность такого мифологического схематизма. Он не верил в истинность выводов того же Вейнингера, а скорее использовал мифологемы женщины как материал для литературной игры.
Нечто подобное наблюдается и в «Манифесто». В центре у нас одна женщина-актриса, которая в каждой сцене предстает в новом физическом облике. По сути, это одна сущность, которая лишь меняет внешность, социальную роль, интонацию. Это наталкивает на мысль, что то же самое происходит и в отношении собранных в фильме манифестов. Несмотря на то, что они представляют разные видения того, каким должно быть искусство, в основе каждого из них лежит одна и та же интенция – стремление к самоутверждению, бескомпромиссность, призыв к некому радикальному художественному прорыву, который по своей сути утопичен.
Если мы вспомним историю создания фильма, то можно прийти к мысли, что решение задействовать в проекте только одну актрису для всех ролей вряд ли было продиктовано именно художественными целями – то есть чтобы расширить символическую значимость. Однако на деле превращение фильма в спектакль одного актера действует именно таким образом.
Принимая во внимание обозначенный бэкграунд, кажется естественным, что воплощением манифестов в фильме стала именно женщина, которая к тому же транслирует эти манифесты в самых разных ситуациях и через совершенно разных персон.
Одна актриса
«Манифесто» можно по праву называть бенефисом Кейт Бланшет. Даже если не вникать в смысловую наполненность фильма, нельзя не признать, что следить за кардинальными и неожиданными перевоплощениями Бланшетт интересно само по себе. Наверное, для многих зрителей именно фишка с одной актрисой в тринадцати ролях является тем «крючком», который еще до просмотра захватывает внимание и подталкивает познакомиться с этим фильмом.
Как уже упоминалось, участие Кейт Бланшетт в фильме не ограничивалось лишь актерской работой. Розефельдт и Бланшетт совместно разрабатывали концепцию проекта. Они обсуждали способ компиляции текста для монологов, выбор тех или иных персонажей, ситуации, в которых избранные персонажи будут действовать. Другими словами, арт-инсталляция, а затем и полнометражный фильм создавались именно под Кейт Бланшетт и при ее активном участии.
В итоге актриса справилась со своим заданием блестяще – во всех ролях она смотрится органично, а каждый из тринадцати образов отличается от предыдущего как раз в плане актерского исполнения, а не лишь такими внешними атрибутами, как грим и условности изображаемой ситуации.
Отдельно стоит отметить обращение Бланшетт с голосом, ведь сами тексты манифестов в фильме присутствуют именно в вербальной форме. Каждый из представляемых персонажей обладает своим акцентом, который обусловлен его происхождением, социальным статусом или же профессией.
Увлекательно наблюдать, как специфика определенного персонажа накладывается на тексты художественных манифестов. В зависимости от ситуации, такое сочетаемого несочетаемого может производить разный эффект: это может быть комично (например, молитва образцовой домохозяйки), может подчеркивать содержание того или иного манифеста (ученый, вступающий в контакт с черным монолитом, позаимствованным из «Космической одиссеи» Кубрика), может придавать дополнительную смысловую глубину зачитываемому тексту (великолепный этюд с вдовой на похоронах) и так далее.
Множественность смыслов
Несмотря на кажущуюся автономность отдельных эпизодов, фильм все же обладает композиционной целостностью, которая во многом обеспечивается финальной сценой. В этой сцене Бланшетт играет обычную, даже стереотипную школьную учительницу, которая проводит урок в младших классах.
Открывается эта сцена длинным планом, снятым в рапиде: мы видим детей, которые занимаются рисованием. При этом закадровый голос Бланшетт декламирует фрагменты из «Метафор взгляда» Стэна Брекиджа, суть которых в том, что глаз художника должен воспринимать мир непосредственно, без налета условностей и каких-либо добавочных знаний о нормах – это должен быть «мир до фразы “В начале было Слово”».
Затем наша учительница начнет урок. Однако вместо, например, сложения и вычитания или правил порядка слов в предложении, она научит слушающих ее детей следующему: «Нет ничего оригинального». Вслед за этим она преподаст классу пункты из «Догмы 95» Ларса фон Триера и Томаса Винтерберга, максимы из «Золотых правил создания кино» Джима Джармуша и положения из «Миннесотской декларации» Вернера Херцога.
Параллельно наша учительница будет ходить меж рядами парт и с присущей ей мягкой снисходительностью укажет детям на ошибки, которые те допустили в своих тетрадях. Эта сцена очень забавна и в то же время глубоко метафорична.
Так, по ходу фильма мы проходим путь от радикальности, бескомпромиссности и эпатажа различных авангардистских течений до констатации уже ставшего расхожим факта, что ничего оригинального в искусстве нет, и что красть можно из любых источников, если только это позволяет расцветать индивидуальному творческому потенциалу. Мы возвращаемся в школу, и в заключительной сцене манифестируется, по сути, свобода творчества – вот что можно извлечь из преподанного нам урока.
Соединить в одно произведения манифесты разных художественных течений было оригинальным решением, которое к тому же открывает возможности для разных интерпретаций. «Манифесто» не обременен какими-то окончательными выводами, оставляя эту часть работы для зрителя. Более того, в фильме намеренно создается атмосфера множественности мнений, взглядов и концепций, присущих искусству XX века.
Воспринимая это с позиций современности, зритель может решить для себя, насколько эти манифесты соотносятся с нынешним положением дел не только в искусстве, но и в мире вообще. Сам Розефельдт признается, что манифесты его привлекают своей витальностью и смысловой наполненностью – по его мнению, манифесты в этом отношении выгодно отличаются от пустого популизма и обескураживающей аморфности, характерных для современности.
Это наводит на мысль, что одной из задач, лежащих в основе «Манифесто», было создание произведения, которое сможет открыть современному зрителю неувядающую красоту, поэтичность и пассионарность, которые до сих пор вибрируют в этих манифестах. Они – не музейный экспонат, а нечто живое, способное вдохновлять на создание новых произведений искусства, одним из которых и является сам «Манифесто».
Можно также сказать, что «Манифесто» демонстрирует искусство как вещь в себе. Фильм представляет собой любопытный диалог между разными походами к творческому выражению, между искусством недавнего прошлого и искусством современности, между произведениями искусства и теми, кто в них всматривается.
Это замысловатая игра с жанром манифеста, с историей искусств, с кинематографической формой, с самим зрителем. Это манифест разнообразия и творческой свободы, который подается в игровой форме, но конечно, в нем можно отыскать и другие смыслы – нужно лишь всмотреться.
Коротко о фильме: Тринадцать «Оскаров» Кейт Бланшетт
concepture.club
Манифесто (фильм) — Википедия
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
«Манифесто» (нем. Manifesto) — австрало-немецкая многоканальная видеоинсталляция, спродюсированная и поставленная Юлианом Розефельдтом в 2015 году, в которой Кейт Бланшетт на протяжении 13 различных сцен читает тексты главных художественных манифестов XX века[2]. Материал был снят за 12 дней в Берлине и его окрестностях в декабре 2014.
Премьера и показы фильма проходили в Австралийском центре подвижного изображения с 9 декабря 2015 по 14 марта 2016. Инсталляция также демонстрировалась в Музее современности, Берлин, с 10 февраля по 10 июля 2016, и в Арсенале Седьмого полка, Нью-Йорк, с 7 декабря 2016 по 8 января 2017[3].
Премьера девяностоминутной версии фильма прошла на кинофестивале «Сандэнс» в январе 2017[4].
в России фильм был впервые показан как часть совместной программы Музея «Гараж» и Beat Film Festival «Художник за кадром» в мае 2017. 8 июня того же года дистрибьюторы A-One и Russian World Vision выпустили фильм в российский прокат [5].
Сюжет
Фильм встраивает манифесты разного времени в узнаваемые ситуации из современности. Манифесты произносятся 13 разными персонажами, среди которых школьный учитель, рабочий завода, хореограф, панк, ведущий новостей, ученый, кукловод, вдова и бездомный.
Фильм состоит из 13 частей, каждая длинной по 10,5 минут. В каждой персонаж зачитывает фрагменты манифестов различных художественных или политических течений.
| No. | Персонаж | Манифесты |
|---|---|---|
| 1. Пролог | Зажжённый фитиль | Карл Маркс / Фридрих Энгельс, Манифест Коммунистической партии (1848) |
| 2. Ситуационизм | Бездомный | Лучо Фонтана, Белый манифест (1946) |
| 3. Футуризм | Брокер | Филиппо Томмазо Маринетти, Обоснование и манифест футуризма (1909) |
| 4. Архитектура | Работник мусоросжигательного завода | Бруно Таут, Долой серьезность! (1920) |
| 5. Вортицизм / Синий всадник / Абстрактный экспрессионизм | Генеральный директор на частной вечеринке | Василий Кандинский / Франц Марк, «Предисловие к альманаху «Синий всадник»» (1912) |
| 6. Стридентизм / Креасьонизм | Панк с татуировками | Мануэль Мейплс Арсе, Установка на сдержанность (1921) |
| 7. Супрематизм / Конструктивизм | Учёный | Наум Габо / Антуан Певзнер, Манифест реалистов (1920) |
| 8. Дадаизм | Говорящая на похоронах | Тристан Тцара, Манифест Дада (1918) |
| 9. Сюрреализм / спациализм | Puppeteer | Андре Бретон, Манифест сюрреализма (1924) |
wiki2.red
Кейт Бланшетт и её лучшие фильмы — Wonderzine
Во всех интервью Кейт производит впечатление твёрдо стоящего на ногах, конкретного и практичного человека, всегда выбирающего синицу в руках — и каждый раз более крупную. Она рассказывает, что никогда не рисовала себе наград, не искала узнаваемости и внимания прессы, — и в это легко поверить, глядя на её собранный взгляд, волевые скулы и точность, с которой она без суеты выбирает правильные слова. На вопросы о том, воспитанное это свойство или приобретённое, актриса вспоминает, как в детстве, проведённом с бабушкой и матерью, отказ от самоуважения и реализации осуждался близкими как опасный уход от себя. И в 1997 году эта концентрация воли и принесла артистке из Австралии, только начинающей свой путь в кино, роль самой Елизаветы I. Чтобы понять, как ей удалось заполучить эту роль, а заодно достучаться до Аллена, Андерсона, Иньярриту и Скорсезе, достаточно посмотреть на импровизации Кейт: она моментально настраивается и работает на аудиторию без подготовки и желания покорить.
Бланшетт — тот тип умной и не очень удобной собеседницы, которая идеально держит удар и может раскачать самый заурядный разговор. Её публичную позицию о материнстве и усыновлении (четвёртый ребёнок актрисы — приёмный) хорошо иллюстрирует едва ли не лучшая прямая речь об осознанном родительстве и эмпатии в семье. Ораторский талант Бланшетт и редкое умение в ясном и структурированном выступлении доносить базовые ценности помогает ей не только в создании публичного образа, но и в артикуляции персонажей — часто зыбких, неуловимых и не поддающихся рациональному объяснению.
Среди самых сложных актёрских авантюр, в которые пускалась актриса, — историческая стилизация Стивена Содерберга «Хороший немец», бесконечный и бессюжетный проект Терренса Малика «Рыцарь кубков» и «Меня там нет» Тодда Хейнса, где Бланшетт буквально переродилась в Боба Дилана (фильм можно считать актёрским фокусом по примеру «Манифесто»). Её роль у Хейнса — безусловный актёрский триумф Бланшетт, для которой не важны ни внешние сходства, ни дата рождения, ни гендер, чтобы передать свободных дух бесстрашного поэта. По-настоящему выдающуюся эмоциональную палитру Бланшетт продемонстрировала и в «Загадочной истории Бенджамина Баттона», где сыграла балерину, проживающую жизнь в страстных отношениях с человеком, стареющим наоборот. Если в кино нулевых и существует метафора вечной любви, то это загримированная под старушку Бланшетт, качающая на руках своего мужчину в возрасте младенца.
Десять лет назад обосновавшись в Австралии, актриса стала частью местного кинодвижения — постоянно играя в Сиднейской театральной компании и взяв на себя патронаж над местными наградами и фестивалями. Австралийские актёры регулярно едут на заработки и за славой в Голливуд, но редко возвращаются, и к мнению актрисы, получившей два «Оскара» и при этом продолжающей отдавать половину жизни театру, сложно не прислушиваться.
Пожалуй, главная победа Кейт как актрисы — «Оскар» за лучшую женскую роль в «Жасмин» — сопровождалась не только обстоятельным списком благодарностей, но и победоносным заключением актрисы о состоянии индустрии и своей работе. Она уверена, что психологически сложные женские истории актуальны, важны для зрителей, собирают отличную кассу и необходимы Голливуду для поддержания тонуса, а феминизм выходит из гетто и превращается в общую повестку. Как человек из мира современного театра — куда менее консервативной среды, чем киномейнстрим, — Бланшетт продолжает недоумевать, отчего удачные проекты о женщинах, как и двадцать — тридцать лет назад, по инерции называют новым этапом: «Каждый раз, когда интересные и сложные роли играются женщинами на большом экране, кто-то спрашивает: „По-вашему, это прорыв?“ и „Значит ли это, что будет больше чего-то похожего?“. Мы постоянно оказываемся в одном и том же диалоге, и это бросается в глаза. Есть бездна замечательных ролей для женщин и много чудесных исполнительниц — надо просто начинать». Кейт уже начала и явно готова поддержать своих последовательниц.
www.wonderzine.com
Кейт Бланшетт в уникальной инсталляции Манифесто
Обладательница двух премий OSCAR вновь показала всему миру, насколько виртуозно она может перевоплощаться в разные образы. Новая инсталляция «Манифесто», созданная современной художницей рассказывает нам множество постулатов современного искусства в совершенно необычных образах.
В Veteran Room на Park Avenue произошло громогласное открытие инсталляции современного художника Джулиана Розенфельда под названием «Манифесто». В этом удивительном проекте обладательница двух премий OSCAR — Кейт Бланшетт предстает перед публикой во множестве образов.
«За основу мы взяли манифесты художников разного времени и направлений , футуристов , дадаистов , сюрреалистов ,флуксусов , ситуационистов и объединили их с повседневными жизненными ситуациями. Фильм поднимает вопрос о том , могут ли эти страстные заявления , написанные художниками в полной убежденности , быть применимыми к нашему обществу в целом» — Джулиан Розенфельд
Удивительный проект современного художника и режиссера представляет нам историю современного искусства в свободной интерпретации. Говорящее название этого выставочного проекта, звездой которого стала потрясающая и талантливая актриса Кейт Бланшетт выбрано не случайно. В этой работе Кейт Бланшетт представляет зрителям множество утверждений, пророчеств и убеждений людей искусства XX века — от Ларса фон Триера до Каземира Малевича.
Манифесто — зеркало мира искусства
Будь то капиталистические высказывания Карла Маркса или размышления художников о судьбе и истории искусства, манифесты, как правило представляют из себя четкие убеждения и призывы к действию. Они практически требуют от своей аудитории и от своих читателей реакции. В своей работе, художник Джуллиан Розенфельд представил на суд общественности много призывных высказываний, которые произносит непревзойденная Кейт Бланшетт в коротких видео-отрезках или зарисовках. Голливудская актриса в образе балерины, бездомного, школьной учительницы или ведущей теле-новостей делится со зрителем многим. Размышлениями о сути современного искусства, призывами величайших деятелей разных времен к действию, а также думает о судьбе искусства в современном мире. Благодаря такой постановке и выбору концепции, художнику удается отчетливо подчеркнуть свою мысль: все мы живем в чрезвычайно театральном мире и только нам решать, что с этим делать.
Кейт Бланшетт — звезда арт-инсталляции
Своей новой работой обладательница двух премий OSCAR не только вновь показывает всему миру свой удивительный талант, но и находит место для себя в каждой из этих 13 ролей. Тонкая и одухотворенная игра, свидетелем которой может стать каждый из нас обязательно проникнет в самое сердце. Вот увидите, как только Вы погрузитесь в мир размышлений Кейт и её персонажей — Вам сложно будет оторваться. 13 фильмов на разных дисплеях, которые представят манифесты писателя Филиппо Томмазо Маринетти, дадаиста Тристан Тцара, художника Казимир Малевич, поэта Андре Бретон, скульптора Клас Ольденбург, хореографа Ивонн Райнер, художницы Адриан Пайпер. Каждый эпизод – это отдельный образ какого-то человека. Рабочий, диктор новостей, который прочитает монолог одного из художников. Вместо того, чтобы говорить что-то более подходящее к тому, что происходит в кадре, главной темой всегда остается искусство. Такой художественный метод Розенфельд выбирает для того, чтобы воплотить идею живого текстового коллажа. Автор показывает, что художники оказывали влияние не только на искусство, но и на жизнь простых людей. Сегодня инсталляция уже проделала огромный путь. Она успела побывать на Берлинском кинофестивале, музее современного искусства в Берлине, Ганновере и Эссене. Теперь пришла очередь Нью-Йорка, как одного из самых крупных культурных центров мира.
Ценность этой удивительной работы заключается не только в актуальной тематике, которую уже давно поднимает современная живопись, но и в потрясающей подаче. Вполне возможно, что и Вы сможете посмотреть на обыденную жизнь свежим взглядом. Возможно, приглядитесь внимательнее и с большим удовольствием позаимствуете один из перечисленных манифестов для себя.
Множество образов Кейт Бланшетт в проекте «Манифесто»
Инсталляция Джулиана Розенфельда «Манифесто» представлена в: Veterans Room, the Park Avenue Armory.
Не упускайте свою возможность погрузиться в мир искусства вместе с Кейт Бланшетт!
Читайте Афишу — будьте в эпицентре событий!
Вас также может заинтересовать:
afisha.nyc
«Манифесто» — журнал Rolling Stone
Уже 25 мая в Москве стартует очередной Beat Film Festival с традиционно богатой подборкой проектов на любой вкус для всех почитателей современного искусства. Среди них — снятый за двенадцать дней и громыхнувший на последнем «Сандэнсе» экспериментальный коллаж «Манифесто» Джулиана Розефельдта, где Кейт Бланшетт излагает программные установки творчества знаковых для мировой культуры персонажей устами тринадцати обычных, на первый взгляд, людей. Нищий странник и богемная рок-дива, учительница и домохозяйка, работница фабрики и телеведущая декламируют тезисы из работ Бретона и Маркса, Кандинского и Малевича, Аполлинера и Годара, Фон Триера и Джармуша, как созвучные, так и противоположные характеру их повседневных обязанностей. И, надо сказать, форма мини-спектакля блестящей актрисы идеально подходит для краткого экскурса в историю авангардного мышления, особенно если вам, как и всякому здравомыслящему человеку, лень читать тот же «Манифест коммунистической партии» на бумаге.
Десять лет назад Бланшетт уже участвовала в аналогичном альманахе «Меня там нет», где звезды киноэкрана воплощали различные ипостаси Боба Дилана. Именно фильм Тодда Хейнса вдохновил художника и архитектора Розефельдта на причудливую визуализацию магистральных постулатов футуризма, дадаизма, ситуационизма и прочих «измов» в несколько арт-инсталляций, объединенных путешествием Бланшетт сквозь эпохи и стили. Бродяжка с набитой нехитрым скарбом тележкой скитается среди постапокалиптических руин. Балерины в инопланетных костюмах слаженно отрабатывают хореографические фигуры. Облаченное в белый спецкостюм создание спускается по бесконечной спиралевидной лестнице, будто из фантазий Льюиса Кэррола. Оторва в татуировках томно курит среди гитар и пивных банок.
Окружающие Бланшетт природные и урбанистические пейзажи часто пустынны, заброшенны, и то ли она осталась единственным человеком на Земле, то ли другим людям тут в принципе не место, Розефельдт не проясняет; искусство — априори удел одиноких. Практиковать и трактовать его каждый волен по-своему, и постановщик демонстративно отстраняется от оценочных характеристик происходящего — не случайно первым же кадром он напоминает значение слова «манифест» как публичной декларации определенных целей и взглядов без убеждения кого-либо в их правильности.
Кейт Бланшетт в фильме «Манифесто». Фото: Beat Film Festival
Розефельдта волнуют исключительно радикальные парадигмы — провозглашая гибель старого мира и рождение нового, они подчеркивают революционность роли художника в переломный момент смены культурных ориентиров. Именно он должен нанести решающий удар по отжившим формам морали и уничтожить дряхлый академический формализм, что, правда, может привести к слепому разрушению абсолютно всех авторитетов в отсутствие более-менее внятных альтернатив. В одном из самых проникновенных монологов, в сценке на кладбище и в формате заупокойной речи, Бланшетт говорит: «Больше никаких художников, никаких писателей, никаких музеев, никаких религий, никаких республиканцев, никаких империалистов, никаких социалистов, никаких большевиков, никаких пролетариев, никаких демократов, никаких аристократов, никаких политиков, никаких армий, никакой полиции, больше ничего, ничего, ничего». И это «ничего» поразительно напоминает «ужас, ужас» из уст умирающего полковника Курца в финале «Апокалипсиса сегодня» — жизнь уходит, а есть ли что-то за гранью ее — кто знает? Так и революционное искусство, оглушительно звоня в колокол по предшественникам, не в силах стать им достойной заменой. Отрицая, оно ничего не предлагает взамен и продолжает существовать лишь в самом себе. Так и Годар, перейдя от популистско-пропагандистских опусов вроде «Китаянки» к туманным памфлетам группы «Дзига Вертов», утратил связь с массами, а во многом вдохновленный его философией студенческий мятеж в мае 1968го потонул в облаках слезоточивого газа.
«Манифесто», подобно «Меня там нет», скитается по закоулкам памяти, только уже не конкретного героя, а целого века, копается в архивах знаний, выуживая часть из них и пристально разглядывая под микроскопом, а потом отбрасывая в сторону. Восприятие мира в любом случае зависит от поколения; рано или поздно нам на смену придут другие и перевернут с ног на голову все то, что мы так тщательно и кропотливо изучали.
«Поэзия есть обнажение», — мимоходом замечает Бланшетт, и наблюдать за ее бенефисом дьявольски интересно — он исчерпывающе демонстрирует суть самой актерской профессии как мастерства перевоплощения. Да, не грех было бы несколько смягчить нудноватый лекционный характер картины и пожалеть неподготовленного зрителя, который легко может заплутать в сложном мозаичном нарративе и специфике воззрений спикеров, но Розенфельд не боится показаться слишком серьезным. Ведь он прекрасно понимает, что за ученым фасадом его произведения скрывается обычная буфонада, а из-под трагичной маски выглядывает ухмылка Полишинеля. Добрый вечер, дамы и господа. Все искусство — фальшивка.
«Манифесто»
Показы фильма «Манифесто» в рамках Beat Film Festival состоятся 26 и 29 мая в Музее современного искусства «Гараж».
В российский прокат фильм выйдет 8 июня.
www.rollingstone.ru
