Артур Миллер: брак с Мэрилин Монро | Чёрный список Голливуда
Кого играл Эдриан Броуди в «Блондинке»? Как обычный интеллектуал смог соблазнить главную красавицу поколения? Почему пьесы американского драматурга были более десяти лет запрещены в Советском Союзе? Почему Миллеру запрещали писать сценарии в Голливуде? И причем здесь Дэниел Дэй-Льюис? Ответы на эти вопросы вы узнаете в этом тексте
849 просмотров
СЕМЬЯ
Артур Миллер родился в Манхэттене в семье польского эмигранта. Когда-то в возрасте шести лет его отцу пришлось добираться до Нью-Йорка самостоятельно. Это не помешало ему со временем стать успешным предпринимателем с личным шофером. На Айседора Миллера работала вся его родня, что постепенно разоряло фирму, но ему нравилось, что из неудачника, которого когда-то родители не взяли с собой в Америку и оставили в Польше, он превратился в опору для целого клана.
Но разорился Айседор не из-за легкомысленного отношения к подбору кадров, а из-за кризиса 1928 года.
Так как у отца больше не было денег, чтобы оплатить обучение, на университет Артуру пришлось зарабатывать самому. Он работал курьером и официантом. По дороге на работу в метро он постоянно читал. Именно книгам суждено было изменить его жизнь: прочитав «Братьев Карамазовых», он нашел свое призвание: «Не знаю почему, но после нее я поверил, что был рожден писателем».
В молодости Миллера нельзя было назвать интеллектуалом. Он был силен в физкультуре и плох в оценках. Большое количество времени он проводил, играя в футбол и бейсбол. Во время одного из матчей получил травму коленной чашечки, из-за которой его потом не взяли в армию во время войны: «До 17 лет я не читал книги сложнее, чем «Том Свифт». А все свои знания я почерпнул из газеты «Hearst».
Жизнь семьи Миллеров могла сложиться по-другому. Молодой Уильям Фокс обращался к Айседору с предложением вложить 50 тысяч долларов в киностудию.
Когда Артур отправлялся в Мичиган поступать в университет, его семья отнеслась к идее скептически. Вечером накануне отъезда тетушка Бетти, самозванная гадалка, которая по картам предсказывала будущее, усадила его за обеденный стол, разложила карты и несколько раз скорбно покачала головой: «Учиться будет неважно. Через несколько месяцев выгонят». Как позже вспоминает Миллер, несмотря на абсурдность ситуации, тогда испугались все: «В глазах у мамы промелькнуло чувство ужаса. Бетти посмотрела на меня и сочувственно коснулась рукой: «Лучше побереги деньги, оставайся дома. Нет никакого смысла ехать». Беда в том, что она высказала мои самые сокровенные опасения и повергла в расстройство, огласив то, чего я сам больше всего боялся
НАЧАЛО КАРЬЕРЫ
Писать Миллер начал в университете. Свою первую пьесу он закончил за 4 дня и получил за нее премию имени Эйвери Хопвуда, которая среди студентов Мичигана приравнивалась к Нобелевской.
К тому моменту Артур даже не был фанатом жанра: «Если не считать студенческой постановки «Генриха VIII», где я играл роль епископа, я видел всего несколько спектаклей. Выигранный приз заставил меня поверить, что способность писать пьесы может быть врожденной, это что-то вроде занятий спортом для ума».
Но самое главное, премия удовлетворила чувство мести Миллера к его тетушке Бетти и доказала, что гадалка была неправа.
В 1939 году после окончания университета Артур отклонил предложение писать сценарии для студии «XX век Фокс» за 250 долларов в неделю ради работы в Федеральном бюро по театрам. Миллеру не нравилась цензура и давление продюсеров, с которыми сталкивались люди, создающие кино: « Мне все еще было непонятно, почему люди так легко соглашаются потерять свою независимость. От одной мысли, что, редактируя мою пьесу, кто-то изменит в ней хоть слово, по коже ползли мурашки. Я не мог представить себе, что продюсер будет иметь право на мой текст еще до того, как я его напишу.
Успех имел смысл только в том случае, если ради него не надо было жертвовать независимостью».
Перед началом второй мировой войны общество в Америке было расколото: кто-то не хотел, чтобы страна вмешивалась в разборки Англии, Франции и Германии, кто поддерживал Германию, кто-то Англию. Артур остро переживал это состояние и не мог решить чье мнение ему стоит безоговорочно принять: «Короче, в голове у меня была полная путаница. Все эти переживания, однако, вызвали во мне прилив сил, укрепив желание стать драматургом. Спасаясь от угрозы фашизма, ощущаемой как опасность личного уничтожения, я верил, я очень хотел верить в искусство, которое может сказать: люди едины, у них одни и те же мысли и чаяния
«ВСЕ МОИ СЫНОВЬЯ»
Миллер остро переживал то, что его не взяли на военную службу, и пытался искупить свою вину тем, что стал писать для радио военно-патриотические пьесы:
«Я ходил по военному городу, постоянно испытывая чувство неловкости за то, что жив.
И даже попытался устроиться в Комитет по военной информации – агентство пропаганды и разведки, – но со своим знанием французского на школьном уровне и отсутствием связей не представлял для них никакого интереса, и мне отказали. Я был натянутой струной, готовой вот-вот оборваться, и жил, как выяснилось, в ожидании «Всех моих сыновей».
Спектакль Казана запомнился Миллеру решением декоратора.
Посреди травянистого внутреннего дворика Келлеров вырос бугорок, который актерам приходилось обходить, чтобы не споткнуться и не упасть. Особенно это мучило женщин, ибо они постоянно цеплялись за него каблуками. Он спросил режиссера, зачем понадобился бугорок. Казан спокойно ответил:
– Это могила.
– При чем здесь могила? Это же внутренний дворик.
– Декорации изображают кладбище. Не знаю, может быть, Макс и прав. Пойди расспроси его, потом расскажешь, что он сказал.
Мордекай Горелик, которого все звали Максом, считался гением, – оформляя спектакль, он мог в зависимости от метафоры, в которой для него выразилась идея пьесы, превратить сцену в кабинет дантиста, гимнастический зал или во что угодно. Я подошел к Максу выразить опасения, как бы актеры не споткнулись о его гениальность и не провалили пьесу:
– Макс, ну зачем тебе этот бугор посреди сцены?
– Ты написал кладбищенскую пьесу, – отчеканил он, – а не семейную хронику. Действие происходит на кладбище, здесь похоронен их сын, а вместе с ним их совесть, которая достает их из-под земли.
И пусть кому-то не очень удобно, но что-то должно, черт подери, говорить, о чем пьеса. Так что бугор я не уберу.
Через несколько недель после премьеры в «Таймс» пришло письмо от какого-то инженера, который категорично утверждал, что с технической точки зрения сюжет не выдерживает никакой критики, ибо части для двигателей самолетов проходят проверку рентгеном на выявление скрытых дефектов, которые Джо Келлеру якобы удается утаить от армейской службы контроля. Автор письма обвинял Миллера в коммунистической пропаганде. По счастливой случайности отвечать на обвинения не пришлось – сенатская комиссия предала гласности дело Корпорации аэронавтики братьев Райт из штата Огайо, которая попросту меняла на неисправных двигателях штамп «забраковано» на «разрешено к отправке» и, в сговоре с подкупленными армейскими инспекторами, поставила Вооруженным Силам сотни неисправных машин.
Брукс Аткинсон подчеркнул в одной из статей в защиту пьесы: «Те, кто нападает на Миллера, работают на введение цензуры, понимая, что их жизнь будет спокойнее, если искусство станет беззубым и не будет касаться реальных проблем
После успеха «Всех моих сыновей» Миллер не знал, о чем писать дальше. К тому же его расслабляли «отчисления» — он не мог избавиться от чувства, что даже если он не будет работать, деньги все равно придут.
Миллер думал написать пьесу про итальянскую мафию, которая захватила некоторые районы Бруклина и держала там рабочих в феодальных условиях. Он даже отправился в Италию собрать материалы про их лидеров, но ему в голову неожиданно пришла идея написать пьесу про коммивояжера, которой он загорелся, и закончил пьесу за несколько недель. А собранные про мафию заметки пригодились позже, в 1955 году, при работе над пьесой «Вид с моста».
«СМЕРТЬ КОММИВОЯЖЕРА»
Когда Миллер закончил «Смерть коммивояжера», он отправил пьесу Элиа Казану. В ответ режиссер позвонил ему и сказал:
– Я прочитал твою пьесу. Боже, какая она печальная.
– Так и было задумано.
– Только что закончил. Не знаю, что тебе и сказать. Мой отец… (он был первым из великого множества мужчин и женщин, которые скажут, что Вилли Ломен — это их отец) Ты написал великую пьесу, Арти!
Он говорил так, как будто кто-то, кого мы оба знали, только что умер, и это наполняло меня ощущением счастья.
От революции в разгар Великой депрессии Соединенные Штаты удержало только то, что американцы скорее склонны осуждать себя, чем систему. Вина тонким слоем припорошила плечи отцов-неудачников, и часть из них так никогда и не смогла оправиться, восстановив чувство собственного достоинства и уверенности в себе. Их жизнь превратилась в медленное угасание, и так до самого конца. В начале тридцатых, через год или два после начала Депрессии, газеты сообщали, что в одном Нью-Йорке уже насчитывалось около ста тысяч человек, которые пережили такую психологическую травму, что никогда не смогут работать. Вопрос упирался не только в то, как их прокормить, – они потеряли надежду, стимул к жизни, способность верить в будущее. Это состояние «отцов» Миллер пытается осмыслить в своей пьесе.
Артур выбрал для главного героя фамилию Ломен, потому что она показалась ему такой реалистичной, как будто такой человек действительно когда-то существовал. А потом он пересматривал фильм «Завещание доктора Мабузе».
В одном эпизоде персонаж фильма с окаменевшим от ужаса лицом зовет на помощь: «Ломан! Ломан!» (в фильме не совсем так, но я исправил эпизод, чтобы избежать спойлеров). И тогда Миллер понял, что эта фамилия долгое время была у него в подсознании и ассоциировалась с перепуганным человеком, взывающим о помощи.
Тридцать пять лет спустя реакция китайской публики на постановку «Смерти коммивояжера» подтвердила то, что с десятилетиями становилось все очевиднее по мере появления сотен постановок в различных уголках света. Вилли Ломен при всех системах оказывался типичным представителем нас самих. Китайцы осуждали его за ложь, за обманчивое самопревознесение, за аморальное поведение, но при этом не могли не узнавать себя. И секрет заключался не в том, что Вилли олицетворял определенный тип человека, а в том, чего он хотел. Он хотел преодолеть безликость и бессмысленность, любить и быть любимым и превыше всего хотел, чтобы с ним считались.
«Смерть коммивояжера» имела коммерческий успех и была признана критиками, получив премию «Тони», премию критиков Нью-Йоркского драматического кружка и Пулитцеровскую премию за драматургию.
Это была первая пьеса, получившая все три главные награды.
«СУРОВОЕ ИСПЫТАНИЕ»
В пятидесятые годы XX века в Америке начинается настоящая паранойя. В эпоху Маккарти ты мог лишиться карьеры за малейшее подозрение в связях с коммунистами. Повсеместно прошли массовые увольнения учителей по обвинению в истинной или ложной принадлежности к профсоюзам. В связи с неблагонадежностью увольняли ученых, дипломатов, почтовых работников, актеров, администраторов, писателей. Создавалось впечатление, что «истинная» Америка восстала против всего, что требовало работы мысли, было или казалось иностранным и хотя бы в малейшей степени посягало на чистоту и величие страны.
Впервые о салемских ведьмах Миллер узнал из курса истории в Мичиганском университете и с тех пор воспринимал это как таинственную мистификацию далекого прошлого: «Наверное, само провидение вложило мне в руки книгу Meрион Старки «Дьявол в Массачусетсе», и странная история, сохранившаяся в памяти, обросла яркими подробностями, я увидел непосредственную связь между Салемом и Вашингтоном, ибо, чем бы ни были слушания в Вашингтоне, они носили откровенно ритуальный характер.
Практически в каждом случае Комиссия заранее знала, какие показания ей нужны: она требовала имен, хотя агенты ФБР, просочившись в партийные ряды, давно составили списки тех, кто принимал участие в митингах». Как и в Салеме в семнадцатом веке, целью было добиться публичного раскаяния. Обвиняемого заставляли отречься от сообщников, чтобы отказом подтвердить безграничную преданность новой вере и тем самым пополнить ряды истинно благонамеренных. Все обвинения легко снимались, как только назывались имена соратников и человек отрекался от своих убеждений.
Комиссия не обращала внимания на Миллера, пока он не начал встречаться с Мэрилин Монро. Тогда уже теряющий влияние орган решил, что с помощью этого дела можно напомнить о собственной важности, ведь к паре было приковано внимание всей Америки. Не было никаких доказательств вины Артура, поэтому его хотели запугать еще до проведения заседания, чтобы он, как его приятель, Элиа Казан выдал имена знакомых коммунистов.
Мэрилин звонили и предупреждали, что, если ее муж не будет сотрудничать, ей будет проблематично получать роли.
Самому драматургу грозили, что запретят ставить его пьесы.
Какой-то начинающий режиссер предложил Миллеру написать сценарий по мотивам вспышки вражды между нью-йоркскими бандами подростков. Особым подспорьем служило сотрудничество с организацией «Мобилизация молодежи», которая внедряла своих членов в банды, надеясь таким образом вернуть подростков в лоно цивилизации. Артура заинтересовала тема, поэтому он согласился даже на небольшой гонорар с перспективой иметь проценты от проката фильма, если он будет иметь успех.
Однако проекту не суждено было осуществиться: в Нью-Йорк нагрянула инспектор сенатской Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности с целью предупредить городскую администрацию, что любые контакты с драматургом чреваты неприятностями. Производство фильма было заморожено.
Когда Миллер прилетел на заседание, его адвокат спросил: «А что, если тебе завтра вообще не ходить ни в какую Комиссию?» И поведал, что звонил некий Фрэнсис Уолтер из Пенсильвании, член Палаты представителей, который завтра будет председательствовать в Комиссии, и предложил все отменить, если Мэрилин согласна обменяться с ним перед камерой рукопожатием.
Артур рассмеялся и отказался, хотя это помогло бы ему избежать череды судов.
Обвинителем Миллера был Ричард Аренс. Через несколько лет его выгнали, потому что оказалось, что он связан с расистской организацией, где выступал в роли советника, памфлетиста и эксперта по вопросам генетической неполноценности черных.
Несмотря на то, что уже давно разочаровался в советской системе, на суде Миллер отказался назвать имена писателей-коммунистов, которых он видел, когда в сороковые посещал несколько их собраний. В итоге его оштрафовали на 500 долларов и дали год условного срока, который позже сократился до 30 дней.
Когда пьеса только вышла ее не оценили, она получила спорные отзывы в прессе, а уже через несколько месяцев продажи билетов сошли на нет. Зато со временем «Салемские ведьмы» стали самым популярным из произведений Миллера. В разное время в разных местах она звучала по-разному. Драматург иронично отметил, что научился угадывать, какова политическая ситуация в стране, где пьеса получила шумное признание: там либо надвигалась тирания, либо ее только что пережили.
БРАК С МЭРИЛИН МОНРО
Так как биография Мэрилин привлекает писателей и режиссеров чаще, чем биография Артура, их брак обычно рассматривается с той точки зрения, в которой во всех бедах виноват драматург: Мэрилин просто искала в нем опору и надежду из-за daddy issues в детстве, а он ее подвел и, наигравшись, бросил ради другой.
Но если углубиться и изучить секретные документы (с), то сложится гораздо более неоднозначная картина. Ведь изначально Монро искала в Миллере не только опору, но и статус. Она верила, что замужество с обладателем Пулитцеровской премии и, возможно, главным драматургом поколения заставит общество посмотреть на нее как на серьезную актрису. Но этого не происходило, отсюда и пошло доверие ко всяким спорным менторам, которые должны были научить ее актерскому мастерству, а в реальности лишь убивали уверенность в себе. Из-за этого постоянно возникали психи на съемочных площадках: с Лоуренсом Оливье она ругалась, потому что они не могли прийти к общему знаменателю того, что считать идеальным кадром, а с Джоном Хьюстоном, потому что его устраивало слишком малое количество дублей, и Мэрилин верила, что может сыграть лучше.
На этой почве Мэрилин начала разочаровываться и в муже. Ей начало казаться, что он с недостаточным желанием переписывает сценарии ее фильмов, а значит, не помогает ей стать серьезной актрисой.
Миллер, действительно, когда-то влюбился с Монро не из-за внешности. Ему понравилось, как она интерпретировала стихи, как поддерживала беседы, когда они гуляли. Это в совокупности с идеальной внешностью и заставило его уйти от жены. Но оказавшись в череде скандалов и ссор, он начал понимать, что они отдаляются с Мэрилин, и, скорее всего, уже не смогут сблизиться, потому что оба не нашли друг в друге то, что хотели.
Артур и Мэрилин познакомились в пятидесятом году, когда она начинала свой путь звезды, а он уже был отмечен Пулитцеровской премией. В первую встречу Миллер не показал своего влечения к ней, и она расценила это как уважение к себе, и в ее глазах это выделило его на фоне остальных мужчин. Они стали друзьями по переписке.
Артур старался оставаться с Монро просто друзьями, потому что не хотел уходить от жены.
Но они все больше сближались. Мэрилин ценила Миллера за то, что получала от него одновременно и любовь, и чувство защищенности, которого ей всегда не хватало. В один день Миллер в записке написал: «Я лучше умру, чем потеряю тебя» и развелся с женой.
В июне 1956 года Миллера вызвали в суд по обвинению в коммунизме. Это дело бросало тень и на Мэрилин. Ей посоветовали бросить Миллера, если она не хочет лишиться своей карьеры. Но она оставалась верной своему возлюбленному. В том же году они поженились.
Конечно, чувства не были исключительно платоническими. Любовные письма, которые писал Артур своей жене, говорят о том, что он идеализировал ее тело, как и любой другой мужчина той эпохи: «Ты будешь готовить завтрак, я буду целовать твою шею и спину, а потом поверну тебя и поцелую грудь, а завтрак подгорит».
Миллер не мог писать во время их брака, потому что тратил все силы на заботу о Мэрилин и попытки избежать встреч с папарацци. Возле их съемной квартиры на Саттон-Плейс каждое утро у подъезда собиралась толпа фотокорреспондентов: «Поначалу я было решил, что это дань ее невероятной популярности, но после того, как нам обоим пришлось тут же на тротуаре устроить импровизированную пресс-конференцию в надежде, что они успокоятся и исчезнут, репортеры из «Ньюс» и «Пост» стали поджидать нас каждое утро с первыми лучами солнца».
А одна репортерка даже отдала жизнь за возможность сделать репортаж о Мэрилин Монро: однажды вечером Артур и Мэрилин, возвращаясь домой, не доехав с четверть мили, увидели стоявший поперек дороги «шевроле», который врезался в дерево. Затормозив, Миллер вышел и, осмотрев машину, увидел на переднем сиденье женщину, у которой была сломана шея. Подъехав через несколько минут к дому, они увидели «скорую», водитель которой выяснял у газетчиков и фоторепортеров, как проехать к месту происшествия. Когда они спросили, что произошло, оказалось, что жертвой была Мара Щербатова, заведовавшая нью-йоркским отделением «Пари-матч». Вместе с фотографом они ехали, чтобы сделать репортаж. Остановившись спросить у соседа, где находится дом Мэрилин, они, спутав проезжавшую машину с автомобилем драматурга, рванулись с места и, не вписавшись в поворот, врезались в дерево.
Когда Монро снималась в «Давай займемся любовью» и «Некоторые любят погорячее», Артур оставил последнюю надежду писать и решил полностью посвятить себя ей, чтобы разубедить в одиночестве – в этом он видел начало всех ее бед.
Драматург частично переписал сценарий «Давай займемся любовью», хотя, по его мнению, текст не стоил даже бумаги, на которой был напечатан. Вопреки его ожиданиям это не сблизило их, потому что его помощь воспринималась как должное и даже критиковалась за недостаток энтузиазма.
В 1956 году Мэрилин предложили роль в фильме «Принц и танцовщица», на съемках которого она постоянно ссорилась с режиссером Лоуресном Оливье. Раздражение она срывала на Артуре:
«Было тяжко видеть, как Мэрилин вновь впадает в раздраженное состояние. Она сердилась не только на Оливье, что он якобы к ней снисходителен, но и на на самое себя. Я чувствовал, что поддаюсь ее настроению, однако ничего не мог изменить, так как прервать съемки было невозможно. Стоило мне попытаться успокоить ее, она тут же усматривала в моих словах слишком банальный подход к ситуации. Ни один фильм, на мой взгляд, не заслуживал таких мучений: каждая сцена в буквальном смысле слова стоила ей жизни».
Так как Монро была в восторге от брака и говорила, что это, кажется, первый раз, когда она действительно влюблена, то после первых разладов, она попыталась измениться, пожертвовав своей свободой: начала вести более спокойную жизнь, занимаясь домашним хозяйством.
Но отношениям не удалось наладиться, потому что случилось другое несчастье. В сентябре 1956 у нее случился первый выкидыш. В августе 1957 у нее случилась внематочная беременность, а в декабре 1958 — второй выкидыш. Монро винила в этом себя и начала регулярно употреблять снотворное и алкоголь.
Летом шестидесятого года Миллер и Монро участвовали в съемках фильма «Неприкаянные», сценарий к которому Артур изначально писал, чтобы помочь Мэрилин раскрыть ее драматический потенциал. На съемках этого фильма Артур встретил свою будущую жену Ингу Морат, брак с которой продлился до самой ее смерти в 2002 году. А вот с Мэрилин они терпели друг друга уже из последних сил, просто чтобы закончить фильм. Усложняло съемки то, что из-за регулярного употребления психоактивными веществами, Монро постоянно забывала диалоги. На неделю ей даже госпитализировали в больницу в Лос-Анджелесе.
Хьюстон не знал, что у Миллера и Монро были проблемы в личной жизни. Позже он вспоминал: «Я имел наглость сказать Артуру, что позволять ей принимать наркотики любого рода было преступно и совершенно безответственно.
Вскоре после этого я понял, что она вообще не слушала Артура, он не имел права голоса в отношении ее действий».
5 августа 1962 года она умерла от передозировки. Миллера на похоронах не было. В январе 1964 выходит пьеса «После грехопадения». Персонаж Мэгги своей тягой к саморазрушению напоминал Монро. Пресса раскритиковала драматурга за то, что он превратил личную боль бывшей жены в материал.
ЖИВОЙ КЛАССИК
Со времен Хиросимы Миллер думал написать пьесу об атомной бомбе. По прошествии пятнадцати лет его не столько мучило чувство вины за то, что в свое время он не осудил катастрофу, сколько желание из первых рук узнать, как воспринимают ученые то, что они сотворили. Были материалы об их неоднократных попытках убедить президента Трумэна произвести демонстрационный взрыв не в Японии, а у ее берегов в море, что свидетельствовало об их сомнениях в праве взять на себя ответственность за такое количество человеческих жертв
Миллер получил приглашение посетить Ханса Бёте, разработчика линз для детонатора взрывного устройства.
Результатом этого знакомства станет совсем иная пьеса, хотя и на близкую тему – «После грехопадения». Это своеобразная монодрама, построенная как почти двухчасовой монолог главного и единственного героя по имени Квентин, который исповедуется перед безмолвным воображаемым слушателем. Содержание пьесы – монтаж беспорядочных воспоминаний, оставивших след в судьбе Квентина.
Герой не щадит себя, но дает понять, что его судьба и его поступки органично связаны с эпохой, временем, непростым и трагическим. В качестве декорации на фоне исповеди Квентина возникает вышка концлагеря как метафоры XX столетия. Образом Квентина Миллер рассказал о драме соотечественников и сверстников, радикально настроенных интеллигентов, которые, узнав об эксцессах сталинизма, переживают крушение иллюзий.
Во время специальной военной операции во Вьетнаме Миллер активно участвовал в антивоенных митингах. События в Чикаго в 1968 году похоронили демократическую партию вкупе с тем, что почти сорок лет эвфемистически называлось ее философией.
В темноте напротив гостиницы «Хилтон» едва можно было разобрать очертания молодежного лагеря, где приютились те, кого целый день избивали и арестовывали. По улице медленно ехал джип. Спереди на бампере была прикручена деревянная рама с колючей проволокой для разгона толпы: «Видя, что джип приближается, мы с Кикером замолчали, понимая, что в любой момент он может развернуться и, наехав, вонзить в нас шипы. Кикер сказал: «Я был в 1953-м во время восстания в Берлине, я был в Будапеште, когда туда входили русские, но нигде наблюдать не сподобился подобной жестокости». Миллер вспоминает лица чикагской полиции: они были абсолютно серые, потому что, как казалось, вся кровь прилила к их чугунным кулакам, с таким азартом избивали они протестующих.
В 1965 году Артур Миллер стал президентом ПЕН-интернешнл (всемирная ассоциация писателей) и занимал должность четыре года. ПЕН-клуб был создан после Первой мировой войны Джоном Голсуорси, Бернардом Шоу, Анри Барбюсом и рядом близких им по духу людей, которые полагали, что международная организация писателей сможет предотвратить новую войну путем борьбы с цензурой и националистическим давлением на писателей.
За то, что, будучи президентом этой организации, Миллер боролся против угнетения в СССР писателей-диссидентов, его пьесы более десяти лет были запрещены в советском союзе.
Разочаровавшись в коммунистах во времена Сталина, Миллер оттаял к СССР после прихода Горбачева. Чингиз Айтматов позвал Миллера в Киргизию на встречу деятелей культуры, которую организовывал по собственной инициативе. Одним из мероприятий была встреча с Горбачевым, которая продлилась почти три часа.
Политик произвел на Артура положительное впечатление: «В отличие от своих предшественников. Горбачев не был опухшим и одутловатым от алкоголя. Он был в коричневом костюме, бежевой рубашке и галстуке в полоску. На лице – нетерпеливая усмешка и современный острый взгляд».
В своем выступлении Горбачев намекал, что всеобщее благосостояние должно стоять выше собственно партийных интересов. То, что он осмеливался говорить такое публично, было замечательно и ново, ибо поставить под сомнение абсолютный приоритет партии в СССР всегда считалось чем-то противоестественным.
Когда Миллер вернулся домой и написал статью об этой встрече, в которой рассказал про выступление Горбачева, он не нашел газеты или журнала, взявшихся бы ее напечатать: столь глубоко было в журналистской среде неверие в возможность каких-либо перемен в Советском Союзе.
В 1996 году в Голливуде снимали экранизацию пьесы «Суровое испытание» с Дэниел Дэй-Льюисом и Вайноной Райдер. Миллер активно работал над сценарием, и в один вечер к нему в гости пришел сам исполнитель главной роли. Так Дэниел познакомился с дочкой Артура Ребеккой. В том же году они поженились, и счастливы в браке до сих пор.
Миллер писал пьесы до конца своих дней. Его последнее произведение вышло в год его смерти. Позднее творчество уступало по уровню ранним, поэтому их ставили не так охотно. Артур считал, что на Бродвее просто его недооценивают, поэтому был немного обижен. Однако в день его смерти на Бродвее на несколько минут был погашен свет. Так почтили память, возможно, главного американского драматурга XX века.
PS. Подписывайтесь на телеграм-канал автора, там когда-нибудь будут новые посты
Мэрилин Монро в мемуарах Артура Миллера, цитаты и фото
О Мэрилин Монро до сих пор ходит множество неподтвержденных слухов, растиражированных журналистами и самопровозглашенными биографами, которые ваяли повести и репортажи лишь бы заработать.
Пожалуй, никто не написал о Мэрилин Монро с большим пониманием и уважением к
ее личности, чем ее третий муж — Артур Миллер. Его мемуары «Наплывы
времени» пронизаны загадочным образом Мэрилин Монро почти от начала и до
конца. Кроме того, это точный срез 50-х годов XX столетия. Нравы Голливуда;
идеология и абсурдность политических судебных процессов периода
Холодной войны; сложные взаимоотношения
актеров-продюсеров-режиссеров-владельцев студий-спонсоров, в результате
которых получались кино- и театральные шедевры. Истории,
рассказанные с неожиданного ракурса. О людях и нравах 50-х — 60-х гг. XX
века глазами выдающихся людей.
В его объективе: Анри
Картье-Брессон, Кларк Гейбл, Королева Елизавета II, Лоренс
Оливье, Вивьен Ли, Президент Кеннеди, Теннеси Уильямс, Фрэнк
Синатра. Преимущественно речь идет о США. Но и европейские страны, куда
драматург совершал поездки, показаны в сравнении. На фото в основном
герои поста — Артур Миллер и Мэрилин Монро.
Общие сведения для убежденных танкистов. На всякий случай.
А́ртур А́шер Ми́ллер (17 октября 1915, Нью-Йорк — 10 февраля 2005, Роксбери, Коннектикут) — американский драматург и прозаик, лауреат Пулитцеровской премии, лауреат нескольких премий «Тони». Третий муж Мэрилин Монро.
Это был самый долгий брак Мэрилин Монро, он же последний. Супруги не были
религиозны, однако бракосочетание провели по еврейской традиции.
Как дань уважения отцу Артура Миллера — Исидору Миллеру. Актриса, будучи
католичкой, приняла иудаизм, за что на нее обиделись мусульмане и
объявили ей бойкот. В Египте запретили показ фильмов с ее участием.
По
голливудским меркам, их брак продержался долго — почти пять лет. Светские
обозреватели, соревнуясь в остроумии, выдавали заголовки вроде:
«Яйцеголовый (умник) женился на песочных часах».
Артур Миллер упоминает о Мэрилин в первой же главе. В рассказе о своем отце, в шестилетнем возрасте пережившем оставленность и тяжелую эмиграцию из Европы в Америку:
«Наверное, именно за его детские мытарства к нему с такой теплотой относилась моя вторая жена, Мэрилин Монро, умевшая безошибочно отличать в толпе сироту или воспитанника приюта. Я научился этому от нее, однако мой нюх был не столь безупречен. В глазах сироты как знак неизбывного одиночества стоит вопрос, неведомый тем, кто воспитывался в семье: «А я вам нравлюсь?»
Пресса во всю эксплуатировала ее сиротство, преувеличивая
его значение и мусоля подробности жизни в приюте. Хотя Мэрилин Монро и не
была полной сиротой в классическом понимании. И не осознавала себя
таковой.
Артур Миллер в нескольких словах передал суть этого явления: «А
я вам нравлюсь?» Круто же!
Первые впечатления, знакомство, разговоры
«В комнате толпились актрисы и жены влиятельных чиновников, нарядами и
поведением всячески стремясь подчеркнуть, что они — само воплощение
женственности. На этом фоне Мэрилин Монро казалась до невероятности пикантной,
какой-то странной птицей в вольере. Возможно, это впечатление возникало от ее
плотно облегающего фигуру платья, скорее подчеркивавшего, чем скрывавшего
красоту линий тела, с которой здесь не мог поспорить никто. Она выглядела
моложе, чем когда я впервые увидел ее, совсем девочка. Предвзятость женщин по
отношению к ней делалась на приеме у Фельдмана все заметнее. Единственная, кто
не разделял ее, была актриса Эвелин Киз, бывшая жена Хьюстона, которая
разорвала этот круг, усевшись поболтать с Мэрилин на диване. Глядя позже, как
она с кем-то танцует, Эвелин тихо сказала мне: «Они съедят ее живьем».
Бесплодно во время танца взгляд пытался отыскать хотя бы малейший изъян в
очертаниях ее тела. Такое совершенство настойчиво требовало какого-то
несоответствия, чтобы быть вписанным в общий круг. И вызывало острое желание
защитить, хотя при этом трудно было отрешиться от мысли, сколько этой женщине
пришлось пережить, чтобы не только удержаться здесь, но добиться
относительного успеха. В тот момент она, однако, была совершенно одинока.
За несколько дней до этого мы с Казаном, у которого был контракт с «XX век
Фокс» и масса знакомых режиссеров, отправились в павильон на звуковую
съемочную площадку студии. Один из них, бывший монтажер его фильма, снимал
кинокомедию «Каждый молод, пока чувствует себя молодым», где главную роль
играл ненавидимый моим отцом Монти Вули, а в одной из эпизодических появлялась
Мэрилин. Кино все еще представлялось мне исполненным тайн загадочным
фантастическим царством. Мы приехали в тот момент, когда шли съемки сцены в
ночном клубе и Мэрилин в черном открытом ажурном платье должна была пройти,
обратив на себя внимание сидящего поодаль с безразличным видом бородатого
Вули.
Камера снимала ее сзади, с тем чтобы подчеркнуть покачивающееся движение
бедер, настолько нарочитое, что могло показаться смешным. Однако она
действительно так ходила, на пляже оставалась ровная цепочка следов, когда
пятка ложится впритык к отпечатку пальцев, при этом таз постоянно был в
движении».
«Я еще не был разведен, а Мэрилин и носа не давали показать из номера, чтобы
не запечатлеть на фотографии, так что мы были вынуждены проводить много
времени в неспешных беседах, о чем едва ли можно было мечтать, будь каждый из
нас посвободнее. Молчание опутывало узами не менее прочными и загадочными, чем
острота чувственных переживаний. Глядя вниз на огни ночного города, трудно
было отрешиться от мысли, что все это не сон. Отношения были хрупкими, мы явно
не подходили друг другу, как будто из разных климатических зон. Но за этой
несхожестью простиралось темное пространство безмолвного бытия, где мы оба
были на воле. Каждый видел другого неясно, как бы со стороны, образы
расплывались.
Мы вглядывались сначала из любопытства, потом с надеждой
что-либо изменить друг в друге. Нас взаимно притягивало, как свет к мраку, а
мрак к свету. Долгие годы спустя о молчаливой смятенности чувств в эти вечера,
когда не было ни прошлого, ни будущего, одна сиюминутная радость бытия, мне
напомнили полнотелые богини с венценосными головами, чьи каменные рельефы с
застывшим взором и всезнающей неуловимой улыбкой украшали храмы Ангкор-Ват в
Камбодже.
В один из таких моментов я сказал: «Ты самая грустная девушка из всех, кого я встречал».
Она обиделась, как-то обмолвившись, что мужчины любят счастливых. Но потом вдруг поняла и слегка улыбнулась: «Мне никто никогда такого не говорил».
О лицемерии
«Над Мэрилин тяготело церковное осуждение, вселившее в нее чувство неизбывной вины, которую нельзя было искупить, как проклятие.
По желанию приемных родителей она в возрасте пяти или шести лет должна была
участвовать в религиозном празднестве, устроенном фундаменталистами.
Несколько
сот детей одели в праздничные костюмчики — девочки в белых платьицах, мальчики
в синих брючках и белых рубашках — и выстроили рядами в огромном естественном
амфитеатре под открытым небом в горах недалеко от Лос-Анджелеса, где все и
происходило. Вдобавок девочкам выдали белые с красным пелеринки, которые
поначалу надо было накинуть красной стороной вверх. Во время пения в честь
Христова Воскресения их надо было перевернуть, сменив исполненный греха пурпур
на целомудренную белизну, знак спасенных. Будто по волшебству, чаша амфитеатра
стала белоснежной, только одно пятнышко выделялось на общем фоне. Теперь она
весело смеялась над той маленькой девочкой, которую тогда уличили в
оплошности. «У меня напрочь отшибло память. Было так интересно, когда все
стали их переворачивать, я так волновалась, чтобы никто не забыл, что сама все
забыла!»
Она согнулась, заливаясь смехом, будто это произошло не двадцать пять лет
назад, а вчера. Однако ей здорово досталось за невнимание: ей сказали, что ее
проклял Господь.
Причем это был тот особый случай, когда божественный гнев
нельзя искупить. «Я-то думала, Иисус милосердный. А по-ихнему, чуть зазевался
— он так и норовит огреть тебя по голове». Конечно, это было смешно, но
почему-то глаза ее говорили обратное».
Встреча с Никитой Хрущевым
Спайрос Скурас — президент кинокомпании «XX век Фокс».
«Скурас пригласил ее за главный столик, когда Никита Хрущев был в гостях на
его киностудии, и представил ее как величайшую кинозвезду. Советский
руководитель не скрывал, что очарован ею, и тоже понравился ей своей
открытостью. Спайрос не преминул тогда в тысячный раз поведать эпическую
историю о том, как они с братьями приехали в Америку, прихватив с собой
несколько ковров, их единственный капитал. А теперь он стал президентом «XX
век Фокс». Такова Америка, где у каждого есть свой шанс. На что Хрущев,
поднявшись, парировал, что он, сын бедного шахтера, теперь стоит во главе
всего Советского Союза. Мэрилин пришла в восторг от его ответа: Хрущев, как и
она, был человеком со странностями».
О начале работы с Лоренсом Оливье
«На пресс-конференции в Нью-Йорке, где было сделано заявление об их
сотрудничестве, Оливье, стоя рядом с Мэрилин, олицетворял, с точки зрения
большинства журналистов, одну из самых невероятных комбинаций в кино: он —
представитель высокого искусства, она — откуда-то из низов, близких к
порнографическому ремеслу. У нее на плече неожиданно лопнула бретелька от
платья, вызвав радостный вздох зала, замершего в ожидании дальнейших
откровений. Но вместо того чтобы наигранно стыдливо покраснеть и уйти, Мэрилин
спокойно спросила, нет ли у кого лишней булавки. Журнал «Тайм» решил, что все
это было подстроено. Кто-то поинтересовался, действительно ли она собирается
сниматься в «Братьях Карамазовых» и в какой роли. Эта блестящая провокация
повергла присутствующих в восторг, как будто, наклеив бороду, Мэрилин решила
сыграть одного из братьев. Она ответила, что хотела бы сыграть Грушеньку, и
добавила: «Она ведь девушка».
Ее оборвал шквал смеха, не дав во всеуслышание
предположить, что большинство присутствующих, в свое время, по-видимому,
старательно учившихся на факультетах журналистики, так и не успели прочитать
роман. Один из этой когорты гениев попросил ее по буквам произнести
«Грушенька», и от Мэрилин, конечно, не ускользнул намек: даже когда рядом с
ней стоял сэр Лоренс, переплывший ради совместной пресс-конференции через
Атлантику, ей отказывали в праве на скромное достоинство, которым обладает
каждый, кто решается открыть собственное дело».
Командировка в Англию, типично английская эксцентричность, королевский прием и работа с Лоренсом Оливье
«В аэропорту нас поджидали журналисты, и Лоренс Оливье, чуть ли не хохоча от
возбуждения, назвал эту встречу самой большой пресс-конференцией в истории
Англии. Кого здесь только не было: человек четыреста репортеров со всех концов
Британских островов, даже из далекой туманной Шотландии, не говоря о
континенте, что подтверждали своим суровым видом два баска в беретах.
Толпа
была оцеплена полицейским кордоном. Вспышки софитов создавали мощные столбы
света, иногда державшиеся до полуминуты, напоминая ослепительное северное
сияние, — это необыкновенное зрелище привело в восторг даже самих
журналистов. Память не сохранила ни их вопросов, ни наших ответов. Но это не
имело никакого значения ни до, ни после того, настолько все были поражены,
увидев перед собой живую Мэрилин — богиню, вышедшую из волн холодного моря.
Если она улыбалась, все улыбались, хмурилась — супили брови, смеялась —
взрывались восторженным хохотом. Когда она, улучив момент, заговорила (!),
сразу же наступила благоговейная тишина: при звуках ее приятного напевного
голоса взрослые люди размякли, как мох после дождя.
Она впервые столкнулась с тем, что ее встречали с восторгом, исполненным
уважения и лишенным пуританской насмешки. Каковы бы ни были чувства
журналистов, никто из них не скрывал, что с радостью сядет в тюрьму, если
завоюет этим ее расположение, или вознесется на отвесную скалу над огнедышащим
адом, чтобы сорвать для нее цветок.
Именно так писали газеты на следующий день
и на протяжении всего ее многомесячного пребывания в Англии. Если она
отправлялась в магазин или отпускала пустячное замечание, хоть как-то
пригодное, чтобы попасть на первые полосы газет, Британские острова спокойно
могли уходить под воды Индийского океана, и завороженные жители ничего бы не
заметили. Королева и парламент управляли страной. Мэрилин ведала ее сердцем.
Когда она через несколько недель отправилась с визитом в магазин «Маркс и
Спенсер», его пришлось закрыть, чтобы толпа покупателей не разнесла его. Ее
присутствие взрывало тысячелетнюю британскую невозмутимость».
Супруги поселились в графстве Суррей, в особняке, принадлежавшем издателю «Файнэншиал Таймс» лорду Норту. «Показывая свои владения, не мог отвести взгляд от Мэрилин».
«Шатаясь от усталости, мы в первую ночь едва добрались до постели и уснули как
убитые. Мне приснилось, что я слышу ангельский хор. Мужские голоса всех
тембров звучали во всех октавах, замирая на таинственной ноте неземной
чистоты.
Казалось, плывешь, испытывая невыразимое блаженство, как бывает,
когда крепко спишь. Откуда-то возникло беспокойство, но мелодия не пропадала.
Я медленно просыпался, а она продолжала звучать в тихом воздухе. Открыв глаза,
я подумал, что сошел с ума, ибо даже теперь, проснувшись, слышал ее. В ужасе,
что потерял рассудок, я в темноте сел на кровати и тут только понял, что
повторяющийся рефрен доносится через плотно задрапированное окно. Встав с
постели, я осторожно раздвинул шторы и сквозь перила небольшого балкона увидел
в ярком лунном свете около сотни сосредоточенных юношей и мальчиков в куртках,
стоявших рядами и старательно, с благоговением выводивших хорал. Я тут же
разбудил Мэрилин. Спросонья ничего не разобрав, она подошла к окну и выглянула
вместе со мной. Нас не было видно, так как мы слушали, не зажигая света.
От ночной прохлады становилось все холоднее. И музыка, и рыцарские стихи исполнялись проникновенно, со школьным прилежанием.
— Что делать? — спросила Мэрилин.
Не до конца проснувшись, я чувствовал, что голова отказывается соображать. Можно выйти на балкон и помахать, но мы не одеты. Может, стоит одеться? Но это чересчур! К тому же смахивает на абсурд — с какой стати мы будем приветствовать их с балкона, словно какая-нибудь королевская чета? А может, все-таки стоит проявить вежливость?
— Ты не хочешь одеться и выйти?
— Я?
— Ну конечно, они же не для меня поют, дорогая.
Она устало вздохнула, а я неожиданно почувствовал себя беззащитным перед обрушившимся на нас событием. Переодетый в гражданское офицер Скотланд-Ярда, сопровождавший нас из аэропорта, предупредил, что в Англии полно сумасшедших и Мэрилин не следует появляться перед толпой без охраны. Сотня экзальтированных хористов — это могло быть опасно.
— Может, похлопать? — сказал я, удивившись невесть откуда
вынырнувшему словечку, и вспомнил Гручо Маркса, который бы не преминул
заметить: «Ох, не люблю хлопотунов-ирландцев». Мы стояли, не зная, что
предпринять.
Мэрилин почти спала, а в сыром прохладном воздухе сотня голосов,
поднимаясь до высот божественного откровения, самозабвенно выводила мелодию в
ее честь.
Мы так и не надумали, что делать, когда растаял финальный аккорд. Выглянув из-за занавески, я увидел, как хористы в полной тишине перелезают через живую изгородь, растворяясь в ночи. Скрасив сон Мэрилин Монро, они, подобно гномам, с чувством исполненного долга возвращались под сень своих грибов».
Об актерской игре и работе над ролью Мэрилин Монро
«Абсолютная правдивость, прозрачная, как свет, — на меньшее она была не согласна. Но ее всегда преследовали страх оказаться покинутой, немота, глухота во взгляде постороннего»…
«Театральное собрание проходило в воскресенье вечером, Мэрилин сидела в первом ряду. До этого я никогда не видел, чтобы профессионалы общались с ней как с равной; все были заняты серьезными вопросами, и никто не глазел и не говорил колкостей».
Мэрилин Монро, Артур Миллер, Вивьен Ли, Лоренс Оливье.
«Было тяжко видеть, как Мэрилин вновь впадает в раздраженное состояние. Она
сердилась не только на Оливье, что он якобы к ней снисходителен, но и на
Милтона Грина, с которым почти не разговаривала, и даже на самое себя. Я
чувствовал, что поддаюсь ее настроению, однако ничего не мог изменить, так как
прервать съемки было невозможно. Нараставшее, крепнувшее раздражение не
внимало голосу разума. Стоило мне попытаться успокоить ее, она тут же
усматривала в моих словах слишком банальный подход к ситуации. Действительно,
ни один фильм, на мой взгляд, не заслуживал таких мучений: каждая сцена в
буквальном смысле слова стоила ей жизни. Только позже я понял, в чем разница
между актерским и писательским ремеслом: актер сам являет собой искусство,
тогда как писатель может отойти от своего детища, предоставив его другим. Я
все еще верил, что роль принесет ей большой успех, а она переживает, не
понимая этого. Но Мэрилин потеряла покой и сон, и сильные снотворные только
усиливали болезненное отношение к фильму».
И снова жизнь в Суррей
«Большое разнообразие в нашу жизнь вносила толпа репортеров, неотступно дежуривших у ворот около дома, то и дело курсирующих в сторону уютного сельского кабачка, находящегося неподалеку. Если в технике англичане заметно уступали американцам, а затем немцам и японцам, то этого нельзя было сказать об их журналистике: в газетах мы выглядели героями из романа нравов, ведущими между собой чинные беседы. Это была чистейшая фантазия авторов — безобидная, беззлобная идиотическая болтовня, появлявшаяся на страницах раза два в неделю. То я спасал Мэрилин от опасного падения с велосипеда, то Мэрилин в пол полосы наставляла венгерскую прислугу, как делать тосты, чтобы не пригорали, по ходу советуя изменить прическу».
Елизавета II
«Будучи приглашены, точнее, настойчиво званы на премьеру фильма, где должны
были присутствовать королева и ее окружение, мы ехали в сопровождении двух
машин — впереди и сзади — лондонской полиции без опознавательных знаков и с
переодетыми в штатское сотрудниками Скотланд-Ярда, сидевшими рядом с шоферами.
Мэрилин была в умопомрачительном платье красного бархата, пригнанном по фигуре
так, что она едва могла в нем сесть. Чуть раньше, дома у Оливье, она тепло
шутила с ним, забыв о долгих месяцах конфликта, и он был совершенно очарован
ею. На блюде, стоявшем на камине, лежало штук пятьдесят открытых устриц, и я
поглощал их стоя, радуясь, что у нас еще есть время перед отъездом на прием.
Королеве, принцу Филиппу и принцессе Маргарет представили в зале человек
двадцать знаменитостей. Рядом со мной оказалась щупленькая, застенчивая
девушка с подхваченными в хвост на затылке длинными волосами, и я расслышал ее
имя: Брижит Бардо. Королева появилась в ослепительно сиявшей бриллиантами
тиаре — политический театр в театре. Мы все приняли участие в церемониальной
игре, она протягивала руку, мы благодарно улыбались, кланялись, приседали. Мир
подобен театру — это не метафора, а реальность; в данном случае это проявилось
в ритуальных формальностях, регулировавших каждый шаг согласно прецеденту и
этикету».
Штрихи к портрету
«Окна дома, который мы сняли в восточной части Лонг-Айленда [Юг штата Нью-Йорк], выходили на зеленые луга. Трудно было поверить, что поблизости океан. Мы тихо гуляли по пустынному пляжу Амагансетт, иногда беседуя с рыбаками, которые чинили сети, разматывая их с помощью лебедок, установленных на проржавевших грузовиках. Местные жители, по прозвищу «бонакерс», тепло и уважительно относились к ней, хотя их удивляло, что она бегает по пляжу и подбирает выброшенную ими из сетей мелкую рыбешку — «малька», — чтобы выпустить обратно в воду. В эти мгновения в ней была какая-то трогательная, хотя и слегка застылая сосредоточенность, что-то нездоровое, напоминавшее о ее страхе смерти. Как-то днем, перебросав в океан около двух десятков рыбешек, она начала задыхаться, и я с трудом уговорил ее бросить это занятие и пойти домой, чтобы не свалиться где-нибудь по дороге».
Еще штрихи к портрету
Мэрилин Монро любила стариков и детей за их беззащитность и неспособность
причинить зло.
Масштаб персоны
«Журнал «Лайф» пригласил Мэрилин присутствовать на торжественной церемонии по
случаю повышения сотрудников в должности. Прислали вертолет, чтобы доставить
ее в штаб-квартиру редакции в Нью-Йорке. Вернувшись через несколько часов, она
спустилась на газон перед окном моей мастерской. Я вышел, и мы долго махали
пилоту и кому-то еще, пока вертолет не набрал высоту. Она была в легком желтом
платье с юбкой донизу и туфлях на высоком каблуке. В руке у нее были две розы.
От макияжа лицо на солнце было неестественно бледным. Вертолет исчез, а мы все
не могли взглянуть друг на друга, словно остолбенели. Разве в Америке была
какая-нибудь другая женщина, за которой вот так бы гоняли из Нью-Йорка
туда-обратно вертолет ради двух фотографий? Что-то ненормальное было в том,
как все в ней нуждались. Она обладала поистине магической властью! Это
событие, как большая железная рука, порвало плоть наших отношений. И в то же
время это был ее триумф, свидетельство того, какое место она занимала в
общественной жизни.
Мы шли по лужайке к безмолвному дому, а она все не могла
прийти в себя, нуждаясь в одиночестве и покое, чтобы из тела ушла вибрация
вертолета. Известность давно стала для меня рабочим моментом, таким, каким, по
существу, и является, однако в ее популярности было что-то
скрытно-параноидальное, и это выражалось в бесконечных взлетах и падениях. Она
была женщиной, но не могла вести семейную жизнь, играя на публике отведенную
ей роль. То, что ей приходилось воспринимать себя в двух ипостасях —
собственными глазами и глазами зрителей, — видимо, усиливало неизбежность
нервного расстройства».
Мэрилин-идеалистка
«Мэрилин была воинствующей идеалисткой. Мы познакомились в те времена, когда
Америка вступила в очередную консервативную фазу своего развития. Общественное
самосознание угасло. И это сыграло не последнюю роль в том разочаровании, с
которым Мэрилин относилась к своей стране, к себе и к своей работе. Зритель не
знал, какие силы властвовали над его жизнью.
А фильмы, пьесы, книги отнюдь не
стремились просветить его. Говоря о всеобщем равнодушии, Мэрилин напоминала
Робеспьера в преддверии грозного и праведного часа своего выхода. Куда ни
взглянешь, всюду «трепотня», говорила она; все выжидают за отсутствием мощных,
хотя и призрачных порывов к свободе. Она нуждалась в герое — в такие моменты
все материальное, включая ее самое, теряло для нее всякий смысл».
Кадр из фильма с Кларком Гейблом.
Не совсем поняла, что имел в виду Артур Миллер
«А что было бы, фантазировал я, перестань она быть кинозвездой, — смогли бы мы жить как самые обычные люди, на равнине, далеко от высочайшего пика, где воздух сильно разрежен? Эта мысль вдруг выскочила из-под меня, как костыль, и образ Мэрилин потерял свои очертания. Что бы она делала, едва умея писать, в обыденной жизни?»
Вот что это значит «едва умея писать»?
Мэрилин Монро и правда почти не умела писать? Или имеется в виду,
что она не обладала никакой другой профессией, кроме актерства? По его же
рассказам и другим свидетельствам, она немало читала.
Начитанность и
эрудиция позволяли ей уделать толпу журналистов, учившихся в престижных
заведениях.
Пишите, пожалуйста, свои версии. Мгу лишь предположить, что по сравнению с Артуром Миллером плохо писали почти все. Так что… )
Визит и поздравление Кеннеди 1962 г.
Среди обывателей ходят упорные слухи, что Мэрилин Монро чуть ли не сама навязалась поздравлять президента Кеннеди, пытаясь соблазнить его всеми правдами и неправдами.
Скорее всего, это не так. Или не совсем так. Она пришла со свекром, к тому моменту уже бывшим, с которым сохранила теплые отношения. Исидор Миллер поддерживает бывшую невестку во время ответственного выступления.
«В 1962 году, уже после нашего развода, Мэрилин попросила его сопровождать ее
в день рождения Кеннеди в Мэдисон-сквер-Гарден, где представила его
президенту. Отец очень дорожил фото, сделанным по этому случаю каким-то
газетным репортером. Откинув назад голову, Мэрилин смеется, в то время как
Кеннеди, радостно улыбаясь в ответ на какое-то, не сомневаюсь, остроумное
замечание отца, пожимает ему руку».
Второй мужчина слева в очках — бывший свекр — Исидор (Иззи) Миллер.
И еще, обещаю, это точно-точно последняя цитата!
«Есть люди, которые настолько неповторимы, что, кажется, не могут исчезнуть из жизни даже после своей смерти. Я неделями ловил себя на том, что не могу свыкнуться с мыслью, будто Мэрилин нет. Во мне жила какая-то вера, что мы обязательно встретимся, где и когда — не знаю, и поговорим по душам, выяснив, зачем натворили столько глупостей, — и тогда я снова окажусь влюбленным в нее. Железная логика смерти не могла разрушить мои мечты: я видел, как она идет по лужайке, берет что-то в руку, смеется, и в то же время должен был принять ее смерть, как человек, который стоит и смотрит на заходящее солнце».
Всем пу-пу-пи-ду!
Что произошло между Мэрилин Монро и Артуром Миллером? |
(Изображение предоставлено Getty)
Все внимание снова приковано к покойной Мэрилин Монро, поскольку поклонники сериала Netflix Blonde рыщут по Интернету, чтобы узнать все, что нужно знать о третьем фильме американской кинозвезды.
и последний муж Артур Миллер.
Художественный биографический фильм о прекрасной Ане де Армас в главной роли продолжает попадать в заголовки газет. В нем рассказывается о трех недолговечных браках Мэрилин, что вызывает еще больший интерес к личной жизни голливудской иконы.
Зрители были особенно очарованы ее отношениями с третьим и последним мужем, Артуром Миллером, за которого американская актриса вышла замуж в 1956 году. Оутс, получил 14-минутные аплодисменты, когда его премьера состоялась на Венецианском кинофестивале в сентябре.
В то время как некоторые критики подвергают сомнению историческую достоверность фильма, другие хвалят изображение браков Мэрилин как (относительно) правдивое.
Понятно, что описание отношений Мэрилин с ее первым мужем, фабричным рабочим по имени Джеймс Догерти, за которого она вышла замуж, когда ей было всего 16 лет, было довольно правдоподобным.
Как показано в фильме, верно и то, что она подвергалась жестокому обращению со стороны своего второго мужа, американского бейсболиста Джо Ди Маджио.
Обреченный брак продлился меньше года, Мэрилин подала на развод через девять месяцев после того, как пара связала себя узами брака.
Мэрилин Монро и Джо Ди Маджио
(Изображение предоставлено AFP/Staff)
Однако ни для кого не секрет, что фанаты больше всего интересуются отношениями между Мэрилин и ее третьим мужем, Артуром Миллером. Драматург и автор таких произведений, как « Смерть коммивояжёра » и « Вид с моста», «», умерший в 2005 году, считается самой важной любовью в жизни актрисы.
Как показано в Блондинка , Артур и Мэрилин впервые были представлены друг другу режиссером Элией Казан в начале 1950-е годы.
В то время Артур, которого изображал Эдриан Броуди в постановке Netflix, был женат на Мэри Слэттери, а Мэрилин разводилась с Джо.
К 1955 году, когда мир узнал об отношениях Мэрилин и Артура, война с коммунизмом в Соединенных Штатах начала сказываться на их партнерстве. ФБР начало расследование возможных связей Артура с коммунизмом, и он даже был вызван в суд комитетом Палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности для дачи показаний о своих политических пристрастиях.
(Изображение предоставлено New York Daily News Archive / Contributor)
Преданная своему партнеру, Мэрилин все время была рядом с Артуром.
«Я так беспокоюсь о защите Артура. Я люблю его — и он единственный человек — человеческое существо, которого я когда-либо знала, которого я могла бы любить не только как человека, к которому меня тянет практически вне моих чувств — но он единственный человек – как еще один человек, которому я доверяю так же, как себе», – написала звезда в письме, которое было опубликовано в ее собственной книге «9».0007 Фрагменты: стихи, интимные записки, письма .
29 июня 1956 года Артур и Мэрилин поженились на четырехминутной гражданской церемонии судьи Сеймура Рабиновича в здании суда округа Вестчестер в Уайт-Плейнс, штат Нью-Йорк, согласно отчету в Esquire .
1 июля пара отпраздновала полноценную еврейскую свадьбу (Мэрилин даже обратилась в христианство!) в доме агента Артура.
Вскоре после этого дела пошли еще хуже: Мэрилин страдала от двух выкидышей и внематочной беременности в течение следующих двух лет.
Затем ее госпитализировали из-за передозировки барбитуратов.
Мэрилин Монро и Артур Миллер. когда-либо играл главную роль и является самой известной работой Артура на сегодняшний день.
Ходят слухи, что за год до этого Мэрилин завела внебрачную связь с Ивом Монтаном, ее коллегой по фильму 1960 года «Займемся любовью» . Также ходили слухи, что у Артура были отношения с фотографом Инге Морат, на которой он в конце концов женился.
После нескольких бурных лет Мэрилин и Артур развелись в Мексике (согласно Esquire , «это было проще, быстрее и дешевле [… и] избавиться от любопытных объективов папарацци».) )
Мэрилин Монро и Артур Миллер
(Изображение предоставлено Bettmann / Contributor)
Остальное, как говорится, уже история: Мэрилин покончила жизнь самоубийством в возрасте 36 лет 5 августа 1962 года, принимая передозировка барбитуратов (снотворное). Хотя Артур не присутствовал на похоронах своей бывшей жены, он объяснил свое решение в эссе, которое недавно появилось, как сообщает The Independent (откроется в новой вкладке).
«Вместо того, чтобы лететь на похороны, чтобы сфотографироваться, я решил остаться дома и позволить скорбящим закончить издевательства», — написал Артур, который сам скончался в возрасте 89 лет в 2005 году.
«Она была уничтожена многими вещами, и некоторые из этих вещей — это вы. рад, что именно эту милую девушку ты наконец убил».
Эмма пишет новости о стиле жизни для woman&home. Родом из прекрасного города Дублина, она в основном рассказывает о королевской семье и мире развлечений, а иногда и о здоровье и благополучии. Всегда готова к хорошему разговору, она страстно любит брать интервью у всех, от знаменитостей до местного врача, или практически у всех, кто будет с ней болтать, на самом деле.
Эмма имеет степень магистра международной журналистики Лондонского Сити и степень бакалавра английской литературы Тринити-колледжа в Дублине.
Почему Мэрилин Монро и Артур Миллер развелись?
Новый биографический фильм Netflix «Блондинка», хотя и вымышленный, пытается приоткрыть завесу над жизнью Мэрилин Монро, погружаясь в ее детство в роли Нормы Джин Мортенсен и следуя за ее бурной карьерой в роли Мэрилин.
В фильме рассказывается о нескольких отношениях Монро, одним из самых заметных из которых является ее брак с третьим мужем, Артуром Миллером.
Поначалу пара казалась парой, заключенной на небесах, но их брак в конце концов дал трещину, хотя фильм довольно быстро проносится мимо их разрыва.
В результате фанаты задались вопросом, почему Мэрилин Монро и Артур Миллер развелись.
Блондинка | Официальный трейлер
BridTV
11004
Блондинка | Официальный трейлер
https://i.ytimg.com/vi/aIsFywuZPoQ/hqdefault.jpg
1066997
1066997
центр
13872
Кем был Артур Миллер?
Артур Миллер был известным драматургом и третьим мужем Мэрилин Монро.
Пара впервые встретилась в начале 1950-х годов, и их отношения стали еще более серьезными после октября 1955 года, когда был оформлен развод Мэрилин со вторым мужем, хотя Миллер на тот момент все еще был женат.
После того, как Миллер расстался со своей первой женой, он и Мэрилин связали себя узами брака 29 июня 1956 года, и их брак продлился чуть меньше пяти лет, что сделало их самыми долгими отношениями в жизни Монро.
Брак Мэрилин и Артура был воспринят многими поклонниками и прессой как несоответствие в то время, когда пару окрестили «Яйцеголовым и Песочными часами» из-за его образа интеллектуала, а ее — секс-символа.
Первые годы их отношений были в основном гармоничными, за исключением того, что ФБР расследовало Миллера по обвинению в коммунизме, что также привело к открытию дела на Мэрилин.
В ноябре 1960 года Монро и Миллер объявили о своем намерении развестись, и процесс был завершен в январе 1961 года, чуть более чем за год до смерти Мэрилин в возрасте 36 лет в 1962 году.
Блондинка © NetflixПочему Мэрилин Монро и Артур Миллер расторжение брака?
Отношения Мэрилин и Артура разладились из-за разногласий, возникших во время совместной работы над фильмом «Отбросы».
Согласно журналу Biography, фильм, основанный на рассказе Миллера, был призван помочь Мэрилин стать серьезной актрисой.
Однако к началу съемок в 1960 году у Монро и Миллера было несколько разногласий по поводу сценария, который регулярно переписывался на протяжении всего процесса.
«Артур сказал, что это его фильм», — сказала тогда Мэрилин. «Я не думаю, что он даже хочет, чтобы я был в этом. Все кончено. Мы должны оставаться друг с другом, потому что это будет плохо для фильма, если мы расстанемся сейчас».
Съемки были дополнительно осложнены, как сообщает Biography, из-за продолжающегося злоупотребления наркотиками Монро, из-за которого она была госпитализирована на неделю в Лос-Анджелесе для детоксикации.
Однако к тому времени, когда Монро удалось вернуться к завершению съемок, ее отношения с Миллером были почти подорваны, и они подали на развод, как только производство было закончено.
Их развод был завершен 20 января 1961 года, дата, как сообщается, была выбрана в надежде, что инаугурация Джона Ф. Кеннеди в тот же день затмит новости.
Блондинка © NetflixКто были два других мужа Мэрилин?
Мэрилин Монро известна тем, что на протяжении всей своей жизни у нее было множество романтических партнеров, и Блондинка не уклоняется от этого.
