На политику и на моду: Текст песни Эмма М — Мне плевать на политику и моду… перевод, слова песни, видео, клип

Штрихкоды песня | Эмма М

Вы скажете: где музыка, а где штрих код? Если только не сравнивать черно-белую лестницу клавиш фортепиано с полосками и пробелами штрих кода. Но музыка добралась и до новых технологий. Представляем отличную певицу Эмму М и ее песню “Штрихкоды”.

Песня по “штрих кодам переходов побегут пешеходы” появилась не вдруг, а стала закономерным этапом в развитии молодой и талантливой певицы.

Эмма М (Эмма Блинкова) родилась в 1992 году на острове Сахалин. Подростком начала заниматься творчеством, выражая в песнях, соответствующий этому возрасту максимализм, когда весь мир делится на черное и белое. В песнях отсутствует политика или модные веяния, предпочтение отдается лирике. Жанр поп и немного рока.

Первые выступления певицы были в составе рок группы “Opium”. Группа использовала в своем репертуаре только чужие песни, но исполняла их так хорошо, что завоевала популярность во всем Южно-Сахалинске.

Эмма поступает в институт экономики, права и информатики. Для удобства певица берет для выступлений псевдоним — “Эмма М”, где М обозначает “музыка”.

Девушка делает упор на музыкальной карьере и в 2014 году принимает участие в конкурсе “Всероссийская студенческая весна”, проводившийся в Тольятти, где занимает второе место.

Поверив в себя, певица начала запись своей первой песни “Штрихкоды”, одновременно снимаясь в клипе. В том же году Эмма заканчивает институт и переезжает в Москву.

В 2015 году песня выходит в свет и держится в топе музыкальных чартов более трех недель, получив премию от радио “Русский хит”.

После такого успеха певицу приглашают выступить в московском клубе “16 тонн”. Окрыленная певица выпускает второй сингл “Ракета” и записывает клип к нему.

В 2016 году вышел дебютный альбом Эммы М — “1”.

Современные технологии идентификации оказались не так и далеки от творчества. Искусство – это отражение жизни и вполне естественно, что певица использовала узнаваемый образ в своей песне.

Музыка и слова — Александр Хорошковатый.
Режиссеры — Дягилева Нина, Зотов Данила.
(c) 2015 ООО «ПРО ТАЛАНТ» / Velvet Music.

Сухой корм догу и снова в дорогу.
Дворник метёт двор, малыш перед школой пьёт йогурт.
Худые ножки в белом платье спешат на йогу, —
Всё своим чередом.

Эти «До, Ре, Ми», которыми я живу —
Меня меняют изнутри, надеюсь, что в лучшую.
Пока ты спишь, — я вижу эти сны наяву.
Спасибо Господу Богу, тебе и случаю.

Припев:
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.

Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».

Привет…

Голос проспекта молчит.
Нажать бы кнопку и вовсе звук отключить.
Пока рычит мотор и сонный таксист бурчит —
О чём-то там своём; и просто ждать звонка.

Но телефонными, укромными будками.
Этот город поредел, от края до края.
А ведь, в них в сто раз теплее звучат гудки.
И честнее слова «Я скучал, родная…»

Припев:
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.

Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».

Привет…
Привет…

По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».
По штрихкодам переходов побегут пешеходы.
Сквозь трещинах в шторах рассыпется свет.
Мне плевать на политику и моду.
Всё, что важно — это первой слышать твой «Привет».

ЭММА М – Штрихкоды.
Июнь, 2015.

Эмма М — Штрихкоды — аккорды на укулеле

Штрихкоды — Эмма М

Укулеле

Гитара

Аккорды

Тональность

						 
Вступление: A#m | D#m7 | G#7 | C# | F# | C7 | F7 | F7
A#m          D#m7              G#7
Сухой корм догу, и снова в дорогу.
                      C#                      F#   
Дворник метёт двор, малыш перед школой пьёт йогурт,
                    C7
Худые ножки в белом платье спешат на йогу –
F7                      A#m
Всё своим чередом, ммм…
A#m               D#m7       G#7
Эти до, ре, ми, которыми я живу,
                C#                       F#   
Меня меняют изнутри, надеюсь, что в лучшую. 
                      C7
Пока ты спишь, я вижу эти сны наяву,
F7                                
 A#m
Спасибо Господу Богу, тебе и случаю.
Припев:
   A#m                 D#m7              G#7
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
                      C#                 F#   
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет.
                      C7         F7    
     Мне плевать на политику и моду:
                                                 A#m
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».
   A#m                 D#m7              G#7
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
                      C#                 F#   
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет.
                      C7         F7    
     Мне плевать на политику и моду:
                                                 A#m
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».
 
  
Проигрыш: A#m | D#m7 | G#7 | C#
        F#   
     Привет, привет…
Проигрыш: C7 | F7 | F7
Голос проспекта молчит.
Нажать бы кнопку и вовсе звук отключить,
Пока рычит мотор и сонный таксист бурчит
О чём-то там своём. И просто ждать звонка.
Но телефонными укромными будками
Этот город поредел от края до края,
А ведь в них в сто раз теплее звучат гудки
И честнее слова: «Я скучал, родная…»
Припев:
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет.
     Мне плевать на политику и моду:
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет.
     Мне плевать на политику и моду:
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».
Проигрыш: A#m | D#m7 | G#7 | C#
        F#   
     Привет, привет…
Проигрыш: C7 | F7 | F7
          A#m
  | D#m7 | G#7 | C#
        F#   
     Привет, привет…
Проигрыш: C7 | F7 | F7
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет. 
     Мне плевать на политику и моду:
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет.
     Мне плевать на политику и моду:
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».
     По штрихкодам переходов побегут пешеходы,
     Сквозь трещины в шторах рассыплется свет.
     Мне плевать на политику и моду:
     Всё, что важно, это первым слышать твой «привет».

Еще песни

Внутри неоспоримой политики моды

В своей карьере модного редактора я часто оказываюсь в двух очень разных мирах одновременно. Самые экстравагантные, самые фотогеничные части моего существования сосуществуют со сроками, счетами и покупками продуктов (т. Для меня нет ничего необычного в том, чтобы общаться с членами королевской семьи, миллиардерами и обладателями Оскара на отраслевых мероприятиях, а затем возвращаться домой на ночном автобусе. Я одновременно и инсайдер, и аутсайдер, участник и наблюдатель. Сюрреальное уже совершенно обыденно.

В июле в Париже, когда была представлена ​​последняя серия коллекций высокой моды, этот сюрреализм усилился. Реальная жизнь и чистая сказка о моде казались одновременно более далекими друг от друга и более запутанными, чем когда-либо.

Потому что там, когда платья стоимостью в сотни тысяч долларов были представлены 1% из 1% в позолоченных салонах и просторных выставочных залах, реальный мир казался ближе, чем когда-либо. Небольшое освежение контекста: в Украине бушевало вторжение России. В США 9Дело 0007 Роу против Уэйда было отменено всего за несколько дней до этого. Во Франции на парламентских выборах в предыдущем месяце президент Эммануэль Макрон потерял контроль над Национальным собранием и выявил поляризованную общественность. По ту сторону Ла-Манша некогда пуленепробиваемый премьер-министр Великобритании Борис Джонсон, каким-то образом переживавший скандал за скандалом, наконец сдался. (Яркий пример столкновения двух моих миров: во время одного из выступлений у меня была отключена прямая трансляция BBC на моем телефоне, и я с нетерпением ждал его речи об отставке). Кроме того, это было лето забастовок и катастрофических стихийных бедствий.

Сказать, что мы живем в изменчивые, ужасающие времена, значит ничего не сказать. Местная и глобальная политика очень похожи на общее дело. Они всегда были, конечно, но впервые за многие наши жизни мы стали свидетелями ненадежности якобы неприкосновенных, стабильных систем и влияния, которое немногие могут оказать на многих.

Грубо говоря: политика повсюду. Скажем прямо: это модно. То же самое, по определению, и с модой. Напрашивается вопрос: какую роль играет политика в моде и наоборот? Могут ли дизайнеры и бренды делать значимые политические заявления? И насколько в нашей обычной жизни то, что мы носим, ​​определяется политическими мотивами? Короче говоря, является ли мода политической? А если так, то должно быть ?

Важно установить, что мы имеем в виду, когда говорим «политика». Существует официальное словарное определение, относящееся к правительству и законодательной власти, конституциям и выборам. Но есть также то, что я считаю случайной интерпретацией нижнего регистра, которая является более широкой и менее осязаемой. Он охватывает все: от зала заседаний (офисная политика) до спальни (сексуальная политика). Оба определения касаются не только утверждения наших убеждений, но и самих себя. И разве мода не требует публичного самоутверждения?

---

Иллюстрация Labyrinth of Collages

Самый откровенно политический показ коллекций осень-зима 2022 (представлены в начале 2022, доступны в магазинах уже сейчас) был и одним из самых личных. Показ Balenciaga проходил через неделю после вторжения России в Украину в гигантском снежном шаре, изначально задуманном как комментарий к изменению климата. Модели брели по ветреной тундре, некоторые из них тащили сумки XXL, как будто их спешно узурпировали из их домов. Это казалось апокалиптическим и ужасно знакомым. Параллели между тем, что происходило на сцене, и тем, что происходило в реальном времени на том же континенте, вызывали тревогу.

Для креативного директора Демны этот вопль о состоянии мира тоже был особенным. На сиденье каждого участника была футболка в цветах украинского флага и записка от дизайнера, объясняющая, как война «вызвала боль прошлой травмы», когда в возрасте 10 лет он и его семья были вынуждены бежать. их родная страна Грузия. Это, как он писал, было, когда «я стал беженцем навсегда. Навсегда, потому что это то, что остается в тебе».

«В такое время мода теряет свою актуальность и фактическое право на существование», — продолжил он. «Неделя моды кажется каким-то абсурдом. На мгновение я подумал об отмене шоу, над которым я и моя команда усердно работали и которого все с нетерпением ждали. Но потом я понял, что отменить это шоу означало бы сдаться, сдаться злу, которое уже почти 30 лет причиняет мне столько боли. Я решил, что больше не могу жертвовать частью себя в этой бессмысленной, бессердечной войне эго». Объединив глобальное и интимное, Демна создал одну из самых волнующих и самых хвалебных коллекций сезона.

---

Показ Демны Balenciaga был посвящен «бесстрашию, сопротивлению и победе любви и мира». Этим настроениям вторят украинские дизайнеры, которые до сих пор живут и работают там. Для них их работа, их бизнес, само их существование теперь неразрывно связаны с политикой.

Конструктор Иван Фролов утром 24 февраля проснулся дома в Киеве от звуков взрывов. Ради безопасности своей команды он немедленно остановил производство. «Нас устраивало любое решение сотрудников, будь то остаться в Киеве — половина из них так и сделала — или переехать в другие места, где они чувствовали себя в большей безопасности», — говорит он мне. Однако через месяц произошло нечто странное: «Мы привыкли жить с постоянными сиренами и бегать в бомбоубежище», — говорит он. «Наша бригада, которая осталась в Киеве, решила вернуться к производству и занялась пошивом разгрузок для бронежилетов и ракетоносцев для украинской армии. Мы также передали часть наших швейных машин на другую волонтерскую площадку по производству бронежилетов». Позже он запустил благотворительную инициативу «Сердце Фролова», поддерживающую усилия фонда «Маша» по помощи детям, потерявшим родителей.

Но для Фролова, который продолжает выпускать свои смелые вечерние коллекции, творчество само по себе является политическим актом: «С моей точки зрения, мода имеет значение, поскольку дает людям надежду и может стать мощной платформой для перемен. Мы используем его для созидания, что является противоядием от того, что делают наши враги; они уничтожают».

Одно дело проектировать, другое дело делать покупки. Но, по словам Кати Тимошенко из Katimo, чья коллекция весна-лето 2022 создавалась в Киеве «под звуки сирен воздушной тревоги», люди именно этим и занимаются.

Для нее есть что-то изначально политическое не только в том, что украинцы придумывают и шьют одежду, но и в том, чтобы покупать, носить и, да, даже получать от этого удовольствие. Когда в апреле Тимошенко вновь открыла магазин «Катимо», женщины тут же пришли и купили платья. Она была удивлена: Зачем кому-то покупать новое платье, когда воздушная тревога звучит каждые несколько часов?

«Я поняла, что покупка нового платья в такой сложный период — это поиск поддержки; это жизнеутверждающее действие, которое заставляет вас чувствовать себя живым», — объясняет она. Одна покупательница разместила онлайн-заказ на дом в Киеве. Даже несмотря на то, что она была за границей, знание того, что ее будет ждать гладкое желтое платье, дало ей нечто бесценное: надежду. «И здесь, очевидно, речь идет не о простом владении», — отмечает Тимошенко. «Это гораздо больше, чем покупка новой одежды».

Мода всегда была чем-то большим, чем одежда, но масштаб реакции индустрии на войну в Украине был беспрецедентно огромным и сплоченным. Были и творческие отклики, например, Мария Грация Кьюри из Dior сотрудничала с украинской художницей Олесей Трофименко для ее кутюрной коллекции осень-зима 2022 года. Древо жизни, межкультурная эмблема гармонии и замкнутости, было отправной точкой.

И когда эти изделия с их экстравагантной фольклорной вышивкой появятся на красных дорожках и гала-концертах, не будут ли они чем-то большим, чем просто одеждой? Не будут ли они также жестами солидарности? Стоит также отметить, что Кристиан Диор, чьи работы Грация Кьюри всегда уважала, основал свой дом после Второй мировой войны. Его ответ? Радикальный New Look, который означал не только новый оптимизм, но и возрождение очень ценной отрасли.

Дизайнеры, бренды и видные деятели ответили на войну публичными заявлениями о поддержке (часто через социальные сети, которые, хорошо это или плохо, являются наиболее доступной платформой для демонстрации верности делу). Были также финансовые действия, от сбора средств до прямых пожертвований. Прежде всего, широкомасштабные санкции в отношении России — и последующий уход с мощного рынка брендов, начиная от Chanel и заканчивая Zara, — являются уместным напоминанием о том, что мода — это не просто искусство; это индустрия. Деньги говорят.

---

Почти единодушная реакция моды на войну в Украине — это более широкий культурный сдвиг, в котором зарождается дух сотрудничества. Взгляните, например, на то, как ужасный ребенок Жан-Поль Готье передал бразды правления своим домом приглашенным дизайнерам (совсем недавно Оливье Рустену из Balmain) или как Марк Джейкобс с гордостью публикует свои наряды, отмечая дизайнеров, стоящих за ними. Взгляните на Fendace, крайне желательное партнерство двух конкурирующих итальянских домов, Fendi и Versace (или, если уж на то пошло, коллаборацию Fendi с линией Skims Ким Кардашьян).

Если принять во внимание то, что вы- можете -посидеть-с-нами, дух, пронизывающий индустрию, имеет политический подтекст. Он подчеркивает общность, единство и заметный отход от партийных разногласий, которые омрачали политику капитала P в течение последнего десятилетия.

Дизайнерский дуэт Marques’Almeida (возглавляемый португальской парой Мартой Маркес и Паулу Алмейдой) всегда чувствовал себя обязанным делать больше. Для них вклад в мир, в котором они хотят, чтобы их дочь росла, означает помощь в воспитании сообщества. В сентябре этого года они запустили Фонд Marques’Almeida Foundation, который ставит во главу угла независимых ремесленников.

«Мы занимались наставничеством с молодыми дизайнерами и художниками, и это стало всей нашей жизнью, — объясняет Маркес. «На данный момент я думаю, что то, что очень инстинктивно началось в середине нашей карьеры, теперь стало авангардом всего, что мы делаем: вся эта идея устойчивости, активности и расширения возможностей нашего сообщества и прославления их, чтобы люди были видны. Это направляет все остальное. Если следующие 10 лет будут сосредоточены вокруг этого, мы счастливы».

Сотрудничество не ново и само по себе не является политическим, но оно оказывает положительное социальное влияние, на которое не следует пренебрегать. Это было одним из самых воодушевляющих последствий пандемии, когда дизайнеры объединились для более крупной цели. Может быть, они нашли цель в СИЗ, самой буквальной одежде из всех?

---

Однако давайте на минутку будем циничными и задумаемся над важным вопросом: не является ли все это маркетинговым ходом? Активизм просто стал тенденцией? Без сомнения, многие бренды были вынуждены идти в ногу с духом времени, привлекая к ответственности #MeToo, Black Lives Matter и вес социальных сетей, всегда бдительный сторожевой пес, готовый наброситься на каждое неуместное или бесчувственное движение. Так вот, не говорить — значит что-то сказать; молчание может дорого обойтись. И хотя большее чувство подотчетности, без сомнения, положительно, оно вызывает вопрос о подлинности.

Лондонский дизайнер Ричард Мэлоун невероятно умен и не боится высказываться о том, что считает правильным. Явный защитник рабочего класса, он сосредоточился на устойчивом развитии задолго до того, как это стало модным словечком. Значит, он считает, что бренды обязаны говорить о том, что для них важно?

«Во многих случаях это может быть явное противоречие в терминах», — говорит он с присущей ему откровенностью. «Искренность — это то, что чрезвычайно трудно найти в моде, когда конечная цель состоит в том, чтобы принести пользу тем же людям, которым она всегда приносила пользу». Со своей стороны, Мэлоун не считает, что обмен мемами или TikTok считается значимым действием: «Настоящее действие происходит из реального опыта и трудных разговоров, происходящих в реальной жизни».

В 2018 году ирландский дизайнер активно поддерживал отмену Восьмой поправки к Конституции его страны, фактически запрещавшей аборты (закон был отменен на историческом референдуме). Когда он принял участие в кампании Selfridges «Анатомия роскоши», он написал «Отменить восьмое» и «Права женщин — это права человека» на витринах роскошного лондонского универмага. (Его сразу же удалили, а Selfridges выпустила заявление, объясняющее, что это «политически нейтральное безопасное пространство».)

Итак, учитывая ярость вокруг отмены дела Роу против Уэйда , считает ли Мэлоун, что мода может серьезно повлиять на это обсуждение? «Я не уверен, что это возможно, — признается он. «Так часто случается, что мода привязывается к делу, а люди, которые на самом деле делают работу — педагоги, законодатели, благотворительные работники — исключаются из разговора». По его словам, бренды, которые хотят что-то изменить, должны предпринять реальные действия, например, сделать прямые финансовые взносы в некоммерческие организации.

На момент написания статьи множество брендов, от мейнстрима до люкса, объявили о своих действиях. Ранее Patagonia пообещала внести залог за любого из своих сотрудников, арестованных во время протеста против решения Верховного суда. Gucci, Levi’s и Capri Holdings (группа компаний класса «люкс», в которую входят Versace, Jimmy Choo и Michael Kors) — лишь некоторые из многих компаний, которые пообещали помочь своим сотрудникам получить доступ к безопасному аборту.

Времена, в которые мы живем, столь же неспокойны с экономической точки зрения, как и смущают их в социальном плане. Для брендов доллары означают доллары, от кого бы они ни исходили. Другими словами, чтобы рискнуть оттолкнуть клиентов, все же нужна смелость. Так что да, имеет значение, когда Ральф Лорен пишет своим 14 миллионам подписчиков в Instagram: «Нас всегда вдохновлял идеал свободы, лежащий в основе американской мечты. У каждого должен быть выбор жить той жизнью, которой он хочет». И это может иметь значение, когда Тори Берч публикует открытое письмо своей команде, в котором говорится: «Я возмущена решением Верховного суда отменить Roe v. Wade , лишающее женщин конституционного права на безопасный и осознанный выбор в отношении собственного тела» (оба бренда также пообещали принять официальные меры). Действительно, отстаивание чего-либо может быть и искренним, и сообразительным; одно не аннулирует другое.

Учитывая бурный характер сегодняшнего неумолимого цикла новостей, можно почти сочувствовать модным руководителям, пытающимся все исправить. Чтобы вести законный, функционирующий бизнес, вы должны обратиться к как можно большему количеству людей; но чтобы нравиться людям, вы также должны найти нишу и отточить не просто идентичность, а целый язык желанности. Речь идет о построении культуры.

Для некоторых брендов общество, вкус и дух времени изменились быстрее, чем они есть на самом деле, в результате чего они выглядят как неправильный возврат к прошлому. Возьмем Викторию Сикрет. Когда-то ежегодный показ американского ритейлера нижнего белья был одним из крупнейших событий в календаре моды, суматохой, не щадящей затрат вакханалией трусиков и профессионально вылепленных тел. Затем сошлась череда событий (#MeToo, бодипозитив, распутывание Джеффри Эпштейна). Мы все вышли из чата раньше, чем они.

Или посмотрите на Abercrombie & Fitch. Эта загорелая, с отбеленными зубами, рваная, опрятная эстетика была одним из определяющих взглядов на рубеже тысячелетий. Затем ропот о расизме и сексуальных скандалах (изложенный в документальном фильме Netflix White Hot: The Rise & Fall of Abercrombie & Fitch ) плюс, откровенно говоря, эволюция коллективных вкусов сделали это слишком неуместным.

Оба бренда изменили свое лицо и намеренно переписали свой эстетический язык, чтобы он соответствовал времени пробуждения. Для Victoria’s Secret ангелы ушли, и на их место пришли новые защитники, такие как Меган Рапино и Приянка Чопра Джонас, известные как The New York Times пишет: «За их достижения, а не за их пропорции». Компания перепозиционировала себя на женский взгляд, а не на мужской.

Тем временем A&F удваивает разнообразие с помощью кампании в социальных сетях, демонстрируя тех самых людей, которых она когда-то исключала. Заявление генерального директора Фрэн Горовиц, которому приписывают то, что он снова сделал культовый бренд наследия, включало это обещание: «Мы сосредоточены на инклюзивности, и продолжение этой трансформации — это наше непреходящее обещание вам, нашему сообществу».

Насколько искренними будут эти преобразования, решать нам, покупателям. Но совершенно очевидно, что, несмотря на многомиллиардные объемы продаж, ни один из этих брендов не обладает таким культурным влиянием, как когда-то. Пока они переделывали свои заявления о миссии, на передний план выдвигались новые имена. Например, разнообразие и инклюзивность всегда были частью ДНК линии нижнего белья Рианны Savage X Fenty. Подлинная эволюция касается не только оптики.

---

А что насчет одежды, которую носим мы с тобой? Большинство людей, которых я знаю, были бы озадачены, если бы я предположил, что их выбор одежды каким-либо образом продиктован политикой. Но спросите их о выборе, который они сделали тем утром (посмотрите на выбор , сделанный вами сегодня утром), и маловероятно, что они руководствовались исключительно практичностью. Скорее, мы все передаем сообщения через нашу одежду. Это то, как мы выражаем, кто мы есть, кем мы хотим быть. То, что мы носим, ​​либо объединяет, либо разделяет нас; мода — это наш быстрый вход в выбранные нами сообщества.

Иногда наши намерения очевидны. Вспомните платье члена Конгресса Александрии Окасио-Кортез «Налоги с богатых» Brother Vellies на гала-концерте Met Gala 2021 года или плащ Dior актрисы Натали Портман, который она надела на «Оскар» 2020 года, с вышитыми именами женщин-режиссеров, которых оскорбили.

Вам не нужен доступ к сделанным на заказ дизайнерским творениям, чтобы что-то сказать. Широко доступные футболки, кепки и сумки выполняют ту же буквальную цель: Это горячо! Мы все должны быть феминистками! Ты на Родине! Эти легкодоступные, намеренно ничем не примечательные предметы одежды являются «средством общения с массами, ходячим рекламным щитом, позволяющим рассказать о важных аспектах нас самих, не говоря ни слова», — отмечает Кейсион Майерс, редакционный директор Dazed Media, которая публикует Dazed. & Confused , британский журнал, который с 1991 года находится в авангарде молодежной культуры. Часто они тихие, даже эстетически анонимные, но все же кивают и подмигивают тем, кто в курсе. Как объясняет Катимо Тимошенко, когда мы покупаем одежду, мы покупаем «истории, которые стоят за этими вещами. Когда я покупаю новое платье, я не только хочу новый предмет одежды, я хочу быть частью мира бренда».

Теперь мы целенаправленно выбираем, к каким брендам присоединиться. И это работает в обе стороны; компании также тщательно обдумывают, с кем они хотят быть связаны. Посмотрите, как Fred Perry сняла свою черно-желтую рубашку-поло с продажи в Северной Америке в 2020 году после того, как ее усыновила ультраправая группа Proud Boys. Или посмотрите, как модные дома публично дистанцировались от бывшей первой леди Мелании Трамп. (Это не было основано на том, как выглядела прирожденная прищепка и бывшая модель.)

Дело не только в том, кого вы не хотите носить в вашей одежде, но и в том, кого вы делаете . Сегодня бренды сознательно ассоциируют себя с людьми, которые не являются моделями или знаменитостями по профессии, будь то Proenza Schouler, нанявшая писательницу Оттессу Мошфег для написания заметок о показе сезона осень-зима 2022 года, или украшения Mejuri (в сотрудничестве с творческим вдохновителем Дженной Лайонс), кастинг трансгендеров. актриса Томми Дорфман и журналист Нур Тагури в своих рекламных кампаниях. Такой выбор передает четкое сообщение: Мы являемся брендом не только стиля, но и содержания.

Так что нет, это не совпадение, что вице-президент Камала Харрис носила черные дизайнерские вещи на инаугурацию президента или что актриса Джемма Чан выбрала дизайнеров азиатского происхождения для пресс-тура «Безумно богатые азиаты ». И когда Бейонсе поет на прославленном в этом году альбоме Renaissance , что «эта сумка Telfar импортирована, Birkins, это дерьмо хранится», это заявление о гораздо большем, чем сумка; речь идет о защите квир-черного дизайнера. Для нее Bushwick Birkin от Telfar (продается менее чем за 300 долларов) теперь превосходит влияние культовой сумки Hermès (которая была продана за шестизначную сумму). Бейонсе открыто поддерживает инклюзивность и доступность, утверждая при этом авторитет и автономию чернокожих не только для существования в мире роскошной моды, но и для его формирования.

Это всего лишь несколько примеров того, как общественные деятели используют одежду в качестве условного обозначения своих ценностей. «Сейчас как никогда то, что мы покупаем, отражает то, кто мы есть», — говорит родившийся в Китае дизайнер из Лондона Хуйшань Чжан. «Понимание того, как создаются вещи, которыми мы владеем, и что символизируют бренды, важно для наших клиентов».

Красная дорожка стала благодатной почвой для политического самовыражения. Просто взгляните на певца Гарри Стайлса: одновременно альфа и лагерь в боа из перьев и розовых блесток, он переопределяет мужественность для мейнстрима. Это уместный комментарий к гендерным нормам. Или рассмотрим архивное платье Versace, которое Зендая носила на церемонии вручения наград BET Awards 2021, преднамеренная дань уважения Бейонсе, которая надела более короткую версию на ту же церемонию в 2003 году (с ее двойными устойчивыми и грамотными рекомендациями по стилю винтаж — умный ход). Или вспомните окончательное утверждение Ким Кардашьян о силе А-листа: она надела скандальное платье Мэрилин Монро на Met Gala в этом году (не просто платье, платье ). Это была игра за статус иконы, а не просто за знаменитость. На другом конце спектра у нас есть такие, как Селена Гомес, Кэти Холмс и Сиенна Миллер, которые постоянно носят испанский гигант Mango с главной улицы — жест доступности, символизирующий родственное, практичное качество.

В моих книгах Рианна — эксперт в политической одежде. Кажется, это рождено не из-за желания быть провокационным, а скорее из-за ее полной непринужденности в собственной шкуре. Во время беременности она отказывалась следовать линии материнства. Вместо этого она предпочла динамичный, модный гламур с изрядной дозой сексуальности, надев все, от прозрачного неглиже Dior до укороченного топа Coperni. Даже в 2022 году это все еще может шокировать.

Увидеть не просто женское тело, но беременную женское тело во всем его непримиримом великолепии было важно. Примечательно, что Рианна также является чернокожей женщиной — демографической группе, которой так часто говорят, чтобы она знала свое место. С каждым взглядом она говорила: Знаешь мое место? Это мое место! Вместо того, чтобы соответствовать повествованию, она переписала его. Не говорите мне, что это не было политикой.

Я бы сказал, что сексуальная одежда для женщин часто является чисто политическим ходом. Короткая юбка не означает, что мы «просим об этом». Летом 19В 94 году черное платье мести принцессы Дианы с открытыми плечами означало ее освобождение от королевской семьи. В 1970-х годах платье Дианы фон Фюрстенберг с запахом стало символом сексуальной силы (отсутствие молний или пуговиц позволяло легко выскользнуть из спальни, никого не разбудив). И сегодня? У нас есть Лиззо, которая абсолютно отказывается скрывать свое красивое тело — более сильное выражение права женщины на собственную сексуальность, чем любая мотивирующая цитата.

Точно так же, когда актриса Флоренс Пью посетила показ высокой моды Valentino в начале этого года в платье, обнажавшем ее соски, она получила печально предсказуемую, вполне ожидаемую негативную реакцию. Но знаете что? Она владела этим и использовала его как возможность вызвать поведение. «Было интересно наблюдать и быть свидетелем того, как легко мужчинам полностью уничтожить женское тело, публично, гордо, на всеобщее обозрение», — написала она в Instagram. «Я долгое время жил в своем теле. Я полностью осознаю размер своей груди и не боюсь этого».

Самоуверенность Пью, безусловно, достойна восхищения, но большинству приходится полагаться на более тихие и безопасные для работы методы, чтобы быть услышанными. Я не могу представить, чтобы у кого-то из нас было много общего с Кейт Миддлтон и Меган Маркл, но есть уроки, которые мы можем извлечь из их подхода к моде. Обе герцогини являются опытными дипломатическими костюмерами, владеющими искусством тайного портняжного заявления. Они повторно носят украшения, чтобы смягчить любые обвинения в роскоши в стиле Марии-Антуанетты; они одеваются в цвета стран, которые посещают; они защищают отечественных дизайнеров.

С тех пор как Маркл уехала из Англии в Америку, в ее гардеробе произошли незначительные изменения, свидетельствующие о стремлении выйти за рамки ее нынешней роли. Для некоторых они указывают на желание перейти в политику с большой буквы. Это может выглядеть ничем не примечательным, но эти вместительные сумочки и глянцевые фолианты, которые она брала с собой в поездки в ООН (несмотря на то, что у нее, без сомнения, было много людей, которые таскали за ней ее вещи), говорят о многом: Я занята. У меня есть важные дела, которые не могут ждать.

---

Мода — это диалог, а не монолог. Для многих из нас это самый простой инструмент в нашем распоряжении для общения с окружающими не только о том, как мы хотим выглядеть, но и о том, как мы хотим, чтобы мир выглядел. Явные заявления о стиле и незаметные движения, находки в комиссионных магазинах и экстравагантные платья на заказ напоминают нам о том, что мода действительно имеет значение.

Что возвращает меня к июльским кутюрным коллекциям. Уроженец Техаса Дэниел Роузберри открыл неделю ослепительной коллекцией Schiaparelli (по совпадению, дизайнер образа Леди Гаги на инаугурации президента завершил показ брошью в виде голубя мира в качестве красивого политического заявления). В своих заметках о показе он прямо обратился к самой цели моды.

«Все мы, работающие в сфере моды, знаем, что большая часть остального мира считает то, что мы делаем, глупостью», — написал он. «Это скучная критика, и мы все утверждаем обратное, но если подумать, мода временами глупа. Это также провокационно, переворачивает, бросает вызов и имеет смысл. Это захватывает дух. Это красиво.»

Он прав. Мода может быть всем этим и даже больше одновременно. И разве в красоте нет политической цели? Это обнадеживает; он говорит, что жизнь стоит того, чтобы ее показать. Я не удивлен, что после пандемии людям не терпелось снова одеться, и продажи вечерних платьев и туфель на высоких каблуках взлетели до небес. Носить что-то только потому, что это красиво, — это жест уважения не только к себе, но и к окружающему миру.

Еще одна вещь, с которой я знаком в своей роли модного редактора, — это необходимость защищать существование моды. У меня есть возражения для скептиков: это отрасль, в которой работают миллионы людей по всему миру. Это искусство; если мы не ставим под сомнение цель симфонии Бетховена или картины Пикассо, я не понимаю, зачем нам платье от Валентино. Мода — это больше, чем просто одежда; это мегафон и самовыражение. Речь идет о том, что мы хотим, чтобы нас видели, но также и слышали.

В тревожные времена легко заставить себя замолчать, но мода может помочь усилить голоса, которые у нас есть. Заставит ли вас пойти на избирательный участок красивая блузка? Нет. Заменяет ли покупка сумочки массовую активность? Опять же, нет. Но может ли мода изменить мир к лучшему? Да, мне нравится думать, что может.

Даже сегодня не каждый имеет право носить то, что хочет, как хочет. Это все еще привилегия одеваться свободно. Да, мода может быть глупой, но в этой глупости можно найти искренность и содержание. Думать, что это не политическое, значит полностью упускать суть.

Прочитайте эту статью в том виде, в котором она опубликована в журнале.

Что дресс-коды говорят о политике и социальных изменениях

На протяжении веков дресс-коды использовались для поддержания определенных социальных ролей и иерархий.

Но мода и стиль традиционно служили и другой цели: выражать новые идеалы индивидуальной свободы, рациональности и равенства, согласно новому исследованию стэнфордского юриста Ричарда Томпсона Форда.

Перейдите на веб-сайт для просмотра видео.

Видео Фаррина Эбботта

В новой книге профессора права Стэнфордского университета Ричарда Томпсона Форда рассматривается социальное и политическое значение дресс-кода с течением времени.

Борцы за гражданские права в 1960-х годах в Америке носили одежду «Sunday Best» на протестах, чтобы продемонстрировать, что они достойны достоинства и уважения, поскольку они бросили вызов институтам, которые держали чернокожих на дне социальной иерархии.

Столетиями ранее, в эпоху Просвещения в Европе, укороченный деловой костюм символизировал отход от статусной роскоши предыдущих аристократических режимов. По словам Форда, носить ту же одежду, что и все остальные, независимо от социального статуса, было способом поддерживать новые ценности того времени, такие как чувствительность, рациональность и даже равенство.

Это лишь два из многих примеров, которые Форд описал в своей новой книге «Дресс-код: как законы моды сделали историю » (Simon & Schuster, 2021), в которой он утверждает, что люди использовали дресс-код для утверждения политический контроль и социальные иерархии на протяжении всей истории. Портновский стиль также можно использовать, чтобы бросить вызов этим нормам и предложить вместо них новые политические идеалы. Например, движение «Черная пантера» отвергло «Sunday Best», которое носили их предшественники за гражданские права, чтобы установить новый вид сопротивления.

«Стоит отметить, что у «Черных пантер» был министр культуры, поэтому они очень ясно видели важность эстетики в изменении политики», — сказал Форд. «Это переросло в движение «Черный — это красиво», которое совершенно явно сосредоточилось на политических аспектах расовой эстетики и изменило доминирующие нормы красоты, чтобы включить и отразить нормы черного сообщества».

Здесь Форд рассказывает о некоторых исследованиях Стэнфордской службы новостей. Форд является профессором права Джорджа Э. Осборна в Стэнфордской школе права.

Это интервью было отредактировано для большей ясности.

 

В своем исследовании вы утверждаете, что параллельно истории моды идет история либерального индивидуализма. Можете ли вы объяснить это дальше?

В современном понимании мода включает в себя очень выразительную одежду; это может быть признаком индивидуальной личности. Этот вид одежды появился примерно в то же время, когда в эпоху позднего Средневековья и раннего Возрождения начал зарождаться идеал индивидуализма. Одежда отражала новые социальные и политические идеалы: важность личности в отличие от групповых статусов аристократического класса и религиозной принадлежности. Мода в этом смысле развивалась наряду с другими изменениями в искусстве, философии и науке: литература стала уделять больше внимания индивидуальной психологии, чем великим классическим эпосам, предвосхищая переход от эпоса к роману. Философия и наука поставили человека в центр космоса, вытеснив религиозную чувствительность, которая подчиняла человеческие и земные заботы божественному и сверхъестественному. Портретная живопись стала выражением индивидуальной личности. Эти изменения в эстетическом восприятии со временем стали частью либеральной политической идеологии, которая ставила человека выше монарха или церкви.

Мода не только отражала эти изменения, но и, возможно, способствовала их формированию, заставляя людей думать о себе в первую очередь как об уникальной личности. В некотором смысле мода позволяет людям не только выражать свою индивидуальность, но и ощущать ее на своем теле.

 

Можете ли вы привести пример того, как мода раскрывает политику эпохи?

Одним из примеров является разработка делового костюма. Еще в начале 1700-х годов типичная одежда для человека с высоким статусом в большей части европейского общества была богатой и украшенной такими вещами, как парча и драгоценности — это было верно для мужчин и женщин. Этот вид одежды означал статус и аристократическое положение, высокое положение в обществе.

Но уже в 17 веке все начало меняться. В Англии это включало казнь короля Карла I, который называл себя абсолютным монархом, и возникновение Содружества. После распада Речи Посполитой монархия была восстановлена, но прежние абсолютистские амбиции монарха не вернулись. Вместо этого возникла новая разновидность аристократии, в которой аристократы — люди, занимающие высокое положение в обществе, — одевались более сдержанно, утонченно и утилитарно.

В этот период произошла трансформация, которую психолог Джон Карл Флюгель позже назвал «великим мужским отречением». Это был отказ от всей роскоши, драгоценностей и парчи, которые отличали эффектную одежду прошлой эпохи. Новая, упрощенная эстетика стала началом делового костюма, который со временем стал символом либерального индивидуализма. В то время люди связывали более свободный, приглушенный костюм с идеалами прав человека.

Еще одно достижение делового костюма — создание своего рода эгалитарной униформы, в которой люди самых разных социальных статусов носили более или менее одинаковую одежду — это было ново. Теперь все, от самых могущественных глав государств до банковских служащих, носят деловые костюмы. Это социальное выравнивание одежды символизировало и сопровождало — и даже вдохновляло и помогало людям воплощать в жизнь — политический идеал формального равенства перед законом.

 

Итак, это было для мужчин. А для женщин?

История женщин длиннее и сложнее. В тот же период [когда произошла эволюция делового костюма] мужская и женская одежда разошлись. По мере того, как мужская одежда становилась более упорядоченной с меньшим количеством экстравагантных деталей, женская одежда становилась более роскошной. В каком-то смысле женщины почти компенсировали недостаток роскоши тем, что получали ее больше для себя. Можно даже сказать, что мужчины все еще занимались роскошной модой опосредованно через женщин.

Женская одежда не участвует в эволюции к эгалитарным нормам намного позже. И действительно, одна из историй, которые я рассказываю в книге, — это то, как это появление либерального эгалитаризма идет рука об руку и в некотором смысле углубляет гендерные иерархии, которые с точки зрения одежды и нарядов просуществовали до 20-го века.

Чтобы привести один пример, в то время как европейские мужчины отказались от драпированной одежды, которая была одеждой (характерной для древнего мира) в 14-м и 15-м веках, женщины оставались драпированными ниже талии до начала 20-го века. В начале 1900-х годов женщину в брюках могли арестовать за непристойное поведение в общественных местах. Долгое время в истории предприимчивые женщины имитировали части мужского стиля, чтобы выразить или отстоять свое право пользоваться мужскими прерогативами, будь то мужские свободы или мужское утверждение власти. Итак, женщина, носящая какой-то элемент мужской одежды, была провокацией и была принята женщинами в авангарде.

 

Как мода переплетается с активизмом?

Мода веками играла важную роль в общественной жизни. Иногда эта роль была столь явной: общественный активист, борющийся против структуры власти. В других случаях это более тонко. В позднем Средневековье и раннем Возрождении люди сопротивлялись так называемым «законам о роскоши», которые были призваны наделить людей в обществе определенным типом одежды, отражающим их социальный статус.

Ричард Томпсон Форд Форд утверждает, что мода и стиль могут использоваться для передачи статуса и власти, а также новых политических идеалов и устремлений. (Изображение предоставлено Стэнфордской школой права)

Они сделали это не столько как прямой политический вызов властной структуре, сколько как косвенный. Когда богатый купец или ремесленник надевал высокостатусную одежду, он не обязательно пытался узурпировать положение знати или разрушить социальную иерархию, но это был способ сказать: «Мы заслуживаем такой же степени социального престижа и уважения, как и аристократии и дворянства. Мы утверждаем свой статус в обществе». Это была новая идея, которая оказалась очень сложной для структуры власти и статус-кво. Хотя эти люди, возможно, и не считали себя активистами, они занимались определенной формой активизма.

Во время движения за расовую справедливость в 1950-х и 1960-х годах активисты движения за гражданские права выходили на акции протеста в обеденные прилавки или проводили публичные марши, существовал дресс-код. Ожидалось, что люди будут носить свой «Sunday Best», чтобы продемонстрировать, что они заслуживают достоинства и уважения. Но что важно, это был также прямой вызов структуре власти сторонников превосходства белой расы, которая стремилась удерживать чернокожих на дне социальной иерархии. Иногда в Соединенных Штатах действовали законы, которые требовали от чернокожих и рабов одеваться в одежду, которая считалась соответствующей их статусу, то есть самому низкому статусу. Для чернокожих носить элегантную и утонченную одежду было вызовом такой структуре власти, и это также часть того, что происходило с лучшим воскресным нарядом в борьбе за гражданские права.

Позднее новое поколение борцов за гражданские права отвергло одежду «Sunday Best» как политику респектабельности. Они приняли новые стили, которые подходили для нового стиля активности. Черные пантеры носили черные кожаные куртки и водолазки, береты и солнцезащитные очки. Это было квази-военное, но также это было новое визуальное заявление, предназначенное для выражения иного рода сопротивления статус-кво и иного типа расовой гордости — того, что не заимствовано из символов белой буржуазии, а вместо этого сконструировано новая черная эстетика.

 

Как, по-вашему, изменится дресс-код, учитывая новый мир, в котором мы сейчас живем?

Такие вещи всегда трудно предсказать, но есть одна область, в которой я совершенно уверен, что мы увидим изменения в дресс-коде, — это гендерные нормы. Мы уже наблюдаем такие драматические изменения с точки зрения признания трансгендерного сообщества и людей, которые являются гендерно небинарными. Это серьезный вызов многовековому набору условностей, согласно которым мужская и женская одежда расходились и считались символическими противоположностями. Я думаю, будет интересно наблюдать за развитием, и я точно не уверен, перерастет ли это во что-то более унисекс-стиль одежды или это будет просто ремикс и реконфигурация гендерной бинарности.

Еще одна интересная область — это постпандемия и то, что происходит с нормами рабочей одежды в эпоху звонков Zoom. Во-первых, была идея «рубашки Zoom», которая висит на спинке их стула и надевается прямо перед встречей, и, предположительно, остаток дня они носят спортивные штаны, пижаму или что-то в этом роде, потому что мы все застряли дома.

Но что интересно, еще одна вещь, которая была разработана, была своего рода тонким новым дресс-кодом, который включал не саму одежду, а то, что было позади вас в комнате, и то, как нужно стилизовать фон их звонка в Zoom, чтобы передавать сообщения. Это очень похоже на другой вид дресс-кода, но ваша кухня, столовая или гостиная являются частью этого публичного образа.

 

Что вдохновило на это исследование?

Я преподаю дискриминацию при приеме на работу и законы о гражданских правах, и в удивительном количестве юридических споров участвовали люди, оспаривающие тот или иной дресс-код. Например, женщины бросают вызов дресс-коду на рабочем месте, который требует высоких каблуков или макияжа, или цветные люди бросают вызов дресс-коду, который запрещает предпочтительные прически, подходящие к текстуре их волос, такие как косы или пряди.

Еще одна вещь, которая меня очень поразила в этих жалобах, это интенсивность, с которой люди боролись с дресс-кодом. Люди были готовы потерять работу, оспаривая дресс-код на рабочем месте, а работодатели были готовы потерять ценного сотрудника, пытающегося навязать такой дресс-код. Я хотел понять, почему люди так сильно относятся к одежде, моде и самопрезентации.

Вторая причина более личная. Я вырос интересующимся модой под влиянием моего отца, который фактически выучился на портного. Это было в то время, когда афроамериканцы часто изучали и профессию, и ремесло — идея заключалась в том, что у них будет профессия, к которой можно будет вернуться, если расовая изоляция не позволит им выбрать профессию по своему выбору. На самом деле он никогда не работал портным, но научился ремеслу и понял важность качественной одежды. Он также глубоко усвоил важность самопрезентации, которая была особенно важна для чернокожего мужчины, выросшего в эпоху Джима Кроу и в эпоху сразу после принятия наших законов о гражданских правах, когда открытые расовые предрассудки все еще были обычным явлением, а расовые стереотипы повсюду. Я видел, как важно для него было представить себя достойным, утонченным и отражающим его собственное самоощущение, а также то, что ему было нужно, чтобы вести переговоры во все еще довольно враждебном обществе.

Атрибуция изображения на баннере: Марш за гражданские права в Вашингтоне, округ Колумбия, из Библиотеки Конгресса; Мужчины в сшитой на заказ одежде, Англия, 1920-е годы из Нью-Йоркской публичной библиотеки; Позирует Людовик XIV, Король-Солнце, XXL от Getty Images; Модные фотографии для журнала Vogue из Библиотеки Конгресса, брючное платье из Парижа из Библиотеки Конгресса, митинг Free Huey, парк ДеФремери, 1968 год. Говорит Рейес Тиджерина и охрана в коричневом берете от Боба Фитча; Мужчина, работающий удаленно, в рубашке, галстуке и пижамных штанах от Getty Images; Актриса в костюме с блузкой и брюками с оборками из коллекции Джефферсона Р.