«Полиаморная» семья на смену гомосексуальной: британское общество «прогрессирует» к свальному греху
Москва,
21 августа 2013, 19:34 — REGNUM В средствах массовой информации Запада своим ходом продолжается кампания в поддержку «притесняемых» в России представителей ЛГБТ сообществ. В ходе нее российской аудитории преподносятся «уроки терпимости» отнюдь не из домов терпимости. Так, благодаря одной публикации от 20 августа 2013 года на BBC мы узнаем, что гомосексуальные однополые браки это, на самом деле, не предел в развитии «современной» семьи в либеральном сообществе. Речь идет о преодолении рамок моногамной семьи одновременно сразу в двух направлениях: гомосексуальном и гетеросексуальном в групповом людском сообществе. Явление получило в Великобритании название «полиаморная семья». В описанном случае в одном городке в графстве Шеффилд в Великобритании под одной крышей вместе живут двое мужчин и две женщины: Том и Крис, Чарли и Сара. Том, Крис, Чарли и Сара нам опровергают простое правило брачной арифметики, что четыре равно двум парам.
Британская четверка своим опытом доказывает, что «сон Веры Павловны», мечтания русских нигилистов ХIХ века и страсти Александры Коллонтай вполне достижимы в либеральном и демократическом сообществе. Означенная британская брачная четверка вполне свободна и допускает еще и любовные связи своих членов на стороне. Дело это вполне обустроено в духе избирательных демократических систем. Санкцию на любовные отношения на стороне члену брачного сожительства дают все его участники. Т. е.
«Полиаморная семья» достаточно новое явление для Великобритании. Сам термин был включен в Оксфордский словарь литературного английского языка только в 2006 году.
Полиаморный брак основывается на системе «современных» этических взглядов на любовь, допускающих возможность существования множественных любовных отношений у одного человека сразу с несколькими людьми обоего пола, а также между несколькими людьми одновременно, с полного согласия и одобрения всех участников этих брачных отношений.
Как можно понять из деталей описанного случая «полиаморный брак» — это свальный грех, упорядоченный процедурами, внешне напоминающими демократический порядок. Партнеры вместе и по парам тщательно обсуждают правила своих взаимоотношений. Совсем, как в британском парламенте, «мы сели и поговорили, что значит любить более, чем одного человека, и значит ли это, что я стала меньше любить его. Конечно, нет», — поясняет Сара тонкости брачных отношений. «Мы больше говорим, чем занимаемся сексом», — смеется Чарли. Члены «полиаморной семьи», договариваются, что могут иметь других сексуальных партнеров. Если проблема возникает, ее надо обсудить. И обсуждение может продлиться всю ночь. Но как быть, если у члена полиаморной семьи появится эмоциональная привязанность на стороне? По-видимому, в данном случае участники при общем согласии могли бы и увеличить «полиаморную семью». «Это все ведь не так просто, будто у меня столько-то любви, и я должна отдать ее всю одному человеку. Я могу любить столько людей, сколько поместится в моем сердце, и оказывается, их довольно много», — поясняет Сара.
У описываемой полиаморной семьи, как свойственно сейчас для семей среднего слоя на Западе, есть консультант-психолог по имени Эстер Перель, с которой Том и Крис, Чарли и Сара вместе и по отдельности, а также парами в различной комбинации обсуждают свои эмоциональные проблемы. «Вы можете жить в моногамии и преодолевать однообразие, или же выбрать немоногамную жизнь и преодолевать ревность. Выбирайте между двумя плохими вариантами!», — объясняет этот психолог свою нужность для полиаморной семьи. Подобный тип сожительства возможен на вытеснении и замене чувства ревности т. н. «комперсией». «Комперсия — это маленькое теплое и светлое ощущение, появляющееся, когда вы видите, как человек, к которому вы действительно хорошо относитесь, любит другого и любим», — объясняет участник брачного сожительства это новое научное понятие.
Консультант брачного сожительства Эстер Перель считает полиаморность «следующим рубежом» брака — способом избежать скуку однообразия в семейных отношениях и ревность.
«Новое поколение говорит, что хочет стабильности, верности и безопасности, но оно также хочет возможностей для развития личности. Давайте посмотрим, сможем ли мы разрешить проблему моногамии или не-моногамии путем консенсуса — так, чтобы предотвратить разрушения и боль от измены», — говорит Эстер Перель. Многие считают моногамию единственно возможным типом отношений. Новое поколение на Западе говорит, что хочет стабильности, верности и безопасности, но оно также хочет возможностей для развития личности. По мнению сторонников полиаморной семьи, подобный брачный союз дает не только «чувство безопасности», но и развивает личность.
Сторонники полиаморных семей утверждают, что подобного рода брачный союз может дать его участникам более прочное чувство уверенности в нем, чем обычная моногамная семья. «Я смотрю на мир и решаю ежедневные проблемы, опираясь на чувство безопасности, которое есть у меня благодаря трем моим партнерам», — утверждает словоохотливая Чарли.
«Проблема возникает, лишь, когда я чувствую, что один из моих партнеров проводит больше времени с другими своими партнерами, чем со мной, — говорит Сара.
В рассматриваемом случае в четверке из Шеффилда пока что нет детей. Но, как мы полагаем, регулирование детской идентификации в групповом браке может быть обосновано соответствующими экспертами по психосексуальности из лондонских Центров взаимоотношений.
Пока что брачные отношения в четверке из Шеффилда носят неформальный характер. «У нас нет выбора. Мы любим друг друга», — дружно говорят они. «Мы собираемся жить вместе до старости», — уверяла в интервью корреспондента Би-Би-Си участница полиаморной британской семьи Чарли.
Я вырос в полиаморной семье
Существует не так уж и много культурных символов-тяжеловесов как символ «традиционной» полноценной семьи. Вы знаете, это когда есть мама и папа, двое чудных ребятишек, один верный пёс, где царствует атмосфера с претензией на домострой и железная рука в бархатной перчатке. Не поймите меня неправильно, нет ничего плохого в этом, просто я не был так воспитан.
Мои родители полиаморны, от мешанины слов с греческого и латинского, означающих романтичную не-моногамию с согласия всех участников. В детстве я жил со своим папой, мамой, партнёром моей мамы, и недолго с партнёром партнёра моей мамы. Мама могла иметь до четырёх партнёров одновременно. У папы тоже были партнёры. Я вырос в взаимосвязанной сети взрослых людей, чьи отношения между собой не были исключительными, но всё же они оставались верными друг другу в течение многих лет, даже десятилетий.
Реклама
Они впервые объяснились, когда мне было около восьми. Мой четырёхлетний брат спросил, почему Джеймс, партнёр моей мамы, проводит так много времени с нами.
«Потому что я его люблю», — ответила мама как ни в чём не бывало.
«Это хорошо», — ответил мой братец, «потому что я его тоже люблю».
Это можно считать самым сложным моментом нашей истории. Оглядываясь назад, я поражаюсь насколько до онемения мозга была обыкновенной наша семья. Порою я бы всё отдал, чтобы жизнь у нас была более захватывающей, например, будучи наивным ребёнком, наткнуться на заправленные амфетамином фестивали секса, на стаю голых задниц циркачей, монахинь и экзотических птиц, но мы были такой же заурядно-проблемной семейкой, как и любая другая семья на районе.
Меня никогда не возмущало, что мои родители проводят время со своими партнёрами. Мы все вместе ходили в кино и брали на прокат байдарки по праздникам. Наличие большего количества взрослых дома означало, что у нас было больше любви и поддержки, и больше взрослых ухаживало за нами.
Папа и Джеймс не ревновали друг друга и не цеплялись друг с другом, как можно было бы ожидать от оленьих альфа-самцов. Они были хорошими друзьями.
Я помню, как Джеймс отчитал меня. Мне было восемь лет, и я чуть было не забрёл на проезжую часть, когда он вытащил меня на тротуар и накричал на меня за то, что я не посмотрел налево и направо. Я помню, как подумал: «О, этому взрослому тоже разрешается воспитывать меня?» Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это также означает, что ещё один взрослый поддерживает меня, и не допустит, чтобы меня распластало потоком встречных машин. В конце концов, этот опыт стал для меня полезным.
Реклама
Мне повезло, что жизнь в нашем доме была относительным семейным благословением, потому что жизнь в школе была сущим кошмаром. Я заикался и увлекался медляками 80-ых, но о чём я никогда не заикался, так это о своей ситуации дома, иначе никогда не избавится мне от неприятного ощущения врезавшихся между ягодицами трусов. Я имею в виду, что над одним парнишей издевались (суровые патриархальные) задиры только за то, что его папа не работал, поэтому я даже и не думал исповедаться, что у моей мамы было четыре бойфренда.
У меня был только один лучший друг (больше друзей уже бы мешали моему духовному пути преданного изучения Звёздных войн и запойному и озаряющему опыту ранней мастурбации). Этот друг был единственным, кто знал о моих родителях, и его это вообще не волновало.
Но вот наша церковная община, с другой стороны, всё пронюхала о стиле жизни моих родителей. У нас были очень тесные связи с нашим приходом в местной Англо-католической церкви в Восточном Лондоне — моя мама даже преподавала в воскресной школе. Мы никогда не лгали о динамике наших семейных отношений; мы просто не хотели лишний раз напоминать об этом. Джеймса называли «другом семьи», что не вызывало подозрений некоторое время. В конце концов, нас разоблачили. Кто-то прошерстил Интернет и выследил в LiveJournal страницу моей мамы, и всем стало известно, что моя семья была поли.
Многие пытались понять, но не каждый мог. Одна семья настолько осуждала образ жизни наших родителей, что они запрещали своим детям играть с нами. Позже это переросло в особенно гадкий телефонный звонок в социальные службы, по существу сравнивая полиаморное воспитание детей с жестоким обращением с детьми, а также посещение нашего дома взводом социальных работников.
Я помню, как сидел на полу в гостиной со своими игрушками Robot Wars, Hypno-диском в одной руке, Sir Killalot в другой, пытаясь убедить их в том, что мои родители не обижали меня.
Реклама
Хорошие родители — это всегда хорошие родители, независимо это один, два, три или четыре родителя. Мне повезло, мои — были чудесными.
Сегодня, если я упомяну людям, что у меня полиаморные родители, реакции колеблются между «это так странно» и «это так здорово». Большинству нравится необычность этого. Некоторые чувствуют угрозу, но они, как правило, приходят в порядок, как только мне удаётся убедить их, что я не критикую их за моногамию.
В общем, моё воспитание повлияло в лучшую сторону на становление моей личности. Мне приходилось общаться со взрослыми разных видов, независимо от того были ли они «партнёрами моих родителей, либо родителями партнёров партнёров, или кем-либо другим». Я жил с людьми, которые были гетеросексуалами, геями, би, трансами, писателями, учёными, психологами, усыновленными, бермудцами, гонконгцами, зажиточными и иждивенцами.
Созревание в этом плавильном котле по-настоящему культивировало и расширило моё мировоззрение, и помогло мне стать парнем, которым я есть сегодня.
Я никогда не завидовал своим друзьям, у которых были моногамные родители. Я знал детей, которые жили с двумя родителями или одним, или приёмными родителями, бабушками или дедушками, или тетями и дядями. Так что моя ситуация не выглядела для меня странно. Мне кажется, что существует мало различий между способами как моногамные или полиаморные родители могут испоганить жизнь своих детей. Хорошие родители — это всегда хорошие родители, независимо это один, два, три или четыре родителя. Мне повезло, мои — были чудесными.
Я также не думаю, что полиамория круче, чем моногамия. Это абсолютно разные вещи. Но я бы хотел, чтобы полиаморию так сильно не клеймили. Только 17 процентов человеческих культур строго моногамны; подавляющее большинство человеческих обществ практикует разные виды брака. Поэтому понятие «традиционной семьи» не всегда работает.
В своей книге Sex at Dawn, автор Кристофер Райан утверждает, что моногамность человека зародилась лишь только во времена сельскохозяйственной революции. До этого мы жили в небольших сообществах, вместе добывали себе пищу и делились своей собственностью (продуктами питания, жильем, деревянными дубинками, набедренными повязками и т.д.). Затем, в пост-сельскохозяйственном периоде, начала развиваться моногамия из-за опасений относительно отцовства и наследства материальных благ. Райан утверждает, что наши современные романтические отношения являются излишне пуританскими, когда «устаревшее Викторианское понимание человеческой сексуальности совмещает желание с правами собственности». С началом XX-го века после сексуальной революции, феминизма, и расширения финансовой независимости женщин, многие из нас начали возвращаться к нашим полиаморным корням. Эта тенденция будет только продолжаться.
Многие люди спрашивают меня как полиаморные родители сформировали мой взгляд на любовь, на что трудно ответить.
Воспитываясь в среде полимории как нормы, моногамия кажется мне чуждой и противоречащей здравому смыслу. Мы можем любить одновременно несколько человек или членов семьи, так что идея, что романтическая любовь работает только линейно, заводит в тупик. Мне сейчас за 20, и у меня, как правило, бывает несколько партнёров (хотя это больше мое либидо, чем философское убеждение). Я не считаю себя поли, но я открыт к тому, чтобы быть как с несколькими партнёрами, так и только с одним.
В основном, жизнь — это боль и борьба; остальное — это любовь и пицца. В космическом мерцании момента, на который мы появляемся на этой крошечной пылинке планете, мы можем просто признать, что любовь есть любовь, в том числе любовь, которая случается между расами, однополыми людьми, либо многими людьми? Дискриминация в отношении любви — это болезнь сердца — а у нас этого предостаточно от любви к пицце.
Следить за сообщениями Бенедикта Смита на Twitter.
Я вырос в полиамурной семье
Немногие культурные символы имеют такой вес, как «традиционная» нуклеарная семья.
Вы знаете один: два гетеросексуальных родителя, двое детей, одна собака, две столовые ложки белого штакетника, осторожно взбейте. Не поймите меня неправильно, в этом нет ничего плохого — просто меня не так воспитали.
Мои родители полиаморны, греко-латинское слово-мешанина, означающее романтическую немоногамию с согласия всех участников. В детстве я жил с отцом, мамой, партнером моей мамы и какое-то время с партнером партнера моей мамы. У мамы может быть до четырех партнеров одновременно. У отца тоже были партнеры. Меня воспитывала взаимосвязанная сеть взрослых, чьи отношения не были эксклюзивными, но оставались преданными годами, даже десятилетиями.
Реклама
Впервые они объяснили мне это, когда мне было около восьми лет. Мой четырехлетний брат спросил, почему Джеймс, партнер моей мамы, проводит с нами так много времени.
«Потому что я люблю его», сказала мама как ни в чем не бывало.
«Ну, это хорошо, — ответил мой брат, — потому что я тоже люблю его».
Это никогда не было сложнее, чем это. Оглядываясь назад, я нахожу самое необычное в нашей ситуации: насколько все это было ошеломляюще обыденным. Я почти хотел, чтобы это было более захватывающим, чем это — ребенок с широко открытыми глазами, спотыкаясь на подпитываемых амфетамином секс-фестивалях, чтобы найти стайку голых цирковых мимов, монахинь и домашних птиц — но мы были такими же заурядными — неблагополучная, как и любая другая семья в этом квартале.
Я никогда не обижался на родителей за то, что они проводят время со своими партнерами. Мы все вместе ходили в кино и отдыхали на лодке. Наличие большего количества взрослых в доме означало, что было больше любви и поддержки, и больше взрослых заботились о нас. Папа и Джеймс не ревновали и не обижались друг на друга, в отличие от альфа-самца, стучащего рогами, как можно было ожидать. Они были хорошими друзьями.
Я помню, как Джеймс в первый раз отругал меня. Мне было восемь, и я едва не попал в пробку, когда он вытащил меня на тротуар и накричал на меня за то, что я не смотрю налево и направо.
Я помню, как подумал: О, этому взрослому тоже позволено меня наказывать? Но мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это также означает, что другой взрослый прикрывает мою спину — и не дает мне быть расплющенным встречным транспортом — и что это, в конце концов, хорошо.
Реклама
К счастью, я жил дома в относительном семейном блаженстве, потому что школа была сущим кошмаром. У меня было заикание и склонность к мощным балладам 80-х — рассказать кому-либо о своей домашней ситуации означало бы дать себе клин по доверенности. Я имею в виду, что на одного ребенка напали (странно патриархальные) хулиганы только за то, что у него был отец-домосед — я не собирался заявлять, что у мамы было четыре бойфренда. У меня был только один лучший друг (любой другой помешал бы моему духовному пути преданного изучения энциклопедий «Звездных войн» и наслаждения эпифаническим ранним опытом мастурбации). Он был единственным, кто знал о моих родителях, и просто пожал плечами.
Наша церковная община, напротив, узнала о договоренности моих родителей. Мы были очень близки к нашему приходу в местной англо-католической церкви в Восточном Лондоне — моя мама даже преподавала в воскресной школе. Мы никогда не лгали о нашей семейной динамике; мы просто не хотели транслировать это. Джеймса называли «другом семьи», с которым он некоторое время работал. В конце концов, однако, мы были вне. Кто-то порылся в Интернете и отследил страницу моей мамы в ЖЖ, и стало известно, что моя семья полиамурная.
Большинство людей пытались понять, но не все могли. Одна семья так осуждала образ жизни наших родителей, что запрещала своим детям играть с нами. Позже это переросло в особенно неприятный телефонный звонок в социальные службы, где, по сути, полиаморное воспитание детей было совмещено с жестоким обращением с детьми, а в наш дом была направлена толпа социальных работников. Я помню, как сидел на полу в гостиной с моими игрушками «Войны роботов», с Гипно-диском в одной руке и сэром Киллалотом в другой, пытаясь убедить их, что мои родители не причиняют мне вреда.
Объявление
Хорошие родители остаются хорошими родителями, будь их один, двое, трое или четверо. К счастью, мои были невероятными.
В настоящее время, если я упоминаю людям, что у меня поли-родители, реакция колеблется между «это так странно» и «это так круто». Большинство людей наслаждаются новизной этого. Некоторые чувствуют угрозу, но обычно с ними все в порядке, как только я заверяю их, что это не критика их моногамии.
В общем, воспитание сформировало мою личность в лучшую сторону. Мне приходилось разговаривать со взрослыми из самых разных слоев общества, будь то партнеры моих родителей, или партнеры родителей, или кто-то еще. Я жил с людьми, которые были натуралами, геями, бисексуалами, трансгендерами, писателями, учеными, психологами, приемными детьми, бермудцами, гонконгцами, богатыми людьми и претендентами на пособия. Созревание в этом плавильном котле действительно взрастило и расширило мое мировоззрение и помогло мне стать тем парнем, которым я являюсь сегодня.
Я никогда не завидовал своим друзьям с моногамными родителями. Я знал детей, которые жили с двумя родителями или с одним, или с приемными родителями, или с бабушками и дедушками, или с дядями и тетушками. Так что то, что у меня было, не казалось странным. Я полагаю, что между тем, как моногамные и полигамные родители портят своих детей, очень мало различий. Хорошие родители остаются хорошими родителями, будь их один, двое, трое или четверо. К счастью, мои были невероятными.
Я не думаю, что полиамория чем-то лучше моногамии — она просто другая. Но я бы хотел, чтобы это не было так стигматизировано. Только 17 процентов человеческих культур строго моногамны; подавляющее большинство человеческих обществ придерживаются смешанных типов брака. Традиционной семьи нет. В своей книге Секс на рассвете , автор Кристофер Райан утверждает, что человеческая моногамия восходит к сельскохозяйственной революции. До этого мы жили небольшими общинами собирателей и делились своим имуществом (еда, кров, деревянные дубинки, набедренные повязки из саблезубых зубов и т.
д.). Затем, после земледелия, развилась моногамия из-за забот об отцовстве и наследовании материальных благ. Райан утверждает, что наши современные романтические взгляды излишне пуританские, «устаревшее викторианское понимание человеческой сексуальности, которое смешивает желание с правами собственности». С 20-го века многие из нас начали возвращаться к своим полиамурным корням, следуя сексуальной революции и феминизму и, как следствие, возросшей финансовой независимости женщин. Эта восходящая тенденция будет только продолжаться.
Многие люди спрашивают меня, повлияло ли наличие полиаморальных родителей на то, как я взрослый смотрю на любовь, но ответить сложно. Выросший с полиаморией как нормой, моногамия казалась чуждой и противоречащей здравому смыслу. Мы можем любить более одного друга или члена семьи одновременно, поэтому мысль о том, что романтическая любовь работает только линейно, сбивала с толку. Сейчас мне за 20, и у меня, как правило, несколько партнеров (хотя это скорее мое либидо, чем философское убеждение).
Я не считаю себя поли, но я готов иметь как нескольких партнеров, так и только одного.
Жизнь в основном состоит из боли и борьбы; остальное — любовь и пицца с глубоким блюдом. Можем ли мы просто принять тот космический миг, который мы проводим на этой крошечной пылинке планеты, что любовь есть любовь, включая любовь, которая бывает межрасовой, однополой или полиамурной? Дискриминация в отношении любви — это болезнь сердца, и мы получаем достаточно этого от пиццы.
Подписывайтесь на Бенедикта Смита в Твиттере.
Полиамурное определение и значение — Merriam-Webster
поли·ам·о·разный ˌpä-lē-ˈa-mə-rəs
-ˈam-rəs
: вовлекающие, имеющие или характеризующиеся более чем одним открытым романтическим отношением одновременно : отмеченные полиаморией
… Чудо-Женщина была создана человеком, который не только верил в превосходство прекрасного пола, но также поддерживал полиамурные отношения с двумя феминистками, которые жили с ним в одном доме вместе со своими детьми. — Мелисса Мерц
к нескольким видам любви одновременно (Аннали Ньюитц 9).0003
… многие полиамурные отношения являются исключительными семьями, состав которых может не меняться десятилетиями, если вообще когда-либо. — Элизабет Ларсен
История слов
Этимология
поли- + влюбчивый
Первое известное использование
1990 г., в значении, определенном выше
Путешественник во времени
Первое известное использование polyamorous было в 1990
Посмотреть другие слова того же года полиамин
полиаморный
полиамория
Посмотреть другие записи поблизости
Процитировать эту запись «Полиамор».
