Шипов в тбилиси: Подскажите, где можно купить зимние шины в Тбилиси?

Революция шипов — МК

Политика 512

Поделиться

Серое ноябрьское небо. Белые с красными крестами грузинские флаги. Тысячи рук, сжатых в кулаки. Тысячи голосов, сливающихся в единый рев: “Уходи, уходи!” Так четыре года назад на этой же площади ревели: “Миша, Миша!” Сейчас те, кто помогал ему прийти к власти, просят за это прощения у народа.

И прокладывают дорогу к трону для кого-то другого. В том ноябре на площадь вышел средний класс, по большей части жители Тбилиси. В эти выходные сюда пришла вся Грузия. Кахетинские крестьяне и кутаисские грузчики согреваются чачей и жгут костры, и у всех на лицах одинаковая ненависть. Тогда, четыре года назад, все держали в руках розы. От тех роз остались одни шипы.

 “Зашей карманы”

Накануне митинга объединенной оппозиции центр Тбилиси был полностью блокирован. Улицы перекрыли полицейские кордоны. В воздухе повисло тревожное ожидание. Город готовился к чему-то ужасному: после того как сторонники правящего режима избили оппозиционеров на митинге в Зугдиди, опасались худшего.

— У нас КГБ очень здорово работает, — говорил шофер, который привез меня в Тбилиси из ереванского аэропорта. Видимо, “КГБ” он по привычке называл Департамент конституционной безопасности МВД Грузии. — А сейчас они будут просто свирепствовать. Для них ты, российский журналист, — находка.

Им надо во что бы то ни стало доказать связь оппозиции с Москвой. Могут что-нибудь подбросить, так что карманы лучше зашей. Если будет лежать на дороге старик, умирать и просить помощи — знай, это КГБ. Или мальчик подойдет, попросит лари на мороженое — это тоже КГБ. Никому не верь.

По пустынным улицам и вправду ходили группы каких-то одинаковых парней в штатском, очень похожих на агентов спецслужб. На меня они поглядывали подозрительно. Возможно, тоже считали чьим-то агентом.

В час ночи около здания парламента стояло около 50 человек с флагами разных грузинских партий. Оказалось, что это передовой отряд оппозиции, который прибыл еще вечером из провинции на микроавтобусах и легковых автомобилях. Остановившись у полицейских машин, перекрывавших дорогу в центр, они прошли к зданию парламента пешком и тут же провели митинг. Несанкционированный.

Они рассказали мне, как ехали.

— Мы приехали из Кобулети, из Аджарии, — рассказал мужчина по имени Георгий. — Собралась большая колонна, человек 500. На территории Аджарии нас дважды останавливали полицейские патрули. Пришлось даже подраться с ними… У Кутаиси набралось уже 2000 машин. Полиция нас больше не останавливала, но подбрасывала нам на дорогу вот это… — он показал металлический предмет с шипами. — Это, я знаю, есть у полицейских, чтобы прокалывать автомобильные шины. Так они пытались нас остановить.

Парни из Мегрелии говорили, что полиция отбирала у водителей микроавтобусов права и документы на машины. Кое у кого отобрали даже под каким-то предлогом и сами машины. В общем, делали все, чтобы люди в Тбилиси не попали.

— Многие идут на митинг пешком, — говорили мне лидеры оппозиции. — Вот когда они все дойдут, представляете, что здесь будет?

“Мы не боимся!”

На следующее утро проспект Руставели стал рекой. Человеческой. Она текла в двух направлениях: от метро “Руставели” в сторону парламента. И от метро “Площадь Свободы” — туда же. Перед парламентом реки схлестнулись.

По площади ходили люди, которые раздавали участникам митинга белые повязки. Их повязывали на руку, а молодежь — на лоб. Или надевали белые банданы. Белый стал цветом этой революции. А лозунгом — “Я не боюсь!”

— Тебя как зовут? Меня — Гена, — обратился ко мне мужчина в старой камуфляжной куртке. — Воевал. Да, в Абхазии. Знаешь, какая у меня пенсия? 38 ларов. Ты на эту пенсию за 2 рубля сахар купи, хлеб купи за 60 копеек, бутылку подсолнечного масла за 4 лара, и как ты проживешь, я посмотрю. Люди не могут себя прокормить. Я не просто так здесь стою. Я на войне убивал и буду убивать этих козлов. Которые сидят вон там (он указал на здание правительства).

— А разве при Саакашвили жизнь не улучшилась? Ведь раньше пенсия была 14 лари…

— Шеварднадзе сам жил как хотел, но и другим не мешал. Его окружали воры, но они смотрели сквозь пальцы на то, как простой народ добывает свою копейку. А эти всю кровь из народа выпили. Им все можно. Понравится им, к примеру, твой магазин, завтра они его отберут.

— Как вы думаете, Саакашвили прислушается к тому, что говорят люди на митинге?

— Вряд ли. Ему что? В случае чего — посадит свою Кассандру в самолет и улетит к себе в Америку.

— Саакашвили считает, что люди старше 35 лет не должны работать, — говорит Манана, жительница Кутаиси. — Я работала в детском саду, но при Саакашвили меня уволили, потому что мне уже 52 года. До пенсии мне еще далеко. Как мне жить?

Манана боялась, что в Тбилиси ее не пропустят, поэтому приехала за четыре дня до начала митинга и остановилась у знакомых.

Несмотря на холодную осеннюю погоду, фонтаны перед парламентом работали и время от времени обдавали стоящих поблизости холодным душем. Лидер партии “Путь Грузии”, экс-министр иностранных дел Саломе Зурабишвили заявила, что в связи с работой этих фонтанов на окраинах Тбилиси ощущается нехватка воды. Помимо фонтанов власти прибегли к силе искусства: на торце одного из соседних зданий был вывешен огромный плакат, изображающий усатого Бадри Патаркацишвили, который манипулирует привязанными за веревочки куклами, похожими на лидеров оппозиции. Подпись гласила: “Карабас-бадрибас и бадрионетки”.

Чем Саакашвили “достал” грузин

На митинг вышли даже такие люди, которых меньше всего можно ожидать встретить на политическом митинге. Георгий, физик-теоретик, на митинги не ходил никогда. Но тут пришел. Дело в том, что Георгий скоро может оказаться без работы. Потому что здание его академического института понадобилось родине.

Родина Георгия пока на улицу прямо не выгоняет, но активно намекает, что, дескать, пора освободить помещение.

— Зарплаты у нас смехотворные, — говорит он. — И государство нас не обеспечивает: в здании холодно, никто не убирает. Так что работали мы в основном дома. Что нужно физику-теоретику? Лист бумаги и ручка. И вдруг появились к нам какие-то претензии, якобы мы должны государству 100 тысяч лари неуплаченных с грантов налогов. Откуда взялась эта сумма, непонятно. Думаю, это все делается, чтобы завладеть нашим зданием. Да что здание? Вы знаете, что если ваша машина понравится кому-то из правительства, то ее могут просто отобрать? Такие случаи были.

Придирались к каким-то якобы нарушениям на таможне. Машину конфисковывали. А через неделю на ней уже катался какой-нибудь чиновник.

— Саакашвили умудрился достать всех, — сказал мне Мераб Майсурадзе, преподаватель Академии спорта. — Пенсионеров, бизнесменов, ученых, учителей. Мелких торговцев. Вы знаете историю про Сухой мост?

Сухой мост — место, известное не только в Грузии, но и за ее пределами. Здесь находится знаменитый блошиный рынок, который даже включен в туристические справочники по Грузии. Таких в Закавказье два, второй находится в Армении. При Саакашвили рынок попытались закрыть. Его отстояли. Рынок оставили, но выселили с привычного удобного места, и он пришел в упадок.

Георгий Габричидзе, один из лидеров партии “Картули даси”, о себе заявляет так:

— Я — грузинский националист-русофил.

Мобильник у него играет российский гимн (советский — поправляет он).

— Почему вы против Саакашвили? — спрашиваю я.

— А почему я должен быть за? Саакашвили продал Грузию. Сегодня грузинский крестьянин не имеет права пойти в лес за дровами — за это ему грозит штраф 1200 лари. Я как-то ехал на такси, мне таксист рассказал такую историю: он живет в селе, в Тбилиси приехал на заработки. Ему понадобился щебень для ремонта дома. Там рядом река, из которой всегда брали щебень. Он привез домой две тачки. Вскоре к нему пришел чиновник и заявил, что его оштрафуют на 1200 лари, если он возьмет хоть один камень. Это абсурд. Леса, реки грузинам уже не принадлежат. Давайте пройдем по проспекту Руставели. Весь проспект уже продан. Отель “Марриотт”, здесь раньше была гостиница “Тбилиси”. Разве может простой грузин зайти туда выпить чашечку кофе? Вот здание, где были знаменитые “Воды Лагидзе”. Оно тоже продано.

Я наслышалась много таких историй. Как вдруг владельцы 15 ресторанов одновременно все захотели передать их государству. Там было знаменитое место на берегу Куры, все приезжали туда отдохнуть, посидеть с друзьями. Вскоре все рестораны были снесены, на их месте начата стройка. Потом владельцы серных бань тоже подарили их государству. Государство вскоре продало бани. Схема, говорят, простая: или отдаешь бизнес — или садишься в тюрьму.

Чего хочет оппозиция

Теперь она хочет одного: ухода Саакашвили. Прежде хотела переноса парламентских выборов, но это уже неактуально.

— Мы намерены сменить эту власть, — сказал обозревателю “МК” лидер партии “Картули даси” (“Грузинское собрание”) Джонди Багатурия. Он в этот момент в окружении своих сподвижников покидал площадь, чтобы немного отдохнуть. — От власти зависит, как она уйдет. Если они согласятся на наши требования и проведут парламентские выборы весной, то мы их сменим путем выборов. Мы дали им на размышления время до понедельника. В понедельник мы перейдем к акциям гражданского неповиновения. Будем блокировать работу органов власти. Начнем с МВД. Чиновники будут идти на работу через “коридоры позора”. Потом будут суд, госканцелярия, прокуратура.

В воскресенье Саакашвили наконец ответил оппозиции. Он сказал ей “нет”. По мнению Саакашвили, “белая акция” — это затея Москвы. Ее цель — ослабить Грузию.

Между тем из Вашингтона вернулись представители грузинской оппозиции, которые ездили туда, чтобы “открыть глаза” американцам на Саакашвили.

— Нам стало понятно, что администрация Буша будет цепляться за Саакашвили до конца, — сказал мне участник поездки, один из лидеров Республиканской партии Ивлиан Хаиндрава. — Но до конца ей осталось недолго. Отношение к Саакашвили в Штатах изменилось кардинально. Из любимого детища он стремительно превращается в неудачный проект.

А в соседней Абхазии прошла встреча президентов трех непризнанных республик — Сергея Багапша, Эдуарда Кокойты и Игоря Смирнова. Президенты Южной Осетии и Абхазии полагают, что внутренний конфликт в Грузии может вылиться в новые столкновения в зонах грузино-осетинского и грузино-абхазского конфликтов. Опасаясь такого развития событий, на границах сейчас введен режим усиленного патрулирования.

P. S. А в понедельник утром выяснилось, что 24 участника митинга отправлены в больницы с диагнозом “отравление алкоголем”.

 Тбилиси.

Подписаться

Что еще почитать

Что почитать:Ещё материалы

В регионах

  • Туристка рассказала о пробке перед Крымским мостом: досматривают даже детей

    38217

    Крым

    фото: МК в Крыму

  • Британские фантазеры: ВСУ зайдут в Крым через месяц

    14171

    Крым

    crimea. mk.ru фото: МК в Крыму

  • Что стало причиной самого страшного в Карелии железнодорожного ДТП

    Фото 11414

    Карелия

    Александр Трубин

  • 7 июля – день Ивана Купалы, что можно, а что строго запрещено делать в большой праздник

    Фото 9891

    Псков
  • В Новосибирской области жители заявили о зверском убийстве председателя СНТ «Автомобилист»

    6456

    Новосибирск

    Дарья Мелехова

  • ЧП на Крымском мосту: движение в Крым остановлено

    Фото 4051

    Крым

    фото: МК в Крыму

В регионах:Ещё материалы

Грузия: шипы от роз (ч.

2) Тенгиз Гудава: В первой части программы я уже сказал, что население Грузии нервно следит за арестами крупных госчиновников, арестами демонстративными, арестами в изрядной степени популистскими, так как с арестованных взимают миллионы долларов, которые, якобы, пополняют казну. Все спорят, морально это, или аморально, правильно, или нет. Депутат грузинского парламента, бывший премьер-министр страны и мэр Тбилиси, глава Союза крупных налогоплательщиков Нико Лекишвили отделяет аресты криминальных элементов от арестов по денежным интересам:

Нико Лекишвили: Я не люблю, когда кого-то убивают или кого-то арестовывают, но государство есть государство и надо принимать серьезные решения. Я должен вам сказать, что очень многие вот эти «законники», воры в законе, выехали из Тбилиси, из Грузии, они практически оставили Грузию. Это тоже, думаю, такой положительный момент. Было время, когда в 1993-м году тоже они выехали, но потом, где-то с 1997-го года, снова вернулись. В этом плане я оцениваю как очень правильные меры — навести порядок в этом плане и освободить экономику, потому что те люди, которые сейчас выехали отсюда, они очень серьезно внедрялись в экономические сферы. Они прямо приходили, у нас есть информация, в разные компании, у них были там свои ставки, и так далее. С другой стороны, конечно, когда так проводятся эти операции, когда заранее все телеканалы все это знают, эти формы и методы, и так далее, это напоминает иногда психологическое давление на население, чтобы все-таки все были в таком состоянии, что что-то может случиться. Надо все делать более цивилизованно, потому что население, его основная часть, принимает это очень болезненно. Иногда те люди, которых, может, надо было бы арестовать, но люди переходят на их сторону, когда заходит телевидение, мать раздетая, дети, на все это смотреть очень трудно.

Тенгиз Гудава: Странная ситуация: молодой грузинский президент говорит понятные вещи — коррупцию надо уничтожить и все наладится, но граждане не очень верят. При Шеварднадзе Грузия была превращена в системный государственный аппарат коррупции. Рассказывает

Нико Лекишвили:

Нико Лекишвили: Очень надо приветствовать такой шаг, когда все эти контролирующие органы вышли из тех силовых структур, которые практически создали эту хаотическую ситуацию в Грузии. Случилось так, что в

1996-м году Министерство безопасности Грузии создало службу борьбы против экономических преступлений. Это была, я думаю, самая большая ошибка президента Шеварднадзе, которую он вообще допустил в экономической сфере. Я тогда не подписал это, не дал резолюцию. Вошли, и подписал он. Вот после этого практически служба безопасности стала одним из партнеров, в плохом смысле слова, всех перевозок, всех компаний, и так далее. Это началось постепенно. Сделали шестое управление такое же в МВД, в прокуратуре, где-то и где-то, и практически государственные органы, которые должны заниматься безопасностью государства, перекинули этот вопрос на десятый план. И они занимались чем — получали каждое утро информацию, какие есть где товары, начали заниматься вопросами министерства экономики, чтобы потом участвовать во всех этих переговорах. У нас есть даже цифры, деньги, которые платили им, чтобы не создавать проблем. Останавливали работу предприятий, если им не заплатили за тонну доллар или полтора. Это все знали. Это практически разрушило всю финансовую систему, человек, который за тонну товара платит, скажем, 13-14 долларов кому-то, ему надо это вернуть. Самый хороший метод — взять это от государства. Думаю, положительный момент то, что Саакашвили сказал первым делом, что надо упразднить все эти службы и создать одну. Все знают, что сейчас есть одна финансовая полиция, которая работает только по проблемам налогов, и это очень много негативных вопросов решает.

Тенгиз Гудава: Коррупция и Аджария — эти вещи связаны, по мнению нового грузинского руководства. «Мы не допустим, чтобы права человека попирались только из-за того, что там кто-то хочет сохранить свое материальное положение и монополию», — заявил в понедельник президент Саакашвили. Говорит председатель грузинского парламента Нино Бурджанадзе:

Нино Бурджанадзе: Я надеюсь, что все-таки мы не выйдем за рамки политического диалога. Очень важно, чтобы и одна, и другая сторона, как и раньше, понимали насколько это серьезная проблема. То, что диалог состоялся буквально недавно, мне кажется, это было очень позитивным шагом, поскольку и президент доказал своим шагом, что, несмотря на очень деликатную ситуацию, в которую его поставили тогда, не дали возможность передвигаться по своей собственной стране, он как бы обуздал свои совершенно справедливые эмоции и решил все-таки приехать в Батуми и поговорить с местным лидером автономной республики. С другой стороны, также лидер автономной республики согласился, что было совершенно справедливо, чтобы президент мог передвигаться, свободно проводить предвыборную кампанию. Но и в дальнейшем должны быть продолжены такие шаги, которые нам дадут возможность постепенно решать те проблемы, которые существуют между центром и регионами. и которые накапливались, между прочим, в течение десятилетия. Их невозможно решить одним взмахом руки, потому что они имеют очень глубокие корни.

Тенгиз Гудава: Чтобы сдвинуть грузинские коллизии с мертвой точки, необходимы экстраординарные меры. Одну из таких мер Нино Бурджанадзе видит в покаянии. Экстравагантная категория в грузинской политической обойме. Недавно Нино Бурджанадзе предложила совершить визит в Сухуми и попросить прощения у абхазцев за этническую войну 10-летней давности.

Нино Бурджанадзе: Я действительно выразила сожаление, во-первых, я это желание впервые выразила несколько лет тому назад, когда я заняла пост председателя парламента Грузии и сразу же заявила, что хотела бы поехать в Сухуми. Получила отказ. Когда стала исполняющим обязанности президента также выразила готовность приехать, и, между прочим, подчеркнула, что я, как женщина и временно исполняющий обязанности президента, могла делать такие шаги, которые будут достаточно сложными для постоянного избранного президента. Я действительно хотела выразить сожаление по поводу того, что случилось в Абхазии. Здесь, конечно, обе стороны провинились, и абхазцы, и грузины, мы как-то сыграли на руку совершенно посторонним силам, которые хотели конфликт между Грузией и Абхазией использовать во благо своих собственных интересов, но, конечно, мы, как народ больший, хоть нас и не очень много, грузин, но, во всяком случае, больше, чем абхазцев, конечно, я чувствую больше ответственности, потому, что мы — центральная власть, и мы должны были быть более осторожны. Поэтому я действительно хотела выразить свое сожаление по поводу случившегося, я хотела выразить желание, чтобы ничего подобного вновь не повторилось.

С другой стороны, я бы хотела очень откровенно, потому что я вообще пытаюсь быть откровенной и открытой в политике, а тем более с моим народом, а Абхазию и абхазцев я считаю своими согражданами и очень их уважаю, я хотела открыто им сказать и о том, что да, мы готовы на компромиссы, да, мы хотим во что бы то ни стало мирным путем решить этот конфликт. Мы готовы на диалог, мы готовы на взаимные уступки, даже в определенном смысле и на односторонние, поскольку, как я уже сказала, мы — центральная власть, нас больше, чем абхазцев. Но есть красная черта, через которую мы не можем переступить — это то ,что Абхазия, так же ,как и Южная Осетия — часть нашей родины. У нас нет другой родины, как, между прочим, и у абхазцев. Мы не можем бесконечно терпеть то, что происходит, мы не можем десятилетиями говорить беженцам, что они должны ждать, и они не могут прийти на Пасху на могилы своих родителей и поставить свечку. Я хотела предупредить, не угрожающе, а просто сказать, действительно, с болью, что если мы не найдем выход, то в один прекрасный, или трагический день люди возьмут оружие, чтобы защитить свою родину, целостность своей родины. И я, и другие политики — мы не сможем их остановить, у нас не будет аргументов. И я сказала открыто, что если это произойдет, если другого пути не будет, мои сыновья тоже не будут сидеть дома и прятаться под кроватью. Это я вам абсолютно честно говорю. Хотя, так же, как и любая другая мать, я тоже не хочу войны.

Тенгиз Гудава: В Батуми находится российская военная база, что будет, если в Аджарии вспыхнет конфликт? Говорит руководитель Аджарской автономии Аслан Абашидзе:

Аслан Абашидзе: Я не могу сегодня однозначно сказать, что будет. Какая-то часть наших людей служит на военной базе, как обернутся события, как будут задеты их интересы — прогнозировать сейчас нельзя. В экстремальных ситуациях никто не знает, кто как себя будет вести.

Тенгиз Гудава: Итак, где-то совсем рядом с грузинскими распрями притаился и Минотавр, о котором мы упоминали в прошлой передаче. Впрочем, в Тбилиси уверены, что никакого Минотавра нет, а есть новая эра в российско-грузинских отношениях. О чеченском факторе этих отношений говорит государственный министр по урегулированию конфликтов в Грузии Георгий Хаиндрава:

Георгий Хаиндрава: Мы не отказываемся от своих гуманитарных обязательств и готовы поддерживать беженцев, и помогать им, беженцам из любых точек мира, это касается и чеченских беженцев, мы доказали это. Грузия — единственная страна, которая широко открыла границы своим соседям. Другие государства отказали чеченским беженцам. Естественно, у них есть проблемы в Грузии, но они не менее серьезны для грузинского населения. У нас бывают случаи непонимания, потому, что Грузия только-только становится на ноги, мы наводим порядок и законность, но однозначно ясно, что в наших интересах, чтобы наши границы были закрыты для терроризма, вооруженных бандформирваний и любых вооруженных людей, это и для России, и для Грузии одинаково важно. Мы готовы сотрудничать. Мы готовы сотрудничать в вопросах борьбы с терроризмом, и мы готовы, это просто обязанность наша перед нашими народами — экономические связи.

Тенгиз Гудава: Готовность сотрудничать с Россией в области борьбы с терроризмом — подразумевает ли она возможность патрулирования российскими войсками границ, или их входа на территорию Грузии?

Георгий Хаиндрава: Скорее может идти речь о совместном патрулировании, совместных действиях. Нам нечего скрывать. Грузия не милитаристская страна. У нас нет особенного какого-то военного потенциала. Нам нечего скрывать. Россия и так прекрасно знает, что у нас есть, и чем мы можем похвастаться — особенно нечем. Поэтому, думаю, это не непреодолимые вопросы, и сотрудничество в военной сфере для нас очень важно, особенно приграничное. Тут нет никаких проблем, мы предложили российской стороне, мы готовы к совместному патрулированию. Взаимные интересы нас подталкивают к этому. И я не вижу в этом ничего зазорного, это никакое не отступление от собственных интересов. Наоборот, это те интересы, которые являются и интересами нашего общества — должна быть обеспечена безопасность.

Тенгиз Гудава: «Я предлагаю местным властям Аджарии, пока не поздно, по новым правилам игры вписаться в новый государственный ландшафт Грузии», — сказал в понедельник президент Михаил Саакашвили. Суть в том, что новых правил пока не существует. Есть набор революционных клише, которые не убеждают Аджарию, ни руководство, ни население. Что ожидает Грузию?

Аслан Абашидзе:

Аслан Абашидзе: Если посмотреть на историю Грузии, то ответ будет очень пессимистический, потому что живя действительно, как в раю, страна рождена для туризма, для любви, чтобы человек получил все, что ему нужно, Бог это подготовил и нам дал, но за эти 3 тысячи лет мы не смогли использовать наше геополитическое, геоэкономическое, геостратегическое положение, сколько хотите можем перечислять, мы всегда живем так, как и жили до сих пор, и как живем в эту минуту, и будем жить завтра. Покамест к власти не придут внутренне демократичные люди, ничего не изменится. Но одна демократичность — полдела, должны прийти люди созидательные, которые хотят на базе места и стабильности сделать все возможное, чтобы использовать все эти буквально ошеломляющие возможности, которые до сих пор остаются целиной. У нас есть нефть высочайшего качества и в достаточном количестве, самый высококачественный газ из до сих пор обнаруженных в водных просторах — 12 процентов водорода. Этими богатствами напичканы и земля, и море, тысячи лет. Но никто не знает, не используем их, потому, что внутренними разборками заняты. Наверное, насмехаются все над нами. Ну, заслужили.

Тенгиз Гудава: Депутат парламента Нико Лекишвили менее пессимистичен, но достаточно критичен.

Нико Лекишвили: Я думаю, в первую очередь, ни в коем случае нельзя допустить эскалации в отношениях центра и региона. Это, я думаю, самый первый вопрос сейчас. Эти дни, этот апрельский месяц, в этом плане очень труден. Надо это обязательно пережить и перевести в более нормальное состояние. Второе — то, что, в конце концов, обязательно надо будет перевести всю эту ситуацию в более деловое русло. Сейчас вот деловой момент отсутствует. Сейчас более пиарные моменты, поездки в регионы, встречи с людьми, и так далее, это перед выборами, конечно, хорошо, но после этого сейчас уже нужны результаты. Не только проблемы сейчас у нас в социальной сфере, но и в экономической сфере очень серьезные проблемы в регионах. Думаю, что обязательно профессионализма надо больше. Несмотря на то, что кто-то что-то закончил за границей или где-нибудь, и так далее, все-таки надо и практически знать кое-что, исходя из того, что элементарно наши проблемы надо решать в деловом плане. Иногда надо находить такие точки соприкосновения, которые неординарны. То, что для Бельгии, допустим, хорошо, для нас может быть плохо. Эти моменты перешли на второй план. Сейчас у нас, я вот иногда слушаю по телевидению, выступает какой-то руководитель, говорит, вот, этот человек очень порядочный, такой сякой, закончил где-то в Америке, и так далее. Никто не говорит, где он работал, что сделал, и так далее. Есть гениальный такой анекдот. «Он, говорят, знает пять языков. Знаешь, меня это не интересует, меня интересует, он умный — или нет. Потому что, если он дурак, то на пяти языках скажет такое…» Главное не то, что люди где-то кончали. У нас люди тоже очень хорошие специалисты, у нас серьезная инженерная школа, которая абсолютно не используется.

Тенгиз Гудава: Личность нового президента, его харизма, специфика — это сегодня та ось, вокруг которой вращается грузинская политика, испытывающая немалое головокружение. Кто вы, мистер Саакашвили? — спрашивает себя сегодня каждый грузин, и дает категорический ответ. Гладко ли складываются отношения между исполнительной и законодательной властью?

Нино Бурджанадзе: Естественно, не гладко. Несмотря на то, что я, может, как многие считают, уравновешенный человек, я человек достаточно эмоциональный и показываю, что мне нравится, а что нет. И я ненавижу, когда не могу понять, доволен человек высказанным мною предложением, или нет. С Саакашвили этой проблемы нет, он очень откровенно говорит то, что думает, и мне с ним очень легко именно поэтому. С одной стороны, мы иногда спорим до хрипоты, не хочу сказать, ругаемся, но действительно спорим, с другой стороны, и у меня, и у него хватает ума, даже если мы не согласились, через нас пропустить как бы те аргументы, которые мы друг другу говорили, переоценить, и завтра может позвонить — «знаешь, ты был прав». И поэтому сложно эмоционально, иногда напряженно, тем не менее, это лучше, чем не знать, что завтра ждать от человека. А у меня так тоже было.

Тенгиз Гудава: Не все так плохо в Грузии — этот вопрос-ответ крутился в мозгу всякий раз, когда степень нигилизма зашкаливала. Человек жил верой. Робко и беспомощно стоит чуть поодаль от грузинских национальных разборок светлая надежда.

Нико Лекишвили: Оптимизм уже наблюдается и у меня тоже, если посмотреть по экономической сфере — пополнение бюджета идет по нарастающей. С другой стороны, очень много вопросов в том плане, что все-таки не смогли завершить реорганизацию правительства. Пока я, например, не знаю, какие там акценты, какие у них планы, какие направления надо усиливать, какие притормаживать. Экономическая политика должна быть четкой, а пока об этом разговора нет. Посмотрим. Я помню, когда в 1992-м году Шеварднадзе приехал, тоже были такие серьезные надежды, очень большие обещания и ожидания, но, с другой стороны, были и объективные и субъективные моменты, большие проблемы и внутри, и со стороны наших соседей. Пока надо смотреть с оптимизмом, и, дай Бог, чтобы было все, как сказано.

Аслан Абашидзе: Мы когда-нибудь, я надеюсь, придем к тому, что не будет этого… Люди у нас очень организованные, теплые, неагрессивные, это дает нам шанс быть абсолютно уверенными, что розданное оружие не будет использовано ни против собственной страны, ни против соседей, оно играет только защитную функцию, скорее всего — отрезвляющую функцию.

Шипы в грузинской розе | Саймон Тисдалл

Президент Джордж Буш публично поздравит народ Грузии с мирной «революцией роз» в ноябре 2003 года, когда он сегодня обратится к толпе численностью до 100 000 человек на площади Свободы в Тбилиси.

Но его личное послание президенту Михаилу Саакашвили, скорее всего, будет более тонким. Он напомнит грузинскому лидеру, что демократия означает больше, чем выборы, и дальнейшие реформы необходимы, если бывшая советская республика хочет реализовать свои амбиции по членству в ЕС и НАТО.

Стивен Хэдли, советник по национальной безопасности США, подчеркнул озабоченность Вашингтона по поводу тлеющих споров в сепаратистских регионах Абхазии и Южной Осетии до прибытия Буша. По его словам, отношение Грузии к ее русофильскому, азербайджанскому и армянскому меньшинствам и верховенство закона также рассматривались как ключевые тесты для будущего прогресса.

США обеспокоены тем, что спор с Россией по поводу графика закрытия двух военных баз советской эпохи в Грузии не приведет к обострению напряженности в отношениях с Кремлем. Несмотря на продолжающиеся переговоры, Саакашвили сослался на эту проблему как на причину бойкота вчерашних празднований Дня Победы в Москве.

Буш поспешил отреагировать на недавнее заявление российского президента Владимира Путина о том, что распад Советского Союза был «величайшей геополитической катастрофой 20-го века».

На выходных он сказал, что советское господство в Восточной Европе и Центральной Азии после 1945 года было «одной из величайших ошибок в истории». Он предупредил Путина, чтобы тот воздерживался от дальнейшего вмешательства в дела соседних стран, оставив это право за США. Его следующая цель – Беларусь.

Но США нужно сотрудничество г-на Путина по самым разным вопросам, от Ирана до нефти. Он разделяет озабоченность Москвы по поводу использования территории Грузии исламистскими экстремистами, пытающимися дестабилизировать Чечню и Северный Кавказ. Недавно США учредили программу военной подготовки в Грузии стоимостью 50 миллионов долларов (27 миллионов фунтов стерлингов), но отказались от каких-либо намерений заменить российские базы объектами НАТО.

Другими словами, Вашингтон будет поддерживать Саакашвили словом, советом и финансовой помощью — до тех пор, пока он не опрокинет более важные тележки с яблоками.

«Есть некоторый оптимизм в отношении революции роз, но он сдерживается большим реализмом», — сказал профессор Чарльз Кинг, эксперт по американо-грузинским отношениям в Джорджтаунском университете в Вашингтоне. «Демократическая помощь — это очень хорошо, но в первую очередь вы должны иметь функционирующую страну».

Постоянные обвинения Грузии в «гнусных замыслах Российской Федерации» контрпродуктивны, сказал профессор Кинг. «Со временем даже друзья Грузии могут задуматься, стоит ли помогать стране с фиктивными границами и отсутствием планов по их превращению в реальные». Это повышенное чувство осторожности, балансирующее на разочаровании, находит отражение в опросах общественного мнения, указывающих на 25-процентное падение рейтинга Саакашвили.

Уличные протесты против нехватки электричества и воды, спорные антикоррупционные меры и бормотание о «высокомерии» г-на Саакашвили вызвали слухи о том, что грузинская роза начинает увядать.

«Это та самая волна социального недовольства, которая вызвала революцию роз и свергла [бывшего президента] Эдуарда Шеварднадзе», — сказал Джаба Девдариани в статье для Transitions On Line. «Правительство должно побеспокоиться, чтобы беспорядки не переросли во взрыв». В настоящее время это маловероятно, признал г-н Девдариани. Лидер Грузии сохранил 38% поддержки перед лицом раздробленной политической оппозиции.

Профессор Кинг сказал, что Саакашвили добился прогресса в некоторых областях, особенно в Аджарии и в улучшении сбора налогов.

Но если г-н Саакашвили не в полной мере поддерживал системные реформы, народная контрреволюция не была бы полностью исключена, сказал профессор Кинг. «Саакашвили нужно прислушаться к тому, что называется «крик с улиц», иначе он может пойти по пути Шеварднадзе. Ведь он создал шаблон».

Роза среди шипов: Джорджия делает добро

«О, отечество! Как я думаю о тебе теперь», — сокрушалась Медея Еврипида, царевна древней Колхиды — сегодня часть республики Грузия. «Во всех отношениях ситуация плохая». Современные грузины слишком хорошо понимают ее чувства. В первые полтора десятилетия после обретения независимости от Советского Союза они столкнулись с гражданской войной, сепаратистскими движениями, экономическим кризисом, фальсифицированными выборами и недееспособным правительством.

Однако в последнее время грузины начали брать дело в свои руки. В ноябре они устроили бескровный мятеж против своего президента Эдуарда Шеварднадзе за наблюдение за фальсификацией парламентских выборов. Когда Шеварднадзе попытался открыть новую законодательную сессию, протестующие мирно захватили парламент, некоторые раздавали розы полиции. Сначала Шеварднадзе в ответ объявил чрезвычайное положение, но вскоре одумался над своим наследием. Через несколько дней он согласился уйти в отставку. Новые президентские выборы, которые международные наблюдатели сочли в целом свободными, состоялись 4 января 2004 года. Подавляющим большинством голосов президентом был признан Михаил Саакашвили, 36-летний юрист, получивший образование в Колумбийском университете, который возглавлял демонстрации.

За время своей короткой избирательной кампании и пребывания на посту президента Саакашвили сделал все правильные шаги. Он пообещал бороться с коррупцией, реформировать правительство — от структуры конституции до налоговой политики — и улучшить отношения с Россией, сохраняя при этом прочные связи с Соединенными Штатами. Однако в первую очередь его правительство должно найти способ завоевать лояльность всех жителей Грузии, включая стойких сепаратистов на севере и колючего властелина на Черном море. Прежде чем стать настоящей демократией, Грузия должна стать настоящим государством.

ИСЧЕЗАЮЩИЕ ЛИНИИ

Мирное свержение Шеварднадзе стало знаковым событием в политике Евразии, но только потому, что оно вряд ли повторится где-либо еще в регионе. Грузия — единственный член Содружества Независимых Государств, объединения 12 бывших советских республик, о котором можно сказать, что у него действительно демократические устремления. Некоторые — Россия, Украина и Молдова — до сих пор используют язык демократии, но последние несколько лет совершенствуют свой собственный вид нелиберализма. Другие — Азербайджан, Беларусь и Туркмения — устали даже притворяться. После падения коммунизма большинство правительств в регионе просто заменили советский авторитаризм доморощенными вариантами. Выборы — если они вообще проводятся — систематически манипулируются либо посредством урн для голосования, либо, что более тонко, посредством контроля над средствами массовой информации и преследования оппозиционных партий. В России «диктатура закона», продвигаемая президентом Владимиром Путиным, сейчас кажется тревожно близкой к диктатуре в чистом виде. Если, как гласит старая поговорка, демократия — это система, в которой проиграть выборы безопасно, то евразийским демократам все же нужно быть осторожными. Грузинская «революция роз» выделяется как единственное успешное народное восстание в бывшем Советском Союзе против этой тенденции и сопутствующих ей тусклой государственной мудрости и коррупции.

Наблюдатели быстро извлекли уроки из грузинского опыта для Евразии и других частей мира. Миллиард долларов в виде помощи в области демократии и развития, которую Грузия получила от Соединенных Штатов с 1991 года, — это, безусловно, крупнейшая инвестиция Вашингтона на душу населения в любом государстве-преемнике Советского Союза — похоже, окупились. Вашингтон сначала восхвалял Шеварднадзе как маяк демократических реформ, но по мере развития 1990-х годов его демократическая репутация становилась все более подозрительной. Соединенные Штаты вместе с неправительственными организациями, такими как Институт «Открытое общество», усилили поддержку растущей политической оппозиции. Эта помощь стала важным катализатором перемен. По словам наблюдателей, это свидетельствует о том, что постоянное политическое участие, партийная подготовка и построение гражданского общества могут в конечном итоге свергнуть автократов.

Тем не менее, история пробуждения Джорджии — это поучительная история. Стратегии развития там и во многих других частях мира иногда поощряли программы демократизации без решения основных проблем, таких как неопределенность государственных границ или слабые возможности правительства. В несостоятельных государствах стратегия заключалась в том, чтобы строить демократию и надеяться, что со временем все остальное само о себе позаботится. Но история Грузии с 1991 года показывает, что фундаментальные вопросы остаются без ответа: это одна страна или несколько? Кто является суверенным? Где законные границы страны? — может помешать реформе и загрязнить общественную жизнь.

Специалисты по развитию, конечно же, не совсем слепы к этой проблеме, поэтому «управление» — наращивание потенциала, институциональная структура, антикоррупционные кампании — в последнее время стало модным направлением программ международной помощи. Но «управление» — это просто эвфемизм того, что раньше называлось «политикой», первое требование которой — знать, где находится власть. С начала 1990-х годов Грузия была разделена между слабым центральным правительством и несколькими функционально независимыми регионами, что предсказуемо негативно сказалось на национальной политике. Превратить Грузию в функциональную и демократическую страну — цель постшеварднадзеевского руководства и друзей Грузии на Западе. Ближайшие месяцы покажут, можно ли этого добиться без предварительного решения основного вопроса о территориальном контроле. До сих пор урок, кажется, заключается в том, что это невозможно.

ВСЁ РАЗЛОМАЛОСЬ

Грузия — одна из самых маленьких из бывших советских республик, чуть больше Западной Вирджинии, с населением около пяти миллионов человек. Тем не менее, он имел большое значение в советской истории и постсоветской политике. Его столица, Тбилиси, стала местом одной из первых крупных большевистских операций — ограбления банка в 1907 году, пополнившего партийную казну. (Один из ее планировщиков, Иосиф Джугашвили, впоследствии сменил свое имя на Сталин.) Благословенная прекрасным климатом, продуктивными сельскохозяйственными угодьями и легендарным гостеприимством, Грузия также была одной из самых богатых республик Советского Союза. После падения коммунизма она приняла резко прозападную ориентацию и научилась использовать свое стратегическое положение на восточном берегу Черного моря, чтобы стать главным игроком в дискуссиях о маршрутах экспорта нефти и газа из Евразии. (Трубопровод Баку-Тбилиси-Джейхан, который сейчас строится, станет основным каналом для транспортировки углеводородов из богатого Каспийского бассейна в остальной мир. Ожидается, что транзитные сборы принесут Грузии миллиарды долларов в ближайшие десятилетия.)

Распад Советского Союза сопровождался расколом самой Грузии. На северо-западе представители абхазского этноса отстаивали свое право на самоопределение, и грузинская армия начала плохо организованную войну, чтобы не допустить их отделения. Этнические осетины также провозгласили свою отдельную республику на севере, в то время как на юге азербайджанское и армянское меньшинства жаловались на дискриминацию и время от времени бунтовали о своем отделении. Политические разногласия, подогреваемые конкуренцией между региональными кланами и криминальными группировками, обострились даже среди этнических грузин. Наряду с сепаратистскими конфликтами бушевала полномасштабная гражданская война грузин против грузин.

Из-за этих споров государство, известное как «Грузия», в значительной степени стало фикцией международной дипломатии последнего времени. Почти 20 процентов территории страны остаются вне контроля центрального правительства. Абхазия и Южная Осетия, например, де-факто функционируют как независимые страны, хотя их никто не признал. Присутствие российских солдат — в составе миротворческих контингентов, утвержденных самими грузинами, и на базах, оставшихся с советских времен, — отбило у Тбилиси охоту пытаться отбить эти районы силой. А Аджария, провинция на берегу Черного моря, поддерживает непростые «автономные» отношения с грузинским центром, и, чтобы подчеркнуть это, здесь находится российская военная база.

Когда в 1992 году Шеварднадзе стал президентом, пообещав восстановить территориальную целостность Грузии и укрепить связи с Западом, его встретили как спасителя. Относительное политическое спокойствие действительно вернулось во время его пребывания в должности, но он оказался не в состоянии решить основные загадки территориального контроля и государственной деятельности. И сегодня влияние центрального правительства начинает ослабевать всего в нескольких милях от Тбилиси. Даже в столице среднестатистические горожане часто обходятся без электричества и водопровода. Хотя население высокообразованно, экономика находится в упадке. Национальный доход на душу населения в Грузии ниже, чем в Свазиленде, и более половины населения живет за чертой бедности.

При Шеварднадзе присущая правительству слабость усугублялась недееспособной политической системой. Партии появлялись и исчезали. Выборы были фальсифицированы. Коррупция стала свирепствовать: полицейские взимали штрафы за мнимые нарушения правил дорожного движения, а правительственные чиновники незаконно присваивали международную помощь или помогали продавать государственные предприятия своим приспешникам. В конце концов, ничто не стало Шеварднадзе у власти так, как уход из него.

Это тяжелое наследие, доставшееся правительству Саакашвили. Сепаратисты в Абхазии и Южной Осетии будут относиться к новому руководству не более благосклонно, чем к старому. На самом деле есть признаки того, что они могут быть даже менее склонны сотрудничать с энергичными реформаторами, чем с в целом уступчивым и добродушным Шеварднадзе. Как только Шеварднадзе пал, ренегатские регионы обратились к России, их давней покровительнице, с просьбой отговорить новое грузинское руководство от агрессивных действий. В других местах местные элиты привыкли управлять своими делами, и попытки центрального правительства обуздать их могут привести к конфликту. Так обстоит дело с властелином Аджарии Асланом Абашидзе. Когда-то соперник Шеварднадзе, Абашидзе связался с бывшим президентом и часто манипулировал результатами выборов, чтобы гарантировать победу партии Шеварднадзе, как он сделал в ноябре прошлого года. Абашидзе уже оказался занозой в боку Саакашвили, отбив у аджарцев желание участвовать в последних президентских выборах и усложнив планы на следующие парламентские выборы.

Кроме того, есть укоренившиеся интересы чиновников и бизнесменов, которые извлекли выгоду из щедрости и расхлябанности Шеварднадзе. (Говорят, что на неофициальные сделки приходится от 60 до 70 процентов всей экономической деятельности страны.) Коррупция имеет в Грузии длинные щупальца, и стремление укротить преступные сети, наводнившие государственные структуры, может быть опасным занятием. На самого Шеварднадзе было совершено несколько покушений, хотя вряд ли он был серьезным реформатором. Убийство Зорана Джинджича, премьер-министра-реформатора, пытавшегося очистить Сербию от Слободана Милошевича, несомненно, ложится тяжелым бременем на умы Саакашвили и его сторонников.

Революция в Грузии привносит долгожданную дозу неопределенности в регион, где политические результаты стали удручающе предсказуемыми. Однако неясно, хватит ли у новых лидеров страны убежденности и ловкости, чтобы извлечь выгоду из ухода Шеварднадзе. Им придется иметь дело с местными влиятельными лицами (или подкупать их), не побуждая их прибегать к насилию. Им придется искоренить широко распространенное использование государственных должностей в личных целях. Им придется найти способы, чтобы электричество оставалось включенным, а вода текла. В противном случае грузины начнут задаваться вопросом, действительно ли конец Шеварднадзе положил начало чему-то лучшему.

БАЛАНС СИЛ

Грузины говорят, что самая большая проблема страны — это Россия. Российское правительство никогда не отрицало, что оно проявляет живой интерес к своему соседу, а сепаратистские лидеры Грузии приветствуют поддержку России — они даже посетили Москву всего через несколько дней после отставки Шеварднадзе. Россия фактически закрепила за Абхазией и Южной Осетией статус протекторатов, сохранив с ними льготный визовый и паспортный режимы и облегчив получение их жителями российского гражданства. (Эти особые отношения были распространены и на Аджарию.) Россия также имеет военные базы в Грузии в нарушение международных соглашений об их закрытии.

Чтобы уравновесить влияние России, центральному правительству Грузии нужна помощь извне, особенно со стороны Соединенных Штатов, которые в течение десяти лет оказывали стране самую щедрую поддержку. Стабильная и демократическая Грузия является стержнем политики США на Кавказе, а Кавказ, в свою очередь, является важной частью стратегического будущего Евразии и Большого Ближнего Востока. Администрация Клинтона оказала Грузии огромную помощь, значительная часть которой помогла Шеварднадзе так долго оставаться у власти. После «революции роз» прошлой осенью министр обороны США Дональд Рамсфелд и другие высокопоставленные чиновники правительства США посетили Тбилиси, подчеркнув приверженность Вашингтона Саакашвили и его соратникам. Эти шаги обнадеживают многих грузин, которые говорят, что стране необходимо установить правильный «градиент давления» во внешней политике. Они надеются, что Соединенные Штаты и их союзники окажут давление на Россию, чтобы Россия, в свою очередь, оказала давление на руководство Абхазии и Южной Осетии, чтобы они отказались от стремления к независимости. По их логике, при достаточно сильном толчке извне территориальные проблемы Грузии исчезнут.

Однако все гораздо сложнее. Абхазия и Южная Осетия, безусловно, зависят от России. Их торговля ориентирована почти исключительно на север, и финансовая помощь России, особенно в виде субсидируемых поставок энергоносителей, является основой их существования. Более того, российские базы поддерживают местную экономику даже за пределами сепаратистских зон; закрытие их без плана по замещению потерянных рабочих мест было бы катастрофой. В то же время жители этих регионов помнят жестокие конфликты начала 19 века.90-х годов и по понятным причинам по-прежнему настороженно относятся к центральному правительству. За последнее десятилетие они создали свои собственные администрации, силы безопасности и, что наиболее важно, школьную систему, почти не связанную с остальной частью страны. Шеварднадзе мало что сделал для того, чтобы достучаться до простых людей в этих периферийных регионах или восстановить их доверие к признанному правительству. Отказ от этой практики должен стать одним из ключевых критериев, по которым внешние силы будут судить о лидерстве Саакашвили.

Творчески подумать о том, как должна выглядеть осмысленно объединенная Грузия, вместо того, чтобы просто осуждать темное влияние России, — лучший путь вперед. Есть несколько способов свести воедино разрозненные регионы и интересы страны, при условии, что кто-то осмелится их рассмотреть и реализовать. Федерации, конфедерации, кондоминиумы и различные формы ограниченного суверенитета никогда не обсуждались в Грузии, хотя эти решения уже обсуждаются в других частях Восточной Европы и бывшего Советского Союза. До сих пор ситуация в Грузии не была настолько ужасной, чтобы кто-либо — по крайней мере, кто-либо, обладающий реальной политической властью, — беспокоился о ее разрешении.

У Саакашвили есть шанс изменить печальное наследие Шеварднадзе. Но для этого потребуется государственная мудрость в прямом смысле этого слова, в том числе четкое изложение причин, по которым жители Абхазии, Южной Осетии и любой другой части страны должны думать о своем будущем как о государстве, контролируемом Тбилиси. Продолжение нытья о территориальной целостности и гнусных замыслах Российской Федерации только еще больше оттолкнет сепаратистов. Со временем даже друзья Грузии могут задуматься, а стоит ли помогать стране с фиктивными границами и отсутствием планов по их превращению в реальные.

Стратегическое расположение Грузии и ее проамериканская внешняя политика впервые помогли привлечь внимание США к этой стране. Слабость правительства и опасения Вашингтона, что террористы могут разбить лагерь на горных перевалах страны, удерживают его там. Деньги свободно текли из Вашингтона в Тбилиси на протяжении более десяти лет, а американские солдаты помогали обучать грузинских военных.