Том Форд. Бэтмен высокой моды
Том Форд — американский модельер, режиссер, сценарист и продюсер. Он запустил свой одноименный бренд высокой моды в 2006 году, а до этого занимал должность креативного директора в Gucci и Yves Saint Laurent. Форд также является режиссером таких фильмов как «Одинокий человек» (2009) и «Ночные животные» (2016).
Том Форд родился 27 августа 1961 года в Остине, штат Техас, в семье риэлторов Ширли Бертон и Томаса Дэвида Форда. Он провел свое детство в пригороде Хьюстона и в Сан-Маркосе, за пределами Остина; его семья переехала в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, когда ему было 11 лет. Там он поступил в школу Св. Михаила, а затем перешел в частную среднюю школу Санта-Фе (Santa Fe Preparatory School), которую окончил в 1979 году. В возрасте 16 лет он поступил в Бард-колледж в Саймон-Роке, но вскоре бросил его — будущий кутюрье решил переехать в Нью-Йорк, чтобы изучать историю искусств в Нью-Йоркском университете (NYU). Однако и это учебное заведение Том бросил уже через год, сосредоточившись на том, чтобы сниматься в качестве модели в телевизионных рекламных роликах.
Том Форд на улицах Нью-Йорка
Некоторое время спустя тяга к прекрасному все же взяла верх и Форд начал изучать архитектуру интерьера в частном колледже искусств и дизайна Парсонс в Нью-Йорке. Там же он часто посещал «Studio 54» — культовый ночной клуб и всемирно известную дискотеку, прославившуюся своими вечеринками, жёстким фейсконтролем, беспорядочными половыми сношениями и непомерным употреблением наркотиков. Именно там, как Форд впоследствии признавался, он понял, что является геем.
Молодой Том Форд в культовом ночном клубе «Studio 54»
Этот клубный диско-эльфский гламур будет иметь большое влияние на его более поздние проекты. Перед последним курсом в школе Парсонс Форд провел полтора года в Париже, где работал в качестве стажера в пресс-службе модного дома Chloé, именно там и проявился его интерес к моде. Он окончил школу Парсонс полностью захваченный фэшн-индустрией, однако получил степень в области архитектуры.
Школа дизайна Парсонс
В своем первом серьезном собеседовании при устройстве на работу после окончания университета, Форд сказал, что обучался в Парсонс, но скрыл, что получил диплом в области архитектуры, как и то, что его работа в модном доме Chloé не была связана непосредственно с модой. Несмотря на недостаток опыта, Форд настойчиво звонил американскому дизайнеру Кэти Хардвик в надежде получить работу в ее компании. В конце концов Хардвик согласилась провести собеседование. Позже она вспоминала это так: «У меня было категорическое мнение на его счет. Я не собиралась давать ему даже толику надежды. Помню, я спросила его: «Кто ваши любимые европейские дизайнеры?» Он ответил: «Армани и Шанель». Через несколько месяцев, когда Том все же получил работу в моей компании, я задала ему вопрос: «Скажи, почему ты тогда так ответил?» — на что он рассмеялся: «Потому что на тебе было что-то от Армани!». Неудивительно, что в конце концов он получил работу!» В течение двух лет Форд работал ассистентом дизайнера Кэти Хардвик.
В 1988 году Форд перебрался в Перри Эллис, где он знал как Роберта Макдональда, президента компании, так и работающего там в то время молодого дизайнера Марка Джейкобса. Форд проработал в компании два года, но вскоре устал от американской моды. В более позднем интервью The New York Times он прокомментировал это так: «Я собирался стать хорошим дизайнером, поэтому мне пришлось покинуть Америку, моя собственная культура тормозила меня. Стиль в Америке слишком липкий и кричащий, всё здесь выглядит слишком стильным. В то время как европейцы действительно знают, что такое стиль».
Так случилось, что именно в конце 80-х годов итальянский дом моды Gucci боролся с окончательным банкротством и стремился укрепить свои позиции в рамках капитального обновления бренда. Исполнительный вице-президент компании в то время, Дон Мелло говорила о сложившейся ситуации так: «Никто не мечтает носить Gucci». В 1990 году Мелло наняла Форда в качестве главного дизайнера женской линии одежды. «Я разговаривала со многими людьми, и большинство из них не хотели работать с Gucci, — говорила Мелло. «То, что мы наняли американского дизайнера, который переедет в Италию, чтобы присоединиться к нашей компании, далекой от того, чтобы быть настоящим брендом, было довольно рискованной мерой». Форд и его давний партнер, журналист Ричард Бакли, переехали в Милан в сентябре.
Бэкстэйдж показа Gucci
За первые годы работы Форда в Gucci между ним и Маурицио Гуччи, председателем компании и владельцем 50% акций модного дома, возникла напряженность. По словам Мелло, «Маурицио всегда хотел, чтобы все было круглым и коричневым, а Том хотел сделать все квадратным и черным». Хотя Маурицио Гуччи хотел уволить Форда, Доменико Де Соле (в то время юрист модного дома и хороший друг Маурицио) настаивал, чтобы дизайнер остался.
Том Форд и Доменико де Соле на их последнем шоу в 2004 году
Убытки модного Дома вызывали недовольство у руководства Gucci America и акционеров Investcorp (через несколько лет большинством голосов управляющие отстранили Маурицио Гуччи от руководства. В августе 1993 года он был вынужден продать свою долю в семейном бизнесе компании Investcorp). Том Форд, ставший к тому времени креативным директором, захотел создать совершенно новый стиль компании, и Доменико де Соле, теперь занявший должность президента и главного исполнительного директора Gucci Group NV, в этом его поддержал. Именно в тот период на свет появились всем известные классические лоуферы Gucci с оттенками радуги и сабо на платформе с украшением в виде трензеля.
Лоуферы Gucci
Ведущая роль Форда в Gucci быстро росла: он возглавлял создание линий прет-а-порте, парфюмерную линию, рекламу и даже дизайн магазинов. В 1993 году, когда он отвечал за разработку одиннадцати линий одновременно, дизайнеру приходилось работать по восемнадцать часов в сутки.
Показ Gucci 1996 год
В свой первый год работы в Gucci в качестве креативного директора, он представил бархатные хипстеры в стиле Halston, тонкие сатиновые рубашки и сапоги с серебристым покрытием. В 1995 году кутюрье пригласил французского стилиста Карин Ройтфельд (ставшую впоследствии его близкой подругой и музой) и фотографа Марио Тестино, чтобы создать абсолютно новую рекламную кампанию для Gucci.
Рекламная кампания Gucci 1995 год
В период с 1995 по 1996 год продажи в Gucci увеличились на 90%. К 1999 году Дом, который был почти банкротом, когда Форд присоединился к нему, оценивался более чем в 4 миллиарда долларов.
«По-моему, иногда я выгляжу настолько собранным, что можно подумать: ему все даётся без труда, но это далеко не так. Я трачу огромное количество времени и сил на то, чтобы всё шло как по маслу, что со стороны действительно кажется, словно всё делается без усилий. Чтобы остаться на вершине или вернуться туда, надо постоянно бороться, а мне нравится побеждать и быть успешным… Каждый день ты идёшь на работу, как на войну, и надо быть во всеоружии»Когда в 1999 году Gucci приобрел дом Yves Saint Laurent (YSL), Форд был назначен креативным директором этого лейбла. Сам Сен-Лоран не скрывал своего недовольства проектами Форда, заявляя при этом, что «бедный молодой человек делает все, что может». Тем не менее, будучи креативным директором YSL Форд выиграл многочисленные награды Совета дизайнеров Америки. Точно так же как и в случае с Gucci, Форд смог вернуть классический устаревающий дом моды в мейнстрим. Чего только стоили его рекламные кампании для ароматов YSL Opium с рыжей Софи Дал и YSL M7 с чемпионом мира по боевым искусствам Сэмюэлем де Куббером.
Рекламная кампания YSL Opium от Тома Форда
В апреле 2004 года Форд расстался с группой Gucci после того, как он и главный исполнительный директор Доменико де Соле, которого часто называют партнером Форда в деле возрождения Gucci, не смогли договориться с руководителем Pinault Printemps Redoute о контроле над модным домом.
Том Форд и Доменико де Соле
С тех пор Форд говорит об этом опыте работы как о «разрушительном» и как о «кризисе среднего возраста», потому что «в течение пятнадцати лет он вкладывал все свои ресурсы в успех Gucci». На момент увольнения Форда в 2004 году, Gucci Group оценивалась в 10 миллиардов долларов. Боссам модного дома пришлось нанять четырех человек, чтобы выполнять работу Форда.
На своем последнем показе для Gucci
После ухода из Gucci, теперь уже всемирно известный дизайнер запустил линию мужской одежды, косметики, очков и аксессуаров, названную в честь самого себя, «Tom Ford». Доминико де Соле стал председателем его лейбла. Форд описал «клиента Тома Форда» как «культурного, много путешествующего и обладающий хорошим доходом мужчину».
Что касается женщин, то женщина Тома Форда это сильная, умная, обладающая хорошим вкусом особа. Так, Мишель Обама была очарована вечерним платьем длиной до пола цвета слоновой кости, созданным Фордом и появилась в нем на приеме в Букингемском дворце в 2011 году.
Мишель Обама в Tom Ford
В нарядах от Тома Форда так же были замечены Бейонсе, Дженнифер Лопес, Гвинет Пэлтроу, Энн Хэтэуэй, Дэниэл Крейг, Том Хэнкс, Джонни Депп, Райан Гослинг, Уилл Смит, Джулианна Мур, Хью Джекман, Джон Хамм и Генри Кавилл. Форд также разработал костюмы Дэниэла Крейга для трех фильмов о Джеймсе Бонде.
Том Форд не раз подвергался критике за использование фотографий обнаженных женщин в рекламных кампаниях. Различные журналисты утверждали, что снимки были вульгарными, сексистскими или унижали женщин. Так, в одной из таких кампаний обнаженная женщина держит бутылку духов между ног. В другой показана обнаженная женщина, гладящая мужские штаны, пока он читает газету. Некоторые из рекламных кампаний Форда были запрещены в Италии.
Рекламная кампания парфюма Tom Ford for men
Отвечая на критику, Форд утверждал, что «невозможно показать мужскую наготу в нашей культуре так, как можно показать женскую», а также указывал, на рекламу духов Opium от Ив Сен-Лорана, для которой сам кутюрье снялся обнаженным.
Том Форд много лет находится в моногамных отношениях со своим партнером Ричардом Бикли (вместе с которым они даже усыновили ребенка), однако, по его словам, он «продолжает чувствовать себя сексуально заряженным». Дизайнер продолжает создавать сексуальную одежду, яркие рекламные кампании и делать провокационные заявления. Его по праву называют «королем секса» модной индустрии и спасителем дома Gucci. Трудно переоценить его вклад в возвращение модного Дома в мейнстрим. Годы его работы как креативного директора были «золотой эрой» для Gucci. Он «стряхнул с бренда нафталин», вовремя заменив устаревающий гранж на «сексуальную, но сложную одежду».
В то же время нельзя отрицать вклад имени Gucci в становление Форда как всемирно известного дизайнера — именно этот бренд подарил миру яркую марку «Tom Ford», ведь кто знает, достиг бы малоизвестный американский дизайнер таких высот, не появись в его жизни гигант мировой моды (пусть и угасающий). На наш взгляд, сотрудничество Тома Форда и Gucci принесло выгоду обеим сторонам.
биография, факты о личной жизни, цитаты
Том Форд — бог стиля, секса и роскоши. А еще у него статная фигура, хищный обольстительный взгляд и бездна таланта. По случаю дня рождения дизайнера вспоминаем другие горячие факты о его жизни и творчестве
Том Форд
Том Форд собирался стать архитектором
Он даже окончил окончил Parsons School of Design по этой специальности. Но во время стажировки во французском модном доме Chloé понял: его сердце принадлежит моде.
Тому было всего 25, когда он встретил своего будущего мужа Ричарда Бакли
Том Форд и Ричард Бакли вместе уже более 30 лет. Они побороли рак Ричарда и алкоголизм Тома. Сейчас пара воспитывает сына Александра Джона Бакли Форда, которого родила в 2012 году суррогатная мать.
Ричард Бакли и Том Форд
При этом Том Форд считает секс с женщиной более естественным, чем с мужчиной
В одном интервью дизайнер сказал: «У меня были одинаково серьезные отношения и с мужчинами, и с женщинами. Мне нравятся женщины. Но чаще меня привлекают мужчины. Хотя у меня и с женщинами все прекрасно получается. Между прочим, я нахожу секс с женщиной более естественным, чем с мужчиной. Не уверен, что я бисексуал, но и не стопроцентный гей. Скажем так: я гей на 65 процентов, на оставшиеся 35 — натурал».
Том Форд спас от банкротства модный дом Gucci
Итальянская марка была на грани разорения: коллекции получались из рук вон, а продажи оставляли желать лучшего. И тут появился Том Форд, привнеся в Gucci проникновенную чувственность и сексуальность, присущие эпохе нулевых. Итог: за первые полгода доходы Gucci увеличились на 87%.
Том Форд придумал так называемые fuck-me-dresses
Том Форд считается одним из мэтров великого гламура девяностых. Сам он описывает эту одежду «сексуальной, чувственной и дерзкой». А журналисты любовно прозвали стиль Форда «fuck-me-dress». Точнее не скажешь!
Работу в YSL Том Форд считает худшим периодом в карьере
Когда Том Форд возглавил Yves Saint Laurent, осуществилась его мечта: он всегда поклонялся таланту великого Ив Сен-Лорана. Однако теперь Форд не любит вспоминать о том периоде: по его мнению, он разрушил многое то, что создавал его кумир целых сорок лет. Отчасти Том прав.
Том Форд — талантливый режиссер
Дебют Тома Форда в качестве режиссера состоялся в 2009 году: это был фильм «Одинокий мужчина» с Колином Фортом, впоследствии номинированный на «Оскар». Вторая картина, «Под покровом ночи», вышла в 2016 году и получила «Гран-при жюри» на Венецианском кинофестивале.
Том Форд — возмутитель спокойствия
Когда Том Форд возглавлял Gucci, одной из рекламных кампаний бренда появилось фото модели с… выбритым на лобке логотипом бренда.
В 2015 году Том, уже владелец собственной империи Tom Ford, представил подвеску-крест… в виде члена. Католическая церковь вскипела. Нападки со стороны клириков Форд невозмутимо отмел: «Это не крест, это член».
А в 2018 году Форд откровенно рассказал, как занимался групповым сексом: «Конечно, у меня были групповушки. Но я не фанат, потому что люблю сосредоточиться на чем-то одном. Когда вокруг толпа, это становится сложно, слишком много всего наваливается со всех сторон. К тому же, всегда есть кто-то, кто нравится тебе сильнее, с кем тебе просто захочется уединиться».
Том Форд — веган
«Когда ты видишь, как производятся продукты животного происхождения, исчезает всякое желание есть их», — объясняет свою позицию Том Форд. В 2018 году дизайнер отказался еще и от натурального меха — как в коллекциях Tom Ford, так и в собственном гардеробе.
Том Форд: факты о дизайнере, который придумал fuck-me-dresses was last modified: 27 августа, 2019 by Анна Булатова
Как Том Форд стал нереально крутым (возражения не принимаются)
Его костюмы первыми приходят в голову, когда говорится о хорошо одетых мужчинах. Если нужно привести пример ухоженного мужчины, который не выглядит на свои 50, – Том Форд тут как тут. Когда думаешь о самых сексуальных рекламных фотографиях, тоже вспоминаешь его. Редко кому удается создать такой безупречный образ и достичь неразрывной ассоциативной связи между собой, своим бизнесом и определением успеха. У Тома Форда получилось. Зараза.
Дизайнер лучших смокингов, самый привлекательный мужчина в мире моды и галантный южанин Том Форд – настоящее воплощение американской мечты. К своим 55 годам Форд спас от банкротства два бренда, основал собственный (чрезвычайно успешный), заработал репутацию остроумного провокатора и прославился как режиссер.
Том Форд и Ив Сен-Лоран
«Я с самого детства намеревался стать сказочно богатым и страшно знаменитым», – заявил как-то Форд в интервью критику моды Тиму Блэнксу. Будущий «страшно знаменитый» дизайнер родился в 1961 году в Техасе в семье риелторов, которые к моде были равнодушны. А вот бабушка, эксцентричная и эффектная дама с пышной прической, стала для Форда первым образцом стиля, а впоследствии – прообразом героини Джулианн Мур в его фильме «Одинокий мужчина».
Вопросам стиля «король кроя» (так его окрестил британский GQ) придавал огромное значение с детства: свои начищенные ботинки двенадцатилетний Форд ставил на ночной столик, словно на пьедестал, а в школу ходил с кожаным портфелем вместо нейлонового рюкзака, несмотря на насмешки одноклассников. Однажды Форду-подростку показалось, что у него слишком большие круги под глазами, и, вспомнив о совете, вычитанном в журнале, он решил, что ему срочно требуется огуречная маска. На пятнадцатой минуте процедуры его пришлось везти в больницу с аллергическим шоком – так Форд узнал, что огуречные маски ему противопоказаны.
В шестнадцать лет Форд переехал в Нью-Йорк и поступил на искусствоведческий факультет Нью-Йоркского университета, учебу в котором бросил через год. Как ни удивительно это теперь, – для того, чтобы стать актером. Самоуверенный и привлекательный, он быстро освоился в околобогемных кругах Нью-Йорка и частенько бывал в легендарной Studio 54, куда его приводили друзья друзей.
Беззаботная сексуальность и гедонизм семидесятых во многом определили видение Форда-дизайнера. Семидесятые всегда привлекали Форда своим, как он говорит, «оптимизмом на грани с декадансом», и многие коллекции – как, например, мужскую на весну-лето 2016 года – он до сих пор посвящает экстравагантным персонажам из Studio 54.
Его первой работой в индустрии стала стажировка в парижском офисе Chloé. Вернувшись после нее в Нью-Йорк, он начал искать место ассистента дизайнера. К тому времени Форд уже окончил школу дизайна Parson’s, среди выпускников которой числятся Марк Джейкобс и Донна Каран. На собеседованиях Форд обычно не упоминал о том, что в Parson’s изучал, вообще-то, архитектуру, а в Chloé стажировался в отделе PR.
Американский дизайн, по мнению Форда, всегда был «слишком пуританским», так что, проработав несколько лет в Нью-Йорке, он решил снова отправиться в Европу, где «существовала настоящая мода». Вскоре ему предложили работу в команде дизайнеров Gucci, еще пару лет спустя благодаря счастливому стечению обстоятельств он получил повышение до главного дизайнера бренда.
До того как Том Форд стал креативным директором Gucci, про бренд сложно было сказать что-то определенное: основанный в 1921 году итальянцем Гуччио Гуччи и прославившийся благодаря кожаным аксессуарам, к 1990-м Gucci выпускал кожаные аксессуары и не слишком запоминающуюся одежду. Коммерческого смысла в его существовании практически не было, а на показы, по воспоминаниям обозревателя New York Times Кэти Хорин, в то время редакторов моды не приглашали – их умоляли прийти.
У Gucci в общем-то не было истории, которую можно было бы рассказать, и первая женская коллекция Форда потерпела фиаско, получив разгромные рецензии. Однако после полупровального дебюта Форд осмелел, осознав, как он признался позднее, что терять все равно нечего. В 1995 году он представил женскую коллекцию, которую критик Vogue Сара Мауэр метко окрестила «дизайнерским эквивалентом секса с незнакомцем». За ней последовал знаменитый «белый» показ, состоявший из длинных платьев белого цвета с провокационными вырезами. В 1995 году Форд представил мужскую коллекцию, после которой показы Gucci стали обязательными пунктами программы для редакторов моды. В гардеробе мужчины Gucci появились обтягивающие бедра брюки и узкие водолазки, галстуки-полоски и идеально сидящие рубашки – отныне одежда Gucci символизировала гедонизм, чувственность, роскошь и комфорт.
О том, что сексуальность – эффективный инструмент маркетинга, было известно и до Тома Форда, однако насколько эффективный – показал именно он. За время работы Форда в Gucci обороты бренда выросли в десять с лишним раз. Дизайнер взял на себя ответственность в том числе за подготовку рекламных кампаний. Форд сотрудничал со стилистом Карин Ройтфельд и фотографом Марио Тестино, скандальные снимки которого до сих пор неразрывно ассоциируются с Gucci. Тестино стал также автором запрещенной рекламной кампании 2003 года, на фотографиях для которой модель Кармен Касс позирует с логотипом Gucci, выбритым на теле.
Редкая кампания Форда периода Gucci Group не вызывала критики со стороны поборников морали и обвинения в объективации женщин. После очередного скандала в связи с фотографиями обнаженной Софи Даль для рекламы аромата Opium (уже для Yves Saint Laurent) Форд заявил, что вообще-то поддерживает равноправие полов и с удовольствием объективирует кого угодно. В подтверждение тому вскоре была опубликована – и немедленно подвергнута цензуре – реклама аромата M7 для Saint Laurent с обнаженным Самюэлем де Куббером.
В концерне Gucci Group, позиции которого усиливались на протяжении второй половины 90-х годов, Форд играл все более и более важную роль. Обороты Gucci росли, а Том Форд принимал участие в административных решениях: именно он убедил руководство Gucci приобрести молодые, но многообещающие бренды Alexander McQueen и Stella McCartney, именно он занял ключевую позицию в Yves Saint Laurent. Компания Yves Saint Laurent вошла в Gucci Group в 2000 году. Молодой на тот момент концерн стремился утвердиться в индустрии моды, для чего ему необходима была коалиция с известным брендом уровня Dior или Chanel. Yves Saint Laurent оказался идеальным кандидатом: компания находилась на грани банкротства, а ее основатель пытался избавиться от алкогольной зависимости.
Том Форд перед показом Yves Saint Laurent в Париже
По условиям сделки, над кутюрными коллекциями, как и раньше, работал Сен-Лоран, а линии прет-а-порте перешли под ответственность Форда. Работа в чопорном парижском Доме давалась Форду непросто: Ив Сен-Лоран и его партнер Пьер Берже публично критиковали дизайнера, а в одном интервью Сен-Лоран так прокомментировал коллекции Форда: «Бедняга работает в меру своих способностей». Несмотря на невысокую оценку Сен-Лорана, обороты бренда при Форде устойчиво росли, а его коллекции, вдохновленные историей Yves Saint Laurent, нравились модным критикам.
«Чтобы быть хорошим креативным директором бренда, недостаточно быть просто талантливым дизайнером», – обронил Форд в своем интервью Women’s Wear Daily. – Нужно уметь видеть полную картину, точно знать, что говорить, кому и почему». В Gucci Group Форд всегда был больше, чем просто талантливым дизайнером. В его полномочия входило принятие стратегических решений, а после 2006-го он должен был занять место генерального директора концерна.
Том Форд и Колин Ферт на премьере «Одинокого мужчины», 2009 г.
Вместо этого – к ужасу модной индустрии – в 2004 году Том Форд ушел из концерна. Как он объяснял позднее, причиной его ухода была борьба за власть внутри Gucci Group: акционеры хотели получить больше контроля над работой брендов, Форд, не привыкший делить полномочия, решил уйти.
Последние четыре года в Gucci Group Форд работал в бешеном ритме, выпуская по 64 коллекции для Gucci и Yves Saint Laurent в год. Позднее он рассказывал, что, уйдя из компании, чувствовал себя опустошенным и впервые столкнулся с кризисом среднего возраста. Свою депрессию Форд воплотил в блистательном режиссерском дебюте. «Одинокий мужчина», премьера которого состоялась в 2009 году, – автобиографичный, меланхоличный, безукоризненно стильный фильм, сценарий к которому Форд адаптировал сам.
С 2004 года, когда Форд покинул Gucci Group, в модной индустрии ждали, что он откроет собственный бренд: в конце концов, за десять лет в Gucci у дизайнера собралась целая армия обожателей. В 2006-м он наконец-то запустил одноименную марку «для современных, динамичных, много путешествующих и неплохо зарабатывающих». Сегодня марка Tom Ford, история которой началась с выпуска косметических средств и аксессуаров, известна благодаря идеальным смокингам, превосходным костюмам и элегантным аксессуарам.
«До невозможности узкие», как их назвала как-то обозреватель Vogue Сьюзи Менкес, брюки Tom Ford и его же безупречные пиджаки во многом виноваты в возросшем за последние несколько лет интересе к мужской моде. Форд, которому деловое чутье не изменяло никогда, создает вещи на все времена, идеально сидящие, сдержанных оттенков. В отличие от Gucci времен Форда, Tom Ford – зрелая, менее провокационная марка: в ее ассортименте стрингов не найдешь. Его одежда воплощает идею расслабленной роскоши: продуманные до мелочей костюмы, удобные ботинки, элегантные очки, мягкие халаты, безупречно стильные галстуки… Форда не слишком-то заботят модные тренды: например, он ненавидит короткие брюки и считает, что в жизни любого мужчины наступает время, когда следовать тенденциям просто глупо.
Сейчас Форд утверждает, что в общем-то остепенился, как и полагается отцу четырехлетнего ребенка. В частности, он больше не пьет и не ходит по дому нагишом, чтобы, как он объясняет, «не пугать няню». Форд-дизайнер целомудреннее, к счастью, не стал: его кампании Tom Ford пронизаны дерзкой сексуальностью, а недавно – к возмущению некоторых представителей католической церкви – он представил подвеску в виде члена, напоминающую крестик. Нападки со стороны церкви Форд невозмутимо отмел: «Это не крест, это член».
Том Форд и Карли Клосс
«Вполне допускаю, что я могу отстать от жизни, моя работа может в какой-то момент оказаться неактуальной», – не раз говорил Форд в своих интервью. Однако если это и произойдет, то явно не в обозримом будущем. Он по-прежнему полон планов, как и раньше, не боится рисковать (Форд одним из первых перешел на новый режим показов), а его имя не исчезает из списков самых модных и красивых людей планеты. Безупречно одетый и неизменно привлекательный, – он лучшая реклама своего бренда, и трудно не согласиться с The Guardian в том, что «со времен Шанель не было дизайнера, который бы так воплощал собой образ своего бренда так же ярко, как это делает Том Форд».
Фото: Getty Images
Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.
История любви Тома Форда и Ричарда Бакли
История любви Тома Форда и Ричарда Бакли
Пара рассказала о своих крепких отношениях американскому журналу «Out»
Просмотрено:36711
Обложка журнала
Новость о том, что знаменитый дизайнер Том Форд и его партнер Ричард Бакли стали родителями, разбрелась по свету в конце прошлой недели. Первенец, родившийся в одной из клиник Лос-Анджелеса, получил имя Джон Бакли Форд. Стоит ли говорить, что общественность восприняла новость неоднозначно? Однако, что мы знаем об этих людях, которые, между прочим, вместе уже более четверти века?
Давайте прочитаем историю любви Тома Форда и Ричарда Бакли, рассказанную ими известному американскому журналу для гомо- и бисексуальных мужчин «OUT» в прошлом году.
Том Форд (дизайнер, кинорежиссер)
Иногда бывает такое, что смотришь на человека — и тебе кажется, что знаком с ним всю свою жизнь. В первый же вечер нашего общения с Ричардом, когда мы выпили несколько бокалов, у меня сложилось впечатление, что я знаю о нем все. У него самые дикие глаза на свете — как у эскимоса с Аляски. Они не голубые и не серые, они удивительного цвета, которого я раньше никогда не встречал, почти серебряные. Они ничего не излучают, но странным образом полностью тебя гипнотизируют. Впервые мы встретились на показе мод в Нью-Йорке в 1986 году. Ему тогда было 38, и он был редактором журнала «Women’s Wear Daily». Он был уверен в себе и красив настолько, что это делало его фактически недоступным. Он столь пристально меня разглядывал, что я совершенно растерялся, и как только показ завершился — убежал через дверь на улицу, только чтобы не столкнуться с ним. Десять дней спустя моя работодательница, Кэти Хардвик, отправила меня в офис «Women’s Wear Daily» забрать оттуда некоторые образцы одежды. Меня отправили прямо на крышу, потому что там в этот момент проходила фотосессия. Я подошел к лифту, двери открылись, и передо мной возник человек с глазами цвета воды. Он представился как Ричард Бакли и сказал, что одежда, которая мне нужна, уже отправлена с крыши вниз, предложив проводить меня в то место, которое они называли «модным чуланом». Он был восхитителен и при этом вел себя как полный идиот. Он словно пританцовывал вокруг меня, сверкая глазами, и изо всех сил старался быть очаровательным. А я подумал, что одной поездки в лифте мне оказалось достаточно, чтобы понять, что с ним я хочу вступить брак. В жизни я весьма прагматичен, но да, тогда я почувствовал своего рода ментальную связь. Он отмечал каждую коробку в этом «чулане моды» и — бум! — в тот момент, когда мы добрались до нужной мне, я уже был всецело в его власти. Он казался такой цельной личностью. Он был так красив, так собран, он был таким взрослым, что это меня страшило. И он действительно начал преследовать меня, хотя и не то чтобы слишком настойчиво. Это меня взволновало. И одновременно очень испугало, потому что я понимал: он — другой, и все, что я чувствую к нему, кардинальным образом отличается от того, что мне приходилось испытывать до этого.
В одну из суббот мы устроили совместный рождественский шоппинг и после первых нескольких свиданий стали проводить вместе почти каждую ночь. Наверное, это случилось за несколько дней до того, как мы сказали друг другу: «Думаю, я люблю тебя». Сегодня мы говорим это друг другу каждый вечер перед тем, как уснуть, говорим в конце каждого телефонного разговора и пишем в конце каждого письма. Всякий раз, когда ты думаешь, что влюблен, ты должен сказать это. Всякий раз, когда тебе хочется поцеловать чьи-то руки, ты должен это сделать. Я поступаю так все время.
Мы отправились домой на Рождество, а когда вернулись, он дал мне ключ от своей квартиры и спросил, перееду ли я к нему. И я переехал. К тому времени мы были знакомы лишь месяц. Он с кем то жил года три или четыре, но это были несерьезные отношения, а он сознательно искал серьезных. Он вступил в тот период своей жизни, когда ему исполнилось 38, а я — в тот, когда мне исполнилось 25, но мы оба были готовы осесть, влюбиться и разделить друг с другом жизнь.
Я успел переспать с огромным количеством людей и вдоволь насладиться алкоголем, танцами и наркотиками. Впервые секс у меня случился, когда мне исполнилось 14. В школе у меня была подруга, которая успела дважды забеременеть, пока мы были вместе. В те дни, в 70-е годы, аборт считался одной из форм регулирования рождаемости, и, как мне кажется, в большинстве средних школ такое периодически случалось. Конечно, если бы я сегодня был подростком, я бы так ни с кем не поступил, но в тот период подобное считалось естественным: небрежность, с которой секс преподносился по телевидению. Если вы посмотрите старые телешоу 70-х, то можете заметить, с какой легкостью все прыгают друг к другу в постель, не задумываясь о последствиях. Несомненно, СПИД коренным образом изменил ситуацию.
Том Форд во время съемок
Один из первых людей, у которого в 1981 году диагностировали болезнь, которую тогда называли гей-раком, был моим близким другом. Это полностью перевернуло мое сознание, и с тех пор я стал крайне осторожным. Вероятно, это спасло мне жизнь, но навсегда заставило меня изменить представление о сексе. Секс стал ассоциироваться со смертью — по крайней мере, в моем представлении. До того момента, как мы впервые занялись сексом, у нас с Ричадом было три свидания, потому что мой лучший друг находился в больнице, умирая от СПИДа. Мы встречались на свидании — а потом он мог отправиться в больницу, и я мог отправиться в больницу. То было время огромного страха, который, конечно, сказался на наших ранних сексуальных отношениях, мы много об этом думали, потому что видели, как умирают наши близкие друзья — именно в тот период, когда мы друг в друга влюбились. Если бы нам пришло в голову составить список, то мы обнаружили бы, что половины наших друзей начала 80-х годов больше с нами нет. Это продолжалось до начала 90-х, ни на мгновение не прекращаясь.
Спустя три года после того, как мы стали жить вместе, у Ричарда диагностировали рак, и когда это произошло, диагноз казался фатальным. Мы пережили очень сильную семейную трагедию, и она стала именно той вещью, которая, в конечном итоге, еще сильнее сблизила нас, потому что все это мы пережили вместе, и наша личная история благодаря этому обогатилась.
Том Форд на съемочной площадке
Становиться старше вместе было очень интересно, потому что мы оба изменились. В начале наших отношений я был очень тихим. Ведь на самом деле я крайне, чрезвычайно, патологически стеснительный человек. Сегодня в это почти никто не верит, потому что эту свою особенность я прячу за фасадом публичной личности, что отнимает у меня огромное количество энергии. А Ричард, когда мы познакомились, был человеком общительным и весьма словоохотливым. Ричард — экстраверт, я — интроверт, но если вы встретите нас сегодня, то подумаете, что все наоборот. Сейчас Ричард часто может казаться очень тихим, особенно если он хорошо вас знает. Но если вы отправитесь с Ричардом на вечеринку, то обнаружите, что он чрезвычайно оживлен. А я вечеринки ненавижу и стараюсь на них не ходить. Предпочитаю обед вдвоем или в крайнем случае — в компании четырех-шести близких людей.
Одна из вещей, которая меня всегда изумляет, хотя «изумляет» — это неправильное определение, потому что это не совсем так… Словом, частенько во время обедов с близкими друзьями, гетеросексуалами, до них доходит, что с Ричардом мы вместе уже 24 года, и они восклицают: «Ничего себе, ребята! Вы вместе целых 24 года! Обалдеть! А мы-то думали, что геи так долго вместе не живут». И я спрашиваю: «Почему? О чем вы вообще говорите?» Некоторые из самых длительных отношений, которые мне известны, случаются именно у однополых пар. Многие мои гетеросексуальные друзья женились и разводились, женились и разводились, а мы с Ричардом продолжали оставаться семьей. Мне кажется, что это — весьма распространенное и предвзятое мнение, даже у наиболее образованных и либеральных моих друзей, о том, что отношения геев в большей степени строятся на сексе, нежели на эмоциях. И это меня удивляет и шокирует. Я — из породы тех людей, которым нравится быть частью пары, я всегда этого хотел, всегда к этому стремился, и при этом абсолютно не имеет значения, кто я — гей, или натурал. Мы с Ричардом связаны друг с другом, и ты с новой силой осознаешь это всякий раз, когда смотришь человеку в глаза и понимаешь, что знал этого человека всегда. Ты словно возвращаешься домой.
Ричард Бакли и Том Форд
Ричард Бакли (писатель, журналист)
После трех с половиной лет, проведенных в Париже, я отправился обратно в Нью-Йорк, чтобы стать редактором нового журнала под названием «Scene». На четвертый день своего пребывания в городе я пошел на показ молодого дизайнера Дэвида Камерона. В ожидании начала показа (а проводился он в чердачном помещении), я заметил молодого парня, стоящего в толпе, чуть в сторонке, и подумал: «Симпатичный!» Очень симпатичный. Когда показ завершился, я остался сидеть на своем месте, возясь с ручками и ноутбуком, как вдруг краем глаза заметил его пальто из верблюжьей шерсти. Я подскочил и поспешил за ним. Как я уже говорил, мы находились на чердаке, и быстрее всего спуститься вниз можно было по лестнице. Пока мы спускались, я время от времени поглядывал на него — и улыбался. А он слегка улыбался мне в ответ. Так продолжалось до тех пор, пока мы не вышли на улицу и — клянусь! — он припустил от меня что есть мочи.
Перепрыгнем дней на 10 вперед. Я нахожусь на крыше здания компании Fairchild, на 12-й Авеню, и занимаюсь отвратительной фотосессией для журнала «Women’s Wear Daily». И в этот момент Оуэн, наш арт-директор, интересуется, есть ли у меня бойфренд.
— Нет, — отвечаю я.
— А кто-нибудь на примете?
— Нет. Я даже не успел выйти куда-нибудь с тех пор, как вернулся.
— Почему так?
— В течение трех с половиной лет я был слишком далеко, сейчас у меня две работы, кроме того, я должен снова втянуться в рабочий ритм Нью-Йорка. Поэтому не хочу, чтобы меня отвлекали.
— И что, разве не было никого, с кем бы ты не отказался пройтись?
Вот тут-то я и рассказал ему о парне, которого видел на показе Дэвида Камерона, и о том, как он исчез. Не прошло и двух минут, как Гарри, сотрудник фотолаборатории, поднялся на крышу и говорит: «Пришел какой-то юноша от Кэти Хардвик, хочет забрать образцы одежды». И в эту секунду на крыше появляется тот самый парень с показа.
Я поворачиваюсь к Оуэну и говорю:
— Это он.
— Кто?
— Это — он!
— Кто — он?
— Да он же!
— Ты имеешь ввиду…
— Да.
Ричард Бакли
Я подошел к молодому человеку и сказал, что могу отдать ему всю одежду кроме платья, которое мы собирались фотографировать для обложки. Я взял его с собой к лифту и провез с крыши до первого этажа. Пока мы ехали, я болтал как какая-нибудь школьница. Всякий раз, когда я рассказываю ту историю, именно в этот момент я поднимаю ладони к голове и пальцами изображаю хлопанье ресниц. Я совершенно бесстыдно флиртовал с этим мальчиком. А он продолжал молчать, и чем более тихим он казался — тем большим идиотом представлялся я себе. Тем временем я продолжал собирать одежду в мешок, поскольку мы находились в нашем «модном чулане», и заявил ему: «Завтра вечером Кэти устраивает у себя в квартире обед в честь моего возвращения в Нью-Йорк». Я надеялся, что в разговоре с ней он об этом упомянет, и Кэти, которая в области тайных гей-намеков совсем не дура, все поймет и его тоже пригласит.
Обед следующим вечером получился замечательным, но молодого человека там не оказалось. После обеда я отвел Кэти в сторонку и спросил:
— Кто твой помощник?
— Това.
— Да нет, я имею ввиду не Тову, а того по-настоящему симпатичного парня.
— Нежный.
— Нежный?
— На самом деле его зовут Том, но я его называю Нежным.
В то время Кэти была замужем за мужчиной по имени Том Сноуден и говорила, что ей нужно как-то различать «своих индюков», поэтому один Том (муж) у нее именовался Жестким, а второй (Форд) — Нежным.
Как я уже говорил, у Кэти голова вовсе не соломой набита, поэтому она прекрасно все поняла и сразу же сказала: «Он отлично тебе подходит. Приезжай на обед в понедельник. Я все устрою».
Наверное, на следующее утро, приехав на работу, Кэти тут же завопила: «Эй, Нежный! А ну, иди-ка сюда!» И сказала ему: «Послушай, Ричард Бакли, редактор журналов «Women’s Wear Daily» и «Scene», хочет с тобой прошвырнуться. А он нам очень нужен — нам важно его расположение, — так что бери мою кредитку и иди с ним туда, куда он захочет».
Ричард Бакли на GLAAD Media Awards 2010
В понедельник лил сильный дождь, и в офис Кэти Хардвик я пришел, полагая, что мы отправимся в ресторан. Но нет. В офисе нас ждали томатный суп и сэндвичи с болонской колбасой. Посреди обеда Том встал, извинился и сказал, что должен возвращаться работать. В этот момент я подумал: ну конечно, мне 38, а ему — 25. И он явно не по старпёрам. Трое сбоку — ваших нет.
Когда я вернулся к себе в офис, минут через десять после этого зазвонил телефон. Я снял трубку.
— Это Том Форд от Кэти Хардвик. Я звоню узнать, можно ли мне поинтересоваться, как вы отнесетесь к перспективе вместе пообедать или выпить как-нибудь вечером.
Я был совершенно обескуражен, поскольку начинал думать, что он слегка заносчив, поэтому ответил так: «Ладно. Но сегодня вечером, да и завтра тоже, у меня уже назначены кое с кем встречи. А в среду я уезжаю в деревню и проведу там День Благодарения. Поэтому как насчет следующей недели? Скажем, со среды?» Он ответил, что это было бы прекрасно. Мы оставались на линии всего несколько минут, но он впервые со мной по-настоящему заговорил, и я подумал, что нисколько он не заносчив. А потому сказал: «Послушайте, давайте попробуем договориться на сегодня. Если вдруг мне придется отменить нашу встречу — я предупрежу об этом заранее». И он ответил: «Хорошо».
Ладно, я был наадреналинен все 24 часа, потому что у меня не было назначено никаких деловых встреч, и в деревню на День Благодарения я не собирался. Ничего этого на самом деле не было. Во вторник в 16.23 я позвонил ему, сказал, что моя встреча отменилась, и поинтересовался, по-прежнему ли он свободен.
На наше первое свидание мы отправились в запущенный дешевый ресторан в верхнем Ист-Сайде под названием «Albuquerque Eats» — не думаю, что он до сих пор существует. Том сидел и строил планы на будущее: «Через 10 лет я покажу свою собственную коллекцию в Париже и стану миллионером. Я сделаю это, вот посмотрите!» А я смотрел на него и думал: «До чего же парень наивен!» Но поскольку болтали мы в основном о других вещах, это больше напоминало разговоры о несбыточных прожектах. Я чувствовал, что всякий раз, когда я заглядываю ему в глаза, все вокруг начинает плыть, и я словно бы погружаюсь в него. Я видел, что он — хороший, благородный человек. Это была не столько физическая, сколько эмоциональная волна.
До этого у меня случались разные отношения, поэтому я с подозрением относился к большому количеству вещей, но с Томом боялся повторить те же ошибки, которые допускал с другими парнями. Меня много раз сжигали дотла, поэтому я научился держать людей на расстоянии. И тогда, в канун Нового года, мы никуда не пошли. Мы остались в моей маленькой квартире на Площади Святого Марка. Я преподнес ему маленькую коробочку от Тиффани, в которой лежал ключ от моей квартиры. На следующий день он переехал.
Ричард Бакли
Том — восхитительный современный джентльмен. Мы оба в этом отношении старомодны. Мы помогаем дамам сесть за стол и открываем перед людьми дверь. Если вы хорошо воспитаны, люди это замечают. И ценят. Ведь вы проявляете к ним уважение. Когда в 89-м году у меня диагностировали рак горла, Том отказался от общения с некоторыми людьми из-за того, как они на это отреагировали. Мой лучший друг и один из моих наставников умерли — один в 87-м, другой — на год позже. Они умерли от СПИДа, поэтому нашлось немало людей, которые предположили, что и у меня на самом деле СПИД. Некоторые из них отказались от встреч со мной, потому что были уверены, что обязательно этим заразятся. Таких людей Том исключал из своей жизни — и не заговорил бы с ними, если бы вдруг столкнулся на улице.
Сейчас я не могу себе представить, как жил бы без Тома. Не могу даже предположить, что со мной будет, если с ним что-нибудь случится. Для меня существует один единственный Том. Он — все тот же человек, которого я встретил 24 года назад: человек с большим сердцем.
Текст: журнал «Out»
Фото: пресс-материалы
Том Форд — История США
Алиса Сковородина
Том Форд – икона мировой моды. За последнее десятилетие ему удалось сделать Gucci одним из самых великолепных брендов, которым не может не восторгаться ни один более-менее разбирающийся в моде человек. Собственный же одноимённый бренд Том Форд сделал общепризнанным и одним из самых востребованных. Талантливые дизайнер, который внес огромный вклад в развитие современной моды — таковым и является Том Форд.
Том Форм родился в 1961 году Техасе, но провел большую часть своего детства в штате Нью-Мехико. В 17 лет он переехал в Нью-Йорк с твердым намерением получить лучшее образование в Университете Нью-Йорка. Во время своей учебы, он начал заниматься в школе актерского мастерства. Позже он решил сконцентрировать свое внимание на изучении архитектуры в школе дизайна Парсона в Нью-Йорке и Париже. К окончанию обучения, Том осознал, что хочет заниматься модой и поэтому в 1986 он приехал обратно в Нью-Йорк, где и начал профессиональное обучение. В этом же году он начал работать дизайнером-фрилансером для Cathy Hardwick. Затем, в 1988 году произошло значимое для карьеры Форда событие – он начал работать в Perry Ellis, где занял должность директора по дизайну под началом Марка Джейкобса. Но Тому хотелось больше, чем просто работать на кого-то – он определенно мечтал о своем собственном бизнесе.
Поворотный момент наступил в 1990 году и Форд стал работать в качестве дизайнера женской одежды в итальянском модном доме Gucci, который, стоит отметить, в то время переживал не лучшие времена. В 1992 году Форда ждал очередной взлет вверх по карьерной лестнице и его назначили на должность директора по дизайну. Но, как известно, из-за стратегических и творческих просчетов, Gucci теряет большие суммы денег, и Маурицио Гуччи чуть было не уволил Форда в 1993 году, но этому противодействовал Доминико де Соле, директор Gucci America Inc. Когда в 1994 году дела Gucci пошли не так плохо, Форд стал работать в качестве креативного директора. Это означало, что он становился ответственным за разработку, дизайн всех продуктов, которые производила фирма: одежда, парфюм, и многое другое. Кроме того, сфера его ответственности касалась рекламных кампаний Gucci и даже дизайна конкретных бутиков, то есть, дизайна компании в целом. Именно работа Форда дала толчок развитию Gucci, доход которого увеличился за этот год на 87 процентов. Его новаторство и неустанная работа во благо компании получили широкую поддержку и признательность, и в 1996 году Совет модных дизайнеров Америки признал Тома Форда дизайнером года, а в 1997 году журнал People поместил его в список 50-ти самых красивых людей мира.
К 1999 году, модный дом Gucci, который находился на грани банкротства, когда туда только пришел работать Том Форд, был оценен в более чем 4 млрд. долларов. В таком взлете Gucci следует благодарить именно Форда, так как его свежий взгляд, новые и смелые идеи позволили модному дому быть сейчас на том высочайшем уровне, на котором он находится сейчас.
Когда Gucci приобрел контрольный пакет акций Yves Saint Laurent в 2000 году, Том Форд был назначен креативным директором и YSL, что, в определенной степени, было достаточно сложно для него, так как выполнять две ответственные работы одновременно, при этом разграничивая два лейбла, под силу только настоящим трудоголикам, каким и оказался Форд.
Хотя поначалу, дом моды YSL был недоволен теми новшествами, которые привносил Форд, открыто критикуя его коллекции, уже немного позднее, он был оценен по достоинству, выиграв несколько наград Американского совета дизайнеров.
Сам Форд считает, что он достиг такого успеха не благодаря таланту, а благодаря неугасимой энергии. Он говорит, что зачастую спит лишь по 2-3 часа в день, при этом рядом с кроватью у него всегда находится блокнот на случай, если он проснется с новыми идеями. Немаловажный фактор его успеха – это то, что, как сам говорит Форд, он обладает «mass-market tastes», то есть, к примеру, придумывая новый дизайн обуви, можно быть уверенным, что она понравится тысячам людей, а не только единичным ценителям моды. Многие утверждают, что секрет успеха Тома Форда – тонкое понимание и умение ведения коммерческой деятельности в сочетании с истинным чувством моды и стиля.
В апреле 2005 года Том Форд объявил о создании одноименного бренда. При содействии с Marcolin Group и Esteé Lauder бренд TOM FORD стал производить собственную линию солнцезащитных очков и косметики. Оба направления оказались достаточно успешными и вошли в топ-3 продаваемых товаров в специализированных магазинах по всему миру. В апреле 2007 года открылся его первый бутик в Нью-Йорке, в котором Форд представил вниманию дебютную мужскую коллекцию одежды и коллекцию аксессуаров.
В 2010 году на секретном показе Форд продемонстрировал коллекцию женской одежды, презентовать которую помогали такие звезды как Lauren Hutton и Beyonce. К настоящему моменту, по всему миру насчитывается 49 бутиков TOM FORD в таких городах, как Милан, Токио, Лас-Вегас, Москва и многих других.
В 2005 году Том Форд решил попробовать себя в роли режиссера, занявшись производством фильма «Одинокий мужчина» (A Single Man), который вышел в 2008 году. Фильм получил широкое признание общественности и даже был номинирован на приз «Золотой лев» на Венецианском кинофестивале 2009 года. Свою попытку открыть себя в чем-то новом, как киноиндустрия, Форд объяснил так: «В год у меня было по 16 коллекций и восемь показов на дефиле, где ты постоянно должен заново изобретать колесо: новую обувь, новую сумку, новую вещь, а это всё такое одноразовое. Теперь у меня другой бизнес: я успеваю делать упор на качество… Я просто боюсь, что после меня останется только гора платьев в музее, а у меня не будет времени на подлинную жизнь».
Том Форд – один из выдающихся гениев моды. Четко следуя своим целям и стремлениям в жизни, Форд сначала возродил Gucci – в настоящее время один из самых шикарных модных домов в мире, а затем создал собственный бренд, который ассоциируется ни с чем иным, как с роскошью, богатством и великолепием. Бесчисленное количество наград, которые получил Том Форд – яркое подтверждение его истинного таланта.
Источники:
1. http://www.tomford.nl/
2. http://www.tomford.com/
3. http://www.huffingtonpost.com/2010/11/15/tom-ford-spring-2011-photos-vogue_n_783027.html
4. http://en.wikipedia.org/wiki/Tom_Ford
5. http://www.vogue.com/voguepedia/Tom_Ford
Том Форд и Ричард Бакли навсегда | Блогер toyboy88 на сайте SPLETNIK.RU 14 мая 2011
Когда Том Форд встретил редактора Ричарда Бакли, он был застенчивым 25-летним парнем. Ему хватило одной совместной поездки в лифте, чтобы понять: с этим мужчиной он хочет вступить в брак. Том Форд, дизайнер и кинорежиссер: Иногда бывает такое, что смотришь на человека — и тебе кажется, что знаком с ним всю свою жизнь. В первый же вечер нашего общения с Ричардом, когда мы выпили несколько бокалов, у меня сложилось впечатление, что я знаю о нем все. У него самые дикие глаза на свете — как у эскимоса с Аляски. Они не голубые и не серые, они удивительного цвета, которого я раньше никогда не встречал, почти серебряные. Они ничего не излучают, но странным образом полностью тебя гипнотизируют. Впервые мы встретились на показе мод в Нью-Йорке в 1986 году. Ему тогда было 38, и он был редактором журнала «Women’s Wear Daily». Он был уверен в себе и красив настолько, что это делало его фактически недоступным. Он столь пристально меня разглядывал, что я совершенно растерялся, и как только показ завершился — убежал через дверь на улицу, только чтобы не столкнуться с ним. Десять дней спустя моя работодательница, Кэти Хардвик, отправила меня в офис «Women’s Wear Daily» забрать оттуда некоторые образцы одежды. Меня отправили прямо на крышу, потому что там в этот момент проходила фотосессия. Я подошел к лифту, двери открылись, и передо мной возник человек с глазами цвета воды. Он представился как Ричард Бакли и сказал, что одежда, которая мне нужна, уже отправлена с крыши вниз, предложив проводить меня в то место, которое они называли «модным чуланом». Он был восхитителен и при этом вел себя как полный идиот. Он словно пританцовывал вокруг меня, сверкая глазами, и изо всех сил старался быть очаровательным. А я подумал, что одной поездки в лифте мне оказалось достаточно, чтобы понять, что с ним я хочу вступить брак. В жизни я весьма прагматичен, но да, тогда я почувствовал своего рода ментальную связь. Он отмечал каждую коробку в этом «чулане моды» и — бум! — в тот момент, когда мы добрались до нужной мне, я уже был всецело в его власти. Он казался такой цельной личностью. Он был так красив, так собран, он был таким взрослым, что это меня страшило. И он действительно начал преследовать меня, хотя и не то чтобы слишком настойчиво. Это меня взволновало. И одновременно очень испугало, потому что я понимал: он — другой, и все, что я чувствую к нему, кардинальным образом отличается от того, что мне приходилось испытывать до этого. В одну из суббот мы устроили совместный рождественский шоппинг и после первых нескольких свиданий стали проводить вместе почти каждую ночь. Наверное, это случилось за несколько дней до того, как мы сказали друг другу: «Думаю, я люблю тебя». Сегодня мы говорим это друг другу каждый вечер перед тем, как уснуть, говорим в конце каждого телефонного разговора и пишем в конце каждого письма. Всякий раз, когда ты думаешь, что влюблен, ты должен сказать это. Всякий раз, когда тебе хочется поцеловать чьи-то руки, ты должен это сделать. Я поступаю так все время. Мы отправились домой на Рождество, а когда вернулись, он дал мне ключ от своей квартиры и спросил, перееду ли я к нему. И я переехал. К тому времени мы были знакомы лишь месяц. Он с кем то жил года три или четыре, но это были несерьезные отношения, а он сознательно искал серьезных. Он вступил в тот период своей жизни, когда ему исполнилось 38, а я — в тот, когда мне исполнилось 25, но мы оба были готовы осесть, влюбиться и разделить друг с другом жизнь. Я успел переспать с огромным количеством людей и вдоволь насладиться алкоголем, танцами и наркотиками. Впервые секс у меня случился, когда мне исполнилось 14. В школе у меня была подруга, которая успела дважды забеременеть, пока мы были вместе. В те дни, в 70-е годы, аборт считался одной из форм регулирования рождаемости, и, как мне кажется, в большинстве средних школ такое периодически случалось. Конечно, если бы я сегодня был подростком, я бы так ни с кем не поступил, но в тот период подобное считалось естественным: небрежность, с которой секс преподносился по телевидению. Если вы посмотрите старые телешоу 70-х, то можете заметить, с какой легкостью все прыгают друг к другу в постель, не задумываясь о последствиях. Несомненно, СПИД коренным образом изменил ситуацию. Один из первых людей, у которого в 1981 году диагностировали болезнь, которую тогда называли гей-раком, был моим близким другом. Это полностью перевернуло мое сознание, и с тех пор я стал крайне осторожным. Вероятно, это спасло мне жизнь, но навсегда заставило меня изменить представление о сексе. Секс стал ассоциироваться со смертью — по крайней мере, в моем представлении. До того момента, как мы впервые занялись сексом, у нас с Ричадом было три свидания, потому что мой лучший друг находился в больнице, умирая от СПИДа. Мы встречались на свидании — а потом он мог отправиться в больницу, и я мог отправиться в больницу. То было время огромного страха, который, конечно, сказался на наших ранних сексуальных отношениях, мы много об этом думали, потому что видели, как умирают наши близкие друзья — именно в тот период, когда мы друг в друга влюбились. Если бы нам пришло в голову составить список, то мы обнаружили бы, что половины наших друзей начала 80-х годов больше с нами нет. Это продолжалось до начала 90-х, ни на мгновение не прекращаясь. Спустя три года после того, как мы стали жить вместе, у Ричарда диагностировали рак, и когда это произошло, диагноз казался фатальным. Мы пережили очень сильную семейную трагедию, и она стала именно той вещью, которая, в конечном итоге, еще сильнее сблизила нас, потому что все это мы пережили вместе, и наша личная история благодаря этому обогатилась. Становиться старше вместе было очень интересно, потому что мы оба изменились. В начале наших отношений я был очень тихим. Ведь на самом деле я крайне, чрезвычайно, патологически стеснительный человек. Сегодня в это почти никто не верит, потому что эту свою особенность я прячу за фасадом публичной личности, что отнимает у меня огромное количество энергии. А Ричард, когда мы познакомились, был человеком общительным и весьма словоохотливым. Ричард — экстраверт, я — интроверт, но если вы встретите нас сегодня, то подумаете, что все наоборот. Сейчас Ричард часто может казаться очень тихим, особенно если он хорошо вас знает. Но если вы отправитесь с Ричардом на вечеринку, то обнаружите, что он чрезвычайно оживлен. А я вечеринки ненавижу и стараюсь на них не ходить. Предпочитаю обед вдвоем или в крайнем случае — в компании четырех-шести близких людей. Одна из вещей, которая меня всегда изумляет, хотя «изумляет» — это неправильное определение, потому что это не совсем так… Словом, частенько во время обедов с близкими друзьями, гетеросексуалами, до них доходит, что с Ричардом мы вместе уже 24 года, и они восклицают: «Ничего себе, ребята! Вы вместе целых 24 года! Обалдеть! А мы-то думали, что геи так долго вместе не живут». И я спрашиваю: «Почему? О чем вы вообще говорите?» Некоторые из самых длительных отношений, которые мне известны, случаются именно у однополых пар. Многие мои гетеросексуальные друзья женились и разводились, женились и разводились, а мы с Ричардом продолжали оставаться семьей. Мне кажется, что это — весьма распространенное и предвзятое мнение, даже у наиболее образованных и либеральных моих друзей, о том, что отношения геев в большей степени строятся на сексе, нежели на эмоциях. И это меня удивляет и шокирует. Я — из породы тех людей, которым нравится быть частью пары, я всегда этого хотел, всегда к этому стремился, и при этом абсолютно не имеет значения, кто я — гей, или натурал. Мы с Ричардом связаны друг с другом, и ты с новой силой осознаешь это всякий раз, когда смотришь человеку в глаза и понимаешь, что знал этого человека всегда. Ты словно возвращаешься домой. Ричард Бакли, писатель и журналист: После трех с половиной лет, проведенных в Париже, я отправился обратно в Нью-Йорк, чтобы стать редактором нового журнала под названием «Scene». На четвертый день своего пребывания в городе я пошел на показ молодого дизайнера Дэвида Камерона. В ожидании начала показа (а проводился он в чердачном помещении), я заметил молодого парня, стоящего в толпе, чуть в сторонке, и подумал: «Симпатичный!» Очень симпатичный. Когда показ завершился, я остался сидеть на своем месте, возясь с ручками и ноутбуком, как вдруг краем глаза заметил его пальто из верблюжьей шерсти. Я подскочил и поспешил за ним. Как я уже говорил, мы находились на чердаке, и быстрее всего спуститься вниз можно было по лестнице. Пока мы спускались, я время от времени поглядывал на него — и улыбался. А он слегка улыбался мне в ответ. Так продолжалось до тех пор, пока мы не вышли на улицу и — клянусь! — он припустил от меня что есть мочи. Перепрыгнем дней на 10 вперед. Я нахожусь на крыше здания компании Fairchild, на 12-й Авеню, и занимаюсь отвратительной фотосессией для журнала «Women’s Wear Daily». И в этот момент Оуэн, наш арт-директор, интересуется, есть ли у меня бойфренд. — Нет, — отвечаю я. — А кто-нибудь на примете? — Нет. Я даже не успел выйти куда-нибудь с тех пор, как вернулся. — Почему так? — В течение трех с половиной лет я был слишком далеко, сейчас у меня две работы, кроме того, я должен снова втянуться в рабочий ритм Нью-Йорка. Поэтому не хочу, чтобы меня отвлекали. — И что, разве не было никого, с кем бы ты не отказался пройтись? Вот тут-то я и рассказал ему о парне, которого видел на показе Дэвида Камерона, и о том, как он исчез. Не прошло и двух минут, как Гарри, сотрудник фотолаборатории, поднялся на крышу и говорит: «Пришел какой-то юноша от Кэти Хардвик, хочет забрать образцы одежды». И в эту секунду на крыше появляется тот самый парень с показа. Я поворачиваюсь к Оуэну и говорю: — Это он. — Кто? — Это — он! — Кто — он? — Да он же! — Ты имеешь ввиду… — Да. Я подошел к молодому человеку и сказал, что могу отдать ему всю одежду кроме платья, которое мы собирались фотографировать для обложки. Я взял его с собой к лифту и провез с крыши до первого этажа. Пока мы ехали, я болтал как какая-нибудь школьница. Всякий раз, когда я рассказываю ту историю, именно в этот момент я поднимаю ладони к голове и пальцами изображаю хлопанье ресниц. Я совершенно бесстыдно флиртовал с этим мальчиком. А он продолжал молчать, и чем более тихим он казался — тем большим идиотом представлялся я себе. Тем временем я продолжал собирать одежду в мешок, поскольку мы находились в нашем «модном чулане», и заявил ему: «Завтра вечером Кэти устраивает у себя в квартире обед в честь моего возвращения в Нью-Йорк». Я надеялся, что в разговоре с ней он об этом упомянет, и Кэти, которая в области тайных гей-намеков совсем не дура, все поймет и его тоже пригласит. Обед следующим вечером получился замечательным, но молодого человека там не оказалось. После обеда я отвел Кэти в сторонку и спросил: — Кто твой помощник? — Това. — Да нет, я имею ввиду не Тову, а того по-настоящему симпатичного парня. — Нежный. — Нежный? — На самом деле его зовут Том, но я его называю Нежным. В то время Кэти была замужем за мужчиной по имени Том Сноуден и говорила, что ей нужно как-то различать «своих индюков», поэтому один Том (муж) у нее именовался Жестким, а второй (Форд) — Нежным. Как я уже говорил, у Кэти голова вовсе не соломой набита, поэтому она прекрасно все поняла и сразу же сказала: «Он отлично тебе подходит. Приезжай на обед в понедельник. Я все устрою». Наверное, на следующее утро, приехав на работу, Кэти тут же завопила: «Эй, Нежный! А ну, иди-ка сюда!» И сказала ему: «Послушай, Ричард Бакли, редактор журналов «Women’s Wear Daily» и «Scene», хочет с тобой прошвырнуться. А он нам очень нужен — нам важно его расположение, — так что бери мою кредитку и иди с ним туда, куда он захочет». В понедельник лил сильный дождь, и в офис Кэти Хардвик я пришел, полагая, что мы отправимся в ресторан. Но нет. В офисе нас ждали томатный суп и сэндвичи с болонской колбасой. Посреди обеда Том встал, извинился и сказал, что должен возвращаться работать. В этот момент я подумал: ну конечно, мне 38, а ему — 25. И он явно не по старпёрам. Трое сбоку — ваших нет. Когда я вернулся к себе в офис, минут через десять после этого зазвонил телефон. Я снял трубку. — Это Том Форд от Кэти Хардвик. Я звоню узнать, можно ли мне поинтересоваться, как вы отнесетесь к перспективе вместе пообедать или выпить как-нибудь вечером. Я был совершенно обескуражен, поскольку начинал думать, что он слегка заносчив, поэтому ответил так: «Ладно. Но сегодня вечером, да и завтра тоже, у меня уже назначены кое с кем встречи. А в среду я уезжаю в деревню и проведу там День Благодарения. Поэтому как насчет следующей недели? Скажем, со среды?» Он ответил, что это было бы прекрасно. Мы оставались на линии всего несколько минут, но он впервые со мной по-настоящему заговорил, и я подумал, что нисколько он не заносчив. А потому сказал: «Послушайте, давайте попробуем договориться на сегодня. Если вдруг мне придется отменить нашу встречу — я предупрежу об этом заранее». И он ответил: «Хорошо». Ладно, я был наадреналинен все 24 часа, потому что у меня не было назначено никаких деловых встреч, и в деревню на День Благодарения я не собирался. Ничего этого на самом деле не было. Во вторник в 16.23 я позвонил ему, сказал, что моя встреча отменилась, и поинтересовался, по-прежнему ли он свободен. На наше первое свидание мы отправились в запущенный дешевый ресторан в верхнем Ист-Сайде под названием «Albuquerque Eats» — не думаю, что он до сих пор существует. Том сидел и строил планы на будущее: «Через 10 лет я покажу свою собственную коллекцию в Париже и стану миллионером. Я сделаю это, вот посмотрите!» А я смотрел на него и думал: «До чего же парень наивен!» Но поскольку болтали мы в основном о других вещах, это больше напоминало разговоры о несбыточных прожектах. Я чувствовал, что всякий раз, когда я заглядываю ему в глаза, все вокруг начинает плыть, и я словно бы погружаюсь в него. Я видел, что он — хороший, благородный человек. Это была не столько физическая, сколько эмоциональная волна. До этого у меня случались разные отношения, поэтому я с подозрением относился к большому количеству вещей, но с Томом боялся повторить те же ошибки, которые допускал с другими парнями. Меня много раз сжигали дотла, поэтому я научился держать людей на расстоянии. И тогда, в канун Нового года, мы никуда не пошли. Мы остались в моей маленькой квартире на Площади Святого Марка. Я преподнес ему маленькую коробочку от Тиффани, в которой лежал ключ от моей квартиры. На следующий день он переехал. Том — восхитительный современный джентльмен. Мы оба в этом отношении старомодны. Мы помогаем дамам сесть за стол и открываем перед людьми дверь. Если вы хорошо воспитаны, люди это замечают. И ценят. Ведь вы проявляете к ним уважение. Когда в 89-м году у меня диагностировали рак горла, Том отказался от общения с некоторыми людьми из-за того, как они на это отреагировали. Мой лучший друг и один из моих наставников умерли — один в 87-м, другой — на год позже. Они умерли от СПИДа, поэтому нашлось немало людей, которые предположили, что и у меня на самом деле СПИД. Некоторые из них отказались от встреч со мной, потому что были уверены, что обязательно этим заразятся. Таких людей Том исключал из своей жизни — и не заговорил бы с ними, если бы вдруг столкнулся на улице. Сейчас я не могу себе представить, как жил бы без Тома. Не могу даже предположить, что со мной будет, если с ним что-нибудь случится. Для меня существует один единственный Том. Он — все тот же человек, которого я встретил 24 года назад: человек с большим сердцем.
Легенды Моды: Том Форд
На его счету возрождение модных домов Gucci и Yves Saint Laurent, запуск собственного бренда Tom Ford и бесконечный список почётных титулов от «Лучшего американского дизайнера» до «Самого сексуального топ-менеджера в мире». Но если бы вы спросили мистера Форда о том, что он считает главным своим достижением, он наверняка ответит: отношения с Ричардом Бакли, с которым за 25 лет так много пережито и так много ещё впереди.
Начало пути
Том Форд — из тех, кого называют самородками. Будущий дизайнер родился в семье простых риелторов из Техаса. Потомственного специалиста по недвижимости из Тома не получилось. Закончив школу, он уехал в Нью-Йорк, мечтая посвятить себя искусству. К высокому Форд пошел окольной тропой, решив для начала попробовать силы в рекламе. Он с успехом участвовал в проектах национального масштаба и быть бы ему американским Фредериком Бегбедером, если бы не… Studio 54.
Том Форд стал завсегдатаем знаменитой «Студии». От заката до рассвета отплясывал под музыку диско в ночном клубе, который считали вторым домом многие легендарные личности. Позже Том признался, что именно тогда понял, что он хочет от жизни, решив посвятить себя моде и осознав свою гомосексуальность.
Желания, как известно, материальны. Вскоре Форд устроился в Chloe специалистом по связям с общественностью. Не за горами был и знакомство с fashion-журналистом Ричардом Бакли, с которым у него завязывается бурный роман. Вместе они пройдут через многие испытания, тяжелейшим из которых станет болезнь Ричарда (у него диагностируют рак). Будут годы борьбы с болезнью и страх потери, которые перевернут мировоззрение Форда. Будет и радость от осознания, что всё наконец позади. Но тогда, в самом начале отношений, они не строили планов, жили моментом и готовились к переезду в Милан. Подвернулся отличный повод: Gucci как раз подыскивали дизайнера женской одежды.
Успех
В Gucci Том Форд быстро обратил на себя внимание, всего через шесть месяцев талантливому дизайнеру доверили разработку мужских коллекций, а затем и аксессуаров. Настоящий прорыв случился в 1994 году, когда Тома Форда назначили креативным директором Gucci. Правда, в нагрузку к завидной записи в резюме Форду досталась внушительная куча проблем: бренд находился на грани разорения, и новому руководителю пришлось спасать модный дом от краха. Форду удаётся попасть в цель: он предложил покупателям утончённые женственные платья, узкие мужские костюмы, нескромные золотые украшения, которые, как прежде казалось, безнадежно вышли из моды. Всего за пару лет Форд вернул Gucci утерянную репутацию и прибыль, а сам из «подающего надежды» превратился в «Дизайнера года» по версии Совета модных дизайнеров Америки.
В 1999 году Тома Форда ждало новое назначение. Владелец Gucci Group Франсуа Пино, вдохновленный успехами компании, выкупил контрольный пакет акций дома Yves Saint Laurent, уверенно идущего ко дну, и предложил Тому позицию креативного директора Yves Saint Laurent Rive Gauche. Скажем прямо, возрождение бренда далось ему нелегко. Форд вытягивал марку из долговой ямы под аккомпанемент скептических комментариев («Куда же этому американцу до французского шика»). Позже Форд скажет: «Каждый день работы был войной». И он её выиграл: к 2004 году Yves Saint Laurent процветал. А Форд вновь «выкинул номер», оставив все свои должности, чтобы пуститься в одиночное плавание.
Tom Ford
В 2005 году мистер Форд запустил собственный бренд Tom Ford. Для начала создал коллекцию женских очков, а следом и первый аромат «имени себя». В своих рекламных кампаниях Форд всегда умело играл на «основном инстинкте». На самых скромных кадрах, для которых позировали порно-модели, флакон духов лежал на обнаженной женской груди. На общественное негодование Том Форд отвечал улыбкой. Ему-то уже давно был известен секрет успеха: чем больше шума, тем выше прибыль. Форд уже как-то шокировал публику изображением обнаженной Софи Даль в рекламе аромата Opium от YSL и модели, демонстрирующей свою интимную стрижку в рекламе Gucci. В одном из недавних интервью Форд сделал нецензурное признание: «Я всегда любил обнажённые тела — мужские и женские. Красота — в естественности. Я и сам скидываю одежду, едва прихожу домой. Всё делаю обнаженным».
Визитной карточкой Тома можно назвать не только откровенные фотосессии, но и его внешний вид. Том Форд, несомненно, один из самых элегантных мужчин нашего времени. Безупречные костюмы, белоснежные сорочки с расстёгнутыми верхними пуговицами и затемнённые очки. Любимый цвет Форда – чёрный. «Я красив, поэтому не считаю нужным одеваться в яркое. Обычно на мне своеобразная униформа: лаконичные вещи, простые часы и запонки», — рассуждает наш герой.
А вот женщин Форд предпочитает одевать довольно броско, но вместе с тем элегантно. Его новую женскую коллекцию поклонники ждали долгие шесть лет. Премьера состоялась совсем недавно. Показ прошёл в обстановке строжайшей секретности. На подиум вышли Бейонсе Ноулс, Стелла Теннант, Наталья Водянова, Джулианна Мур и даже 67-летняя Лорен Хаттон. «Мой стиль и цели изменились. Теперь я работаю для женщин от 25 до 70. Я хочу, чтобы мою одежду носили долгие годы и передавали дочерям», — сказал Форд после показа.
Одинокий мужчина
«Я боюсь, что годы пролетят со свистом и после меня останется лишь гора платьев в музее. Кино – вот, что вечно. Например, фильмы 30-х: вы смотрите в глаза героям, плачете и смеетесь вместе с ними. Эти люди уже давно умерли, но остались живыми навечно. Кино — это целая вселенная, запечатлённая на плёнке», — говорит мистер Форд. Его вселенная — лента «Одинокий мужчина». В ней Том рассказал историю о мужчине, потерявшем в автокатастрофе возлюбленного. Для дизайнера (а теперь и режиссёра) лента стала откровением. В ней он будто пересказывает собственную историю, описывая, что он чувствовал и чего боялся, зная о смертельной болезни возлюбленного.
В отличие от фильма у истории Форда хороший конец: Ричард излечился, рак отступил. Они с Томом вместе по сей день и по праву считаются одной из самых крепких знаменитых пар. «Мой фильм о любви и одиночестве — чувствах, которые испытывал каждый. А ещё о том, что нужно ценить друг друга и жить моментом», — говорит Форд. Он и Ричард Бакли, как и 25 лет назад, живут именно так.
