Джейн Биркин – о молодости в Париже и мужском гардеробе
Отправившись в новое турне в возрасте 71 года, актриса, певица и супруга Сержа Генсбура Джейн Биркин рассуждает о молодости, проведенной в Париже, смерти дочери и непоколебимой любви к предметам мужского гардероба.
Женщины становятся похожи на самих себя только после тридцати. В тот момент, когда они набираются смелости, чтобы признаться в собственном возрасте, показать свое истинное лицо и перестать одеваться для мужей и бойфрендов. Пересматриваю фотографии, сделанные в 1960-х годах, – я на них сама на себя не похожа. Эти наряды! Макияж! Мы выглядели как куклы Барби.
С другой стороны, благодаря этим же фотографиям и популярности, которую они принесли, у меня сложилась удивительная жизнь. Мне могли простить убийство. Я могла заявиться в самый крутой клуб в растянутой футболке, балетках и с корзиной в руках и чувствовать себя хозяйкой положения.
Моя мама (она была актрисой) часто говорила: «Может приложишь немного усилий?» Переодеваться по три раза в день – это было очень в ее стиле.
Но не в моем. Впервые приехав в Париж, будучи тинейджером, я с легкостью могла опознать других английских девчонок – они так же плохо одевались. Имея тот же арсенал вещей, француженки сочетают их намного лучше. Они так красиво выглядели в бархатных повязках, клипсах и шарфах, небрежно накинутых на плечи! Правда после того, как Европу захлестнула волна субкультур, стало модно носить то, что тебе нравится – тогда-то мы и отомстили им сполна. Вы бы видели фотографии Джули Кристи в резиновых сапогах и в дождевике, надетом поверх пижамы, с очками, спадающими с кончика носа. Это было так естественно – и очень по-английски. Получается, чтобы выглядеть стильно – достаточно быть уверенной в себе.
Я нашла свой идеальный образ около 20 лет назад, с тех пор он совсем не изменился. Нет ничего лучше простого кашемирового свитера в паре с широкими джинсами или обычными штанами. Я никогда особо не любила каблуки и всегда хранила верность старым конверсам с подкладом из овчины. Когда кто-то пытался засунуть меня в коктейльное платье, я выглядела довольно скверно.
На вечеринки я ношу старый мужской смокинг – эту вещь определенно стоит иметь в гардеробе. Смокинг можно носить годами, даже если в нем появились дыры.
Я ничего не шью на заказ, кроме пиджаков – мне это не нужно. И я не люблю шопинг. Раньше моя дочь Кейт (Кейт Барри, дочь Джейн от первого брака с композитором Джоном Барри – HB) водила меня по магазинам. После того как она умерла, я не хотела никого видеть около двух лет, пока мой директор не предложил снова начать выступать. Музыка помогла мне отвлечься – я могла больше не думать. И внезапно я нашла чем занять вечера. Выступления и моя лучшая подруга Габриэль – это то, что помогло мне пережить последние четыре года. И мой бульдог Долли! Это чудо, ради которого стоит просыпаться по утрам.
Сейчас я почти не наношу макияж: когда становишься старше, понимаешь, что нужно скрыть, а что показать. В 16 можно нанести столько косметики, сколько захочешь, а в моем возрасте с таким подходом я буду похожа на ведьму. Намного важнее приятно пахнуть.
Я создала свой собственный аромат – L’Air de Rien – с лондонским парфюмером Миллером Харрисом. Это смесь запаха табака, мускуса, нероли и ванили. Что еще посоветовать? Принимайте кальциевые добавки. Недавно играла в прятки со своими внуками и упала на лестнице. Женщины должны заранее позаботиться о костях. И не бегать по ступенькам в носках!
Старение – самая странная вещь в мире. Недавно я сказала своей дочери Лу Дуайон: «Ее больше нет». А она такая: «Чего нет, мам?» «Моей красоты». Однажды вы проснетесь и поймете, что внешний вид больше не соответствует внутренним ощущениям. Самое главное, на мой взгляд, – сохранить хорошее чувство юмора. Рада, что мои девочки тоже этим не обделены.
А еще возраст дарит свободу. Видишь красивого человека – и можешь сказать об этом вслух. И никто не подумает, что ты заигрываешь. Пару дней назад я сказала таксисту, что у него красивый нос. Он был длинным и горбатым, но мне понравился. Он так удивился, что мы чуть не разбились.
Джейн Биркин Джейн Биркин Джейн Биркин
Записала: Наташа Силва-Джелли.
Фото: Julien Weber. Перевод: Жанна Мустафина.
Читайте также: Эрин Уоссон проводит краткую экскурсию по своему дому в Лос-Анджелесе.
Дизайнер и основательница бренда Masterpeace Евгения Линович – об опасных модных играх и осознанном подходе к своему образу.
Джейн Биркин
Поделиться:
Джейн Биркин: икона стиля 70-х — Fresh
Джейн Биркин — актриса и певица, чьи пластинки всегда расходились миллионными тиражами.
Отец Джейн был английским аристократом, капитаном Королевского флота Великобритании и героем Второй мировой войны, а мать пела и играла в театре. В 17 лет Джейн впервые выходит на театральные подмостки в образе глухонемой девушки в пьесе Грэма Грина. С этого начинается ее карьера в качестве актрисы мюзиклов.
Первым мужем Джейн был английский композитор Джон Барри, известный как автор музыки к одной из «Бондиан». Они быстро развелись, но в этом браке у Джейн родилась первая дочь — Кейт Барри.
Для того, чтобы продолжать карьеру актрисы, Джейн переезжает во Францию.
В 1966 году она снялась в легендарном фильме Антонниони «Фотоувеличение», после которого была замечена другими режиссерами.
В 1969-м Джейн увлекалась автоспортом. Простые трикотажные футболки, милитари и армейские ботинки были не просто необходимостью, а частью ее стиля.
Вторым супругом уже известной актрисы стал знаменитый режиссер Серж Генсбур, который был на 20 лет старше жены. Джейн говорила, что эта была любовь с первого взгляда. Они были самой модной парой Франции.
Джейн и Серж так используют в своем гардеробе шарфы и платки, что становятся примером для подражания.
С подачи Сержа Джейн начинает петь. Песня Je t’aime… moi non становится хитом и визитной карточкой Джейн.
С чем носить брилианты? С кардиганом с V-образным вырезом и мини-юбкой:
Это необычное платье позже было примером для многих ценителей бохо на красной дорожке:
Дома со старшей дочерью.
1970
Какие же 70-е без джинсов-клеш? И корзинка, которая долго была любимым аксессуаром актрисы:
небрежно подвернутые джинсы:
1970
Еще до появления отрезных топов на подиуме, Джейн оголяет живот и носит заниженные брюки.
1970
Джейн одной из первых рискнула надеть на себя мини-юбку, свои экстремально-короткие платья она надевала с балетками и ботфортами, демонстрируя стройные ноги.
1970
Минималистичное черное платье-макси, цепочки и маленькая сумочка Louis Vuitton
Мини-шорты — еще одна возможность продемонстрировать стройные ноги.
1971
Свитер с горлом, шорты и гольфы, это сочетание можно и сегодня успешно повторить.
1971
1974
Бретонская полоски и джинсы — простое сочетание, но за Джейн повторяли все, и эту комбинацию тоже.
1974
Обрезанные джинсы, балетки, белая рубашка — базовый набор.
1974
Классика — белая футболка, джинсы, которые любит Джейн и неизменная корзинка вместо сумки.
1977
Локоны и металлический блеск.
Вообще, Биркин никогда не боялась смелых экспериментов, ни в кино, ни в реальной жизни.
В 1981 году она снялась в скандально известной фильме своего тогда еще своего будущего третьего мужа Жака Дуайона «Блудная дочь», в котором была поднята тема инцеста.
1978
Пиджак «с мужского плеча»
Смотрите какой пиджак? Почти как в «Дьявол носит Prada» у Энн:
Клетка:
1979
Белая рубашка — элемент расслабленного стиля на отдыхе
1985
Джейн не застегивала до конца дорогие рубашки. Это выглядело непринужденно и дерзко.
1994
Вы видели модниц в брюках, кроссовках и пальто-оверсайз? Посмотрите, кто был в этом первой:
1994
С тех пор, как Hermes посвятил ей сумочку (Hermes Birkin), она пользуется ей везде.
1996
Джейн послужила примером комбинирования тонких кашемировых свитеров с прямыми джинсами.
2008
Джейн любит свободный силуэт и часто служит примером для любителей одежды оверсайз.
2009
На красной дорожке Джейн никогда не придерживалась правил, о чем кричит ее объемный мохеровый свитер.
2009
Любимый А-силуэт и классические лодочки
2011
Джейн берет свою «Биркин» даже направляясь в спортзал:
2011
Джейн в смокинге с младшей дочерью Lou Doillon на показе Stella McCartney
Актриса родилась 14 декабря 1946 года, сейчас ей 69 лет.
Чтобы не пропускать посты, присоединяйтесь к нашей группе на fb!
Tags: звезды, стиль
Джейн Биркин: Мои семейные ценности | Серж Генсбур
Моя мать была самой смелостью. Она всегда присматривала за моим отцом, который был очень болен. Когда мой отец умер, моя мать снова превратилась из миссис Биркин в Джуди Кэмпбелл. Она была потрясающей актрисой. Она вышла из своей скорлупы. Она снова была собой: очень независимой, веселой, интеллектуальной дамой — и снова смогла выступать, что было ее жизнью до встречи с моим отцом. Я брал ее с собой в свои туры, и нам было очень весело.
От моей мамы, , я научился делать то же самое, что и она.
От своего отца я научился вещам, которые принесли мне большое удовлетворение в жизни. Он был офицером службы пробации и во время [второй мировой] войны работал на французское сопротивление; он был мореплавателем, переправлявшим людей на побережье Франции. Он действительно был необыкновенным героем. Он дал мне огромную совесть. [Когда я был] в танке в Сараево, или в Руанде, или в Бирме [занимался гуманитарной деятельностью], я думал, что «мой отец сделал бы это» — и что он будет гордиться мной или, по крайней мере, не будет разочарован, как он был, когда Я стала актрисой.
Ничто никогда не касалось того, каким веселым было детство . Летние каникулы были счастьем. Мы снимали домашние фильмы с реальными историями. У моего отца было такое обаяние и харизма, и он делал все так смешно.
Слава Богу, моя сестра Линда, , когда я застрял или несчастен. Мне нравится быть с ней и ее мальчиками. Когда мне очень страшно перед выходом на сцену, я звоню Линде.
Она мудрая, разумная, любящая и такая утешительная.
У меня родился ребенок в 19 лет и к 39 годам стала бабушкой. Теперь мои дети одалживают мне своих детей, чтобы я увез их в Бретань. Это божественно. Мне исключительно повезло. У меня не было и недели, чтобы все три мои дочери не звонили по телефону. Моя старшая дочь Кейт [Барри] больше всего похожа на меня. Она фотограф. Она с юных лет носила в руках фотоаппарат Polaroid и постоянно фотографировала своих сестер. Шарлотта [Гензбур] была такой чудесной и правдивой в «Джейн Эйр» — моя младшая дочь Лу [Дуайон] и я сидели там с кухонной булкой между нами и рыдали. Лу была такой милой и такой благосклонной к своим сестрам, и такой интеллектуальной.
Мой первый муж, Джон Барри, , был композитором. Я не могла поверить, что этот утонченный, талантливый гений выбрал именно меня, а не других девушек. Я была так польщена, так взволнована, так влюблена в него. Конечно, мои родители были в ужасе, так как он был женат однажды и имел дочь от помощницы по хозяйству.
У него была довольно колоритная репутация. Мне было всего 17. Я не мог поверить, что он ушел с кем-то еще. Когда я потом вернулся к своим родителям, они были очень хорошими. Они никогда не говорили «я же говорил тебе», они говорили «иди домой». Они были так счастливы, когда я встретила кого-то, кто любил меня так же сильно, как я любила его, и кто был таким теплым. С Сержем [Гензбуром] у него была эта русско-еврейская любовь к моему отцу. Серж вписался. Мой брат был без ума от Сержа, у них было одинаковое чувство юмора.
Если Сережа кого-то любил, он писал для них песни. Я взял песню, которую Брижит Бардо не хотела, чтобы он исполнял, поскольку она была замужем, Je t’aime… moi non plus. Было радостно петь то, что он написал, и видеть его лицо, когда он был счастлив со мной, но также он был абсолютным мерзавцем, если я этого не понимал. Он ударил меня линейкой. Если вы со своим возлюбленным в студии звукозаписи, это может быть так же сложно, как и приятно. Боже, это было больно.
Сейчас он более известен, чем был при жизни. Очень странное чувство быть с мифом. Когда я ушла от него, он написал самые прекрасные песни, с большим красноречием, о боли разлуки. Иногда было легче быть его другом. Он относился к тебе как к взрослой в первый раз. Мне очень повезло, что он не хотел прекращать встречаться со мной и хотел продолжать писать для меня.
Джейн Биркин поет Сержа Генсбура через Японию в Кадагон-холле, Лондон, 31 января, janebirkin.net/uk , cadoganhall.com/whats-on/2013/01/31 90 на Gadoganhall Charglot В своем режиссерском дебюте « Джейн» Шарлотты (выходит 6 мая) Шарлотта Генсбур исследует свои сложные отношения с матерью Джейн Биркин, изображая ряд личных — и временами неловких — вопросы актрисе и модной иконе. В Америке Биркин запечатлен на нескольких старых фотографиях, запечатлевших 19-летие.Иконография в стиле 70-х, озвученная современными СМИ. Однако эта карикатура — тень, в которой выросла 50-летняя Генсбур. «Я могла сравнивать себя только с матерью, — говорит она о своем детстве. У обеих женщин сложились сложные отношения с тем, что они называют «стилем сорванца» (или тем, что мы могли бы определить как андрогинность). Биркин переняла этот стиль сорванца в своем гардеробе, пытаясь отвлечь внимание от своей внешности на свою работу, в то время как Генсбур попала под влияние своей матери и сочла, что это подходит ее фигуре. По словам Генсбура, «для [Биркин] идеальная женщина должна иметь короткие волосы и выглядеть как мальчик», — понятие, которое с самого начала усложняло ее отношения с женственностью. Генсбур, по рождению предназначенный для иконизма моды, много экспериментировала с одеждой в годы своего становления. Как получилось, что вы сняли фильм в одиночку? «Сначала я хотел, чтобы [оператор] Адриен Бертолль сделал свет и кадры, хотя это документальный фильм. Но когда я вернулся во Францию, разразилась пандемия. Я встретился с редактором, и она сказала: ‘ У меня недостаточно. Мне нужно 100 часов, чтобы снять документальный фильм. Так что не ждите, пока придет Адриан. Не ждите, пока вся установка будет идеальной. Просто идите и снимайте сами».
Она известна своей короткой челкой, глазами лани и эмблемами стиля той эпохи: укороченными футболками, синими джинсами и мини-платьями. За исключением того, что это не человек, которого исследует фильм, и не женщина, которую Генсбур узнал.
Дочь двух верных костюмеров, она нашла свои собственные основные продукты (в частности, джинсы и кроссовки). Ее личное путешествие по стилю связано с переездом из Парижа в Нью-Йорк, наличием знаменитых родителей, потерей отца и сестры, рождением детей, близкими друзьями и многим другим, что повлияло на то, как она культивирует себя. персона. В преддверии выхода фильма в прокат в США (удобно приуроченного ко Дню матери) Генсбур побеседовала с Коветером о создании фильма, личном стиле и роли, которую во всем этом сыграла ее мать.
Я очень, очень нервничал [из-за] идеи снимать мою мать, говорить с ней, держа камеру между нами двумя. Когда я вернулся с этой записью (это было действительно плохо снято, потому что я не знал, как использовать эту камеру), мой редактор сказал: «У вас есть пленка». Фильм представляет собой лоскутное одеяло из множества разных моментов. Мне нужны были красивые кадры и плохо держащаяся камера. Это была смесь всего, что придавало смысл поискам моей матери».0005
«Единственное, в чем я был абсолютно уверен, так это в том, что мне не нужны никакие кадры с ней в 70-х, 80-х — то, что мы все видели. Мне очень хотелось сегодня портрет моей мамы — ее эксцентричность, ее сумасшедшая английская сторона, а также вся печаль и страдания, которые она пережила.
В фильме вы оба так интересно говорите о «стиле сорванца» — как она использовала его в тот момент своей жизни, когда хотела, чтобы люди больше сосредотачивались на ее работе. Вы использовали «стиль сорванца» таким же образом в своей жизни?
«У меня другое отношение к этому, потому что [моя мать] как бы навязала мне это, когда я был ребенком. У моей сестры Кейт были длинные волосы. Она была похожа на девушку. Она была красива. У меня было более круглое лицо. [Моя мама] коротко подстригла меня. Я учился в школе с формой, и она покупала мне форму для мальчиков. Я не думаю, что это было причиной моего смущения или неловкости, но это не помогло мне почувствовать, что я девушка или потенциально когда-нибудь стану женщиной.
Незадолго до того, как я потерял отца, я коротко подстригся. Она всегда хочет, чтобы я постригся. Всегда. И она хочет, чтобы мои дети остригли волосы. Для нее идеальная женщина должна иметь короткие волосы и выглядеть как мальчик. У меня андрогинное тело, поэтому [одежда] подходит к моему телу».
Шарлотта Генсбур на фотоколле Jane by Charlotte в Мадриде, Испания;
Фото: Гетти
Шарлотта Генсбур на показе фильма « Джейн» Шарлотты в Довиле, Франция;
Фото: Гетти
Шарлотта Генсбур на показе фильма Джейн в исполнении Шарлотты в Милане, Италия;
Photo: Getty
В детстве как вы пришли к соглашению о том, как вы хотели выразить себя через одежду или искусство с такими публичными родителями?
«Я очень стеснялся. Несмотря на то, что я начал сниматься в кино, когда мне было 12, я был так молод.
Я не [думал] A m Я способен или нет? Я сделал это просто потому, что это было весело, и мне это нравилось. Но физическая часть, я очень, очень ненавидела себя. Я могла сравнивать себя только с матерью и чувствовала, что по сравнению с ней такая уродливая. Это было действительно тяжело. Я бы сказал, что последние 20 лет мне становилось все легче и легче, но, тем не менее, это было не легче, потому что я чувствовала себя красивой. Это проще, потому что я чувствую себя хорошо, когда не такая красивая.
Что касается того, что я носил, то я исследовал свой собственный стиль. Так неловко смотреть фотографии, потому что это было ужасно. У меня был такой плохой вкус. А потом я полностью одела винтажную одежду, потому что снималась в историческом фильме [
Так что я мог носить только брюки. Конечно, я люблю наряжаться, но для моей повседневной жизни это были только джинсы, футболки. Всегда было одно и то же.
У моих родителей была форма. У моего отца было около 10 предметов одежды в шкафу. Вот и все. Каждый день он носил одни и те же вещи. Я чувствовал, что именно так это и было сделано. Так что у меня никогда не было много разных вещей. Позже у меня был очень близкий друг, Николя Гескьер, который начинал в Balenciaga. Для меня это были такие крепкие отношения, когда я смешивала дружбу и моду. Благодаря ему я впервые обратил внимание на моду. Также спасибо моей сестре Кейт, потому что она начала [фотографировать] меня. Она любила моду, поэтому нарядила меня, но я действительно играла в куклу».
В фильме твоя мама так сентиментальна с материальными вещами. Вы находите, что вы похожи в этом отношении?
«Я храню вещи очень-очень долго. Я кладу их в коробки, чтобы мне не приходилось иметь дело с тем, чтобы их отпустить или оставить.
Очень часто время делает это за меня. Я теряю вещи или у меня много вещей испорчено, потому что я спрятал все в подвал. (Во французских подвалах [такая] влажность.) Я шесть лет жил в Нью-Йорке с двумя дочерьми. Мой малыш перешел от трех до девяти. Все ее вещи, все, что осталось у меня, было отправлено на лодке в Марсель и [сгорело в огне]. Это ужасно, но в то же время это способ справиться с этим. Ничего не поделаешь, плачешь, а потом все проходит. Так что это помогло мне думать о материальных вещах [как] не так уж и важно».
Есть ли какие-нибудь предметы одежды, оставленные вам родителями, которые вы храните?
«Пальто, которое я надел, когда умер мой отец, у меня до сих пор. Моя мать совсем недавно рассказывала мне: «Ты надел пальто своего отца и сказал мне, что я хочу быть похожим на него». Я этого не помню. Мне было 19, но я думаю, что это не она придумала. У меня, конечно, есть его туфли, его белые Repettos, которыми я очень дорожу. Его футболка с надписью «Джейн» и ее розовая футболка с надписью «Серж».
Она также подарила мне две куртки от Saint Laurent. И платье тоже. Я храню их, но не смотрю на них. Вы просто знаете, что они там».
Шарлотта Генсбур с другом и креативным директором Saint Laurent Энтони Ваккарелло;
Фото: Гетти
Теперь, когда вы стали старше, носили ли вы какую-либо униформу? И есть ли утешение в разработке униформы, в которой вы чувствуете себя комфортно?
«Я всегда возвращаюсь к джинсам. Это единственное, что я могу носить. Я всегда на полу. Теперь у меня есть собака. Мне нужно чувствовать себя комфортно. Так что это вопрос поиска правильной пары джинсов. Это еще одна очень, очень, очень важная тема для меня. И иногда меняю. Последние [несколько] лет это был только Сен-Лоран — Энтони Ваккарелло — и он делал разные стили джинсов. Мне повезло, что он сшил для меня джинсы, которые идеально подошли. Но теперь мне нравятся более мешковатые [стили]. Я больше не хочу чувствовать себя жесткой.
Есть что-то мощное в том, чтобы надевать мужскую одежду.
«Я люблю [когда] моя дочь носит мои вещи, которые ей велики. Даже футболка, которая слишком велика для ребенка, я нахожу действительно очень очаровательной. Это то, чему я пытаюсь подражать, но, конечно, это совсем не так очаровательно».
Вы много говорили об экспериментах с анонимностью, когда переехали в Нью-Йорк. Были ли риски, на которые вы шли в плане стиля, когда отрывались от всех, кого знали?
«Абсолютно. Я обнаружил спортивные штаны».
Америка сделает это с тобой.
«Не в начале. Вначале я придерживался своего французского парижского стиля.
