Джуд лоу молодой папа фото: Джуд Лоу боялся, что ему будет стыдно перед детьми за пляжную сцену в «Новом папе»

2 2048×1365

— проголосуй за фото Джуд Лоу (Jude Law) (фото-рейтинг)

Лучшие наряды в сериале «Молодой папа» Паоло Соррентино: образы Джуда Ло на экране | GQ

«Молодой папа» Паоло Соррентино – безусловно, один из самых красивых сериалов сезона. Не только благодаря выдающейся операторской работе, четко выстроенным кадрам, чарующим итальянским пейзажам и непревзойденной игре Джуда Ло, но и во многом благодаря великолепным костюмам понтифика-бунтаря. Мы не удержались и выбрали 11 лучших образов молодого папы.

1. БОЛЬШАЯ БЕЛАЯ ШЛЯПА

Широкополая белая шляпа, бросающая густую тень на лицо – мы бы не удивились, увидев такую на Pitti Uomo.

2. ДО ТОГО КАК ОН СТАЛ ПАПОЙ

До того, как стать папой, Ленни был простым священником – но даже под черной рясой носил рубашку с французскими манжетами и серебряными запонками. Этот костюм, к слову, сшили Giorgio Armani.

3. СПОРТИВНЫЙ КОСТЮМ

Когда папа не исполняет «служебные обязанности», он в основном ходит в белоснежном спортивном костюме – из кашемира. А как иначе?

4. ПОВСЕДНЕВНЫЙ НАРЯД ПАПЫ

Повседневный наряд, в котором понтифик ходит большую часть сериала, идеально отражает вкус Ленни Белардо – человека, не папы. Простая белая ряса без излишеств, но с изящными деталями вроде обшитых тканью крупных пуговиц, сидящая, насколько это возможно, по фигуре – этакий папский вариант серого делового костюма.

5. БОЛЕЕ ТОРЖЕСТВЕННЫЙ БЕЛЫЙ НАРЯД

Кроме обычного белого одеяния, у Пия XIII есть чуть более торжественный вариант. Золотая вышивка добавляет папе определенного величия, но все-таки, в отличие от остальных костюмов, не вызывает священного трепета.

6. НАРЯД ДЛЯ ОБРАЩЕНИЯ К НАРОДУ

Для своего первого обращения к верующим Пий XIII выбирает традиционное облачение с красной мантией, обилием золота и кружев – жаль, что народ его так и не увидел.

7. ЛУК ДЛЯ КРЕЩЕНИЯ

Как ни прискорбно для Ленни, папе все-таки иногда приходится работать – во время крещения приходится надеть митру (головной убор) и паллий (ленту на шее). Он этим явно недоволен, но что поделать – литургия.

8. ЛУК ДЛЯ ОБРАЩЕНИЯ К КАРДИНАЛАМ

Для своего обращения к кардиналам Пий XIII выбирает свой самый устрашающий наряд: средневековое облачение и огромную папскую тиару, в последний раз надевавшуюся понтификом в 1963 году (в реальности она до сих пор хранится в Базилике в Вашингтоне). Прибавить сюда процессию с опахалами и трон на носилках и становится понятно, почему кардиналы остались в таком трепете.

9. ЗЕЛЕНОЕ ОБЛАЧЕНИЕ ПАПЫ

Скорее всего просто ради разнообразия, чем ради эффекта, Пий XIII иногда надевает зеленое облачение – чтобы показать, что умеет сочетать не только золото, белое и красное. Стоит признать, что зеленый цвет ему идет даже больше красного.

10. ОБЛАЧЕНИЕ ДЛЯ ОБЩЕНИЯ С ЧИНОВНИКАМИ

На встречу с председателем совета министров Пий XIII приходит в невероятном облачении с длинной мантией, обилием золотой вышивки и огромной золотой брошью, украшенной бриллиантами, на фоне которого самый влиятельный человек Италии в своем идеальном черном костюме выглядит чуть ли не прислугой. Чтобы не забывали, кто в Ватикане главный.

11. ПИЙ XIII – РОК-ЗВЕЗДА

Но все-таки, несмотря на всю показную скромность, Пий XIII – рок-звезда. Горностаевая мантия и черные солнцезащитные очки – тому доказательство.

Фото: кадры из сериала «Молодой папа»

Часто проверяете почту? Пусть там будет что-то интересное от нас.

Джуд Лоу — о «Новом папе», кайфе 40-летних и любимой газировке Соррентино :: Герои :: РБК Стиль

Сериал «Новый папа» — продолжение «Молодого папы» Паоло Соррентино — стартует на стриминговых сервисах уже 10 января. И в этот раз нас ждет не один папа, а сразу два: соперничество за папский престол развернется между героями Джона Малковича и Джуда Лоу (конечно же, Соррентино не мог позволить звезде первого сезона пролежать в коме все последующие серии). На Венецианском кинофестивале, где состоялась премьера двух эпизодов нового сериала, голливудский корреспондент Нелли Холмс разузнала у Лоу, каково ему было возвращаться к роли Пия XIII и не боится ли он праведного гнева католиков за столь вольный подход к образу папы римского.

— В январе 2020 года мы ждем премьеру сериала «Новый папа». Скажите, было ли вам проще второй раз работать над ролью Пия XIII?

— Было интересно взяться снова за эту роль: она мне по-настоящему нравится. Хотя, когда Паоло (Паоло Соррентино, режиссер сериала. — «РБК Стиль») озвучил идею снять продолжение, мы сильно удивились. Было понятно, что для развития образов нам понадобится приложить экстраординарные усилия, ведь в «Молодом папе» мы уже рассказали полную, насыщенную событиями и вполне однозначно завершенную историю. Но сложные задачи — это всегда интересные задачи. У Паоло получилось найти новые драматические конфликты и сделать сюжет динамичнее. В творческом плане я доверяю ему безоговорочно: это режиссер с безупречным вкусом, уникальным видением любой ситуации и острым чувством баланса, которое помогает ему достигать высочайших результатов и при этом создавать для актеров легкую атмосферу на площадке. Я уже не говорю о том, что Паоло — человек выдающегося остроумия и работа с ним всегда в удовольствие. Во второй раз погружение в сюжет было еще увлекательнее, потому что мы все уже находились на одной волне: между нами был тот особый уровень молчаливого взаимопонимания, который позволяет работать быстрее и, что важно, раскованнее.

— В детстве мы относимся к религии, как к сказке: в историях постоянно происходят чудеса и великие силы помогают хорошим людям. С возрастом растет уровень цинизма, с которым мы относимся к вере. Роль папы провела вас через такие аспекты религии, как борьба за власть и деньги. Изменило ли это ваше личное отношение к вопросу?

— И Паоло, и я вместе с ним четко разделяем веру и религию, в частности католицизм. Вера живет в сердце, в то время как католическая религия представляет собой поле для удовлетворения политических амбиций. На мое личное отношение съемки в сериале не повлияли никак.

— Но какие-то неожиданные ракурсы для вас открылись?

— Скажем так, я открыл для себя театральность института церкви. Раньше я не проводил параллель между церковными ритуалами и театром, а театр, как вы знаете, стал важной частью моей жизни (Джуд Лоу регулярно появляется в театральных постановках с 1987 года. — «РБК Стиль»). И вдруг я обнаружил в себе неожиданную страсть ко всем этим вычурным костюмам, многоактным церемониям, к сценарию ритуальных действ — история тут же стала для меня более личной. Думаю, самый опасный момент в вопросе веры — вероятность погрязнуть в догматах: если воспринимать все слишком буквально, можно существенно усложнить себе жизнь. В новом сезоне мы поднимаем вопросы фундаментализма — и не только католического, а как такового вообще, ведь это актуальная проблема современного общества.

© instagram.com/paolosorrentino_real/

— Помните ли вы момент, когда Паоло Соррентино предложил вам роль выдуманного понтифика? Какой была ваша первая реакция?

— Уже довольно давно я составил себе список людей, с которыми мне хотелось бы поработать, и Паоло Соррентино занимал в нем одну из первых строчек. Страстное желание оказаться с Паоло на съемочной площадке появилось после просмотра «Великой красоты». И тут вдруг совершенно неожиданно я получаю электронное письмо, в котором он сам просит меня о встрече в Лондоне. Должен сказать, я никогда раньше не получал предложение о встрече с режиссером в письменной форме — но таков Паоло. И вот мы сидим друг напротив друга, Паоло курит, пьет вишневую Coca-Cola Zero и делится своей идеей. А я ловлю себя на мысли, что если кто и может рассказать такую историю максимально деликатно и с уважением ко всем сторонам, то только он. Я был заинтригован. Мне интересны все эти размышления о человеке веры, который достиг высшей точки в карьере и столкнулся с конфликтом собственных убеждений и реального мира. Выйти из зоны комфорта и поработать над сложным противоречивым персонажем — с Паоло я готов делать все, потому что безоговорочно доверяю его гению.

— В чем его секрет? Как бы вы описали его кинематографический стиль?

— Обожаю стиль Соррентино. У Паоло нет ничего стандартного: ни съемок, ни монтажа, ни работы с актерами. Он не снимает одного персонажа за другим, а вместо этого берет каждый кадр в особой перспективе и словно проплывает между сценами, будто незримо присутствует в моменте как участник событий. Камера у него всегда там, где стоял бы еще один персонаж, — просто мы его не видим. Думаю, именно поэтому любая история у него получается очень личной: он одновременно управляет сюжетом и участвует в нем. Понятия не имею, как у него получается, но он умеет находить красоту в самых банальных вещах, более того — он умеет делать это банальное и мирское самыми притягательными элементами своего кино. Конечно, во многом красота фильмов Соррентино — это, помимо прочего, заслуга его постоянного оператора Луки Бигацци. Лука, кстати, в этом году был отмечен на Венецианском кинофестивале за вклад в искусство.

— Вы сказали, что Паоло Соррентино с легкостью может заставить вас выйти из актерской зоны комфорта. Мне интересно, чем отличается его метод работы с актерами от подобной работы других режиссеров?

— Паоло немногословный и уж точно не «громогласный» режиссер: он не вбегает в кадр после дубля с миллионом комментариев или ворохом новых идей. Зато он предельно конкретен в сценарии: в тексте всегда детально прорисована атмосфера комнаты, обозначена музыка, которую будут использовать, глубоко продумано каждое слово в каждом диалоге. Я бы сказал, Паоло Соррентино фактически текстурирует свои сценарии — такие они у него живые и объемные. Но что мне импонирует особенно, Паоло всегда открыт к диалогу: любые вопросы, малейшие сомнения, сиюминутные мысли — с ним легко делиться и обсуждать, ведь он по-настоящему умеет слушать. И умеет воодушевлять, мотивировать, убеждать в том, что ты действительно можешь это сделать, что никто лучше тебя это не сделает. Он не из тех режиссеров, которые говорят что-то вроде: «О, нет, так не пойдет — тебе следует быть эмоциональнее». Скорее, он попросит прибрать эмоции, не раскрывать их все, сохранить интригу, развиваться вместе с сюжетом. Любой актер чувствует себя уверенно, когда рядом такой внимательный и тонкий режиссер.

— Можно ли сказать, что Паоло Соррентино идеально подбирает актеров на роли?

— Он умеет любого актера заставить поверить, что он идеален для роли.

— Вы верующий человек? Есть ли у вас какая-то жизненная философия или особые ритуалы, которым вы следуете?

— Да, я, скорее, верующий человек. Но я глубоко убежден, что вера — это интимный вопрос и обсуждать его публично как минимум странно. Я могу сказать лишь, что моя вера естественного характера. Она для меня — источник энергии, спокойствия. Благодаря вере я учусь справляться с испытаниями, а испытания были и будут всегда — это одно из свойств жизни. Но ритуалы… Боже, из ритуалов в моей жизни есть только семейные обеды.

© instagram.com/paolosorrentino_real/

— Чувствуете ли вы, что ваша популярность дает вам некую власть? И если да, то комфортно ли вам с этим?

— Я стремлюсь к жизни, которую описал бы как «нормальную»: гулять по родной деревне, заходить в лавку за овощами или другими покупками — это доставляет мне радость. Особенно я стремился к такой простоте, когда мои дети были маленькими, потому что мне казалось, что так им будет проще и правильнее расти. То есть мне нравится иногда забывать, что я известный актер, хотя, положа руку на сердце, скажу, что это практически невозможно сделать. Не знаю, комфортно ли мне с моей популярностью, но благодаря ей я могу позволить себе многие вещи, которые составляют уникальную часть моего жизненного опыта. Популярность открывает многие двери, за которыми находятся иногда феноменальные вещи, — бесспорно, это привлекает.

— Можете привести несколько примеров?

— Например, я могу бывать в самых потрясающих местах на планете. Вот я прилетел, например, на фестиваль в Венецию и сел в лодку, которая уже ждала меня, — разве это не вызывает приятное волнение? Это захватывающе, и мне нравится удивляться и быть благодарным за каждый подобный день, потому что я не жду, что все будет длиться вечно. Принимать подобное как само собой разумеющееся — не самая здоровая позиция, на мой взгляд.

Вы вот спросили меня о власти. Моя популярность дает мне власть над моей профессиональной жизнью: власть выбирать, что делать и с кем работать, власть над получившимся в итоге продуктом, помимо прочего я могу влиять на то, чтобы кого-то пригласили в проект и так далее. Это власть творческого плана — она не диктует, а создает. Но людей, конечно, больше заботит то, что они видят: что я могу позволить себе лучшие столики в ресторанах, могу гулять по улицам и площадям, закрытым для широкой общественности. Но все имеет цену. Любой мой отпуск проходит в раздумьях о том, как избежать встреч с папарацци. Любой тихий семейный ужин в каком-нибудь ресторанчике может превратиться в бесконечное фотографирование. Все относительно. Однако я принимаю правила игры — спокойно отношусь ко всем проявлениям моей популярности.

© Marilla Sicilia/Archivio Marilla Sicilia/Mondadori Portfolio via Getty Images

— Вы сказали, что стремитесь к «нормальной» жизни и даже к попыткам папарацци снять вас за ужином с семьей сегодня относитесь более-менее спокойно. Но я помню вас 20 лет назад, и тогда вы очень болезненно реагировали на интерес публики к вашей личной жизни. Вам хотелось быть известным исключительно своими актерскими работами, а не в качестве персонажа светской хроники. Что помогло вам изменить отношение к ситуации?

— Да не было чего-то такого особенного, что помогло мне. Просто с опытом я пришел к мысли, что в моих силах контролировать свои реакции на что бы то ни было. Меня что-то расстраивает только потому, что я решил расстроиться. Следовательно, если я выберу другую реакцию, смогу сохранить свое эмоциональное здоровье. Мои эмоции, мои мысли и чувства — это все в моей власти. Я пришел к этому пониманию лет 8–9 назад. Помню, примерно тогда я посмотрел фильм Джадда Апатоу «Приколисты». Там в одном эпизоде герой Адама Сэндлера рассуждает о том, что в 20 лет мы хотим, чтобы нас заметили. И в 30 мы в определенном смысле хотим того же. А вот уже в 40 мы думаем о том, чего бы поесть. Вот как раз где-то ближе к 40 я и перестал заботиться о том, воспринимают ли меня серьезным актером, расслабился и начал кайфовать.

— То, как Соррентино показывает папу римского на примере вашего персонажа, а затем и персонажа Джона Малковича, по мнению глубоко религиозных людей, чистой воды богохульство. Чувствовали ли вы какой-то дискомфорт, показывая в таком ключе столь значимого для огромного числа людей авторитета?

— Совершенно никакого дискомфорта. Я всегда знал и чувствовал, что Паоло делает сериал с огромным уважением к вере и без малейшего желания раскритиковать или обидеть кого бы то ни было. Ему просто нравятся неординарные сюжетные повороты, из ряда вон выходящие сценарии. Паоло с огромным интересом изучает и раскрывает публике человеческие души со всеми их противоречиями и сомнениями — он будто держит зеркало на уровне ваших глаз, чтобы вы сами все увидели и поняли. Показать на экране того, кто максимально обременен правилами и обязанностями, — разве это не идеальный сценарий для исследователя поведения души? Разве папа римский, теряющий веру потому, что Бог не желает с ним говорить, не гениальный по своей сложности персонаж? Но весь этот проект ни в коем случае не расследование внутри церкви или документальная история. Паоло на примере церкви исследует общество в целом и делает это, повторюсь, с огромным уважением.

— В новом сезоне ваш герой сталкивается с двумя вызывающими неловкость у официальной католической церкви вопросами: смертью и сексом. При этом в самом сериале этой неловкости нет: и то, и другое показывается запросто и без нарочитой святости.

— Для актера возможность сыграть человека, который вернулся с того света (или, по крайней мере, которому сказали, что он оттуда вернулся), — невероятная возможность исследовать самые глубокие тайны души. Интересно ведь наблюдать за тем, кто старается завершить начатые дела или испытать неиспытанные удовольствия, зная, что время его ограничено. А что касается секса… Я не думаю, что мы сообщим что-то новое людям, ведь мир и так знает, что в католической церкви определенно есть проблемы сексуального характера, — газеты шумят об этом не первый год. Да что там газеты, сам действующий папа римский признает необходимость поднимать подобные вопросы, так как конфликт внутри института уже трудно игнорировать. И снова не постесняюсь повториться: Паоло очень деликатно и со вкусом раскрывает эти темы — в нашем сериале нет никакой грязи и пошлости.

— Давайте поговорим о Венеции…

— Я часто здесь бывал раньше и бываю сейчас. Думаю, я знаю Венецию достаточно хорошо. Здесь у меня есть добрые друзья — настоящие венецианцы. Я поддерживаю Фонд венецианского наследия Venetian Heritage, который помогает восстанавливать и сохранять этот волшебный город. Для меня особым удовольствием было прилететь сюда на съемки «Нового папы» и провести тут январь и февраль. Я, кстати, думаю, что зима — лучшее время для посещения Венеции, хотя это не сезон и многие хорошие рестораны закрыты. Зимой город пуст, здесь бывает морозно и туманно, но изредка видно и солнце — все это безумно красиво. Улицы безлюдны — ты можешь гулять сам по себе. Помню, как зашел в Собор Святого Марка в 4 утра — и он совершенно пустой, представляете? Это невероятное ощущение: стоять в центре одного из самых посещаемых мест в полном одиночестве. У нас проходили съемки на площади Святого Марка и, чтобы гарантировать ее пустоту, мы снимали ночью или ранним утром — вот почему я оказался там в такое время. Еще в Венеции мне нравится одна церковь с четырьмя святыми наверху. Как же она называется… Не помню, к сожалению. У нее зелено-белый интерьер — вам стоит сходить и посмотреть, она находится с другой стороны площади Святого Марка. Эту церковь как раз восстановил Фонд венецианского наследия, который я поддерживаю.

— Насколько вы политичны?

— Актеры тоже люди со своими политическими убеждениями и мнениями. Я свою политическую позицию и взгляды сформировал давно и так же давно решил никогда ни с кем эту тему не обсуждать. Разумеется, я не профессиональный политик (и не всем нужно ими быть), но я считаю, что каждый ответственный гражданин какой бы то ни было страны старается держать руку на пульсе и формулировать свое мнение о происходящем в мире. Я всегда принимаю участие в голосовании независимо от уровня и темы — для меня это значит быть активным гражданином, иметь мнение, которое мне важно донести до ответственных за принятие решений лиц. Я много читаю, слежу за событиями, ищу информацию в разных источниках — мне важно знать, что я воспринимаю ситуацию не однобоко. Я вырос в семье, где все голосовали за лейбористскую партию, поэтому, когда я смог принимать участие в выборах, тоже стал голосовать за лейбористов. Но времена и люди меняются, менялись и мои политические взгляды — то в одну, то в другую сторону. Не буду говорить, за кого голосую сегодня, скажу лишь, что мое мнение основано на актуальной информации и глубоком анализе ситуации.

— Вы переживаете, что высказанную вами позицию могут счесть за агитацию?

— Компьютер сегодня может сгенерировать любое изображение для любых целей. Мне даже не нужно ничего говорить — кто-то просто может приделать мою голову к любой записи или любому фото и использовать это в своих целях.  

Сын Джуда Лоу, Рафферти, — точная копия его отца в красивых снимках с Миланской недели моды

Сын Джуда Лоу поразительно похож на своего знаменитого отца — и фотографии с Недели моды доказывают это!

23-летний Рафферти Лоу вышел на показ Valentino на Неделе моды в Милане в воскресенье, демонстрируя сверхъестественное сходство со своим отцом.