Мирей Гильяно «Француженки не толстеют»
Мирей Гильяно
Француженки не толстеют
Выберите магазин
-
бумажная
595₽
494₽
Купить
615₽
492₽
Купить
Купить
Рекомендуем
Описание
Идеальное чтение для тех, кто хочет похудеть, не отказываясь от радостей жизни.
— Marie-Claire
Настоящая француженка обожает вкусно поесть и никогда не страдает от лишнего веса. Как ей это удается? Легче легкого! Мирей Гильяно раскрывает маленькие секреты, позволяющие любой женщине на земле стать француженкой. Долой бесполезные и мучительные диеты, изнуряющие часы в спортзале, жертвы и самоограничение ради стройной фигуры. Наслаждение пищей – не враг красоты, а прямой путь к ней. Достаточно лишь открыть в себе француженку по простому рецепту Мирей Гильяно.
«Помимо правил питания, а именно им посвящена книга, я расскажу о принципах здорового образа жизни — они тоже должны доставлять удовольствие. Как и питание, они исключают радикальные меры (физические, эмоциональные, интеллектуальные, духовные или финансовые) — нужно только чувство гармонии. К этим принципам относятся проявления французского дзен (так я это называю), их можно быстро и легко освоить и практиковать повсеместно (большинство француженок не ходят в спортзалы, но если вы сторонница физических упражнений — a chacun son goût!*). Даже французы понимают, что жизнь состоит не только из еды, поэтому здесь вы познакомитесь с французским отношением к ее другим сторонам, таким как любовь и веселое настроение. С самого начала и до конца нужно помнить изречение Монтеня, актуальное ныне, как никогда: «В здоровом теле здоровый дух». Чтобы сохранить и то и другое, есть только одно средство — joie de vivre* (у американцев нет точного эквивалента этого выражения). Предлагаю вашему вниманию несколько историй — признаться, их довольно много.От роли рассказчика я получаю такое же удовольствие, как от еды и напитков. Эти истории познакомят вас с основными законами питания, но я надеюсь, что они вам понравятся и comme ça*. В отличие от обычных книг о диетах в моей книге не навязываются схемы, обязательные для исполнения, — вам просто надо ее прочесть. Научиться правильно питаться — все равно что выучить язык: идеальный результат возможен лишь при погружении в среду».
— Мирей Гильяно
От роли рассказчика я получаю такое же удовольствие, как от еды и напитков. Эти истории познакомят вас с основными законами питания, но я надеюсь, что они вам понравятся и comme ça*. В отличие от обычных книг о диетах в моей книге не навязываются схемы, обязательные для исполнения, — вам просто надо ее прочесть. Научиться правильно питаться — все равно что выучить язык: идеальный результат возможен лишь при погружении в среду».
О книге
Вспомните изыски французской кухни, их умопомрачительные пирожные… Но француженки почему-то не толстеют! Рассказ Мирей Гильяно о том, как у них это получается, дополнен простейшими рецептами невероятно вкусных блюд.
Library Journal
Как не вдохновиться книгой о здоровом образе жизни, расхваливающей достоинства хлеба и шоколада и предлагающей мудрые советы в духе «Жить без макарон? Даже и не думайте»!
The Washington Post
Уроки Мирей Гильяно — это превосходный способ выработать в себе разумное отношение к питанию и физическим нагрузкам.
San Francisco Chronicle
Отзывы читателей
Отзывы отсутствуют
Оценок пока нет
Авторизуйтесь, чтобы написать отзыв
Француженки не толстеют [Мирей Гильяно] (fb2) | КулЛиб
Мирей Гильяно Француженки не толстеют
Француженкам, которые не толстеют
Что может быть важнее еды? Разве для самого беспечного прожигателя жизни создание блюд и ритуал их подачи на стол не сродни религиозному обряду? Разве не отражается целая культура в этих скрупулезных приготовлениях, освещающих победу духа над неистовым аппетитом?Валери
Published by arrangement with The Robbins Office, Inc.
© Mireille Guiliano, 2005, 2007
© А. Богданова, перевод на русский язык, 2005
© А.Бондаренко, художественное оформление, макет, 2014
© ООО «Издательство АСТ», 2014 Издательство CORPUS ®
Табличка мер и весов
1 фунт ………….. 453,6 грамма 1 кварта …………. 0,95 литра 1 унция ………….. 28,3 грамма 1 фут ……………. 30,48 сантиметра 1 дюйм ………….. 2,54 сантиметра
Введение
Как бы ни развивались в будущем франко-американские отношения (временами и впрямь находящиеся на грани разрыва), мы не должны терять из виду замечательные достижения французской культуры. Приходится признать, что одно славное завоевание и по сей день остается в тени, хотя давно известен антропологический закон: француженки не толстеют.
Я не врач, не физиолог, не психолог, не диетолог, не какой бы то ни было другой «лог», который изучает людей или оказывает им профессиональную помощь. Однако я родилась и выросла во Франции и всю жизнь в оба глаза смотрела на французов.
И вот le jour est arrivé![2] Неужели все дело только в природе? Неужели за время степенного вращения колеса эволюции на свет появился совершенно особый генотип стройных женщин? J’en doute[3]. Нет, просто француженки придерживаются системы, то есть помнят о трюках – о серии хорошо отработанных приемчиков. Я родилась среди них и своим счастливым детством и отрочеством обязана урокам, усвоенным от маман, но в юности я вдруг сбилась с верного пути. По обмену я приехала на учебу в Америку, и здесь на меня обрушилась катастрофа, к которой я была абсолютно не готова, – катастрофа весом в двадцать фунтов. Из-за нее мной овладело уныние, и я приложила немало усилий, чтобы вернуться к прежнему состоянию. К счастью, у меня нашелся помощник – наш семейный врач, которого я до сих пор зову Доктор Чудо. Благодаря ему я заново открыла передаваемую из поколения в поколение гастрономическую мудрость французов и вернула себе фигуру. (Да-да, это самая настоящая американская история – притча о падении и спасении.
Вдобавок ко всему, чтобы привлекательно выглядеть, нам нужно ухитряться сохранять здоровье. Однако давайте разберемся: большинству из нас не удается поддерживать устойчивый, здоровый вес даже ценой самоограничений. Шестьдесят пять процентов американцев имеют лишний вес: вмиг раскупаются книги о диетах, написанные подчас как учебники по биохимии. Не важно, каково их количество в данный момент, а на подходе уже новый десяток им подобных. Неужели диетология и впрямь развивается столь же стремительно, как торговля? В любом случае спрос не уменьшается. Почему? Почему миллионные тиражи чудес не покончат раз и навсегда с нашими бедами? Прямо скажем, все это не что иное, как «необоснованный экстремизм».
Большая часть книг о диетах основана на радикальных методиках. Экстремизм французы никогда не поддерживали, если не считать краткого правления якобинцев в XVIII веке. Америку, напротив, привлекают иные системы взглядов, быстрые решения и чрезвычайные меры. Как и во всех прочих сферах, подобный подход давно отразился и на вопросах диеты, но жить так нельзя.
И наконец, решающий аргумент против экстремальных методов: они упускают из виду особенности нашего обмена веществ. Пишут подобные инструкции, как правило, мужчины, а им редко приходит в голову, что женская физиология – нечто совершенно особенное. Ведь женский метаболизм с годами меняется: двадцатипятилетняя женщина борется с лишним весом иначе, чем дама сорока пяти лет.
Описанные мной случаи и рецепты, возможно, пойдут на пользу любому, однако эта книга предназначена главным образом для женского пола, и в ее основе лежит исключительно мой женский опыт. Она сослужит службу не только американкам, но и женщинам всего развитого мира, которые загружены на работе, живут в условиях стресса, глобализации, зависят от разнообразных проблем, свойственных обществу XXI века. Моя книга не для тех, чей лишний вес напрямую угрожает здоровью и кому необходима медицинская диета. Я обращаюсь к тем, кому нужно сбросить килограммов пятнадцать, а таких очень много. Впрочем, как мультфильмы про Тинтина, мое сочинение подойдет всем возрастам, от семи до семидесяти семи, и я бы посоветовала обращаться к нему в разные периоды жизни.
Поскольку француженки живы не хлебом единым и тем более не продуктами с высоким содержанием белка, я предлагаю многогранную систему жизни, поведения и мировоззрения, поддающуюся освоению. Каждая может воспользоваться моими меню и рецептами на скорую руку и плюс к этому, bien sûr[5], научиться двигаться. А еще я тешу себя мыслью, что мужчины любой национальности почерпнут в моей книге полезные сведения о противоположном поле.
Итак, в чем же секрет француженок? Как объяснить, почему по парижским бульварам прогуливаются немолодые дамы с фигурами двадцатипятилетних девушек? В нижеследующих главах сопоставляются наблюдения, сделанные мной за время пребывания в Париже (ежегодно я провожу там около трех месяцев), в Нью-Йорке, в разных районах Соединенных Штатов и всей нашей планеты. Приглашаю читателей поразмыслить над различиями и выбрать для себя путь к здоровому образу жизни.
Для начала замечу, что француженки вообще ничего не знают о тех килограммах, из-за которых мучаются их американские сестры.
Болтовня по поводу диет, которую я слышала на вечеринках в Америке, француженку привела бы в ужас. Во Франции не принято говорить о «диете», тем более с посторонними людьми. Мы разве что поделимся парочкой новых рецептов с очень близкой подругой – воспитание, основанное на старом французском правиле. Обычно мы обсуждаем приятные темы: впечатления, семейные дела, увлечения, идеи и взгляды, политику, культуру и, разумеется, питание, именно питание, но ни в коем случае не диеты.
Француженки с удовольствием едят сколько душе угодно и остаются стройными, а американки обычно видят в этом противоречие – и придают ему слишком большое значение. Француженки не пропускают ни одного приема пищи и не заменяют их коктейлями для похудания. Их завтрак состоит из двух-трех блюд, и еще три (иногда четыре) блюда они съедают за обедом. И непременно с вином, bien sûr. Как им такое удается? Что ж, это целая история. Совершенно особая история. Всего одно замечание: француженки «едят головой» и не встают из-за стола с ощущением набитого желудка или с чувством вины.
Главное – понять, что «мало» может оказаться «много», и научиться есть все в умеренном количестве. Также стоит внимательнее отнестись к количеству потребляемых калорий и пить много воды. Мы ведь уже не работаем по восемнадцать часов в день на шахте или ферме, да и эпоха палеолита, отмеченная охотой и собирательством, давно миновала. Тем не менее американцы в массе своей потребляют по крайней мере на 10–30 процентов больше, чем необходимо, и вовсе не ради выживания, а ради удовлетворения психологического голода. Секрет состоит в том, чтобы контролировать и усмирять аппетит, выбирая, как, когда и в чем нужно себе отказать. Чудесное чувство удовлетворения, испытанное вами благодаря новому рациону (удовольствие окажется еще больше, хотя есть будете меньше), побудит вас и дальше следовать по пути здоровья. Прежде всего усвойте самое главное правило француженок: себя необходимо перехитрить.
Многие диетологи и дорогостоящие методисты предлагают разумные программы, но за разъяснения, как им следовать, требуют целого состояния.
Деньги, потраченные на избавление от лишнего веса, несоизмеримы с результатами. Большинство женщин не могут позволить себе пойти на прием к врачу или диетологу, записаться в оздоровительный клуб, посетить спа-салон или придерживаться определенного питания. Во что вам обойдутся секреты француженок?
На самом деле совсем недорого, если не учитывать стоимость книги. Мой личный метод требует только того, что есть в распоряжении любой женщины. Единственный нужный вам прибор – это весы, чтобы в чрезвычайно важные первые три месяца проверять вес продуктов. Возможно, вы решите приобрести машину для йогурта, если захотите питаться le vrai yaourt[6], ключевым элементом моей программы. Если вам уже за сорок, купите гантели, чтобы держать себя в форме. C’est tout[7].
Я начну со своего детства во Франции, а затем расскажу, как в молодости столкнулась с проблемой лишнего веса. Первый тревожный сигнал организма заставил меня искать помощи в испытанных временем французских правилах.
Делясь не только своим личным опытом по части питания, но и «всесторонним подходом» к здоровому образу жизни, я стремлюсь к тому, чтобы любая читательница обрела свое собственное равновесие. Именно равновесие, точнее не скажешь, ведь наши тела – это механизмы, и среди них двух абсолютно одинаковых не бывает. Периодически они требуют «повторного завода», и программа питания, не меняющаяся вместе с вами, очень скоро окажется бесполезной. Я предлагаю меню, которым вы можете следовать неукоснительно, но ваша задача – развивать интуицию и искать то, что идет вам на пользу. Вашему вниманию представлены скорее не рецепты, а примеры. Пользуйтесь ими в соответствии с собственными предпочтениями, не забывая о своей фигуре, режиме, окружающей среде и прочих индивидуальных особенностях. В общем, мои основные принципы – простота и возможность поэкспериментировать и получить вознаграждение за самостоятельную работу. Ничего подобного никогда не предложат ни врач, ни автор диеты, в глаза вас не видевший.
Я расскажу свою историю, начав с юношеской катастрофы, за которой последовали спасение и новая система питания, не подводившая меня ни разу на протяжении нескольких десятков лет. Именно так я укажу вам верный путь. Полная программа для читателей выглядит следующим образом.
Первый этап – пробуждение: в течение трех недель составляете дотошную опись всех потребляемых блюд.
Трезвый взгляд на свой рацион через пару дней, возможно, заставит вас начать новую жизнь.
Второй этап – перемены: знакомство с французской школой порциона и разностороннего питания. Вы научитесь распознавать и временно изолировать главных пищевых «злоумышленников». Скорее всего, данный этап займет месяца три, хотя кое-кому удастся преодолеть его и за месяц. Это не похоже на диетический курс молодого бойца – просто у вашего организма появится возможность настроиться на новый лад. Без дисциплины не обойтись, но гораздо важнее уметь адаптироваться, особенно на ключевой стадии привыкания: суть в том, чтобы избегать однообразия в питании и поведении и отдавать предпочтение качеству перед количеством.
Не стоит есть пиццу три дня подряд, но и три воскресных часа в спортзале – тоже чересчур. К новой гастрономии (это слово, которое теперь воспринимается как французское, пришло из греческого языка и означает «законы желудка») вы приспособитесь с помощью собственных пяти чувств. Три месяца – период не маленький, но не такой уж и солидный для того, чего вам никогда не придется делать заново. Конечно, чтобы перестроить свой организм, понадобится больше времени, чем на избавление от семи фунтов воды, – именно на этом и настаивают многие радикальные диеты. Здесь же вам предлагается французский метод, а потому ждите удовольствий, причем в немалом количестве.
Третий этап – стабилизация: теперь вся еда, которую вы любите, объединяется в оптимальном соотношении. Вы уже добились «равновесия» и находитесь по меньшей мере на полпути к стройной фигуре. Парадоксально, но на данном этапе вы можете позволить себе еще больше поблажек, не переставая уменьшаться в размерах или закрепляя ту желанную форму, коей уже достигли.
Я делюсь советами, как употреблять приправы, как питаться в соответствии со временем года и пользоваться действенными средствами, не прилагая чрезмерных усилий. В основе почти всех предлагаемых рецептов лежит французское умение фантазировать на заданную тему или способность сделать из одного блюда целых три, сэкономив время, деньги, калории и получив при этом отменный результат.
Четвертый этап – вся оставшаяся жизнь: вы достигли нужного веса, вашей фигуре ничто не угрожает, и остаются лишь маленькие поправки. Хорошо зная свой организм и склонности, вы возьмете ситуацию под контроль в случае непредвиденных обстоятельств, особенно когда в жизни произойдут резкие перемены. Ваш образ питания и жизни теперь соответствует вашим вкусам и обмену веществ, подходит вам так же, как классический костюм от «Шанель», и останется с вами навсегда, лишь чуть-чуть изменившись с годами. Отныне вы станете совершенно иначе относиться к еде, одаренные интуицией не меньшей, чем у любой француженки. Особое почтение к свежим продуктам и интерес к вкусовым ощущениям откроют для вас мир чувственного наслаждения, и вы будете испытывать его от внешнего вида, цвета и разнообразия блюд.
Еда станет удовольствием, а не наказанием. Шоколад и бокал вина за обедом доставят вам радость. Pourquoi pas?[8] Помимо правил питания, а именно им посвящена книга, я расскажу о принципах здорового образа жизни – они тоже должны доставлять удовольствие. Как и питание, они исключают радикальные меры (физические, эмоциональные, интеллектуальные, духовные или финансовые) – нужно только чувство гармонии. К этим принципам относятся проявления французского дзен (так я это называю), их можно быстро и легко освоить и практиковать повсеместно (большинство француженок не ходят в спортзалы, но если вы сторонница физических упражнений – a chacun son goût![9]). Даже французы понимают, что жизнь состоит не только из еды, поэтому здесь вы познакомитесь с французским отношением к ее другим сторонам, таким как любовь и веселое настроение. С самого начала и до конца нужно помнить изречение Монтеня, актуальное ныне, как никогда: «В здоровом теле здоровый дух». Чтобы сохранить и то и другое, есть только одно средство – joie de vivre[10] (у американцев нет точного эквивалента этого выражения).
…Скачать полную версию книги
Француженки не толстеют: секрет еды для удовольствия, Мирей Гуильяно
Оценить и проверить это будет очень сложно.
Давайте сначала установим, что книги о диетах для меня анафема. Диета — это анти-Кармен. И не заблуждайтесь, это книга о диетах.
Давайте разберем это.
ПЛОХОЙ :
– Советовать людям следить за своим питанием в течение трех недель, а затем в течение 48 часов есть только суп из лука-порея (ингредиенты: лук-порей, вода) и воду – отличный способ спровоцировать расстройство пищевого поведения. Я знаю, что это не то, что имел в виду Гильяно, но, тем не менее, это правда.
— Гильяно фактически стал «толстым» (20 фунтов лишнего веса), уехав в Америку. Там она ела пирожные, рогалики и печенье с шоколадной крошкой.
В Америке у меня появились некоторые привычки: есть стоя, не готовить себе еду, жить за счет чего угодно…
Она начинает бояться возвращаться домой, потому что знает, что ее семья и друзья плохо отреагируют на это.
И действительно, ее засранец-отец оскорбляет ее буквально, как только видит.
Когда я подошел, теперь немного нерешительно, он просто уставился на меня, и когда мы подошли ближе, через несколько секунд, которые казались бесконечными, там, перед моим братом и моим американским товарищем по кораблю, все, что он смог сказать его заветная маленькая девочка, вернувшись домой, сказала: «Tu ressembles à un sac de patates» («Ты похожа на мешок с картошкой»).
Это так тяжело, когда ты понимаешь, что часть — если не вся — ценность твоего человеческого существа основана на худобе. И не только в глазах общества, но и в глазах вашей семьи. В детстве вы искренне верите, что ваши родители любят вас безоговорочно, несмотря ни на что, но, становясь пухлым или толстым, вы быстро избавляетесь от этого представления. Не знаю, как во Франции — Гильяно утверждает, что ни одна из ее французских подруг не прибавила в весе, — но в Америке такое часто случается, когда кто-то возвращается домой из колледжа.
В свои 19 лет я не мог представить себе ничего более обидного, и до сих пор жало не увенчано. Но мой отец не был злым… Разрушительный прием возник больше всего из-за того, что его застали врасплох. Тем не менее, это было больше, чем я мог вынести. Я был одновременно печален, разгневан, раздосадован и беспомощен. В то время я даже не мог измерить воздействие.
Здесь она утверждает, что ее отец не придурок. Я не согласен. Мысль о том, что она должна похудеть, чтобы снова вписаться в свою семью и быть принятой ею, верна и абсолютно реалистична, но от этого мне хочется плакать. Она знает, что если она останется пухлой, полной или толстой, то станет разочарованием и позором для своей семьи, которая в лучшем случае будет смотреть на нее с жалостью, а в худшем — презирать ее и испытывать к ней отвращение.
Решение ее мамы состоит в том, чтобы вызвать семейного врача на дом, и он посадит ее на диету, которую она объясняет в этой книге.
Она не только соблюдает диету и худеет, но и не страдает расстройством пищевого поведения в результате этого, как это происходит у многих, многих женщин (и мужчин).
Ей повезло. Многие люди впадают в нервную анорексию, начав таким образом. Сколько бы хорошего ни было в этой книге — а хорошего здесь очень много — я не могу рекомендовать ни эту, ни какую-либо другую книгу о диетах из-за того, что знаю слишком много людей, умерших от нервной анорексии, и многих, кто до сих пор ее практикует. и страдает от этого.
Я предпочитаю быть толстым, полноватым или пухлым в любой день, чем видеть кого-то с ограничительным расстройством пищевого поведения.
Это не единственные два варианта, Кармен.
Нет, это не единственные два варианта, но как только вы увидите, как кто-то уморит себя голодом, вы не сможете мириться с диетой. По крайней мере, я не могу. Тем более, что большинство людей, которых я лично знаю и знал с ограничительными ЭД, начинали с диеты.
Она также заставляет меня невероятно грустить, когда говорит о женщине, с которой она работала (которой Гильяно помогает похудеть в этой книге), которая была отличным, квалифицированным работником, но была обесценена и могла даже потерять работу из-за своего веса.
И она была не более чем на 30 фунтов лишнего веса, представьте, что было бы с толстым человеком. Никогда бы не был принят на работу в эту компанию, возможно, независимо от их полномочий. Это также реалистично и верно, но меня сбивает с толку то, что люди просто спокойно принимают это вместо того, чтобы впадать в ярость из-за этого предубеждения общества. Осуждение толстых людей просто за то, что они толстые и ненавидят, презирают, жалеют их и отказывают им в таких вещах, как работа и т. д., рассматривается не столько как «дискриминация», сколько просто: «О, для людей естественно ненавидеть толстых людей и чувствовать к ним отвращение. И она в любом случае должна быть здоровой! Быть толстой — это вредно для здоровья. Так что нормально обращаться с толстыми людьми как с дерьмом. На самом деле, это делает им одолжение, потому что это может мотивировать их похудеть!» Это меня сбивает с толку.Должно быть очевидно, что о людях судят по их характеру и способностям, а не по их весу, но общество принимает и принимает такое отношение даже сегодня.
— Гильяно настоящий сладкоежка. Во Франции она остается «толстой» — не худеет сразу — из-за того, что ест много выпечки.
На пути между школой и комнатой, которую я снимал в Седьмом округе, было не менее шестнадцати кондитерских. Сам того не замечая, моя еда все больше и больше вращалась вокруг выпечки.
…
Мое парижское кондитерское обжорство было удивительно разнообразным. Утром был круассан, или булочка с шоколадом, или шукет, или тарт с сукре. Обеду предшествовала остановка в Poilane, знаменитой хлебопекарне, где я не мог устоять перед pail aux raisins, tarte aux pommes или petits sablés. Следующая остановка была в кафе, где подают вездесущий жамбон-берр и то, что осталось от печенья Пуалан с кофе.
…
Обед всегда включал, а иногда и просто эклер, Париж-Брест, Религиоз или мильфей, всегда какую-то сливочную, маслянистую, сладость. Иногда я даже останавливался, чтобы выпить пальмира для моего зоба.
Хотя я понимаю, что Гильяно сладкоежка и боготворит шоколад (она даже прерывает книгу, чтобы объяснить всю историю шоколада и то, как его делают), кажется, она не может понять людей, которые толстеют из-за вкусной еды.
выбор. Например, она описывает интерес женщины к сыру и тяжелым соусам как «странный». И странно. А потом она винит в этом курение женщины. Она также «не может понять», почему летом кому-то захочется есть что-то в густом соусе. *моргает моргает* Ну, это потому что вкусно. Не знаю, почему эти концепции являются для нее такой загадкой.
Мне интерес к сыру и тяжелым соусам кажется вполне понятным.
Она также ведет себя так, будто каждая женщина испытывает глубокий интерес, любовь и страсть к шоколаду. Несмотря на то, во что реклама и маркетинг заставляют вас поверить, это просто неправда.
— Кроме того, некоторые из ее идей плохо воспринимаются ее целевой аудиторией. Которые американские женщины.
К тому времени вы обнаружите то, что очевидно для француженок: от одного кусочка прекрасного темного шоколада может быть почти экстатическое наслаждение, которое никогда не подарит вам дюжина сникерсов.
Это утверждение «Нет ничего вкуснее, чем ощущение худобы» странно и не совсем верно.
Люди, которые делают это — очень похоже на «деконструкцию» Dorito, которую вы найдете в книгах Джинина Рота, — и используют это как пример того, почему люди не должны переедать, действительно не понимают, что такое переедание.
Очень немногие из нас будут выходить только за пакетом соленых орехов или картофельных чипсов.
Еще одно предложение, в котором мне интересно, откуда она берет эти идеи. Люди обязательно это сделают.
— Она бросает одно предложение о классе.
Америка… Система гастрономических классов неизвестна во Франции… Право и возможность наслаждаться сезонными лучшими земными блюдами, похоже, монополизированы элитой.
Но она никогда по-настоящему не затрагивает и не обсуждает это. Она просто говорит, что нужно быть в порядке с тем, чтобы тратить больше денег на еду, чтобы быть здоровым.
Она также проводит много времени, рассказывая о покупках на открытых рынках, покупая продукты только на два дня за один раз, пьет вино и особенно шампанское (настоящее) во время каждого приема пищи, готовит домашнюю еду и ходит повсюду.
Хотя я думаю, что такая жизнь звучит ВОСХИТИТЕЛЬНО и определенно все это хорошие идеи(!) Я не думаю, что она понимает, какой привилегией было бы иметь возможность делать все это. Многие люди просто не могут позволить себе так жить и не имеют возможности, а после работы на двух-трех работах и воспитания четверых детей просто не хотят готовить дома или гулять в конце дня. Кроме того, везде ходить пешком — это здорово, если вы живете в городе, но в деревне и пригороде трудно, если не невозможно, передвигаться без машины. Ходить на работу пешком, как она предполагает, для большинства людей просто не вариант.
И она ненавидит спортзал. Опять же, я думаю, что это культурная вещь. Я знаю, что ВСЯ СУТЬ книги в том, что в культурном отношении французы ведут образ жизни, который превосходит наш и делает людей худее, но в Америке спортзал — если вы достаточно благословлены, чтобы позволить себе абонемент в спортзал, а это большое если!!!!!!! — это необходимость для многих людей, которые беспокоятся о наборе веса.
Она считает, что это подло и в значительной степени пустая трата времени.
Как человеку, у которого росли няня, садовник и сад, полный ореховых и фруктовых деревьев, мне кажется, что Гильяно не в состоянии полностью понять то, что я считаю проблемами жизни «средней» американской женщины. Если вы принадлежите к верхнему среднему классу или богаты, конечно. Нижний средний класс или бедняки, и у вас возникнут проблемы с выполнением предложений Гильяно.
Шампанское всегда поднимает настроение. Его праздничность неудержима. Узнав об этом, я тут же решил, что впредь либо буду копить на вечеринку с шампанским, либо вообще не устраивать вечеринки.
Вот о чем я говорю. Настоящее шампанское или никакой вечеринки?!!!?? Тогда я бы никогда не устроил вечеринку. Я не могу устроить вечеринку только тогда, когда могу позволить себе шампанское для людей!!! Никакого представления о реальности или американской жизни. Налей пива в холодильник и поставь гриль на заднем дворе.
Дух. Эта дама оторвана от реальности. Я не знаю многих людей, которые могут позволить себе купить шампанское для всех!
— Она предлагает разделить ваш десерт или откусить всего несколько кусочков, а остальное выбросить официант. Или есть фрукты или сыр на десерт. Я бы разозлился, потратив деньги на десерт только для того, чтобы позволить большей части его выбросить или смотреть, как его едят другие люди. И я действительно не забочусь о сладостях, но для многих людей предложение фруктов или сыра вместо десерта вызовет у вас странные взгляды.
ХОРОШЕЕ :
Хорошо, что Гильяно дает много разумных и хороших советов, которые — если вы можете им следовать — прекрасны. Не для похудения, кому какое дело до похудения?!, а для лучшей жизни. Например, ее идея «пить шампанское или вино каждый день». Большой! Дорого, не могу себе позволить, но звучит весело. «Покупайте еду на фермерских рынках». Большой! Дорого, но здорово.
Вот некоторые из ее основных идей:
— Научите своих детей тому, что овощи вкусны, и научите их пить много воды.
— Смеяться полезно.
— Секс и любовь полезны для вас.
— Практикуйте хорошую осанку.
— Выспитесь.
— Не ешьте хлеб в ресторанах перед едой.
— Пейте много воды.
— Ешьте домашний йогурт.
— Ешьте суп как минимум пять раз в неделю.
— Ешьте один большой прием пищи и два небольших приема пищи в день.
— Не ешьте выращенного лосося.
— Ешьте грибы, Гильяно помнит, как сама собирала их в полях и лесу. Я всегда думаю об этом как об украинской привычке, но я думаю, что это также и французская.
— Ешьте чернослив, пейте воду с лимоном и ешьте свежие фрукты.
— Выращивайте травы дома.
— Используйте специи, травы и горчицу.
— Ешьте сезонную пищу.
Гильяно очень общителен, у него хорошее отношение к тем, кто пропагандирует диету, и у него есть чувство юмора. Если вам НУЖНО прочитать книгу о диетах, и вы собираетесь ее прочитать, это, вероятно, ваш лучший выбор, если говорить о норме. Она не призывает взвешиваться, пропускать приемы пищи, исключать из группы продукты, считать калории и т.
д. и т. д. и т. д. Это больше похоже на «меньше есть, больше двигаться». Я ПО-ПРЕЖНЕМУ НЕ ОДОБРЯЮ ЭТУ КНИГУ, но я ненавижу книги о диетах и выступаю против них. Если вам приходится сидеть на диете, то это, пожалуй, самая мягкая.
Уродливое :
— Я рассказал об этом в разговоре с ЭД в разделе ПЛОХОЕ , и обсуждал не только ненависть общества к толстым людям, но и то, что ваша семья и близкие основывают вашу ценность на вашем весе, И когда я обсуждал дискриминацию толстых и насколько она все еще социально приемлема.
Tl;dr — Если вы собираетесь выбрать книгу о диетах, это, вероятно, лучшая и самая мягкая книга. Заметьте, я не сказал: самая эффективная, самая быстрая и самая лучшая книга для похудения. Тонны книг о диетах дадут вам более быстрые результаты и сделают вас стройнее, чем это. Но Гильяно не собирается быстро терять вес. Она ориентируется только на женщин, у которых МАКСИМУМ 30 фунтов лишнего веса. Не более того. И она меньше сосредоточена на цифрах потери веса и больше на том, чтобы наполнить вашу жизнь «здоровыми» привычками, которые, по ее мнению, важны и должны быть частью вашего основного повседневного образа жизни.
Однако реалистичны ли эти изменения для среднестатистической американки? Не все из них, и Гильяно, кажется, не понимает этого. Кроме того, я думаю, что эта диета идеально подходит для запуска расстройства пищевого поведения, ничем не отличаясь в этом отношении от любой другой диеты. Гильяно заставил меня плакать от ее прозаических утверждений о том, что ценность человека зависит от его веса, независимо от его характера и личности. Точно, но демонстрация уродства общества. Несмотря на то, что она, казалось, просто согласилась с тем, что всем людям нужно похудеть и похудеть, чтобы иметь счастливую и полную любви жизнь, я этого не делаю. Я этого не принимаю и не одобряю. Я понимаю, почему она это делает — история о ее возвращении из Америки душераздирающая, — но в идеале я думаю, что этого давления не должно быть.
Итак, в книге смешанный пакет. По своим достоинствам книга о диетах заслуживает четверки, если не пятерки. Это довольно разумно, и Гильяно довольно благоразумен.
Однако я ненавижу книги о диетах. Итак, вы видите, в каком я затруднительном положении. Должен ли я поставить ей одну, потому что это книга о диетах? Должен ли я поставить ему пять за то, что он на голову выше большинства книг о диетах? Тройку, потому что я не могу разобраться в своих чувствах? o.O
Я поставлю ей четыре, потому что книга о диетах настолько близка к «нормальной», насколько это вообще возможно. См. мой обзор «Добрая диета: простое руководство по хорошему самочувствию, похудению и спасению планеты», если хотите увидеть, как я схожу с ума. Это ничто по сравнению с чем-то вроде книги Сильверстоуна. Мое желание поставить Гильяно 1 звезду проистекает из моей ненависти к диетам. Поэтому, пожалуйста, имейте это в виду: 4 звезды НЕ являются одобрением.
P.S. Она включает в себя много рецептов, они вполне нормальные (без поддельных ингредиентов, без явных запретов на жир или сахар). Я не пытался ничего сделать, надеюсь, вы простите меня. Если я это сделаю, я обновлю этот пост.
П.П.С. Она переводит только половину французского языка, который использует в этой книге. Будьте готовы много гуглить, если вы не говорите на нем!
Француженки не толстеют: секрет еды для удовольствия Мирей Гильяно, Мягкая обложка
Глава 1
VIVE L’AMERIQUE:
НАЧАЛО . . . Я ПОЛНЫЙ
Я люблю свою приемную родину. Но сначала, будучи студенткой по обмену в Массачусетсе, я научилась любить печенье с шоколадной крошкой и пирожные. И я набрал двадцать фунтов.
Моя любовь к Америке началась с моей любви к английскому языку; мы познакомились в лицее (средняя и старшая школа), когда мне исполнилось одиннадцать. Английский язык был моим любимым уроком после французской литературы, и я просто обожала своего учителя английского языка. Он никогда не был за границей, но говорил по-английски без французского или даже британского акцента. Он научился этому во время Второй мировой войны, когда оказался в лагере для военнопленных с учителем средней школы из Уэстона, штат Массачусетс (подозреваю, что у них было много часов практики).
Не зная, выживут ли они, они решили, что если выживут, то запустят программу обмена для старшеклассников. Каждый год в наш город приезжал один студент из Соединенных Штатов, а один из нас уезжал в Уэстон. Обмен продолжается и по сей день, и конкуренция остра.
В последний год учебы в лицее у меня были достаточно хорошие оценки, чтобы поступить, но мне было неинтересно. Мечтая стать учителем или профессором английского языка, я очень хотела поступить в местный университет. И в восемнадцать, естественно, я также убедила себя, что безумно люблю мальчика из моего города. Он был самым красивым, хотя и не самым умным мальчиком в округе, coqueluche (любимчиком) всех девочек. Я не могла и мечтать о расставании с ним, поэтому даже не думала подавать заявку на Уэстон. Но на школьном дворе, между уроками, едва ли можно было поговорить о другой теме. Среди моих друзей фаворитом была Моник; ей так этого хотелось, и, кроме того, она была лучшей в нашем классе, что не ускользнуло от внимания приемной комиссии, которую возглавлял мой учитель английского языка и в числе ее уважаемых членов были члены родительского комитета, другие учителя, мэр и местный католический священник, уравновешенный протестантским священником.
Но в понедельник утром, когда ожидалось объявление, единственное, что было объявлено, это то, что никакого решения принято не было.
Дома в четверг утром (в те дни не было занятий по четвергам, а только полдня по субботам) в дверях появился мой учитель английского языка. Он пришел повидать мою мать, что казалось довольно странным, учитывая мои хорошие оценки. Как только он ушел, с широкой, довольной улыбкой, но не сказав мне ни слова, кроме приветствия, моя мать позвонила мне. Что-то было очень важным.
Приемная комиссия не нашла подходящего кандидата. Когда я спросил о Моник, моя мать попыталась объяснить то, что было не так просто понять в моем возрасте: у моей подруги было все для нее, но ее родители были коммунистами, и она не полетела бы в Америку. Комитет долго дискутировал (это был маленький городок, где все были полностью осведомлены обо всех остальных), но они не могли избежать вывода, что дочь коммунистов никогда не может представлять Францию!
Мой учитель предложил меня в качестве альтернативы, и остальные участники согласились.
Но так как я даже не подавала заявление, ему пришлось приехать и уговорить родителей отпустить меня. Моего чрезмерно обожающего отца, который ни за что не потерпел бы моего побега на целый год, не было дома. Возможно, мой учитель рассчитывал на этот факт; но в любом случае ему удалось продать идею моей матери. Настоящая работа тогда легла на нее, потому что ей пришлось уговаривать не только моего отца, но и меня. Не то чтобы она не боялась, что я уйду, но Мейми всегда была мудра и дальновидна; и она обычно добивалась своего. Я ужасно беспокоился о том, что скажет Моник, но как только стало известно, она первой объявила, каким прекрасным послом я буду. Судя по всему, коммунистические семьи были довольно открытыми и практичными в таких вопросах, и ей уже дали понять, что семейная идеология с самого начала сделала ее темной лошадкой.
И я пошел. Это был замечательный год — один из лучших в моей юности — и он, безусловно, изменил ход всей моей жизни. Для молодой француженки Уэстон, богатый пригород Бостона, казался американской мечтой — зеленый, ухоженный, обширный, с огромными роскошными домами и зажиточными, хорошо образованными семьями.
Там был теннис, верховая езда, плавательные бассейны, гольф и две-три машины на семью — далеко-далеко от любого города на востоке Франции ни тогда, ни сейчас. Время было так полно новых, невообразимых вещей, но, в конце концов, слишком богато, и я не имею в виду демографически. За всеми бесценными новыми друзьями и опытом, которые я принимал, что-то совсем другое, что-то зловещее медленно обретало форму. Почти прежде чем я успел заметить, он превратился в пятнадцать фунтов, более или менее. . . и вполне вероятно, что больше. Это был август, мой последний месяц перед обратным рейсом во Францию. Я был в Нантакете с одной из моих приемных семей, когда я испытал первый удар: я поймал свое отражение в купальном костюме. Моя мать-американка, которая, возможно, уже прошла через нечто подобное с другой дочерью, инстинктивно заметила мое расстройство. Хорошая швея, она купила рулон прекрасного полотна и сшила мне летнюю смену. Казалось, что это решило проблему, но на самом деле только выиграло мне немного времени.
В последние недели моей жизни в Америке мне стало очень грустно от мысли, что я расстанусь со всеми своими новыми друзьями и родственниками, но я также очень боялся того, что скажут мои французские друзья и семья при виде новой меня. Я никогда не упоминал о прибавке в весе в письмах и каким-то образом умудрялся присылать фотографии, на которых я был только выше пояса.
Приближался момент истины.
2
LA FILLE PRODIGUE:
ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОЙ ДОЧИ
Мой отец взял с собой моего брата в Гавр, чтобы забрать меня. Я путешествовал на пароходе SS Rotterdam. Океанский лайнер по-прежнему оставался трансатлантическим стандартом, предпочитаемым многими французами в конце 1960-х годов. Со мной был новый американский студент по обмену из Уэстона, который проведет год в нашем городе.
Поскольку он не видел меня целый год, я ожидал, что мой отец, который всегда носил на лице свое сердце, смутит меня, бросившись по трапу для первого объятия и поцелуя.
Но когда я заметил миниатюрного француза в знакомом берете — да, берете, — он выглядел ошеломленным. Когда я приблизился, теперь немного нерешительно, он просто уставился на меня, и когда мы подошли ближе, через несколько секунд, которые казались бесконечными, там, перед моим братом и моим американским товарищем по плаванию, все, что он смог сказать своему заветному маленькому девушка, пришедшая домой, сказала: «Tu ressembles à un sac de patates» («Ты похож на мешок картошки»). Некоторые вещи по-французски звучат некрасивее. Я знал, что он имел в виду: не рыночный мешок, а один из тех больших 150-фунтовых холщовых дел, которые доставляют в продуктовые магазины и рестораны! К счастью, девушка из Уэстона плохо говорила по-французски, иначе у нее сложилось бы тревожное первое впечатление о французской семейной жизни.
В свои девятнадцать лет я не мог представить себе ничего более обидного, и до сих пор жало не увенчано. Но мой отец не был злым. Правда, такт никогда не был его сильной стороной; и сверхчувствительность девочки-подростка к весу и внешности еще не была пресловутой выбоиной, которую каждый родитель знает сегодня, чтобы ее обходить.
Разрушительный прием возник больше всего из-за того, что его застали врасплох. Тем не менее, это было больше, чем я мог вынести. Я был одновременно печален, разгневан, раздосадован и беспомощен. В то время я даже не мог измерить воздействие.
По пути домой в восточную Францию мы остановились на несколько дней в Париже, просто чтобы показать моему другу из Вестона Город Света, но моя неумолимая ворчливость заставила всех снова отправиться в путь. Я разрушил Париж для всех нас. Я был в беспорядке.
Предстоящие месяцы были горькими и неловкими. Я не хотел, чтобы меня кто-нибудь видел, но все хотели поприветствовать l’Américaine. Мама сразу поняла не только, как и почему я набрала вес, но и то, что я чувствую. Она действовала осторожно, избегая неизбежной темы, возможно, особенно потому, что вскоре я дал ей повод для беспокойства посерьезнее.
Немного повидав мир, я потерял желание учиться в местном университете. Теперь я хотел изучать языки в Grande École (вроде школы Лиги плюща) в Париже и, кроме того, параллельно изучать литературу в Сорбонне.
Это было необычно и действительно безумная нагрузка. Мои родители совсем не были в восторге от идеи Парижа: если я попаду (вряд ли это данность, поскольку конкурс легендарен), это будет большая эмоциональная и финансовая жертва, чтобы я был в трех с половиной часах от дома. . Так что мне пришлось усердно бороться, но отчасти благодаря очевидной стойкости моих расшатанных нервов в конце концов меня отпустили обратно в Париж на знаменитый изнурительный вступительный экзамен. Я прошел и в конце сентября переехал в Париж. Мои родители всегда хотели для меня самого лучшего.
Ко Дню Всех Святых (1 ноября) я набрала еще пять фунтов, а к Рождеству еще пять. При росте пять футов три дюйма я был толстым по любым меркам, и ничего из того, что у меня было, не подходило, даже летняя смена моей матери-американки. У меня было два фланелевых — такого же дизайна, но просторнее — чтобы скрыть мою неуклюжесть. Я сказал портнихе поторопиться и ненавидел себя каждую минуту дня. Оплошность моего отца в Гавре все больше и больше казалась оправданной.
Это были расплывчатые дни, когда я плакала перед сном и мчалась мимо всех зеркал. Это может показаться не таким уж странным для девятнадцатилетнего подростка, но ни одна из моих французских подружек не проходила через это.
Затем произошло нечто вроде рождественского чуда. Или, может быть, мне следует сказать, доктор Миракл, который появился благодаря моей мамочке. Во время долгого праздничного перерыва она попросила семейного врача, доктора Мейера, зайти к ней. Она сделала это очень осторожно, стараясь не ушибить меня еще больше. Доктор Мейер видел, как я рос, и он был самым добрым джентльменом на земле. Он заверил меня, что вернуться в форму будет очень легко, и для этого достаточно нескольких «старых французских трюков». К Пасхе, пообещал он, я почти вернусь к своему прежнему состоянию и, конечно же, к концу учебного года в июне я буду готов надеть свой старый купальный костюм, который я упаковал для Америки. Как в сказке, это должно было стать нашим секретом. (Нет смысла утомлять кого-либо подробностями нашего плана, сказал он.
) И вес уйдет гораздо быстрее, чем появится. Звучало отлично для меня. Конечно, я хотел довериться доктору Мейеру, и, к счастью, в то время вариантов было немного.
ДР. РЕЦЕПТ НА ВЫХОДНЫЕ ЧУДА
В течение следующих трех недель я должен был вести дневник всего, что ел. Эта стратегия может показаться вам знакомой по некоторым американским диетическим программам, таким как Weight Watchers. Я должен был записывать не только что и сколько, но и когда и где. Не было никакого подсчета калорий, не то, чтобы я мог это сделать. Заявленная цель заключалась в том, чтобы он просто оценил питательную ценность того, что я ел (я впервые услышал это слово). Поскольку от меня больше ничего не требовали, я был только рад подчиниться. Это тоже первое, что вы должны сделать.
Доктор Мейер не требовал большой точности в измерениях. Просто оцените, сказал он, указав «порцию» как единственную единицу количества, примерно равную яблоку среднего размера. В Америке, где самым большим врагом сбалансированного питания являются большие порции, я предлагаю немного больше точности.
Вот тут-то и пригодятся маленькие кухонные весы. (Хлеб, который здесь иногда нарезают огромными ломтиками, легче взвесить, чем яблоко, которое здесь тоже кажется больше!)
Три недели спустя я снова был дома, чтобы выходные. Незадолго до полудня доктор Миракл, distingué, с седыми висками, нанес второй визит на дом. Он тоже остался на обед. Потом, просмотрев мой дневник, он сразу же выявил закономерность, совершенно очевидную для него, но почему-то скрывавшуюся от меня, поскольку я беспечно записывала каждую крошку, которую клала в рот. На пути между школой и комнатой, которую я снимал в Седьмом округе, было не менее шестнадцати кондитерских. Сам того не замечая, моя еда все больше и больше вращалась вокруг выпечки. Поскольку я жил в Париже, моя семья не могла этого знать, поэтому, когда я пришел домой, моя мама, естественно, приготовила мои любимые блюда, не подозревая, что я ем лишние десерты втихаря, даже под ее крышей.
Мое парижское кондитерское обжорство было удивительно разнообразным.
Утром был круассан, или булочка с шоколадом, или шукет, или тарт с сукре. Обеду предшествовала остановка в знаменитой хлебопекарной Poîlane, где я не мог устоять перед pain aux raisins, tarte aux pommes (яблочный пирог) или petits sablés. Следующая остановка была в кафе, где подают вездесущий jambon-beurre (ветчина на багете с маслом) и то, что осталось от печенья Poîlane с кофе. Ужин всегда включал, а иногда и просто эклер, «Пари-Брест», «религиоз» или «мильфей» (любопытно, что за пределами Франции его называют «наполеон»), всегда какой-то сливочной, маслянистой сладости. Иногда я даже останавливался, чтобы купить пальмир (большое печенье из слоеного теста, покрытое сахаром) для своего гоутера (полдник). Будучи студентом, я жил за счет того, что мог съесть на ходу. Я почти не ел зелени, и моя ежедневная порция фруктов была из фруктовых тарталеток. Я ел эту странную перекошенную пищу без малейшей мысли и с полным удовлетворением, за исключением, конечно, того, как я выгляжу.
Очевидно, это была не та диета, которую я подхватил в Америке, где едва ли можно было сказать, что улицы заставлены восхитительными кондитерскими изделиями (хотя тогда, как и сейчас, не было недостатка в заманчивых прилавках с горячим шоколадным печеньем и продавцах сдобное мороженое, не говоря уже о ошеломляющем разнообразии сладостей из супермаркетов, приготовленных из вещей, которые бесконечно хуже для вас, чем сливки и масло).
