75 лет назад Диор изменил взгляд на женскую красоту. Почему женщины бросились подчеркивать талию и встали на каблуки?: Явления: Ценности: Lenta.ru
Редко случается, что первая же коллекция дизайнера обретает шумный успех, и еще реже она производит фурор. И почти никогда не бывает так, чтобы дебют модельера сразу сделал его легендой мировой моды. Легендами не становятся на сезон: легенда — это десятилетие, столетие, века. Суждено ли Кристиану Диору, триумфально показавшему 12 февраля 1947 года свою первую коллекцию New Look, стать известным на века, покажет время. Но все 75 лет, что прошли с его дебюта, и модные критики, и fashionistas, и простые люди, хоть сколько-нибудь интересующиеся модой, единогласно признают его гением, определившим и опередившим свою эпоху. Почему женщины, веками стремившиеся высвободиться из оков корсетов, вновь согласились затянуть талии и надеть пышные юбки Диора после войны, — в материале «Ленты.ру».
Фурор на авеню Монтень
Волновался ли Диор, одевая своих моделей для дефиле? Возможно, он был для этого слишком занят и сосредоточен.
К моменту запуска первой коллекции он уже был далеко не юношей: ему исполнилось 42 года. Диор поздно пришел в моду. Выходец из состоятельной, но разорившейся семьи предпринимателя, уроженец нормандского Гранвиля, будущий дизайнер перепробовал много занятий — от галериста до ткача ковров. В моду Кристиан пришел в конце 1930-х, и оказалось, что этот немолодой (он всегда выглядел старше своих лет), мешковатый, очень буржуазный человек — настоящий художник.
В 1937 году, например, он сшил для ателье Робера Пиге платье Café anglais, которое сразу заметила редактор Harper’s Bazaar Кармел Сноу, общепризнанный арбитр стиля. Она же и сделала имя Диора широко известным. Разумеется, тем поздним утром 12 февраля 1947 года, когда в 10:30 первая модель новой эпохи моды вступила на подиум в особняке на авеню Монтень, Сноу сидела на одном из почетных мест в публике, а сразу после показа разыгралась сцена, которая была то ли реальностью, то ли плодом воображения тех, кто восхищался Диором и создавал его легенду.
Якобы восхищенная и потрясенная увиденным Кармел Сноу воскликнула: «Мой дорогой Кристиан, ваши платья — это нечто совершенно новое, настоящий New Look!» — то есть новый взгляд на моду как таковую. Фразу подхватила стоящая рядом корреспондентка агентства Reuters, черкнула на листке из блокнота и бросила с балкона курьеру, который должен был отбить телеграмму в офис агентства.
День в западном полушарии еще не закончился, а Америка, менее Европы пострадавшая от войны и уже жаждущая роскоши, узнала, что родился новый взгляд на моду. Вскоре Диор с огромными портновскими ножницами в руках появился на обложке журнала Time — там же, где регулярно публиковали лица людей, определяющих «Лицо Времени».
Издание L’Aurore назвало Диора самым знаменитым французом в мире
Другая гостья показа, редактор Vogue Беттина Баллард, позже писала: «Мы стали свидетелями не только революции в мире моды, но и революции в способе репрезентации моды». Мари-Терез, первая модель, вышедшая на подиум в тот день, открыла зрителям не только новый силуэт, но и образ новой женщины Европы.
«Модель ампутировала мизинцы, чтобы втискиваться в его туфли»
Платья-цветы, пышные юбки чуть ниже колена, стянутые в рюмочку корсетом талии увидели свет едва ли не впервые с тех пор, как в начале ХХ века Поль Пуаре, согласно официальной истории моды, освободил от них женщин. Девушки послевоенных лет, многим из которых пришлось носить мужские рабочие комбинезоны (как на том плакате с женщиной в косынке с гаечным ключом и фразой You can do it! («Ты это можешь!») и сшитые из полученных на талоны куцых отрезов ткани юбки-карандаш, наконец, снова увидели, как можно красиво одеться и пройтись по улице, собирая восхищенные взгляды.
В сущности, в арсенале первой коллекции Диора было всего два основных силуэта: En huit и Corolle. Но он широко применил весь портновский арсенал, освоенный им во время работы в ателье модельеров Робера Пиге и Люсьена Лелонга.
Я хотел, чтобы мои платья были геометрически выстроены, облегали линии женского тела, стилистически оформляли силуэт.
Я подчеркнул талию, объем бедер, бюст. Чтобы придать контурам больше жесткости, я подбил практически все ткани перкалью или тафтой, возрождая давно забытую традицию
Кристиан Диор
Парадоксом новой коллекции действительно было то, что ее новаторство стало переосмыслением традиций XIX и даже XVIII века. Кроме платьев, Диор показал городские костюмы, неуловимо, но несомненно напоминающие модные картинки из журналов времен belle epoque: например, костюм Bar из приталенного жакета цвета слоновой кости с отложным воротником и темной юбки-колокола. Фото Вилли Мейволда, запечатлевшее модель в этом костюме на парижской набережной, разошлось по многим журналам и альбомам и стало символом всей коллекции.
Идеалом Диора, по его собственным словам, был «возврат к идеалам цивилизованного счастья»: в сексуальности его моделей не было ни грана непристойности. Напротив, они выглядели невинными, свежими, немного строгими (благодаря лаконичным шляпкам и непременным перчаткам), но отнюдь не чопорными.
Даже кинозвезда Марлен Дитрих, в 1930-е эпатировавшая ханжей постоянным ношением брюк, заказала себе несколько платьев, и журнал Elle не преминул привлечь внимание к этому факту. На фото в журнале Дитрих была запечатлена демонстрирующей свои «самые красивые в мире ноги», а подпись призывала насладиться их лицезрением. Мол, скоро Марлен скроет свое совершенство под диоровским кутюром.
Наряды New Look шились из дорогих, ярких и непрактичных тканей без оглядки на портновский метр: война закончилась, уже не нужно было высчитывать каждый клочок материи, можно было сделать пышную, как пачка балерины, многослойную юбку-колокол, юбку-розу (розы, свой любимый цветок, Кристиан Диор лично выращивал в своем поместье Château de La Colle Noire на юге Франции). Шелк уже не уходил километрами на нужды войны, а портнихи снова шили не солдатские рубахи, а изысканное женское белье — в том числе вернулись к искусству изготовления дамских корсетов, уже почти забытому, но возрожденному Диором.
Женщины, еще четверть века назад радостно освободившиеся из лат корсета, снова стягивали талии, будучи готовыми и к более серьезным мучениям.
Пышные платья-розы вместо уродливо-практичной рабочей обуви на низком каблуке требовали шпилек-стилетов высотой больше десяти сантиметров с узкими заостренными носами. Ходить в них было больно и неудобно — но кого это волновало, если такие шпильки идеально подходили к новым нарядам?
Туфли были убийственными — с пяти- или шестидюймовыми (высотой 13-15 сантиметров — прим. «Ленты.ру») шпильками на стальных набойках и с мучительно острыми носами. Поговаривали, что Барбара Гулден, фотомодель того времени, ампутировала мизинцы, чтобы в них втискиваться. Как и все модные девушки тех дней, я расхаживала по Лондону в этих безумных туфлях и ни в жизни бы не променяла их на что-либо другое
писательница Дженнифер Уорфиз биографии «Вызовите акушерку» 1950-х годов
Диор восхищал и вдохновлял не только британок, американок и француженок. Уже после смерти мэтра, в 1959 году, дом Christian Dior устроил беспрецедентный вояж в столицу СССР Москву: ему не помешал даже железный занавес.
Изысканные красавицы в платьях и костюмах от Ива Сен-Лорана позировали на линиях ГУМа и просто на улицах, кругом стояли пораженные зеваки, а дизайнеры Всесоюзного дома моделей набрасывали в своих блокнотах эскизы вдохновленных этим необычайным дефиле нарядов.
«Париж так далеко, а талия всегда недостаточно тонкая»
Принято считать, что никогда в истории мода не менялась так быстро, часто и кардинально, как в прошлом веке. Все началось с уже упомянутых корсетов и юбок в пол, продолжилось ультрамини и почти непристойно облегающими комбинезонами, а закончилось кроп-топами и рваными джинсами. В этом явлении есть несомненное рацио: и интеллектуальный, и социальный прогресс в ХХ столетии несся гигантскими скачками, не успевая толком переварить собственные достижения в погоне за новыми.
Нынешний век наследует и развивает традиции своего предшественника. Если в середине прошлого столетия фантасты воображали, что в XXI веке женщины и мужчины перестанут задумываться о том, как они выглядят, облекутся в неброскую практичную униформу и посвятят себя научным концепциям и покорению космоса, то реальность доказала и показала, что они ошибались.
Люди по-прежнему хотят красиво одеваться и выражать посредством одежды и аксессуаров свое видение мира, свое отношение к нему, свою индивидуальность. И первым отказ от прагматизма — причем не воображаемого, а вполне реального и испытанного на военном опыте — в пользу привлекательности и самовыражения продемонстрировал именно Диор.
По мнению Ларисы Булгаковой, дизайнера бренда @bulgakova_and_masters и аналитика моды, New Look доказывает, что мода существует не благодаря, а вопреки внешним обстоятельствам. «К черту прагматизм, если женщине нужно платье! Создавая образ женщины-цветка, навеянный обожаемыми им розами, Кристиан Диор нашел золотое сечение пропорций. Любая женщина, светская или условно далекая от моды, узнает в нем свою мечту: пройтись по улицам Парижа, Москвы или Череповца, раскачивая юбку из десятка метров ткани. Когда плечи расправляются, взгляд скользит поверх голов прохожих, а внутри — чувство, что одного взмаха твоей руки достаточно, чтобы остановить уличное движение.
Есть в загадочном силуэте New Look что-то недостижимое и романтичное, и поэтому особенно желанное: манящий Париж так далеко, а талия всегда недостаточно тонкая», — заключает Булгакова.
Разумеется, никому из здравомыслящих людей даже не придет в голову сравнивать молоха Второй мировой и те социальные сложности, которые вызвала в 2020 году пандемия коронавируса. Однако человеческая психология такова, что на любые вынужденные ограничения мы реагируем внутренним протестом, который вполне может выплеснуться в оригинальный креативный порыв. «Диор очень сильно повлиял на развитие модной индустрии в целом. И сейчас команда основанного им дома задает тренды и не боится экспериментировать. К примеру, кроссовки Dior x Air Jordan 1 в коллаборации с Nike заняли свое место в гардеробах и виш-листах всех модников», — напоминает Анастасия Задорина, основательница спортивного бренда Zasport, официального экипировщика Олимпийской команды России. Эксперты моды замерли в ожидании: не породят ли месяцы удаленки, проведенные у компьютера в спортивных брюках и футболках, новый New Look или что-то столь же эпохальное?
Диор презентовал то, что потом окрестили New Look, сразу после войны, когда воспоминания об ограничениях были еще очень свежими.
Этот исторически важный отклик на ограничения, желание сделать женщин ультраженственными напоминают мне аналогичные процессы в современной моде — так, по прошествии двух лет пандемии прослеживается явный тренд на блестки, стразы, разрезы и обтягивающие вещи
Юлия Выдолбэксперт моды и креативный директор The Blue Store
Сейчас ощущение выхода из ограничений, праздника в моде сильно изменилось, признает эксперт. «Но знаковый силуэт Диора никуда не делся — всегда было интересно следить за тем, как разные дизайнеры в истории Дома его интерпретировали и как он может выглядеть актуально в самые разные декады и оставаться при этом узнаваемым», — заключает она.
Действительно, свои версии и вариации на тему New Look создавали, пожалуй, все дизайнеры дома Dior после смерти самого мэтра (прежде всего, не уступавший ему по масштабу дарования Ив Сен-Лоран), а также и другие модельеры разных поколений и разных стран. К восторгу поклонниц женственной одежды, даже записной минималист Раф Симонс, возглавлявший Dior с 2012-го по 2015 год, вдохновился легендарной коллекцией основателя дома и создал свою, осовремененную версию New Look: из современных тканей, с актуальными принтами и, конечно, без корсетов.
Стремление женщин XXI века к стройности и увлечение фитнесом делает корсет ненужным.
«Даже в наше время, когда стиль стремится к асексуальности и деконструктивизму, силуэт New Look интерпретируется в коллекциях снова и снова, мы продолжаем носить силуэт с затянутой талией — не благодаря, а вопреки», — напоминает Лариса Булгакова. Но дело даже не в силуэте бессмертной диоровской коллекции, а в том, что она ясно дала понять: один решительный прорыв (он даже может быть не футуристичным, а ретроградным, сентиментальным) способен определить модный процесс на десятилетия вперед.
|
|
В 1960 году супруга Никиты Хрущева с дочерью посетила показ коллекции Диора, который проходил в знаменитом салоне на авеню Монтень. Киностудия «Мосфильм» установила в 1970-е годы контакты с Домом Диора с целью создания суперустойчивой губной помады для процесса киносъемки.Dior привносит в парижскую моду неземных богинь и серебряные нити
ПАРИЖ (AP) — Пейзажи художницы Марты Роберти в пышной зелени парижского Музея Родена стали фоном для показа последней кутюрной коллекции Dior дизайнера Марии Грации Кьюри. .
Дизайн, вдохновленный силой, феминизмом и божественным, сиял на фоне фантастических творений Роберти из экзотических птиц и эфирных деревьев.
Актеры Натали Портман и Розамунд Пайк были среди VIP-посетителей, очарованных слиянием этих воображаемых миров нитей и мыслей.
Вот несколько ярких моментов из коллекций понедельника осень-зима 2023:
БОЖЕСТВЕННЫЕ БОГИНИ DIOR СТРЕЛЯЮТ СРЕДИ ПТИЦ И ДЕРЕВЬЕВ
Коллекция Chiuri черпает свою силу из прошлого, отдавая дань вневременности. Накидка из крепа с длинными драпированными рукавами задает классический тон, а собранные косы волос моделей напоминают о прошлом. Тонкие и сдержанные украшения из жемчуга или золотых серег добавляли спокойную элегантность, в то время как форма туники и классическая тесьма обыгрывали ностальгические силуэты, отмеченные свободными пропорциями и сдержанным очарованием.
Однако это не было простым повторением истории. Мерцание и блеск придали коллекции живое, современное сердцебиение. Сдержанная утонченность иногда подчеркивалась рукавами эпохи Возрождения — визитной карточкой Кьюри со времен ее работы в Valentino — соединяющими прошлое и настоящее.
Еще новости моды
Вдохновленные богинями произведения искусства Роберти, украшающие стены, вдохнули жизнь в подиум, превратив его в современный пантеон, по которому, казалось, проплыли модели, напоминающие изысканных божеств. Скульптурные жакеты и пальто, сложенные под грудью, наряду с безмятежной палитрой белого, бежевого, серебряного и бледно-золотого цветов отражали классические статуи и колонны.
Жемчуг, переливающийся серебряными нитями, подчеркивал многочисленные ансамбли, символизируя чистоту.
В руках Кьюри квинтэссенция женственности с ее силой и хрупкостью заняла центральное место.
«ПАРАДОКСАЛЬНАЯ ЭНЕРГИЯ ПАРИЖА»: БАЗ ЛУРМАНН ГОВОРИТ О КУТЮРЕ И КОНФЛИКТЕ
В интервью парижскому Музею Родена перед показом высокой моды Dior известный режиссер Баз Лурманн затронул сложную проблему посещения гламурного модного мероприятия на фоне декораций.
недавних гражданских беспорядков во Франции. Протесты, вызванные трагическим убийством полицией Нахеля, 17-летнего мальчика североафриканского происхождения, резко контрастируют с спектаклем высокой моды, контрастом, который Лурманн назвал «парадоксальной энергией в Париже».
Размышляя о напряжении, Лурманн признал глубоко укоренившуюся печаль и общественный резонанс, охватившие Париж. Он признал законность протестов, сказав: «Происходят вещи, которые действительно имеют законную причину».
Посреди таких трагедий, сказал он, жизненно важная роль искусства и красоты подчеркивает их значимость как основных источников надежды.
СЕЛИН СКАЗАЛА «НЕТ» ИЗ-ЗА БЕСПОРЯДКОВ
Французский дом Celine, принадлежащий LVMH Moët Hennessy Louis Vuitton, принял решение отменить воскресный показ Paris Fashion Week из-за общенациональных беспорядков. Показ мужской одежды Celine, как и в прошлом сезоне, был запланирован вне официального мужского календаря.
Дизайнер дома Эди Слиман назвал «неосторожным» проведение показа, когда французская столица «потеряла и ушиблась».
Другие дома LVMH, такие как Dior, которые, как и большинство других брендов, выступали на подиумах, придерживались другого мнения.
SCHIAPARELLI: ПРИЧАСТНАЯ СТРАНА ЧУДЕС РОУЗБЕРРИ
После того, как в январе он взорвал интернет своим последним показом с привлекательными головами животных, у всех на устах возник вопрос, как дизайнер Дэниел Роузберри смог сопоставить энергию — и противоречия — со своим последним кутюрным выходом. для Скиапарелли. Ответ? Восхитительная демонстрация архетипической моды, в которой было немало причудливых моментов, в том числе модель, расхаживающая по подиуму в гигантском овечьем руне, игриво сочетающемся с туфлями из овечьей рыси.
В этом сезоне Roseberry продолжил погружаться в мир преувеличенных пропорций, оставаясь верным ироничным штрихам, которые отличали основательницу дома Эльзу Скиапарелли. Первый образ, контрастирующий между черным и белым, напоминал шикарную, дерзкую монахиню, ее одежда плавно развевалась при каждом шаге.
Крупные геометрические лацканы, украшенные сверкающими золотыми цветочными украшениями, стали центром внимания, а сюрреалистические штрихи, такие как золотые застежки в форме человеческих ушей, привнесли неожиданную изюминку.
Корсеты были постоянной темой, придавая остроту коллекции, в которой было много провокационных моментов, таких как темные, похожие на лаву платья, которые, казалось, ненадежно свисали с двух крючков на груди моделей.
Тем не менее, некоторые образы, казалось, балансировали на грани пародии на моду, например, гигантское серебряное одеяло, не поддающееся описанию, которое так плотно окутало модель, что почти проглотило ее целиком.
Тем не менее, способность Роузберри вызывать дискуссии доказывает, что он становится грозной силой в мире моды.
ИРИС ВАН ХЕРПЕН ОБЪЕДИНЯЕТ МОДУЮ И «БУДУЩЕЕ»
Пейзаж от кутюр буквально погрузился в будущее на последней выставке Iris Van Herpen в Париже. Голландская визионерка, известная своим бесстрашным слиянием технологий и моды, представила неземную осеннюю коллекцию 2023 года, которая перенесла зрителей в футуристическую подводную вселенную, подчеркнутую геометрической эстетикой 80-х.
Дизайн, насыщенный контрастными белыми и черными оттенками с металлическими акцентами и мягкими морскими тонами, напоминал архитектонические пейзажи.
Ван Херпен сказала, что она бросила вызов статус-кво, вдохновившись возможным будущим водного урбанизма, который сосуществует с морскими экосистемами. Это мощное заявление в эпоху повышения уровня моря и растущей уязвимости наших городских ландшафтов.
Водные и футуристические темы Ван Херпен проявились в понедельник великолепно, сочетая ее двойную страсть к органическому миру и метавселенной.
Изделия этого сезона объединили кинезис водной жизни со стасисом геометрических форм. Корсет с ребристыми деталями отражал экзоскелеты глубоководных существ, в то время как тонкие слои ткани парили, как полупрозрачные медузы, их волнообразные движения отражались в размахе и плавности ее узоров.
Обувь представляла собой уникальное зрелище, похожие на жемчуг сапоги, казалось, органично росли на ногах моделей.
Были моменты, когда подводные размышления дизайнера становились немного неуклюжими, о чем свидетельствует бирюзово-зеленое платье с корсажем в рубчик и круглыми рукавами.
Несмотря на эти экземпляры, коллекция сохранила свое очарование.
ПРЕВОСХОДНЫЕ ПРОПОРЦИИ И ДРАМАТИЧНЫЕ ПЕРЕПАДЫ ВАЛЛИ
Джамбаттиста Валли, итальянский кутюрье, прославившийся своей радостной избыточностью и экстравагантными объемами, представил свою последнюю коллекцию от кутюр. Смелые и декадентские, начальные образы стали образцом фирменной игры Валли с пропорциями, сочетающей монохроматические оттенки и эпохи в серии ансамблей. Первое платье с ручейками тюля на нижней юбке искусно напоминало хрустальные образования подземной пещеры — и все это против очарования 19Топ-бюстье 50-х годов. Это был отличный микс.
Вдохновленная талантом Валли к цвету и движению, краеугольным камнем коллекции стала «капля», видимая в плавности плеч, бюста и бантов. Незабываемым украшением стало черное платье силуэта «русалка», в котором бюст из белого шелка плавно перетекал в резко опущенный шлейф. Продолжением этой темы было китайское серебряное платье в пол, украшенное огромными бантами, напоминающими гигантских моллюсков — казалось, они вот-вот проглотят своего поклонника!
Кульминацией коллекции стали инновационные творения Valli trompe l’oeil, стирающие грань между передней и задней частью платьев.
Одна выдающаяся деталь, повторяющая переднюю часть в стиле нижнего белья из его предыдущих коллекций, была сопоставлена с грандиозным многоуровневым шлейфом из тюля, превращая платье в ходячее противоречие сексуальности и неземности. Сопоставление, как сказал бы Валли, было похоже на набросок линии на белой бумаге, когда он думал о роскошных букетах цветов — основе его творческого процесса.
Мария Грация Кьюри приглашает украинского художника для последней коллекции Dior Couture
Мария Грация Кьюри за шесть лет работы у руля Christian Dior заработала репутацию дизайнера, уделяющего особое внимание деталям. Ее коллекции, от прет-а-порте до высокой моды, основанные на pre-fall, всегда глубоко пронизаны повествовательной дугой, которая часто объединяет искусство, феминизм и уникальное мастерство незамеченных уголков земного шара.
Для коллекции Dior Haute Couture Fall/Winter 2022-23 она добилась всего этого, а затем и некоторых других. Кьюри взяла за отправную точку работу украинской художницы Олеси Трофименко, с работами которой она недавно познакомилась в музее современного искусства MAXXI в Риме. Работа Трофименко связана преимущественно с мотивом «древа жизни», и Кьюри увидел в нем идеальную отправную точку для коллекции от-кутюр, которая стремилась «созерцать моду через фильтр искусства».
Трофименко создал большие разноцветные произведения искусства, которые сегодня днем появились в выставочном пространстве, возведенном Dior в саду возле Музея Родена в Париже. Эти произведения искусства, на которых были изображены ветви, стволы и корни древа жизни, появились во всей коллекции, вышитые ателье Dior на роскошных шелковых пальто и повседневных платьях из мягкого хлопка. В других частях коллекции было изобилие типичного мастерства Dior, от лоскутного шитья тонкого кружева и гипюровых тесьм, украшавших томные платья, до объемной вышивки бисером в форме цветов на шерстяном крепе и вечерних нарядах из кашемира.
Влияние работы Трофименко распространилось и на силуэты, которые — начиная от дневных платьев с пышными рукавами, прикрывающими пол, которые открыли показ, и заканчивая силуэтами фартуков и юбками «широкая пряжка», появившимися позже, — имели решительную фольклорный, явно украинский колорит. Было даже появление шикарной религиозной одежды в стиле кутюр в виде затянутого черного платья с нагрудником (естественно, из белого кружева), которое напоминало строго одетую монахиню. Коллекция предложила недвусмысленный, хотя и невысказанный, кивок поддержки разоренной войной страны и стала свидетельством творческого руководства Кьюри, которое основывалось на постоянном диалоге с политической реальностью современного мира.
