«Мне не нравится, что женщина должна бороться. Она должна кайфовать!» Певица Луна — о новом альбоме «Остров свободы», феминизме, панических атаках, сексе, 90-х и Крыме
Егор Слизяк для «Медузы»
17 ноября вышел второй альбом украинской певицы Луны — «Остров свободы». Под этим именем 27-летняя киевлянка Кристина Бардаш, жена участника группы «Грибы» и создателя лейбла Kruzheva Юрия Бардаша, записывает тонкие и точные поп-песни о личном и телесном, по звуку отсылающие к лучшим образцам русскоязычной эстрады 1990-х. Первый альбом Луны вышел весной 2016 года, уже через несколько месяцев она собрала в Москве тысячный зал — а теперь замахивается на Crocus City Hall. Редактор «Медузы» Александр Горбачев поговорил с Кристиной Бардаш.
«Когда ты дома поешь — у тебя какой-то героиновый шик»
— Вы знаете такое выражение — «синдром второго альбома»?
— Я догадываюсь, что оно может значить. Не думаю, что это меня как-то затронуло. Разве что в том плане, что я долго настраивалась.
Песни-то давно написаны и пишутся дальше, но я до последнего оттягивала момент, когда буду доделывать альбом. И в итоге поняла, что мне категорически не хватает времени. Но я решила просто разделить его — весной будет вторая часть.
Альбом «Остров свободы» целиком.
— То есть никакого мандража, никакой ответственности?
— Нет. Есть желание просто делать лучше, но какого-то жесткого состояния нет. Оно скорее бывает, если долго новая классная песня не пишется. То есть что-то льется-льется-льется — одна песня, другая, — но как только приходит что-то такое душевное… Неважно, станет ли это глобальным хитом, важно, что эта песня вызывает в тебе. Вот тут у меня наркомания жесткая. Я буквально на днях написала, например, новую песню, которая сняла все стрессы, связанные с окончанием альбома. Случилась очередная ситуация, у меня был эмоциональный всплеск, я села, песня вырисовалась за секундочку — и все. И все остальное уходит.
— А что за ситуация?
— Это личное… Разборки, все это.
Любовь. Главный источник песен — это жизнь. Но что самое парадоксальное — они еще и сбываются. Вот пишется песня, там какие-то мечты — а потом все это происходит на самом деле через какое-то время. Так что я уже начинаю думать, о чем я пишу, — чтобы со мной не случилось ничего ненужного. Пока что все случалось хорошее.
— Вы сказали, что вам хочется делать лучше. То есть вы думаете, что раньше делали что-то не так, какие-то ошибки допускали?
— Конечно. Прослушивая свой первый альбом, когда после его выхода прошло уже какое-то время, я столкнулась с ощущением, что у меня плосковатый звук — и хочется большей глубины, больше экспериментов с живыми инструментами и так далее. Потом у меня был период, когда я ходила на разные студии и пробовала везде писать вокал. И в итоге я пишу все свои вокалы дома, сама свожу, сама обрабатываю. И никто мне лучше не сделает. То есть последние поиски привели нашу команду — меня как автора песен и [музыкального продюсера «Острова свободы»] Сашу Волощука как автора музыки — к тому, что мы хотим еще и сами все сводить.
— Егор Летов тоже рассказывал, что пытался писаться на профессиональных студиях, но в итоге решил, что тот звук, который ему нужен, нигде не получается — только дома.
— У меня тоже не получается. Наш звукорежиссер раньше этого не понимал. Я ему говорю: «Мне нужен вокал, как в демке». А он: «Да нет, ты сейчас на студии споешь четче, конкретнее, с подачей». А потом послушал и говорит: «А знаешь, ни фига. Когда ты дома поешь — у тебя какой-то героиновый шик, это трушно. А тут ты как отличница. Ты принеси мне вокалы из дома — обработаем их тут и будем выпускать». Ну, говорю, спасибо, подбодрил ты меня, я на правильном пути.
— Мне показалось, что «Остров свободы» менее быстродействующий, чем ваши предыдущие записи. На первом альбоме были прямо мгновенные хиты — «Бэмби», скажем, — а тут песни, с которыми сначала надо сродниться, и потом ты уже начинаешь с ними жить. Что вы об этом думаете?
— Мне кажется, так и есть по-настоящему. У меня был момент с треком «Друг» — когда я услышала, как Саша [Волощук] его сделал, мне сначала было сложно привыкнуть, а потом он у меня стоял на повторе.
И люди мне сейчас то же самое пишут [про клип «Друг»]: включил, посмотрел, странно; потом включил еще раз — теперь на репите.
Знаете, как я к этому отношусь? Как к периоду жизни. Вот у меня была цель, я прошла какой-то этап [с начала карьеры]. Кто-то мне говорил — тебе надо делать более профессиональные клипы, другие — тебе бы пойти на телевидение. А все мы ведь ранимые люди и постоянно задаем себе какие-то вопросы, а не просто наслаждаемся тем, что есть. Но когда пришло время и я посмотрела на свой альбом и ЕР [«Грустный дэнс»], то поняла, что все круто. Что оно зашло честно и классно.
У меня изначально было намерение выпустить большой альбом. Но потом я поняла, что против природы не попрешь. Ты не можешь обманывать сам себя и идти на поводу у сроков, которые ты себе придумал. Нужен баланс. Значит, у меня сейчас такой период в жизни. Там был такой выстрел наверняка из песен, накопленных за три года, тут прошло меньше времени — и я решила оставить половину треков на весну, потому что хочу, чтобы они были еще круче.
«Друг» — одна из песен с «Острова свободы»
ЛУНА
— Вас не беспокоит, что на этом альбоме нет безусловных хитов?
— Я об этом так не думаю. Мне вот сейчас, например, старые песни как раз не особо. Может, надоели. А новый альбом мне очень нравится. «Джукбокс», «Хулиган», «Free Love». Мне кажется, что они сработают. Но вообще, знаете, жестокий получается мир, который артистов любит, а в то же время готов спросить: а что это за альбом? А он не такой, как тот…
— Я без претензии это говорю!
— Я имею в виду — разве можно оценивать песни именно по хитовости?
— Есть традиционное представление о поп-музыке, когда продюсер говорит: «Так, это не хит, выбрасываем».
— Да, понимаю. Но у меня нет никого, кто бы так сказал. Мы сами пишем.
Может быть, поэтому оно так сильно и обособлено. Это ведь так называется — когда как хочешь, так и делаешь? Обособлено?
— Например. А как вы вообще переживали то, что стали популярной?
— Я сама не ожидала такого навала, честно. Я была в шоке. Мне было очень приятно. И главное, что мне дал этот отклик, — осознание, что когда ты искренне во что-то вкладываешься, ты получаешь отдачу.
Это буквально дало мне крылья, потому что до того у меня был сложнейший период поиска себя как личности. Я была человеком, который вообще не знал, что такое здоровый сон, — я даже одно время употребляла таблетки, чтобы заснуть спокойно. Я плакала очень часто. На меня нельзя было положиться, сказать: завтра в 9 мы идем туда-то — потому что до того времени со мной могло произойти что угодно, нервный срыв, истерика. У меня были панические атаки до такой степени, что немели кончики пальцев, — я уже потом поняла, что это так называется.
А после этого успеха, который ко мне пришел ни с того ни с сего, я расслабилась.
Я просто стала другая. Я могу просто неделю сидеть дома, заниматься ребенком, каким-то бытом, ходить куда-то с друзьями. Я занимаюсь спортом регулярно, питаюсь нормально. И я благодарна слушателям — всем людям, которые дали мне эту веру в себя. Знаете, вот у кого-то это в сорок лет нахлынет: я ничего в жизни не сделал. А у меня это уже прошло. Я рада, что мне 27 и я ровно стою на ногах, потому что раньше земли под этими ногами вообще не было. И мне очень интересно, что будет дальше.
«Девяностые похожи на то, что происходит сейчас»
— С чего вы начинали слушать музыку?
— Мама слушала у меня… Вообще-то мама слушала Pink Floyd. У нее была эта пластинка — с лампочками. Еще она слушала A-ha, «Кино», «Наутилус» — если вспоминать из той музыки, которая была дома.
— А если без родителей уже — какая у вас была первая кассета?
— Если честно, я начинала с такой русской музыки….
— Это нормально!
— Мне очень нравилась Земфира — вот этот альбом с ромашками [на обложке].
«Мумий Тролль» очень любила. А вот ту же группу «Кино» я только сейчас открыла для себя, например. Ездила и слушала неделями напролет недавно. Раньше я как-то не понимала этой простоты — что он так монотонно там произносит? А теперь для меня открылся этот феномен, и Виктор Цой запал мне в душу, как герой, и все документальные фильмы я про него посмотрела.
— Что вас зацепило?
— Человечность. Если говорить о тех картинках, что я видела, не на сцене, а из жизни. Мне кажется, он в этом своем музыкальном мире находился, как ребенок в утробе матери, — очень гармонично, без излишней надменности, без желания кому-то понравиться. При всем том, что он создавал революционное движение, в нем были гармония и спокойствие. В его взгляде. Очень комфортный человек.
— Ваши песни все-таки обычно сравнивают с другими авторами — с поп-музыкой 90-х, с Линдой, с «Гостями из будущего». Вы их слушали тогда?
— Конечно! Я слушала Линду и «Гостей из будущего».
Я помню их кассету, такую белую, с логотипом «Европы-плюс», кажется, она называлась «Где-то». (Видимо, речь идет об альбоме «Зима в сердце» — прим. «Медузы».) Мы ехали с родителями в Крым на машине, я сидела на заднем сиденьи и подпевала.
Но я не знаю, насколько это повлияло на специфику моих песен. Понимаете, в чем дело — когда человек обладает идеальным музыкальным образованием, он может все про себя объяснить, как перейти в какую гармонию, как что сделать. А я же этого не понимаю. Я просто чувствую и пою. На ощупь, случайно подбираю. Что подобрала, то и выливается в песню. Возможно, у меня все такое простое получается именно из-за того, что я иду простым путем. Это не отсылка.
— Вы свои песни с девяностыми не ассоциировали?
— Знаете, мне некоторые знакомые говорили — что они все тебя сравнивают с 90-ми? Но я сама дитя 90-х. У меня год рождения — 1990-й. Я солидарна с этим временем, оно честное, я люблю его, мне близка его эстетика.
Поэтому для меня эти сравнения гармоничны. Они лучше, чем если бы что-то другое навыдумывали.
— Что такое 90-е для вас? Наверное же, это не про нищету и бандитизм? С чем у вас это время ассоциируется?
— Мне кажется, оно похоже на то, что происходит сейчас.
— То есть?
— Чисто по ощущениям. Как будто бы свободы больше, чем в другие времена. Открылся доступ куда-то, возник порыв свободных ощущений. Как и тогда — только кто-то вдохновлялся этой свободой, а кто-то становился, например, бандитом.
— Вы имеете в виду, что для Украины сейчас такое время?
— Для меня лично, наверное. Я говорю не про Украину, не про Россию, а именно про себя. У меня такой возраст, что уже нет такого, чтобы моя мама мне сказала — малыш, да ты же такая молодая! Чего ты сидишь плачешь, чего тебе неймется? Вся жизнь впереди. А я на нее смотрю и думаю: «Какая молодость? Куда пройдет?» То есть когда тебе двадцать, ты этого не понимаешь, не ценишь момент своей молодости.
А у меня сейчас уже какое-то нереальное ощущение, что я его осознаю и понимаю. Я не иду против себя и своих желаний, но при этом я молода, прекрасна, и у меня еще все впереди.
Я просыпаюсь с утра, и иногда меня охватывает такая мысль — признаюсь: Боже, хоть бы этот момент длился подольше. Но я не знаю, сколько он будет длиться. Может, это всегда будет? Может, это я просто повзрослела? Может, это и есть самоощущение счастливого взрослого человека?
«Сын рассказывает мне при первой возможности, что он любит и шоколад, и мед»
— Вы рассказывали, что первую большую порцию песен написали после ссоры с мужем.
— Там личные у меня были темы, да.
— Сейчас это тоже зависит от каких-то личных событий, семейных конфликтов?
— Не сказала бы. Просто это все реальная история, а музыка — это моя жизнь и судьба. Все это объединяется. Если мое психическое состояние нормализовалось, новые темы и повороты в моей жизни не перестают появляться.
Просто я к ним по-другому отношусь. Бывает, конечно, что все спокойно, и мне хочется каких-то резких ситуаций. Но это необязательно драма. Возможно, наоборот, — любовь!
— Любовь — тоже драма, просто с хорошим концом.
— «С хорошим концом»! Если бы! А как вам такое: классная влюбленность с хорошим началом и непонятно каким концом? Может быть все что угодно. И оно постоянно меняется, и я не знаю, что будет дальше. Но все это моя жизнь и люди, которые меня окружают. Я никогда не смогу написать песню про что-то, увиденное где-то там. Та же «Бутылочка» — это тоже про меня, просто я в третьем лице ее написала.
— Про те самые таблетки, которые вы пили?
— Нет. Это знаете, что такое? Никто так и не понял. Когда человек влюбляется в другого, и они начинают одновременно думать об одном и том же, писать друг другу в одну и ту же минуту. О таком говорят: у них химия. И я подумала — а что если эту химию взять, перелить в бутылочку и иногда давать кому-то выпить? Так-то, конечно, пусть все думают, что это про MDMA или что-то такое.
Но я же не дура писать про наркотики.
— Многие пишут.
— Вообще-то да. Как мой любимый Асап Роки, кстати. Обожаю его.
«Бутылочка», один из главных хитов с первого альбома Луны «Маг-ни-ты»
ЛУНА
— Получается, каждая ваша песня — своего рода шифр?
— Да, там за ними целые истории. Знаете, я даже себе набила неделю назад. (Задирает платье до бедра, там татуировка с надписью «Заколдованные сны».) Это название второй части альбома, которая на весну планировалась. Там такие заколдованные сны несутся!
— Однажды я брал интервью у певицы Zola Jesus, и она сказала такую фразу: «Большинство песен о любви пишутся от лени». Как вы на это смотрите?
— От лени? Возможно, человек, который это сказал никого не любит? Мне кажется, если любовь — это лень, то надо идти вешаться.
Это работа, это целая жизнь, это стимул жизни, это философия, это мудрость. Любить нужно уметь.
— Мне показалось, что на «Острове свободы» много песен про любовь на расстоянии.
— Да, это правда. Есть такой момент. У меня действительно было в этом году много таких ощущений: что человек от меня далеко, я не могу его потрогать, он постоянно ездит по своим делам и концертам — и это, конечно, вызывало у меня чувство.
— А вам комфортно, что вы поете про любовь, про личную жизнь, и слушатель понимает, как зовут человека, о котором речь идет в песне?
— Не факт, не факт… Я же творческая личность. Я не могу писать про одного человека, не могу тут нагло сидеть и рассказывать, что все мои песни про одного мужчину. Естественно, я могу писать про разных людей. Но тут возникает такое… Капец! Мне недавно моя сестра рассказала — ее друг спросил: «А ты знаешь, что песня „Друг“, возможно, не про Юру?» То есть люди начинают обсуждать, про кого же эта песня.
Это же всем больше всего интересно всегда. Сериалы, личная жизнь, ла-ла-ла. Так что, мне кажется, это скорее бонус.
У меня нет такого заблуждения, что я путаю реальную личную жизнь и творческую работу. Я их конкретно разделяю, и все мои близкие знают: вот это Кристина, а вот эта Луна, прекрасная крошка Лу.
— Мне кажется, сейчас у вас уже посложнее образ.
— Ну, я про крошку Бэмби вспомнила.
— В новом альбоме есть некоторая отстраненность, недоступность.
— Да, это правда. Раньше я была такая невинная, этими глазками смотрела на мир, так оно было и в песнях. А сейчас мне захотелось больше закрыться, у меня появилось понимание, кто я такая. Наверное, эту холодность вы и чувствуете.
Я же говорю — это странный период в моей жизни, странный. Раньше было так: я все время бегу куда-то, смотрю, и все такое искреннее и классное, и меня за это любят. А сейчас у меня какое-то новое ощущение. Я еще сама для себя его до конца не вывела.
Можно даже так сказать: я через свои песни себя и открываю. И, возможно, эту холодность вы и чувствуете.
«Бэмби» — пожалуй, самая быстродействующая песня с первого альбома Луны
ЛУНА
— Вас можно спросить, что сейчас происходит с группой «Грибы»? Второй альбом так и не вышел, концерты отменяются.
— Я сама до конца не знаю. Но могу сказать на основе собственного опыта, что не всегда нужно поддаваться установленным срокам и так далее. Самое главное — быть в контакте с творчеством. По-моему, ребятам просто нужно чуть больше времени, чтобы пописать и прочувствовать друг друга перед тем, как делать что-то новое. Вы же понимаете, сколько у них за год произошло, как люди могли устать?
— Наверное. Вы завидовали им, кстати, когда случился «Тает лед»?
— Как же я могу такому завидовать? Ведь это посвятили мне.
Естественно, я была очень рада. И до сих пор мой сын рассказывает мне при первой возможности, что он любит и шоколад, и мед (в песне есть строчки «Наш сын не любит шоколад — он, как медведь, руками поедает сладкий мед» — прим. «Медузы») — «только папе не говори». Нет, вы что? Как я могу не радоваться успеху своего супруга? Ведь это успех нашей семьи, наш достаток и счастливая улыбка жены, которая вся в подарках сидит.
— Вам с Юрием комфортно в статусе такой power couple украинской музыки?
— По сравнению с тем, как обсуждают Ким [Кардашьян] и Канье [Уэста] или Викенда (певец The Weeknd, он же Абель Тесфайе — прим. «Медузы») и Белу Хадид, — да кто мы такие? Но так оно есть. Слушайте, ну мне нравится, прикольно. Я не из тех женщин, которые… Тихонечко я не могу. Я даже своим ребятам-музыкантам недавно сказала: слушайте, у меня ломка, мне надо на сцену, давайте хотя бы квартирник какой-то — мне надо, чтобы на меня люди смотрели, хлопали. Я попробовала, и мне понравилось.
Так и тут.
Боже, да у меня даже есть зависимость от айфона. Я этого не стесняюсь. Я обожаю свой айфон.
— Новый не покупали еще?
— Не. Айфон мне просто так подарят, а свои деньги заработанные я трачу только на вещи.
«Мне не нравится, что на женщину надевают военную форму»
— Почему вы тратите только на вещи?
— Вот знаете: настоящие мужчины, которые мне нравятся, в один голос скажут: «Я ненавижу тратить деньги на себя, обожаю делать подарки». Жадный мужчина — он ненастоящий.
А женщины мне нравятся с долей дурочки, маси. Те, кто ходит по магазинам, кайфует от маникюра и массажа. Я тоже все это люблю. Во мне сочетается дикий герой, в котором постоянно происходит какая-то внутренняя борьба, — и вот эта мася, которой дай деньги в руки, и она пойдет в магазин с самой счастливой улыбкой на лице. Более того: я горжусь тем, что я не какая-то обозленная на мир женщина-феминистка, которая сейчас всем докажет, что она очень умная, много читает и бла-бла-бла.
— К феминизму критически относитесь, то есть.
— Я считаю, что в наше время у людей искаженное понимание феминизма. Это мое ощущение, не мнение — чтобы мнение составить, нужно это серьезно изучить. Но люди, которые меня вдохновляют, меня чему-то учат, и я беру с них пример, — я проанализировала, что по сути корень феминизма не такой жесткий как то, что я об этом думала перед тем, как я об этом узнала…
— Так.
— Запутала? Сейчас. Кто, по-вашему, такая феминистка, в двух словах?
— В двух словах это женщина, которая борется за равноправие.
— А в чем заключается равноправие?
— В разных вещах. Например, в том, чтобы женщины были больше представлены в политике или в бизнесе.
— Вот! А мое видение такое, что феминизм — это не про то, чтобы женщины шли в политику. А чтобы они были женщинами, раскрывали свою женственность и тем самым вдохновляли… Вы понимаете, что по сути женщины сильнее мужчин, да?
— Возможно.
— Сколько раз мы видели в кино, читали, в жизни наблюдали это. Все войны из-за женщин, да? В принципе, все мужчины живут ради этих женщин. Чувствуете, к чему я веду?
То есть мне не нравится, что в таком понимании феминизма из женщины пытаются вытащить какую-то черствость — будто она грубее, чем она есть. Как будто она воинственна и огненна, а не прекрасна и спокойна, как море или океан. Вот это мне не нравится — то, что женщина должна бороться. Да она должна кайфовать! Это мужчина должен идти на какую-то аскезу, а женщина может сказать: нет, я никому ничего не буду объяснять, у меня все меняется по сто раз, и это нормально, меня за это и любят. Понимаете?
— Наверное. Мне кажется, феминизм борется еще и за то, чтобы никто не считал, что женщина по определению слабее или легкомысленнее мужчины.
— Ну, да. Но мне не нравится именно то, что на женщин при этом надевают военную форму. Мне кажется, что штаны женщине не идут абсолютно. Вот мой посыл.
У меня слезы на глазах, когда я вижу насилие, которое происходит. Но было бы классно, если бы общество развивалось гармонично, а человеческое сознание двигалось в сторону того, что женщине не нужно быть военным с автоматом, чтобы доказать, что она заслуживает равноправия.
— Мне кажется, с артисткой Луной есть некоторый парадокс. С одной стороны, у вас в образе совершенно нет вот этой гиперсексуальности, которой зачастую давит современная русскоязычная эстрада. С другой, тексты песен куда откровеннее, чем у большинства коллег по сцене. Это музыка одновременно невинная и невероятно интимная.
— Вы не первый человек, который мне говорит, что в моих песнях есть какая-то сексуальная энергия. Я к этому отношусь абсолютно осознанно. Более того, считаю, что это связано с предыдущей темой — правильного женского влияния на общества, так сказать. Если уж разбирать, что женщина должна и кому должна, то мне кажется, что она должна как бы расслаблять человечество посредством сексуальной энергетики.
Не в том смысле, чтобы ходить со всеми налево и направо, конечно, — а вот именно в том, как вы слышите в моих песнях, например.
Я вообще в своем проекте наблюдаю такое легкое разветвление. С одной стороны, Луна — такая нимфа сексуальности без возраста, наглая, которая уже все знает. С другой, я все еще где-то хипстер и молодежь, новая волна музыкантов из «ВКонтакте». «Мальбэк», Сюзанна, группа «Мы» — они мне все пишут, и я чувствую с ними какую-то солидарность.
С «Мы» мы вообще познакомились в Тель-Авиве — они меня увидели на улице: я шла в куртке с надписью «Луна». Они у меня еще на разогреве в Ростове выступали. Мои знакомые даже говорили мне, что музыканты, которые сейчас появляется с похожим звуком, — это дети Луны, хотя я бы так громко не сказала, конечно. Я просто открыла, что можно, сидя дома, писать демки и быть честным — и все это смешивать с какой-то сексуальностью, и оно работает. Да, а что вас, собственно, интересует?
Клип на песню «Пули» — с той самой строчкой про спинку
ЛУНА
— Меня интересует язык — мне кажется, он для разговора о сексе в российской музыке начал появляться только недавно.
Например, кроме вас, это здорово Катя Павлова из «Обе две» умеет делать. Вы как-то задумываетесь о том, как вы про секс пишете? Вот эти фразочки вроде «И ты так хочешь гладить мою спинку»… (Строчка из песни «Пули» — Прим. «Медузы».)
— А ответ прост. Вот возьмем те же «Пули», да? Конкретно их разберем. Это же не так: ой, напишу песню, как то да се происходит. Это конкретно я сижу вечером, думаю про человека, мечтаю и пишу песню. Понимаете? Эти песни — какие-то интимные записки.
— Разговор с самой собой.
— Я бы никогда не сказала этих слов этому человеку напрямую. Но я могу написать песню. Это как прикрытие для меня, по сути. Потому что я постеснялась бы эти стихи отправить человеку, которому я их посвящаю. Или рассказать их ему в лицо. Но поскольку это песня певицы Луны, с меня как с Кристины это снимает ответственность.
«Я вышла в социум с закрытыми глазами»
— Выходит, ваше творчество полностью вне любой общественной повестки.
Вы от нее полностью изолированы.
— Да. Несмотря на то, что я нуждаюсь в отдаче — то есть мне нужно постить фотки в инстаграм, мне легче, когда я общаюсь с поклонниками. Я это так анализирую, что во мне преобладает огненная стихия, которая нуждается в подпитке. Если брать по всем этим эзотерическим делам. Вода — это более внутреннее состояние, земля — что-то такое семейное, ветер — легкость бытия, а во мне — огонь. Но вы, наверное, имели в виду про социум то, как я отношусь типа к телевидению?
— К телевидению, к политической реальности.
— Вообще никак. Я в этот социум со своей идеей вышла с закрытыми глазами.
— А почему они закрыты?
— Мне неинтересно. Меня трудно заставить посмотреть новый фильм, пойти на какое-то открытие. Новости почитать. В какой-то момент я могла задуматься — может быть, мне надо начинать свое утро с газет? Но мне это неинтересно, и я поняла, что хуже меня это не делает. Я питаюсь тем, что ко мне попадает через моих самых важных людей, — и это все, что нужно.
— Я же не об этом. Вас как-то касается политическая реальность? Вот у ваших коллег по эстраде — у Светланы Лободы, у Ани Лорак, у «Пятницы» — срывают концерты на Украине, потому что они выступают в России. До вас такое не доходило?
— Мне кажется, что в какой-то момент я видела на «Дожде», что ли, какую-то статью про это с кучей комментариев. Но у меня изначальное внутреннее спокойствие по этому поводу. Поскольку я вообще не люблю ссоры и разборки, я как-то подумала, что самый оптимальный вариант — спокойно на это реагировать. Я же тоже их понимаю. Уж извините, когда люди сидят злые, неудовлетворенные, голодные, без денег, без работы, старше среднего возраста, и одним показывают одно, а другим другое… Я примерно понимаю их. Я пытаюсь понять каждого человека. Но я иду по пути, который мне предоставлен, не заглядывая сильно вперед и назад. И я особо не анализирую, почему больше выступаю в России, чем в Украине.
— Если к вам на концерт придут суровые люди, как к «Пятнице», и спросят: чей Крым — что вы будете делать?
— Да уже на концертах выкрикивали про «Крым наш» — в Калининграде там… Я думаю, что ничего не буду отвечать.
Я скажу: ребята, я занимаюсь творчеством, и это никак не связано с политикой. Мне кажется, что именно так должна ответить женщина, которая ни-че-го не понимает в политике.
— Вы чувствуете себя именно украинской артисткой? Для вас важна некая украинскость?
— Конечно. Это моя родная земля, и я чувствую свои корни. Особенно если говорить о Киеве — я прямо чувствую себя представителем киевского рода, киевской тусовки. Я горжусь тем, что являюсь отображением этой прекрасной плодотворной, неописуемо вдохновляющей земли. Что касается языка, то я не разговариваю на украинском, потому что мне нравится русский язык. Это мой выбор. Мне нравится писать на русском, мне нравится русский слог, мне нравятся русские поэты, мне нравится русская литература. А жить мне нравится в Киеве.
— Традиционный вопрос: почему вся хорошая русскоязычная поп-музыка идет из Украины?
— Да, постоянно все спрашивают, мы сами задаемся этим вопросом. Какая-то мистическая загадка, возможно, у нас там на дне Днепра спрятан какой-то волшебный источник мелодий.
А возможно… Вот я приезжаю в Москву — и понимаю, как все классно: все сразу очень бодро, профессионально. Но в то же время ты из-за этой скорости устаешь. А в Киеве все плавно. У меня есть мой центр, его можно весь обойти пешком. Тут у меня репетиция, тут офис мужа, тут ребенок ходит в бассейн, тут в школу. Меня никто никуда не тянет — и музыка рождается в этом спокойствии. В Киеве я зависаю.
Музыку Луны можно послушать в Apple Music, «Яндекс.Музыке» или Google Play. Московская презентация альбома Луны «Остров свободы» пройдет 5 апреля в Crocus City Hall.
Александр Горбачев
интервью украинской певицы Луны – Москва 24, 05.10.2016
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
Иван Дорн берет у нее интервью, Vogue называет лицом украинской музыкальной революции, глянцевые журналы наперебой печатают ее фотографии. Хрупкая девочка в объективе VHS-камеры, реинкарнация неявных поп-штампов девяностых имени Натальи Ветлицкой с примесью модной электроники на поверку оказывается чем-то большим, чем возрождение винтажного жанра.
Она вырастила сына и была фотографом. А теперь певица Кристина Бардаш собирается стать известной.
– Для начала расскажи немного о себе.
– Меня зовут Кристина, мне 26 лет, и я супермузыкант. У меня есть проект Луна. Я этим живу.
– Что такое Луна и как она появилась?
– Луна появилась из моего пространства. Я первый раз в жизни ощутила, как приходит взросление. И ты понимаешь, что время не просто идет, как в детстве. Мы начинаем осознавать что-то. Какую-то твердость под ногами, стихии вокруг себя. Когда я ощутила свое пространство, я конкретно поняла, чем хочу заниматься. Но это мне продиктовали не мои родители, не социум, а просто это из меня вышло в один определенный момент. Я начала писать стихи, меня потянуло на студию, как будто бы какой-то вещий сон приснился. Только он мне не снился. И я пошла на студию к своим друзьям, записать песню Анжелики Варум «Давай забудем все». Это ее некоммерческая песня. Она не очень известная, но очень красивая, нежная. Я хотела просто попробовать свой голос.
Но так как минуса у меня не было, и я очень стеснялась, то записала под плюс, и ребята сказали, что могу попробовать, и слух у меня вроде бы есть. И я решила продолжить этим заниматься.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– А дальше?
– Я пришла домой и сказала, что нашла себя, поставила им пластинку с записью. Никто в этот день ничего не увидел. Кроме меня. У меня зародилась какая-то цель, идея. Я начала заниматься каждый день, сразу записалась на фортепиано, на курсы вокала. Появлялось все больше и больше уверенности. Потом уже, когда появились первые демо-записи, и я думала над названием, написала песню «Луна». Обсуждали с мужем проект. Я вообще думала назвать его «Лунное затмение» или что-то вроде того. А он сказал: «Зачем тебе какое-то затмение? Просто Луна». И я подумала – да ладно! Я могу быть спутником? Для меня это очень конкретное понятие, и я еще не встречала никого, кто бы назвался такими конкретными вещами. Тем более, что Луна очень сильно влияет на меня. И вот оно как-то гармонично вошло в меня, и больше никаких вопросов не возникало.
Со временем люди стали совершенно по-другому ко мне относиться. Даже те, кто изначально не верил. Пару месяцев назад одна знакомая сказала, что я типа «как-то не до конца раскрылась». А на прошлых выходных она подошла ко мне после моего диджей-сета и сказала, что большая поклонница моей музыки и мечтает мною заниматься. И я в этот момент поняла, есть три этапа. Сначала они смеются над тобой, потом они презирают и ненавидят тебя за то, что у тебя нашлись силы заняться этим делом, а потом они начинают любить тебя. Я прошла через эти этапы.
– Когда произошло это озарение?
– Два года назад, тогда я поняла, что хочу заниматься музыкой и пошла на студию. В музыке я новичок. До этого я совершенно другими вещами занималась. Не то чтобы нежданно-негаданно – я сама продюсировала другого артиста, снимала и монтировала клипы. Это мне дало конкретное желание и предчувствие того, что если бы я это делала что-то свое, где мне никто не будет диктовать правила, то я бы воплотила все свои идеи.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– То есть все это придумала ты сама?
– Да, то есть я являюсь создателем «Луны» и идеологии команды, в которой на сегодняшний день уже шесть музыкантов, которые в отличие от меня занимаются музыкой с пяти лет и каждый день. «Луна» – это становление меня как человека. Это помогло обрести мне уверенность в моих основных жизненных позициях и умениях. В том, что помимо таланта написать песню, я могу вдохновлять людей идти за собой. До того, как я нашла своих музыкантов, я встречала каких-то ребят. Но не до конца свободно себя чувствовала, когда взрослые парни слушали мои девичьи песни. Кстати, внутри всегда думала, что это песни для стадиона. Например, когда написала «Мальчик, ты снег», знала, что это песня для стадиона, но когда приходила делать аранжировку, не была уверена в себе. Луна помогла мне обрести уверенность в своих чувствах. Короче, больше надо людям верить в свои силы.
«Вот я понимаю, например, что сейчас есть тенденция этих 90-х, и Vogue Ukraine, который меня напечатал, взял всю эту постсоветскую штуку из журналов Dazed и Another.
А вот в таком творчестве, где формируются тренды изначально, этого предугадать нельзя».– Эта эстетика 90-х, которая чувствуется в твоих песнях, появилась в твоем творчестве раньше Луны? Кажется сегодня удачный момент для того, чтобы записать такой альбом… Ты изначально придумала, что альбом будет в таком стиле или вы сначала написали песни, а потом осознали, на что это все похоже?
– Что касается 90-х, мне кажется, у меня есть такая чуйка – предугадывать наперед. Не то чтобы я какой-то маг-волшебник, хотя есть ощущение, что могу что-то поменять на энергетическом уровне без слов. Но на самом деле, когда Гоша Рубчинский придумывал свою идею со славянскими шрифтами, он тоже не думал, что спустя четыре года это будет в тренде. Но мы ничего специально не придумывали. У нас альбом написался на чувствах и на эмоциях. Просто мы с моим саунд-продюсером друг друга чувствуем нереально. И на мой голос хорошо ложатся такие ритмы, они соприкасаются с теми звучаниями и дают такой эффект.
Но это не значит, что и дальше мы будем работать так же. Летом, после первого концерта, у меня два месяца был ступор. Сейчас у меня в Москве пять дней ежедневных съемок, а раньше я могла забить на все и сидеть дома. Я вообще не представляла, как переживу эти ежедневные репетиции дома, которые мы начали за два месяца до концерта. Потому что я социопат по большому счету, а теперь я должна себя контролировать. Но я не могу планировать и разрабатывать каких-то супер-продакшнов, как это делает, например, фэшн. Вот я понимаю, например, что сейчас есть тенденция этих 90-х, и Vogue Ukraine, который меня напечатал, взял всю эту постсоветскую штуку из журналов Dazed и Another. А вот в таком творчестве, где формируются тренды изначально, этого предугадать нельзя.
– Но и клипы у тебя сняты нарочито подчеркивая эту эстетику. Вы их специально на VHS снимали?
– Да. Мне нравится такое. Сейчас мы ищем супер-VHS, чтобы она была более стабилизированная, чтобы штатив можно было использовать.
Но куда нас потянет дальше – не знаю. Теперь нам нравится digital, в новом клипе мы будем задавать новую тенденцию. Хватит уже этих 90-х – все об этом спрашивают. Но я не боюсь, что завтра, когда пройдет этот тренд, я так и останусь. Эта энергия во мне только начинает раскрываться. Как я могу остаться? Все только начинается.
– Ты подписана на лейбле «Кружева»?
– «Кружева» – это такое название, которое объединяет очень разных людей с нестандартным мышлением. У нас есть Юра (Бардаш) – мой муж. У него есть Quest Pistols. Долгое время были еще какие-то проекты – «Нервы», «Лиса». Но потом у него остались только QPShow, и получилось семейное. У него «Грибы», у меня «Луна», и мы решили – все, будем качать. Потому что эти артисты – с ними сложно: завтра они забеременеют, послезавтра они предадут, а тут – семейное, и нас соединяет стержень семейного начала. И есть свобода в «Кружевах», Юра не лезет к нам в «Луну», он доверился, увидел силу. А поначалу боялся, говорил, что надо делать более попсовую музыку, а в аранжировки дип-хаус добавить.
Я же говорю – мой вкус раньше был другой, я слушала… ну то что массы ВКонтакте добавляют. Ну я даже каких-то там Disclosure могла слушать, хотя Frank Ocean мне и сейчас нравится.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– А что сейчас?
– Сейчас я слушаю Morphine, мои музыканты раскрывают мне мир музыки так, что для меня теперь попсовая музыка, помимо каких-то крутых исполнителей, например, Виктора Цоя. Или сейчас… недавно слушала чувака, который на 12-струнной гитаре играет…Александр Градский. Раньше такое не слушала и не воспринимала. Сейчас у меня слух уже по-другому воспринимает. Меня бесит попса, и мне нравится, где сложно для восприятия. И из «Луны» я не пытаюсь сделать попсу. Потому что мне пишут разные музыканты, просят разрешить им сделать ремикс на «Мальчик и снег», а мы решили, что никому эту песню не дадим, потому что через 10 лет, если наделают ремиксов, она опопсится, а эта останется одна, и ее будут ценить. Поэтому мы хотим сейчас по России поездить, отыграть осень, а на весну у нас уже куча планов: мы уже нашли базу и, может, переделаем некоторые композиции.
Может, расширим трек «Луна», сделаем его на 8 минут, добавим транса.
– Почему ты так активно противопоставляешь себя поп-музыке?
– Я не противопоставляю. «Луна» – это супер-поп-проект. Я имею в виду, что меня не крутят по радио и не показывают по телевизору. Главное, что это нравится людям, которые нравятся мне. Я имею в виду поп, который по канонам развивается, различные премии. Но украинская поп-музыка уже давно так развивается. Потому что это интересно, а не потому что по телевизору показывают. Еще до первого концерта пиарщица предложила мне помощь. И буквально на третий день я отказалась от ее услуг, потому что она меня записала на радио «Европа+», но меня еще никто не знал. Я сходила два раза, и все смотрели на меня, как на человека, которого пиарщик по связям привел.
Да, пусть меня по связям никто не пропихивает, но оно само как ему надо происходит. И когда я это поняла, я почувствовала свободу, и мне стало легче, потому что когда человек свободен, звезды начинают идти ему навстречу, а не когда он в предубеждениях.
И все это имеет отношение в поп-музыке и ко всем этим чартам.
– Давай конкретно, какой поп-музыке ты себя противопоставляешь?
– Ну, Дан Балан
– А он до сих пор существует?
– Еще, к примеру, Иова. У нее вроде неплохие треки, но я бы такие не слушала. Раньше всегда казалось, что есть большой брат – российская поп-сцена, на которую все пытаются попасть. А теперь кажется, что украинская поп-сцена гораздо интереснее, а российская уже никому не интересна. Я не стремлюсь завоевать поп-сцену и попасть на премию Муз-ТВ. Скорее моя цель создать фестиваль с такими же классными артистами.
– А если бы позвали тебя на премию?
– Я бы с удовольствием пошла, я всех уважаю – Меладзе со всеми его проектами, Веру Брежневу, я ничего не имею против них. Но у меня 70% аудитории – из России, я сужу по группе ВКонтакте. И вообще у меня концерты заказывают в основном в России.
– У тебя грядет тур по России
– Да. Питер 23 декабря, Москва 3 ноября и 1 ноября Екатеринбург.
– У тебя группа, ты не поешь под минус?
– Да, причем, зовут петь под минус. Но я отказываюсь. Мы лучше посидим подождем. Вот как бы сейчас популярность вырастет, дай бог. Дай бог, что нам не надо менять никакие форматы, никакие радиоверсии. Да, я пробовала делать радиоверсию бутылочки, но они прислали одну правку, потом еще. Да и сейчас все через интернет идет.
– В твоих песнях, такие… девчачьи тексты. В этом тоже есть своего рода эстетика – твоя музыка, она сделана по определенному поп-канону.
– По форме, да.
– То есть отдаешь себе в этом отчет, что это такая музыка?
– Да.
«»Мальчик, ты снег» – под нее плачут, но это было чистый стеб. Я вообще сначала хотела рэп. Рэпом зачитать. Поржать с мальчика.».
– А это всерьез, или есть тут какой-то элемент китча?
– Смотря о чем, смотря какие песни. «Мальчик, ты снег» – под нее плачут, но это было чистый стеб.
Я вообще сначала хотела рэп. Рэпом зачитать. Поржать с мальчика. Была там история, да. Получилась такая песня, душевная, которую я сейчас сама слушаю. Вот ты говоришь, такие девчачьи тексты.
– Ну я в хорошем смысле это говорю…
– Да я понимаю. Просто вот этот примитив. Я написала один текст и выложила кусок в контакт. И кто-то там пишет: «Да я такое во втором классе писал». Так вот дети и говорят самые искренние честные вещи! И оно и есть самое глубокое. Я считаю в этом и есть драгоценность. Пусть оно такое простое, но это не значит, что в этом нет философского смысла. Он там есть. Я вот сказала, что «Мальчик, ты снег» – это шуточная песня. Но другие вещи они на серьезке написаны, я может даже плакала, когда их писала. Никакой надменности.
– Это всерьез?
– Да, это всерьез, конечно.
– Я вот общаюсь с музыкантами. И мне кажется сегодня ситуация такова, что сделать что-то на серьезном лице совершенно невозможно. В принципе современное искусство на том построено, что это искусство остроумия.
Я вот размышлял над твоим образом и думал, насколько это всерьез вообще?
– Полностью. Я не хочу ни смеяться, это так надо, это продумано. Вот как есть, это вообще писалось для себя, чтобы подарить человеку. Так получилось, что это стало не для одного человека. И вот девочки пишут – ты помогла мне вернуть веру в себя. А я тоже вернула веру в себя. Через это. Я тоже человек со своими травмами, с детством. Мне кажется, часто люди боятся это признавать. Их не обидишь, их не заденешь Они все стараются быть в образе, такой «непоколебимый Джо», знаешь. Меня ничего не заденет. Я очень эмоциональный человек, восприимчивый, и все воспринимаю всерьез. Единственное, что я не воспринимаю всерьез… Я выложила клип «Бутылочка». И тут я вижу ответ на какой-то вонючий комментарий: иди ты *** , ***. И это моя мама отвечает! Она мне сказала, что всех порвет за меня. Я говорю, мама, ну ты что. Людям надо что-то обсудить, не стоит на это внимание обращать. Если они что-то плохое говорят, это хорошо, потому что их задевает.
Если у меня это вызывает эмоцию, значит, скорее всего, корень моей эмоции это обида или зависть какая-то. А если равнодушие, то это вообще пустое место.
– А что за девочки тебе пишут?
– Ну, такие же, как я. Только помладше. Многие с детьми, оно же как-то соприкасается, понимаешь. Написала девочка, что, мол, мы живем в Барселоне с дочкой, она поет песню «Лютики», видео мне скидывает. Говорит, я понимаю, твои тексты, дочка понимает. Мне приятно. Есть у меня поклонники, которые могут написать очень прикольно. И я это сохраняю, и думаю, в момент, когда у меня будет какая-то неуверенность, я это почитаю. Вот у меня есть поклонник, он пишет, типа, «если бы ты только знала, что есть человек, который выпивает в храме Луны каждый день Грааль с вином…». Ну в общем так литературно все пишет. О том, что очень за меня переживает, что я взяла на себя такую непосильную ношу. И я это читаю и думаю: О, если так это воспринимают, тогда все круто.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– Скажи, кто твоя аудитория, в которую ты бьешь?
– Это девочки, девушки… В плане социального статуса, это могут быть жены каких-то богачей.
Они тоже очень любят. Потому что мужики будут заказывать себе там, Лепса, чтобы выпить. И потом будет приходить Луна, потому что это модно, и они тоже такие модные и хотят, чтобы была модная музычка. Они же стали более открыты к такому звуку, не совсем топорному. Были люди, которые переживали, что мой альбом может не зайти, потому что оно, типа поп, но как-то там что-то есть. Ну, такие девушки от 18-35. Хотя моя мама слушает каждый день, но ей 45. И вот, парни – весь мир fashion, визажисты, стилисты, всем очень нравится Луна. И такие парни, ну симпатичные такие парни, качки. Девчонки, такие как я, которые так переживают все, ну классные. И качки. И гомосексуалисты. Ну, творческие люди, которые занимаются модой, искусством.
– Я как раз ребятам перед интервью рассказывал, как целый месяц слушал твой альбом на репите…
– Есть еще эффект. Тот, кто проникся, они слушают постоянно, это срабатывает как аудионаркотик. Как будто они нашли то, что давно искали, чтобы постоянно слушать.
Плюс, это на русском, голос, тембр правильный. Я хотела еще сказать про нашу аудиторию, это люди утонченные, переживающие, расплывчатые немножко. Это не минус. Просто вот так. Ну, те, кто видит эстетику подачи, те, кто смотрит картины, а не регби. Кому нравится в музей сходить. Хотя мне самой лень в музей ходить. Нормально я объяснила?
– Замечательно. Есть история, что ты в Америке жила. Ты там соприкасалась с творчеством? Что ты там делала?
– Я там растила маленького ребенка.
– А, где-то в Калифорнии?
– Да, в Лос-Анджелесе. Я там жила прямо на берегу океана, на Venice Beach. Мы думали, что там останемся. Но корни потянули назад, в прямом смысле. Именно после возвращения с Америки я как-то вдохновилась. Был какой-то страх ехать за границу, мол, английский не очень знаю. А я приехала, очень быстро выучила язык. Пока молодая, быстро раздуплилась. Было много дел, обязанностей.
Надо было дела там решать. Пришлось все это взять на себя. И стресс был такой конкретный. Без родителей, без нянь, без никого. Малой, он много плакал, мы с мужем – новоиспеченная пара. И это все мне дало такую закалку. Плюс Элэй меня нереально вдохновил. Я приехала, это была сказка. Встретила мужа (Юрия Бардаша, владельца лейбла «Кружева»), мы так вдохновились. У него тогда была возможность уехать туда, продолжая бизнес здесь. А мы такие люди. Это отчасти минус и плюс. Типа уехали и все, не вернемся. И мы отправились в Штаты вообще без вещей. Там винтажные рынки всякие. Там мой стиль проявился. В Киеве вообще не особо классно с магазинами, кроме секондов. А в Лос-Анджелесе полно всего, джинсы, аксессуары, у меня было полно времени. Малой спит в люльке, а я покупаю там все. Там проявился мой стиль.
Фото: m24.ru/Владимир Яроцкий
– А сколько лет тебе было, когда ты приехала туда?
– Мне было двадцать. Я немножко там фоткала, но в основном занималась семейной жизнью, не работала.
И общалась много с людьми. Там очень много путешественников. Я не разделяю Россию и Украину. Не разделяю Украину и Америку. Встречаешь бомжа в Гарлеме, он тебе дает книгу, читаешь ее, она оказывается бестселлером. В общем, там такие мистические истории происходили, просто невероятно. Я там просто увидела мир, понимаешь? Поняла, как все взаимодействует. И я полюбила нашу страну еще больше. Русская наша душа ни с чем не сравнится. Я увидела этих грустных эмигрантов, которые двадцать лет сидят там и ничего не могут обсуждать, кроме русских новостей. Ну и я не могла стать элэевской телочкой, это слишком поверхностно. И до глубины не доберешься. И я рада, что мы вернулись. Я стала заниматься творчеством. Короче, все события не случайны.
– В твоей музыке отчетливо чувствуется отечественная песенная традиция.
– До того, как появлялись аранжировки, без хаусового бита и правильного бита, это все и звучало так. Ну, даже вот «Бутылочка». Это же народная песня.
– Никто из нас не успел послушать твой новый EP «Грустный Дэнс».
– Он еще не вышел! Если бы вы послушали, это означало бы, что его кто-то украл. Он выходит 23 октября. Это такая работа, на стыке первого альбома и второго.
– А второй альбом у тебя есть уже в голове?
– Да, есть два сингла с него. Выйдет песня «Самолеты», то, чем я горжусь и считаю своим первым серьезным музыкальным достижением. EP «Грустный Дэнс» это немножко грустные вещи, но более дискотечные. А вот «Самолеты». Я ее отсоединила. Я хочу выпустить EP, а потом сделать клип и выпустить сингл. «Самолеты» – это уже не просто про отношения, а про людей, про мир. Там актуальные темы задеваются. То есть я расту, и вот ко мне пришли эти мысли и я была очень рада. То есть после первого концерта я засела на два месяца и думала, что будет со мной дальше. Я считаю, что дальше всегда должен быть рост, а не типа дальше «каждый может догадаться, что в тебя я влюблена» (цитата из песни «Магниты»).
– Ты себя за это критикуешь уже за старые тексты?
– Ну нет, нет.
– А вообще критикуешь?
– Я стараюсь этого не делать.
Но есть во мне такое. Я требовательно к себе отношусь. Но стараюсь негатив в культ не возводить. Появилась приставка «не» – пытаюсь закрыть тему.
– То есть это тебе просто помогает.
– Конечно. Мне же хочется развития. Иногда я впадаю в ступор. В такие моменты для меня стоит вопрос развития, что же будет дальше. Но он для того, ступор, и придуман. Вообще, я считаю, самое главное, нельзя портить другим нервы. И потому не повышаю голос, не кричу. Все думают, я такая нежная, воздушная. Но никто ж не знает, какая я дома.
– Перед интервью твой менеджер предупредила, что ты очень нежная, хрупкая, ранимая. Но мне теперь кажется, ты настоящий боец.
– Да, но при этом я не хочу лезть в войну. Мне кажется, это не для женщин.
Екатерина Кинякина, Игорь Залюбовин
премьеры культура Луна
Moon and the Stars – A Tribute to Moon Mullican Volume 1 — Valcour Records 015 Эрл П Мяч — фортепиано и вокал
Келли Джонс — тамбурин
When Love Dies (Редд Стюарт)
Келли Джонс и Тиф Ламсон — вокал
Moonshine 4 Baca-5 Louu003 Полька 9000 Бахо Сексто
Джош Бака — Аккордеон
Ноэль Эрнандес — Бас
Крис Ривера — Ударные
Я жду кораблей, которые никогда не придут (Эйб Олман, Джек Йеллен)
Питер Роуэн — Вокал
Дэнни Левин 5 Грег — Фортепиано 9 Пикколо- саксофон
Большой большой город (Джерри Фостер, Билл Райс)
Джонни Николас — вокал и резонаторная гитара
Сторона B
5 0 I 03009
Манн, М. Бернс, Х. Бернард, Х. Терстон) Линда Гэйл Льюис — фортепиано и вокал
Джонни Николас — электрогитара
Трей Будро — бас Baby to Cry (Терри Шанд, Боб Меррилл)
Джонни Николас — вокал и фортепиано
Кэти Шор и Дэнни Левин — Фиддлз
Там немного рая (Мун Малликан, Лу Уэйн)
Кэти Шор — Фиддл и вокал
So Long (Moon Mullican)
Келли Джонс — вокал
Ноэль Эрнандес — бас
Джоэл Савой — акустическая гитара и перкуссия Фортепиано
Фон
ОБРИ «МУН» МУЛЛИКАН (1909–1967) известен тем, что довел до совершенства дико эклектичную, но органичную смесь вестерн-свинга, классического кантри, блюза и джамп-блюза, джаза биг-бэнда, буги-вуги. , R&B, госпел, рокабилли, поп-стандарты, мрачные оды задумчивой жалости к себе, оптимистичные оды оптимизму, сентиментальные баллады, новинки/комедийные песни и многое другое. Проворный пианист и страстный певец, Малликан описал буйную сторону своего гибридного репертуара как «восточно-техасский носок», который может «заставить проклятые пивные бутылки прыгать по столу!» Но Малликан также мог играть ее мило и нежно и напевать с искренней пронзительностью, которая была так же эффективна, как и его буйная хулиганство.
Каким бы ни было настроение, более 100 записей Малликана были очень убедительны. Он жил в этих песнях.
С точки зрения как истории музыки, так и его личного наследия, искусный фортепианный стиль Муна Малликана стал важным мостом между вестерн-свингом и рокабилли. Джерри Ли Льюис, например, признает, что Малликан оказал большое стилистическое влияние, и высоко ценит его. Как и многие другие музыканты. А ритмы Малликана «восточно-техасские носки» — один из них, в частности, известный в некоторых кругах как «пуш-бит», — также повлияли на ранний рок, что слышно в таких жестких хитах, как «Maybelline» Чака Берри. В свою очередь, подчеркивая бесполезность категоризации музыки после определенного момента, западный свинг несет на себе сильный отпечаток джаза биг-бэнда. Опытный пианист из Остина Флойд Домино, который играет на этом трибьюте, лаконично описал Мун Малликан как «Граф Бэйси, на две октавы ниже», а Билли Грэммер, выдающийся кантри-гитарист, записывавшийся с Малликаном, объяснил, что «вестерн-свинг — это не что иное, как музыка биг-бэнда играла на струнных инструментах, а не на валторнах».
В умелых руках Муна Малликана такая терминология кружилась, возвращалась на круги своя, а затем растворялась в неважности, потому что он просто играл все это9.0005
Мун Малликан родился и вырос в сосновых лесах Восточного Техаса. Блюз был первым стилем, который он выучил там, и он также быстро усвоил кантри. В 1930-х Малликан начал играть в группах таких пионеров западного свинга, как Паппи Селф и Клифф Брунер.
Малликан также работал с Джимми Дэвисом, мастером рискованных двусмысленных песен, который радикально изменил свой имидж, когда стал губернатором Луизианы. К середине 1940-х Малликан возглавил свою собственную группу и много записывался, включая такие оригинальные композиции, как «I’ll Sail My Ship Alone», которая возглавила национальные чарты стран в 1919 году.50. Но Малликан предпочитал ловить рыбу, а не усердно гастролировать для продвижения хитов, поэтому он был намного счастливее, когда его песни не поднимались на первое место.
Время простоя Малликана с тростью также было затруднено из-за требований, предъявляемых к нему и его товарищам по Grand Ole Opry, которые все должны были появляться лично.
Однако, несмотря на свое непринужденное двойственное отношение к амбициям, Малликан записал еще несколько хитов, в первую очередь неизменно популярный «Pipeliner Blues», также известный как «Old Pipeliner». Кроме того, Малликан и Хэнк Уильямс написали в соавторстве «Jambalaya (On The Bayou)», самый продаваемый кантри-альбом за 19 лет.52, которая является одной из самых известных фирменных песен Уильямса. Законодательство не позволяло Малликану официально считаться «Джамбалайей», и его имя не фигурировало в протоколе. Вместо этого, как гласит легенда, люди Уильямса заплатили Малликану тайно.
Мун Малликан продолжал записываться и выступать до 1967 года, когда он скончался после выступления на новогодней вечеринке. Спустя более полувека Малликан продолжает вдохновлять людей, ценящих душевный дух, замечательную широту и неизменно высокое качество его творчества. Новые выразительные исполнения его песен на этом трибьюте, спродюсированные Джонни Николасом и Джоэлом Савоем, пульсируют с той же страстью и художественной самоотдачей, которые Малликан привнес в оригиналы.
В совокупности они затрагивают все грани музыки Малликана, от жарких и головокружительных до трогательных и нежных. Да, действительно, Мун Малликан сыграл все это.
Бен Сандмел
Бен Сэндмел — писатель, фольклорист и барабанщик из Нового Орлеана. Он играл и продюсировал номинированный на Грэмми альбом Deep Water исторической свинг-группы Cajun-вестерн Hackberry Ramblers, который включает исполнение «Old Pipeliner».
Кредиты Записано Джоэлом Савоем на месте во Фредериксбурге, штат Техас, ноябрь 2021 года. Дополнительная запись Джоэла Савоя на Valcour Records в Юнисе, штат Луизиана.
Мастеринг Дэвид Глассер на Airshow Mastering
Дизайн Билли Бёрдетта.
Персонал
Katie Shore — Fiddle and Harmony Vocals
Floyd Domino — Piano
Rusty Blake — Steel and Electric Guitar
Scrappy Judd Newcomb — Electric and Acoustic Guitar
Chris Maresh — Bass
- Tif Lamson
- Cow
0 Drums , Майкл Стайп, Уоллис, еще : Рассмотрены все песни : NPR
Новый микс: Cowboy Junkies, Майкл Стайп, Уоллис, еще : Рассмотрены все песни Рассмотрены все песни 9Боб Бойлен из 0118 делится своими любимыми новыми треками недели, включая совместную работу победительницы конкурса Tiny Desk Гэлинн Ли и Майкла Стайпа, певца из Лос-Анджелеса, известного как Уоллис, и других.
Избранные исполнители и песни :
1. Майкл Стайп (с участием Гэйлинн Леа): «Give Me A Hand» из сборника EarthPercent x Earth Day ’23
2. Авраам Александр (с участием Мэвис Стейплз) ): «Дежавю», из SEA/SONS
3. Пчелы в бутылке: «Мокрая вдова», из Солнце ушло и забрало с собой Луну
4. Уоллис: «Лучший друг», из Мистер Биг Шот
5. Ковбойские наркоманы: «Что я потерял», из Такая свирепая красота
6. Анджело Де Августин: «Другая вселенная», из Труды и неприятности
Рассмотрены все песни
Новый микс: Cowboy Junkies, Майкл Стайп, Уоллис, еще
Верхний ряд слева направо: Авраам Александр, Майкл Стайп, Уоллис; нижний ряд: наркоманы-ковбои Предоставлено художниками скрыть заголовок
переключить заголовок
Предоставлено художниками
На этой неделе я начинаю «Все песни, рассматриваемые» с двух блестящих совместных работ.
Пчелы в бутылке — портлендский дуэт Кристин и Чада Макаллистеров. Их новый альбом The Sun Left and Took The Moon With It был вдохновлен потерей двух друзей, один из которых покончил жизнь самоубийством.
Вторая половина шоу начинается с настоящей мелодии; это музыка лос-анджелесского исполнителя Уоллиса и песня под названием «Лучший друг».
Братья и сестры Марго, Майкл и Питер Тиммонс вместе с Аланом Антоном уже 37 лет увлекаются ковбоями. Их музыка наполнена сердцем и страстью с нежным влиянием. Их первый альбом нового материала за пять лет выйдет в начале июня; это называется Такая свирепая красота, , и Майкл Тиммонс знакомит нас с песней о своем отце под названием «Что я потерял».
Я закончу шоу мелодией Анджело Де Августина. Последние три года он работал не только над своим новым альбомом, Тяжелый труд и неприятности , но использует свое воображение, чтобы уйти от реальности. «Другая Вселенная» — это правильно названная песня о технологиях и фэнтези, которые вошли в эту захватывающую дух мелодию.
Избранные исполнители и песни
1. Майкл Стайп (с участием Гэйлинн Леа): «Give Me A Hand» из сборника
EarthPercent x Earth Day ’232. Авраам Александр (с участием Мэвис Стейплз) ): «Дежавю», из SEA/SONS
Ютуб
3. Пчелы в бутылке: «Мокрая вдова», из Солнце ушло и забрало с собой Луну
Ютуб
4. Уоллис: «Лучший друг» из Mr Big Shot
Ютуб
5.
