Психоделическая Алиса: как Эди Седжвик стала иконой 60-х
Один из снимков профессиональной фотосессии Эди от 1966 года.
Принцесса в страшном королевстве
Ее любимой книгой была «Алиса в стране чудес» Кэрролла. Она даже мечтала однажды снять по ней фильм, в котором, конечно, сыграла бы главную роль. Увы, этому не суждено было сбыться. Хотя, если вдуматься, она и так была Алисой — хрупкой милашкой в непонятном мире, населенном странными людьми.
Эдит «Эди» Минтерн Седжвик появилась на свет в состоятельной и уважаемой калифорнийской семье с богатой родословной. Деньги, связи, большое поместье в Санта-Барбаре… Казалось, у них было все. Однако детство будущей иконы 60-х если и было похоже на сказку, то на жутковатую. Отцу Эди, Френсису Седжвику, еще до ее рождения поставили диагноз «биполярное расстройство». Врачи категорически не рекомендовали ему иметь детей: недуг передается по наследству. Правда, ни Френсис, ни его жена Элис к советам не прислушались — родили восьмерых.
Через много лет кузина Эди, голливудская актриса Кира Седжвик, скажет в интервью: «Та ветвь Седжвиков — просто кучка сумасшедших. Психические болезни — это у них в крови».
Энди Уорхол проверяет освещение на площадке одного из своих фильмов с Седжвик, 1965.
Жизнь как минимум троих из восьмерых детей сложилась трагически. Старший сын Седжвиков, Френсис-младший, покончил с собой в психиатрической лечебнице. Через 18 месяцев его брат Роберт разбился на мотоцикле, врезавшись на полной скорости в автобус. Официальной причиной гибели признали несчастный случай, но многие, включая Эди, были убеждены, что Бобби, как и брат, расстался с жизнью по собственной воле.
Трудно сказать, что стало главной причиной того, что психика юношей оказалась нестабильной и уязвимой — наследственность или травматичные отношения с отцом. Френсис был человеком деспотичным и жестоким. Детей держал в «черном теле», еще и перевел на домашнее обучение — они практически не покидали пределы поместья. Сама Эди незадолго до смерти призналась брату Джонатану, что отец растлевал ее.
Кроме того, как-то раз, в 13 лет, она застала его с очередной любовницей. В ответ на обвинения дочери Френсис ударил ее, обозвал лгуньей и отправил к психиатру, чтобы тот «вправил ей мозги».
С тех пор в жизни Эди началась длинная череда «каникул» в самых разных психиатрических лечебницах. Сперва ее лечили от анорексии и булимии, которые дали о себе знать на фоне нездоровых отношений с отцом, позже — от пристрастия к запрещенным веществам.
Путешествие в кроличью нору
Энди Уорхол и Эди Седжвик
Считается, что впервые Эди попробовала наркотики, став студенткой Кембриджа в 1963 году. Ее подруга и однокурсница Лилли Сааринен вспоминает: «Она была такой беззащитной, побаивалась мужчин. Хотя им она очень нравилась, многие хотели позаботиться о ней». Заботу, как известно, каждый понимает по-своему. Некоторые — как возможность устроить «подопечной» побег от суровой реальности.
Учеба Эди в Кембридже не продлилась долго. Уже в 1964-м она переехала в Нью-Йорк, где родственница оставила ей в наследство квартиру.
Вроде бы, она мечтала стать моделью и актрисой, но главная цель переезда была другой: «Я отправилась в Нью-Йорк, чтобы увидеть все своими глазами… Кажется, так пишут в детских книжках? Я переехала, чтобы понять, наконец, что такое настоящая жизнь», — говорила впоследствии сама Седжвик.
Лучше места, чем Нью-Йорк 60-х для того, кто мечтает узнать жизнь во всей полноте, не найти. Этот город, с его безумием, атмосферой бунта, творчества и свободы, стал для нашей Алисы кроличьей норой, в которую она надолго провалилась.
Эди на выступлении группы Velvet Underground, 1966
Баснословных денег у нее не было: родители не очень-то стремились ей помогать, а жизнь она вела роскошную не по средствам. Например, передвигалась исключительно на лимузинах, ела в лучших ресторанах, танцевала до утра на вечеринках, которые потом обсуждал весь Манхэттен. Наркотики в те годы окончательно стали ее любимой отдушиной — с помощью них Эди обретала уверенность в себе и в окружающем мире.
На одной из вечеринок, в 1965-м, она встретила Энди Уорхола, художника, иллюстратора, провокатора, режиссера независимого кино, основателя поп-арта, уже тогда одного из знаменитейших представителей нью-йоркской арт-сцены.
«Она танцевала, словно древняя египтянка, — вспоминал он их первую встречу. — Красиво, грациозно наклоняла голову. Так не умел больше никто. Люди так и называли этот танец — „седжвиком“».
Если бы Уорхол не был гомосексуалистом, то наверняка бы влюбился. Но коль женщины его не интересовали, они с Эди довольно быстро стали парой в ином, платоническом смысле. Постоянно появлялись вместе на публике, вели длинные телефонные разговоры. Седжвик регулярно снималась в арт-хаусных короткометражных фильмах Уорхола. Самые известные — «Винил» (уорхоловская интерпретация «Заводного апельсина») и «Бедная богатая девочка». Последний показывал день из жизни беспечной светской тусовщицы — фактически Эди сыграла в нем саму себя. Картины не выходили в широкий прокат, их показывали лишь в арт-пространстве Уорхола, на так называемой «Фабрике» (гибрид мастерской, студии, сквота и места для вечеринок), но богемному Манхэттену этого хватило для того, чтобы возвести Эди Седжвик в ранг новой иконы.
«Она была рассеяна и беззащитна, это делало ее отражением тайных фантазией каждого.
Она могла быть кем угодно — маленькой девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной. Прекрасная-прекрасная пустышка» — так писал о своей музе Энди Уорхол.
Она могла быть кем угодно — маленькой девочкой, женщиной, умной, глупой, богатой, бедной. Прекрасная-прекрасная пустышка» — так писал о своей музе Энди Уорхол.Спрей, трико и ресницы
Одна из фотосессий Эди 1965 года
Энди утверждал, что из всех ныне живущих Эди больше других на него походит. И если бы о нем сняли фильм, то лишь ей он позволил бы себя сыграть. Между ними было и внешнее сходство: в Нью-Йорке Эди коротко подстригла свои длинные каштановые волосы и осветлила их с помощью серебристого спрея. Именно такой она и вошла в историю — хрупкой блондинкой с мальчишеской стрижкой и огромными, густо подведенными глазами с накладными ресницами.
В тот период своей жизни Эди влилась не только в арт-, но и в fashion-мир. Она подружилась с главным редактором Vogue Дианой Вриланд. Та, как ей и подобало, держала руку на пульсе манхэттенской жизни и была чрезвычайно заинтересована в новых it-girls. Она окрестила Эди одной из так называемых youthquakers.
Этим труднопереводимым, ею же придуманным словом Вриланд называла дерзких, юных, хрупких звезд, которые олицетворяли собой дух 60-х. В их числе, по мнению Дианы, были, например, Твигги, Джин Шримптон и Верушка. На самом известном фото для Vogue Эди — в черных колготках и трико — балансирует на одной ноге, вытянув руки в стороны, так, что кажется, будто вот-вот взлетит.
Эди Седжвик на съемках экспериментального фильма «Чао, Манхэттен!», 1967
Эди с партнером по площадке слушает музыкальное сопровождение к фильму «Чао, Манхэттен!», 1967
Облегающие черные вещи — трико и мини-платья — стали одной из самых ярких черт «стиля Седжвик». Еще она обожала леопардовые пальто — могла накинуть такое прямо поверх трико или на голое тело. Сумки Эди не любила и почти не носила, ее любимым аксессуаром были длинные серьги-шандельеры. «У нее была очень короткая стрижка и длинные сережки, — вспоминал Энди Уорхол. — Видимо, серьги заменяли волосы. Она отбрасывала их рукой от лица, словно пряди».
В те же годы Седжвик была завсегдатаем культового для 60-х магазина футуристической одежды (блестящие ткани, строгие силуэты, мини и пластик) Paraphernalia. «Она была фактически моей первой моделью, — вспоминает владелица бутика, дизайнер Бетси Джонсон. — Походила на мальчишку. Думаю, с нее-то и началась вся эта мода на унисекс».
Свет, который сжигает
Энди Уорхол и Эди Седжвик на площадке одного из фильмов, 1965
Энди Уорхол и Эди Седжвик
Со стороны казалось, что Эди добилась всего, чего хотела. Но, как и ее фальшивое богатство, успех был лишь видимостью. Она мечтала о серьезной актерской карьере, а получала невразумительные, по ее собственному признанию, роли в арт-хаусных короткометражках Уорхола. Она грезила о большой любви, но и здесь ей не везло. По слухам, у Сэджвик был роман с Бобом Диланом. Якобы именно ей он посвятил свой альбом Blonde On Blonde. Она хотела выйти за него замуж и сняться с ним в большом полнометражном кино. У Дилана, однако, были совсем другие планы: тайно от Эди он обручился с другой, а фильм, на который Седжвик рассчитывала, так никогда и не был снят.
После Седжвик отдала предпочтение лучшему другу музыканта Бобу Ньювирту. Но и тут ее ждало разочарование: новый любовник порвал с ней, не выдержав ее пристрастия к наркотикам — к середине 60-х для Эди все зашло слишком далеко.
Эди Седжвик и Джон Кейл, рок-музыкант, на ежегодном светском обеде, посвященном теме клинической психиатрии, 1966
Есть те, кто считает Энди Уорхола ответственным за то, что жизнь его музы постепенно стала превращаться в хаос. Уже во второй половине 60-х они стали отдаляться друг от друга. Но чья в этом вина, сказать сложно. Эди обвиняла Уорхола в том, что в своих картинах он выставляет ее на посмешище — ей казалось, она достойна большего, чем вечных ролей «богатых бедняжек», утверждала, что друг ее эксплуатирует. Эгоцентрик и «взрослый ребенок», Энди же не любил драматических сцен и чрезмерных сложностей, поэтому постепенно вычеркнул Седжвик из жизни и из своих проектов.
«Знаю, некоторые полагают, что это я погубил Эди, — писал Уорхол в своих мемуарах Popism.
— Но я, во-первых, никогда не давал ей наркотиков. А во-вторых, помочь можно лишь тому, кто сам этого хочет. Эди не хотела».Одной из последних попыток Седжвик собрать воедино свою распадающуюся, словно пазл, жизнь стали съемки собственного независимого фильма «Чао, Манхэттен!», где она в очередной раз сыграла себя же. Сумбурный и мрачноватый, фильм, по сути, превратился в исповедь отчаявшейся женщины с нестабильной психикой и множеством зависимостей. В период работы над картиной в номере отеля «Челси», где Эди тогда жила, случился пожар от непотушенных свечей. Седжвик попала в больницу с ожогами, а вскоре навсегда оставила свою «кроличью нору», вернувшись домой в Калифорнию.
Последняя вечеринка
Эди Седжвик на съемках экспериментального фильма «Чао, Манхэттен!», 1967
Эди вместе с актерским составом фильма «Чао, Манхэттен!», 1967
«Я была на самом дне. Но теперь все иначе. Я намерена начать все с чистого лица и стать счастливой», — эти слова Эди записала на пленку, находясь в одной психиатрических лечебниц.
С конца 60-х и до самой смерти она периодически попадала под надзор врачей. В клинике же она встретила будущего мужа — бывшего наркомана по имени Майкл Пост. Летом 1971 года они поженились, и в жизни Эди наступил короткий период без кокаина, таблеток и алкоголя. Увы, продлился он недолго. Уже осенью того же года все вернулось на круги своя: брак стал давать трещину, рядом оказались привычные «друзья» барбитураты.
«Можно быть рожденным для чего-то, так вот Эди была рождена, чтобы умереть от удовольствия. Она бы умерла от наркотиков независимо от того, кто ее на них подсадил» ─ Нико, певица, актриса и модель.
Символично, что свой последний вечер Эди провела на вечеринке — на показе мод в музее Санта-Барбары. По пути домой поссорилась с мужем, перед сном переборщила с таблетками и утром 16 ноября 1971 года уже не проснулась. Ей было всего 28 лет. Впрочем, за эти годы она, пожалуй, сумела пережить, испытать и перечувствовать столько, сколько некоторые не успевают за семьдесят.
Увы, водоворот той самой жизни, к которой она стремилась прикоснуться, затянул ее слишком глубоко, так и не позволив выплыть на берег.
Фото: Getty Images
Ксения Крушинская
Эди Седжвик — икона стиля
Эди Седжвик сложно однозначно охарактеризовать — она пробовала быть актрисой и моделью, но скорее вошла в историю как муза Энди Уорхола и первый модный инфлюенсер середины шестидесятых. Сама она прожила короткую жизнь, но уже больше полувека ее стиль вдохновляет и становится примером для подражания — у дизайнеров, художников и просто модных людей. Вот что стоит о нем — и о самой Эди — знать.
Теги:
стиль
энди уорхол
Эди Седжвик — наследница респектабельной семьи из Санта-Барбары — решила покорять Манхэттен, когда получила от бабушки огромную 14-комнатную квартиру в Нью-Йорке. Она всегда любила наряжаться и блистать и отправилась покорять город во всеоружии — перевезла туда свой гардероб и принялась ходить на самые громкие вечеринки.
На одной из них, весной 1965 года, она познакомилась с Энди Уорхолом, и эта встреча оказалась судьбоносной: Эди покорила художника и быстро превратилась в его музу и творческого спутника, снявшись в 17 его фильмах и став завсегдатаем «Фабрики». Благодаря Уорхолу Седжвик коротко постриглась и стала высветлять свои каштановые волосы в платиновый блонд, а Энди, в свою очередь, черпал силы в ее смелости относительно стиля для собственных экспериментов. Их творческий союз был пусть и недолгим, но невероятно ярким.
У Седжвик не было какого-то определенного призвания или профессии. Она училась на скульптора, танцевала и пела, пробовала себя в моделинге и съемках. «Она была восхитительное, красивое пустое место», — говорил о ней Энди Уорхол, подчеркивая, с одной стороны, яркость Эди, а с другой — феноменальное отсутствие за ней какого-либо фундамента. Тогда подходящим эпитетом было «светская львица», а теперь Седжвик называют первой it-girl или — еще более современным языком — инфлюенсером.
Главным секретом стиля Эди Седжвик было отсутствие каких-либо правил. Джон Данн, дизайнер по костюмам фильма «Я соблазнила Энди Уорхола» (Factory Girl) об Эди Седжвик (главную роль там сыграла Сиенна Миллер), много времени посвятил анализу гардероба Эди: «У нее не было любимого дизайнера, гуру или стилиста, как у всех нынешних икон стиля, она все придумывала сама. А как она умела миксовать: дешевое с дорогим, простое с вычурным, старое с новым! Она была первой девушкой, которая носила бабушкино норковое манто с чем угодно и без всего. По ее примеру модники того времени учились давать новую жизнь старым вещам, сочетать винтаж и футуристические вещи новомодных дизайнеров».
С одной стороны, Седжвик была воплощением стиля шестидесятых с его длиной мини, графичными короткими платьями-трапециями и плотными колготками, а с другой — сама задавала моду своего времени. «Легинсы и рубашка — вот и все, что нужно девушке. Эди превратила этот наряд и длинные огромные серьги в андерграундную версию маленького черного платья с жемчугами», — рассказывал Роберт Хейд, соавтор сценариев фильмов Энди Уорхола.
Другая характерная черта образов Эди Седжвик — избыточный, почти театральный макияж с сильно выделенными глазами. Похожим образом красилась и другая икона стиля шестидесятых — Твигги, но Эди превзошла ее по нагруженности мейкапа: она наносила десять слоев туши, а в ее коллекции были все оттенки теней, которые выпускала марка Revlon, и целых 50 пар накладных ресниц разных размеров, в том числе фантазийно-огромных, как крылья бабочки.
Любимых дизайнеров у Эди и правда не было, хотя находились те, кому она благоволила. Один из них — Руди Гернрайх, прославившийся созданием купальников монокини: именно он был автором розового эластичного платья с очень длинными рукавами, в котором (и в огромных серьгах-люстрах Kenneth Jay Lane) Эди снялась для журнала Life. Еще Седжвик была лицом и амбассадором авангардного бренда Paraphernalia, который основала Бетси Джонсон — бывший редактор нью-йоркского журнала Mademoiselle.
Седжвик задавала тон светской хронике, которая отживала свое в старом формате и (во многом благодаря Эди) переключалась на новый. Ее фото публиковал New York Times с комментариями вроде «Эди Седжвик, новая суперзвезда андерграундных фильмов, пришла на пикник в своей знаменитой униформе: черные колготки, полосатая футболка и золотая панама с красной подкладкой». Главред американского Vogue Диана Вриланд настолько впечатлилась бескомпромиссными образами Седжвик, что придумала в журнале новую рубрику Youthquacker о юных и стильных.
Несмотря на короткую жизнь и трагичную судьбу (Эди умерла в 28 лет, отравившись, случайно или намеренно, смесью алкоголя и барбитуратов), первая it-girl стала источником вдохновения для плеяды дизайнеров. Элементы ее стиля использовали Saint Laurent, Marc Jacobs, Burberry, Louis Vuitton, Prada, Tom Ford и Emilio Pucci. А Джон Гальяно посвятил Эди показ Dior в 2005 году и сказал: «Может, у нее и было 15 минут славы, зато ее образ вдохновил целое поколение».
Эди Седжвик, известная как муза Уорхола, сама была художницей | Умные новости
Энди Уорхол и Эди Седжвик Фото коллекции Джона Спрингера / Corbis через Getty ImagesЭди Седжвик была «It Girl» середины 1960-х годов. Известная прежде всего как муза поп-артиста Энди Уорхола, она снялась во многих его фильмах, в том числе « Бедная маленькая богатая девочка », « Винил » и « Девочки Челси ».
Ее слава была яркой вспышкой, охватившей всего несколько коротких лет до ее смерти в 1971 год, 28 лет. Но в то время ее известность достигла мифических масштабов и вывела карьеру Уорхола на новый уровень. Ходят слухи, что несколько песен Боба Дилана, в том числе Like a Rolling Stone и Just Like A Woman , посвящены Седжвик; как и Femme Fatale группы Velvet Underground.
«Ни одна вечеринка в Нью-Йорке не считается успешной, если ее там нет», — заявил ведущий Мерв Гриффин в эпизоде своего ток-шоу 1965 года, прежде чем вызвать Уорхола и Седжвика.
Теперь ее ранее не публиковавшиеся работы выставлены на аукцион вместе с частью ее корреспонденции как часть более крупной коллекции под названием «Чудеса современной музыки». Также в продаже есть предметы, связанные с другими светилами, включая The Beatles, Боба Дилана, Джони Митчелл и Элвиса Пресли.
Публичное восхищение Седжвик и ее ролью музы Уорхола сохранилось на протяжении многих лет: в 1982, биография Edie: American Girl стала бестселлером. В фильме 2006 года « Factory Girl » рассказывается о жизни и отношениях Седжвик с Уорхолом и Диланом. А ранее в этом году сестра покойной звезды опубликовала новую биографию «, как это оказалось: размышления об Эди и Энди ».
Тем не менее, многие не знают, что Седжвик была еще и художницей: она рисовала, рисовала и пробовала себя в скульптуре.
Произведения искусства, выставленные на продажу, показывают Седжвик с другой стороны, которую не часто раскрывают в популярных повествованиях о ее жизни. Полуобнаженный автопортрет, который она нарисовала в разгар своей славы, показывает более мягкую сторону старлетки: картина спокойна и грациозна, а Седжвик выглядит статной. По предварительным подсчетам, стоимость картины может достигать 40 000 долларов.
Автопортрет Седжвика Аукцион РРНа аукцион, который завершится 17 ноября, выставлено 15 работ Седжвика. В нем также представлены письма между матерью Седжвик и ее кузиной Лили Сааринен, а также фотография Седжвик за работой над скульптурой в своей студии.
Седжвик начала рисовать в раннем возрасте, и Сааринен несколько месяцев был ее учителем.
«Она была самым талантливым молодым человеком, которого я учил искусству», — сказал Сааринен, согласно заявлению RR Auction. «Довольно скоро моя жизнь превратилась в Эди, потому что я не мог делать ничего другого.
У Седжвик было изолированное, бурное детство, и она открыто говорила о жестоком обращении, которому подвергалась со стороны своего отца, Фрэнсиса Седжвика, владельца ранчо и скульптора.
На ранчо своего отца, как пишет Кэролайн Гольдштейн из Artnet , «Эди научилась рисовать, изображая своих любимых лошадей углем и мечтая сбежать верхом от своих несчастных обстоятельств».
Рекомендуемые видео
Энди Уорхол и Эди Седжвик: судьбоносная история Уорхола и его музы
Художник Энди Уорхол и Эди Седжвик в черном боа из перьев сидят на лестнице и болтают. Недатированное фото. (Фото John Springer Collection/CORBIS/Corbis через Getty Images)
Встреча
На протяжении многих лет у него было много муз, партнеров и тем.
Но в 60-х Энди Уорхол влюбился в Эди Седжвик — партнерство и дружба, которые доминировали в поп-культуре и продолжают помнить даже сейчас, несмотря на то, насколько они были краткими. Они сблизились и разлюбили с жадностью. Тем временем они захватили общественное воображение как символы страстной дружбы и американской известности.
Когда Энди встретил Эди, они были на дне рождения драматурга Теннесси Уильямса. Это было 26 марта 1965 года. Эди два года назад закончила колледж, а Энди хорошо зарекомендовал себя в Нью-Йорке как поп- и экспериментальный артист. На самом деле их встречу организовал кинопродюсер Лестер Перски, который чувствовал, что они могут понравиться друг другу. Действительно, по словам Перски, когда Энди впервые увидел Эди, у него «перехватило дыхание и… . . сказал: «О, она такая милашка», и каждая буква звучала как целый слог». Далее он добавляет к своему первоначальному впечатлению о ней в своей книге 9.0003 Философия Энди Уорхола (от А до Б и обратно)
Делать то, что они любили, любить тех, с кем они это делали
На вечеринке Энди предложил Эди заглянуть на Фабрику в какой-то момент в будущем. Так она и сделала месяц спустя, когда он снимал свой фильм « Винил ». Экранизация романа Энтони Берджесса «: Заводной апельсин » 1962 года, вышедшего за шесть лет до более известной версии Стэнли Кубрика, и представляет собой сжатую версию истории. Хотя Винил был полностью мужским составом, Энди почувствовал вдохновение в последнюю минуту, чтобы добавить Эди. Ее роль была невелика — она просто курила и танцевала на заднем плане вместе с Джеральдом Малангой в роли «Виктора» во время «Бежать некуда». играли Марта и Ванделлы, но, как и в случае со многими «музами» Энди, эта роль значительно повысила ее звездную силу. Мало того, что публика влюбилась в ее молчаливую харизму и женственную физическую форму, но ее привлекательность особенно возросла с самим Уорхолом — так начались плодотворные рабочие отношения для них обоих, в которых она снялась почти в двадцати фильмах под руководством Уорхола, в том числе в 9.
0003 Бедная маленькая богатая девочка и Красавица № 2.
Фото из Bob Adelman Estate привнесла в искусство и саму композицию того, кем она была. Сообщается, что он сказал это о ее роли в Poor Little Rich Girl : «Сыграть бедную богатую девочку. . . Эди не нужен был сценарий — если бы ей был нужен сценарий, она бы не подошла для этой роли». Ему она была искусством, а не кем бы она ни могла притворяться. В том же апреле она также сопровождала его во Францию на открытие его выставки Цветов , вскоре после их первой встречи. Именно в этой поездке Энди сказал слова, услышанные во всем мире искусства: он уходит из живописи. Это, очевидно, не было абсолютным обещанием, но все же стало важным моментом в его карьере. Возможно, это частично было мотивировано присутствием кинозвезды Энди, стоящей рядом с ним?
Фото Стива Шапиро/Corbis через Getty Images
Хорошие вещи разваливаются
Увы, все развалилось относительно скоро.
В какой-то момент лета Эди заметила: «Эти фильмы выставляют меня полным дураком!» В это время она также начала сближаться с Бобом Диланом, с которым познакомилась в декабре 1964 года. Ходят слухи об истинной природе их отношений, как и об Эди и Энди. Друг Эди, Дэнни Филдс, вспоминает, что Дилану и его менеджеру Альберту Гроссману «Фабрика не нравилась», что «Гроссман собирался управлять ею, а Дилан собирался снимать с ней фильм», хотя ничего из этого не вышло. быть. Соревнование за расположение Эди в конечном итоге привело только к проигрышу.
Однажды ночью в декабре того же года, после дня съемок фильма Энди « Лупе » с Эди и Билли Нейм, Роберт Хайде встретил Энди в баре под названием «Рыбный чайник». Как вспоминает Хайде: «Когда я добралась туда, я увидела Эди. У нее были слезы на глазах. Я спросил ее, что случилось. «Я пытаюсь приблизиться к нему, но не могу», — прошептала она, и я понял, что она говорит об Энди. Вот когда он приехал. Обычно он носил грязный комбинезон и полосатую рубашку, но был одет в синий замшевый костюм из «Кожаного человека» на Кристофер-стрит.
Он не сказал ни слова».
Столкновение, и без того тревожное и неудобное для всех участников, достигло странного пика напряжения, «когда к входной двери подъехал лимузин. Вошел Боб Дилан. Эди оживилась и заговорила голосом маленькой девочки Мэрилин Монро. Больше никто не говорил. Это было очень напряженно. А потом Дилан схватил Эди за руку и прорычал: «Давай расстанемся», и они разделились. Энди ничего не сказал, но я мог сказать, что он был расстроен».
Лихорадочный сон продолжался даже после того, как Эди ушла с Бобом. Хайде звонит Энди и говорит: «Покажи мне здание, из которого выпрыгнул Фредди [Херко]». Пока мы смотрели в окно, Энди пробормотал: «Как ты думаешь, Эди позволит нам снять ее, когда она совершит самоубийство?» Это последнее. , знаменитая болезненная фраза Уорхола, казалось, отражала обилие истории, которую он и Седжвик сделали за последний год, а также мрачно предсказывала будущее, которое их ждет.
Вскоре после Лупе Энди и Эди прекратили сотрудничество.
Ее отношения с Диланом также не продлились долго — он тайно женился на Саре Лаундс в ноябре 1965 года, о чем сам Энди рассказал Эди в феврале 1966 года во время обеда в ресторане Gingerman. Хотя спустя некоторое время Эди стала встречаться с другом Дилана Бобби Нойвиртом, это тоже закончилось в начале 1967 года, как сообщается, из-за его отвращения к ее употреблению наркотиков.
Что случилось?
История Энди и Эди хоть и известна, но не была длинной. Они были в жизни друг друга в общей сложности чуть больше года, но она остается одной из его самых известных «суперзвезд». И порознь, и вместе они как бы олицетворяют темы и проблемы эпохи. Взлеты и падения Эди были вызваны наркотиками и борьбой за психическое здоровье — ее смерть в 1971 году наступила от передозировки барбитуратов, и она часто публично рассказывала о своих эмоциональных потрясениях. Часть очарования Энди ею, казалось, была связана с этой нездоровой живостью, которую она излучала. Она также, казалось, бросила вызов представлениям о сексуальности, с ее короткой стрижкой и отсутствием изгибов, которые стояли рядом с ее легкой женственностью.
Между тем, несмотря на то, что он был геем, Энди казался таким же безрассудным, как и любой гетеросексуальный мужчина, и верил во все это Эди. Зачем еще ему сниматься в стольких фильмах за такое короткое время?
Фото Стива Шапиро/Corbis через Getty Images
Их отношения были сладкими только на короткое время, прежде чем они начали сворачиваться. Было высказано много мнений о том, почему они так хорошо работали вместе и что позже привело к их ухудшению как вместе, так и по отдельности. Почти уместно рассмотреть все это в сумме и увидеть пики и впадины их отношений как искусства. Они не слишком многого добились в грандиозной схеме своей личной истории, но то, что они сделали, оказало влияние не только друг на друга, но и на общество и культуру в целом. Они оба были сияющими звездами того времени, их светимость лихорадочно множилась благодаря их сотрудничеству. Уже одни иконы, вместе они олицетворяли страсти и чувства того периода в своих профессиональных и личных отношениях.
