роман в письмах» онлайн полностью📖 — Эрих Марии Ремарк — MyBook.
Вступление
Для общения с Марлен надо было иметь крепкие нервы. И вдобавок здоровый желудок, потому что от ее угощений любой мужчина мог свалиться под стол. «Суп из шампиньонов, отбивные котлеты, яичница-болтунья, мясо по-сербски с рисом и клецки с абрикосами», – записал Ремарк в дневнике (21 мая 1938 г.). Она предпочитала закармливать мужчин, нежели спать с ними, – поэзии кухни она отдавала предпочтение перед прозой спальни.
Но этого Ремарк знать не мог, он видел Марлен такой, какой ее видели все: звездой, вокруг которой вился рой вожделевших ее поклонников, кинодивой, появлявшейся в сопровождении сменявших друг друга кавалеров; в Зальцкаммергуте, например, ее спутником был Дуглас Фербенкс-младший. С тех пор как Голливуд перестал благоволить к ней, она проводила отпуск в Европе. Фильмы Дитрих более не пользовались успехом; последняя совместная работа Марлен с Джозефом фон Штернбергом, открывшим ее для экрана, – «Дьявол – это женщина» (1935), – столь откровенно противоречила идеалам романтической любви, пестуемым тогдашним Голливудом, что «Парамаунт» предпочел с ней расстаться. Несколько последовавших за этим фильмов потерпели полное фиаско как в художественном, так и в финансовом отношении. 1 апреля 1937 года Ремарк посмотрел «Сады Аллаха», но в своем дневнике об игре Марлен не обмолвился ни словом. С этого времени Марлен стали считать в Голливуде «ядом для кассы», в списке любимых публикой кинозвезд она фигурировала в самом конце. Планы съемок всех фильмов по сценариям, написанным для Марлен, кинофирма «Парамаунт» отложила на неопределенно долгий срок и не настаивала на выполнении Дитрих условий подписанного с фирмой соглашения. Марлен могла бы принять приглашение любой другой фирмы. Если вдуматься, то вся ее невероятная слава объяснялась успехом одного-единственного фильма – «Голубой ангел» (1930), – и она столь же прибыльно, сколь и безуспешно старалась этот успех закрепить. Гонорары Марлен были невероятно высоки, поэтому ничто не заставляло ее хвататься за любую предложенную роль, и Дитрих могла позволить себе долгие перерывы между фильмами. Расставшись с Дугласом Фербенксом-младшим, Марлен Дитрих в начале сентября 1937 года отправляется в Венецию, чтобы встретиться там со своим старым другом Джозефом фон Штернбергом, в то время таким же безработным, как и она сама.
У Ремарка сложилась почти аналогичная ситуация. Всемирную известность ему принесло одно-единственное произведение – роман «На Западном фронте без перемен» (1930). За всю историю книгопечатания только Библия по числу проданных экземпляров стояла впереди этой книги немецкого автора. Но и Ремарку пока не удавалось закрепить достигнутый успех. Подобно Дитрих, он, не будучи евреем, покинул Германию, презирая ее национал-социалистическую политику, и с тех пор жил либо в приобретенном еще в 1931 году доме в Порто-Ронко, на берегу Лаго-Маджоре, либо путешествуя по миру. Когда в начале сентября 1937 года Ремарк появился в Венеции, у него как раз осталась позади одна из многочисленных, но мимолетных связей – на сей раз с кинозвездой Хеди Ламарр.
В своей умной и просто пугающей книге «Моя мать Марлен» (1992) Мария Рива впервые открыла публике глаза на личные неурядицы блистательной кинозвезды. Со слов матери Мария Рива передает, как та описывала свою первую встречу с Ремарком:
«Она сидела со Штернбергом в венецианском «Лидо» за обедом, когда к их столу подошел незнакомый мужчина.
– Господин фон Штернберг? Милостивая госпожа?
Моя мать вообще не любила, когда с ней заговаривали незнакомые люди, но ее очаровал глубокий, выразительный голос мужчины. Она оценила тонкие черты его лица, чувственный рот и глаза хищной птицы, взгляд которых смягчился, когда он поклонился ей.
– Позвольте представиться. Эрих Мария Ремарк.
Моя мать протянула ему руку, которую тот учтиво поцеловал. Фон Штернберг жестом велел официанту принести еще один стул и предложил:
– Не присядете ли к нам?
– Благодарю. Если милостивая госпожа не возражает.
В восторге от его безупречных манер, мать слегка улыбнулась и кивком головы предложила ему сесть.
– Вы выглядите слишком молодо для того, чтобы написать одну из самых великих книг нашего времени, – проговорила она, не спуская с него глаз.
– Может быть, я написал ее всего лишь для того, чтобы однажды услышать, как вы произнесете эти слова своим волшебным голосом. – Щелкнув золотой зажигалкой, он поднес ей огонь; она прикрыла язычок пламени в его загорелой руке своими тонкими белыми кистями, глубоко втянула сигаретный дым и кончиком языка сбросила с нижней губы крошку табака…
Фон Штернберг, гениальный постановщик, тихо удалился. Он сразу распознал любовь с первого взгляда».
Их отношения, с виду такие естественные и легкие, складывались непросто. И завершились они драмой, которая нашла отражение в их переписке, в самых прекрасных, самых страстных и самых печальных любовных письмах. В итоге перед нами последняя великая история любви в XX веке, грандиозная иллюзия, полная лжи и самообмана, но освещенная изнутри бенгальским огнем образов Ремарка, который никогда не был писателем в большей мере, нежели чем в этих интимных письмах к своей холодной возлюбленной.
Одно из удивительно глубоких высказываний о Ремарке принадлежит Марии Рива: Ремарк «напоминал актера из героической пьесы, который всегда стоит за кулисами и ждет, когда же наконец ему подадут нужную реплику. А ведь он писал книги, мужские персонажи которых воплощали все те силы, что в нем дремали, но никогда не складывались в законченный характер. Как раз самым очаровательным его качествам так и не суждено было обрести свое место в портрете совершенного человека. Не то чтобы он не знал, как встать с этим портретом вровень, – он считал себя недостойным такого совершенства».
И действительно, Ремарку был свойствен сильный комплекс неполноценности. Успех, свалившийся на него совершенно неожиданно, он считал незаслуженным. Он, разумеется, наслаждался независимостью, которая была обеспечена внезапным богатством: несмотря на приобретение предметов искусства и дорогие подарки, которые он постоянно посылал поклонникам, деньги продолжали литься к нему рекой, и гонорары из всех стран света казались неиссякающим источником. При этом Ремарк был твердо уверен, что не заслуживает таких гонораров, ибо как писатель не стоит этих сумм и, по сути дела, никаких значительных для читателя романов написать не может. Для этого, дескать, нужно быть хорошо образованным человеком, а не только экспертом по смешиванию экзотических спиртных напитков и любителем быстрых автомобилей, сумевшим, несмотря на свое скромное прошлое, стать львом светской журналистики. Купив себе в 1936 году энциклопедию в нескольких томах, он записывает в дневнике: «Верх буржуазности! Однако для людей без основательного образования и с таким количеством пробелов – подходит!» Похоже, что образец для подражания, который Ремарк для себя придумал, находился на высоте, практически для него недосягаемой.
Из-за недооценки себя и депрессий, пожар которых Ремарк пытался залить водопадами алкоголя, для Дитрих, человека скорее прагматичного и решительного, он был тяжелым партнером. В моменты внутренней раскрепощенности ему удавалось «сбить со следа» свою возлюбленную, подделываясь под ребенка: только тогда он пользовался ее полным и безраздельным вниманием. «Выдаю себя за мальчишку, она в восторге. Не то…» (Дневник, 27 октября 1938 г.)
Когда у Ремарка появлялось ощущение, что Марлей отдаляется от него или он сам становится одним из никчемных поклонников в ее свите, он превращался в маленького восьмилетнего Альфреда, который с детскими орфографическими ошибками писал письма «тетушке Лене» – с их помощью Ремарк надеялся вернуть Марлен к состоянию «влюбленной нежности» первых месяцев их знакомства. Что думала по поводу этих писем сама Марлен, нам, к сожалению, неизвестно, поскольку все ее письма Ремарку были впоследствии уничтожены его женой Полетт Годдар.
Марлен Дитрих украшала себя Ремарком. То, что он прослыл непревзойденным знатоком отборных вин, ее восхищало так же, как и его политическое чутье, и она повторяла вслух его суждения, будто они были ее собственными. Когда Марлен вернулась в Голливуд, Ремарк был вынужден сопровождать ее на официальные приемы и премьеры кинофильмов, причем она неукоснительно следила за тем, чтобы он выглядел фотогенично, «а не одутловатым или чересчур загоревшим и т. д. Немножко противно, хотя и объяснимо» (Дневник, 7 апреля 1939 г.). Марлен тщательно просматривала газеты, чтобы проверить, достаточно ли привлекательно она смотрится рядом с ним. Эти фотографии знаменитой пары, опубликованные в печати, навредили писательской репутации Ремарка, возможно, больше, чем любые негативные рецензии: его общение с кинозвездами еще сильнее изолировало его от остальных литераторов, а подчеркнуто роскошная жизнь Ремарка делала его человеком в политическом смысле подозрительным для множества эмигрантов, оставшихся без средств к существованию. Между тем стоит подчеркнуть, что в мишурном мире светского общества элегантность Ремарка и его манеры были прямой политической демонстрацией: Ремарк хотел показать, что нацисты в «своей борьбе» еще не достигли победы. Лишь когда сам сдашься и будешь вести себя как беженец, как потерпевший крах и разбитый по всем статьям, тогда они действительно победят, говорил он. Втихомолку, без публичных жестов он помогал многим деньгами, а романисту Теодору Пливье и поэту Альберту Эренштейну пожизненно посылал «маленькие синие листочки», как он называл свои чеки.
«Полная, сладкая жизнь и немного страха, что это ненадолго», – записывает Ремарк в дневнике в Париже (21 мая 1938 г.), но всего два месяца спустя мы находим там же: «Я все больше склоняюсь к мысли уехать отсюда. В Порто-Ронко. В тишину, в вечера безысходности и одиночества, когда я буду проклинать себя за то, что уехал. Все становится ненадежным, я делаюсь ранимее, понемножку превращаясь в буржуа… Я совершаю поступки нелепые и глупые; я знаю об этом, совершая их, и совершаю их вопреки всему… Я должен быть один. Мне это не понравится».
Амбивалентность, то есть двойственность переживаний, будет сопровождать его долго. «Ночь – восторг. А вообще-то, похоже, все идет к концу» (Дневник, 4 августа 1938 г.). Отныне Ремарк, терзая себя, отмечает в дневнике, какие признаки его обидчивости и раздражительности, мнимые или действительные, могут быть истолкованы как предзнаменование близящегося конца их отношений с Марлей. Он досадовал на семейный клан, с которым путешествовала Дитрих («Не бывает любви с довеском в виде семейного обоза». Дневник, 4 августа 1938 г.), страдал от загадочного переплетения ее прусской благопорядочности и эротической вседозволенности. Она тревожилась, когда он не возвращался в отель, а пил где-нибудь всю ночь напролет; зато связь Марлен с необузданной авантюристкой Джо Карстерс с ее страстью к самолетам приводила Ремарка в отчаяние: «Работать. Работать. Прочь от пумы! Прочь, прочь! В этом нет больше никакого смысла» (Дневник, 30 сентября 1938 г.). Вопреки всем благим намерениям порвать с пумой по имени Марлен он был не в состоянии: Ремарк вновь и вновь находил в себе силы для борьбы со всеми ее связями и с собственным одиночеством, которое силился обмануть уже своими связями, столь же многочисленными.
Хотя интимные отношения между Марлен и Ремарком закончились в 1940 году, Дитрих еще долгие годы оставалась возлюбленной его фантазии. 9 декабря 1938 года Ремарк приступил к работе над большим эмигрантским романом «Триумфальная арка», который наконец должен был излечить его от травмы быть знаменитым благодаря всего одной книге; многие письма к Марлен он с тех пор подписывает именем ее главного героя – «Равик». И чем дольше Ремарк трудился над романом, завершенным лишь в 1945 году, тем отчетливее главный женский персонаж книги, Жоан Маду, походил на портрет, причем не слишком лестный, Марлен Дитрих.
«Красавица, возбуждающая и пропащая, с высоко поднятыми бровями и лицом, тайна которого состояла в его открытости. Оно ничего не скрывало и тем самым ничего не выдавало. Оно не обещало ничего и тем самым – все».
В письме к Альме Манер-Верфель (1944) Ремарк горестно подытожил время, проведенное им с Марлей: «Знакомо ли тебе чувство, когда просто стыдно перед самим собой за то, что принимал всерьез человека, который был не более чем красивой пустышкой, и что ты не можешь заставить себя сказать ему об этом, а предпочитаешь по-прежнему любезничать с ним, хотя тебя уже тошнит от всего этого!» О борьбе, о сомнениях, о лжи и самообмане мы ничего не узнаем из его писем. Перед нами заклинания любви, для которой не было никакой почвы в реальной прозе жизни. Возникнув из глубины экзистенциального одиночества, эти письма были адресованы женщине, существовавшей исключительно в страстных желаниях Ремарка. Однако написаны они – и в этом тайна их особенно трогательной, нежной меланхолии, – написаны эти письма Ремарком, в сущности, себе самому. Это своего рода разговор с самим собой, сон наяву. Они, эти письма, не ждут и не требуют ответа; они – неизвестный до сих пор роман Ремарка, а по своей поэтической магии, по несокрушимой вере в колдовскую силу слова это последний любовный роман XX века.
История любви: Марлен Дитрих и Эрих Мария Ремарк | Vogue Ukraine
27 декабря 1901 года родалиась одна из самых известных актрис в истории мирового кино – Марлен Дитрих. В день ее рождения мы вспоминаем историю ее любви с писателем Эрихом Марией Ремарк.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркИстория двух выдающихся представителей немецкой культуры, культовой актрисы Марлен Дитрих и автора самого известного антивоенного романа «На Западном фронте без перемен» Эриха Марии Ремарка, началась как черно-белое кино, в венецианском ресторанчике «Лидо» в сентябре 1937 года. Дитрих обедала с Йозефом фон Штернбергом, режиссером, который снял ее в «Голубом ангеле» – фильме, сделавшем ее всемирно известной. Ремарк был знаком с Йозефом и подошел к их столику, поздоровался с ним и, поклонившись, представился незнакомке. Режиссер предложил писателю отобедать с ним, на что Ремарк, сперва дождавшись разрешения Марлен, согласился.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркВ книге «Моя мать Марлен Дитрих» Мария Рива писала, как актриса любила вспоминать о первой встрече с писателем. Марлен рассказывала, как она «охватила своими бледными пальцами его бронзовые руки», как ее очаровали манеры Ремарка, которого она сразу же посчитала воплощением элегантной мужественности. «Я чуть не упала со стула», – призналась Дитрих.
«Ты выглядишь слишком молодо, чтобы написать один из величайших романов нашего времени», – сказала она ему. «Возможно, я просто написал его, чтобы услышать, как ваш волшебный голос произносит эти слова», – элегантно ответил он. Почувствовав, что его присутствие стало лишним, Штернберг тихо извинился и две немецкие знаменитости остались наедине. Марлен пригласила Эриха к себе в номер, и будучи знакомыми всего несколько часов, у дверей Ремарк пристально посмотрел на актрису и сказал: «Я должен тебе в чем-то признаться. Я – импотент», – с тревогой пробормотал он.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркПризнание в мужской несостоятельности далось Ремарку тяжело. Это стало невыносимой пыткой для амбициозного мужчины. Сидя у ее ног он ожидал приговора. Ее реакция озадачила бы каждого: «О, это чудесно!». Но Ремарк не подозревал, что он был подарком для Марлен, которая, несмотря на множество поклонников, не любила плотские утехи. Будучи 19-летней девушкой, Дитрих была изнасилована ее учителем игры на скрипке. Это событие оставило неизгладимый след на отношении актрисы к «прозе спальни».
Об откровении Ремарка Дитрих позже рассказала биографу: «Я была так счастлива! Мы просто читали и спали, были нежны – все так чудесно легко… Боже, как я любила этого человека!».
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркПосле знакомства они провели несколько месяцев вместе. Как ни странно, Марлен лучше всех понимала Ремарка. Они были невероятно похожи. Оба добились успеха в 1930 году – с ней вышел фильм «Голубой ангел», он опубликовал роман «На Западном фронте без перемен». Оба публично отвернулись от нацистов. Она отправилась в США, чтобы избежать попыток Гитлера «завербовать» ее в качестве пропагандистки Третьего Рейха. Его книги сжег Геббельс и изгнал из страны.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркЗа три упоительных месяца проведенных вместе от мужского бессилия Ремарка ничего не осталось. Марлен исцелила его тело. Также она исцелила и душу писателя, склонного к депрессии. Она заменила собой его любимый кальвадос, в котором он топил свою вечную печаль. В конце 1937 года, Дитрих уехала в Америку. Ремарк, отправился в Порто-Ронко, и жил только письмами к возлюбленной.
«Вообще-то мы никогда не были по-настоящему счастливы; часто мы бывали почти счастливы, но так, как сейчас, никогда. Согласись, это так. Иногда это было с нами, иногда это было с другими, иногда одно с другим смешивалось – но самого счастья в его полноте не было. Такого, чтобы не представить себе еще большего; все было словно пригашено, как и сейчас. Ты вдумайся – только будучи вместе, мы его обретаем», – писал Эрих Мария Ремарк из Порто-Ронко Марлен Дитрих в Нью-Йорк.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркИнтересно, что пара, чьи отношения продолжались до 1940 года, долгое время не виделись. Они часто разговаривали по телефону и телеграфировали друг другу, но именно письма стали способом выражения их чувств. Она была его «сладким сердцем», «голубой мечтой», его «маленькой, милой обезьянкой», его «пумой», «сладкой радугой перед мимолетным штормом жизни», «пламенем над снегом», «Мадонной его крови».
Со временем Ремарк переехал в Лос-Анджелес, где жила и работала Марлен. Он – писатель, вояка, повеса и денди, она – кинодива, вокруг которой вилась толпа вожделевших ее поклонников. Дитрих наслаждалась компанией Ремарка, интеллектуальным стимулом, который он ей давал – его политические идеи она часто принимала как свои собственные. Ей нравилась его неизменная способность узнавать изысканные вина.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркРемарк же был одурманен своими чувствами к актрисе. Он несколько раз предлагал ей выйти за него, но Дитрих никогда не соглашалась. Измены, холод, келейность – он терпел все и жил ради того, чтобы провести с ней хоть немного времени. Он готов был простить Марлен все. Похоже, что писатель только и питал энергию от своих страданий.
Острое ощущение уязвимости Ремарка и понимание его незащищенности чувствуются в его письмах. Мария Рива рассказывала, что даже в детстве ее поразила хрупкость писателя. «Что меня больше всего тронуло в сложной личности Эриха Марии Ремарка, так это его поразительная уязвимость. Вряд ли ожидаешь, что человек, который написал величайшую книгу о личном опыте войны, обладал такой детской невинностью».
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркПостепенно их отношения превращались в драму, где главными героями были ложь и самообман. Ремарку хотелось большего. Он был охвачен ревностью по отношению к ее многочисленным любовникам. Дитрих, в свою очередь, обнаружила, что сила его влияния слишком велика, чтобы ее выносить. Эмоциональное напряжение между ними выросло до непреодолимых уровней и в конечном итоге привело к их расколу спустя три года отношений.
Как и любая великая любовь, она разрушала жизни влюбленных безграничными требованиями, которые они предъявляли. Драма и экстаз, мука, ярость и тоска, ежедневная рутина, самоуничижение, злоба и поглощение себя – свои страдания Ремарк использовал для написания «Триумфальной арки». Главная героиня Жоан Маду – абсолютный, но совсем не лестный прототип Дитрих: «Красавица, возбуждающая и пропащая, с высоко поднятыми бровями и лицом, тайна которого состояла в его открытости. Оно ничего не скрывало и тем самым ничего не выдавало. Оно не обещало ничего и тем самым – все». «Триумфальная арка» дала Дитрих понять, как Ремарк на самом деле воспринимал их отношения.
Марлен Дитрих и Эрих Мария РемаркНесмотря на то, что их роман закончился в 1940 году, их история завершилась только 30 лет спустя, когда 25 сентября 1970 года Ремарк ушел из жизни. После его смерти вдова писателя актриса Полетт Годдар уничтожила все письма, написанные Дитрих Ремарку. Одно из немногих, которое сохранилось, было отправлено за неделю до его кончины, в котором Марлен последний раз призналась в своих чувствах: «Любимый Альфред [так актриса иногда называла писателя – ред.], посылаю тебе все мое сердце».
Письма к Марлен. Ремарк. Незвестные факты
Письма к Марлен
Письма, которые писал влюбленный Ремарк своей Дитрих, впоследствии разобрали на цитаты. Они проникнуты любовью, нежностью и желанием никогда не разлучаться. Письма Марлен Дитрих, за исключением немногих, не дошли до нас, а письма Ремарка остались. Из них сложился еще один роман Ремарка. Ниже представлены избранные цитаты из легендарных писем.
«Знакомо ли тебе чувство, когда просто стыдно перед самим собой за то, что принимал всерьез человека, который был не более, чем красивой пустышкой, и что ты не можешь заставить себя сказать ему об этом, а предпочитаешь по прежнему любезничать с ним, хотя тебя уже тошнит от всего этого!»
«Но что же мне делать в этом городе – он уставился на меня, стоглазый, он улыбается и машет рукой, и кивает: «А ты помнишь?» – или: «Разве это было не с тобой?» – он воздевает передо мной ладони и отталкивает руками, и нашептывает тысячи слов, и весь вздрагивает и исполнен любви, и он уже не тот, что плачет и обжигает, и глаза мои горят, и руки мои пусты…»
«Я думаю, нас подарили друг другу, и в самое подходящее время. Мы до боли заждались друг друга. У нас было слишком много прошлого и никакого будущего».
«Не могу себе представить, что когда-нибудь полюблю другого человека. Я имею в виду – не так, как тебя, я имею в виду – пусть даже маленькой любовью. Я исчерпал себя. И не только любовь, но и все то, что живет и дрожит за моими глазами».
«Ах, что мне известно о твоих коленях, о твоих приподнятых плечах? И что – о твоих запястьях и о твоей коже, отливающей в матовую белизну? Какая прорва времени потребуется мне, чтобы узнать все это! Что толку пользоваться теми мерами, к которым мы привыкли прибегать, и говорить о годах, днях, месяцах или неделях! Мне понадобится столько времени, что волосы мои поседеют, а в глазах моих потемнеет, – иного промежутка я и не знаю. Разве я видел тебя всю в залитом дождем лесу, при разразившейся грозе, в холодном свете извергающихся молний, в красных всполохах зарниц за горами, разве знакома ты мне по светлым сумеркам в снегопад, разве мне известно, как в твоих глазах отражается луг или белое полотно дороги, уносящееся под колесами; видел ли я когда-нибудь, как мартовским вечером мерцают твои зубы и губы, и разве мы вместе не ломали ни разу сирени и не вдыхали запахов сена и жасмина, левкоя и жимолости, о ты, осенняя возлюбленная, возлюбленная нескольких недель; разве для нас такая мелочь, как год, один-единственный год, не равен почти пустому белому кругу, еще не открытому, не заштрихованному, ждущему своих взрывов, как магические квадраты Северного и Южного полюсов на географической карте?
Сентябрьская возлюбленная, октябрьская возлюбленная, ноябрьская возлюбленная! А какие у тебя глаза в последнее воскресенье перед Рождеством, как блестят твои волосы в январе, как ты прислоняешься лбом к моему плечу в холодные прозрачные ночи февраля, какая ты во время мартовских прогулок по садам, что у тебя на лице под влажным порывистым ветром в апреле, при волшебстве распускающихся каштанов в мае, при серо-голубом свечении июньских ночей, а в июле, в августе?»
«Самая терпимая изо всех разновидностей тоски – спать под твоим одеялом…»
«И, может быть, вот еще что: твое счастье – это мое счастье, и твой смех – это мой смех, и твоя радость – моя радость. И еще я хочу сделать тебя веселой, и чтобы ты знала: я всегда с тобой, рядом я или нет. Ты никогда не должна быть одинокой, пока я с тобой. Возможно, ты уже немножко почувствовала, что это не беспредметная болтовня, а все действительно так и есть. Пусть мир станет твоими охотничьими просторами, тонкая светлая пума, Ункас, последний быстроногий молодой могиканин; ты ничего не бойся и знай: всегда, когда у тебя появятся трудности и ты от растерянности не будешь знать, что делать, из-за дерева выступит последний лесной охотник со своим не знающим промаха ружьем и все уладит, никогда не смеясь, но и не ругаясь; Ункас будет смеяться, а пума в нем урчать, и ласкаться, и потягиваться, и предчувствовать что-то новое, или засыпать в объятиях лесного охотника; они улыбаются, потому что любят друг друга, а любовь – это смех и радость, а не упреки, и не клетка, и не желание обладать, а кому охота держать в клетке пуму…
Смейся же – я так люблю тебя, когда ты весела, – и какое это счастье для меня, что я тебе нужен…»
«Мне не хотелось сидеть дома, а спать одному мне всегда претило».
«Хладнокровие и чувство превосходства над кем-то – результаты глубокого дыхания и верного глаза; они вдруг появляются, невесть откуда взявшись, и вместе с ними приходят точность выражения и безошибочный выбор типичного».
«Желание – оно еще глубже сердечной боли; страдание говорит: исчезни… а всякое желание стремится к вечности, глубокой-глубокой вечности…»
«Ты побывала в руках, которые лишь потому нельзя назвать преступными, что все остальные их качества превосходит неведение. В венецианской вазе не сваришь супчик из примитивных желаний обладания. Тот, кто всегда отдает, должен уставать, если никогда ничего не получает взамен. Даже в самом сильном аккумуляторе упадет напряжение, если нет динамо, которое его заряжает вновь. Да откуда им знать об этом? Разговорчиками об искусстве и уверениями в личной привязанности тебя не зарядишь. Тебе требуется напряжение иного рода. Нужно нести в себе мир в самом глубоком смысле этого слова, причем твои полюса расположены совсем не там, где предполагают эти дураки. Они полагали, что мыслят глубоко, когда были всего лишь подавлены, и они пытались обрезать тебе крылья, чтобы удержать тебя при себе, вместо того чтобы лететь вместе с тобой.
Любимая! А сколько надо возместить мне! Чем ты, собственно, так уж отличалась от вечной сестры милосердия? Как ты ждала самой малой малости от них, как ты ухаживала за ними, на что только ни была готова ради них! Как, собрав воедино всю чудодейственную, прекрасную силу веры в успех, ты набрасывала на их хилые плечи парчовые одеяния, как ты их всех делала большими, чем они были на самом деле! О ты, все увеличивающая и укрупняющая! Ты пыталась силой любви вживить в них чувства, которыми они должны были обладать, чтобы быть с тобой только в дневное время! Мозг несобранный, воспринимающий и воспроизводящий ты сделала творческим, талантливость уступила место гениальности, хотя это качества, внутренне противоречащие друг другу, вместо плотоядного растения появилось плодоносящее дерево, ты отдавала и отдавала, но когда же ты получала? Они любили тебя, ну, допустим, – но кто помимо этого осыпал тебя благодеяниями или кто заставлял тебя накаляться добела, кто был хоть ненамного впереди тебя даже во время твоего самого высокого прыжка, пума? Разве ты не сама себя накаляла и разве не ты сама должна была поддерживать в себе это состояние постоянно или хотя бы короткое время, разве ты могла себе позволить упасть, блаженствуя, с закрытыми глазами, всякий раз будучи твердо уверенной, что тебя подхватят чьи-то руки или пружинящая сетка, любимая ты моя акробатка? Откровенная моя, способная с такой силой волновать своими губами, своими глазами и своей головой и вести за собой по лабиринтам и тайнам крови, сколько раз тебе приходилось умолкать, потому что они тебя не понимали и все примитивно принимали на свой счет! Ты бросала себя им на пожирание, но, слава Богу, у них недоставало клыков, чтобы разорвать тебя. Даже этого – и то не было! Они не были даже достаточно злы. Они обломали о тебя свои зубы, и теперь они мудры и добры. И, по сути дела, сдались, выдавая это за мудрость».
«Никто не берет себе пум в дом, чтобы вырастить из них домашних кошек».
«Как они всегда обгладывали твое чувство собственного достоинства, вместо того чтобы укреплять его! Потому что его в тебе заложено недостаточно – от природы. Как они тебя…
Ладно, замнем. Мне все равно, что ты была для них матерью, поварихой, ведьмой, наперсницей и черт его знает какой еще ерундой. Сейчас ты пума. И если кто не умеет обращаться с пумами, пусть к ним и не прикасается. У пум самые быстрые лапы и самые крепкие мускулы изо всех кошачьих. Но у них же и самая мягкая шерстка и самые нежные губы…»
«Ничего не бойся, будь пумой с лапами и претензиями к другим, но с самой мягкой мордой для Равика».
«А моя бедная пума с человечьими глазами стоит посреди этой банды притворщиков и не знает, что делать!»
«Живи! Не растрачивай себя! Не давай обрезать себе крылья! Домохозяек и без тебя миллионы. Из бархата не шьют кухонных передников. Ветер не запрешь. А если попытаться, получится спертый воздух. Не волочи ноги! Танцуй! Смейся!»
Перед нами заклинания любви, для которой не было никакой почвы в реальной прозе жизни. Возникнув из глубины одиночества, эти письма были адресованы женщине, существовавшей исключительно в страстных желаниях Ремарка. Однако написаны они Ремарком, в сущности, себе самому. Это своего рода разговор с самим собой, сон наяву. Они, эти письма, не ждут и не требуют ответа…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРесЭрих Мария Ремарк и Марлен Дитрих
В жизни Эриха Марии Ремарка было много незаурядных женщин, но самой большой его любовью стала Марлен Дитрих. Они впервые встретились в сентябре 1930 года в Берлине в баре отеля «Эден». Только через семь лет они становятся близки, а продолжается их роман вплоть до смерти писателя в 1970 году.
Письма, которые писал влюбленный Ремарк своей Дитрих, впоследствии разобрали на цитаты. Строчки были проникнуты любовью, нежностью и желанием никогда не разлучаться.
Ремарк наконец-то, встретил женщину, которая полностью отвечала его идеалу. Она была стройна, очень красива и знаменита. Поначалу любовь была взаимной, Марлен тоже заинтересовалась известным писателем. Но она не могла подолгу ограничиваться одной влюбленностью, ей необходимо было постоянно менять партнеров. Их связь стала долгой, но мучительной для писателя. Она давала ему лишь мимолетное ощущение счастья, но он не мог отказаться от этого добровольно.
Отношения Дитрих и Ремарка только со стороны казались легкими и естественными, а в реальности они складывались очень тяжело. Роман был наполнен обидами, взаимными упреками и амбициями. Но благодаря этому роману было написано замечательное произведение «Триумфальная арка». Ремарк посвятил его Марлен Дитрих, написав с нее главную героиню Жоан Маду. Внешность главное героини поразительно напоминает внешность Марлен. Многих талантливых людей несчастная любовь побуждает писать. Ремарк в «Триумфальной арке» описывает свои отношения с великой актрисой. Одним из героев романа становится кальвадос. Этот напиток является для писателя символом встреч и расставаний с любимой. Герои романа в минуту расставаний всегда предавались этому напитку.
Марлен Дитрих любила впоследствии рассказывать о своей первой встрече с писателем. Они познакомились в баре при отеле, когда Ремарк сам подошел к столику Дитрих и представился. Актрису заинтересовал импозантный мужчина с тонкими чертами лица, чувствительным ртом и низким голосом. Она была очарована его безупречными манерами.
После той своей первой встречи они проговорили до рассвета, после чего и начался их долгий роман.
Дитрих временно не снималась, так как попала в черный список. И роман с Ремарком был как нельзя кстати — он помогал ей избавиться от депрессии.
Ремарк неоднократно предлагал Марлен выйти за него замуж, но его любимая «пума», как он ее называл, продолжала вести разгульную жизнь, встречаясь одновременно и с мужчинами и с женщинами. Писатель готов был терпеть от своей любимой ее измены, холодность, скрытность, он жил ради коротких ежедневных встреч с Марлен, ради того, чтобы только видеть ее и слышать ее голос. Когда он видел ее любимое лицо с высокими скулами и тонкими ниточками бровей, он готов был простить любимой женщине все. Похоже, что писателю были просто необходимы душевные страдания.
Когда вышел роман «Триумфальная арка», Марлен смогла узнать, что на самом деле думает писатель о ней и об их отношениях. Его словами в романе говорит Равик, обвиняя Жоан Маду в лживости, дешевой загадочности и в том, что сердце ее всегда остается пустым. То, что не смог сказать в жизни сам писатель своей возлюбленной, сказал на страницах романа его герой. Марлен писала потом, что она не похожа на героиню, она гораздо лучше и интереснее ее.
Когда в 1953 году Ремарк решил жениться на Полет Годар, Дитрих отговаривает его от этого шага. Но Ремарк женится, возможно, для того, чтобы отомстить своей возлюбленной.
Ремарк питал слабость к стервозным женщинам, и его жена не стала исключением. Если Марлен Дитрих нужно было чувство власти над человеком, опьянение своими победами, то Годдар нужны были бриллианты и деньги. Женщины в жизни писателя были только потребительницами.
Закончилась эта красивая и грустная история в 1970 году, когда писатель умер в клинике «Сант-Аньес» в Локарно. Дитрих пережила его на 22 года. Она оставила съемки в кино, стала затворницей в своей парижской квартире и пристрастилась к алкоголю. Вся стена ее комнаты была увешана фотографиями ее любовников. Умерла она, как говорили, от слишком большой дозы снотворного. После смерти Дитрих ее дочь нашла письма Ремарка, на которых отчетливо были видны следы слез. А незадолго до своей смерти Марлен призналась своему секретарю, что очень любила писателя.
Эриха Марию Ремарка похоронили на швейцарском кладбище Ронко. После его смерти вдова сожгла все письма, которые Ремарку написала Марлен Дитрих.
Роман одного из величайших писателей и знаменитой актрисы стал одной из лучших любовных историй 20 века. Продолжаясь долгие годы, он завершился драмой, нашедшей свое отражение в их переписке. Страстные и в то же время печальные любовные письма Ремарка к Дитрих дошли до современников и стали символом настоящей любви.
Читать ««Скажи мне, что ты меня любишь…»: роман в письмах» — Ремарк Эрих Мария, Дитрих Марлен — Страница 4
Любимая, вчерашний день я провел вместе с Руди[4] и Тами[5]. Они были милы, в отличном настроении, и в третий раз рассказали мне историю о том, как ты прямо с яхты дала им телеграмму, и еще о том, что собираются подыскать для тебя пояс, и это после того, что ты всего несколько дней назад дала им понять, что в следующий раз сделаешь это сама. Они были ужасно горды тем, что без них, значит, никак не обойтись. Руди страшно занят и счастлив – теперь никто не сможет уверять его в том, что, вообще говоря, все обстоит не так уж плохо. Оба они и впрямь не столь сильно расстроены, как обычно.
Ты я – вот оно и написалось! – я-то собирался написать «ты и я» – но так уж оно вырвалось из головы, и я нахожу, что «ты я» куда лучше! Итак: ты я, у нас с тобой есть прекрасное качество: сбивать людей с толку, хотя нам меньше всего этого хотелось бы; мы сбиваем их с толку, и все тут – может быть, потому, что мы спокойнее их, или потому, что нам нет дела до того, что для них важно, не знаю. Они считают нас невероятно сложными, при том что мы сами себя считаем простыми донельзя. Но как бы мы ни поступали, мы сбиваем их с толку. Самих себя мы с толку никак не сбиваем. Наоборот, нам столько известно друг о друге, что мы могли бы играть в покер с открытыми картами. Вот почему надо приложить неимоверные усилия, чтобы мы действительно поссорились. Да и то в конце концов выйдет полссоры, так что под конец скорее всего – увы! – мы просто не сможем сдержать ухмылки.
Малышка, головка моя обезьянья, сегодня я опять мылся твоим миндальным мылом из арденнского пакета – оно для меня как награда, и я обращаюсь с ним очень экономно, чтобы его хватило до моего отъезда; сейчас малость похоже на то, будто ты меня отскоблила. Да, отскоблила; и этот Симмот опять был тут как тут и опять никак не мог припомнить всех имен и фамилий ни во время массажа, ни потом, орудуя шваброй при скоблении, – ну, теперь-то я ни в коем разе не импотент.
Удивлению Руди и Тами не было предела – я удовольствовался одной лишь баденской водой. Она самая лучшая – та вода, что с гуся, стоила бы дороже, если бы встречалась не так часто.
Не близится ли потихоньку время в очередной раз убедиться, что есть мед в постели? Я верен тебе всецело, это ужасно, но дается мне, кстати, без малейшего труда.
* * *
ЭРИХ МАРИЯ РЕМАРК из Порто-Ронко,
Парижа, Антиба или Беверли-Хиллз
(после сентября 1937 г.)
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Скажи мне, что ты меня любишь…
Очень любимая — давай никогда не умирать! (с)
Может для некоторых (а может и для многих), как и для меня станет неожиданностью, что у Эриха Марии Ремарка и Марлен Дитрих был роман. И в «Скажи мне, что ты меня любишь…» собраны все сохранившиеся письма, которые они писали друг другу (в основном Ремарка).
Когда я выбрала читать эту «книгу» (не поворачивается у меня язык называть эти письма книгой, поэтому и пишу в кавычках), я и не думала, что это действительно чьи-то письма. Но во время чтения, мне часто было неловко… Они такие личные и интимные… в них столько чувств, эмоций, мыслей, вещей, которые понятны только им двоим, что иногда на меня накатывали слезы и пробегали мурашки по телу….
Эта переписка оказалась для меня, как вино… Я с таким рвением взялась за чтение, что наслаждалась каждым глотком/письмом, у них был вкус горечи и радости, печали и счастья… Но чем дальше читала, тем больше я эмоционально пустела… Под конец, во мне были только одиночество, тоска и грусть, и мое сердце надрывалось от жалости к Ремарку. Поэтому я советую, как и хорошее вино, пить/читать по чуть-чуть.
Я очень редко читаю биографии писателей, чтобы меньше в них разочаровываться. Поэтому я не знаю каким был на самом деле Ремарк (только в общих чертах), но я его всегда себе представляла, как героев из его романов (типаж присущ во всех его произведениях), как например, Равик или Штайнер. Это типаж мужчин, которых в народе очень часто называют «настоящими мужчинами»: любящие, но в тоже время сильные, чувственные, но и храбрые.
А из этих писем, оказалось, что Ремарк другой. Он очень ранимый, романтичный, несчастный, трогательный, слабый и такой неуверенный в себе. Местами чувства жалости к писателю переполняло меня, также как и какая-то злость по отношению к Марлен Дитрих. (Никто не смеет причинять боль моей бубочке!)
Хоть и было эмоционально тяжело читать, но мне понравилась эта «книга». Но советую ее читать только любителям творчества Ремарка, ведь здесь только он один: его чувства и мысли…
П.С. Если вы все-таки решили прочитать эту «книгу», то советую Вам сесть за нее в удобное кресло поздно вечером, когда уже все спят и никто Вам не помешает, под какой-нибудь торшер с его мягким светом, желательно, с бокалом кальвадоса вина, отключиться от всего и остаться наедине с Ремарком и Дитрих. Только так вы сможете прочувствовать их письма…
П.П.С. очень жаль, что в наше время электронной почты, твиттера и лайков, мы перестали писать друг другу именно такие письма… Да, в мессенждере удобнее списаться, а еще лучше созвониться, но через них нельзя передать то таинственное, что есть в наших душах…
Читать онлайн ««Скажи мне, что ты меня любишь…»: роман в письмах» Эриха Марии Ремарка, Марлен Дитрих бесплатно без регистрации
«Скажи мне, что ты меня любишь…»: роман в письмах
Эрих Мария Ремарк
Марлен Дитрих
Возвращение с Западного фронта
Одна из самых завораживающих и печальных историй любви ХХ века.
История романа самого прославленного певца «потерянного поколения» Эриха Марии Ремарка и самой знаменитой «фам фаталь» мирового кинематографа Марлен Дитрих, поведанная ими самими – в письмах, которые они писали друг другу.
Их отношения не были простыми.
В них вспышки страсти и нежности слишком часто сменялись непониманием, ревностью, недоверием и даже враждой.
Их отношения были и необходимы, и мучительны как для Дитрих, так и для Ремарка.
Они должны были закончиться плохо – и закончились плохо.
Но и сейчас письма великого писателя и гениальной актрисы трогают до глубины души…
Эрих Мария Ремарк, Марлен Дитрих
«Скажи мне, что ты меня любишь…»: роман в письмах
Вступление
Для общения с Марлен надо было иметь крепкие нервы. И вдобавок здоровый желудок, потому что от ее угощений любой мужчина мог свалиться под стол. «Суп из шампиньонов, отбивные котлеты, яичница-болтунья, мясо по-сербски с рисом и клецки с абрикосами», – записал Ремарк в дневнике (21 мая 1938 г.). Она предпочитала закармливать мужчин, нежели спать с ними, – поэзии кухни она отдавала предпочтение перед прозой спальни.
Но этого Ремарк знать не мог, он видел Марлен такой, какой ее видели все: звездой, вокруг которой вился рой вожделевших ее поклонников, кинодивой, появлявшейся в сопровождении сменявших друг друга кавалеров; в Зальцкаммергуте, например, ее спутником был Дуглас Фербенкс-младший. С тех пор как Голливуд перестал благоволить к ней, она проводила отпуск в Европе. Фильмы Дитрих более не пользовались успехом; последняя совместная работа Марлен с Джозефом фон Штернбергом, открывшим ее для экрана, – «Дьявол – это женщина» (1935), – столь откровенно противоречила идеалам романтической любви, пестуемым тогдашним Голливудом, что «Парамаунт» предпочел с ней расстаться. Несколько последовавших за этим фильмов потерпели полное фиаско как в художественном, так и в финансовом отношении. 1 апреля 1937 года Ремарк посмотрел «Сады Аллаха», но в своем дневнике об игре Марлен не обмолвился ни словом.
«Любовное письмо» Эрнеста Хемингуэя его «любимому крауту» Марлен Дитрих (1955)
Нажмите для увеличения
Сегодня мы думаем об Эрнесте Хемингуэе как об наиболее стилистически дисциплинированном из писателей, но кажется, что вне его опубликованных работ и особенно в его личной переписке он мог бы довольно свободно действовать. Один особенно яркий пример недавно привлек внимание публики, появившись в продаже на сайте аукционаmystuff.com: письмо Хемингуэя легендарной певице-актрисе Марлен Дитрих от 28 августа 1955 года.«В интимном, бессвязном и разоблачительном письме, — пишет Джонатан Уэлш из Wall Street Journal , — Хемингуэй несколько раз заявляет о своей любви к Дитриху, хотя, как говорят, эти двое никогда не завершали отношения». Он также, как отмечает Уэлш, «говорит о постановке одного из ее спектаклей, в котором он представляет ее« пьяной и обнаженной »». Полное письмо, в котором нет подробностей этой сложной фантазии, гласит следующее:
Дорогой Краут:
Большое спасибо за хорошее длинное письмо с генеалогией о том, что вы нашли не так.Я ничего не знаю о театре, но не думаю, что мне даже в голову пришло бы, чтобы вы познакомили даже меня со штаммами La Vie En Rose. Бедные люди.
Если бы я ставил постановку, это, вероятно, было бы чем-то новым, например, если бы вас выстрелили на сцену в пьяном виде из самоходного minnenwerfer, который наступал бы с улицы, катясь по клиентам. Мы бы играли в «Страну надежды и славы». Когда вы приземлялись на сцене пьяным и обнаженным, я продвигался сзади или сзади в вечерней одежде и поспешно снимал свою вечернюю одежду, чтобы прикрыть вас, обнажая телосложение Берта Ланкастера Стронгфорта, и объявлял, что нам очень жаль. не знаю, дама была загружена.Все это время Тридцатитонный S / P / Mortar сносил покупателей бульдозерами, пока мы врывались в сцену аборта из «Lakme». Это сцена, которая на самом деле вызывает покалывание в позвоночнике, и у меня для этого есть только позвоночник. Я играю в нее с гигантским резиновым китом по имени капитан Ахав, и все время мы работаем над вами с помощью пульверизаторов и грязных чистящих средств, которые сдувают с вас мою вечернюю одежду. Вы, конечно, льете пену изо рта, чтобы показать, что мы действительно действуем, и мы разливаем пену в бутылки и продаем ее всем выжившим покупателям.В контракте вы упоминаетесь как Художник, а я просто капитан Ахаб. К счастью, я сошел с ума и продолжаю кричать «Fire One. Огонь два. Огонь третий ». И не думайте, что мы их не увольняем. Именно тогда в вашем взъерошенном мозгу рождается росток мятежа.
Но почему такой великий Художник-Капитан, как я, должен изобретать так много для столь немногих только ради любви по воздушной почте в воскресенье утром, когда я должен быть в церкви. Думаю, только для развлечения. Господа, включите катафалк.
Марлен, дорогая, я пишу рассказы, но у меня нет грации на то, чтобы испортить их для других сред.Мне было достаточно сложно научиться писать, чтобы меня читал человеческий глаз. Я не умею и не хочу знать, как писать, чтобы их читали попугаи, обезьяны, обезьяны, павианы или актеры.
Я очень тебя люблю и никогда не хотел связываться с тобой в каких-либо делах, как я писал тебе, когда впервые подняли эту тему. Ни у кого из нас для этого недостаточно крови шлюх. Я считаю, что среди моих лучших друзей много великолепных шлюх, и я надеюсь, что их никогда нельзя обвинить в анти-шлюхе.Не только это, но я был обрезан в очень раннем возрасте.
Надеюсь, у вас все хорошо в Калифорнии и Лас-Вегасе. Что я слышу от парней, так это то, что многие люди в Ла-Вегасе (так в оригинале) или три или четыре человека в любом случае перегружены. Это очень прямо, но все это знают, если я знаю это, хотя я никому не рассказывал то, что слышал, и не говорю вам. Но смотри, все деньги заканчиваются. Некоторые люди сразу же прославят вас, выставив плохую репутацию, как ваш ожидаемый и законный успех.Но так везде и никакой критики в адрес Невады или кого-то там. Вырежьте этот абзац из этого письма и сожгите его, если хотите сохранить остальную часть письма на тот случай, если вам это покажется смешным. Я полагаюсь на вас как на офицера Краута, и господа.
Новый абзац. Я очень тебя люблю и желаю удачи. Пожелайте мне тоже. Книга находится на странице 592. На этой неделе в четверг мы начинаем фотографировать на рыбалке. Я отвечаю за рыбалку и т.д., и это будет достаточно сложно.С больной спиной немного хуже. Художника здесь естественно нет. Я написал только книгу, но должен делать и работу, и мне не нужно заменять ее. Поднимитесь в 04:50, затем на I930. Это продолжается 15 дней.
Думаю, можно сказать, что мы с вами заработали то бабло, которое люди позволяли нам оставлять.
Ну и что. Итак, Мердре. Я люблю тебя как всегда.
Папа
«Для него она была« мой маленький краут »или« дочь », для нее он был просто« папа »- и это была любовь с первого взгляда, когда они встретились на борту французского океанского лайнера в 1934 году», — пишет The Кейт Коннолли из Guardian о необычных отношениях двух икон.«Хемингуэй и Дитрих начали писать друг другу, когда ему было 50, а ей 47, оставаясь в тесном контакте до самоубийства писателя в 1961 году. Но они так и не реализовали свою любовь из-за того, что Хемингуэй называл« несинхронизированной страстью »». Поклонник как Хемингуэя, так и Дитриха, по-видимому, не мог желать ничего, кроме одного из оригинальных фрагментов их переписки, но это конкретное письмо с начальной ценой в 35000 долларов не привлекло ни одной ставки — возможно, продажи, как физическое выражение Старик и море , любовь автора и певицы «Лили Марлен», которой не суждено было сбыться.
Связанное содержание:
Тест на темперамент Марлен Дитрих для фильма «Голубой ангел» (и всего фильма 1930 года)
Эрнест Хемингуэй Ф. Скотту Фицджеральду: «Поцелуй меня в задницу»
Бредовые приключения Эрнеста Хемингуэя в боксе: «Я пишу ничего, мой бокс — все».
Любимый рецепт гамбургера Эрнеста Хемингуэя
Клайв Оуэн и Николь Кидман в фильме HBO «Хемингуэй и Геллхорн: два писателя, брак и гражданская война»
Колин Маршалл ведет и выпускает «Записную книжку о городах и культуре» и пишет очерки о городах, языке, Азии и мужском стиле.Он работает над книгой о Лос-Анджелесе, A Los Angeles Primer. Следуйте за ним в Twitter на @colinmarshall или на Facebook.
Марлен Дитрих, Эрих Мария Ремарк и «Триумфальная арка» — Der Bussard
Переписку между Марлен Дитрих и Эрихом Марией Ремарк иногда называют самым красивым романтическим романом ХХ века. При чтении писем Ремарка Марлен Дитрих создается впечатление, что это совсем не классические буквы: каждое из его писем представляет собой небольшой роман и объясняет сюжет всего в нескольких словах.
К сожалению, письма Марлен Дитрих Эриху Марии Ремарку недоступны, поскольку они были уничтожены женой Ремарка.
Ремарк пишет о своей любви к Марлен в романе «Триумфальная арка». В «Триумфальной арке» главный герой Равик влюбляется в актрису и певицу Джоан Маду — у них очень бурная любовная жизнь.
Несомненно, что сюжет романа о Жоане Маду — это чрезмерно драматизированный двойник отношений между Марлен Дитрих и Эрихом Марией Ремарк.Ведь именно это делает роман привлекательным.
Когда Марлен и Эрих Мария впервые встретились в Венеции, их объединяло одно: они оба были немцами, живущими в изгнании.
Марлен Дитрих отклонила заманчивые предложения Йозефа Геббельса сниматься в фильмах о Третьем рейхе, а романы Ремарка были сожжены национал-социалистами.
Тот факт, что Ремарк был импотентом, совсем не беспокоил Марлен — как раз наоборот: Марлен, казалось, тосковала по душевной и духовной любви, а не по физической любви.
Жан Габен, любовник Марлен Дитрих, однажды сказал о ней: «Эту кобылку невозможно водить».
Очень скоро Эрих Мария Ремарк убедился, что Марлен хочет оставаться максимально независимой. Неудивительно, что Ремарк ревновал к писателю Эрнесту Хемингуэю, которому также нравилось знакомство с Марлен Дитрих.
В конце концов, Марлен не захотела подчиняться чьим-либо приказам, кого она должна любить, а кого нет. Кроме того, она была замужем за Руди Зибером с начала двадцатых годов до его смерти.
Марлен Дитрих не очень обрадовалась, когда впервые прочитала «Триумфальную арку». После выхода романа имя «Равик» (Ремарк всегда подписывал свои письма к ней этим домашним именем) больше не было эксклюзивным для нее — отныне имя стало общим достоянием. | Узнать больше о культуре.
Симон фон Людвиг
Изображение на обложке: Марлен Дитрих (Harcourt Studios), Wikimedia Commons; Эрих Мария Ремарк, Wikimedia Commons [объединено]
30-летняя безответная любовь Хемингуэя и Дитриха | Мировые новости
Следующее исправление было напечатано в колонке «Поправки и пояснения» Guardian, пятница, 13 апреля 2007 г.Заголовок этой статьи недооценивает эту связь.Как стало ясно из истории, их чувства взаимно взаимовыгодны, но не суммируются.
Для него она была «моим маленьким краутом» или «дочерью», для нее он был просто «папой» — и это была любовь с первого взгляда, когда они встретились на борту французского океанского лайнера в 1934 году.
Набор из 30 штук. Неопубликованные письма и телеграммы легендарного американского писателя Эрнеста Хемингуэя немецкой певице и актрисе Марлен Дитрих, которые были впервые обнародованы, раскрывают всю глубину их страсти друг к другу, хотя их отношения никогда не разошлись. спать вместе.
Хемингуэй и Дитрих начали писать друг другу, когда ему было 50, а ей 47, оставаясь в тесном контакте до самоубийства писателя в 1961 году. Но они так и не реализовали свою любовь из-за того, что Хемингуэй называл «несинхронизированной страстью».
Хотя это не были физические отношения, они определенно умели флиртовать. В письме, датированном 19 июня 1950 года в 4 часа утра, Хемингуэй написал: «Вы становитесь настолько красивыми, что им придется сфотографировать вас на паспорт 9 футов ростом.Он продолжил вопросом: «Чем вы действительно хотите заниматься в жизни? Разбить всем сердце на копейки? Ты всегда можешь сломать мой за монету, а я принесу никель ».
В другой раз он написал:« Я не могу сказать, как каждый раз, когда я когда-либо обнимал тебя, я чувствовал, что я дома ». письмо: «Я люблю тебя, и я обнимаю тебя крепко и крепко целую».
В 1951 году он написал ей из жаркого тропического климата Кубы, где он пытался написать «Старик и море». «Было слишком жарко. заниматься любовью, если вы можете себе это представить, кроме как под водой, а у меня это никогда не получалось.»
Переписка теперь опубликована Библиотекой Кеннеди в Бостоне по указанию дочери Дитриха, Марии Ривы, которая хотела, чтобы письма хранились в тайне в течение 15 лет после смерти ее матери.
Том Патнэм, директор Библиотека Кеннеди сказала: «В сочетании с библиотечной коллекцией переписки от Дитриха Хемингуэю эти новые письма помогают завершить историю замечательной дружбы между двумя выдающимися личностями».
Пара познакомилась в 1934 году на французском роскошном лайнере. Иль-де-Франс, когда Хемингуэй возвращался в Ки-Уэст через Париж после сафари в Восточной Африке, а Дитрих возвращалась в Голливуд после посещения родственников в нацистской Германии во время одной из своих последних поездок домой.
Намного позже Хемингуэй рассказал другу, почему, по его мнению, отношения так и не были завершены. «Жертвы несинхронизированной страсти. В те времена, когда я был разлюблен, Краут был погружен в романтические невзгоды, а в тех случаях, когда Дитрих был на поверхности и плавал с этими чудесно ищущими глазами, я был погружен».
Теперь их переписку планируется записать в книгу, в которую войдет 31 письмо Дитриха Хемингуэю. В одном из них, написанном в 1951 году, она обратилась к нему «Любимый папа» и продолжила: «Думаю, пора сказать тебе, что я думаю о тебе постоянно.Я снова и снова читаю ваши письма и говорю о вас с несколькими избранными людьми. Я перенес вашу фотографию в свою спальню и в основном смотрю на нее довольно беспомощно «.
Их письма раскрывают неуверенность и страхи обоих, и часто затрагивают пожизненную борьбу Хемингуэя с депрессией.» Той и мои пережили примерно такие же тяжелые времена. как всегда, — писал он в июне 1950 года. — Я не имею в виду только войны. Войны — это шпинат. Жизнь в целом — трудная часть ».
Дитрих не скрывала своей неприязни к физическим отношениям.В этом смысле она, возможно, не была плохой партией Хемингуэю, несмотря на его репутацию распутницы. Ссылаясь на свою четвертую жену Мэри Уэлш, в письме 1950 года он писал: «Мэри по-прежнему самая лучшая женщина в постели, которую я когда-либо знал. Конечно, я нечасто бываю рядом и в основном стесняюсь».
Краткие жизни
Эрнест Миллер Хемингуэй родился в Иллинойсе в 1899 году и стал одним из самых влиятельных романистов 20 века. Он жил в Париже в 1920-х годах, став частью того, что он называл «потерянным поколением» эмигрантов.
Хемингуэй был женат четыре раза и имел репутацию пьяницы и бабника. Он получил Пулитцеровскую премию в 1953 году за «Старик и море» и был удостоен Нобелевской премии по литературе в 1954 году. Он страдал от депрессии и незадолго до своего 62-го дня рождения, 2 июля 1961 года, выстрелил себе в голову в своем доме. в Кетчуме, штат Айдахо.
Мария Магдалина Дитрих родилась в Берлине в 1901 году и стала актрисой, артистом и певицей. Она училась игре на скрипке, прежде чем устроилась на работу хористкой и актрисой в Берлине и Вене в 1920-е годы.Она дебютировала в кино в 1923 году, а затем снялась в фильмах «Алая императрица» и «Шанхайский экспресс», которые укрепили ее репутацию роковой женщины. Дитрих уехала в Голливуд, а не стала марионеткой нацистского режима, за который ее земляки-немцы десятилетиями считали ее предателем. Она была наиболее известна как певица, и ее фирменные мелодии включали «Falling in Love Again» и «Lili Marlene». Последнее десятилетие она провела прикованной к постели в своем доме в Париже, где она умерла от почечной недостаточности в 1992 году.
· Выскажите свое мнение в нашем блоге
Письмо Эрнеста Хемингуэя «дорогой Краут» Марлен Дитрих на продажу | Эрнест Хемингуэй
Сюрреалистическое графическое письмо Эрнеста Хемингуэя Марлен Дитрих, в котором автор обращается к кинозвезде как «Дорогой Краут» и представляет ее «пьяной и обнаженной», будет выставлено на публичный аукцион на следующей неделе.
Впервые они встретились на лайнере Иль-де-Франс, летевшем в Нью-Йорк, в 1934 году, и их дружба продолжалась всю жизнь.Хотя их письма друг другу были полны чувств, они никогда не становились любовниками, и Хемингуэй однажды назвал их «жертвами несинхронизированной страсти. когда Дитрих был на поверхности и плавал с этими чудесно ищущими глазами, я был погружен ».
В письме 1955 года Дитриху, подписанном Папой, лауреат Нобелевской премии писатель отвечает на ее жалобы по поводу ее шоу в Лас-Вегасе, говоря, что, если бы он поставил его, «в нем, вероятно, было бы что-то новое, например, если бы вас выстрелили на сцену. сцена, пьяная, с самоходки minenwerfer ».
«Когда вы приземлялись на сцене пьяным и обнаженным, я подходил сзади, или вы в вечерней одежде… и объявляли, что нам жаль, что мы не знали, что дама была загружена», — написал Хемингуэй, позже сообщив, что Затем пара «ворвалась в сцену аборта из [французской оперы] Лакме».
«Это сцена, от которой действительно покалывает позвоночник, и у меня для этого есть только позвоночник», — написал он. «Я играю в нее с гигантским резиновым китом по имени капитан Ахаб… Вы, конечно, льете пену изо рта, чтобы показать, что мы действительно действуем, и мы разливаем пену в бутылки и продаем ее всем выжившим клиентам.»
Письмо будет выставлено на онлайн-аукционе ряда вещей Дитриха 17 марта, и ожидается, что за него можно будет выручить до 50 000 долларов (30 000 фунтов стерлингов). Оно было написано за шесть лет до самоубийства Хемингуэя, во время съемок фильма» Старик «. Человек и море. В то время автор принимал участие в создании фильма, написав Дитриху о том, как трудно найти достаточно большую рыбу, чтобы представить знаменитого гигантского марлина по сюжету. . В конце очень хорошие снимки гарпуна с близкого расстояния, но рыба слишком мала даже в Cinemascope для того, что нам нужно… »
Далее он говорит Дитриху:« Я очень тебя люблю и никогда не хотел вмешиваться в какие-либо дела с тобой, поскольку Я писал вам, когда впервые подняли эту тему.Ни у кого из нас для этого недостаточно крови шлюх. Я считаю, что среди моих лучших друзей много великолепных шлюх, и я надеюсь, что никогда, я надеюсь, никогда не будет доступно (sic) анти-шлюхе ».
Хотя большая часть статей Хемингуэя, включая 30 писем автора к Дитриху, являются хранящиеся в библиотеке Джона Ф. Кеннеди в Бостоне, некоторые из писем хранились у внуков Дитриха, которые в конце этого месяца выставят на аукцион сотни его вещей. «первое письмо Хемингуэя Марлен Дитрих, которое стало доступным на публичных торгах с 1997 года», и «содержит множество беспорядочных, провокационных образов и двусмысленных словечек».
Это заканчивается, однако, мрачной нотой: «Я думаю, вы могли бы сказать, что мы с вами заработали то бабло, которое нам позволяли оставлять люди. Ну и что. Так Мердре. Я люблю тебя всегда».
Письмо Эрнеста Хемингуэя Марлен Дитрих, «представляющая ее пьяной и обнаженной», выставляется на аукцион
Личное и довольно пикантное письмо, которое Эрнест Хемингуэй написал актрисе Марлен Дитрих в 1955 году, как ожидается, принесет на предстоящем аукционе 50 000 долларов.
Автор познакомился с Дитрихом на борту французского океанского лайнера в 1934 году, и, хотя они так и не завершили свои отношения, пара писала друг другу романтические отношения на протяжении почти трех десятилетий.
В этом двухстраничном письме, которое внуки Дитриха продают в рамках более крупного аукциона в этом месяце, Хемингуэй, который в то время был женат на Полине Пфайффер, называет экранную сирену «Дорогой Краут» и подписывается: «Я люблю тебя как всегда».
Любовное письмо: личное и довольно пикантное письмо, которое Эрнест Хемингуэй написал актрисе Марлен Дитрих (на фото вместе в 1938 году) в 1955 году, как ожидается, принесет 50 000 долларов на предстоящем аукционе
И пока он говорит о том, как он будет ее инсценировать спектакль, он представляет ее «на сцене пьяной и обнаженной».
Автор уточняет, написав: «Я бы наступил с тыла или с тыла в вечерней одежде и поспешно снял бы свою вечернюю одежду, чтобы прикрыть тебя, обнажая телосложение Берта Ланкастера Стронгфорт».
Письмо будет отправлено с молотка в рамках предстоящей распродажи AuctionMyStuff под названием Марлен Дитрих — «Самая гламурная бабушка в мире», которая продлится с 19 марта по 6 апреля.
«Я бы продвинулся с тыла и поспешно снял вечернюю одежду, чтобы прикрыть вас »
В записке Хемингуэй также выражает свое разочарование по поводу съемок киноверсии своего романа 1952 года« Старик и море », вышедшего в 1958 году.
«Марлен, дорогая, я пишу рассказы, но у меня нет изящества придумывать их для других средств массовой информации», — написал он.
«Мне было достаточно сложно научиться писать, чтобы это читалось человеческим глазом. Я не умею и не хочу знать, как писать, чтобы их читали попугаи, обезьяны, обезьяны, павианы или актеры ».
Интимное: В этом двухстраничном письме, которое внуки Дитриха продают в рамках более крупного онлайн-аукциона, Хемингуэй называет экранную сирену «Дорогой Краут» и подписывается: «Я люблю тебя как всегда»
Графическая деталь : В одной из наиболее пикантных частей он представляет ее «на сцене пьяной и обнаженной» и пишет: «Я бы пошел сзади»… и поспешно снял вечернюю одежду, чтобы прикрыть тебя »
В какой-то момент в своей записке Хемингуэй просит, чтобы она уничтожила письмо. Вырежьте этот абзац из этого письма и сожгите его, если хотите сохранить остальную часть письма на тот случай, если вам это покажется смешным.
«Я полагаюсь на вас как на офицера и джентльмена Краута, — добавляет он. Очевидно, звезда немецкого происхождения от этого отказалась.
Несмотря на то, что он был всего на три года старше, Хемингуэй стал называть Дитриха «мой маленький краут» или «дочь», в то время как актриса называла его своим популярным прозвищем «Папа».
Тем не менее, его чувства к ней были скорее романтическими, чем отцовскими, о чем свидетельствуют другие письма, которые он написал ей, а также беседы, которые он вел с друзьями.
Дамский мужчина: Хемингуэй (на фото со своей второй женой Полин Пфайфер в 1934 году) встретил Дитриха на борту французского океанского лайнера Иль-де-Франс в 1934 году
Неизвестно: Хемингуэй однажды сказал другу, что он и Дитрих (на фото в 1954 году) были ‘ жертвы несинхронизированной страсти ‘, которые были влюблены, но’ никогда не ложились спать ‘
Действительно, согласно USA Today, Хемингуэй сказал ей в письме от 19 июня 1950 года:’ Ты становишься такой красивой, что им придется фотографии на паспорт с твоим ростом девять футов.«
» Я очень тебя люблю и никогда не хотел связываться с тобой в каких-либо делах »
В том же письме он спросил:« Чем ты на самом деле хочешь заниматься в жизни? Разбить всем сердце на копейки? Вы всегда можете сломать мой по пятаке, а я принесу пятак.
А. Э. Хотчнер, близкий друг Хемингуэя, показал в своей книге «Папа Хемингуэй: личные воспоминания», что отношения автора с Дитрихом не были физическими, потому что время было неподходящим.
Выражение разочарования: в письме он также обсуждает съемки своего романа 1952 года «Старик и море» (на фото). «Марлен, дорогая, я пишу рассказы, но у меня нет изящества, чтобы трахать их для других медиумов», — написал он
. Впервые встретились на Иль-де-Франс, но мы никогда не ложились спать, — по всей видимости, сказал ему Хемингуэй.
«Удивительно, но факт», — добавил он, называя себя и Дитриха жертвами несинхронизированной страсти.’
Хемингуэй и Дитрих поддерживали связь со своими письмами до самоубийства писателя в 1961 году. Дитрих скончался в 1992 году в возрасте 90 лет.
Странное любовное письмо Эрнеста Хемингуэя Марлен Дитрих идет на аукцион — The Hollywood Reporter
Личное письмо, отправленное Эрнестом Хемингуэем для проверки сирены Марлен Дитрих в 1955 году, появилось в коллекции памятных вещей, которые будут выставлены на онлайн-аукцион в конце этого месяца.
Сюрреалистическое, временами откровенное послание подписано «Папа» и наполнено характерным мужским стилем лауреата Нобелевской премии.
ВИДЕО: Звезды Шарлиз Терон с Грейс Келли, Мэрилин Монро и Марлен Дитрих в новом объявлении Dior
Дитрих и Хемингуэй впервые встретились на борту круизного лайнера из Парижа в Нью-Йорк в 1934 году и стали друзьями на всю жизнь. Они так и не стали любовниками, но их продолжительная переписка полна взаимной тоски и привязанности.
Письмо, выставленное на аукцион, начинается с того, что Хемингуэй отвечает на жалобы Дитрих на постановку шоу в Лас-Вегасе, в котором она играет главную роль, но вскоре оно резко превращается в странное.
«Если бы я ставил постановку, у меня, вероятно, было бы что-то новое, например, если бы вы выстрелили на сцену в пьяном виде из самоходной машины minnenwerfer », — пишет он. «Когда вы приземлялись на сцене, пьяный и голый, я продвигался сзади или сзади, одетый в вечернюю одежду, и я поспешно снимал свою вечернюю одежду, чтобы прикрыть вас, обнажая телосложение Берта Ланкастера …»
ИСТОРИЯ: Первый арт-образ Росомахи в комиксе выставлен на аукцион
Позже он упоминает, что в производстве «использовались обратные пылесосы, которые сдували с вас мою вечернюю одежду.”
«Это сцена, от которой действительно покалывает позвоночник, и у меня для этого есть только позвоночник», — добавляет он. «Я играю в нее с гигантским резиновым китом по имени капитан Ахаб… Вы, конечно, льете пену изо рта, чтобы показать, что мы действительно действуем, и мы разливаем пену в бутылки и продаем ее всем выжившим клиентам».
Письмо было написано во время съемок фильма Джона Стерджеса , экранизации романа Хемингуэя «Старик и море ». Он пишет Дитриху, жалуясь на то, что ему самому было поручено поймать достаточно крупную рыбу для сцен рыбалки в фильме.«Я написал только книгу, но должен также выполнять работу и не иметь замены. Встает в 4:50 утра, кончает в 19:30 », — пишет он.
Письмо происходит из коллекции вещей Дитрих, состоящей из 250 предметов, которые остались у ее трех внуков. В числе сокровищ — один из культовых черных смокингов Дитриха, солнечные очки, пишущая машинка, зажигалки, фотографии, часы и письма. Аукцион пройдет с 19 марта по 6 апреля на сайте Auctionmystuff.com. Некоторые из предметов в настоящее время выставляются в Голливудском музее в Лос-Анджелесе перед продажей.
Разумеется, не предвидя его возможной продажи на аукционе, письмо Хемингуэя, тем не менее, завершается иронически капризной и фаталистической заметкой о природе знаменитостей: «Я думаю, вы могли бы сказать, что мы с вами заработали то бабло, которое люди позволили нам оставить. И что. Так что слейте. Я люблю тебя как всегда, папа.
Романс: Хемингуэй и Марлен Дитрих
Хемингуэй был романтиком. Конечно, он был мачо, крутым и во многих отношениях мужчиной, но он очень любил женщин и всегда поддерживал близкие и любящие отношения с Марлен Дитрих.Одно из любовных писем Хемингуэя к ней выставляется на аукцион. Ожидается, что он принесет что-то в районе 30-40 тысяч долларов.
Это конкретное письмо датировано 12 августа 1952 года — через год после того, как Дитрих призналась, что держала фотографию автора у кровати. Они встретились в 1934 году и сильно увлеклись друг другом, но так и не смогли реализовать это влечение, потому что, как выразился Хемингуэй, они были «жертвами несинхронизированной страсти». Он отметил, что всякий раз, когда один из них разрывается в отношениях, другой остается в них, и время никогда не удавалось.
marleneХемингуэй пишет в письме к Марлен: «Я всегда люблю тебя и восхищаюсь тобой, и у меня есть разные смешанные чувства к тебе». Позже в письме он заявляет, что, хотя «ты красивая… я уродливая… пожалуйста, знай, что я люблю тебя всегда, и иногда я забываю тебя, когда забываю, как бьется мое сердце».
