Политика и мода — PORUSSKI.me
Суфражистки (женщины в Великобритании, США и других странах конца XIX – начала XX века, которые боролись за равные с мужчинами гражданские права) прекрасно понимали силу визуальных кодов, поэтому на митинги выходили в основном в белых платьях, символизирующих чистоту мыслей и добрые намерения. С легкой подачи знаковой фигуры женского движения Эммелин Петик-Лоуренс в списке официальных цветов британских активисток также значились фиолетовый, олицетворяющий верность идеалам, и зеленый – знак надежды. Вместо последнего оттенка американские суфражистки использовали золотой. Яркие акценты в виде брошей, лент, платков и поясов активистки расставляли в качестве дополнения к белым нарядам. Участницы движения хотели быть услышанными, и язык цвета стал для них универсальным способом достучаться до тех, кто не понимает слов.
Часто женщины-политики используют этот прием для отражения своей позиции. Например, 12 августа в Минске сотни белорусских женщин вышли в белом на улицу, чтобы поддержать пострадавших демонстрантов и остановить насильственные действия со стороны властей.
Power dressing
Слегка забытое понятие power dressing, то есть манера одеваться, подчеркивая такие черты, как сила, решительность и властность, давно не использовалось модной критикой. Power dressing (эквивалентного русскоязычного термина, к сожалению, не существует) возник на Западе в конце 70-х и начале 80-х, когда женщинам было особенно важно доказать свою компетенцию в политике и бизнесе – сферах, традиционно занятыми мужчинами.
Юбки-карандаши, широкие брюки и, конечно, большие жакеты с подплечниками – это всё относится к понятию power dressing. Строгие линии, силуэты, позаимствованные из мужского гардероба, все оттенки серого, клетка-тартан, костюмная полоска – всё для того, чтобы женщин стали воспринимать всерьез, а также исключили любой намек на женственность, которая, следуя клише, ассоциировалась с мягкостью и слабостью.
Корни power dressing уходят в 20-е годы, и женщина, сыгравшая в его становлении важную роль (да и не только в нём), – Габриэль Шанель.
Её двойка из узкой юбки миди и жакета без воротника – фактически первый «деловой женский костюм». Он включал в себя мужские элементы, при этом был необычайно удобен для того времени, так как не стеснял движений, как остальная одежда. Новшество и уникальность костюма состояли в том, что он был намеренно разработан к стремительно меняющемуся образу жизни женщин. После Первой мировой войны те медленно, но верно начали выходить на «мужские» должности и были вынуждены доказывать свое право не только на равные обязанности, но и на равное доверие и уважение.
Сейчас power dressing переживает новую волну популярности, на подиумах и не только мы видим огромное количество вполне мужских пиджаков с огромными плечами. Да, не каждая девушка отважится такое надеть, но таковые сегодня в меньшинстве.
Как политика влияет на моду
Женщины-политики зачастую являются иконами стиля: положение обязывает. Будучи первой леди, президентом, либо даже пресс-секретарем или телеведущей, эти дамы приковывают к себе тысячи взглядов и обязаны выглядеть безупречно.
Помогают им в этом модные дизайнеры, однако в моду то и дело вмешивается политика, которая сводит обсуждение платья к идеологической дискуссии. Как связаны мода и политика, разбиралась «Газета.Ru».
Телеведущая канала Fox News Кимберли Гилфойл, первая леди Сан-Франциско, девушка старшего сына Дональда Трампа и советник самого Трампа в ходе предвыборной кампании в конце августа выступила на Республиканском Национальном съезде с речью в поддержку Трампа. Одета она при этом была в красное обтягивающее платье от итальянского бренда Chiara Boni.
Глубокое декольте, как и фасон платья, вписывались в образ идеальной женщины, который транслирует Трамп и поддерживают его жена и дочь — уверенной в себе блондинки с отличной фигурой.
Красный цвет платья также намекал на триколор американского флага и символичный цвет республиканских штатов. Как и все, что связано с Трампом, реакция публики на наряд была неоднозначной.
«Я была подписана на этого дизайнера» — теперь отпишусь, — написала одна из пользовательниц в Twitter.
В платья Chiara Boni любят наряжаться и другие соратницы Трампа: его дочь Иванка, пресс-секретарь Белого Дома Кэйли Макинэни, а также телеведущие главного республиканского канала Fox News, к примеру, Жанин Пирро.
Однако представительницы партии демократов тоже не обходят стороной вещи итальянского бренда. Взять хотя бы супругу вице-президента США Джил Байден, которая надела костюм желтого цвета на ралли в честь президентской кампании в Филадельфии в прошлом году.
Платья дам-политиков стоят недешево, но и не скандально дорого. Одна вещица обойдется примерно в $700. Для модниц от политики это выход: так их не обвинят в бездумной растрате средств журналисты и пользователи соцсетей, но и в отсутствии вкуса и чувства стиля упрекнуть не смогут.
Сама дизайнер Кьяра Бони признается, что от политики Трампа не в восторге, себя называет, скорее, либералкой, и борется за равенство прав женщин в Италии.
Но тот факт, что ее бренд пользуется популярностью среди сторонниц Трампа, дизайнера не огорчает.
«Я не думаю, что модный бизнес должен зависеть от политики», — призналась дизайнер в интервью изданию Business of Fashion.
Итальянский бренд — удачный пример такой политкорректности, которая, тем не менее, принесла ему славу именно в кругах женщин-политиков, и дизайнер стала известна благодаря своим клиенткам. Стилист из Вашингтона Лорен Ротман поясняет, что вещи итальянского бренда для женщин-политиков в США — незаменимы, так как они подчеркивают фигуру, однако не выглядят пошло, а также сами ткани и силуэты комплиментарно смотрятся на ТВ. В 2019 году бренд продал одежды на $25 млн, относительно 2018 года продажи выросли сразу на 30%.
Мишель Обама, бывшая первая леди, в свой «президентский срок» поддерживала начинающих дизайнеров родом из США. Однако в Америке даже мода зависит от политики: те, кто голосует за определенную партию, вряд ли станут покупать вещи дизайнеров, которые поддерживают и одевают представителей конкурирующей партии.
Это затрудняет работу дизайнеров, которые должны наперед продумывать каждое свое решение: кого одевать, кому отказывать по идеологическим соображениям, если их политические взгляды не совпадают с действиями политиков и они расходятся по общечеловеческим вопросам и ценностям, которые транслирует бренд.
С приходом Трампа к власти осложнилась и жизнь модных дизайнеров. Его политика, направленная против мигрантов, идет вразрез с тем, что пропагандирует мода, призывающая к равенству, разнообразию и инклюзии. К примеру, такие дизайнеры, как
Марк Джейкобс, Зак Позен, Наим Кхан и Филлип Лим сразу заявили, что ни за какие деньги не станут одевать кого-либо из администрации Трампа.
Некоторые дизайнеры разрабатывали макет футболки для предвыборной кампании Хиллари Клинтон в 2016 году — среди них были Тори Берч, Максвелл Осборн и Дао-Йи Чу. Кто-то из этих дизайнеров планирует продолжить сотрудничество с демократами и в будущей президентской гонке, теперь уже в поддержку Джо Байдена.
В последнее время Мелания Трамп предпочитает носить одежду от молодого дизайнера из Тайваня, любимца Мишель Обамы, Джейсона Ву, а также от Валентино.
Предпочтения политиков в моде могут принести дизайнерам как проблемы идеологического толка, так и известность, помочь в продажах одежды среди одних покупателей, чуждых политики, и оттолкнуть других, которые придерживаются конкретной политической позиции. Однако с развитием соцсетей и приближающимися президентскими выборами последних становится все больше: они занимают определенную сторону и следуют либо за Иванкой Трамп, либо за конгрессвумэн Александрией Окасио-Кортес. И дизайнеров выбирают в соответствии с политическими взглядами своих любимых инфлюэнсеров.
Политика и мода: как бороться за власть при помощи одежды
Футболки, джинсовые куртки, перчатки, брючные костюмы: сегодня это не просто предметы гардероба — одежда становится оружием политической борьбы.
Политика белого хлопка и чернил
Если хотите запомниться своим избирателям — поместите оскорбления своих оппонентов на модный предмет гардероба. Именно так родились лучшие принты на футболках сторонников женщин-политиков во время последних предвыборных кампаний: выражение Unqualified Lesbian («Неквалифицированная лесбиянка») появилось на майках сторонниц Синтии Никсон, словосочетание Nasty Woman («Противная женщина») украсило футболки тех, кто поддерживал Хиллари Клинтон.
Идею слогана для Никсон подала спикер городского совета Нью-Йорка Кристин Куин. Заявление прозвучало в ее интервью журналу The New York Post: «Синтия Никсон была против того, чтобы квалифицированная лесбиянка (Куин — «Газета.Ru») стала мэром Нью-Йорка. Теперь она хочет, чтобы неквалифицированная лесбиянка была его губернатором».
Дело в том, что Синтию Никсон многие обвиняют в том, что она борется за губернаторский пост, не имея никакого опыта политической жизни — для противников она остается актрисой, а не политиком.
В числе тех, кто против ее выдвижения — спикер городского совета, связавшая сексуальную ориентацию кандидата на пост губернатора с ее профессиональными качествами. Отсутствие профессиональных навыков дало повод Кристин Куин назвать Синтию Никсон «неквалифицированной лесбиянкой».
Через несколько часов комик Мэри Коннор полностью использовала это выражение на благо предвыборной кампании, выпустив футболки с этим слоганом в рамках кампании Синтии. Реакция Никсон в твиттере сделала свое доброе дело:
«Это правда, что я никогда не получала свой сертификат из Департамента по делам лесбиянок, но в свою защиту скажу, что для этого требуется много документов».
В описании под фотографией футболки говорится, что «раз уж Миранда неквалифицированная лесбиянка, то я, видимо, тоже».
«Противной женщиной» Хиллари Клинтон назвал 45-й президент США (на тот момент — будущий) Дональд Трамп во время президентских дебатов в октябре 2016 года. Хиллари как раз говорила о собственной и государственной прибыли, упомянула доходы Трампа, и посреди ее речи Трамп вставил этот неприятный комментарий.
Мало того, что сотни либеральных пользователей твиттера мгновенно изменили свои никнеймы на «Противную женщину», они также запросили футболки. Что ж, они получили то, что хотели — Хиллари даже выложила в свой аккаунт в социальной сети снимок с одной из них в руках.
Для голосовавших за кандидата от Демократической партии США 8 ноября стало не просто днем выборов, но еще и возможностью поддержать госпожу Клинтон морально. Группа в фейсбуке «Нация брючного костюма» была создана для общения сторонников Хиллари. Деловой женский костюм, который называют в англоговорящих странах «power suit» («костюм силы»), был основным предметом гардероба бывшего кандидата в президенты — он вдохновил сторонниц Хиллари Клинтон на свободу самовыражения. И не только в день выборов, но и раньше.
2 октября 2016 года на одной из площадей Нью-Йорка собрались 200 человек в разноцветных костюмах и провели танцевальный флешмоб «Сила брючного костюма» в поддержку единства, любви и инклюзивности.
Тренд поддержала и певица Бейонсе, которая выступила 4 ноября на съезде Демократической партии в черном костюме в белый горошек в окружении танцовщиц в синих костюмах и футболках I’m with her («Я с ней»).
close
100%
Выступление Бейонсе на мероприятии президентской кампании Хиллари Клинтон в Кливленде, ноябрь 2016 года
Matt Rourke/APХештег с этой фразой стал основным показателем предпочтений американцев: всего один твит из трех слов сумел сказать больше, чем все вдохновляющие речи знаменитостей вместе взятые.
Идея для футболки с лозунгом We should all be Mirandas («Мы все должны быть Мирандами») была позаимствована у дизайнера французского бренда Dior Марии Грации Кьюри одной из поклонниц «Секса в большом городе».
Оригинальный слоган на футболке Dior гласил: «Мы все должны быть феминистами». Напомним, в сериале и одноименном фильме Синтия Никсон сыграла успешного адвоката Миранду Хоббс, которая стала примером для всех борцов за права женщин, так что в сознании поклонников ее имя связано с феминизмом.
Марш за наши жизни
Звезда последнего сезона сериала «Очень странные вещи» Милли Бобби Браун еще не борется за президентский или губернаторский пост, но уже стала гражданской активисткой — и выражает свое мнение при помощи одежды. На премию канала Nickelodeon она недавно пришла в джинсовке с именами 17 детей, погибших при стрельбе в старшей школе Стоунман Дуглас во Флориде. Куртка была изготовлена специально для церемонии маркой Calvin Klein.
close
100%
Актриса Милли Бобби Браун во время церемонии вручения премии Kids’ Choice Awards в Калифорнии, 24 марта 2018 года
Chris Pizzello/Invision/APПользователи твиттера и поклонники девушки давно восхищались ее образами для красных ковровых дорожек, а уж когда 14-летняя актриса сделала такое важное политическое заявление, социальные сети взорвались восторгом.
24 марта во многих городах США прошел марш против свободной продажи огнестрельного оружия.
Самое большое количество протестующих было зафиксировано в Нью-Йорке и Вашингтоне, где с вдохновляющей речью выступали подростки и маленькие дети — те, кто научился «уклоняться от пуль раньше, чем читать».
В честь мероприятия художница Криста Са выпустила партию вязаных перчаток-митенок с большим глазом на ладони, автор идеи назвала их перчатками «со злыми глазами». Их основная цель состоит в том, чтобы «сделать заявление, что всему есть предел, и с этим насилием нужно покончить.
«Конгресс должен знать, что люди все видят», — рассказала активистка на своем сайте.
Как мода и политика влияют друг на друга | Vogue Ukraine
О том, как развивается роман моды и политики, рассуждает Яна Мелкумова-Рейнольдс.
Два года назад графика украинского художника Александра Курмаза украсила лимитированную линию кед шведского бренда Eytys и спровоцировала ретейловый геополитический скандал. Одному московскому хипстерскому магазину пришлось продавать их через социальные сети, не выставляя в торговый зал.
Курмаз сделал для Eytys принт с политически окрашенными высказываниями, комментировавшими с проукраинской позиции ситуацию в Восточной Украине. Разглядев некоторые из надписей, байеры ужаснулись. В латинской транскрипции она выглядела совершенно неприемлемо: Putin – hui.
Владелец магазина в «Фейсбуке» сетовал на шведов: продавать такие вещи в Россию бестактно и неэтично. Мы начали спор в комментариях: я удивлялась, с каких пор художнику неэтично высказывать свою позицию в творчестве, мне в ответ писали аргументы вроде «Пусть попробуют продавать в Америке вещи с надписью «Обама – чмо»!», я бросала им ссылки на футболки именно с такими надписями, продающиеся именно в Штатах, мне отвечали, что это совсем другая ситуация. После дискуссию, кажется, стерли.
Теперь я понимаю, в чем именно мы не договорились: сайты с футболками – это прежде всего магазины политических сувениров, а Eytys – настоящая мода. А от настоящей моды два года назад политики никто не ждал.
И зря, конечно: мода и политика тесно переплетены с незапамятных времен. В одной из статей я разбирала манеру одеваться молодых аристократов (инкруаяблей) после Французской революции: их монархические симпатии и презрение к новому порядку прослеживались во всем их облике. Полвека спустя штаны-блумеры стали символом борьбы за женское равноправие. Еще через сотню с лишним лет, в 1984 году, самым растиражированным снимком года в Британии стала фотография встречи дизайнера Кэтрин Хэмнетт и премьер-министра Маргарет Тэтчер: Хэмнетт жмет руку Тэтчер, а та старается не смотреть на надпись на футболке, гласящую: «58 % don’t want Pershing» («58 % [британцев] против [размещения в Британии американских ракетных установок] Pershing»).
Амелия Блумер, в честь которой были названы брюки-блумеры, конец XIX векаКэтрин Хэмнетт и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер, 1984Однако в последние пару десятилетий пути моды и политики действительно разошлись: дизайнеры заперлись в башне из слоновой кости, и почти все отсылки были к самой моде и ее истории.
Выставки последних лет на тему «мода и политика» в большинстве случаев оказывались каталогами костюмов государственных деятелей; сама идея взаимодействия политики и моды сводилась к тому, что прогрессивные первые леди поддерживают отечественных производителей. Несколько сезонов назад начались яркие жесты: показ Chanel весна-лето – 2015 Карл Лагерфельд срежиссировал в духе феминистского марша. В первой коллекции Марии Грации Кюри для Dior весна-лето – 2017 были профеминистские слоганы на футболках, правильные гости в первом ряду вроде нигерийской активистки Чимаманды Нгози Адичи и саундтрек с фрагментами ее же выступления на TEDx, посвященного феминизму.
В прошлом году на фоне американских выборов и британского референдума о выходе из ЕС дизайнеры и ключевые фигуры модной индустрии начали в открытую заявлять о своих политических взглядах. Диана фон Фюрстенберг поддерживает Хиллари Клинтон; Марк Джейкобс, Зак Позен, Дерек Лэм и Умберто Леон (креативный директор Kenzo и Opening Ceremony) отказываются одевать Меланью Трамп; британский дизайнер Дэниел Флетчер устраивает сидячую забастовку с лозунгами Stay (призывающими Британию остаться в Евросоюзе) перед собственным показом, а модельеры марки Sibling выходят на поклон после дефиле в худи с таким же лозунгом.
Лозунги вообще процветают: на Нью-Йоркской неделе моды они льются потоками с подиумов («Я иммигрант», – заявляют вещи Prabal Gurung; «Сделаем Америку Нью-Йорком» – знаменитый слоган бренда Public School, перефразирующий трамповский призыв «сделать Америку великой»). Слоган последней кампании Diesel «Make Love, Not Walls» – не только перефразировка знаменитого Make Love, Not War, но и очевидная издевка над обещаниями Трампа выстроить стену (wall) между Америкой и Мексикой.
В реалиях украинской моды главными высказываниями на тему политики можно считать серию свитшотов Ксении Шнайдер с надписью Corruption. Они появились в коллекции весна-лето – 2013 и в чем-то предвосхитили лозунги, которые стали встречаться на улицах Киева несколькими месяцами позже. Принты паспорта на футболках в коллекции весна-лето – 2017 Антона Белинского вызвали нешуточный спрос – все хотели себе такую тишотку с ID. И хоть дизайнер говорил о том, что их появление спровоцировано темой «выпускной», нерв эпохи читался без комментариев.
Бесконечная фрустрация по поводу безвизового режима с ЕС придавала вещам с паспортным принтом характер политического высказывания.
Обычно я с опаской отношусь к футболкам со слоганами и к прочим политическим манифестациям посредством моды: даже если эти футболки создаются в искреннем феминистском/толерантном/антиксенофобском порыве, они опасны тем, что заменяют собой реальные политические действия. Знаю это по собственному опыту. Я живу в Лондоне, но по-прежнему гражданка России. Однажды день продления паспорта совпал с датой митинга в поддержку Pussy Riot, проходящего напротив местного посольства. Я к нему хотела присоединиться и даже заранее подготовила розовый чулок-балаклаву с прорезями для глаз и рта. Я подала документы на паспорт, а на выходе – еще в посольстве, то есть юридически на территории России, – достала этот самый розовый чулок и надела его на голову. Надела – и припустила из посольства через дорогу на митинг. И вскоре с изумлением поняла, что весь мой протестный адреналин ушел в этот акт надевания чулка.
На митинге я провела от силы минут 15, потом ушла и никогда больше ничего не делала для Pussy Riot. Так я поняла, что одежда с протестными смыслами оказывает опасное умиротворяющее действие: надевая гражданскую позицию на тело, есть риск потерять мотивацию проявлять эту позицию как-то еще.
Надев футболку со слоганом, легко поверить, что ты что-то делаешь для того, чтобы изменить мир
Однако здесь стоит сделать оговорку: мои претензии относятся прежде всего к странам, где политические диалоги в любом случае идут в публичном пространстве, то есть к развитым демократиям. В странах Восточной Европы же, где эти диалоги только-только начинают выходить за пределы кухонь, кеды Eytys и футболки со слоганами – неплохой способ начать такой диалог, пусть и с неумелой шутки. Проблема, конечно, именно в этой шутливости: мода вся насквозь об иронии, играх со смыслами и амбивалентности, а в политике игривости нет места; политический дискурс – о звериной серьезности, потому что, если говорить о важных вещах без нее, тебя просто не услышат.
Но если серьезно говорить о серьезных вещах не получается, то лучше начать хотя бы с шутки, чем вообще не начать.
Читайте также:
Дело в брюках: как одевались знаменитые писательницы
Карла Отто: «Любознательность была и остается для меня главным двигателем»
Мода в политике — Look At Me
Судить о том, как одеваются политики – дело неблагодарное. Они всегда очень заняты, у них голова занята другими проблемами. Но и делать вывод о том, что крупный чиновник, а уж тем более вышестоящее руководство пренебрежительно относится к своему внешнему виду – просто преступление.
Политика очень сильно влияет на моду. Сегодня бытует мнение, что советское руководство диктовало моду для простых граждан, а российское –для элиты. По стилю одежды, преобладающему у политической элиты, можно судить о политической и экономической ситуации в стране. На Западе корпоративный стиль существует как некая константа, которая не подвластна никаким веяниям моды вот уже на протяжении последних лет 50–60.
Такое положение дел свидетельствует о постоянстве, стабильности политических и экономических институтов. В журналах и книгах, посвященных истории СССР можно нередко найти фотографии, на которых запечатлены встречи западных и советской делегаций, например пятидесятых годов. На таких фотографиях бросается в глаза тот контраст, который существует между стилями одежды двух делегаций. Советское руководство одето обычно в «модные» широчайшие брюки «оксфорд», мешковатые двубортные пиджаки с огромными ватными плечами. Американцы же одеты вне времени – хоть сегодня отправляй баллотироваться в президенты.
Пожалуй, нет ни одной страны, в которой мода ХХ века развивалась в таких аномальных условиях, в которых пришлось развиваться в СССР. Советское руководство старалось использовать эту область общественной жизни в своих собственных, идеологических целях, что накладывало определённый отпечаток на культурное развитие население.
Как уже отмечалось выше, по стилю одежды нашего руководства можно было судить в целом о ситуации в стране.
Ни для кого не секрет, что политическое руководство страны обладало совершенно другими материальными возможностями, что позволяло его покупать и сшить на заказ одежду высокого качества. Но как кремлёвские вожди, так и их дети, хоть и одевались модно и дорого, но старались это особо не афишировать это среди обычных людей. Из общей массы в основном выделялись «товарищи» из торговой среды, у которых была возможность выехать заграницу.
Отличительной чертой стиля советского руководство было то, что практически при каждой смене руководителя страны, сменялась и мода в стране.
Кепка Ленина.
Несмотря на свое дворянское происхождение, Владимир Ильич Ленин одевался по-пролетарски. Темный пиджак, несложного покроя, жилетка, и ставшая символом победы большевиков, кепка. Вслед за вождем пролетариата вся элита начала носить такие кепки. Казалось, что мода на кепки умерла вместе с Лениным, однако сегодня Юрий Михайлович Лужков с успехом носит знаменитую кепку.
Многие полагают, что родоначальником такой моды является именно Ю.М. Лужков, совершенно не подозревая, кто впервые надел эту кепку.
Сталин и его френч.
Сменив на посту Ленина, Сталин поменял и политическую моду в стране. Фуражки со звездой пришли на смену кепкам. Говорят, что Иосиф Виссарионович с особым трепетом носил свои фуражки и по мере износа ему шили новую. Стали также ввел моду на английский френч. Высокие кожаные сапоги, военный френч стали чуть ли не униформой партийных боссов того времени, особенно во времена Великой Отечественной Войны. После присвоению вождю народа звания Маршала Советского Союза (в 1943 г.), Сталин стал носить военный китель с воротником-стоичкой и брюки с лампасами. Однако Сталину было не особо удобно со стоячим воротником, поэтому пришлось заменить его отложным. Китель Сталина был, пожалуй, самым колоритным предметом гардероба советских руководителей. Этот закрытый светло-серый китель был украшен накладными карманами, погонами Маршала Советского Союза, генеральскими шинельными петлицами пуговицами.
Воротник был окантован красными выпушками. Знаменитой также остается и курительная трубка вождя, с которой он расставался крайне редко.
Хрущевская оттепель.
Хрущевская оттепель привнесла колоссальные изменения не только в политическую и экономическую области общественной жизни страны, но и стиль одежды советской номенклатуры. В моду вновь вошли гражданские костюмы. Они были немного мешковатые, с огромными накладными плечами. Никита Сергеевич Хрущев носил пальто и костюмы светлых оттенков, которые из-за особенностей его фигуры носили на заказ. Когда Хрущев выходил в народ, то он предпочитал расшитые рубахи – вышиванки. Хрущев также ввел моду на шляпы (зимой- фетровые, летом – соломенные), которая ушла в небытие только в конце 80-х годов. Последним руководителем страны, который носил шляпы, был М.Горбачев.
Брежнев и Александр Игманд
Леонид Ильич Брежнев был консервативен, что отличало его от всех его предшественников. Костюмы от модельера Александра Игманда, который обшивал Брежнева, сидели по фигуре без единого изъяна.
Брежнев не изменял своих привычек и не гнался за мировыми тенденциями. На пиджаках вождя всегда было три или четыре пуговицы, и не пуговицей меньше. Галстуки Брежнев любил импортные, а рубашки – голубые- с фабрики «Большевичка. Брежнев был первым, кто любил неформальную одежду (спортивные костюмы на отдыхе, свитера на охоте). Брежнев – первый из руководителей страны, кто одел солнцезащитные очки.
Михаил Горбачев.
Супруга первого советского Президента Михаила Горбачева, Раиса, отличалась своей любовью к модным вещам, стала одной из первых иконой стиля для советских модниц и произвела определённый переворот в советской, а затем уже в российской моде своего времени. Она покупала одежду в лучших модных домах Парижа, Милана, Нью-Йорка. Но сам Михаил Горбачев был менее требовательным. Он предпочитал одежду отечественного производства, но благодаря качественным тканям, выглядел он всегда элегантно. Отличительным элементом его гардероба была шапка-“пирожок” из меха нерпы.
Ельцин в смокинге
Борис Ельцин, как и его предшественник, в начале своего правления предпочитал отечественные костюмы. Когда появилось больше возможностей для первого Президента стали шить одежды на заказ, а затем и привозить дорогую импортную. Стоит отметить, что Борис Николаевич первый советский, а затем уже и российский политик, который надел смокинг. Это произошло 1994 г, на встрече с английской королевой в Кремле.
Who is Mr.Putin?
На сегодняшний день Путин, пожалуй, один из самый стильных политиков не только в России, нго и на Западе. Его однобортные пиджаки от Brioni, который считается официальным поставщиков костюмов в Кремль, сидят безупречно и элегантно. Костюмы Путина нарочито демократичны, иногда даже употребляют слово casual. Нет никаких золотых пуговиц и запонок и прочей фурнитуру. В начале своего правления у Путина длина рукавов пиджака была немного длинновата, и все, наверное помнят, что на своей первой инаугурации у Путина брюки были чуть коротки.
Но теперь все эти недочёты остались в прошлом. Костюмы президента всегда однотонные. Стоит отметить, что одежда Президента всегда соответствует протоколу. На неформальных мероприятиях Путин часто появляется в черных водолазках, куртках-пилотках. Путинской «фишкой» считается часы на правой руке. Многие политики уже последовали примеру ВВП. Путин пошел дальше своего предшественника Бориса Ельцина и на приеме у английской королевы одел фрак.
Президент Медведев
Кажется, что Дмитрий Медведев – ученик Путина во всех своих проявлениях. Многие отмечают, что Медведев также следует стилю Путина. Новоизбранный Президент также предпочитает элегантные хорошо сидящие дорогие костюмы темных тонов с туго завязанными галстуками. Такие деловые костюмы он сменяет на неформальные костюмы в стиле casual, свитера, джинсы.
В заключении хотелось бы отметить, что политическая мода среди российских политиков не стоит на месте. Будет очень интересно посмотреть на то, как будет одет следующий президент России, избранный в 2012 или в 2016 г.
Мода в политике. Политика в моде
Может ли индустрия моды оставаться аполитичной? К чему приводят политические заявления брендов и дизайнеров? Несмотря на то, что большинство брендов дистанцируются от политических заявлений, существует достаточно примеров, когда бренды намеренно или случайно попадали в новости с хэштегом #politics. Политические высказывания могут не только привлечь внимание к компании, но и навредить репутации, а также настроить общественность против бренда.
В день после выборов Дональда Трампа глава подразделения связей с общественностью New Balance Мэтью ЛеБреттон дал краткий комментарийдля Wall Street Journal, который вызвал непропорциональное противостояние со стороны общественности. ЛеБреттон поддержал экономическую политику нового президента, за что противники Трампа провозгласили NB «официальной обувью белых людей», а также устроили протестные сожжения кроссовок. NB пришлось приложить немало усилий, чтобы оправдаться за этот комментарий.
Некоторые бренды напротив используют политические высказывания для привлечения внимания.
Так показ Chanel Весна-Лето 2014 прошел на воссозданной парижской улице, по которой шли модели с плакатами и выкрикивали лозунги в поддержку феминизма. Вопрос приверженности самого Карла Лагерфельда идеям борьбы за права женщин здесь играет уже второстепенную роль, ведь на показ обратили внимание не только поклонники бренда, но и широкий круг людей, неимеющих отношения к миру моды, но имеющих отношение к феминизму. Показ спровоцировал споры и обсуждения, а значит одна из целей мероприятия была достигнута.
Ситуация в США заставила многих пересмотреть своё отношение к политическим заявлениям. Джордж Флойд был убит при задержании полицейским в Миннеаполисе, штат Миннесота, 25 мая 2020 года, после чего уже вторую неделю по всей стране не прекращаются беспорядки. Многие бренды также не смогли остаться в стороне.
Nike выпустил рекламу против расизма «For once – don’t do it!».
«Don’t pretend there’s not a problem in America. Don’t turn your back on racism. Don’t accept innocent lives being taken from us.Don’t make any more excuses. Don’t think this doesn’t affect you. Don’t sit back and be silent».
Don’t make any more excuses. Don’t think this doesn’t affect you. Don’t sit back and be silent».«Не делайте вид, что в Америке нет проблемы. Не закрывайте глаза на расизм. Не миритесь с тем, что невинные жизни забирают. Не ищите оправданий. Не думайте, что это не коснётся вас. Не оставайтесь в стороне и не молчите».
Мнения по поводу рекламной компании разделились. Основатель Make Love Not Porn Синди Гэллоп написала в Твиттере, что у Nike «белый» совет директоров. Nike в свою очередь ответил, что в совет директоров входят несколько афроамериканцев.
Reebok также опубликовал пост в Инстаграм:
«Without the black community, Reebok would not exist. America would not exist. We are not asking you to buy our shoes. We are asking you to walk in someone else’s. To stand in solidarity. To find our common ground of humanity».
«Без темнокожего сообщества Reebok бы не существовал. Америка бы не существовала.
Мы не просим вам носить нашу обувь. Мы просим вас встать на место другого. Чтобы быть солидарными. Чтобы найти нашу общую человечность».Многие бренды высказались на страницах в своих социальных сетях.
Puma:
New Balance:
Не остались в стороне и бренды класса Люкс. Бренд Gucci опубликовал стихотворение чернокожего художника Клео Уэйда, который является сопредседателем Совета по изменению бренда. Совет представляет группу общественных лидеров, получивших 5 миллионов долларов благотворительного финансирования после скандала с чёрной водолазкой-балаклавой зимой 2019 года. Louis Vuitton опубликовал видео с заголовком «Make a change. Freedom from racism towards peace together». Сделали заявления инесколько других брендов, но многие из крупных модных домов предпочли сохранять нейтралитет.
Бренд певицы Рианны Savage x Fenty, (Fenty также входит в конгломерат LVMH), призвал людей #PullUp. «Сейчас не время молчать и стоять в стороне». Также было указано, что бренд планирует сделать пожертвование в организацию, предоставляющую средства для залога тем, кто не может позволить заплатить его сам, а также в нью-йоркскую коалицию движения #BlackLivesMatters.
Известный американский дизайнер и бывший художественный директор модного дома Louis Vuitton Марк Джейкобс также высказался на своей странице в Инстаграм, где написал, что собственность может быть заменена, а человеческая жизнь — не может:
Пострадавшие от погромов в Нью-Йорке Dolce&Gabbana также не остались в стороне и поддержали акцию #blackouttuesday:
«We are listening. We are learning. Change is needed and we all need to be part of the process. Over the next several days we will be taking the time to identify how Dolce&Gabbana can be part of the solution».
«Мы внимаем. Мы учимся. Перемены назрели, и мы все должны быть частью этого процесса. В течение следующих дней мы будем работать над тем, чтобы понять, как Dolce&Gabbana может стать частью решения этой проблемы».
Действительно, Америка охвачена протестами, разрушены магазины, перекрыты улицы. Экономические последствия движения BLM будут ощутимыне только для известных модных домов, но и для экономики в целом.
Вероятно, были альтернативные методы воздействия, но общество выбрало революционный метод. И их сложно винить, ведь на жестокость и бесчеловечность проще ответить жестокостью. Можно понять и бизнес, который столкнулся с убытками независимо от своего отношения к расизму, мер, которые он принимает для борьбы с ним, и средств, которые были и будут потрачены на решение этой проблемы.
Есть разные точки зрения, но одна истина должна оставаться неизменной для всех участников движения: и протестующих, и полицейских, и компаний. Всем стоит остановиться на секунду и вспомнить, что нет ничего важнее человеческой жизни!
Почему моде и политике не суждено быть вместе
Евгений Рабкин
Наш новый автор Евгений Рабкин рассуждает о том, почему, несмотря на регулярные заигрывания дизайнеров с политикой, последней в моде явно не место
Недавно несколько американских дизайнеров публично выступили в поддержку Хиллари Клинтон, когда та объявила о своем намерении баллотироваться на пост президента США в 2016 году.
Среди поддержавших были и такие яркие личности, как Диана фон Фюрстенберг и Прабал Гурунг. На уровне отдельно взятого человека подобные жесты политического одобрения легко объясняются ответственной гражданской позицией. Но есть ли смысл в таких жестах со стороны модных дизайнеров? Есть ли в моде место политике?
Во время прошлогоднего весенне-летнего показа Chanel Карл Лагерфельд устроил псевдофеминистский протест. Парижане любят митинги и протесты: это уже даже стало своего рода традицией — отстаивать свои права и свободы на улице. Чтобы эту традицию почтить, в Гран-Пале Лагерфельдом была воссоздана парижская улица, по которой модели прогуливались с транспарантами и выкрикивали в громкоговорители фейковые лозунги. Но самым фейковым во всем шоу была, конечно, поддержка феминизма.
В интервью после показа Лагерфельд говорил: «Моя мать была довольно рьяной феминисткой, и мне в детстве казалось, что это более чем правильно. Сегодня мне не особо важно, поддерживают эту идею люди или нет.
Это моя идея. Мне нравится думать о феминизме как о чем-то легком и беззаботном, а не как о движении, которое делает из женщин водителей грузовиков».
Но в этом-то и загвоздка. Феминизм далеко не беззаботная игра, так же как и политика вообще. Это серьезные вещи, которые влияют на жизни людей. Мода по самой своей сути не способна не то что решать поставленные перед обществом глобальные проблемы, но и даже правильно их выражать. Тем не менее, бессвязно и ситуативно используя язык и символику политических движений, мода создает иллюзию действия, иллюзию перемен, усыпляет людей и заставляет их думать, что они делают что-то значимое, в то время как они не делают ровным счетом ничего.
Идеалы феминизма были совершенно извращены поп-культурой вообще и модой в частности. В наши дни полуобнаженные старлетки пытаются скрыть пустоту в своих головах за феминистскими утверждениями, которые теряют всякий смысл от бесконечных повторений. Я говорю о таких изъезженных понятиях, как «расширение прав и возможностей», «свобода» и мое любимое «повышение уровня информированности», — сегодня об этом говорят все, а значит, ценности в этих словах становится все меньше.
Специалисты по связям с общественностью проводят едва ли не коучинг-сессии, вкладывая в уста своим подопечным правильные и важные, на их взгляд, формулировки смысла жизни. Так, согласно Бейонсе, девушки правят миром, и для этого им нужно всего лишь ритмично трясти попами. Что же касается моды — читайте выше…
используя язык и символику политических движений, мода создает иллюзию действия, иллюзию перемен, усыпляет людей и заставляет их думать, что они делают что-то значимое, в то время как они не делают ровным счетом ничего
Мода несерьезна и даже фривольна по своей сути. Она очень непостоянна и, как справедливо заметил Карл Лагерфельд, беззаботна. Она может даже быть удручающей в своей помпезности. Но в то же время именно мода способна отвлечь от всех политических кризисов, о которых вещают в новостях 24 часа кряду. Мы понимаем, что не способны как-то повлиять на ситуацию в мире, не способны справиться с проблемами и конфликтами, и вот в нас уже растет и крепнет чувство вины по поводу собственных беспомощности и никчемности.
Именно в такие моменты, когда чувство вины за невозможность спасти мир в нас уже кажется абсолютным, нам нужна передышка. И тогда на авансцену выходит мода со всей своей несерьезностью, давая нам возможность переключиться. Это не значит, что мода пуста и бессмысленна или что она непростительно далека от реальной жизни. Это лишь означает, что смысл моды в чем-то другом — не только в том, чтобы отражать реальную жизнь…
Долгое время мода играла вторую скрипку в искусстве, а большая часть искусства в целом развивалось под серьезным политическим влиянием. Но дизайнерам захотелось выйти из тени, победить собственную второстепенность и начать делать что-то действительно важное, что-то, что может менять мир и при этом оставаться творческим по своей сути. Видимо, решение совместить с модой политику показалось самым логичным: если ты хочешь создавать что-то большее, чем коктейльные платья с сумочками, ты должен заняться общественной деятельностью. Что ж, вполне резонно. Вспоминается один из эпизодов современной модной истории — показ в 2002 году мужской весенне-летней коллекции Рафа Симонса.
Модели в шарфах-балаклавах и футболках с дерзкими слоганами ходили по подиуму босиком и с факелами в руках. Выглядело все это как политическое заявление. Но если копнуть чуть глубже, то шоу было не о политике как таковой, а об отчужденности современной молодежи. Послание, отправленное нам дизайнером, было не политическим, а социально-культурным.
Это не значит, что мода пуста и бессмысленна или что она непростительно далека от реальной жизни. Это лишь означает, что смысл моды в чем-то другом — не только в том, чтобы отражать реальную жизнь…
Мировая история искусства не испытывает недостатка в произведениях, фиксирующих политические взгляды своих творцов: от полотен Гойи с изображениями наполеоновских баталий до работ, вышедших из-под кисти Отто Дикса, на которых были подробно воссозданы ужасы Первой мировой войны. Но разве имели произведения упомянутых авторов хоть какое-то реальное политическое влияние? Вряд ли. В одной из своих книг культуролог Роберт Хьюз очень справедливо заметил, что картина Пикассо «Герника», безусловно, выдающееся произведение искусства, однако она не остановила ни одного выстрела во время гражданской войны в Испании.
А когда искусство начинают в своих целях использовать диктаторы, тогда оно вообще очень быстро теряет свой первоначальный смысл и превращается в китч и инструмент пропаганды.
При всей своей созидательности мода не может сравниться по мощи и влиянию с искусством просто потому, что она располагает весьма ограниченным набором выразительных средств. Не так уж много вы можете сказать, используя ткань, нитки и ножницы… Даже во время дефиле дизайнеры все равно не могут выразить свои идеи настолько четко, чтобы у модной публики не возникло недопонимания. В 1995 году Александр МакКуин показал свою скандальную осенне-зимнюю коллекцию «Поруганная Шотландия», посвященную англо-шотландской резне, случившейся в XVIII веке. Но многие критики его не поняли и обвинили в романтизации насилия. «Женоненавистничество МакКуина позорит моду» — так написала тогда обозреватель The Guardian Салли Брэмптон.
В конце концов дизайнерам приходится признавать, что они просто продают дорогую одежду хорошо обеспеченным людям. Вы можете размещать на своих вещах слоганы и любые картинки, но ваше сообщение, даже если оно очень сердечное и искреннее, все равно останется бесполезным. Более того, над ним могут еще и посмеяться. Когда Жан-Шарль де Кастельбажак поместил на платье портрет президента Обамы, а Sonia Rykiel разместила его же имя на свитере, газета The Telegraph сразу назвала оба наряда «аляповатым безвкусным памятником Бараку Обаме», что, собственно, было недалеко от истины.
Если то, что вы делаете, несерьезное занятие, то и вы сами несерьезный человек — так считает общество. Но в действительности все намного сложнее. Несмотря на то что мода аполитична, это не означает, что она против политики. Мода может быть легкомысленной и забавной, но при этом не скатываться в инфантилизм. Заигрывая с политикой, мода «мошенничает»: она отвлекает внимание от реальных проблем, создавая иллюзию, что, выпуская на подиум моделей с транспарантами или рисуя каракулями слоганы на майках, мы можем изменить мир.
В итоге мы оказываем плохую услугу и моде, и политике.
Маркс однажды перефразировал Гегеля, сказав, что история повторяет себя дважды: первый раз как трагедия, а второй раз как фарс. В моде достаточно фарса и без привлечения политики. Поэтому лучшее решение для обеих сторон — развод.
Power Dressing: анализ влияния политики на моду
Все это необходимая часть зарождающегося движения за подотчетность — смысл существования, объединяющий все, от экоактивистских кампаний за прозрачность о воздействии климата и расточительстве до призывов к культурное присвоение (например, когда активистка Селин Семаан оспорила Серр за использование исламских образов на масках, похожих на паранджу) к таким инициативам, как «Клятва о 15 процентах», запущенная этим летом основателем Brother Vellies Авророй Джеймс с целью побудить розничных торговцев увеличить свои запасы по сравнению с Black- собственные предприятия.Разговоры и пустые жесты больше не помогут.
«Дайте немного денег, разместите черный квадрат в Instagram, а затем вернитесь к обычным делам — это начало ощущаться как большой пиар-толчок, как если бы восстание было всего лишь временным всплеском», — говорит стилист Ло Роуч о заявлениях корпоративной солидарности. выпущен в ходе июньских протестов Black Lives Matter. «Это больно», — добавляет он. «Это очень ранило меня».
Роуч, который работает с такими звездами, как Зендая и Селин Дион, говорит, что требование ответственности распространяется на знаменитостей и влиятельных лиц.«Вы не можете просто опубликовать фотографию себя в футболке BLM — люди за этим следят; они будут в ваших комментариях, например, что вы на самом деле сделали для движения — и кто вообще сделал эту рубашку? »
«Посмотрите: размещение этих селфи помогает нормализовать ранее радикальные концепции», — говорит Април Уильямс, доцент кафедры коммуникации и СМИ в Мичиганском университете и научный сотрудник Гарвардского центра Интернета и общества Беркмана Кляйна.
«Я не отвергаю все это, но меня беспокоит, что люди переоценивают его силу.Если вы на самом деле не занимаетесь проблемами, все, что вы делаете, — это работа ».
Распространение политики на производительность — это, конечно, постоянная опасность, когда мода берет на себя дело. Во-вторых, политика сама по себе становится «модной» и, следовательно, подвержена метаболизму модных тенденций. «Что происходит, когда проблема становится устаревшей?» — спрашивает писательница и активистка Наоми Кляйн, чья основополагающая книга 2000 года « No Logo: Aim at the Brand Bullies » предвосхищает многие разговоры о возрождении ответственности в настоящее время.«Это неизбежно происходит, потому что мода хочет новизны, а движениям нужно времени. ». Как указывает Кляйн, борьба за права рабочих строилась на протяжении десятилетий, продвигаясь в тандеме с глобализацией цепочек поставок, и за все это время фундаментальный спрос — право на объединение в профсоюзы — не изменился. «Это меняет правила игры», — говорит Кляйн.
«Рабочие всегда являются лучшими защитниками самих себя, независимо от того, идет ли речь о неоплачиваемой сверхурочной работе или небезопасных условиях. Уловка, — добавляет она, — в том, как заставить бренды отстаивать это право?
Вторая волна феминизма, которую отстаивали такие активисты, как Глория Стейнем, дала женщинам возможность пересмотреть свою одежду для работы.
Глория Стайнем и поэтесса Майя Анджелоу.
Фото: Getty Images18 моментов, когда мода и политика слились в последнее десятилетие
Завершая десятилетие, мы не можем пойти дальше, не упомянув культовое платье-смокинг, которое Билли Портер носил на красной дорожке церемонии вручения Оскара 2019 года. Для многих сочетание смокинга и платья представляло нечто гораздо более глубокое, чем творческий выбор моды. Действительно, Портер сказал Vogue , что его цель — «быть ходячим произведением политического искусства.»
« Что такое мужественность? Что это обозначает? Женщины появляются каждый день в штанах, но как только мужчина надевает платье, море расстается », — добавил он.
«Эта индустрия маскируется под инклюзивную, но актеры боятся играть, потому что, если они появятся как нечто, выходящее за рамки статус-кво, они могут быть восприняты как женские, и, в результате, они не получат эту мужскую работу, эта работа супергероя. И это правда. Я столкнулся с этим ».
2019 — Рабочая группа демократических женщин Дома в белом
MANDEL NGAN / Getty ImagesРабочая группа демократических женщин Дома во всем белом была, пожалуй, самым буквальным воплощением пересечения моды и политики в этом десятилетии.Во время обращения о положении дел в 2019 году женщины-конгрессмены-демократы носили белое, чтобы отдать дань уважения суфражистскому движению начала 20-го века и подчеркнуть прогресс, достигнутый движением за права женщин к настоящему времени.
Как заявила конгрессмен Рашида Тлайб: «Мы хотели показать всем молодым девушкам по всей стране, всем молодым женщинам, что движение за права женщин не остановлено, оно продолжается и сейчас находится в Конгрессе Соединенных Штатов.
Были здесь. Многие из нас боролись за равную оплату труда, боролись за медицинское обслуживание — за все те вещи, которые, по моему мнению, важны для женщин.Теперь мы действительно находимся в том месте, где женщины принимают эти решения ».
2019 — Жилет Stormzy’s Glastonbury
Самир Хусейн / Getty ImagesБританский кризис с ножами унес жизни слишком многих людей. Поскольку насилие сохраняется на протяжении многих лет, средства массовой информации критикуют за сенсационное и непоследовательное освещение смертей и часто неспособность сосредоточить внимание на тех, кто потерял свою жизнь как на лицах, бросивших семьи.
Вот почему набор Stormzy в Гластонбери 2019 был так важен.Художник надел изготовленный на заказ жилет Бэнкси, защищающий от удара ножом, как комментарий к британскому кризису с ножами, расовому неравенству и системе уголовного правосудия. Во время съемок Стормзи показал отрывок из выступления депутата от лейбористской партии Дэвида Ламми, в котором подчеркивается непропорциональная криминализация чернокожих мужчин в системе правосудия.
Жилет Стормзи в сочетании с его комплектом выступал как физическое воплощение того, как может выглядеть будущее Англии, и посылал сигнал о том, что жизнь Блэка имеет значение, на одном из крупнейших культурных событий в мире.
Давайте перейдем к вашим личным сообщениям. Подпишитесь на ежедневную рассылку Teen Vogue .
Хотите больше от Teen Vogue ? Проверьте это: 16 самых интересных моментов в мире моды и красоты десятилетия
Политика снова в моде
Примерно в это же время, четыре года назад, американская индустрия моды сделала то, чего никогда раньше не делала: она пообещала свою верность, публично и практически единогласно политическому кандидату.
Дизайнеры, такие как Джозеф Алтузарра, Марк Джейкобс, Прабал Гурунг и Тори Берч, создали продукты для поддержки кампании Хиллари Клинтон. Анна Винтур, редактор Vogue, и Дайан фон Фюрстенберг, тогдашний председатель Совета модельеров Америки, провели сбор средств для миссис Клинтон.
Vogue поддержал ее — впервые в своей истории журнал поддержал кандидата в президенты. Так же поступила и Синди Лейве, тогда редактор журнала Glamour.
Хотя мода традиционно держалась в стороне от политики, опасаясь, что демонстрация любого течения, консервативного или либерального, оттолкнет массу потенциальных клиентов, обещание женщины-президента было слишком велико, чтобы отрасль, ориентированная на женщин, могла сопротивляться.Кроме того, мода пришла на смену восьмилетнему периоду правления Обамы, когда Мишель Обама использовала свое положение, чтобы поднять авторитет американских дизайнеров, как за счет одежды самых разных брендов, так и за счет проведения семинара по обучению моде в Белом доме. Ожидалось, что особые отношения сложились и будут продолжаться.
Ожидание было неверным.
В шоке после выборов 2016 года некоторые дизайнеры заявили, что не будут одевать новую первую леди Меланию Трамп (которой в любом случае не нужно их разрешение, чтобы решать, что надеть).
С момента инаугурации, для которой г-жа Трамп постаралась надеть одежду американских дизайнеров, она в значительной степени избегала местных брендов в пользу европейских. С тех пор, как президент Трамп вступил в должность, индустрия в основном находилась в изгнании из Вашингтона, прикусывая язык и выжидая своего часа.
Больше нет. Политика снова в моде. Но на этот раз все не так, как в прошлый раз. На этот раз речь идет не столько о присоединении к конкретному кандидату, сколько о самой демократии.
Футболка Beyond the Logo
Как и все летние события — от пандемии, которая закрыла магазины, приостановила показы, обанкротила бренды и нарушила цепочки поставок, до убийства Джорджа Флойда и последовавших за этим глобальных протестов. вызвало моду на пересмотр своих систем, вопрос об ответственности вышел на первый план.Результатом является критическая масса инициатив дизайнеров и розничных продавцов, направленных на использование возможностей социальных сетей, где мода является основной силой, для стимулирования гражданского участия.
На этой неделе стартует новая инициатива Fashion Our Future 2020, направленная на поощрение регистрации избирателей. Основанный Абримой Эрвиа, со-создателем Studio 189, устойчивого модного бренда из Ганы, и Розарио Доусон, актрисой, активисткой и соучредителем Studio 189, он включает в себя собственный веб-сайт, полный информации для голосования — и множество сопутствующие товары, которые будут представлены на Неделе моды в Нью-Йорке.
Вирджил Абло, представитель мужской одежды Off-White и Louis Vuitton, является креативным директором, и он внес свой вклад в виртуальную перекличку модных имен Нью-Йорка. К ним относятся Брэндон Максвелл, Проенза Шоулер, Рэйчел Коми, Лемлем и Good American, каждый из которых будет продавать свою продукцию не только под эгидой FOF, но и через свои собственные платформы, которые будут включать кнопку действия для облегчения регистрации избирателей. Вместе они имеют многомиллионный охват Instagram.
На следующей неделе последует проект под эгидой организации «Когда мы все голосуем», сопредседателем которой является Мишель Обама и которая была создана в 2018 году во время промежуточных выборов, во главе с г-жой К.
Многолетний стилист Обамы Мередит Куп (женщина, ответственная за ожерелье V-O-T-E, которое бывшая первая леди носила во время своего выступления на Национальном съезде Демократической партии). В нем также участвует творческое сообщество, производящее все: от косметических продуктов, таких как Liquid Matte от Lip Bar, до свечей и велосипедных шорт. Все будет продаваться двумя отдельными блоками 9 сентября и 1 октября и будет иметь QR-коды, которые можно будет сканировать, чтобы клиенты могли зарегистрироваться для голосования.
Между двумя выпусками, 26 сентября, будет еще одна инициатива, созданная Dover Street Market, мультибрендовым торговым центром, принадлежащим Comme des Garçons, также под эгидой WWAV и в координации с г-жой М.Куп. Компания привлекла около 25 своих брендов и партнеров, в том числе Marc Jacobs, Hood by Air, Vaquera и Selena Gomez, для создания специальных продуктов для этого проекта. Это один из 19 розничных продавцов по всей стране, которые также будут включать QR-коды на всех квитанциях для облегчения регистрации.
И это не включает проекты магазинов по информированию избирателей, включая Saks, которые посвятят свои окна на Пятой авеню моментам из истории голосования и разместят кабины для регистрации внутри, Nordstrom, Cos и H&M USA.Или сувенирная продукция VOTE, созданная Майклом Корсом и Стюартом Вайцманом, и такие бренды, как Keen, которые сотрудничают с семьей Джерри Гарсиа в рамках кампании и обуви #VoteLove.
«Мы стали свидетелями огромного сдвига парадигмы в том, как люди получают свои новости и предпринимают действия», — сказала г-жа Куп, отметив, что он переместился «в среду, которая является гипервизуальной» и где мода, в частности, была повсеместной. .
«Молодые люди особенно выражают себя через одежду, будь то в TikTok или Reels», — сказал дизайнер Виктор Глемо, который был одним из первых участников Fashion Our Future 2020.Молодежь является приоритетом для обеих политических партий. (В 2016 году около 60 процентов правомочного населения проголосовало, согласно Проекту выборов в США.
Явка избирателей моложе 30 лет составила чуть более 40 процентов.) есть — но с учетом дискуссии на недавнем Национальном съезде Демократической партии о важности голосования и теорий заговора о голосовании по почте от республиканцев, а также того факта, что г-жаПартнер Доусона — сенатор Кори Букер и г-жа Обама. Трудно не думать, что это снова станет союзником отрасли.
«Конечно, есть риск», — сказала Таня Тейлор, дизайнер, которая впервые связала г-жу Эрвию с создателями Action Button и создала сумку для Fashion the Future 2020. «Легко сделать — остаться как модный бренд и думаем только об одежде. Это безопасный ход «. Но, по ее словам, это было неприемлемо.
Одежда для голосования
Г-жаЭрвия сначала подумал, что пришло время моде выйти из-за парапета в начале пандемии. Она заметила, что в мире моды формируются группы, выступающие за изменения, и почувствовала, как она сказала во время звонка в Zoom из своего дома, «что все это было бы бессмысленно, если бы мы также не участвовали в том, что сейчас происходит с выборами.
и наши сообщества ».
Она присоединилась к IN THE BLK, группе, основанной г-ном Глемо, задавая вопрос о том, что можно сделать. Она обратилась к мисс.Доусон — они были друзьями с подросткового возраста, — которая участвовала в регистрации избирателей, когда она была соучредителем Voto Latino в 2004 году. Они поняли, что Национальный день регистрации избирателей приходится на 22 сентября, что оказалось в разгаре моды. шоу, и был момент бинго.
Г-н Абло затем стал креативным директором, и идея стала реальностью. «Я помню, как видел на MTV кампанию Шона Комбса« Голосуй или умри », — сказал г-н Абло. Теперь у него была возможность закодировать похожее изображение в чьей-то голове.Вскоре у них был логотип — игла и нить, вышивающая букву V в «голосование» — слоган («Model Voter» в кавычках торговой марки г-на Абло) и их список дизайнеров.
«Пришло время объединить два: политику и моду», — сказал Фе Ноэль, дизайнер, который был одним из первых участников инициативы и который создал платок / бандану, которую можно носить «на шее, лице, голове.
Как бы то ни было, когда вы идете голосовать », — сказала она.
Это было также, когда г-жа Куп начала разговаривать с коллегами из «Когда мы все голосуем» о том, как молодое поколение отождествляет себя с творческими сообществами, и о возможности перехода от простой торговли к продуктам, которые вдохновляют на действия и владение.Вместе с Сарвином Салихом, другом, который владел спортивным бизнесом, она начала обращаться к множеству партнеров.
«Мне надоела серая футболка с логотипом», — сказала она. «Я думал, что мы могли бы сделать что-нибудь получше».
Торговый центр Dover Street Market, принадлежащий японской компании, является частью инициативы и отражает как далеко распространилась идея, так и насколько, по словам ее президента Адриана Иоффе, «происходящее в Америке влияет на весь мир. . »
Для некоторых дизайнеров толчок к избирателям стал центром их работы.«Я, наверное, трачу на это столько же времени, сколько и на Louis Vuitton», — сказал г-н Абло, который разработал футболку для этого проекта.
«Даже больше, чем Off-White — и это мой собственный бренд».
Г-жа Тейлор сказала, что использовала свое время на неделе моды для создания контента в социальных сетях, посвященного регистрации.
«Сейчас мы меняем внешний вид моды», — сказала г-жа Ноэль. «Мы находимся на начальной стадии чего-то нового, что, надеюсь, предполагает движение в более значимом направлении».
Во всех случаях цель состоит в том, чтобы переосмыслить голосование — день выборов и посещение избирательных участков — как общий опыт года, как это было в прошлом на Met Gala и церемонии вручения «Оскаров».Сделать одежду праздником демократии, взяв абстрактный идеал и сделав его легкодоступным и легким в применении.
«Поднимитесь к выходу!» — сказала г-жа Эрвия. «Все сидят дома в спортивных штанах. Почему бы не одеться для голосования? Следите за выборами, как мы смотрим «Оскар». Это свидание могло быть похоже на Грэмми ».
Г-жа Доусон сказала: «Мы хотим, чтобы люди думали:« Боже мой, что я буду надевать на избирательные участки? »
Г-жа Эрвия добавила: «Нет ни выпускного вечера, ни возвращения домой, но вы можете проголосовать!»
Мода и политика идут рука об руку — вот почему
Недавняя статья о макияже избранного вице-президента Камалы Харрис была названа «женоненавистнической» и «дебильной», но одежда, красота и политика давно взаимосвязаны.
Когда Джо Байден преодолел порог в 270 голосов коллегии выборщиков и вытащил всех нас из того, что казалось четырехлетней лихорадочной мечтой, Америка приветствовала свою первую женщину, первую чернокожую и первого вице-президента в Южной Азии в Камале Харрис.
В рамках освещения этого знаменательного события The Telegraph опубликовала косметический репортаж о Харрис, отметив ее «гладкие, не требующие ухода волосы» и «непринужденный подход к макияжу». Изданный редактором по красоте Соней Хариа под заголовком «Бьюти-вертикаль», это была целенаправленная статья, охватывающая определенный редакционный угол. Но многих это не впечатлило, они отправились в Твиттер, чтобы критиковать его за женоненавистничество и идиотизм, и пометили твиты тегами #everydaysexism. «Она политик, а не модель.Это имеет значение », — отметили женщины из Партии зеленых.
Женщины, конечно, больше, чем их внешний вид, и их не следует сводить к тому, что они носят или надевают на лицо, но притворяться, что красоте и моде нет места в политике, так же упрощенно и устарело, как спрашивать «должны ли феминистки носить? розовый?» Красота, мода и политика давно переплелись: определенные цвета, прически и силуэты использовались как семиотика на протяжении всей истории.
«Одним из первых примеров использования политических символов в моде является Французская революция 1789 года, — говорит историк моды Лалли Макбет.«Сторонники движения за свободу и демократию приняли кокарды с красными, белыми и синими полосами, которые означали, что они революционеры. Эти трехцветные ленты стали настолько повсеместным символом, что любой, кто их не носил, становился мишенью для гильотины ».
«Другим движением, принявшим одежду в качестве политического маркера, были суфражистки, — продолжает Макбет. «В 1908 году Эммелин Петик-Лоуренс, соредактор журнала Votes for Women, создала одно из самых узнаваемых политических символов начала 20 века, использовав цвет: фиолетовый для верности и достоинства, белый для чистоты и зеленый для надеяться.”
Сама Камала Харрис использовала эстетику суфражистского движения в белом костюме Carolina Herrera и блузке с вырезом на боку, которую она носила во время своей победной речи, что перекликалось с взглядом Хиллари Клинтон, который носила Ральф Лорен, когда она приняла ее кандидатуру в президенты в 2016 году.
Воздействие было быстрым. Согласно Lyst, количество запросов на белые брючные костюмы увеличилось на 129 процентов в течение 24 часов после выступления Харриса, а количество запросов на блузки с кисками увеличилось на 95 процентов.
«Женщины — это больше, чем просто внешность, и их не следует сводить к тому, что они носят или наносят на лицо, но притворяться, что красоте и моде нет места в политике, так же упрощенно и устарело, как спрашивать« должны ли феминистки носить розовое? » ”
Белые костюмы стали одним из основных атрибутов женщин Демократической партии.Александрия Окасио-Кортес была во всем белом, когда она была приведена к присяге в качестве конгрессмена в январе 2019 года, написав в Твиттере: «Сегодня я оделась во все белое, чтобы почтить память женщин, проложивших путь до меня, и всех женщин, которые еще не пришли. От суфражисток до Ширли Чизхолм меня бы здесь не было, если бы не матери движения ». Ширли Чизхолм, первая чернокожая женщина, избранная в Конгресс, в первый же день пребывания на посту была полностью в белом, а Окасио-Кортес снова надела этот образ для своей обложки Vanity Fair в ноябре 2020 года.
Конгрессмен не раз заявляла о важности моды и красоты в политике. Ранее в этом году она выступала за прогрессивный модный лейбл Telfar в Instagram после того, как ее сфотографировали с его фирменной сумкой-тоутом на Капитолийском холме, и познакомила нас с ее рутиной красоты, в которой она подробно рассказала о значении своей красной губы как части красоты. учебник для Vogue . «Существует ошибочное мнение, что если вы заботитесь о макияже или если вас интересует красота и мода, это как-то несерьезно», — говорит она, знакомя зрителей с процедурами ухода за кожей, благодаря которым она выглядит свежей, несмотря на ее суровый график.«Но на самом деле я думаю, что это одни из самых важных решений, которые мы принимаем, и мы принимаем их каждое утро».
«Просто быть женщиной здесь, в Вашингтоне, довольно политизировано», — продолжает она, что признала избранная конгрессменом Кори Буш, когда написала в Твиттере о своей борьбе за то, чтобы позволить себе такую деловую одежду, которая ей нужна, чтобы к ней всерьез относились на Холме.
Недавно сберегательная одежда Буша, возможно, не улучшит ее работу, но может заставить ее коллег думать, что это так.
«Наш мозг полон маленьких ярлыков — или предубеждений, если хотите, — которые мы используем, чтобы помочь нам понять мир», — объясняет модный психолог доктор Дион Террелонге. «Эти предубеждения основаны на факторах окружающей среды, одна из которых — внешний вид. Если мы опираемся на биологическую психологию, мы знаем, что люди — это вьючные животные, мы ищем людей, которые, по нашему мнению, похожи на нас, и используем подсказки, чтобы сказать нам, кто есть, а кто нет. Одежда — один из самых простых и быстрых способов общения ».
«Мы также должны учитывать, что быть политиком — трудная роль; одно из постоянных исследований и высоких ставок », — продолжает Террелонге.«Регулярный уход, укладывание волос определенным образом и нанесение любимой помады могут придать столь необходимый импульс уверенности и помочь создать чувство готовности».
«Существует ошибочное мнение о том, что если вы заботитесь о макияже или вас интересует красота и мода, это как-то несерьезно.
Но на самом деле я думаю, что это одни из самых важных решений, которые мы принимаем, и мы принимаем их каждое утро »- Александрия Окасио-КортесЦеленаправленный рутинный уход также можно использовать для противодействия критике или сглаживания предубеждений.78-летний Джо Байден является старейшим избранным президентом в истории, и его возраст часто используется в качестве линии атаки, в частности, со стороны Трампа. Чтобы избавиться от образа «старика», Байден делает шевелюру гораздо более густой, чем в 1980-х, что вызывает слухи о множественной пересадке волос. Его тонкие, хорошо скроенные костюмы и авиаторы выглядят свежими и молодыми, а его жемчужно-белые зубы и, по слухам, ботокс и подтяжка лица помогают ему сохранять жизненную силу.
Не только демократы используют моду и красоту как инструмент общения.Холодный синий инаугурационный образ Мелании Трамп, любезно предоставленный Ральфом Лореном, безошибочно перекликается с фирменным аккуратным синим костюмом Джеки Кеннеди.
Хотя она была первой леди президента-демократа, чопорные силуэты Кеннеди, аккуратно уложенные волосы и склонность к жемчугу стали предпочтительной униформой республиканской женщины, что восходит к временам, когда « мужчины были мужчинами, а женщины были женщинами » и традиционные семейные ценности, которые партия ставит во главу угла в своей миссии по формированию общества.
И кто может забыть ее военную куртку Zara с лозунгом: «Мне правда все равно, а?» которую она носила, чтобы посетить центр содержания под стражей для детей-мигрантов.По ее словам, это было «для людей и левых СМИ, которые меня критикуют».
Хотя американская политика имеет тенденцию казаться более гламурной и драматичной, она не обладает монополией в этом вопросе. Тереза Мэй надела клетчатый костюм Вивьен Вествуд (как сообщается, ее «счастливый костюм») для своей речи о Брексите в 2017 году, что можно было бы истолковать как дань уважения британскому наследию и промышленности. И пекарня Джереми Корбина стала символом его левой позиции — Daily Mail описала ее как «ленинскую» — в то время как его отказ носить галстук, как объясняет Террелонге, вызвал такую реакцию из-за «восприятия человека, как мы судим и характеризовать других по внешнему виду; когнитивный механизм, который мы используем, чтобы быстро разбираться в ситуациях и категоризировать, иногда неточно.
”
Значение выбора моды пронизывает британскую политику. Депутат от лейбористской партии Сьюзан Лоуренс, происходящая из консервативной партии, соединила свой монокль торговой марки с недорогими платьями, чтобы привлечь на свою сторону избирателей из рабочего класса, в то время как член парламента от лейбористской партии Барбара Кастл выбрала пышные волосы, красную помаду и смелые юбочные костюмы, потому что: «Сливы не падают. на колени простым девушкам «. Между тем Констанс Маркевич, первая женщина, избранная в парламент (хотя она и не заняла свое место), сказала: «Оденьтесь подходящим образом в короткие юбки и крепкие ботинки, оставьте свои драгоценности и золотые палочки в банке и купите револьвер», ее подход к стилю такой же бунтарский, как ее политика и активизм.
Можем ли мы поговорить на секунду, чтобы оценить 🙌 Александрия Окасио-Кортес в Телфаре pic.twitter.com/sHCWJCjj91
— Пэт (@theSaintCouture) 24 августа 2020 г.
Мужская одежда, тем временем, не ускользает от пристального внимания.
В 2014 году Александр Фьюри расшифровал стиль Найджела Фараджа — потрепанные куртки Barbour и вельветовые брюки — как «благоухающий мифологизированным прошлым… расчетливое возвращение к старомодным стандартам, целостности, послевоенному патриотизму и поддержке. национализм.Фьюри закончил словами: «Для него одежда делает не мужчину, а мошенничество».
Некоторым может понравиться притвориться, что мода и красота не имеют реального положения в реальном мире, в «серьезном» мире. Но не заблуждайтесь — они являются такой же частью политики, как и сплетни, скандалы и зажигательные речи, а сообразительные политики используют их как мощный коммуникативный инструмент.
Громко и ясно: искусство политического одевания | Fashion
Прокомментируйте восхитительно абсурдное зрелище Met Gala в этом году, созданное вокруг остроумного образа Александрии Окасио-Кортес в великолепно традиционном белом платье, которое может носить дебютантка с юга, с надписью «Tax the Rich» в нем.
сзади огромные красные каракули.Было ли платье Авроры Джеймс провокационным или перформативным, просто поверхностным радикальным косплеем? Критики по всему политическому спектру разразились пеной возмущения: было лицемерием даже присутствовать на мероприятии за 35 000 долларов за билет; АОК ела свой торт, ела его, а затем говорила, что это проблематично.
На каком-то уровне работа сделана: мы все об этом говорим. «Средство — это сообщение», — написала она впоследствии в Instagram. AOC была не единственной, кто в тот вечер обратился с посланием к скроллерам и зевакам: платье конгрессмена Кэролайн Мэлони в стиле суфражисток было вышито надписью «Равные права для женщин»; Серийный лозунг Кара Делевинь надела бронежилет Peg the Patriarchy, разработанный Марией Грацией Кьюри из Dior, и, если вы не закатываете глаза, читая это, вы гораздо добрее меня.
Знак времени: Вивьен Вествуд прибыла с моделями на подиум #INEOSVTHEPEOPLE возле штаб-квартиры Ineos в Лондоне в 2018 году. Фотография: Ki Price / Getty Images Ничего из этого не удивительно: политическая мода так же стара, как политика.
Женщины-лидеры и протестующие с древних времен одевались в мужскую одежду, а в XVIII и XIX веках носили пояса, санкюлоты и розетки. В 20-м веке были цвета суфражисток, и движение за гражданские права перешло от сознательной респектабельности Sunday Best к кожаным курткам, шторам и беретам Black Panthers.Панк принял лозунги, а пост-панк сделал их явно политическими: Кэтрин Хамнетт надела футболку с надписью «58% не хотят Першинга», чтобы встретиться с миссис Тэтчер в 1984 году в знак протеста против американских ракет в Европе («Она наклонилась и прочла это, и издала пронзительный крик, как цыпленок », — вспоминала она). Хамнетт, Вествуд и активисты ACT UP Aids вдохновили и одели целое поколение, даже если большинство из нас придерживалось символов CND и Фрэнки говорит: «Расслабьтесь». 90-е принесли смайлы протеста рейверов; 00-е познакомили нас с силиконовыми браслетами с лозунгами, среди прочего, о моде, о которой мы очень хотели бы забыть.
Но есть достойный аргумент в пользу того, что хаос и потрясения последнего десятилетия, чувство лишения гражданских прав и отчаяния в политической жизни стали ярким свидетельством идеологического спектра.
Дебаты кажутся невозможными, поэтому мы позволяем нашей одежде говорить. У нас были кепки Maga и розовые кепки, желтые жилеты и Кэтрин Хамнетт, призывающая нас отменить Брексит. Это черный (инициатива Golden Globes #MeToo 2018 или одежда из «черного блока» антифашистского протеста) и белый (Рабочая группа демократических женщин в Государстве Союза 2019).Это бинарно: Мелании «Мне правда все равно. У тебя? » парка и реплики Джилл Байден «Любовь».
Некоторая политическая мода кажется невероятно мощной: игроки НБА в футболках с надписью «Я не могу дышать» в 2014 году в знак протеста против убийства Эрика Гарнера; Стормзи на сцене пирамиды в Гластонбери в жилете Banksy union jack.Некоторые становятся настолько вездесущими, что теряют смысл: когда Burberry демонстрирует радужную коллекцию гордости, как это было в 2018 году, это, конечно, прогресс, но уже не протест.
Многие из них вызывают раздраженный вздох. Натали Портман носила платье, вышитое именами недооцененных женщин-директоров, когда в ее собственной продюсерской компании была только одна (ее). В платье Кары Делевинь «Peg the Patriarchy» не поверили секс-педагог и художница Луна Мататас, которая в 2015 году получила авторское право на эту фразу.И мы пережили ужасное зрелище Ника Клегга в футболке «Вот как выглядит феминистка».
Этот материал наиболее подвержен обвинениям в слабости: он может показаться дидактическим и бессмысленным проповедником. Футболка с надписью «Изменение климата — реальность» по-прежнему способствует экологической катастрофе быстрой моды: безусловно, гораздо радикальнее вообще ничего не покупать. Другие могут чувствовать себя сбивающими с толку искренними; буквально сердце на рукаве.
Из-за этого может возникнуть непростое сосуществование моды и заявлений, потому что мы хотим хорошо выглядеть, даже когда ведем политику.Я купила футболку Merci Simone, поблагодарив Симону Вейл за ее работу по легализации абортов во Франции, потому что я искренне благодарна, но также потому, что у нее был круглый вырез и симпатичный шрифт.
Но вам не нужно одеваться во вретище, чтобы выразить политическую мысль: это золотое место, где активизм и мода вдохновляют друг друга, может быть потрясающим. Шоу часто сильнее, чем рассказы — подумайте о Билли Портере, великолепно одетом в смокинг на церемонии вручения Оскара 2019 года, духовном преемнике Марлен Дитрих, прибывшем в Париж в брюках в 1933 году с таким же элегантным вызовом.«Я чувствовал себя живым. Я чувствовал себя свободным. И открытый и сияющий. И красивый!» — сказал Портер. Что может быть радикальнее этого?
Политика и мода | Encyclopedia.com
Каждое крупное общество и социальная группа разрабатывает систему социального контроля или государственного устройства, которое разделяют члены группы и каким-то образом связаны с их системой одежды. Способность решать разнообразные проблемы и потребности общества вкладывается в людей, которые становятся специалистами в предоставлении услуг социального контроля.Только лица, назначенные и признанные таким образом, имеют право на власть и власть над членами группы.
Эта система контроля или управления отражается в правилах организации и развивается из нормативного порядка и моральных убеждений группы. Моральные идеи группы как формируют, так и отражают убеждения группы относительно того, какое поведение для ее членов является правильным или неправильным. Формирование ожиданий в отношении внешнего вида, одежды и степени участия в моде (определяемой здесь как общепринятый способ поведения большинства людей в определенное время и в определенном месте) — это социальные формы поведения, которые часто контролируются общественными организациями.
Контроль над одеждой и участием в моде осуществляется как неформально, так и формально через политическую структуру организации и ее власть. Руководящий орган выполняет несколько функций, включая: (а) разработку, определение и оценку правил и положений, чтобы убеждения организации формировались и отражались в них; (б) установление рамок, касающихся прав и обязанностей членов группы; и (c) разработка процесса применения и обеспечения соблюдения правил для всех членов.
Процесс добавления новых правил и метод оспаривания существующих правил может быть разработан вместе с санкциями и санкциями за нарушение этих правил. Судебная система в западных обществах является примером процесса, используемого для управления властью при толковании и применении правил, которые могут запрещать членам участвовать в одних действиях, а также предписывать участие в других. Правительство также имеет власть над отношениями с другими обществами в вопросах, касающихся групповых интересов, включая мобилизацию законного применения силы для защиты группы от посягательств со стороны других.Правительство также предполагает отношения с другими обществами в форме торговых соглашений и правил. Например, когда иностранные производители могут производить одежду по более низкой цене, чем отечественные производители, отечественная промышленность оказывается под угрозой. Правительства могут устанавливать правила, регулирующие поток продукции иностранного производства на внутренние рынки, чтобы заставить потребителей покупать отечественные товары и поддерживать отечественную промышленность.
Еще одна область, связанная с одеждой, в которой правительство использует власть, — это разработка нормативных актов по защите прав потребителей.Могут быть разработаны законы для защиты потребителей от небезопасных или вредных для здоровья предметов одежды, а также для защиты окружающей среды от эксплуатации людьми. Примером первых являются законы, запрещающие использование легковоспламеняющихся тканей в одежде. Примером последнего являются законы об исчезающих видах, которые запрещают использование кожи и меха определенных животных в одежде.
Примеры силы, передаваемой через одежду, распространены во всех обществах. Темы, которые часто затрагиваются в официальных и неофициальных правилах, включают обнажение тела и гендерные различия.В обществах есть правила относительно того, при каких обстоятельствах, если таковые имеются, различные аспекты мужского и женского тела могут казаться открытыми или закрытыми. Количество или тип обнаженной кожи обычно интерпретируется как символ определенного сексуального поведения.
Общие общественные усилия по контролю над сексуальным поведением могут включать в себя правила, касающиеся показа обнаженной на публике, обнажения гениталий, появления в одежде, связанной с противоположным полом (переодевание в одежду другого пола), или разделения полов (например, отдельные бассейны, предписанные государством, или даже отдельные бассейны). кассовые линии для мужчин и женщин).Эти правила могут быть формальными, как в случае законов о здоровье, касающихся воздействия на тело и общественного питания (без обуви, без рубашки, без обслуживания), или неофициальными, как в случае количества воздействия на тело на общественных пляжах. Неформальные правила часто меняются в зависимости от ситуации. Например, бюстгальтер и трусики, которые носит женщина, могут обеспечить такой же, если не больший охват тела, чем купальник. Однако одежда, определяемая как купальник, допустима в таких местах, как пляж или бассейн, а бюстгальтер и трусы в одном и том же месте будут считаться неуместными.
Правила и положения социальных организаций различаются по степени важности, по тому, как они возникли, по степени эмоциональной реакции, которую может вызвать нарушение правил, и по типу санкций, которые могут быть применены к лицам, которые их нарушают. Существуют как положительные, так и отрицательные санкции, связанные с участием или отказом от участия в моде. Положительные санкции, такие как похвала или подражание, усиливают поведение, которое считается правильным. Напротив, непрерывный объем и интенсивность негативных санкций может применяться к лицам, которые не соответствуют ожиданиям группы или групповых норм в отношении одежды и участия в моде.
Тип отрицательной санкции, которая возникает, когда человек нарушает групповые нормы одежды, привязан к степени вызванной эмоциональной реакции. Если нарушение вызвало слабую эмоциональную реакцию, беспокойство вызывает нарушение общепринятой практики одежды в группе. Нарушение общепринятой практики обычно не вызывает серьезных нарушений в социальной организации группы.
Если члены группы применяют санкцию, чтобы повлиять на человека, чтобы он изменил свое поведение в соответствии с существующей нормой, санкция может быть в форме сплетен или поддразнивания.В небольших организациях или обществах, где все члены известны друг другу, негативные санкции, такие как сплетни, вероятно, все, что нужно, чтобы заставить соответствовать ожиданиям членов группы. Также возможно, что мягкое наказание может привести к тому, что небольшое отклонение от нормы группы допустимо, если оно не будет принято как незначительное отклонение.
Если нарушение требований к одежде вызывает сильную эмоциональную реакцию у членов группы, нарушение связано с моральными стандартами группы.Моральные нормы могут контролироваться неформально, как в случае с обычаями в отношении одежды. Обычаи связаны с историей практики, и нарушения могут встретить негативные санкции со стороны группы в форме насмешек, избегания или остракизма. Моральные стандарты, касающиеся одежды, также могут быть закреплены в законах и официально контролироваться.
Отрицательные санкции за нарушение законов, касающихся одежды, могут включать арест, заключение под стражу или смерть.
Развитие власти через правила организации или общества не гарантирует, что правила в равной степени отражают интересы всех членов.Вопрос о том, будут ли интересы мужчин выше интересов женщин, обсуждался в Теренггану, Малайзия, где правительство штата, как утверждается, поддерживало гендерную дискриминацию с помощью дресс-кода, а также других практик. Согласно Endaya (2002), правительство поддержало исламский закон, поскольку были разработаны дресс-коды, запрещающие женщинам носить бикини и другую одежду, обнажающую их тело. Другие дресс-коды, налагавшие
ограничений по признаку пола, включали требование для молодых мусульманских женщин покрывать голову.Подобные законы стали обычным явлением в современном исламском мире. Другим примером дресс-кода, демонстрирующим продвижение интересов одной группы по сравнению с другой, был указ, изданный в 2002 году королем Свазиленда Мсвати III на юге Африки, который запретил женщинам носить брюки в столице Мбабане, поскольку эта практика «нарушает традиции страны» (Familara 2002, стр.
4).
В США существует несколько законов, регулирующих внешний вид, одежду или моду на рабочем месте или в школе.Тем не менее, дресс-коды используются для регулирования внешнего вида на рабочем месте, а также в школах, а судебные решения (прецедентные законы) разработаны в отношении одежды. В целом, большинство судов поддерживают право работодателя устанавливать стандарты внешнего вида с помощью дресс-кодов, если эти кодексы связаны с законными деловыми интересами, интересами правительства или по соображениям здоровья и санитарии (Rothstein et al,
1994). В результате несколько жалоб, поданных сотрудниками, были поддержаны в судах, если только дресс-код мужчин и женщин не различается, кодекс унизителен или дороже для одного пола по сравнению с другим (Lennon, Schultz, and Johnson, 1999). .
Суды также постановили, что учащиеся сохраняют свои конституционные права при входе в здание школы, хотя поведение учащихся, в том числе их внешний вид, может регулироваться.
Дресс-код в школах обычно считается действительным, если он способствует безопасности или предотвращает отвлечение или отвлечение сверстников (Alexander and Alexander 1984). Поскольку одежда — это форма общения, учащиеся в США жалуются на то, что некоторые школьные дресс-коды нарушают их конституционное право на свободу слова, которое гарантируется Первой поправкой (Lennon, Schultz, and Johnson, 1999).Левин (2003) сообщил об ученике, которого отправили домой из школы за то, что он надел футболку с изображением президента Буша и словами «международный террорист». Ученик средней школы носил футболку, чтобы выразить свои антивоенные настроения, и считал, что его право на выражение своих политических убеждений было нарушено, когда его отправили из школы домой. В этом случае школе пришлось бы доказать, что футболка ученика настолько различалась и мешала учебному процессу.
Классический случай, касающийся дресс-кода и свободы слова студентов в США: Tinker vs. Независимый школьный округ Де-Мойна (1969). В деле Тинкер учащиеся планировали носить в школе черные нарукавные повязки, чтобы символизировать их сопротивление войне во Вьетнаме. Официальные лица школы узнали о решении учеников за два дня до того, как оно произошло, и ввели специальный дресс-код, запрещающий носить нарукавные повязки в школе. Верховный суд США постановил, что ношение нарукавных повязок является формой речи, защищенной конституцией. Суд постановил, что для того, чтобы деятельность учеников была запрещена, должностные лица школы должны обоснованно прогнозировать нарушения в школе и должны иметь некоторые доказательства в поддержку своего прогноза.Суды также постановили, что прогнозируемые нарушения должны быть существенными и расцениваться как физические и разрушающие учебную среду в школе (Alexander and Alexander 1984).
Правила организации, такие как дресс-код, могут формировать одежду ее членов. Одежда также может служить платформой для протеста против таких правил. В 2001 году король Свазиленда Мсвати III также восстановил старый закон, обязывающий девочек носить пояса целомудрия с кисточками.
По словам короля, пояса не только сохранят девственность молодой девушки, но и предотвратят заражение СПИДом.Впоследствии свазилендские женщины в знак протеста против закона бросили кисточки перед королевским дворцом (Familara 2002).
Свобода выражения мнения в одежде
Хотя право выражать политические взгляды через одежду может быть защищено конституцией, обычаи, касающиеся соответствующей одежды по признаку пола, могут не охраняться. В Соединенных Штатах был зарегистрирован случай, когда одежда мешала процессу обучения, когда молодой человек был отстранен от занятий в школе за ношение длинного крестьянского платья с глубоким вырезом (Rabinovotz 1998).Проблема заключалась не только в том, что молодой человек появлялся в одежде, обычно связанной с молодыми женщинами, но и в том, что он набивал спереди папиросную бумагу. Руководители школы отметили, что не хотели создавать в школе «карнавальную атмосферу» (стр. B5).
Межличностная социальная власть и одежда
В то время как правительство общества участвует в регулировании, касающемся одежды, обычаи, касающиеся одежды, часто включают использование одежды в качестве символа для передачи межличностной социальной власти.
Межличностная социальная власть определяется как способность оказывать социальное влияние (French and Raven, 1959). Социальное влияние относится к изменению поведения или убеждений человека в результате действия или присутствия другого человека (Raven 1992). Типология, первоначально разработанная Френчем и Рэйвен, а затем уточненная Рэйвен (1992; 1993), выделяет шесть источников социальной власти, которые может использовать влияющий агент, чтобы повлиять на изменения в другом человеке: законная власть, сила вознаграждения, сила принуждения, сила эксперта и т. Д. референтная сила и сила информации.Эти источники социальной власти могут быть формальными или неформальными и передаваться через одежду.
Законная власть — это влияние, основанное на социальном положении или ранге в организации. Это полномочия, которые назначаются группе для обеспечения соблюдения правил группы (ранее описываемой как правительство). Символом законной власти является форма военного офицера или мантии судьи. Власть вознаграждения — это влияние, проистекающее из способности обеспечить общественное одобрение или какую-либо форму компенсации.Редакторы модных журналов и другие арбитры вкуса могут использовать силу вознаграждения, когда они включают людей в списки наиболее одетых людей или неоднократно изображают людей на обложках журналов. Красота женщины также может приносить вознаграждение, поскольку многие мужчины считают физическую привлекательность женщин очень желанной (Buss 1989). Привлекательность женщины может быть вознаграждением мужчине, которого видят рядом с ней. Сила принуждения отражает влияние, которое достигается в результате угроз наказания или отказа. Символом силы принуждения является форма офицера полиции, поскольку он способен сдерживать, задерживать и арестовывать граждан.Сила эксперта — это влияние, основанное на знаниях или опыте. Символом этого типа влияния являются кепка и мантия академика или лабораторные халаты ученых и врачей. Эти люди предлагают рекомендации, которым следуют, потому что люди верят в свой опыт. Референтная сила — это влияние, проистекающее из желания идентифицировать себя с кем-то. Когда люди копируют свое платье, манекенщицы и кинозвезды обладают референтной силой. Информационная сила — это влияние, основанное на логическом представлении информации влияющим агентом, которое убеждает человека подчиниться.Леннон (1999) отметил, что для католиков белая одежда папы может представлять информационную силу в результате веры в то, что папа имеет прямое общение с Богом. Мода формируется каждым из этих типов социальной власти.
Как уже отмечалось, законная власть над модой проявляется, когда общества разрабатывают правила, касающиеся одежды. Законы о роскоши использовались для сохранения классовых и гендерных различий, запрещая определенным лицам носить одежду определенных стилей или цветов, а также требуя от определенных лиц носить определенные формы одежды.Когда коммунистическая партия пришла к власти в Китае, сила принуждения стала очевидной. Согласно Скотту (1958), коммунисты разработали стандартизацию одежды, которая не делала различий между полами или рангом. Военная форма коммунистов состояла из туники с высоким воротником, брюк с обмотками и китайских туфель или резиновых сапог. После того, как войска заняли города, промышленные рабочие стали носить одежду, более или менее идентичную военной форме, за исключением того, что она отличалась по цвету.Вскоре партийную форму переняли студенты, служащие и работники физического труда. По словам Скотта, никто не издавал директив, но граждане молчаливо понимали, что одежда, отличная от униформы, казалась непатриотичной, а тем, кто не принимал новый стиль, публично ругали или читали лекции.
Влияние вознаграждения на моду становится очевидным благодаря практике внесения некоторых известных людей в списки «наиболее одетых». Другие люди подражают появлению тех, кто включен в список, и способствуют изменению моды с точки зрения ускорения распространения стиля, а также обеспечения импульса для изменений.Влияние экспертного и информационного потенциала на направление моды исходит от многочисленных модных журналов, разделяющих взгляды на то, какие стили составляют моду в то время и в каком-либо месте. Из всех стилей, предлагаемых дизайнерами и производителями, редакторы модных изданий выбирают и демонстрируют те стили, которые, по их мнению, понравятся читателям их публикаций. Таким образом они объединяют свои знания и опыт и, следовательно, пытаются формировать моду. В газетах публикуются советы обозревателей, которые отвечают на вопросы о том, какая одежда подходит для определенных общественных мероприятий, и впоследствии рассказывают своим читателям о том, какие стили приемлемы для данного времени и места (и какова нынешняя мода).
См. Также Дресс-коды; Военный стиль; Религия и одежда .
библиография
Александр К. и М. Д. Александер. Закон школы, студентов и учителей в двух словах. Сент-Пол, Миннесота: West Publishing Co., 1984.
Басс, Д. М. «Половые различия в предпочтениях человека в отношении спаривания: эволюционные гипотезы, проверенные в 37 культурах». Поведенческие науки и науки о мозге 12 (1989): 1–49.
Френч, Дж. Р. П. и Б.Ворон. «Основы социальной власти». В исследованиях в области социальной власти. Отредактировал Д. Картрайт. Анн-Арбор, штат Мичиган: Мичиганский университет, 1958, стр. 150–167.
Леннон С. Дж. «Секс, одежда и власть на рабочем месте: Звездный путь, новое поколение». In Appearance and Power , pp. 103–126. Под редакцией К. Джонсона и С. Леннона. Oxford: Berg, 1999.
Леннон, С. Дж., Т. Л. Шульц и К. К. П. Джонсон. «Установление связи между одеждой и законом в США, Часть II: Дресс-коды.», Журнал исследований одежды и текстиля, 17, № 3 (1999): 157–167.
Левин, Т.» Старшая школа велит ученику снять антивоенную рубашку «. New York Times (23 февраля 2003 г.): A12 .
Рэйвен, Б. «Модель межличностного влияния властного взаимодействия: Френч и Рэйвен тридцать лет спустя». Journal of Social Behavior and Personality 7 (1992): 217–244.
——. Власть: истоки и недавние события ». Journal of Social Issues 49 (1993): 227–254.
Ротштейн, М., К. Б. Кравер, Э. П. Шредер, Э. В. Шобен и Л. С. Вандервельде. Закон о занятости. Сент-Пол, Миннесота: West Publishing Company, 1994.
Скотт, A.C. Китайский костюм в переходный период. New York: Theater Arts, 1958.
Tinker v. Des Moines Independence Community School District , 393 U.S. 503, 1969.
Интернет-ресурсы
Endaya, I. «Правительство Малайзии усиливает гендерную сегрегацию». ср 19 (2002): 5.Доступно по адресу
Фамилара, А. «Женщины не могут носить брюки, приказ Короля Свази». We 20 (2002): 4. Доступно по адресу
Ким К. П. Джонсон
Какое отношение мода имеет к политике? Все. — Sourcing Journal
Мысль о том, что мода будет в центре внимания в среду, когда избранный президент Джозеф Р.Байден-младший примет высшую присягу на своем посту в стране, охваченной смертельной пандемией, и последствия жестокого восстания, разожженного действующим президентом, кажется маловероятной ставкой.
Статьи по теме
Опять же, 2021 год уже полон сюрпризов.
Возьмем, к примеру, шумиху по поводу первого выступления избранного вице-президента Камалы Харрис в качестве звезды на обложке Vogue для февральского номера — споры, которые всколыхнули социальные сети в течение 48 часов без единого упоминания того, что на самом деле сказал Харрис. сопроводительное интервью с журналистом Алексисом Океово.
Когда на прошлой неделе в соцсети просочилась обложка, некоторые задались вопросом, не было ли это пробным снимком. Другие сразу же пожаловались на отсутствие так называемой «обработки Vogue», данной Харрис, которая небрежно стояла на розово-зеленом фоне — кивок ее женскому обществу Альфа Каппа Альфа — одетая в свой повседневный образ: блейзер, футболку и т. Д. узкие брюки, жемчуг и кроссовки Converse.
Многие, возможно, даже команда Харриса, согласно сообщениям, были возмущены тем, почему цифровая обложка — второй снимок Харриса, одетого в ярко-голубой костюм Майкла Корса — не была использована для печатного издания.
Вице-президент избирает Камалу Харрис на февральской обложке Vogue
Шумиха в области одежды привела к тому, что Анна Винтур, заведомо молчаливый главный редактор журнала Vogue , отстаивала творческое решение издания. В заявлении для New York Times Винтур заявила, что Vogue не намеревался «принизить важность невероятной победы избранного вице-президента». Скорее Винтур сказала, что целью было использовать менее формальную фотографию, которая была «очень, очень доступной и доступной и действительно отражала отличительную черту кампании Байдена-Харриса.”
Все это говорит о том, что создание универсально согласованного образа и тона для первой женщины и первого чернокожего американца и американца азиатского происхождения, избранного вице-президентом на обложке Vogue, было бы нелегким делом, и, к сожалению, это работа фотографа Тайлера Митчелла. , единственный темнокожий фотограф, когда-либо снимавший обложку Vogue, остался в тени.
Глобальная сцена
Однако полемика на обложке послужила напоминанием о политической власти, которой обладает мода. Он также выявил одну общую черту моды и политики: критику.
Яркие события, такие как недели моды, Оскар и Met Gala, имеют приоритет в календаре индустрии моды, но мода, которую носят на инаугурации президента США, находится в отдельном эшелоне в том смысле, что она принадлежит анналам истории. Фотографии будут заархивированы, послание будет транслироваться по всему миру, а предметы одежды, которые носят исторически холодный день, будут проанализированы как критиками, так и поклонниками, и, возможно, даже попадут в коллекции Смитсоновского института, выставленные на обозрение для будущих поколений. .
«Инаугурация может задать тон всей администрации во многих областях, включая моду, и часто дает нам первое представление о публичном лице первой семьи», — сказала Кимберли Крисман Кэмпбелл, историк моды и автор книги Worn on This Day. : Одежда, вошедшая в историю .
Выбор в моде, сделанный Джоном и Жаклин Кеннеди в День инаугурации в 1961 году — первые, которые транслировались по телевидению в цвете — определенно соответствовали фантазиям людей о Камелоте, не говоря уже о том, что они стали поворотным моментом в U.С. Политика и мода. Современная эстетика Кеннеди, хотя и отточенная и тщательно подобранная, находила отклик у подрастающего поколения бэби-бумеров.
«Хотя Кеннеди носил ожидаемую при вступлении в должность форму утреннего костюма и цилиндра, он почти сразу снял шляпу», — сказал Крисман Кэмпбелл. Она добавила, что самый молодой из когда-либо избранных президентов ненавидел носить шляпы, и в результате они почти полностью вышли из моды к концу его президентства. С тех пор ни один президент не носил цилиндр на своей инаугурации.
До Жаклин Кеннеди стандартной инаугурационной платой за проезд для женщин была длинная шуба и корсаж — такой образ носили Мами Эйзенхауэр и Бесс Трумэн, которые оба были шестидесятилетними в свое время на Пенсильвания-авеню, 1600. Но всего в 31 год, когда Кеннеди стала первой леди, она излучала чувство молодости и классической современности в своем простом, но стильном шерстяном пальто А-силуэта, украшенном гигантскими пуговицами, и узкой меховой полосе на воротнике, которая соответствовала меховой муфте, которую она носила. .
«На фотографиях инаугурации она запечатлена в окружении бывших первых леди, которые выглядят очень старомодно в своих тяжелых мехах и суетливых шляпках с бантами и вуалью», — сказал Крисман Кэмпбелл.
На фотографиях также изображена первая леди, одетая в тот день в светло-голубой цвет, однако пальто Олега Кассини, подходящее платье и простая шляпа Halston были на самом деле бежевыми. Достижения в области цветокоррекции еще не достигли пика, но, увы, цвет прочно закрепился в памяти. В 2017 году модные обозреватели сразу же сделали ошибочные сравнения между цветом ансамбля Кеннеди и светло-голубым нестандартным платьем и курткой Ralph Lauren Мелании Трамп. Однако ретро-силуэт Трампа, возможно, был данью Камелоту.
Тем не менее, инаугурационный образ Кеннеди стал неофициальным сборником моды для первой леди: монохромный цвет, подходящие аксессуары и неподвластный времени дизайн. Он следует многим из тех элементов, которые королева Елизавета II использует, чтобы выделиться из толпы, но дает каждой первой леди достаточно взлетно-посадочной полосы, чтобы поставить индивидуальный отпечаток на ее образ. «Джеки О был как подарок», — сказала Тоня Блацио-Ликориш, помощник архивариуса Women’s Wear Daily. «Она была так хорошо упакована».
Немногие пошли по стопам Джеки О так легко, как Мишель Обама, которую историки моды считают верным союзником индустрии моды.Хотя она была не прочь надеть платье-колонну от Atelier Versace или красное платье от Alexander McQueen на государственные обеды в Белом доме, за свои исторические восемь лет в качестве первой черной первой леди Обама широко отстаивала молодых и разноплановых дизайнеров, таких как Джейсон Ву, Прабал Гурунг. и Brandon Maxwell, а также доступные основные бренды, такие как J. Crew.
Многообещающие отношения Обамы с модой были очевидны в первый же день работы, когда она не позвонила дизайнерам прежних первых леди, таких как Оскар де ла Рента или Каролина Эррера.Скорее всего, куртка и платье из лимонной травы, которые она носила в День инаугурации в 2009 году, были созданы покойной Изабель Толедо, кубинско-американским дизайнером, которая была одновременно хорошо известна в отрасли и до того дня оставалась незамеченной большинством потребителей. Зеленые перчатки любезно предоставлены Дж. Крю; туфли, Джимми Чу.
Четыре года спустя Обама в День инаугурации выглядел еще более элегантно и уверенно, в пальто от Thom Browne, украшенном поясом от J. Crew. Ее фиолетовые кожаные перчатки дополняли шерстяные пальто дочерей Малии и Саши — эксклюзивы детской торговой марки Crewcuts — и вместе создавали современную картину сильной, дружной семьи.
Читать между (модными) строчками
Если стиль эпохи Белого дома Кеннеди был вдохновляющим, то стиль Обамы был доступным, но обе первые леди использовали моду, чтобы выразить чувства надежды, радости и оптимизма.
«Мода — это очень эффективная форма общения, — сказал Крисман Кэмпбелл. «Он отправляет всевозможные сообщения, даже если они сознательно не регистрируются аудиторией или самими носителями».
«Мы говорим через нашу одежду», — сказала Кармела Спинелли, историк моды из Колледжа художественного дизайна Саванны, — образно, а иногда и буквально.
На свою вторую инаугурацию Авраам Линкольн был одет в черное пальто Brooks Brothers, которое визуально передавало послание: на стеганой подкладке был изображен щит из звезд и полос и американский орел с надписью «Одна страна, одна судьба», строка из любимая речь Дэниела Вебстера.
Но не нужно так далеко оглядываться, чтобы найти политическую моду с посланием. На этой неделе спикер палаты представителей Нэнси Пелоси, которая стала одним из самых влиятельных политиков в США.S. policy выступила с острым посылом, когда снова надела черное платье и золотое ожерелье, в котором она появилась во время первого импичмента президента Дональда Трампа в 2019 году, и второго исторического голосования по импичменту 46-го президента.
Параллельное сравнение «маленького черного платья импичмента» осветило социальные сети: некоторые описывают платье с рукавами в три четверти как траурную одежду, отражающую печальное состояние страны, а другие называют его талисманом на удачу чтобы обеспечить второй успешный импичмент.
Спикер Палаты представителей США Нэнси Пелоси в «маленьком черном платье для импичмента»
А в 2018 году, следуя политике «нулевой терпимости» президента Трампа к просителям убежища, первая леди Мелания Трамп подверглась критике за ее очевидную бесчувственность, когда она надела вызывающую передергивание зеленую куртку Zara с надписью «Мне все равно, правда? ты? » во время поездки в иммиграционный центр, где размещались дети-мигранты, разлученные со своими родителями, недалеко от границы между Техасом и Мексикой.
В заявлении для Business Insider, тогдашний пресс-секретарь Трампа Стефани Гришем заявила, что выбор верхней одежды не несет скрытого смысла.Президент Трамп, однако, продолжил возражать Гришему в своем твите, в котором говорилось: «Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НЕ ЗАБОТИТСЯ, не так ли?» надпись на обратной стороне куртки Мелании относится к фальшивым новостям. Мелания узнала, насколько они нечестны, и ей на самом деле все равно! »
Первая леди вторила президенту несколько месяцев спустя, когда она сказала ABC News, что сообщение на куртке предназначено для левых СМИ и ее критиков. «И я хочу показать им, что мне все равно. Можно было критиковать. Все, что ты хочешь сказать, ты можешь сказать.Но это не помешает мне делать то, что я считаю правильным », — сказала она.
День инаугурации, однако, традиционно является временем, когда первые леди предпочитают делать более объединяющие заявления, и цвета, которые они выбирают в этот день, играют роль в передаче этого повествования. Красный, синий и белый популярны по очевидным причинам, но первые леди также выбрали более личные цвета, которые стали синонимом их времени в Белом доме, сказал Крисман Кэмпбелл.
Эйзенхауэр, например, выбрал инаугурационное бальное платье в своем любимом цвете, пастельно-розовом.По словам Крисмана Кэмпбелла, первая леди подумала, что этот цвет ей больше всего подходит, и в итоге в 1950-х годах она стала популяризировать его как «розовый для Мэми». Атласное желтое бальное платье и подходящее пальто леди Берд Джонсон отдали дань уважения ее техасским корням.
Ярко-красный оттенок инаугурационного костюма Нэнси Рейган стал ее фирменным цветом. На самом деле, «красный Рейган», как полагают, послужил вдохновением для обозначения республиканских штатов как «красных штатов», — сказал Крисман Кэмпбелл.
Мода первой леди также является частью политической прялки, которой часто руководят дизайнер, пресс-секретарь или команда.
Рейганы по своей сути придавали Белому дому блеск Голливуда, но отношения первой леди с дизайнером из Калифорнии Джеймсом Галаносом, который, по словам Спинелли, был самым близким к американскому кутюрье в индустрии, сыграли ключевую роль в развитии. ее элегантный образ.
Первая леди Нэнси Рейган и Джеймс Галанос
Обожаемый и обожаемый дизайнером Ральфом Руччи, Галанос создавала несколько элегантных и изысканных образов Рейгана, включая платье-колонну на одно плечо, которое она носила на инаугурационном балу в 1981 году.«Это было не так громко, как« голливудский элемент », но он определенно был ослепительным», — сказал Спинелли о стиле первой леди.
Галанос, добавила она, не получил должного внимания в истории американской моды, но его работы говорят сами за себя, особенно «изысканные» детали поверхности, пошив и ткань его одежды. «Вы выворачиваете платье Джеймса Галаноса наизнанку и носите его наизнанку», — сказала она. «Такое качество действительно важно».
Другие варианты моды, выбранные первыми леди, более дальновидны и становятся интересными «анналами инаугурационной моды», — сказал Спинелли.
Выбор цвета и дизайн инаугурационного бального платья Розалин Картер в 1977 году не был столь примечательным, как сама история шифонового платья. Картер снова надела платье, которое она надела на инаугурацию своего мужа на посту губернатора Джорджии в 1971 году.
Это, добавил Крисман Кэмпбелл, положило начало «работе Картера в качестве бережливой первой леди, которая шила себе одежду».
Что дальше?
В то время как Dr.Навыки Джилл Байден в создании выкройки неизвестны, мы знаем, что она станет первой первой леди, которая сохранит постоянную работу в качестве преподавателя за пределами Белого дома, что обязательно отразится на ее повседневной моде. .
«Доктор. У Байдена будет множество вариантов одежды на выбор, и у нее есть собственное мнение », — сказал Спинелли. «Она знает образ, который хочет представить».
Хотя доктор Байден известен тем, что уравновешивает классические бренды, такие как Oscar de la Renta и Ralph Lauren, с их современниками, такими как Кристиан Сириано (который она носила на Национальном съезде Демократической партии), Спинелли сказала, что она ожидает увидеть ее попытку помочь укрепить профиль менее известный дизайнер в День инаугурации — направление, на которое может повлиять количество времени, которое она провела с Мишель Обамой.
«Кристофер Джон Роджерс сейчас очень крут, и я хотела бы… увидеть ее в некоторых его вещах», — добавила она.
Доктор Джилл Байден в платье Christian Siriano
Впервые на следующей неделе особое внимание будет уделено тому, что носит вторая семья, когда Харрис дает свою историческую клятву. По словам Блацио-Ликориш, ее мода будет изучена так, как не испытывал ни один другой вице-президент.
«Она будет носить брючный костюм, но он будет мощным», — сказала она, добавив, что критики будут искать, чтобы Харрис, мать которого — индианка, а отец — ямайец, носил черные дизайнерские вещи.Блацио-Ликориш сказала, что не уверена, пойдет ли Харрис по этому пути во время инаугурации, но выразила надежду, что вице-президент будет носить что-нибудь от индийско-американского модельера Наима Кхана.
Ожидается, чтоХаррис сохранит свой фирменный практичный и доступный вид, который не привлекает к себе внимания, сказал Крисман Кэмпбелл. «Я думаю, что люди ожидают того же на инаугурации», — сказала она. «Я был бы счастлив, если бы она удивила нас платьем или действительно модным пальто, но я не ожидаю этого, и я определенно не хочу, чтобы ее одежда отвлекала от важности и торжественности момента.”
Хотя роль Харрис может позволить ей быть менее предприимчивой, чем доктор Байден и другие присутствующие лидеры, Спинелли утверждает, что избранный вице-президент представит классический взгляд на День инаугурации. «И в наши дни есть много фантастических классиков, таких как Ральф Лорен или Каролина Эррера», — сказала она. «Она не из тех, кто любит вычурки, что мне в ней нравится, поэтому мы увидим образ, в котором главное — безупречный крой и изысканный цвет».
Гарантируется только то, где производится одежда.По словам Крисмана Кэмпбелла, одно из давних неписаных правил в отношении одежды для новобрачных — она должна быть американского производства.
Джордж Вашингтон пошел на многое — Коннектикут — чтобы найти американскую шерстяную фабрику, которая могла бы производить ткань для его праздничного костюма, сказала она. Первая леди Кэролайн Харрисон заказала платье из шелка, спроектированное художником из Индианы и сотканное в Нью-Йорке.
«Это не просто проявление патриотизма, но мощная реклама для американских дизайнеров и производителей», — сказал Крисман Кэмпбелл.
День инаугурациив 2021 году может возродить интерес и ажиотаж в американской моде. По словам Спинелли, американские дизайнеры, которые дистанцировались от администрации Трампа, вернутся в ожидании звонка из Восточного крыла так же, как они были во время администрации Обамы-Байдена. И, как и в ту эпоху, новая администрация понимает, что мода поддерживает средства к существованию людей.
«Идея такова: американская мода — огромная индустрия; в нем работает много людей, и это никогда нельзя сбрасывать со счетов или упускать из виду », — сказал Спинелли.«Это индустрия инклюзивности и разнообразия … Я думаю, что это важный момент, когда у нас есть [администрация] в Белом доме, которая будет действительно отстаивать это.
