«Я краснею, когда вижу себя на обложках»
Впрочем, ни псевдоним, ни ранний успех не заставили Софи бороться за звездную карьеру любой ценой. В семнадцать лет она бестрепетно расторгла контракт с крупнейшей кинокомпанией: влюбилась в режиссера Анджея Жулавского и вместе с ним уехала в Польшу, с трудом выплатив продюсерам огромную неустойку.
Сегодня Марсо остается такой же – чувствующей, любящей, настоящей. Слава и красота не вскружили ей голову. И, когда при проходе по красной дорожке каннского Дворца фестивалей бретелька платья Софи спадет, ненароком обнажив грудь, ни один журналист не скажет, что актриса сама все подстроила ради личного пиара. Софи Марсо существует вне системы пиара. «Мне для жизни необходимо видеть, как меняются времена года, идет дождь, светит солнце. И еще – ходить в бассейн с Венсаном, моим сыном». Чтобы сформулировать кредо такой мудрой простоты, иным понадобилось бы дожить до глубокой старости.
На интервью она пришла без макияжа, держалась просто, без ужимок. Прощаясь – а наша беседа закончилась чуть раньше, – Софи широко улыбнулась: «Вот хорошо – еще успею забрать младшую из детского сада!»
Коротко и ясно
Как вы разряжаетесь в стрессовые моменты?
Занимаюсь гимнастикой.
Главное свойство вашей натуры?
Реалистичность. То есть оптимизм.
Ваш характер?
Неуверенный. Слишком много всего в голове, а это мешает принимать верные решения.
Ваше главное желание?
Быть всегда довольной своим возрастом.
Главное преимущество женщины?
Женственность.
Что вас смешит?
Мужчины. И то, как они сами смеются над собой.
Какое из человеческих качеств для вас наиболее ценно?
Смирение. Для артиста это единственное средство приблизиться к изяществу.
Что вызывает у вас отвращение?
Вульгарность.
Чему вы хотите научиться?
Видеть свой путь.
Psychologies: Вы стали знаменитой с выходом фильма «Бум» – тогда вам не исполнилось и 14 лет. Это было приятно?
С.М.: Нет. Настоящая каторга. Я была робким, замкнутым ребенком и вдруг оказалась в центре всеобщего внимания, критики. В первую очередь своей родни. Для меня это было невыносимо. Помню, маленькой я смотрела на памятники и думала: «Как это, должно быть, ужасно – вот так стоять у всех на виду». И вот я сама стала живой статуей, предоставленной всем ветрам. Теперь-то я привыкла. Знаю, что живу на виду, что меня везде могут узнать. Но я до сих пор краснею, когда вижу себя на обложках. К тому же на них любые мои слова выглядят такими категоричными! «Я не люблю цикорий!» – и вдруг какой-то цикорий приобретает неимоверное значение. На публике мне случалось делать ужасные ляпы из-за того, что эмоции выходили из берегов.
Ляпы бывают и милые… Ваш проход по каннской лестнице в прошлом году запомнится надолго. Съемка, где спадающая бретелька открывает грудь, была, кажется, самой популярной в Интернете.
В 13 лет вы простились с детством, а в 17 встретились с режиссером Анджеем Жулавским…
С.М.: Да, прямо совращение несовершеннолетней! (Смеется.) Мы познакомились на ужине у одних знакомых. Анджей только что приехал во Францию из Польши и был несколько потерян. А я была растеряна потому, что вынуждена была вести совсем взрослую жизнь и ни отец, ни мама не могли мне ничем помочь… Анджей рассказывал о себе, потом замолк: ему показалось, что он злоупотребляет вниманием незнакомой девушки… Но мне было интересно, я боялась, что не услышу продолжения. А потом я разорвала контракт со студией Gaumont: там надо было работать, а я хотела… жить и чувствовать. Они выставили мне грандиозную неустойку – миллион франков. Теперь я понимаю, что они не желали мне зла. Просто не хотели меня потерять, и сейчас я это даже ценю. Но тогда я уехала с Анджеем в Варшаву и грохнула все заработанные до того деньги на то, чтобы расплатиться. В банке ничего занять было нельзя: по закону я еще считалась ребенком, а деньги мне нужны были очень даже «взрослые». Такая беда.
Не слишком ли рано вы повзрослели?
С.М.: В моей жизни все происходило слишком рано. И в общем это неплохо.
Неплохо? Вы уверены?
С.М.: Ну тогда плохо! (Смеется.) У каждого за плечами свой «мешок горя». Но я стараюсь извлекать из него только хорошее. Поскольку избавиться от него не удается, приходится передвигаться вместе с ним. И я тащу его, как Дурак в колоде карт Таро, – знаете, его еще рисуют с таким узлом… Так вот, с этим своим узлом, со своими бедами и всем прочим, он проходит повсюду. Он всегда движется вперед!
Вы о чем-нибудь жалеете?
С.М.: Не выношу, когда люди рассказывают о своей молодости: «Мы ездили с друзьями, отрывались по три дня и три ночи…» Мне хочется плакать от этих рассказов: я так и не узнала, что значит быть беззаботной. Я стала взрослой, так и не пройдя все естественные фазы взросления, поэтому многие мои детские проблемы остались неразрешенными. Получается, что мое детство было украдено кино. И с этим не разберешься. Труднее всего разобраться с тем, чего в твоей жизни не было.
Из обычной рабочей семьи вы попали совсем в другой мир – мир кино. Вам захотелось сохранить что-нибудь из семейных ценностей?
С.М.: Да, честность, уважение к хорошо сделанной работе. Но была и масса вещей, от которых я хотела избавиться. Строгое подчинение внутри иерархии, чрезмерная покорность. Мне было необходимо отменить правила и взбунтоваться. Душа артиста формируется, когда человек обжигается.
В 17 лет вы встретили 40-летнего мужчину. В чем-то вам помог его опыт?
С.М.: Это позволило мне раньше повзрослеть, но в каком-то смысле я осталась ребенком. Я всегда была «маленькой», обо мне заботились. Все восемнадцать лет. Все годы нашего брака… Это дает тебе чувство надежности, спокойствия, но когда однажды оказываешься один на один с собой, начинаешь понимать то, что до того было скрыто в глубине твоей души.
Можете ли вы сказать, что сегодня знаете себя лучше?
С.М.: Когда я прохожу мимо зеркала, я всегда в него смотрюсь. Не для того, чтобы поправить прическу, а чтобы просто успокоиться: «Тебе хорошо? Тогда все в порядке». Хотя… кто именно говорит, когда я произношу слово «я»? Мои гены, моя семейная история, мое бессознательное? Мне часто приходится давать интервью, и, когда они заканчиваются (хотя я с вами честна), я спрашиваю себя: «Ты уверена в том, что только что сказала? Это действительно правда?»
Вы никогда не думали обратиться к психологу?
С.М.: Актерская игра – отличная терапия. Вместо того чтобы страдать самой, ты делаешь так, что кто-то другой страдает за тебя. Кроме того, я много пишу. Когда сажусь писать, мне вспоминается множество разных вещей, они заставляют меня задавать самой себе вопросы, и я осознаю, с чем мне еще нужно разобраться. Жизненно важно не замыкаться на своих мыслях, не гонять их по привычному кругу, давать выход эмоциям, страхам.
У вас двое детей: Венсан, сын Жулавского, наполовину поляк, и Жюльет, наполовину американка. Это ведь несколько необычно?
С.М.: Да, действительно, странно, когда сын поляк, а дочка – американка. Но самое удивительное, что мне всегда выпадало жить с иностранцами… На самом деле я чувствую себя «своей» повсюду.
А где вы чувствуете себя дома?С.М.: Вот уж не знаю. Я смотрела одну передачу по телевизору. Там знаменитостям предлагали посетить то место, которое они считают своим настоящим домом. Я подумала тогда: «Если бы меня об этом попросили, я бы не смогла этого сделать. Такого места нет». Разве что где-нибудь в пустыне… Я выросла в Париже, больше десяти лет прожила в Польше, выучила польский… Но дом – это все-таки не точка на местности…
Ваши дети сознают, насколько вы знамениты?
С.М.: Моя дочь еще маленькая, а сын уже понимает. Ему десять. Я была бы рада забрать его отсюда, чтобы он рос в другой среде, в какой-нибудь стране, в которой он не будет чьим-то сыном. С виду он ко всему этому здраво относится, но поди узнай, что у него там затевается в подсознании. Сын пока не видел ни одного из моих фильмов. Но он меня видит на афишах, в газетах и журналах. Я хочу, чтобы то, что он видит, было похоже на то, что он обо мне знает. По-моему, пока что получается. Он только считает, что на фотографиях я красивее, чем дома по утрам…
Вам удается быть хорошей актрисой и хорошей матерью одновременно?
С.М.: Это непросто. Но я не ощущаю вины, потому что могу сама выбирать, что для меня приоритетно. Могу себе сказать: «Месяца три я не работаю». В любом случае, поскольку для киноактрисы момент, чтобы заводить детей, всегда будет неподходящим, значит, любой момент всегда подходит одинаково. К счастью, у женщин есть способность делать одновременно множество разных вещей и при этом не переставать чувствовать себя матерью.
Что нового принесли вам отношения со вторым мужем?
С.М.: Это жизнь, в которой мы как бы стоим на одной линии, жизнь пары взрослых людей. Более спокойная… Я состоялась как актриса, Джим (Лэмли. – Э. М.) преуспевает как кинопродюсер. Один уравновешивает другого. В нашей паре каждый делает свою карьеру, но при этом оба наших мира обогащают друг друга.
Вы часто расстаетесь из-за работы. Это вредно для совместной жизни или это вам нравится?
С.М.: Это неплохо. Именно не-плохо. Надо только следить за тем, чтобы отдаление не вошло в привычку. Жить одному – эгоизм, и, если к этому привыкаешь, потом трудно вновь приспосабливаться к миру другого человека.
Вам скоро будет сорок. Каково это осознавать?
С.М.: А я себе говорю: «Вот здорово, мне еще нет сорока!» 40 – цифра красивая, но… это все-таки начало конца. В 40 человек наверху, на самом пике. А потом начинает потихоньку спускаться. Спуск – это западня, потому что в начале все идет очень даже ничего. Человек говорит себе: «Вот и славно, не надо больше взбираться на этот чертов холм». То есть, когда начинаешь спускаться, чувствуешь себя превосходно, но проходит какое-то время, и ты предпочел бы подняться снова. Однако жизнь такая штука, что обратно уже нельзя.
А наслаждаться жизнью вы умеете?
С.М.: Я стараюсь рассмотреть, сберечь, понять эту странную вещь – жизнь. Ощутить свет. Я не люблю ночь, я люблю день. В смерти противно именно то, что света больше нет. Мрак – это ужасно!.. Что-то мы воспарили к метафизическим высотам… Это хорошо, это редко бывает. Вы думаете, что сможете разобраться со всем тем, что я вам тут наговорила?..
Личное дело
1966 Софи Мопю родилась 17 ноября в Париже. Отец – шофер-дальнобойщик, мать – продавщица.
1980 Меняет имя, снимаясь в подростковой драме «Бум» Клода Пиното.
1983 Получает премию «Сезар» в категории «Надежда» за лучшую женскую роль в фильме «Бум-2». Знакомится с будущим мужем, польским кинорежиссером Анджеем Жулавским.
1986 Выход Certitude («Убежденность»), первого альбома певицы Марсо.
1991 За свой сценический дебют получает театральную премию «Мольер».
1992 Вступает в благотворительную организацию «Радуга», которая помогает больным детям исполнять их желания.
1994 Съемки в «Храбром сердце» Мела Гибсона, первом для Марсо голливудском проекте.
1995 Рождение Венсана, сына Анджея Жулавского.
1996 Роль Анны Карениной в американо-российской экранизации романа Льва Толстого. Знакомство со вторым мужем, американским продюсером Джимом Лэмли.
1997 Выход «Лгуньи», автобиографического романа писательницы Марсо.
1999 «И целого мира мало» – 19-й фильм «бондианы», с Марсо в роли «девушки Бонда».
2002 Полнометражный фильм Марсо-режиссера «Поговори со мной о любви». Приз «За лучшую режиссуру» на кинофестивале в Монреале. Рождение Жюльет, дочери американского продюсера Джима Лэмли.
2006 В качестве режиссера Софи Марсо снимает свой второй полнометражный фильм Trivial, который должен выйти на экраны в этом же году.
«Я похожа на лошадь, прыгающую с обрыва»
Одна из самых красивых актрис современности, Марсо выступила недавно в любопытной и неожиданной роли — в картине Марины Де Ван «Не оглядывайся» она сыграла писательницу, которую внезапно начинают одолевать ломки. И она постепенно мутирует в другую кинокрасотку, Монику Беллуччи. Особа, пол-лица которой принадлежит Марсо, а другая половина — Беллуччи, являла собой довольно устрашающее зрелище.
— На съемках половину моей головы закрывали длинными черными волосами, а лицо покрывали специальными пятнами, которые потом обрабатывали на компьютере, — делится воспоминаниями Софи. — Удивительно, что меня продолжали узнавать и даже просить автографы. Тридцать лет снимаюсь в кино и вот наконец-то стала кем-то другим. И не кем попало, а Моникой Беллуччи!
«Не хочу меняться телом с Беллуччи!»
— Если бы вам пришлось поменяться с кем-то телами, вы предпочли бы тело Беллуччи?
— Нет, я свое тело ни на чье менять бы не стала! Тело — это твой мозг. Разделить одно и другое никак невозможно. Все же в пакете идет. Ты — это и то и другое. Фрейд здорово сказал, что анатомия — это вера и судьба. Я тоже так думаю. Актер играет всем своим телом, все пропускает через него. Игра — это физиология. Ты — это твое тело, а твое тело — это ты. Если я сменю тело, то и все остальное придется менять. Не подумайте, что мне не по душе мозг Моники. Может быть, когда-нибудь в другой жизни….
— Как вам работалось со средиземноморской красавицей?
— Мы прекрасно ладили, но на съемках встречались нечасто, ведь у нас почти не было общих сцен. А вот когда мы раскручивали картину, общались гораздо чаще. Мы очень разные с Моникой, и мне всегда это нравилось. Потому что есть возможность наблюдать и учиться. Она интересная личность. Очень эмоциональный, чувствительный человек, который прячет все это за маской красоты и неприступного совершенства. Моника стремится показать, что у нее все под контролем, и это как раз доказательство ее хрупкости. Именно это ее качество я нахожу наиболее привлекательным. Хрупкость и есть красота. У нее потрясающе искренние глаза. Она из тех людей, которые много отдают другим людям.
— Вы более неуравновешенный человек по натуре?
— Да, я более нервная. Если мне сказать прыгай, я прыгну. Не задумываясь. Я похожа на лошадь, прыгающую с обрыва и лишь потом соображающую, что это она, наверное, зря. Вот Моника всегда начеку, она ко всему с опаской относится. А я ничего не боюсь.
— А как же дети, семья?
— Речь идет прежде всего о работе. В работе ведь я сама по себе. Близкие для меня — главный предмет переживаний. Я настолько за них дрожу, настолько стремлюсь все за них распланировать и решить, что добиваюсь иногда противоположного результата. Мой сын однажды сказал: «Мама, когда я с тобой, мне кажется, что-то недоброе может произойти!»
«Умирать страшно»
— Стареть вам не страшно?
— Стареть-то нет, а вот умирать страшновато. Сама эта идея мне как-то не по душе. Стареть — значит приближаться к смерти. Если бы не это, то мне бы даже нравилось стареть.
— Что же в этом может нравиться?
— Как что, мудрость! Процесс перехода, конечно, труден. Не сам факт старения, а необходимость задуматься о том, что у тебя в прошлом, что в настоящем и что в будущем. Это болевые, но важные моменты в жизни каждого человека. Я как раз сейчас переживаю такой период. И еще довольно долго буду переживать. Такой уж я человек, что склонна задумываться о таких вещах, искать смысл в жизни, иначе я теряю к ней интерес. Когда нахожу смысл, причины и следствия, мне становится легче. Хотя я понимаю, что иногда лучше действовать, чем сидеть и думать.
— Заметили в себе какие-то мутации в связи с возрастом?
— Чем старше становлюсь, тем более упертой делаюсь. Я точно знаю, чего хочу в этой жизни. Что попало мне не нужно ни в работе, ни в жизни. Я не собираюсь подписываться на то, в чем я не уверена на все сто процентов. Но если уж я согласилась, то я сама податливость. Делай со мной что хочешь. Иногда, конечно, я могу не соглашаться с режиссером, но меня всегда можно переубедить. Хотя нет, не всегда. Иной раз просят что-нибудь такое сделать, а я не могу. Вот не лежит душа, и все тут. Поэтому часто отказываюсь от ролей, иногда даже и от хороших.
— В Голливуде часто отказываетесь сниматься?
— Довольно-таки! Два последних голливудских сценария были ужасно мрачными. Впрочем, один из них был отличным — про какого-то страшного полицейского, который хуже любого убийцы. Мне предложили играть его умирающую от рака жену. Это еще ничего. Но меня возмутило, что она знает о том, что ее муж спит с их детьми, и ничего с этим не делает. Я знаю, такое бывает в жизни. Но играть это я не могу. Не могу внутренне оправдать героиню. Вот я и отказалась. Во втором фильме я должна была играть женщину, грабящую банки вместе со своим 10-летним сыном. Отличная роль! Во Франции мне такую никто бы не дал. Во Франции я вечно играю шикарных женщин, живущих либо в замках, либо в квартирах в 600 квадратных метров, которых лишь изредка подтачивают внутренние демоны. Короче, я была готова сниматься у американцев, но столкнулась лбом с режиссершей по поводу своего понимания роли и в результате решила отойти в сторону.
— Вы часто ссоритесь с режиссерами?
— Бывало, но сейчас уже нет. Это бесполезно. В молодости кажется, что в этом есть смысл, но заканчивается все тем, что только наносишь вред и самой себе, и роли. Теряешь легкость, становишься деревянной, это заметно на экране… Вот почему для меня очень важно договориться на берегу и либо пуститься в предприятие, полностью доверяя режиссеру, либо вообще не соглашаться на роль.
«Не хочу, чтобы дети видели, как их мама прыгает под поезд»
— Вам нравится смотреть на саму себя на огромном экране?
— Я никогда не смотрю свои фильмы. Хотя нет, если нравится фильм, то смотрю. А если я в нем еще и снималась, что ж, тем лучше! Но я вообще в кино нечасто хожу, предпочитаю на DVD фильмы смотреть. Нет времени на кинотеатр. Для меня важнее время с детьми провести. И потом мой сын которому 14, предпочитает ходить в кино с друзьями, а не со мной. А 7-летней дочке не каждый фильм можно показывать.
— Какие свои фильмы вы бы им ни за что не показали?
— Вы удивитесь, но у меня таких нет. Но еще больше вы удивитесь, узнав, что они вообще никогда не видели моих фильмов!
— Даже тот, где вы были девушкой Джеймса Бонда?
— Даже этот! Семилетней Жюльетт еще рановато его смотреть. Да и до «Анны Карениной» они еще не доросли. Я не хочу, чтобы дети видели, как их мама прыгает под поезд. Но вообще мне совершенно не стыдно перед ними за свои фильмы и за любовные сцены в них. Кстати, это один из главных мотивов, когда я принимаю решение соглашаться на роль или нет. Я думала об этом еще тогда, когда у меня не было детей. Я просто не могла сниматься в картинах, за которые мне потом будет стыдно перед моими детьми.
— Что дал вам бывший муж режиссер Анджей Жулавский?
— Это долгая история, мы прожили вместе 18 лет. Но в профессиональном плане он дал мне необыкновенно много. Я ведь начала сниматься в 13 лет, начало было прекрасным, но потом я стала терять смысл своего существования в этой профессии. Он мне его вернул. И не только. У выходцев из Восточной Европы другие методы работы с актерами. Они отличаются от тех, что приняты здесь, во Франции…
— Сейчас ваш партнер — актер Кристоф Ламбер, более известный в народе как Горец.
— Мы снялись вместе в картине и не скрываем своих отношений. Мы живем вместе уже больше двух лет, но в подробности никого посвящать не будем.
ЛИЧНОЕ ДЕЛО
Софи МАРСО родилась 17 ноября 1966 года в окрестностях Парижа. В 13 лет дебютировала в фильме Клода Пиното «Бум». В 16 уже подписала контракт со студией «Гомон». А в 1985 году снялась в картине своего будущего мужа польско-французского режиссера Анджея Жулавского, в браке с которым прожила 18 лет. Сыграла в большом количестве фильмов, в том числе «Полиция» Мориса Пиала, «Форт Саганн» Алена Корно, «Дочь Д’Артаньяна» Бертрана Тавернье, «За облаками» Микеланджело Антониони. Сыну Марсо Венсану 14 лет, дочери Жюльетт — 7.
5 лучших фильмов Софи Марсо:
«Бум»
«Мои ночи прекраснее ваших дней»
«Храброе сердце»
«И целого мира мало»
«Анна Каренина»
Поделиться видео </>Лучшие роли Софи Марсо.Французская кинодива дала в Париже интервью кинообозревателю «КП» Стасу Тыркину.
Интервью с Софи Марсо
Что привлекло вас в этом проекте – сценарий или возможность сыграть одну героиню на пару с Моникой Белуччи?
О нет, про Монику я сначала и не подозревала. Зато видела предыдущие работы постановщицы, Марины де Ван, и ее сценарий меня тоже очень заинтересовал. Оригинальный, четкий, точный, никакой зауми и никакого лишнего трепа, никаких претензий на чрезмерные психологические глубины. Ну да, согласна, это не первый на земле фильм, где две актрисы играют одну женщину, но мне этот сюжет близок! И для Марины этот проект – очень личный: у нее глаза горели, когда мы встретились. Что до Моники, то мы с ней, как вы знаете, играем одну героиню… а значит, встречаться на площадке нам почти не пришлось. Перед камерой была то она, то я. Однако когда я увидела ее работу уже на экране, то была глубоко впечатлена. Мы с ней очень разные – так хотела Марина, – но сила и трогательность персонажа родилась из скрещения наших с Моникой характеров и особенностей игры.
Неужели у вас ни одной совместной сцены не было?
Одна, сцена превращения. Забавно: мы сидели на одном и том же месте, совершали одинаковые движения – я начинала эпизод, Моника заканчивала. В остальном мы играли, по сути, два разных фильма. Нас объединяла героиня.
А что объединяло лично вас с этой женщиной на экране – глубоко несчастной и, по сути, безумной?
Только мой горячий интерес к теме раздвоения женщины – знакомой нам по картинам Бергмана, Линча, Бунюэля. Эта ситуация – история актрисы, которая постоянно живет чужой жизнью, надевает на себя чью-то личину! Что это – свойство темперамента, средство самозащиты, способ говорить о себе в третьем лице? Наверняка все вместе, иначе и я бы не выбрала эту профессию.
Стать другой: это же кошмар – во всяком случае, в фильме. А в жизни? Ведь в этом и состоит ваша профессия?
Актриса делает это осознанно, а моя героиня в фильме не понимает, что с ней творится, почему она в кого-то превращается – поэтому ее это так пугает. Весь фильм – это процесс осознания, ответа на вопрос «Кто я?». Сыгранная мной часть фильма – пугающий вопрос, а часть Моники – ответ. Благодаря этому картина получилась настолько интригующей – иначе она была бы описанием обычного клинического случая.
Почему, по-вашему, в фильмах всегда раздваиваются женщины, а не мужчины?
Мужчины – более цельные, чем женщины. Хотя истории раздвоения женщины всегда были придуманы мужчинами. Женщина раздираема противоречиями, она интересней с психологической точки зрения. Она меньше контролирует саму себя, чем мужчина.
Ваш повышенный интерес к психологии в какой-то степени заимствован из русской классической литературы – ведь вы, какникак, играли Анну Каренину?
Мне невероятно повезло сыграть эту героиню, к которой я не могу относиться как к плоду вымысла – для меня она всегда была и осталась до сих пор совершенно реальной, живой женщиной, призрак которой не оставляет меня в покое на протяжении долгих лет. По-настоящему сильная личность, не допускавшая компромиссов и поэтому расставшаяся с жизнью. Это не та роль, о которой забываешь после выхода фильма в прокат. Я скорбела по Анне после ее смерти – хоть это и была всего лишь смерть на экране.
Голова кружится, если вообразить путь от девочки-подростка в «Буме», который принес вам известность, к «Анне Карениной».
Я была очень молода после выхода «Бума» и «Бума 2» на экран, но еще тогда твердо решила, что не буду замыкаться в одном образе. Пусть я буду рисковать благосклонностью публики, шокирую ее или неприятно удивлю, но не буду всю жизнь играть одно и то же! Это не было сознательной стратегией коммерческого успеха – чистая интуиция. Но я была права: мне повезло и со следующими работами, хотя они очень сильно отличались от моего дебюта. И я старалась не растрачивать себя по мелочам: у меня были сотни предложений, а выбирала я лишь те, которые как-то меня затрагивали, интересовали. Никогда не думала о гонорарах в первую очередь. Я снимаюсь не чаще, чем в одном фильме в год, иногда даже реже, и довольна этим.
Софи Марсо сейчас: фото и интервью со знаменитой французской актрисой
«Мне нравятся мужчины не от мира сего — мечтатели, путешественники, моряки, — задумчиво рассуждает Софи Марсо. — Вот уж кто умеет жить в полной гармонии с собой. Но для мужчин это редкость. Женщины способны ощущать радость жизни здесь и сейчас просто от самого факта существования. Мужчинам же всегда нужно больше — больше власти, денег, побед. Они ставят планку так высоко, что нужно стать суперменом, чтобы ее покорить. А если вожделенная цель достигнута, в глубине души они разочарованы, что больше не к чему стремиться».
Свои жизненные принципы Софи развивает в фильме «Одна встреча», который вышел на экраны третьего июля. Ее героиня, успешная писательница с двумя детьми, с первого взгляда влюбляется в респектабельного адвоката (Франсуа Клюзе, известный по фильму «1+1»). Проблема в том, что она-то в разводе, а он нет, и не в ее правилах обманывать чужих жен. Режиссер Лиза Азуэлос (до этого она снимала Марсо в мелодраме «Лето. Одноклассники. Любовь») чередует сцены из жизни героев с их фантазиями, и чем дальше, тем труднее отделить одно от другого.
Актриса довольна: «Обожаю игру соблазна, когда остается место для фантазии, некая недосказанность. Когда грезы становятся реальностью, они рассыпаются. Я предпочитаю не ставить четких целей. Особенно в любви».
Про сорокасемилетнюю парижанку Марсо говорят, что ее слава громче ее заслуг. В тринадцать лет дочка шофера и продавщицы пришла с подружкой на кастинг подростковой мелодрамы «Бум» и через год прогремела на весь мир. Потом снималась у великого Микеланджело Антониони в ленте «За облаками», у французского классика Мориса Пиала в «Полиции», где ее партнером был Жерар Депардье, играла Анну Каренину в американской экранизации Толстого и подружку Джеймса Бонда в боевике «И целого мира мало». Коллеги говорят, что на площадке нет человека более самоотверженного в работе и легкого в общении, чем Софи. А критики пишут, что у нее не бывает неудачных партнеров, потому что в актрисе столько энергии, что с лихвой хватает на двоих. И все-таки за более чем тридцатилетнюю карьеру Марсо громких работ у нее наберется меньше, чем пальцев на руках.
«Талант, огромный как отель «Ритц», но не раскрытый из-за плохого выбора ролей, — вот парадокс Софи Марсо», — пишут критики. Актриса не возражает: «Мне часто советуют выбирать рисковых героинь, но я каждую роль принимаю чересчур близко к сердцу. Был период, когда мне все время предлагали играть матерей, потерявших ребенка, и говорили, что это отличный способ изжить свои страхи, но я не могу провести четыре месяца с такой болью».
Мать двоих детей (Винсенту девятнадцать лет, Жюльетте — двенадцать), Софи всегда предпочитала настоящую жизнь киношной, а чувства — славе. В восемнадцать лет, влюбившись в польского режиссера Анджея Жулавского, который был старше ее на двадцать шесть лет, она с огромным штрафом расторгла миллионный контракт с французским киногигантом Gaumont и следующие семнадцать лет жила между Парижем, Варшавой и Беверли-Хиллз.
В бесконечных перелетах Марсо провела еще пять лет, пока длился ее роман с американским продюсером Джимом Лемли, с которым актриса познакомилась на съемках «Анны Карениной». И лишь в 2007 году Софи вместе со звездой «Горца» Кристофером Ламбертом обосновалась в частном доме на окраине респектабельного XVI округа Парижа.
Красавица, которая не ослепляет, как ее альтер эго по фильму «Не оглядывайся» секс-бомба Моника Беллуччи, а вызывает неодолимое желание к ней прикоснуться. Актриса, почти каждый фильм которой собирает не меньше миллиона зрителей. Заботливая мать и жена, раз и навсегда разрешившая для себя дилемму «карьера–семья». «Я спрашиваю себя, так ли мне нужно сняться в еще одном фильме? И часто отвечаю: нет, все, что ты была должна, ты давно отдала. А если все-таки да, значит, дочка может недельку прогулять школу, чтобы поехать со мной на съемки».
После Брижит Бардо и Катрин Денев именно Марсо стала воплощением идеальной француженки. «Я горда быть лицом своей страны и своей культуры, но больше мне нравится, что, например, после Китая, где за мной ходили толпы, я могу прилететь в аэропорт Шарля де Голля и меня не будут встречать, а в воскресенье я, как всегда, зайду в булочную за багетом».
«Женщины повсеместно недовольны мужчинами, — Марсо возвращается к сюжету новой картины. — Это недовольство они выражают в зависимости от культуры: во Франции — гордыней, в Японии — чувством вины. Но во всем мире женщин возмущает мужская трусость. Сильный пол пугает перспектива иметь одинаковые права с независимыми и умными женщинами. И чтобы доказать свою мужественность, они стремятся монополизировать все права. Я же могу только посоветовать мужчинам: любите, а не только будьте любимыми».
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Mario Testino
Софи Марсо: исключение из правил | Блогер Golden-daisy на сайте SPLETNIK.RU 19 июля 2010
Уже в 13 лет она завоевала сумасшедшую популярность со всеми ее атрибутами – славой, обожанием, восторгами, необходимостью всегда и везде выглядеть безупречно, уязвимостью, желанием уединиться, сплетнями и преследованиями… Ее жизнь всегда двойственна: публика раздевает ее догола, и ей приходится прятать свои чувства за маской безразличия. Она превратилась в идола, и от этого лишь стали более ощутимы внутренние противоречия. Софи Марсо вовсе не живет в «башне из слоновой кости», но старается не воспринимать всерьез все, что происходит вокруг нее, все, что может ранить или разозлить. «Я никогда не обращаю внимания на слухи. Я всегда удивляюсь, когда мой сын приходит из школы и приносит какие-то невероятные новости обо мне, услышанные от одноклассников. С моей работой у меня довольно-таки сложные взаимоотношения, я сама выстраиваю их… Я привыкла держаться на дистанции от окружающих, я не принадлежу ни к одной семье. Сначала это было моей слабостью, но постепенно превратилось в сильную сторону. Это позволяет мне оставаться свободной и сохранять умение удивляться», — рассказывает актриса. Софи Марсо редко посещает светские тусовки и шумные вечеринки: ее вполне устраивает общество самой себя. Недавно она закончила работу над фильмом Trivial, где работала в качестве режиссера вместе с Кристофом Ламбертом (Christophe Lambert). «Она гиперактивна. Она современна, она живет впереди времени, и это отличает ее от остальных», — рассказывает Лор Дютийоль (Laure Duthilleul), коллега актрисы. «Эта женщина добивается успеха и живет так, как считает нужным. Она изобрела новый способ быть звездой, и ей не прощают этого». Говорят, что Марсо не признает ни Бога, ни хозяина: сегодня она может блистать в кино, завтра – исчезнуть и прожить полгода в Лос-Анджелесе вместе со своим другом, продюсером Джимом Лемли (Jim Lemley). «Софи – противоположность карьеристки. Она может не пойти на важнейшую встречу с именитым режиссером. Например, роль Жюльетт Бинош в «Английском пациенте» изначально предназначалась Марсо. А она нашла присланный заранее и успешно забытый в ящике сценарий уже тогда, когда картина была готова к выходу на экран! Она никогда не поддерживает «полезных» связей и не жалеет об упущенных возможностях», — вспоминает Доминик Бенеар. Коллеги по цеху называют Софи Марсо «диким зверем, которому так и не удалось прижиться среди людей». Она никогда не теряла связи с природой: даже ее красота абсолютно лишена искусственного лоска. В ее внешности всегда остается нечто детское, неуправляемое и неуловимое. Она с достоинством несет по жизни свой негласный титул символа Франции, однако, ее собственная слава – словно ноша, которую нельзя бросить. Раньше Софи Марсо избегала интервью, сегодня – иногда соглашается отвечать на вопросы. «Я противоречива, но люди меня понимают. Если я была честна, то не чувствую себя глупо, когда приходится падать. Импульсивность ни к чему хорошему не приводила: я в штыки воспринимала даже порывы сердца. В двадцать лет я чувствовала себя непонятой и эксплуатируемой старой системой. А с возрастом становишься более невозмутимой Сегодня я считаю себя уравновешенной женщиной: внешняя суета больше не раздражает меня», — признается Софи. Семнадцатилетний брак с Жулавским подарил ей сына, сейчас она воспитывает дочь от второго мужа — известного американского продюсера Джима Лемли. Марсо не боится старости — для нее нет ничего страшнее, чем перестать быть собой. Поэтому ее главным оружием в покорении мужских сердец остается женственность, не требующая никакого вмешательства. Марсо никогда не прибегала к помощи пластической хирургии, а в последнее время все меньше жалует и макияж. Увидеть актрису в повседневной жизни накрашенной просто невозможно. «Не могу же я целовать своих детей напудренная», — смеется она. Да, конечно, на всякий случай Софи всегда держит косметичку при себе: легкие румяна, чтобы скрыть бледность щек, бесцветная помада — придать блеск губам, тушь — чуть окрасить кончики ресниц — по мнению Марсо, для интервью или пятиминутной телесъемки этого вполне достаточно. «Иногда я пользуюсь тональным кремом, но в маленьких дозах, никогда не наношу его на все лицо, а только чтобы замаскировать что-нибудь, — признается актриса. — У меня матовая кожа с желтоватым отливом. Когда я устаю, то становлюсь зеленой!» Свою верность естественной женственности 43-летняя Марсо продемонстрировала, снявшись для обложки одного журнала в своем обычном легком макияже. Ее примеру последовали Моника Беллуччи и Ева Херцигова. Оливковое масло вместо крема Даже безупречная кожа требует заботы, и у Марсо есть свои секреты по уходу за собой, и главный заключается в том, что нужно больше спать и меньше бывать на солнце. Разным гелям для умывания актриса предпочитает мыло и воду, после наносит крем из натуральных компонентов или оливковое масло. Чтобы улучшить цвет лица, она закаляет кожу ледяными умываниями: это укрепляет стенки сосудов, улучшает кровообращение в тканях и придает румянец щекам. Марсо очень не любит пилинги и массажи и, по ее признанию, посещает салоны красоты пару раз в год и то, чтобы постричься, поскольку даже за волосами предпочитает ухаживать лично. Актриса тщательно выбирает шампуни и считает, что для тонких волос нет ничего лучше средств на основе фруктов и льна. Спорт — тоска зеленая Чтобы чувствовать себя красивой, уверяет Марсо, нельзя истязать свое тело ни диетами, ни спортом. Ее основное правило — вести здоровый образ жизни, не более. Каждое утро она начинает с легкой зарядки: несколько потягиваний, наклонов, упражнения по укреплению брюшного пресса и бедер: «Я стараюсь развивать мышцы там, где это необходимо. Но я вовсе не одержима гимнастикой». Одно время актриса занималась плаванием, даже пробовала бегать по утрам, но все оказалось для нее слишком скучным. 100 лет без бананов С той же легкостью относится Марсо и к питанию: «Я стараюсь не переедать. Не употребляю мяса, обожаю овощи. Единственная слабость, которую я себе позволяю, — это шоколад. Я ем очень мало хл:) и жареных блюд. Бананов не пробовала уже сто лет. Нездоровую пищу, всякие там снэки, сладости, вообще в рот не беру. На завтрак предпочитаю что-нибудь из злаков, йогурт, мед, чай с молоком или рыбу. Не перекусываю на ходу и не обедаю, но обязательно ужинаю вечером». «А вообще главный секрет красоты — это улыбка, — напутствует Марсо. — Будьте проще и улыбайтесь!»Казалось, актерская слава также была прописана в «книге судьбы» Марсо. Чем сегодня живет одна из красивейших женщин Франции? Своей семьей. У нее нет друзей-ровесников, в ее записной книжке нет телефонов знаменитостей. Она по-прежнему остается загадочной и непостижимой. Софи Марсо никогда не занималась сразу несколькими интересными и громкими проектами, не разменивалась на пустые шоу и не зарабатывала миллионы на рекламе. Разумеется, для нее было бы недостаточно работать только лишь актрисой. Она стала режиссером, и новая профессия заполнила все недостающие ячейки в мозаике ее жизни. В ноябре этого 2009 года Софи Марсо исполнилось 43 лет. «Что это означает?», — улыбается она. «Да ничего! Я всего лишь прожила половину своей жизни…»
Софи Марсо: «Я скромный человек, этакой фифочкой не хожу» | Статьи
В Государственном Историческом музее открылась выставка драгоценностей французского ювелирного Дома Chaumet: «История парижского ювелирного искусства от эпохи Наполеона до наших дней». Приехавшая в Москву как официальное лицо марки Chaumet французская актриса СОФИ МАРСО дала обозревателю «Известий» эксклюзивное интервью.— Вы не первый раз в России. Что вам тут нравится?
— То, что меня тут очень любят. Когда я в четверг прилетела, почувствовала себя так, как будто приехала на собственную свадьбу. Так все милы ко мне. Во мне нет ничего русского, несмотря на то, что сыграла вашу Анну Каренину. Но я всегда любила русскую живопись и литературу и всегда чувствовала глубокую связь с героями русских книг. Особенно с Анной Карениной — когда я прочла книгу, я подумала, что это и со мной могло бы произойти. А уж когда я надела костюм и начались съемки в Петербурге, в душе я почувствовала себя русской.
— Говорят, у вас очень сильный характер. Что может вывести вас из себя?
— Про характер надо у мужа спросить, ха-ха. Он лучше ответит. Да нет, я могу быть очень долго кроткой, терпимой, могу бескорыстно и с удовольствием помогать людям. Но — до какого-то предела. Тогда я говорю себе: «Ну все, хватит с меня!». Я думаю, мы все нуждаемся в помощи, не всегда знаем, что лучше сказать, как правильно поступить. Мне самой часто бывает трудно, и время от времени мне очень нужен кто-то, кто мог бы мне помочь. Но в результате больше всего я люблю оказываться в ситуации человека, который помогает другим. Хотя иногда я бываю не такой уж любезной, признаюсь честно. Но мне кажется, самое главное — внимание людей друг к другу. Эгоизм прекрасен, пока это эгоизм творческий.
— Ваше самое любимое занятие в жизни?
— Ну, я люблю немного повозиться в саду. Или с детьми поиграть. Могу придумать какое-то новое блюдо. Но отдыхать я не умею, для меня ужас какой-то просто расслабиться. Ничегонеделание причиняет мне жуткое беспокойство. Я не говорю, что это хорошо, иногда хорошо ничего не делать. Один мой друг, музыкант, мне сказал: «Скучать — это совершенно гениальная вещь. Обязательно научи своего сына скучать». И все же я терпеть не могу ничего не делать. Но может, мой друг прав? Может, скучать — это как раз включать работу воображения? Но я все равно боюсь, что я потеряю время.
— Когда вы впервые видите человека, на что обращаете внимание?
— Мне все важно — и лицо, и одежда, и глаза, и руки. И то, что и как человек говорит. Фрейд сказал замечательную вещь: «Анатомия — это судьба». И для меня это очень важно. Я обожаю наблюдать людей — как они двигаются, смотрят, ходят по улицам. Правда, я делаю это незаметно, меня все-таки хорошо воспитали. Но мне очень интересен этот процесс: видишь человека — и вдруг начинаешь что-то про него понимать. Причем критерий красоты для меня абсолютно не важен. Мне нравятся сильные люди. Мы, женщины, вообще сильнее мужчин, это мы сильный пол, а не они. И становимся все более сильными. Я просто восхищаюсь женщинами. Я это поняла довольно поздно, я долго думала, что на свете только мужчины потрясающие существа. Но на самом деле женщины еще более невероятны.
— Вы актриса, режиссер, мать двоих маленьких детей. Как это все соединяется в вашей жизни?
— Это помогает мне быть в форме! Я не была бы чем-то одним без другого. Все эти занятия дают мне чувство равновесия. Но кроме этих трех вещей, что вы назвали, я больше никто. Хотя мечтала бы быть писателем, дирижером, астрономом. Но пусть я хорошо буду делать то, что делаю сейчас.
— Вы назвали свою автобиографическую книгу «Лгунья». Чтобы привлечь внимание публики?
— Это довольно путаная книга. И слишком пафосная. Когда я перечитала ее, пришла в ужас: уж слишком выспренне я в ней выражаюсь. Я назвала ее «Лгуньей» для того, чтобы немного улеглись страсти вокруг нее и меня, чтобы люди сказали: «Ну, что она там говорит, все неправда». Я и в самом деле перемешала в ней то, что со мной было, и то, чего не было. Когда ты пишешь о себе, своих переживаниях, это очень трудный, интимный момент. Может быть, мне было страшно себя слишком раскрыть. То же происходит с режиссером — ты раскрываешься гораздо больше, чем когда просто играешь роль. Актриса может скрыться за какими-то деталями, а писатель или режиссер — нет.
— У вас наверняка огромный шкаф для нарядов и шкатулка для драгоценностей.
— Боюсь, я поломаю этот гламурный облик. Конечно, я обожаю моду, наряды и драгоценности, но могу жить, обходясь очень малым. Возможно, это от воспитания: моя мать никогда не носила украшений. Вот и я — лучше уж я хорошенько приберусь в доме, чем сделаю макияж. В жизни в отношении украшений я очень скромный человек, этакой фифочкой не хожу.
— Почему вы выбрали именно Chaumet?
— Спонтанно. Знаете, мне делали много предложений стать чьим-то «лицом». Но как только я надела драгоценности от Chaumet, особенно старинные, мне стало ясно: это история и моей души тоже. А уж когда я узнала историю Дома, тем более привязалась к этим драгоценностям — потому что у каждой из них есть история, часто романтическая.
Журнал: Софи Марсо о мужских секретах | Vogue Ukraine
Французская актриса Софи?Марсо («Бум», «Шальная любовь», «Полиция», LOL) прочла книгу философа Венсана?Сеспедеса «Мужчина, объясненный женщинам» – и назначила автору встречу, чтобы поспорить о ней.
Фото: Mario Testino
Стиль: Sarajane Hoare
Шорты из хлопка, Ralph Lauren Collection
Венсан?Сеспедес: Как-то после конференции я готовился в своей библиотеке к круглому столу и неожиданно получил лаконичную СМС: «Добрый день. Софи?Марсо очень понравилась ваша книга «Мужчина, объясненный женщинам», и она хотела бы обменяться с вами мыслями на эту тему. Вы принимаете приглашение?» Если не считать далекое рождественское утро 20 лет назад, когда я обнаружил под елкой огромный настольный футбол, это, без сомнения, был лучший момент моей жизни. Поэтому прежде всего – спасибо.
Софи?Марсо: Спасибо и вам, Венсан, что имели смелость
написать книгу о новых мужчинах – мужественных, нежных и заботливых. Как ее восприняли читатели?
В. С.: Очень хорошо. Зубы скрипели, нелюбимые разводились, любовники задумывались о браке.
С. М.: Сила идей…
В. С.: Эту книгу перевели даже на корейский. А чем она заинтересовала вас?
С. М.: Мужская сущность – тема парадоксальная: мы обсуждаем ее чуть ли не каждый день, но при этом в ней по-прежнему полно загадок. Мы стараемся понять эту философскую проблему сквозь призму наших маленьких личных историй. Вы вспомнили о Корее. Я часто путешествую, разговариваю с разными женщинами. Так вот в Азии они настолько не уверены в себе, что все время ждут от меня совета. Как будто я способна ответить на вопрос, что такое женственность. Но сама я пытаюсь найти ответ. Во всех уголках мира я констатирую драматическое расхождение между мужским и женским взглядом на мир, основанное на, как вы пишете в своей книге, «обмане».
В. С.: Скорее на превосходстве.
С. М.: Да, на превосходстве. Где бы вы ни оказались, мужчины занимают в обществе господствующую позицию, говоря: «Мы будем жить по нашим правилам, созданным для нашего удобства». В то же время женщины повсеместно недовольны мужчинами – за исключением немногих сторонниц патриархата. Это недовольство они выражают по-разному, в зависимости от культуры: во Франции – гордыней, в Японии – чувством вины.
В. С.: И что именно вызывает это недовольство?
С. М.: Мужская трусость. Страх, который испытывают многие мужчины, имея дело с независимыми и умными женщинами. Мужчин пугает перспектива иметь с ними одинаковые права, одинаковые возможности, одинаковые способности. Чтобы доказать свою мужественность, мужчины стремятся монополизировать все права, а на самом деле им страшно оказаться «не на высоте» и не стать героями. Все мужчины считают, что обязаны ими стать. Но где эти герои? Их нет.
В детстве я хотела быть мальчиком. Мой дед не принимал мою маму такой, какой она была, поэтому она утратила свою женственность. Она не хотела дочку, и хотя приняла меня как ребенка, мне все равно нельзя было быть «слишком девочкой». Поэтому, когда я была маленькой, я хотела быть Робин Гудом.
В. С.: Почему именно Робин Гудом?
С. М.: Этот персонаж мне казался абсолютно прекрасным – не только потому, что был стройным, элегантным, находчивым и имел сияющие глаза, но главным образом потому, что он воровал у богатых, чтобы дать бедным. А что нам демонстрирует всемирный кризис? Финансовые и правительственные скандалы между якобы всемогущими мужчинами, которые на самом деле думают лишь о личном обогащении. Анти Робин Гуды, которые воруют у бедных, чтобы дать богатым.
В. С.: Харизма этого героя – это то, что я называю «волной обаяния». Робин Гуд побуждает стать таким же, как он: искренним, умным, справедливым и благородным. Он не проявляет мужского шовинизма и игнорирует законы, которые ему навязывают.
С. М.: Он не боится ни своих эмоций…
В. С.: …ни своих слабостей, ни свободы.
С. М.: Мне нравятся мужчины «не от мира сего» – мечтатели, путешественники, моряки. Те, которые живут в поэтическом измерении в полной гармонии с собой.
В. С.: Думаете, мужчины способны в большей мере наслаждаться жизнью, чем женщины?
С. М.: Если говорить о наслаждении властью и влиянием, то да. Они наслаждаются высокими должностями, успехами и достижениями. Что же касается человеческих отношений, то здесь женщины берут реванш: они наслаждаются жизнью намного больше.
Платье из кашемира, Jean?Colonna; атласные трусы, бюстгальтер из атласа, все –
La Perla
В. С.: Открыто, ежедневно, несмотря на все попытки мужского диктата?
С. М.: О да! Это я должна была так сказать. Друзья, встречи, мелкие радости, драмы и неприятности – мы, женщины, поколениями вырабатывали культуру открытости и общительности. Именно она делает нас способными радоваться просто так – в то время как мужчины испытывают только «полезную» радость.
В. С.: Можно сказать, что женщины ощущают жизнь более полно?
С. М.: Да, даже в страдании. Даже «раздраженные» и «вечно недовольные», мы находим радость в мелочах. Мы способны ощущать радость жизни от одного факта существования, здесь и сейчас. Мужчинам же всегда нужно больше – больше власти, больше денег, больше побед. Они ставят планку так высоко, что им надо стать суперменами, чтобы ее достичь.
В. С.: Стремясь к счастью в будущем, они упускают счастье в настоящем.
С. М.: И даже если они в конце концов к нему приходят, в глубине души у них поселяется некое разочарование, «потеря желания».
В. С.: Выбрав девиз «Все и сразу», мы получаем обратное: выходит, что на самом деле мы хотим как можно скорее избавиться от всех наших желаний, чтобы достичь «гарантированной» радости, которая не оставляет места переживаниям, воображению и соблазну.
С. М.: Я обожаю игру соблазна, когда остается место для фантазий, некая недосказанность. Когда фантазии становятся реальностью, они рассыпаются. Грустные мужчины, о которых вы говорите, имеют очень четкую картину того, чего они хотят. И как только они это получают, они теряют страсть, а взамен получают депрессию.
В. С.: Мы далеки от авантюристов, путешественников и моряков, которые вам так нравятся. Надо вернуть Робин Гуда.
С. М.: Я хочу сказать мужчинам: «Разговаривайте. Отдавайтесь. Будьте честны сами с собой». Цель – не быть любимым, но любить.
Тренч из габардина и хлопка, Burberry London; атласные трусы, бюстгальтер из атласа, все – La Perla
Фото: Mario Testino
Стиль: Sarajane Hoare
Прически: James Pecis
Макияж: Hannah Murray
Маникюр: Marian Newman
Ассистент стилиста: Manon Latil
Декорации: Jack Flanagan
Производство: Pascal Deplechin @ Paris Office
