Анна Винтур, главный редактор, Vogue
Одна из самых влиятельных личностей в мире моды, журналистка и главный редактор американского Vogue вот уже почти 30 лет — Анна Винтур. Она известна своим жёстким и бескомпромиссным стилем руководства и тем, что является первооткрывателем многих молодых американских дизайнеров. Всего за несколько лет после назначения её главным редактором издания в 1988 году тираж американского Vogue вырос вдвое. А её уникальный личный стиль стал настоящей визитной карточкой Анны Винтур. Она даже стала прототипом героини романа и одноимённого фильма «Дьявол носит Prada».
Если посмотреть на любую фотографию из глянцевого журнала вне контекста, то она расскажет вам о том, что творится в мире не меньше, чем первая полоса The New York Times.
Работайте над собой, изучайте статьи в интернете, ходите в музее и стажируйтесь. Мне нравится, когда в офисе есть молодые ассистенты; они полны энергии, я провожу с ними время и пытаюсь убедиться, что они имеют полное представление о том, что мы делаем.
Роскошь становится все более доступной. А это значит, что все больше людей могут позволить себе действительно модные вещи — это хорошо.
Люди всегда реагируют на профессионалов, которые знают, чего они хотят.
Создайте свой собственный стиль… пусть он будет уникальным для вас и узнаваемым для других.
Мода идет только в одном направлении — вперед, и я твердо верю, что это не всегда правильно.
У меня свой собственный, давно сложившийся стиль, и я покупаю вещи, которые подходят мне, а не то, что модно. Люблю подолгу носить то, что мне нравится. Собственно говоря, именно в эту сторону и развивается сегодняшняя мода.
Я люблю черный. У меня есть черные вещи, и считаю, что нет ничего более шикарного, чем черное платье. Но я не ношу только черное, как делает большинство людей, работающих в мире моды. Я считаю, что для того, чтобы подчеркнуть идею или силуэт, для того, чтобы показать линию и понять форму, черный — лучший вариант.
Надо, чтобы кто-нибудь возглавил комитет, устанавливающий сроки начала распродаж. — Но, Анна, это же нелегально! — У нас есть друзья в Белом Доме.
Вы либо знаете моду или либо делаете ее. Иного быть не может.
Не буду называть имен, но на одной их съемок у нас было украшение из пайеток, которое не появилось на страницах журнала. Я спросила, сколько оно стоит, и получила ответ — 25 тысяч долларов. Тогда я сказала, что мы не будем фотографировать его.
Я никогда не думала о себе как о влиятельном человеке. Понимаете ли вы, что это значит на самом деле? Конечно, это значит, что вы всегда получаете лучшие места в рестораны и лучшие билеты на лучшие мероприятия и т.п. Но также это потрясающая возможность помочь кому-то, кто действительно нуждается в вашей помощи, и я рада, что у меня есть такая возможность.
У меня нет типичных дней. Каждый день отличается от предыдущего, вот почему мне так интересно работать. Конечно, многие вещи становятся рутиной – дедлайны, например, или определенные встречи, но все же никогда не знаешь, что произойдет завтра.
Я окружаю себя талантливыми людьми, которые упрямые и интересные. Я стараюсь оставаться очень открытой к тому, что говорят другие.
Для дизайнера очень важно не бояться и не беспокоиться о том, что соответствует коммерции, а что нет.
Я очень уважаю всех талантливых людей, с которыми работаю, потому что они являются лучшими в своем деле, они заботятся о том, что делают и вкладывают в это все свои силы.
Моя читательница относится к новому типу женщин. Она интересуется бизнесом и деньгами. У нее нет времени на походы по магазинам. Она хочет знать, что, где, почему и как.
Дело всегда в сроках. Если это слишком рано, вас никто не поймет. Если это слишком поздно, вас забудут. Запомните это.
Если ты не можешь быть лучше, чем твои конкуренты, просто лучше одевайся.
Я ищу тех, кто на самом деле читал наш журнал. Люди могут говорить: «О, я обожаю Vogue!» — но когда я спрашиваю их о том, что именно им нравится или работы какого фотографа запомнились им большего всего, то иногда на меня смотрят удивленными глазами.
Я сумок не ношу. У меня с собой голова на плечах и Blackberry.
Комментарии
За что мы любим Анну Винтур – HEROINE
Vogue – это Анна Винтур, никак иначе. За 31 год ее руководства журнал пережил кризис и возврат к ведущим позициям, а сама редактор изначально была настроена на решительные действия – чего только стоит ее первая обложка для Vogue USA, где модель одета и в люкс, и в масс-маркет, да еще не смотрит прямо в камеру!
Третьего ноября Анна Винтур отметила 70-летний юбилей: в честь этого Heroine решил рассказать, за что мы без ума от иконы моды.
Оправданная жесткость
Анна Винтур всегда оставалась бескомпромиссной: этим качеством будущий редактор славилась еще в начале карьеры. В 1983 году Винтур получила должность креативного директора в Vogue USA – она не скрывала своих намерений стать главным редактором. Получив карт-бланш, принялась к радикальным изменениям – это послужило поводом для разногласий с действующим на тот моментом главой Грейс Мирабеллой и дальнейшим переводом Винтур в британское подразделение.
Здесь-то Анна за свой жесткий стиль управления и получила прозвище Ядерная Зима – Nuclear Wintour.
Позже, в 2003 году, Анна Винтур вышла на новый виток популярности после выхода книги «Дьявол носит Прада», написанной бывшей ассистенткой редактора. В ней автор продемонстрировала все ужасы работы на руководителя модного журнала – сама же Винтур оценила произведение и даже посетила премьерный показ экранизации.
До сих пор о холодности и требовательности главы Vogue ходят легенды – судя по твитам Conde Elevator, стажеры, которые едут с Винтур в одном лифте, замолкают. Временами даже близкие знакомые женщины ощущают робость в ее присутствии.
Так получилось, что Анна является моим другом. Однако я никак не могу объяснить тот факт, что всякий раз при встрече с ней меня охватывает настоящая паника.
— призналась Барбара Амель.
Надо сказать, что манеры общения и ведения проекта у Винтур оправданы: больше 20 лет она живет по строгому расписанию, просыпаясь ранним утром и засыпая поздним вечером.
В любом деле редактор стремится сделать все как нельзя лучше – и ждет такой же отдачи от других. У Винтур нет времени на пустые разговоры и встречи с неинтересными людьми, потому-то она и транслирует миру жесткость:
Я ценю в людях три качества: бесстрашие, креативность и пунктуальность.
– говорит Винтур в одном из роликов в линейке Go Ask Anna.
Постоянство стиля и умение чувствовать тенденции
Образ Винтур стал визитной карточкой – даже прямой ассоциацией с редактором. Согласись, что, вспоминая Анну, ты непременно отметишь ее прическу – которой икона мира моды верна почти всю жизнь – и строгий стиль.
Признаю, однажды я попыталась сменить имидж – это обернулось кошмаром, я несколько месяцев носила шляпы, скрывая то, что сделали с моими волосами. Сейчас я слишком занята и ленива, чтобы вновь решаться на нечто подобное.
– рассказывает Анна о постоянстве в стиле.
При этом Винтур умеет посмеяться над собой: не так давно в рубрике Go Ask Anna редактору задали вопрос о рабочей униформе и изменениях во внешности.
Вот что она ответила:
Думаю, я последний человек, которого об этом стоит спрашивать. Я сотни лет с одной укладкой, сотни лет в тех же очках и в целом не меняю образ.
На минуточку: так о себе отзывается женщина, способная одной фразой объявить любую знаменитость антитрендовой.
Винтур черпает вдохновение из самых неожиданных источников – она без ума от наряда Рианны для Met Gala в 2018 году и искренне надеется на участие звезды в мероприятии 2020 года. Анна оценила наряд Карди Би для бала этого года – при том что ранее многие хейтеры обвиняли редактора в элитизме и игнорировании истинных инфлюенсеров. Кроме того, ей понравилось шоу Marni в рамках Миланской недели моды 2019 года: на ее взгляд, коллекция получилась яркой и, несмотря на то, что часть костюмов была сделана из вторсырья, они оказались нескучными.
Мода с ориентацией на проблемы общества
Мое любимое реалити-шоу – CNN. Увы, мы живем в таком мире, где новости смотришь как реалити.
– говорит Анна Винтур.
Она крайне озабочена проблемами, касающимися социума. Больше 20 лет Винтур занимается поддержкой исследований ВИЧ и СПИДа; редактор долгое время является организатором одного из крупнейших благотворительных балов, призванных для сбора средств в фонд Института костюма Метрополитен-музея. Естественно, что Винтур, как и многие другие, обеспокоена климатическим кризисом:
Все обеспокоены им и тем, что нужно сделать, чтобы его разрешить. И, конечно, мы, как и другие индустрии, прекрасно понимаем, что в этом есть и наша вина, и думаем, что мы можем сделать за относительно короткий промежуток времени, чтобы исправить ситуацию.
– заявляет Винтур в интервью CNN.
Так, она отдает предпочтение молодым дизайнерам из Нью-Йорка и Лондона – они работают с ориентацией на экологическую повестку.
Кроме того, Анна стала первой, благодаря кому заговорили о проблемах сексуальности и гендерной идентичности со страниц модного издания: в 1992 году разгорелся скандал, адвокат Анита Хилл открыто заявила о домогательствах от кандидата в Верховный Суд.
Анита заставила женщин поверить в себя и гордиться тем, что они женщины.
Это событие круто поменяло модную индустрию – на смену унисекс-костюмам из 80-х пришли обтягивающие водолазки, которые женщин носили без белья – в знак гордости за свой гендер. Винтур всегда была известна как революционер – она же стала одним из первых редакторов, смешавших на страницах глянца дорогие костюмы и вещи из ближайшего супермаркета; именно Анна решилась приглашать на фотосессии звезд актрис, политических деятелей и певиц вместо профессиональных моделей – идея для нее всегда важнее оболочки.
Добавить в избранное
Поделиться
Статьи по теме:
Анна Винтур – Нарциссическое обучение
«Когда я слышу, что компанией управляет команда, мое сердце замирает. Вам нужен этот лидер с видением и сердцем, который может двигаться вперед».
– Анна Винтур, 2013
Анна Винтур вызывает разногласия. Журнал Forbes назвал ее «очаровательной, хотя и уклончивой» (Goudreau, 2011), хотя The New York Times описал ее как «устрашающую внешность» и «невероятно авторитетную» (Horn, 2008). Собственные диссиденты Винтур окрестили ее «ядерной Винтур» и «ледяной королевой», в то время как многие за пределами ее индустрии знают ее как вдохновителя знаменитого антагониста Мерил Стрип в фильме 2006 года 9.0003 Дьявол носит Prada.
Несмотря на эти неоднозначные мнения о Винтур, нельзя отрицать ее успеха как лидера. Она занимала должность главного редактора Vogue с 1988 года и считается самым важным человеком в трехсотмиллиардной индустрии моды.
В 2013 году она также стала художественным руководителем Condé Nast, компании средств массовой информации, стоящей за публикацией Vogue и около двадцати других журналов, включая GQ, Vanity Fair 9.0004 и Житель Нью-Йорка. Во время ее правления в качестве редактора Vogue, публичная персона Винтур видела, что она все больше становится идеей или иконой в общественном сознании. Биография Джерри Оппенгеймера 2005 года, Front Row: Anna Wintour, Cool Life and Hot Times главного редактора Vogue, Мотивы подхода Винтур к ее лидерству можно найти в годы ее становления.
Отец Винтур, Чарльз Вер Винтур, сам был чрезвычайно успешным журналистом и редактором. Когда Анна родилась, он работал на лорда Бивербрука в Суррее, владельца газет Daily Express, и The London Evening Standard. В 1951 году, когда Анне было всего восемнадцать месяцев, ее десятилетний брат был сбит машиной и погиб. Чарльз Винтур писал под диктовку Бивербрука, когда с ним связались и сообщили о смерти его сына, но в шокирующем проявлении того, что Оппенгеймер описывает как «хладнокровное безразличие», Чарльз продолжил диктовать и оставался на работе до конца дня. Его деловая реакция на смерть сына произвела впечатление на Бивербрука, который в конце концов вручил London Evening Standard к Чарльзу, но брак Винтур, как сообщается, в результате был разрушен.
Gronn (1999) утверждает, что все семьи «передают ключевые представления о надлежащем поведении взрослых» своим детям, и эти предположения способствуют формированию у детей собственных моральных кодексов и ценностей, которые определят их будущий стиль руководства.
Сама Анна заявила, что продолжает черпать вдохновение у своего отца. В интервью 2015 года она сказала о нем: «Он был редактором столько же, сколько и я». Думаю, я узнал, что значит быть редактором. И я узнал, как важно быть лидером и быть решительным. Думаю, это действительно то, чем я горжусь». Легко провести сравнение по стилю управления как Анны, так и ее отца. Они оба ценили свое собственное мнение как гораздо более сильное, чем мнение их подчиненных, и оба не уклонялись от выражения этого убеждения. Интересно также отметить, что, хотя журналисты, сотрудники и современники часто называют Анну «холодной» или «холодной», сотрудники ее отца дали ему прозвище «Холодный Чарли» за такой же суровый и неумолимый подход к руководству.
Влияние, которое семейная жизнь Винтур оказала на ценности, которые определяли ее будущий стиль руководства, совершенно очевидно.
В дополнение к дому, в котором она выросла, на будущее Анны в качестве лидера также повлияли культурные потрясения того времени и средства массовой информации, которые его окружали. Подобно взгляду Гронна (1999) на влияние референтных групп, Кот и Левин (2002) отмечают, что радикальные изменения в социальных структурах в годы становления человека могут быть факторами формирования характера, ценностей и установок, которые человек, вероятно, сохранит через совершеннолетие. На протяжении всего подросткового возраста Винтур два основных социальных движения сформировали ее представление о себе и укрепили уверенность в себе, благодаря которой она превратилась в амбициозного и несколько эгоцентричного лидера, которым она позже стала. Первым из них было феминистское движение второй волны. Фридман (2003) объясняет, что в отличие от феминизма первой волны, который в первую очередь стремился к избирательному праву женщин, феминизм второй волны учил молодых женщин того времени, что они имеют право добиваться равного статуса с мужчинами.
Амбициозная молодая Винтур была вдохновлена этим движением, поскольку оно означало, что она могла стремиться к самой высокой позиции в любой карьере, которую выбрала для себя (Oppenheimer, 2005). Второй культурный сдвиг, затронувший Винтур в подростковом возрасте, был назван тогдашним редактором Vogue Дайаной Вриланд (19 лет) «Молодежным землетрясением».65). Молодежное землетрясение было контркультурой, возникшей в начале 1960-х годов, когда подростки и молодые люди стали диктовать моду, музыку и культурные тенденции (Leech, 1973). Винтур оказалась в центре этого важного движения. Ее давний интерес к моде стал заслуживающим доверия, и, как отмечает Оппенгеймер (2005), через это социальное возвеличивание ее собственных ценностей начал расти ее эгоцентризм, который позже будет характеризовать ее карьеру.
Ранние этапы карьеры Винтур были отмечены актами мерзости, запугивания и жестокости; и Оппенгеймер (2005) обсуждает совершенно иной подход Винтур к своим стремлениям к лидерству.
Ее карьера в области редактирования началась в качестве помощника по моде в журнале 9.0003 Harpers & Queen
Хокинг в Oppenheimer (2005) отмечает:«Я никогда не встречал никого, и я не думаю, что встречал кого-то с тех пор, кто был бы настолько стервозным и резко критическим».0005
Винтур также оказалась ненадежной и ненадежной. Ее руководители отметили, что она не будет выполнять данные ей инструкции. Вместо этого она делала все по-своему и спорила, если они с ней не соглашались. Однако ее причудливо агрессивный подход к своей роли работал на нее, потому что, как предполагает Ландельс в Oppenheimer (2005), ее коллеги и руководители просто боялись ее. Те, кто бросил ей вызов, стали жертвами манипуляций и эмоционального насилия со стороны Винтур.
Когда Хокинг ушла из Harpers & Queen, Винтур подала заявку на свою должность, но была проигнорирована. По словам Оппенгеймера (2005), у Винтур не было писательского опыта или формального образования, но, поскольку она считала себя «самой яркой, самой творческой и самой амбициозной модницей в штате» и, следовательно, заслуживала того, чтобы ее «вручили на блюдечке Тиффани».
, самая влиятельная модная позиция одного из самых модных авторитетных журналов во всей Великобритании». Это чувство права, согласно Американской психиатрической ассоциации (2000), является ключевой характеристикой нарциссизма. Для Винтур успех действительно оказался недостижимым, потому что она не казалась окружающим ни респектабельной, ни солидной, но, как ни странно, из-за своего нарциссического взгляда на свои собственные практики она не пыталась скорректировать свой подход или восстановить свою внутреннюю психологию. Чем Винтур действительно обладала, так это чувством собственной эффективности и самоуважения. Она считала, что заслуживает гораздо большего, и не видела необходимости менять свой подход. Скорее, она считала, что другие должны изменить свои (Oppenheimer, 2005). Стоит отметить, что, хотя критики Винтур не соглашались с ее подходом или манерами, никто не отрицал ее неизмеримый талант или способности, поэтому самоэффективность Винтур не была неуместной. Вместо этого Винтур перемещалась между ролями и журналами, даже будучи уволенной из американского журнала 9.
0003 Harper’s Bazaar за ее враждебное поведение, пока ее резюме не наполнилось достаточным опытом, чтобы взять на себя роль редактора журнала Viva в Нью-Йорке. Оттуда мастерство Анны могло говорить само за себя. Это был такой редкий навык и настолько глубокие ее способности, что у наблюдателей с того момента, казалось, не было другого выбора, кроме как смотреть дальше ее поведения, вместо этого сосредотачиваясь исключительно на ее результатах и результатах.
НАРЦИССИЧЕСКОЕ ЛИДЕРСТВО
Винтур демонстрировала бесчисленные характеристики и тенденции нарциссического лидерства не только на протяжении всей своей карьеры, но и на протяжении всей своей личной жизни.
Розенталь и Питтински (2006) предлагают следующее определение нарциссического лидерства: «Нарциссическое лидерство возникает, когда действия лидеров в основном мотивированы их собственными эгоистичными потребностями и убеждениями, преобладающими над потребностями и интересами избирателей и учреждений, которыми они руководят». Glad (2002) аналогичным образом утверждает, что концепция власти действует как отличный мотиватор для таких лидеров. Их восхождение можно рассматривать в первую очередь как период, в течение которого они стремятся накопить власть, а их пребывание на посту — как период, в течение которого они ее сохраняют. Примеры склонности Винтур к нарциссическим характеристикам и накоплению власти засоряют ее биографию.
Одной из таких характеристик нарциссического лидерства, продемонстрированных на этапе пребывания Винтур на посту президента, как обсуждалось Горовицем и Артуром (1988), является склонность к гиперчувствительности и ярости, которые отмечают, что гнев часто является первой реакцией нарциссов в ситуации, когда их собственная грандиозность находится под угрозой.
. Раскин, Новачек и Хоган (1991) отмечают, что такие ситуации могут быть прямым вызовом или оскорблением, но во многих случаях могут быть простыми ошибками или ошибками подчиненных или даже самого нарцисса. Винтур начала проявлять эту характеристику на протяжении большей части своей трудовой жизни, но, согласно Оппенгеймеру (2005), это впервые стало наиболее очевидным, когда она получила свою первую уполномоченную власть в возрасте 9 лет.0003 Viva журнала 1976 года. На эту роль Винтур имела право нанять помощника. Через многое она прошла за два года, так как длились они недолго. Фотограф Пэт Хилл (в «Оппенгеймере», 2005 г.) вспоминает, как Анна вела себя как «дива с безумными глазами», словесно оскорбляя свою помощницу, если «что-либо, даже самая незначительная деталь, не шла в соответствии с перфекционистским планом Анны». Такое поведение, кажется, согласуется с теорией Горовица и Артура (1988) о том, что гнев рождается из-за того, что нарцисс чувствует, что его репутация величия подвергается сомнению; Винтур, кажется, создала в уме именно то впечатление или репутацию, которую она хотела поддерживать, и полагала, что любые небольшие отклонения от этого могут разрушить представление о ней со стороны.
Таким образом, она отреагировала с яростью.
Шамир, Хаус и Артур (1993) отмечают паранойю и зависть как дополнительные черты нарциссического лидера. Fenigstein и Vanable (1992) объясняют, что паранойя характеризуется фиксацией на иррациональных убеждениях. Кроме того, Глэд (2002) предполагает, что нарциссический лидер «склонен создавать врагов там, где их раньше не было», а Розенталь и Питтински (2006) утверждают, что паранойя может вызвать у лидера недоверие или в конечном итоге уничтожить сторонников. Так было в 1991 году, когда Лиз Тилберис, бывшая коллега Винтур, которую Винтур не любила, была назначена главным редактором Harper’s Bazaar, журнал, из которого почти два десятилетия назад уволили Винтур. Оппенгеймер (2005) отмечает, что Винтур каким-то образом восприняла это как нападение, несмотря на то, что у них с Тилберис было много общих друзей. Несмотря на это, Винтур приказала сотрудникам Vogue сделать все возможное, чтобы уничтожить Harper’s Bazaar.
Она сказала всем фрилансерам, что, если они примут работу от Тилбериса, они никогда не вернутся в Vogue. Она также постаралась узнать, с какими фотографами и дизайнерами Тилберис намеревалась работать и показать их в своем журнале, и заплатила им огромные гонорары за их эксклюзивность. Оппенгеймер (2005) предполагает, что при этом Винтур перерасходовала свой бюджет на миллионы, но ее это не смутило. Он также отмечает, что в это время журнальная индустрия находилась в состоянии рецессии, и резкое поведение Анны по отношению к Тилберису продолжалось дольше, чем это было, Vogue , возможно, не сохранился.
Хотя Анна Винтур имеет репутацию трудного и агрессивного лидера, чья организация является рассадником страданий и агрессии, нельзя отрицать, что она добилась ошеломляющего успеха. Это ставит один почти непреодолимый вопрос: как Винтур добилась такого большого успеха, несмотря на то, что она, по-видимому, является хрестоматийным примером плохого лидера? Розенталь и Питтински (2006) утверждают, что чрезмерная уверенность и доминирование нарцисса могут быть именно тем, что требуется для мотивации и вдохновения группы последователей.
Маккоби (2000) также утверждает, что нарциссический лидер может быть провидцем и новатором, и в постоянно меняющемся ландшафте, таком как индустрия моды, возможно, это именно то, что требуется. Тем не менее, начинающие лидеры могут многому научиться у Винтур. О том, как себя вести или как не вести себя, можно спорить, но спорить со статусом Винтур невозможно. Она находится на вершине своей отрасли и не показывает никаких признаков замедления.
Изображение заголовка: CCO Public Domain
Ссылки
Арвея, Р. Д., Ротундо, М., Джонсон, В., Чжан, З. и МакГью, М. (2006). Детерминанты занятия руководящей роли: генетические и личностные факторы. Ежеквартальный журнал «Лидерство». 17 (1) 1-20.
Блэк, Б. и Хьюз, С. (2017). Лидерство без эго: избавление от бессознательных привычек, которые захватывают ваш бизнес . Остин, Техас: Книжная группа Greenleaf.
Кот, Дж. Э. и Левин, К. Г. (2002). Идентичность, формирование, деятельность и культура: социально-психологический синтез.
Махва, Нью-Джерси: Psychology Press.
Фенигштейн, А. и Ванейбл, П.А. (1992). Паранойя и самосознание. Журнал личности и социальной психологии. 62 (1) 129-138.
Фридман, Э. Б. (2003). Нет пути назад: история феминизма и будущее женщин. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Ballantine Books.
Рад, Б. (2002). Почему тираны заходят слишком далеко: Злокачественный нарциссизм и абсолютная власть. Политическая психология . 23 (1) 1−37.
Гурдро, Дж. (2011, 24 августа). Анна Винтур из Vogue: Пугающая, нет. Мощный, да. Форбс. Получено с http://www.forbes.com
Горовиц, М. Дж., и Артур, Р. Дж. (1988). Нарциссическая ярость у лидеров: пересечение индивидуальной динамики и групповых процессов. Международный журнал социальной психиатрии . 34 (2) 135−141.
Горынь К. (31 декабря 2008 г.). Что не так с Vogue? Нью-Йорк Таймс. Получено с http://www.nytimes.com
Ларокка, А. (4 мая 2015 г.). Анна Винтур о будущем печати, Хиллари и о том, как она относится к своей репутации.
Нью-Йоркский журнал. Получено с http://www.nymag.com
Leech, K. (1973) Youthquake: рост контркультуры за два десятилетия. Лондон: Шелдон Пресс.
Маккоби, М. (2000, январь-февраль). Нарциссические лидеры: невероятные плюсы, неизбежные минусы. Harvard Business Review . 69−77.
Оппенгеймер, Дж. (2005). Front Row: Анна Винтур, крутая жизнь и жаркие времена главного редактора Vogue. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: St. Martin’s Press.
Шамир, Б., Хаус, Р. Дж. и Артур, М. Б. (1993). Мотивационные эффекты харизматического лидерства: теория, основанная на самооценке. Организационная наука . 4 (1) 577-594.
Раскин Р., Новачек Дж. и Хоган Р. (1991). Нарциссизм, самооценка и защитное самоутверждение. Журнал Личности. 59, 19−38
Розенталь С.А. и Питтински Т.Л. (2006) Нарциссическое лидерство. Ежеквартальный журнал «Лидерство». 17 (1) 617-633.
Вриланд, Д. (1965, 1 января) Vogue , с.
112.
Нравится:
Нравится Загрузка…
Из архива: Анна Винтур об отъезде из Лондона в Нью-Йорк | Мода
Моя карьера началась очень шатко, когда я бросила школу в возрасте 18 лет. Несмотря на отсутствие у меня академического образования, я устроилась ассистентом моды в Harper’s & Queen. Теперь я знаю, что этого никогда бы не произошло в Штатах, поскольку одно из больших различий между американской и британской журналистикой — это ожидание квалификации. Например, чтобы устроиться секретарем в американский Vogue, в отделе кадров Conde Nast требуется блестящая степень. У тех, кто бросил школу, даже у тех, кто подает большие надежды, нет особых шансов.
Меня часто спрашивают, почему я уехала из Лондона в Нью-Йорк в конце семидесятых, и причина в том, что пять лет меня снова и снова спрашивали, дочь ли я Чарльза Винтура (редактора London Evening Standard, 1959 г.). -80) было более чем достаточно. За те многие годы, что я провел в Нью-Йорке, ни один человек ни разу не спросил меня, кто мой отец или кем он был и чем он занимается.
Моя первая работа в Штатах была младшим модным редактором в Harper’s Bazaar, которой я наслаждалась, но не так долго, потому что меня уволил главный редактор, который сказал мне, что я слишком «европеец». В то время я не знал, что он имел в виду, но, оглядываясь назад, я думаю, что это означало, что я был упрям, что я не следовал указаниям и что я полностью игнорировал потребность моего редактора в кредитах. В его глазах я не был ни коммерческим, ни профессиональным. Съемка, которая окончательно довела его до предела, была, когда я фотографировал парижские коллекции на девушках с растаманскими дредами — концепция, которая, должно быть, опередила свое время.
Размышляя об этой главе моей жизни, я нахожу самым интересным осознать, как мало что изменилось: талантливые, но полностью погруженные в себя молодые английские девушки теперь приходят ко мне с некоторой регулярностью, и с некоторой регулярностью они стремятся , в отличие от меня в прошлом, почти полное пренебрежение к читателям.
С некоторым сожалением я также осознаю, что приблизился к должности редактора, который меня уволил. Хотя я мог бы и не уволить себя, я бы точно прочитал себе суровую лекцию о том, что читатели предпочитают видеть здоровых, энергичных, улыбающихся девушек больным, грустным и странным. И я мог бы также напомнить себе о том факте, что если вы не признаете рекламодателей своего журнала, у вас не будет журнала.
После ряда работ, о которых я предпочитаю не вспоминать, в начале восьмидесятых меня наняли редактором модного журнала New York Magazine. Это было время в Нью-Йорке, когда художники, модельеры и декораторы интерьеров жестко соревновались друг с другом за статус знаменитости, и Эд Коснер, тогдашний главный редактор, позволил мне воспользоваться этим, чтобы оторваться от привычного каталога. Формула модной журналистики. Неудивительно, что декораторы и художники были рады сфотографироваться рядом с великолепными девушками, и подход, казалось, прошел хорошо.
Для одного номера я попросил некоторых современных художников восьмидесятых — Франческо Клементе, Давида Салле, Жана-Мишеля Баския — интерпретировать нью-йоркские коллекции.
Эта история попалась на глаза Александру Либерману, тогдашнему всемогущему редакционному директору Conde Nast, который предложил мне должность креативного директора американского Vogue. На самом деле, я уже однажды был в американском Vogue, но из этого ничего не вышло — причина в том, что, когда тогдашний главный редактор спросил меня, какую работу я действительно хочу, я сказал в внезапном порыве откровенности: Твой.
В 1986 году я вернулся в Лондон в качестве главного редактора британского Vogue. Хотя я все еще считал себя полностью англичанином, к моему удивлению, все здесь думали, что я какой-то американский помешанный на контроле. Журналисты изображали меня злой женщиной из стали — я всегда носила черное и стреляла во всех, кто попался на глаза. На самом деле, меня всегда угнетает вид одетых в черное модных журналистов, спускающихся, как монахини, к коллекциям, и я помню, что отпустил только двух или трех человек. Но, без сомнения, опасаясь моей ужасной репутации, многие ушли по собственному желанию.
Примерно в это же время британская пресса стала называть меня «Ядерной Винтур» и «Винтуром нашего недовольства».
Возможно, прохладный прием, оказанный мне в Лондоне, был не только моей ошибкой. В конце концов, заменить Беа Миллер было непросто. Все любили ее. Кроме того, в британском Vogue царила уютная, но слегка эксцентричная атмосфера, которая после моего пребывания в Нью-Йорке показалась мне устаревшей. Это также казалось не в ногу с быстро развивающимися социальными и политическими изменениями, которые гремели в Британии в восьмидесятые годы при Маргарет Тэтчер. Я чувствовал, что уютный подход не отвечает меняющейся жизни умных женщин. Поэтому я решил привнести в журнал немного американской светскости, даже жесткости.
Естественно, я встретил небольшое сопротивление. С другой стороны, за время работы в британском Vogue я понял, что в британском подходе было и есть много хорошего. Британский модный редактор — а я говорю о девушке, которая ходит на съемки — чрезвычайно независима.
Она сама выбирает одежду, имеет большое право голоса при выборе фотографа и тратит много времени на планирование места и деталей съемки. Напротив, подход в Нью-Йорке явно индустриализируется. Персонал огромен, и редакторов, каждый из которых выполняет очень специфическую работу, предостаточно. Я был поражен, когда узнал, что у американского Vogue есть редактор бюстгальтеров.
В Штатах возможности для творческого или личного подхода относительно ограничены. На кухне слишком много поваров. Эта несколько корпоративная манера редактирования моды не связана с отсутствием творчества со стороны американских редакторов. Скорее, это продиктовано огромным размером американского рынка. Плюс ставки выше — тираж американского Vogue составляет 1,2 миллиона.
Когда я вернулся в Штаты, чтобы редактировать Vogue, я взял с собой британский подход, потому что казалось, что нужно было какое-то сочетание этих двух. Например, я возложил на отдельных модных редакторов больше ответственности, чем они привыкли.
Я призвал их подписывать свои собственные истории и развивать свой индивидуальный стиль. Но благодаря феноменальной системе поддержки нью-йоркские редакторы могли работать гораздо быстрее, чем их лондонские коллеги. Английский модный редактор — по крайней мере, когда я был там — прочесывал рынок, нанимал фотографа и моделей и планировал съемку с той же изысканной детализацией, что и в лондонском сценическом дизайне. В лучшем случае эти редакторы могли собрать только одну статью в номере. Короче говоря, англичане сделали все, кроме нажатия кнопки на камере — и они, я слышал, часто так делают. Напротив, в Нью-Йорке редактор обычно может делать одну съемку в неделю, а иногда и больше.
Разительные различия не только между журналистами, но и между журналами. Лучшие британские журналы создаются в порыве редакционной страсти. Их период созревания короток, их потребность в средствах к существованию скромна, и в мгновение ока британский журнал может перейти от редакционной идеи к газетному киоску.
Напротив, концепция американского журнала, скорее всего, является актом искусственного осеменения: группа бизнесменов, пристально вглядывающихся в конечный результат, видит «возможность получения дохода» и после многих встреч, наконец, «одобряет ее». Затем начинаются месяцы исследований рынка и дизайна.
Ярким примером отличия британских и американских журналов являются запуски новых. Dazed & Confused была основана пять лет назад тремя студентами-искусствоведами. Без спонсоров и личных денег этим предпринимателям удалось осуществить свою мечту, убедив одну компанию спонсировать их первые три выпуска. После того, как они привлекли внимание индустрии своим экспериментальным взглядом на моду, теперь они попали в газетные киоски с приличным количеством рекламы. 29-летнего Рэнкина Уодделла, единственного оставшегося члена-основателя, часто называют «помешанным на контроле». Господи, помоги ему, если он оденется в черное. В отличие от этого, новый американский журнал, который был запущен в прошлом году, потратил 40 миллионов долларов, имел большой штат сотрудников на целый год исследований и тщательные маркетинговые планы, прежде чем появиться в газетном киоске.
Одна и та же атлантическая граница разделяет американскую и британскую моду. В то время как горстка высококлассных британских дизайнеров теперь имеет блестящую работу в огромных французских модных картелях, вы, возможно, помните, что Александр МакКуин создал свою первую коллекцию за 4000 долларов. Напротив, Виктор Альфаро, молодой талантливый мексиканский дизайнер, который живет и работает в Нью-Йорке, недавно отказался от своего бизнеса, потому что не смог найти необходимые 25 миллионов долларов!
Подводя итог, можно сказать, что британский модный журналист часто считает себя художником или ремесленником. Ее работа очень практична, она больше заботится об оригинальности и меньше о читателях или рекламодателях, и за это ее уважает ее босс, который мало платит ей. В определенных пределах ее оставляют в покое, чтобы продолжить работу, на которую она обычно может рассчитывать в течение очень долгого времени.
С другой стороны, у редактора из Нью-Йорка гораздо больше ресурсов, к которым можно обратиться.
Она работает в тесно скоординированной и организованной системе, которая оставляет меньше места для ее индивидуальности. Она хорошо осведомлена о своей читательской аудитории и рекламодателях журнала, и ей хорошо платят. С другой стороны, она не пользуется такой же гарантированной работой.
Как я могу объяснить феномен Тины Браун/Анны
Винтур/Лиз Тилберис/Гленды Бэйли? Ну, не только британки добились успеха в американских журналах. Феномен также включает Эндрю Салливана из New Republic, Билла Буфорда из New Yorker и Дэвида Йелланда из New York Post. Тот факт, что британцы добились такого успеха в Штатах в качестве редакторов такого широкого круга изданий, несомненно, свидетельствует о том, что наша привлекательность не заключается в какой-либо культурной мистике. Вопреки тому, что говорят некоторые циники, это не акцент. Если бы чувства Нью-Йорка и Лондона не были столь поразительно схожи, мы, иностранцы, никогда бы не добились успеха.
Я считаю, что рыночные соображения по обе стороны Атлантики привели к разным системам, которые, взятые по отдельности, одинаково ошибочны по-разному, но когда они встречаются, это брак, заключенный на небесах.
