Художник ай вэйвэй – Ай Вэйвэй воссоздал фото погибшего сирийского мальчика: Искусство: Культура: Lenta.ru

10 шедевров главного китайского оппозиционера – Архив

В Доме Мартина Гропиуса в начале апреля открылась большая выставка «Evidence» самого известного и влиятельного китайского современного художника Ай Вэйвэя. 

Собственно, Ай Вэйвэй уже давно вышел за рамки определения «китайский художник». Еще в 1980-х, будучи участником арт-группы «Звезды», он открыто критиковал власти Китая, вследствие чего уехал в Нью-Йорк, где и жил вплоть до 1993 года, учась в школе дизайна и узнавая, как работает искусство на Западе, из первых рук. Другими словами, все концептуальные приемы, которые Ай использует в сегодняшних работах, имеют корни в европейском и американском искусстве XX века, но прикладывает он их к культуре китайской, часто с использованием традиционных китайских техник — это делает его творчество особенным. Прибавим к этому постоянный политический контекст, работу с категориями массовости и тотальности, впечатляющую вариативность медиа, используемых им в создании художественных произведений, и можно уже не удивляться первому месту в списке «Сто самых влиятельных персон в арт-мире» журнала Art Review за 2011 год или 24 месту подобного списка в журнале Time.

Выставка не случайно проходит в Берлине — этот город давно и пристально следит за судьбой Ай Вэйвэя, и всячески старается участвовать в ней. Местный Университет искусств еще два года назад назначил художника приглашенным профессором в надежде на то, что такое прикрытие позволит ему покинуть Китай. Тогда же стало известно, что вторая мастерская Ай Вэйвэя будет находиться в Восточном Берлине, в Шёневайде, однако пока что художник по-прежнему не может покинуть Китай.

«Evidence» — самая большая европейская выставка Ай Вэйвэя. Она состоит из 34 инсталляций, многие из которых созданы специально для этого выставочного пространства. Ай Вэйвэй создавал берлинскую экспозицию дистанционно, управляя всем процессом из офиса в Пекине, — за несколько лет он уже привык делать выставки таким образом. Большинство работ европейскому зрителю не известны и выставляются в Берлине впервые. Название «Evidence» (англ. «свидетельство») определенно дает понять, что экспонаты — доказательства тяжелого положения, в котором оказался художник.

«Very Yao»

Фотография: Galleria Continua

Первое доказательство можно увидеть уже в холле, где расположены кассы, — инсталляция «Very Yao» состоит из 150 велосипедов марки Forever, самой распространенной в Китае, и создана художником в память о Ян Цзя, 28-летнем жителе Шанхая, который был задержан полицией якобы за езду на незарегистрированном велосипеде. В результате этого конфликта были убиты шестеро полицейских, за что Ян Цзя был приговорен к смертной казни. Ай Вэйвэй критикует непрозрачность и несправедливость китайской судебной системы, с которой художнику не один раз приходилось сталкиваться самому.

«Камеры наблюдения»

Фотография: The Taipei Fine Arts Museum

Там же, в холле перед входом на выставку, установлены и «Камеры наблюдения». Мраморные объекты — это точные копии устройств, которые китайская полиция в количестве 17 штук установила вокруг мастерской и квартиры Ай Вэйвэя в Пекине.

Высказывание художника на тему постоянной слежки со стороны государства за своими жителями сегодня актуально не только для Китая, но и для многих других стран мира, называть которые уже нет никакой необходимости. Эта работа наглядно сообщает о том, что и скрывать факт слежки уже нет никакой нужны — она стала привычной частью жизни каждого из нас.

«Табуретки»

Фотография: www.highsnobiety.com

Эта работа находится в самом начале экспозиции — весь внутренний двор здания занимает инсталляция из 6000 табуреток времен династии Цин и Китайской республики, собранных художником в деревнях Северного Китая. Здесь табуретки, несмотря на их количество, выглядят не как очередное напоминание о многочисленности китайцев, а скорее как обломки, оставшиеся на поверхности после бури модернизации, не утихающей в современном Китае.

«Вазы династии Хань, покрытые автомобильной краской»

Фотография: Mathias Völzke

Тема отношений современного Китая со своим прошлым играет большую роль в художественной и общественной деятельности Ай Вэйвэя и на выставке в Доме Мартина Гропиуса можно найти немало тому примеров. Один из них — «Вазы династии Хань, покрытые автомобильной краской». Художник использовал краску, которой покрывают автомобили Mercedes-Benz и BMW, одни из главных символов потребления и власти в сегодняшней КНР. Под отливающим металлическим блеском равномерным слоем краски погребены следы истории и настоящая текстура восьми старинных ваз.

«Контейнер»

Фотография: Corbis/All Over Press

В соседнем с вазами зале расположен «Контейнер» («Container») — у минималистичного ящика для перевозки произведений искусства обрезаны углы, и тем самым удалена его функциональность. А тот факт, что этот объект создан без единого гвоздя или шурупа, при помощи техники, которая использовалась во времена династии Мин, наоборот, наделяет его дополнительной ценностью. 

«IOU» 

Фотография: He Junfeng

Не менее важной темой в творчестве Ай Вэйвэя являются его собственные сложные отношения с родиной. Получивший всемирную известность не в последнюю очередь и из-за своей оппозиционности художник не перестает использовать свои работы в качестве орудия борьбы и являет сегодня собой самый яркий пример того, каким может быть политическое искусство в XXI веке.

Название работы «IOU» — это аббревиатура от «I Owe You», «я тебе должен» по-английски. В 2011 году Ай Вэйвэю было предъявлено обвинение в неуплате налогов на сумму 1,7 миллиона евро, которую он должен был вернуть государству в течение 15 дней. Но за 10 дней на его счет поступило больше миллиона, которые перевели все, кто хотел ему помочь. Квитанции о займе художнику, то есть долговые расписки, и покрывают стены четырех залов.

«81»

Фотография: Markus Schreiber

Копия тюремной камеры, в которой он провел 81 день в 2011 году. В Берлине художник воспроизвел это помещение в оригинальном размере — в камеру можно зайти, посмотреть на ее более чем скромное убранство, потрогать стены, обитые мягким пеноматериалом, почувствовать на себе свет, который был включен круглые сутки, и даже заглянуть в туалет. На Венецианской биеннале в прошлом году Ай Вэйвэй показал серию небольших инсталляций под названием «Священный» («S.A.C.R.E.D.»), где изобразил себя самого в тюремной камере и наблюдающих за них тюремщиков. В этом же зале показывают музыкальное видео Ай Вэйвэя «Тупица», снятое оператором Кристофером Дойлом, в котором эта тюремная камера также фигурирует.

Видеоработы о Пекине

Фотография: www.lissongallery.com

В соседних с тюремной камерой залах показывают видеоработы художника о Пекине. Двухканальная видеоинсталляция «Пекин: второе кольцо» и «Пекин: третье кольцо», как можно догадаться из названия, посвящена важным транспортным артериям китайской столицы. Ай Вэйвэй снимал по одной минуте с каждого моста на каждом транспортном кольце — на втором только в облачные дни, на третьем, наоборот, только в те, когда светило солнце. Кадры длительностью в одну минуту художник использует и в 10-часовой работе 2004 года «Бульвар Чанъань», где он с камерой в руках пересекает весь Пекин по главной улице, останавливаясь через каждые 50 метров, чтобы уловить ритм города, его социальную структуру, места, где живет власть и бизнес, потребление и производство. К тому же периоду относится и 150-часовой фильм «Пекин 2003» — с 2003 по 2005 год Ай Вэйвэй проехал по каждой улице внутри четырех пекинских колец и снял это путешествие длиной в 2400 км на видео.

«Сувенир из Шанхая»

Фотография: Matthias Völzke

В начале 2011 года власти Шанхая снесли мастерскую Ай Вэйвэя по каким-то формальным причинам — на деле причиной стало его собственное расследование причин сильных последствий Сычуаньского землетрясения и вообще его диссидентская деятельность. Работы Ай Вэйвэя на эту тему так же включены в экспозицию. На это решение художник откликнулся тем, что устроил праздник «речных крабов» (в китайском языке это омоним выражения, которое власти используют для описания современного китайского общества, слово, близкое по смыслу словам «гармония», «гармоничный»), на который пришли 1000 человек, таким образом сделав действия властей публичным событием. Этому периоду на выставке посвящена инсталляция «Сувенир из Шанхая» — куски бетона и кирпичи, оставшиеся от мастерской Ай Вэйвэя, заключенные в деревянную раму.

«Речные крабы»

Фотография: Hirshhorn Museum

В этом же зале показывают «Дом крабов», видеодокументацию фестиваля «речных крабов» и собственно разрушение здания мастерской, а в соседнем на полу лежат сотни фарфоровых крабов («Речные крабы», 2011), так же призванных обратить внимание зрителя на «гармонию», царящую в современном Китае.

Как и в случае со всеми выставками-блокбастерами, каковой «Evidence» безусловно является, в ее рамках пройдет и образовательная программа — воркшопы, лекции и кинопоказы. Одним из них станет премьера документального фильма датчанина Андреаса Йонсена «Ай Вэйвэй: Сфабрикованное дело» («Ai Weiwei — The Fake Case»), которая состоится в обновленном кинотеатре Delphi Filmpalast возле метро Zoologischer Garten 4 мая в 11 утра. Там же, но в апреле показывают и документальный фильм 2011 года «Ай Вэйвэй: никогда не извиняйся» («Ai Weiwei — Never Sorry»).

• Где Martin-Gropius-Bau, Берлин
• Когда до 7 июля
• Купить билеты на сайте

daily.afisha.ru

Ай Вэйвэй | Art Узел

Родился 28 августа 1957 в Пекине, Китай. Современный китайский художник и архитектор, куратор и критик, основатель и директор «China Art Archive & Warehouse». В рейтинге за 2011 год «Сто самых влиятельных персон в арт-мире», составляемом журналом «Art Review», Ай Вэйвэй занял первое место. По версии журнала «Time», он занимает 24-ю строчку в списке самых влиятельных людей мира.

          С 1958 по 1978 год Ай Вэйвэй жил в Синьцзяне. В 1978 году поступил в Пекинскую киноакадемию, где обучался анимации. Стал в 1980 году одним из основателей арт-группы «Звезды».

        В 1981 году бежал в США, опасаясь преследования со стороны властей. В 1982 году поступил в нью-йоркскую Школу дизайна «Парсонс». С 1981 по 1993 год жил в США, преимущественно в Нью-Йорке. Наибольшее впечатление на Вэйвэя в США произвели поп-арт и концептуализм.

        В 1993 году вернулся в Китай из-за болезни отца. В 1994 году основал «China Art Archives and Warehouse» в Пекине. В 2003 году стал специальным экспертом по дизайну национального олимпийского стадиона олимпийских игр 2008, в сотрудничестве с Herzog & de Meuron. Живёт и работает в Пекине, Китай.

        Предпринял собственное расследование обстоятельств Сычуаньского землетрясения 2008 года. Публиковал в своем блоге не попавшие в официальную статистику имена погибших детей и сведения о коррупции в строительном бизнесе, вследствие которой в первые минуты катастрофы разрушились десятки плохо построенных школ. Ай Вэйвэй был жестоко избит полицией за то, что попытался выступить на суде в поддержку обличавшего сычуаньскую администрацию правозащитника.

        Вэйвэю запрещено покидать Китай, а его мастерская в Шанхае снесена по распоряжению местных властей. В 2011 году в пекинском Центре современного искусства Улленса (UCCA) отменили проведение первой в стране крупной ретроспективы Вэйвэя.

В марте 2011 года было объявлено о переезде Вэйвэя в Берлин в связи с политическими репрессиями.

        3 апреля 2011 года в пекинском аэропорту перед посадкой в самолет, на котором Ай Вэйвэй собирался вылететь в Гонконг, художник был арестован двумя полицейскими, которые заявили сопровождавшим Ай Вэйвэя, что у художника появились «другие дела» и он никуда не полетит. Также на время обысков на несколько часов были задержаны жена художника Лю Цин и восемь его сотрудников, были обысканы дом, студия и галерея художника. Полиция изъяла компьютеры и другие цифровые устройства. С 4 апреля запросы с именем художника в китайских интернет-поисковиках были заблокированы.

        С требованием освободить Ай Вэйвэя 4 апреля выступили представители мирового арт-сообщества, среди которых директор Галереи Тейт Николас Серота, скульпторы Энтони Гормли и Аниш Капур, близкий друг Ай Вэйвэя Олафур Элиассон. 5 апреля США потребовали от Китая немедленно освободить художника и диссидента Ай Вэйвэя.

         Официальное заявление появилось лишь 7 апреля 2011 года: государственное информагентство «Синьхуа» обнародовало сообщение о том, что «Ай Вэйвэй находится под законным следствием и подозревается в неких экономических преступлениях».

        Музей Гуггенхайма создал онлайн-петицию с призывом освободить Ай Вэйвэя. Эту инициативу поддержали также нью-йоркский Музей современного искусства (MoMA), Лос-анджелесский музей искусства, Институт искусств Миннеаполиса и мн. другие. На 12 мая 2011 года эту петицию подписали боле 130 000 человек.

        17 апреля 2011 года в поддержку арестованного художника была проведена Всемирная акция «1001 стул для Ай Вэйвэя». В ходе акции люди будут приходить со своими стульями к посольствам Китая в мировых столицах (Нью-Йорк, Стокгольм, Лондон, Париж, Бостон, Берлин, Афины, Москва и др.) и в течение часа будут молча сидеть перед зданиями посольств.

        23 апреля 2011 года на улицы Гонконга в поддержку Ая Вэйвэя вышли больше тысячи протестующих. На стенах зданий Гонконга начали появляться портреты Ая, выполненные неизвестными уличными художниками, которых уже ищет полиция.

        В начале мая 2011 года в поддежку Ай Вэйвэя с официальным заявлением выступили Фонд Энди Уорхола и Фонд Роберта Раушенберга.

        В мае 2011 года английская ежедневная газета «The Times» начала кампанию солидарности с Ай Вэйвэем. Газета начала публиковать заявления известных людей с требованиями немедленного освобождения художника из заключения. Одними из первых стали Дэмиен Херст и Аниш Капур.

        22 июня 2011 года был освобождён с формулировкой «как признавший свою вину и по состоянию здоровья». Сторонники Вэйвея считают, что Пекин попытался «сохранить лицо» в канун начинающихся в ближайшие дни визитов премьера Госсовета КНР Вэнь Цзябао в Берлин, Лондон и Будапешт.

 

Творчество.

        Искусство Ай Вэйвэя формально часто опирается на утопические амбиции «нового мира» конструктивизма. При этом, художник создает тонкие политические произведения, которые занимают критическую позицию в отношении радикальных изменений, происходящих в Китае. Эклектичная и энергичная деятельность Ай Вэйвэя охватывает широкое поле в области искусства и культуры — от кураторской деятельности и руководства «China ArtArchive & Warehouse» до работы архитектора-консультанта «Птичьего гнезда» (олимпийского стадиона в Пекине), при этом художник активно выставляется по всему миру. Название его компании — «Fake Design» напоминает о репутации Китая как страны подделок. Но Ай Вэйвэю оно нравится также потому, что китайское произношение звучит как английское ругательство.

            Ай Вэйвэй был основателем и членом группы художников, которые называли себя «Xing Xing» или «Звезды». В 1979 художники выставили их работы на тротуаре перед художественным музеем в Пекине. Полиция закрыла выставку на второй день.
        После возвращения в Китай в 1993 Ай Вэйвэй обратился к элементам традиционной китайской культуры в своем творчестве, используя национальный символизм в провокационной манере. Художник начал создавать себе имя, портя бесценные китайские артефакты. Он разбирал антикварную мебель и затем собирал из неё странные нефункциональные объекты. Для одной из своих работ он позволил урне династии Хань упасть на землю и разбиться. Другой объект национальной гордости также был испорчен — он нарисовал на древней вазе логотип Coca Cola. Ай Вэйвэй часто использует керамику в творчестве. Керамическое искусство сильно связано с китайской культурной самобытностью. Одна из его работ, Pillars (2006—2007) — лес из ваз большого размера, среди которых посетители могут прогуляться.

        На выставке «Документа» в 2007 Ай Вэйвэй представил масштабный проект, названный Fairytale, для которого художник оплатил приезд из Китая в Кассель 1001 читателю своего блога, снабдил их всем необходимым собственного дизайна, от чемоданов до койкомест в импровизированных хостелах, и задокументировал сказочное путешествие бедных соотечественников, даже не мечтавших побывать на Западе, в фотографиях и видео. Помимо 1001 китайца, которые получили шанс впервые побывать в Европе, Ай Вэйвэй купил 1001 стул династии Цин, которые можно было обнаружить на всей выставочной площади «Документы».

         Forever (2003) — большая и в то же время невесомая скульптура, сделанная из самых полезных объектов китайской повседневной жизни — велосипедов. 42 настоящих китайских велосипеда (были сделаны в 1940 и до сих пор производятся в Шанхае) собраны в круговую инсталляцию, своего рода памятник бесконечному движению и редимейду Дюшана.

         Descending light (2007) — огромный светильник, который занимает почти всю комнату в галерее. Произведение состоит из 60000 красных кристаллов. Светильник не свисает с потолка, он будто бы упал на землю и лежит, все ещё светясь, изогнувшись на полу. Красный свет ассоциируется в Китае с коммунизмом и традиционным китайским праздником. Descending light является частью серии световых скульптурных форм, которую Ай Вэйвэй начал в 2002 с работы Chandelier, созданной для Триеннале Гуанчжоу.

         Произведение «Worldmap» состоит из 2000 слоев одежды, аккуратно вырезанных в форме карты мира. Для создания «Worldmap» понадобилось много рабочих рук — преднамеренный шаг со стороны Вэйвэя, который хотел подчеркнуть статус Китая, как место с неисчерпаемым количеством дешевой рабочей силы в швейной и текстильной промышленности.

         Проект, открывшийся в октябре 2010 года в Турбинном зале лондонского музея Тейт Модерн, представляет собой 100000000 семян подсолнечника, ровным слоем рассыпанных по полу Турбинного зала. Семена вручную изготовлены из фарфора и раскрашены. Над их изготовлением трудилось 1600 китайских рабочих. По ковру из семечек разрешалось ходить посетителям музея, но вскоре после открытия выставки «хождение по фарфору» было прекращено: это создавало много фарфоровой пыли, опасной для здоровья.

Источники: galerieursmeile.com

 

artuzel.com

Враг Китая №1. Художник-диссидент Ай Вэйвэй

С политикой у китайского диссидента Ай Вэйвэя всю жизнь складываются особые отношения. Причем, не только с китайской. В январе отгремела новость о том, что в знак протеста против решения парламента Дании разрешить властям конфисковать ценности у беженцев, Вэйвэй решил свернуть сразу две свои выставки в Копенгагене. И понеслось…  

Как видите, Вэйвэю нечего скрывать. Фото: bazaar.ru

Еще через неделю Ай фотографирует себя в образе утонувшего сирийского мальчика Алана Курди. В феврале он начинает снимать документальный фильм про лагерь для беженцев на острове Лесбос. Позже он добирается до Берлина (впрочем, именно здесь он сейчас и проживает): сначала он покрывает концертный зал на Берлинском кинофестивале спасательными жилетами, а позже натягивает и на мировых звезд «золотое одеяло», которым согревают замерзших беженцев в ходе благотворительного вечера Cinema For Peace.

Шарлиз Терон и Надежда Толоконникова в «золотом покрывале» Ай Вэйвэя. Фото: artsy.net

Так китайский художник привлекает внимание общественности к проблеме миграции. И сам глубоко переживает этот кризис. Об этом и о том, почему он не может скрывать свое резкое неприятие репрессий и любых ограничений, а также о проблемах сирийских беженцев и своей новой жизни в Берлине Ай Вэйвэй рассказал в этом интервью.

«Знаете, в какой-то мере я даже благодарен китайскому правительству за репрессии. Да, они отобрали у меня загранпаспорт, держали под домашним арестом , пытались обвинить меня в экономических преступлениях и даже двоеженстве… Но в тот момент это помогло мне сосредоточиться на творчестве», – с ухмылкой говорит Ай ВэйВэй.

Сегодня даже школьники знакомы с творчеством Ай Вэйвэя и знают, что он один из немногих творческих диссидентов нашего времени. Когда Аю было всего 1 год, его отец – легендарный поэт Ай Цин – был сослан вместе с семьей на северо-восток, а затем на северо-запад Китая. Здесь вместе с родными Ай 16 лет жил в земляной дыре и чистил деревенские общественные туалеты.

Вэйвэй в образе утонувшего сирийского ребенка. Фото: artsy.net

После смерти Мао Цзедуна семья Вэйвэя смогла вернуться в Пекин. Ай поступил в Пекинскую киноакадемию, где изучал анимацию. 12 лет провел в США, 10 из них – в Нью-Йорке, где его квартира служила своеобразным пристанищем для художников и музыкантов. В Пекин Ай возвращается в 1993 году и моментально привлекает внимание местных галерей.

В 2008 году Вэйвэй решает провести собственное расследование обстоятельств Сычуаньского землетрясения, в котором погибли тысячи китайских школьников. Он вскрывает страшную рану – коррупцию в строительном бизнесе Китая, из-за которой разрушились плохо построенные школы в Сычуане. В своем блоге он публикует имена погибших детей, которые не появлялись в официальной статистике. После этого китайские власти сносят мастерскую ВэйВэя в Шанхае, закрывают его блог, отбирают загранпаспорт и запрещают покидать Китай.

Работа Вэйвэя Straight, посвященная Сычуаньскому землетрясению. Фото: artsy.net

Наконец, в 2011 году после тяжелых репрессий было объявлено о переезде Вэйвэя в Берлин, но в аэропорте Гонконга его арестовали без официальных обвинений и тайно удерживали в течение 3-х месяцев. К тому моменту, когда Вэйвэй вышел на свободу, он стал мировой сенсацией. В прошлом году, после многих лет домашнего ареста, ему официально вернули загранпаспорт. СМИ к этому времени уже вошли во вкус. И в какой-то момент казалось, что за год Ай Вэйвэй хоть раз, но побывал на страницах всех изданий планеты.

Работа Вэйвэя «Дом крабов» показывает гармонию, царящую в современном Китае. Фото: art-news.com.ua

Во время интервью он часто цитирует мировых художников, ведет себя вполне искренне и не воспринимает свое творчество слишком серьезно – возможно, поэтому и остается таким плодовитым.

«Уорхол говорил, что время все меняет. Но на самом деле, все меняем мы. Это только в наших силах».

Фото: artsy.net

Большинство последних проектов Вэйвэя связаны с кризисом беженцев: даже в Берлинском университете искусств он читает лекции на эту тему. На греческом острове Лесбос, где находится крупный лагерь для мигрантов, он создает свою мастерскую и ведет оживленные беседы с местными.

Журналист: Почему Лесбос?

Ай Вэйвэй: Я знаю, что значит быть брошенным, отчаянным, потерять все, что тебе дорого. Для этих людей из Сирии, лишиться прошлого – значит потерять собственную историю. Это настоящая человеческая трагедия. Это даже хуже, чем смерть.

Выбор на остров Лесбос пал не случайно. Именно на его берег высаживаются беженцы из стран Ближнего Востока. Как-то раз я попытался объехать этот остров и изучить его. Очень ярко светило солнце, вокруг было много туристов, а потом у берега я увидел огромную лодку, полную женщин и детей. Я смотрел на них и понимал, насколько отчаянно их положение. Я не смог стоять в стороне и ничего не делать. Поэтому создавая студию на Лесбосе, я понимал, что буду в самом центре событий, смогу моментально документировать все, что там происходит. Это как зона боевых действий, а я в ней — военный корреспондент.

Ай Вэйвэй за работой в мастерской. Фото: artsy.net

Ж.: Вы не боитесь, что люди могут подумать, что вы эксплуатируете тему беженцев в своем творчестве ради собственной выгоды?

А.В.: У людей по поводу всего разные мнения. А я готов создавать что-то новое до тех пор, пока вызываю дискуссию в обществе. Если я могу своим творчеством помещать в центр внимания все, что происходит на острове Лесбос сейчас, то это прекрасно.

С рождением сына я стал относиться к этому вопросу еще серьезней. Я осознал, что дети – это самые уязвимые в мире существа. Они подвержены условиям, которые им навязали окружающие. Они не понимают мир так, как понимаем его мы: они не религиозны, не относят себя к каким-либо классам, они равны и главное – они ни в чем не виноваты. Вообще, именно женщины и дети во всех времена становятся первыми жертвами войны, насилия и нищеты. Они несут на себе основную тяжесть этих невзгод.

887 китайских табуреток — инсталляция Ай Вэйвэя на биеннале в Венеции. Фото: surfingbird.ru

Ж.: Свою знаменитую работу Straight, созданную в 2008-2012 гг. из стальных прутьев вы тоже посвятили детям и всем, кто погиб в момент Сычуаньского землетрясения. В этой работе особо ощутимо ваше негодование…

А.В.: Когда произошла эта трагедия, я был буквально сбит с ног. Мысль о том, что больше 5000 детей могут погибнуть в такой ужасной катастрофе, открыла мне глаза. Я решил выяснить, кем были эти дети? Как их назвали родители? Когда они родились? В каком классе они погибли? В каком здании и при каких условиях? Единственный след, который они оставили на этой земле – это их имена. Имена, в которые родители влили свою надежду и любовь. К сожалению, человечество обладает слишком короткой памятью. Мы о многом забываем и многое обесцениваем.

Я попал в Берлин около 6-ти лет назад и почувствовал, что этот город сломан. Он немного напомнил мне Пекин: рыхлый, безличностный город, непохожий этим на Париж или Лондон. Берлин грязный. И мне понравилось это. Это значит, что я могу гулять по его улицам, и на меня никто не будет обращать особого внимания.  По крайней мере, раньше так было. Сейчас ко мне все чаще пристают с предложением сделать селфи или просто хотят  пожать руку. А у немцев очень сильное рукопожатие, надо сказать! Думаю, что за это время несколько костей в моей руке они точно вывихнули!

Два проекта Вэйвэя. Первый посвящен землетрясению. А второй рассказывает о перспективе в искусстве. Фото: art-news.com.ua

Ж.: В декабре 2015-го вы были две недели в Китае. Вы не боялись, что у вас снова отберут паспорт, если вы решите навсегда вернуться на родину?

А.В.: Конечно, я всегда испытываю что-то похожее на страх, когда речь идет о Китае. Я же не знаю, какие новые решения власти принимают в отношении меня. Но сама страна не изменилась – я это чувствую. Для меня свободным человеком может называться тот, кого нельзя откуда-либо выгнать, кто может вернуться туда, куда он захочет. Тем не менее, все, что произошло со мной, может случиться снова. Официального предупреждения китайские власти мне не высылают. И все, что мне остается – это ждать…

В Китае мне кучу раз мне говорили: «Вэй, дружище, мы ведем себя так не потому, что ты нехороший. Просто ты оказываешь на человечество слишком большое влияние. Нас это пугает!» А я отвечал им: «Вы лучше не ограничивайте меня, а задумайтесь, что сделало меня настолько влиятельным. Прочтите любую великую книгу и поймите: герои появляются только тогда, когда существуют антигерои».

В 2013 году Вэйвэй даже хотел записать свой первый альбом в стиле хэви-металл. Фото: artsy.net

Ж.: Вы чувствовали себя когда-либо по-настоящему замученным и уставшим? Постоянная борьба, которая вас окружает – она не утомила?

А.В.: Я очень устал, если честно. Однажды я понял парадоксальную вещь: чем БОЛЬШЕ я делаю, тем МЕНЬШЕ я сделал… Чем больше идей мне пришло в голову, тем больше остается еще нереализованных. Это какая-то пропасть. Мне еще столько всего нужно сделать! А ведь я уже не молод. И как долго я протяну – одному Господу известно. Я живу в постоянном ощущении «срочности» и спешки. То, что я сделал сегодня, надо было сделать еще вчера. У меня все меньше и меньше энергии, но ведь и времени у меня совсем не остается.

В мастерской Ай Вэйвэя. Фото: artsy.net

Ж.: Это любопытно. А вы когда-нибудь думали, что бренд «Ай Вэйвэй» может разрастись настолько, что он станет неконтролируемым?

А.В.: Люди всегда будут видеть то, что они хотят  увидеть. А меня не беспокоит то, что они думают. Потому что я сосредоточен на своем творчестве. Человеку очень легко заблудиться внутри своей славы, она его может ослепить и запутать. Особенно, если вы не знаете, кто вы, и никак себя не идентифицируете. Я знаю, кто я. И каждый день я это подтверждаю в своих работах. Наверное, поэтому и не боюсь потерять свой путь.

Недавно в Европе стартовала выставка «Энди Уорхол/Ай Вэйвэй». Фото: bazaar.ru

Ж.: Хотела спросить вас про выставку «Энди Уорхол/Ай Вэйвэй». Уорхол все-таки оставался очень «приватной» персоной. А ваша жизнь, наоборот, проходит под пристальным взором журналистов. Как вы разделяете личное и публичное?

А.В.: Я часто говорил, что я никак не дифференцирую эти два понятия. Но это не так. Чем больше вы выставляете свои работы и свою жизнь на обозрение общества, тем чаще вам приходится искать внутри себя места, до которых никто и никогда не доберется. Это ваши секреты и ваше сокровенное.

Знаменитые скульптуры из проекта «Зодиак» Ай Вэйвэя. Фото: artsy.net

Уорхол в этом смысле является прекрасным примером. Общество узнало о том, каким он был, только после его смерти. Оказалось, что каждое Рождество этот человек в седом парике раздавал супы на церковных кухнях. А его дом, к примеру, был полной противоположностью современного образа в культуре: он был наполнен антиквариатом . Ничего из того, что мы узнали о нем после смерти, не вязалось с тем, каким он был в творчестве. Потому что это было его личным. И все это время оно принадлежало только ему. На самом деле, я с ним согласен: если у тебя есть только то, что на поверхности видно любому встречному, то что у тебя остается внутри?

Ж.: Как часто вы думаете о своей аудитории?

А.В.: Постоянно. Я всегда стараюсь придумать необычную локацию для своей работы и думаю, как же она будет выглядеть со стороны – для людей, которые ее увидят впервые. Придумываю, как посредством визуального языка передать необходимый знак. Это мне напоминает флирт. А флирт требует элемента неожиданности.  Я, например, ненавижу дважды проводить одно «шоу» в одном городе или месте. Каждый объект требует новой локации, потому что это подразумевает новое испытание.

Проект с Lego Ай Вэйвэй организовывал в тюрьме Алькатрас. Фото: artsy.net

Ж.: Когда Lego отказался предоставлять вам оптовый заказ для реализации одного из ваших проектов, не стало ли для вас это сюрпризом, и какой была причина отказа?

А.В.: Да, для меня это было неожиданностью. Но я могу понять Lego –  такова политика их компании: они не вмешиваются ни в какие политические проекты. Как сейчас помню, что я им ответил: «Вода – это не политика, воздух – это не политика, свобода – это не политика. Это все – необходимость для художника». Но я не долго расстраивался. Через сутки написал в Инстаграме о случившемся. И каково же было мое удивление, когда тысячи людей выступили с предложением подарить мне миллионы своих запчастей Lego для реализации работы. Это была своего рода благотворительность. Так мы и закончили этот проект. Чуть позже компания Lego все-таки решила изменить свою политику после резкой критики в свой адрес. Но мне было уже все равно.

Шокирующая инсталляция Ай Вэйвэя в Берлине со спасательными жилетами беженцев. Фото: news.artnet.com

Ж.: Правильно ли я понимаю, что именно люди заставляют вас двигаться дальше?

А.В.: Именно! А благодаря интернету, который мне напоминает современные церкви, я могу с людьми делиться, рассказывать им что-то, получать фидбек. В церкви вы поклоняетесь божеству, а в интернете – индивидуализму и свободе слова. Сегодня для меня это самое ценное.

Отношение Вэя к китайским властям. Фото: artsy.net

Ж.: Что для вас свобода?

А.В.: Для меня?… Свобода – это транспортное средство, которое не облегчает мою жизнь, а делает ее совсем несносной. Она заносит меня в места, о которых я не знал и даже не хотел знать. Свобода ставит под сомнение само мое существование.

Источник: artsy.net

Главное фото: artsy.net

laowai.ru

формы сотрудничества — журнал «Искусство»

Сын репрессированного в годы «культурной революции» поэта, можно сказать, потомственный диссидент, Ай Вэйвэй с детства привык относиться к искусству как к форме эскапизма, внутренней эмиграции — и, по его словам, с удивлением замечал, как из года в год его собственное искусство становится всё более политизированным и социально активным. Важнейший компонент художественной практики Ай Вэйвэя — сотрудничество с писателями, дизайнерами, кураторами, кинематографистами, ремесленниками и архитекторами, а также — через его блог — с более широкой аудиторией. Его проекты не ограничиваются миром искусства, многие из них — реакция на насущные проблемы китайского общества: функционирование автократической власти, исчезновение памятников культуры, несоблюдение прав человека и примитивизация жизни людей. Казусы гражданского общества напрямую касаются и самого художника: дом Ай Вэйвэя уже долгое время находится под наблюдением, а в этом году он даже провёл почти три месяца под арестом «по подозрению в экономических преступлениях».

Ай Вэйвэй. Фонтан света, 2007

Сталь и стеклянные кристаллы на деревянной основе

Права на изображение принадлежат художнику

Под ногами

В 2002 году Ай Вэйвэй начал большую серию фотографий «Временные пейзажи» (2002—2008). На них — «зачищеные» под строительство участки в разных городах Китая, особое пространство между прошлым и будущим, лишённое материальных объектов и деятельности, и, как отмечает Ай, «пустое, потому что никто не говорит ни слова, никто не спрашивает, кто стоит за всем этим; как стало возможно, что в коммунистической стране, где земля теоретически принадлежит народу, народ не имеет на эту землю никаких прав — это очень краткий момент, но именно сюда никто не хочет смотреть. Здесь стоит знак вопроса, огромная, огромная пустота. Прошлое печально, но и то, что приходит ему на смену, тоже печально. Ситуация уникальна, это пустота со множеством вопросов, однако люди не хотят замечать её и поднимать эти вопросы» i .

Здесь стоит знак вопроса, огромная, огромная пустота. Прошлое печально, но и то, что приходит ему на смену, тоже печально

Ай не ностальгирует, он акцентирует взгляд на бесцельном разрушении чьих-то домов ради выгоды власти и к ней приближённых. Горькая ирония: в 1949 году землю в Китае отобрали у землевладельцев и отдали народу под управлением государства. Теперь ту же землю продают на аукционах брокеры с разрешения и в сговоре с государством. Словно блуждая между моментами создания и разрушения, по очереди выхватывая картины строительства или же уничтожения, фотографии пейзажа обнаруживают нестабильность вещей, и более того — насколько мера ценности зависит от прихоти тех, кто находится у власти i .

Парадоксы китайского культурного наследия символически представлены в «Сувенир из Пекина»/»Настоящее Пекина» (Beijing Present, 2002). В каждую из пяти шкатулок (они сделаны из фрагментов снесённых храмов династии Цин) художник положил кирпич из разрушенных домов. Старые кварталы длинных узких улиц, «хутун», сровняли с землёй, чтобы освободить место для коммерческой недвижимости, массового жилого строительства и для кольцевых дорог вокруг центральной оси Запретного города. На первый взгляд, произведения Ай Вэйвэя функционируют как некие реликвии-напоминания о «теле», которое обрело вечный покой. Неоднозначность английского слова present («настоящее» и «подарок») предлагает и альтернативное прочтение: как это разрушение может стать подарком кому-либо, кроме тех, кто наживается на разрушении чужих домов? Разумеется, и само произведение художника в этой ситуации включает подарок из прошлого.

Великое культурное богатство и материальная история континентального Китая легкомысленно разрушаются и разворовываются в процессе образования нового государства на руинах, созданных его же собственными усилиями. Сейчас процесс экспроприации завуалирован масштабным государственным строительством музеев. Но это лишь маскирует общее разрушение по всей стране и свидетельствует о переходе к управлению материальной культурой нации как госсобственностью, которая используется государством независимо от его эстетической или исторической ценности. Тема грабежа и разрушения красной линией проходит через всю китайскую историю, и Ай Вэйвэю удалось исследовать то, как она преломляется в наши дни.

Великое культурное богатство и материальная история континентального Китая легкомысленно разрушаются и разворовываются в процессе образования нового государства

В 2003—2005-м годах Ай выполнил целую серию инсталляций, из которых наиболее известны «Ноги» и «Руки» (2003). Первая — десять ног буддийских статуй эпохи династии Северная Вэй (386—534 годв), а вторая — двенадцать рук буддийских статуй того же периода. Ай закрепил приобретённые на антикварном рынке фрагменты статуй на каменные и деревянные постаменты и устроил некое подобие музейной экспозиции. Части предметов культа анонимны и лишены ритуального характера. Это фрагменты, остатки, они обозначают собой нехватку, неполноту, находясь в метонимической связи с отсутствующим телом. Ай, спасая их и помещая на постаменты, в неявной форме поклоняется этим ногам и рукам как знакам достоинства народного труда, в отличие от головы, символа силы и власти.

Между правосудием и законом

В 2003 году Ай Вэйвэй углубляется в разработку своей концепции о первичном элементе, из повторения которого, как из кирпичей, выстраивался бы новый смысл. Конструкция из велосипедов «Велосипеды навсегда / Велосипеды Forever» (Forever Bicycles, 2003), на первый взгляд, — игривая абстракция, возникшая вследствие лишения объекта его функциональности. Тем не менее, аллюзия с названием известной марки велосипедов Forever позволяет также прочесть эту скульптуру как преобразование «символического объекта китайской жизни в винтик гигантской геометрической структуры, остроумно лишённый какого-либо содержания» i . Ай Вэйвэй был глубоко захвачен трагическим инцидентом с Ян Цзя. Полицейский остановил ехавшего на велосипеде молодого человека, и Ян Цзя смог в ответ только спросить полицейского, почему он остановил среди сотен других велосипедистов именно его. Его отвели в полицейский участок в Цзян-Лу и продержали там всю ночь. По словам Ян Цзя, полицейские оскорбляли и били его во время допроса. Позже он подал на полицию в суд — за злоупотребления, однако встретил мощное полицейское противодействие. В этот момент Вэйвэй исполнил новую версию работы, названную просто «Велосипед» (2008), где собрал велосипеды в некую иерархическую структуру. Взмывающая вертикально вверх на высоту 12,5 м инсталляция как будто балансирует, оторванная от стабильной точки опоры.

1 июля 2008 года Ян Цзя напал на полицейский участок, в котором его держали, убил шестерых и ранил троих полицейских. На суде его адвокаты пытались доказать, что он был невменяем, хотя сам Ян Цзя объявлял, что не является психически больным — таковыми были те, кто его бил. Его признали психически здоровым и вынесли смертный приговор.

Ай Вэйвэй. Велосипеды навсегда, 2003

42 велосипеда

Права на изображение принадлежат художнику

Для власти или для народа?

Один из самых значительных проектов Ая Вэйвэя — сотрудничество с архитектурным бюро Херцог и де Мёрон по разработке проекта олимпийского стадиона. Проект был запущен в конце 2003 года, а окончилось стротельство накануне открытия летних Олимпийских игр 2008 года i .

Приступая к работе над проектом, Херцог и де Мёрон ставили перед собой цель разработать стадион, который стал бы воплощением концепта «олимпийского парка» — как часть городского публичного парка, то есть построить здание, которое после Олимпиады станет общественным пространством. Херцог отмечал, что государственные заказчики всё больше предпочитают строить стадионы, а не музеи, поскольку именно стадионы могут дать импульс преобразованию городской среды. Один из ярких примеров этого — Барселона, где олимпийское строительство способствовало обновлению города и улучшению качества общественного пространства. Архитекторы хотели свести к минимуму усиление политической власти и государственного контроля — тех опасностей, что часто сопровождают модернизацию или перестройку городских районов. И они, и Ай Вэйвэй рассматривали стадион в Пекине не как государственный монумент, а как живую форму, которая предназначена для использования (пусть и не владения) обычными людьми.

Однако стадион прославился задолго до завершения строительства — прежде всего как символ нации и Пекина как резиденции центральной власти. Именно способность китайского государства не просто заказать всемирно известной архитектурной фирме проект национального стадиона, но и организовать его признание во всём мире в качестве национального символа, оказалась одним из главных факторов, повлиявших на строительство стадиона. Он был призван олицетворять олимпийский девиз «Один мир — одна мечта» и стать бриллиантом в короне китайского государства, оправдывая его способ управления и строгий надзор над развитием нации.

Несмотря на такое изменение смысла проекта, и архитекторы, и Ай Вэйвэй не оставляют надежды, что стадион может послужить катализатором процесса дальнейшего раскрытия общества и стать «выражением радикальной свободы» i . В опубликованной беседе с Жаком Херцогом Ай Вэйвэй отмечает, что он видит, как стадион становится «частью природы — ведь Китай обладает традицией глубоко ценить всё, что связано с естественными, природными состояниями, как, например, уступ скалы или прогулка в саду». Он говорит о заложенном в стадионе потенциале стать общественным пространством — таком, куда люди с готовностью придут, чтобы побыть вместе i . Ай Вэйвэй видел стадион не как архитектурную икону или символ глобальной державы, скорее, стадион представлялся как структура свободы.

Ай Вэйвэй. Шаблон, 2007
До разрушения

Деревянные окна и двери из разрушенных домов династий Мин и Цин (1368—1911), деревянное основание. Проект для 12 фестиваля «Документа» в Касселе, Германия

Права на изображение принадлежат художнику

Ай Вэйвэй. Шаблон, 2007
После разрушения

Деревянные окна и двери из разрушенных домов династий Мин и Цин (1368—1911), деревянное основание. Проект для 12 фестиваля «Документа» в Касселе, Германия

Права на изображение принадлежат художнику

Ай Вэйвэй. Сувенир из Пекина / Настоящее Пекина, 2002

Кирпичи из демонтированных в хутунах домов и коробки, сделанные из железа и дерева (древесины из Тиели) из демонтированных храмов династии Цин (1644—1911)

Права на изображение принадлежат художнику

Ай Вэйвэй. Олимпийский стадион, 2005—2008

Цветная печать. Размеры варьируются

Права на изображение принадлежат художнику

Демократизирующие сказки

В начале 2007 года Ай Вэйвэй сделал работу для галереи Тейт в Ливерпуле «Фонтан света», которая символизировала неоправдавшиеся надежды на создание коммунистического государства. Эта скульптура высотой 7 м, установленная посреди бассейна с водой, состоит из спиралей света. «Спираль — динамическое движение вверх, уходящее в никуда… форма памятника опровергает тот самый интеллектуальный идеал, который она должна была символизировать: по иронии, она становится метафорой того, как сила в итоге обрушивается сама на себя, поскольку романтические чувства, с которыми вечно конфликтует рациональный разум, всегда разрушают его самого» i .

Конструкция скульптуры Ая напрямую отсылает к знаменитому архитектурному проекту — памятнику III Интернационалу Владимира Татлина (1919—1920). Супрематист и конструктивист, Татлин придал формальное выражение утопическим идеалам коммунизма, руководствуясь эстетическими и духовными принципами, воплощёнными в государстве. Ай Вэйвэй следует модели Татлина, но, создавая спираль, уходящую в никуда, он предъявляет модель, которая обращена против себя самой. В какой-то момент «Фонтан света» имел подзаголовок «В работе» (Under Construction), характеризуя свою действующую структуру как «вывинчивающуюся из одного и ввинчивающуюся в другое»: результат принципиально недостижим, но продолжает манить, как и несбыточные обещания коммунизма.

Когда Ая попросили разработать проект для кассельской «Документы 12», он предложил назвать его «Сказка» (2008). Трёхчастный проект отвечал на три главных вопроса, сформулированных куратором «Документы»: «Является ли современность нашей античностью?», «Что такое голая жизнь?» и «Что делать?»

В рамках проекта в Кассель бесплатно привезли 1001 рядового китайца. Для Ая это был, по сути, 1001 отдельный проект, поскольку «каждый человек получал свой собственный независимый опыт». Все гости заполнили анкету из 99 вопросов и документировали на камеру своё путешествие с момента подготовки и до возвращения в Китай. «Всё это стало совершенно необычным опытом в жизни каждого из них» i . Каждая стадия этого проекта, от приглашения до визовой поддержки, покупки билетов и строительства временных жилищ, требовала тщательного надзора и планирования. Ай Вэйвэй рассказывает: «Как сделать так, чтобы у них были абсолютно корректные условия для путешествия и существования на этой „Документе“ и в качестве зрителей, и в качестве части самого проекта? Я вижу весь процесс как собственно произведение искусства. Я вижу их надежды, что их беспокоит, что их мучает… как они ждут, предвкушают… потом мечтают, потом воображают, а потом… возможно, удивляются» i . Стремление осознать каждый момент «этого процесса заставило людей по-настоящему понять, что значит быть мужчиной или женщиной как отдельной единицей и частью нации: для этого нужно пройти через целую систему, и система эта может быть простой или сложной» i . Собирая вместе обычных людей со всего Китая, данное произведение в буквальном смысле «делает их китайцами». Можно даже сказать, что китайское искусство и состоит в том, чтобы «быть китайцем».

Можно сказать, что китайское искусство и состоит в том, чтобы «быть китайцем»

Участники жили вместе на протяжении месяца в домах, построенных по эскизам Ая и его команды дизайнеров. Единственное, что от них требовалось — дать интервью художнику до, во время и после выставки, по возвращении в Китай. Путешествие за границу — это по-прежнему почти недоступная мечта для простых граждан Китая. Поездка в Кассель стала уникальным опытом для них и как для коллектива, и как для отдельных лиц. Участие в этом проекте глубоко преобразило их восприятие мира и их самих, а также наделило их новой ролью по возвращении, когда они стали делиться своим опытом «китайцев за границей» с другими, и тем самым символически расширяли понимание того, что значит быть китайцем.

Ай Вэйвэй. Сказка, 2007

1001 китайский посетитель фестиваля «Документа» в Касселе, Германия

Права на изображение принадлежат художнику

Второй проект — инсталляция из 1001 стула эпохи поздней Мин и Цин в различных выставочных пространствах. Легко переносимые и удобные для использования в общественных помещениях, стулья задумывались как «станции рефлексии» для «1001 китайца», жителей Касселя и гостей выставки. «Кассель — это место, где люди собираются, живут и словно испаряются, как только выставка закончилась, — говорит художник. — Мне кажется, прошлое и будущее, эти две действительности, одновременно внутренние и внешние для каждого человека, интегрируются в самых различных формах и возможностях, делая каждую личность уникальной, давая ей собственную жизнь, окружение, возможности… Все эти мифы и стереотипы о Востоке — Западе или даже страх будут здесь же, под луной, на той стороне улицы, и они встретятся. Сейчас вокруг Китая столько шума. Это ведь касается 1/5 населения мира. По поводу этой страны существует множество фантазий и страхов. По-моему, самое время, чтобы все эти фантазии о жизни и искусстве смогли встретиться» i . Третьим и последним проектом стал «Шаблон», состоящий из 1001 деревянной оконной или дверной рамы эпохи поздней Мин и Цин из области Шаньси на севере Китая, где были разрушены целые древние города и деревни. Художник собрал все эти детали, соединив их таким образом, что получилась вертикальная конструкция с восьмиконечным основанием, в центре которой образовался пространственный объём, своими очертаниями напоминающий традиционный китайский храм. Ай так прокомментировал свою работу: «Для меня сам храм — вы знаете, я нерелигиозен — это место остановки, где можно подумать о прошлом и будущем, это пустое пространство. Выбор места, а не сам по себе материальный храм, свидетельствует о том, что настоящий в физическом смысле храм не здесь, он создаётся из остатков прошлого» i . «Шаблон» рухнул во время бури, которая обрушилась на Кассель — по иронии судьбы это незапланированное событие, безусловно, находилось в согласии с мыслями Ая о разрушении, переживаемом народом и культурой Китая.

Выстраивание сотрудничества

За последние несколько лет ощущение физического присутствия зрителя привело к значимым изменениям в работе Ая. Хотя скульптурный элемент остаётся основным, художественные решения больше не диктуются с позиций чистой визуальности. Присутствие зрителя — главный фактор существования произведения.

В 2008 году Ай работал над проектом «Херцог и де Мёрон и Ай Вэйвэй: инсталляция для Венецианской биеннале». Здесь мы видим, как концепт архитектурного начинает влиять не просто на форму инсталляции, а реализуется благодаря эффекту присутствия зрителя — словно инсталляция принадлежит тем, кто оказывается внутри неё. В качестве студийной модели для венецианской инсталляции Ай сконструировал структуру из длинных бамбуковых жердей, пересекающих пространство прямоугольной комнаты. В этой инсталляции, похоже, ощущаются отзвуки не только урбанистического паттерна Венеции с арками мостов через каналы и длинными проходами и улочками, но и китайской традиции деревянной застройки хутун.

В Итальянском павильоне биеннале инсталляция была сведена к более абстрактной форме. Здесь нет моста, нет ничего, что могло бы слишком легко ассоциироваться с Венецией или Китаем или служить прямой метафорой обоих. Ряд ритмически переплетающихся бамбуковых жердей пересекает пространство, присоединяя к себе бамбуковые стулья. Стулья функционируют как синтаксические связки или паузы в средоточии множества пересекающих линий или проходов — эти линии расходятся в разных направлениях, предлагая неограниченный набор возможностей. Именно в этом ощущении бесконечного расширения инсталляция выходит за пределы метафоричности и знаменует торжество абстракции.

По сути, Ай создал произведение, служащее воплощением сотрудничества, в данном случае архитекторов Херцога и де Мёрона и китайских ремесленников, которые построили инсталляцию.

Ай Вэйвэй. Змеиный потолок, 2009

Рюкзаки

Права на изображение принадлежат художнику

Огласить имена

12 мая 2008 года случилось сычуаньское землетрясение, жертвами которого стали тысячи людей. Во время землетрясения обрушилось множество школьных зданий, погибло огромное число учащихся. Пострадали именно школьные здания — расположенные рядом здания правительственных учреждений выдержали удар стихии.

Несмотря на требования родственников погибших раскрыть информацию о масштабах трагедии и опубликовать имена жертв, правительство долгие месяцы хранило молчание. И Ай Вэйвэй решил сам провести расследование и выяснить, сколько детей в действительности погибли. Он сформировал группу «Гражданское расследование», и его добровольные помощники стали звонить местным чиновникам, которые их «отфутболивали». Следующий шаг — посещение конкретных семей и школ в пострадавшем регионе и получение от них разрешения выложить информацию на сайте bulloger.com. Как и во многих других случаях, по всему миру — в Боснии, Чили, Аргентине — назвать имена мёртвых оказалось самой существенной формой поминовения для семей и общества в целом. Однако «труднее всего оказалось проводить проверки и опросы на месте… потому что многие семьи не хотели публичности; они жили в страхе, поскольку многим угрожали или даже отправляли в тюрьму. Чувствуя опасность, они не смели говорить правду» i .

Когда Ай Вэйвэя спросили, не занялся ли он этим ради будущих поколений, он ответил: «Мы не можем отвечать за следующее поколение, как мы не можем отвечать и за предыдущее. Мы едва способны отвечать за своё» i .

В это время для выставки в Художественном музее Мори Ай Вэйвэй придумал инсталляцию «Змеиный потолок» (2009) — сооружение из десятков школьных рюкзаков, змеёй вьющихся по потолку — своего рода памятник сычуаньским школьникам. Это произведение, как и «Сказка», обращено к именованию, к называнию обычных людей — в одном случае они получают имя, идентичность, а в другом — им помогают справиться с забвением. При этом оба проекта появились как результат сотрудничества с представителями разных классов, которые, создавая сообщества, формируют новые социальные и художественные практики.

Более ранняя версия этого очерка была опубликована в книге Ai Weiwei: According to What (Токио, Музей искусств Мори), 2009, с. 172—180.

iskusstvo-info.ru

Художники и кураторы об Ай Вэйвэе – Архив

• 

  В результате обвинений китайской налоговой службы Ай Вэйвэй провел три месяца под домашним арестом — а потом под прицелами фотокамер отправился подавать встречный иск

  Фотография: David Gray/Reuters/Vostock-Photo

  1/5

• 

  Молодые годы Ай Вэйвэя прошли в Нью-Йорке 80-х, где он совершенствовался в нигилизме и концептуалистском остроумии: снимал себя голым, а других — одетыми. Его фотографии 80-х и покажут на выставке художника в рамках Фотобиеннале

  Фотография: Three Shadows Photography Art Centre

  2/5

• Фотография: Three Shadows Photography Art Centre

  3/5

• Фотография: Three Shadows Photography Art Centre

  4/5

• Фотография: Three Shadows Photography Art Centre

  5/5

«Успех Ай Вэйвэя — это совпадение нескольких факторов. Помимо того что он очень талантливый художник, китайское искусство как таковое пользуется сейчас в мире необыкновенным влиянием. Из тех национальных искусств, которые находятся за пределами евро-американского региона, оно наиболее востребовано. Истоки интереса к Ай Вэйвэю лежат в том, что китайская общественность невероятно последовательно поддерживает местную культуру — и у себя, и по всему миру. Каждая нью-йоркская галерея мечтает работать с китайскими художниками, потому что тамошние китайцы активно покупают своих соотечественников. Русские коллекционеры русских художников не покупают, и именно поэтому мы гораздо слабее интегрированы в мировой художественный процесс.

Миф Ай Вэйвэя родился благодаря совокупности обстоятельств — тут и его политическая позиция, и его личная харизма, и его китайское происхождение, и тот факт, что он очень хороший художник. И не только художник — он и дизайнер, он и архитектор, он вообще мультимедийный персонаж. Его выставка в Турбинном зале Tate Modern, где было огромное количество керамических семечек, производила сильное впечатление — это был достаточно радикальный ход. Я с ним общался лично несколько раз. Когда мы приглашали его на Четвертую московскую биеннале, он находился под домашним арестом. Мы подумали, что, если мы его пригласим в Россию, может быть, его выпустят. Я узнал его домашний телефон, позвонил, и он сказал, что попробует что-то придумать. Но в итоге так и не смог приехать. А еще до того я видел Ай Вэйвэя лично на биеннале в Гуанчжоу, и мы там тоже долго с ним общались. Он крайне авторитетный персонаж, к его мнению прислушиваются все лидеры международного художественного сообщества. И как к художнику, и как к политической фигуре. На данный момент это самый влиятельный и востребованный художник в мире.

Если внимательно изучить китайскую художественную сцену, становится понятно, что их современное искусство имеет все же евро-американские корни. В китайской культуре нет онтологической разницы между копией и оригиналом, и поэтому китайские художники совершенно не озабочены оригинальностью того, что они делают. Они очень быстро понимают, в чем заключается суть и смысл искусства на его канонических территориях, и начинают делать то же самое, только лучше. Поэтому зачастую китайское искусство представляет собой не слишком интересные подражания. Но есть люди абсолютно аутентичные — к их числу и относится Ай Вэйвэй».

 

 

«Китайский феномен стал проявляться в последние два десятилетия и особенно в последние годы. Раньше все выглядело так: вот есть капиталистический мир с его прогрессом — и все остальное, загнивающее. А тут оказалось, что гигантская страна с самым большим населением в мире проснулась к жизни. Это просыпание носит фантасмагорический характер — когда вы оказываетесь в Китае, от него сносит голову; невозможно передать впечатление от этой гигантской стройки. За этим чудом стоит миллиард с лишним человек, и кто-то, конечно, должен был его персонифицировать. Этим кем-то оказался Ай Вэйвэй.

Мы с Ай Вэйвэем вместе участвовали в «Документе» в Касселе. Тогда он показался мне как раз воплощением этой тихой и бесконечно мощной поступи, которая имеет шанс снести все на своем пути. Он воплощение проснувшегося Китая. Это ощущалось даже на уровне физического впечатления — очень крупный, спокойный человек. Тогда он делал два проекта. Во-первых, собирал древние китайские стулья и привез их в огромном количестве в Кассель, ими все было заставлено. Кроме того, он пригласил в Кассель тысячу китайцев, которые просто ходили по улицам. А это очень небольшой городок, и, когда такая группа идет, понимаешь, что это мощь, которой нельзя противостоять. Эта работа и показывает все, что происходит с Китаем. Это — главное, отсюда же — миллионы семечек в Tate Modern, безграничное количество чего-то, которое ошеломляет своим числом. Это очень действует на психику.

Если говорить об Ай Вэйвэе как о художнике, то некоторые работы мне у него чудовищно не нравятся. Одну я считаю просто безобразной — это очень знаменитая работа, где он разбивает вазу эпохи Хань. А потом продаются фотографии, на которых зафиксированы разные фазы разбивания этой вазы. Это чудовищная работа по отношению к культуре вообще. Человек, который может уничтожить произведение (ради чего бы то ни было!), идет по неправильному пути. А если это подделка, то тогда это отвратительно еще и с художественной точки зрения. Но даже если это хорошая копия — это неправильно; это показывает некоторую внутреннюю червоточину».

 

• 

  На 12-й выпуск «Документы», важнейшей выставки, проходящей раз в 5 лет, Ай Вэйвэй привез в крошечный немецкий Кассель 1001 настоящего китайца — и выставил стулья для них

  Фотография: www.eyeteeth.blogspot.com

  1/2

• 

«Китайская культура в течение долгого времени не знала резких скачков и изменений. Те трансформации, которые там все-таки происходили, надо еще уметь разглядеть. Ай Вэйвэй как раз выхватывает какие-то ключевые моменты этой культуры. Чтобы работать с ними, он переносит на местную почву концептуальные практики, которым он обучался в Нью-Йорке. Например, перформанс, где он разбивает вазу династии Хань, — тут он выказывает нарочитое презрение к веками взлелеянной культуре, к великому наследию. В то же время очевидно, что он разбивает подделку. И в то же самое время китайская культура такова, что если предмет выполнен с соблюдением всех правил, он может рассматриваться как оригинал. Такое постоянное копирование, повторение под соусом вечной классики — к этому он и выражает презрение, насмехается над китайскими стереотипами. Он вообще много работает с традиционными китайскими техниками. Например, делает мебель без гвоздей, используя классические принципы китайского столярного дела. Это постоянное повторение, из которого он как будто не может выйти, находясь внутри культуры, он вместе с тем пытается критиковать. В некоторых случаях эта критика выходит на политический уровень. Одна из его самых одиозных работ — змея, составленная из огромного количества рюкзаков школьников, которые погибли во время сычуаньского землетрясения. Тут он пытается привлечь внимание к административным ошибкам, не будь которых, больше людей можно было бы спасти. Многие его работы основаны на омофоничности китайского языка — то есть на том, что многие слова звучат одинаково, хотя пишутся по-разному. Например, фраза из работы, где он подпрыгивает голышом. Она означает «лошадка из травы и грязи», а прочитать ее можно как «твою ж мать, китайская коммунистическая партия». Говорят, именно после этой фразы правительство окончательно разъярилось и решило, что надо с этим человеком что-то делать. Но все-таки даже тут он работает с китайским материалом на западный манер — эта языковая игра не то чтобы характерна для китайской культуры, скорее это что-то из западной поэзии.

Массовой известностью Ай Вэйвэй в Китае, разумеется, не пользуется, и простые люди про него вряд ли слышали, но вообще у него много сторонников на родине. Именно китайцы активно участвовали в сборе денег, когда он был в тюрьме. Китайцы же в его защиту организовали сайт, когда его за обнаженные работы обвинили в порнографии: все желающие фотографировались голышом и выкладывали фото. Китайский интернет цензурируется, и справка об Ай Вэйвэе в китайском поисковике просто сообщает, что это такой художник. Если он как активист становится известен на родине, то какими-то партизанскими путями. Чтобы получить доступ в китайский интернет, надо ввести номер своей социальной карты, а карта Ай Вэйвэя, разумеется, заблокирована. Зато он активно работает с западными СМИ, Рейтер и Би-би-си с ним постоянно на свя­зи, он все время что-то сообщает им по телефону. И это притом что дом его находится чуть ли не под круглосуточным наблюдением».

 

• 

  Ай Вэйвэй разбивает вазу династии Хань

  Фотография: www.arttattler.com

  1/2

• 

  «Snake Bag» — работа, созданная из рюкзаков погибших школьников

  Фотография: www.artnet.com

  2/2

«У нас с Ай Вэйвэем общий галерист в Нью-Йорке, который помешан на китайском и прочем азиатском искусстве. Вообще, китайское искусство — оно в первую очередь очень большое. На всех западноевропейских выставках показывают Вэйвэя и еще 20 китайских художников, а когда приезжаешь в Китай, выясняется, что их там еще необозримое количество. В Пекине есть район галерей 798 (по номеру бывшего военного завода) — так вот если в нью-йоркском Челси галерей где-то под двести, а на «Винзаводе» десятка полтора, и те закрываются, то там — четыреста штук. Ай Вэйвэй чем-то походит на нашего Олега Кулика, человека-собаку — он же прославился чем-то скандальным: то ли раздевался, то ли еще что-то. А потом стал вполне респектабельным художником, по проекту которого даже делали пекинский стадион-гнездо (правда, там тоже случился какой-то скандал, и он на полпути ушел с проекта).

Любое китайское искусство покупается китайцами, а так как в Китае много богатых людей, покупают его много. Когда я общался с берлинским своим галеристом, он жаловался: не успеешь продать работы Ай Вэйвэя, тут же приходят факсы, что цены на него уже выросли. Марат Гельман приехал в Нью-Йорк и обнаружил, что все покупают свое искусство: китайцы китайское, а русские — русское. Но русских собирателей — раз-два и обчелся, а китайцев предостаточно. Вообще, в Ки­тае художники все очень хорошие, они владеют ремеслом, их поддерживает государство, и китайское искусство — это отражение активной позиции и могущества государства. То, что Ай Вэйвэя государство прессует, так это составляющая его мифа. Спросите у любого художника — всех их кто-то прессует, все они борцы с режимом. А на самом деле это попытка поднять свою стоимость. Все эти скандалы вокруг него напоминают скандалы из советской художественной жизни 70–80-х годов. Уже и не объяснишь, в чем был их смысл. Есть такой анекдот: «То ли я украл, то ли у меня украли, но осадок остался». Вот все китайские художественные скандалы какие-то такие же».

 

«Ай Вэйвэй — такая говорящая голова от китайского искусства. У него берут интервью чуть ли не Euronews, и из-за этого были на него какие-то гонения в форме претензий за неуплату налогов. Для начала: он известный хороший художник — прославился на «Документе», куда привез тыся­чу китайцев, показав весь ужас тотальности и массовости китайского населения. Существует же в социологии такая версия: если Китай по-настоящему разбогатеет и все тамошние люди смогут путешествовать, то вся европейская туристическая индустрия грохнется — будет слишком много народу. С этой проблематикой тотальности и массовости он и работает.

Что касается его политических взглядов, я думаю, они достаточно банальные. Скорее всего, это примерно как было у советских художников. В Китае имеет место авторитарный режим маоист­ской партии, интеллигенция против него возражает, то есть политические взгляды у Ай Вэйвэя такие общедемократические. Почему на его защиту встает все западное общество? Тут существует определенное мировое сообщество квазиправозащитных организаций, которые часто используются спецслужбами для создания проблем в разных государствах. Это не паранойя, а реальная ситуация. Проблема Китая в том, что там невозможна демократия — там очень много людей, там нельзя создать для всех равные условия. Если начать там бороться за равенство, то закончится все войной. Языковые различия между южными и северными китайцами больше, чем между русскими и украинцами. История Китая до Мао — сплошная гражданская война. Мао замирил Китай. Поэтому никакой демократии в ближайшие тысячу лет там не будет. Ситуация Ай Вэйвэя, который имеет западное образование и борется за свободу слова, в этом контексте означает трагедию китайской интеллигенции. Он символ трагической судьбы интеллигенции в Китае и вообще в больших странах, в том числе в России. Интеллигенция оторвана от своего государства, которое понимает, что для самосохранения нужно достаточно жестко прес­совать различные деструктивные процессы в об­ществе. И в этой печальной перспективе интеллигенция находится между молотом и наковальней. Молот — это правительство, а наковальня — это народ».

Выставку Ай Вэйвэя можно увидеть в Мультимедиа-арт-музее до 27 мая

daily.afisha.ru

Lenta.ru

Китайский художник и политический активист

Китайский художник, архитектор и политический активист, выступающий с острой критикой правящей Коммунистической партии Китая. Мировую известность получил как один из создателей проекта олимпийского стадиона в Пекине.

Ай Вэйвэй (Ai Weiwei) родился в Пекине 18 мая 1957 года. До 2010 года, когда было найдено его оригинальное свидетельство о рождении, в официальных документах художника фигурировала дата 28 августа 1957 года [32], [11]. Его отцом был учившийся «в Париже времен расцвета сюрреализма» поэт-модернист Ай Цин (Ai Qing), упоминавшийся в СМИ как один из самых известных китайских поэтов XX века. Мать Ай Вэйвэя, тоже поэтессу, звали Гао Ин (Gao Ying) [20], [31], [30], [21]. В ходе последовавших за кампанией председателя КНР Мао Цзэдуна «Пусть распускаются сто цветов» репрессий в отношении представителей выступившей с критикой режима интеллигенции семья Ай Вэйвэя в 1958 году была сослана на запад Китая, в Синьцзян [29], [31], [30], [20], [21], а в 1966 году — еще дальше, в исправительный лагерь на краю пустыни Гоби, где глава семьи обязан был чистить общественные туалеты и не имел права заниматься литературной деятельностью [31], [29].

Вскоре после окончания Культурной революции, в 1978 году, Ай Вэйвэй смог вернуться в Пекин. В том же году он поступил в Пекинскую киноакадемию (Beijing Film Academy) и в Центральную академию изящных искусств (Central Academy of Fine Arts) [30], [34], [29], где позднее выступил участником соцреалистической художественной группы «Звезды» [31], [30].

В 1981 году благодаря своей подруге, имевшей родственников в США, Ай Вэйвэй сумел эмигрировать в Америку и в 1981-1983 годах учился в Нью-Йорке, в Парсоновской новой школе дизайна (Parsons The New School for Design) [29], [31], [20], [30]. Тогда же он «начал делать иронические реди-мейды, отсылающие к недавней истории» Китая (так, в прессе упоминалась представленная художником скрипка с черенком лопаты вместо грифа — как метафора широко применявшегося властями «трудового перевоспитания» китайской интеллигенции). Отмечалось, что в тот период он зарабатывал на жизнь не только искусством (рисованием портретов на тротуаре), но и игрой в блэкджек. По мнению искусствоведов, именно в Нью-Йорке, «попав под влияние культовых фигур поп-арта, дадаизма и битничества.., Вэйвэй нашел свой путь и научился преломлять обыденные предметы в произведения искусства» [14], [29], [31], [20].

В 1993 года из-за болезни отца Ай Вэйвэй вернулся в КНР. В стране к тому времени началась коммунистическая модернизация, в дальнейшем ставшая предметом размышлений художника [29], [31], [20]. Он продолжал участвовать в выставках и биеналле современного искусства, к началу 2000-х годов став одним из самых популярных китайских художников [20], [31], а в 2004 году состоялась и его первая выставка в Швейцарии [29]. В 1999 году Ай ВэйВэй основал и построил собственную студию на окраине Пекина, а в 2000 году спроектировал похожее сооружение в присущем ему стиле минимализма для Китайского архива и хранилища искусства [31], [29]. Позднее художник стал автором еще ряда архитектурных проектов в Китае. Кроме того, по проектам Ай Вэйвэя был построен дизайнерский дом в Нью-Йорке [28].

Пресса, рассказывая об основных мотивах творчества Ай Вэйвэя, упоминала использовавшуюся им «тактику художественного вандализма». В ряду подобных работ мастера упоминались, в частности, бесценные вазы династии Хань, разбитые художником в ходе перформансов, а также изуродованные нанесенным на них логотипом компании «Coca-Cola» — как намек на отношение хунвэйбинов — активных участников Культурной революции — к культурному наследию страны [30], [20], [21].

Ай Вэйвэй принял участие в проектировании Пекинского национального стадиона (получил известность как «Птичье гнездо») для проведения летних Олимпийских игр 2008 года. Сам художник посещать церемонию открытия Олимпиады отказался, заявив, что жалеет о своем участии в проекте: по его словам, за эту работу он взялся лишь в надежде, что Олимпиада поможет КНР стать более открытой и демократичной страной. Вместо это, по мнению Ай Вэйвэя, правительство использовало игры для пропагандистских целей [30], [29], [16], [21].

После Сычуаньского землетрясения в 2008 году Ай Вэйвэй вступил в прямой конфликт с китайским правительством. Художник заявил о поддержке правозащитников, добивавшихся суда над чиновниками, по вине которых многие школы в регионе были возведены без соблюдения норм для сейсмоопасных регионов — в результате землетрясения они погребли под своими обломками тысячи детей. Отмечалось, что Ай Вэйвэй также провел собственное расследование обстоятельств произошедшего и в своем блоге публиковал не попавшие в официальную статистику имена погибших детей и сведения о коррупции в строительном бизнесе. Осенью 2009 года самой яркой работой ретроспективы художника, открывшейся в мюнхенском Доме искусства, стала созданная им огромная инсталляция, составленная из 9000 школьных рюкзачков, складывавшихся во фразу одной из матерей, дочь которой погибла в результате землетрясения: «Она прожила счастливо семь лет в этом мире» [16], [14], [26], [20], [21].

В сентябре 2009 года Ай Вэйвэй серьезно пострадал от действий китайской полиции: попытавшийся пробиться в зал суда и дать свидетельские показания в пользу одного из правозащитников художник был избит, после чего ему была проведена экстренная операция по удалению внутричерепной гематомы [14], [16], [26], [20], [27].

В 2009 году на своем блоге Ай Вэйвэй опубликовал фотосессию, где он предстает обнаженным и прикрывает гениталии игрушечной альпакой (ламой [12]). Отмечалось, что иероглифы под фотографией можно было прочитать двумя способами, один из которых — непристойное ругательство в адрес Центрального комитета Коммунистической партии Китая [14], [15], [27], [25].

Осенью 2010 года галерея современного искусства Tate разместила у себя инсталляцию Ай Вэйвэя «Семена подсолнуха», впоследствии получившую широкую известность. Она представляла собой зал, пол которого был устлан толстым слоем фарфоровых семечек, каждая из которых была вручную сделана и расписана в китайских художественных мастерских. Критики предполагали, что художник создал эту инсталляцию как аллюзию на массовое производство в КНР, существующее за счет очень дешевой рабочей силы. При этом отмечалось, что смысл творения Ай Вэйвэя «меняется каждый час, каждую минуту» («Что это, одно зернышко, среди миллионов других значит лично для вас? Вот смысл») [24], [14], [19], [20], [12]. Между тем, несмотря на растущую известность работ мастера, официальная пресса Китая его творчество, как правило, игнорировала [29].

Летом 2010 года Ай Вэйвэй обустроил заброшенный ангар в Шанхае под свою студию [22], однако в том же году властями был санкционирован ее снос. В ноябре 2010 года художника в Пекине на двое суток поместили под домашний арест, чтобы не дать ему принять участие в митинге против уничтожения своей шанхайской студии [19], [22], [23]. Она была снесена в январе 2011 года [22], вскоре после чего Ай Вэйвэй сообщил о намерении построить новую студию в Берлине и в дальнейшем работать и в Европе, и в Китае [19], [7].

Весной 2011 года после известий о беспорядках в ближневосточных странах, китайская полиция усилила контроль за диссидентским движением. 3 апреля 2011 года в пекинской студии Ай Вэйвэя прошли обыски, а сам она был арестован в столичном аэропорту при попытке вылететь в Гонконг [14], [10], [19], [16], [15]. 7 апреля представители МВД КНР сообщили, что Ай Вэйвэй подозревается в экономических преступлениях [17], [16]. Также в официальных китайских СМИ появилась информация, что художнику могут быть инкриминированы распространение порнографии (по-видимому, фотосессии с игрушечной альпакой) и многоженство — отмечалось, что у Ай Вэйвэя якобы есть незаконнорожденный ребенок [13], [7], [15].

Арест Ай Вэйвэя вызвал протесты представителей правозащитных организаций и политиков США и Евросоюза [16], [13], [17], [18]. Как писали в прессе, во многом благодаря выступлениям в поддержку художника 22 июня 2011 года он был отпущен под залог без права покидать Пекин в течение года и давать какие-либо комментарии прессе [8], [10], [7]. Сестра Ай Вэйвэя заявила, что в тюрьме ее брата подвергали моральным пыткам: в его камере, в которой не было ничего кроме кровати, постоянно горел свет, а за художником неотрывно наблюдали два охранника, которые сменялись каждые три часа и не имели права с ним разговаривать [7]. Лишь после этого адвокаты Ай Вэйвэя рассказали о предъявленных художнику обвинениях: от его студии Beijing Fake Cultural Development Ltd требовали выплаты налогов и штрафов на сумму в 1,85 миллиона долларов. При этом отмечалось, что Ай Вэйвэй формально не имел отношения к этой фирме, поскольку та была записана на его супругу. Тем не менее, художник дал признательные показания в уклонении от уплаты налогов, чтобы спасти свою жену [8], [9], [10], [7].

Несмотря на запрет, в том же году Ай Вэйвэй дал интервью журналу Newsweek, в котором поделился своими взглядами на жизнь в Пекине. Он описал социальную пропасть между рабочими из бедных провинций, которые приехали в город на заработки и живут в трущобах, и «чиновниками, угольными магнатами и главами больших корпораций». Вспоминая свое пребывание в заключении, художник худшей особенностью китайской столицы назвал невозможность доверять судебной системе. «Пекин — кошмар. Постоянный кошмар», — заявлял он [6].

В июле 2012 года апелляция Ай Вэйвэя по делу о неуплате налогов была отклонена. К этому времени сумма штрафа за счет пеней поднялась до 2,4 миллиона долларов [3], [4]. В начале октября того же года Ай Вэйвэй сообщил, что власти Китая отозвали бизнес-лицензию Beijing Fake Cultural Development Ltd: по словам художника, компания не смогла пройти очередную перерегистрацию из-за того, что необходимые для этого документы были ранее конфискованы во время его ареста [1], [2].

В прессе, ставя Ай Вэйвэя в один ряд с культовыми персонами в истории поп-арта, художника называли китайским Энди Уорхолом (Andy Warhol) [29]. В 2008 году он был награжден китайской художественной премией Chinese Contemporary Art Awards [29], а в 2010 году был удостоен почетной докторской степени Гентского университета (Universiteit Gent), Бельгия [33]. В октябре 2011 года журнал Art Review поместил Ай Вэйвэя на первую строчку своего рейтинга самых влиятельных деятелей современного искусства [5].

Ай Вэйвэй женат. Сообщалось, что его супругу зовут Лу Цин (Lu Qing) [29], [19], [11]. Упоминался в прессе и сводный брат Ай Вэйвэя Ай Сюань (Ai Xuan) — известный художник, чьи картины в стиле романтического реализма продавались за миллионы долларов на аукционах в Гонконге и Китае [24].

Использованные материалы

[1] China piles more pressure on dissident artist Ai Weiwei. — Reuters, 02.10.2012

[2] Ai’s Firm License Revoked. — Radio Free Asia, 02.10.2012

[3] David Ng. Ai Weiwei loses tax case appeal, slams Chinese judicial system. — Los Angeles Times, 20.07.2012

[4] Gillian Wong. Artist Ai Weiwei loses challenge of tax evasion case, says «truth is not respected» in China. — Associated Press, 20.07.2012

[5] Ai Weiwei number one in ArtReview’s Power 100. — Art Review, 12.10.2011

[6] Ai Weiwei. The City: Beijing. — The Newsweek, 28.08.2011

[7] Keith B. Richburg. Ai Weiwei’s sister gives details of his confinement. — The Washington Post, 14.07.2011

[8] Andrew Jacobs. Lawyer for Released Chinese Artist Seeks Review on Taxes. — The New York Times, 30.06.2011

[9] China demands Ai Weiwei pay $1.85 million in taxes, fines. — Reuters, 28.06.2011

[10] Chinese Artist Ai Weiwei Released, On Probation. — Freedom House, 22.06.2011

[11] Ai Weiwei 54th birthday: Freedom is the best gift. — DuoWei News, 18.06.2011

[12] Игорь Гулин. Ай Вэйвэй. — Citizen K, 30.05.2011. — №3 (17)

[13] David Eimer. Ai Weiwei accused of bigamy. — The Telegraph, 14.04.2011

[14] Катерина Архарова. Ай Вэйвэй: за что преследуют «мастера неприличной шутки». — BBC News, Русская служба, 12.04.2011

[15] Michael Sheridan. Ai Weiwei held for «obscene» political art. — The Sunday Times, 11.04.2011

[16] Chinese artist Ai Weiwei held for «economic crimes». — BBC News, 07.04.2011

[17] Barbara Demick. China accuses dissident artist Ai Weiwei of «economic crimes». — The Los Angeles Times, 07.04.2011

[18] Сима Петрова. Немецкие политики требуют освобождения китайского художника Ай Вэйвэя. — Великая Эпоха (The Epoch Times), 05.04.2011

[19] Tania Branigan, Jonathan Watts. Ai Weiwei detained by Chinese police. — The Guardian, 03.04.2011

[20] Анна Толстова. Семечки свободы. — Коммерсантъ Weekend, 11.02.2011. — № 4 (3600)

[21] Сергей Соловьев. Семечко к семечку. — Итоги, 11.02.2011. — №40 (799)

[22] Edward Wong. Chinese Authorities Raze an Artist’s Studio. — The New York Times, 13.01.2011

[23] Lei Jin. An update on Chinese dissent artist Ai Weiwei’s latest protests. — Asia Pacific Arts, 09.11.2010

[24] «Sunflower Seeds» and the Other Ai. — The Wall Street Journal Scene Asia blog, 13.10.2010

[25] Paulina Hartono. Ai Weiwei: “Grass Mud Horse, Motherland”. — China Digital Times, 09.10.2009

[26] Kristen Allen. Chinese artist gets emergency brain surgery in Munich. — The Local, 16.09.2009

[27] Ai Weiwei, censorship and sacred facts. — Ethan Zuckerman’s blog (www.ethanzuckerman.com), 14.09.2009

[28] Artfarm / HHF Architects + Ai Weiwei. — Arch Daily, 22.01.2009

[29] Rachel Cooke. Cultural revolutionary. — The Observer, 06.07.2008

[30] Steve Meacham. Child of the revolution in revolt. — The Sydney Morning Herald, 24.04.2008

[31] Christopher Hawthorne. At home with: Ai Weiwei; An Exile Steps Onto China’s Big Stage. — The New York Times, 28.10.2004

[32] Ai Weiwei bio. — Hong Kong Professional Teachers’ Union (www.hkptu.org)

[33] Ai Weiwei ontvangt eredoctoraat van de Universiteit Gent. — HART news(kunsthart.org)

[34] David Barboza, Lynn Zhang. The Clown Scholar: Ai Weiwei. — Art Zine China

lenta.ru

Ай Вэйвэй — бунтарь коммунистического Китая

Этого художника называют главным китайским оппозиционером, его имя стоит на первом месте в списке ста самых влиятельных арт-персон мира, а его бунтарские работы обсуждают на всех перекрёстках. Принадлежавшую ему мастерскую в Шанхае разгромили представители полиции, самого художника скрутили прямо в аэропорту и запретили покидать пределы Китая.

А имя Ай Вэйвэй (Ai Weiwei) стало в стране символом провокации и скандала.

Его отец шестнадцать лет чистил общественные туалеты. И работал так, что умудрялся обычные деревенские сортиры превращать чуть ли не в произведения искусства. Ай Вэйвэй сначала освоил это ремесло, а затем отправился обучаться анимации в Пекинской киноакадемии. А потом он стал самым дерзким, самым непредсказуемым и самым культовым художником Китая. Каждая его работа – не просто впечатляющая инсталляция в рамках современного искусства, любое его произведение – словно плевок в лицо лжецам, глупцам и невеждам. Площадки, на которых он выставляет свои неоднозначные творения – это не выставочный зал, а ринг, на котором он борется с несправедливостью этого мира.

 

 

Казалось бы, всего лишь горы хлама, тряпок и случайный набор предметов: огромный светильник, круг из велосипедов, «толпа» табуреток, карта мира из одежды и так далее. Но все эти привычные вещи в интерпретации Ай Вэйвэя выглядят вызывающе и доходчиво дают понять зрителям, что именно автор имел в виду.

Художник разбил бесценную урну династии Хань, нарисовал на древней вазе логотип Кока-Колы и превратил антикварную мебель в кучку досок и щепок: он оскверняет реликвии и делает них арт-объекты и перфомансы. Этот человек неоднократно бросал вызов властям. Одна из самых скандальных работ – огромная инсталляция, посвящённая Сычуаньскому землетрясению в 2008 году. В ней использовано девять тысяч школьных рюкзачков, из которых составлена фраза, принадлежащая матери одной из погибших девочек: «Она прожила счастливо семь лет в этом мире». Помимо инсталляции, Ай Вэйвэй провел собственное расследование последствий землетрясения и опубликовал шокирующие данные в своем блоге.

 

 

Среди культовых работ провокатора – «Семена подсолнуха»: зал, пол которого усыпан маленькими фарфоровыми семечками, расписанными вручную. Другое его знаменитое творение называется Pillars и представляет собой лес из ваз огромного размера. Все желающие могут побродить по нему. Самым же известным его произведением является стадион в Пекине, построенный к Олимпийским играм-2008. Ай Вэйвэй выполнил его в форме птичьего гнезда. Рассказ о его дерзких инсталляциях можно продолжать бесконечно, ведь каждая его работа – это повод задуматься и посмотреть внимательнее вокруг себя.

artifex.ru