О ДАУ
ДАУ. Проект, который уже можно смотреть
С 21го апреля во всем мире запускается платформа DAU.com Ильи Хржановского. Зрителям уже официально доступны фильмы «Дау. Наташа» (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель) и «Дау. Дегенерация» (реж. Илья Хржановский, Илья Пермяков).
Эти фильмы были показаны на Берлинском кинофестивале в этом году. «Дау. Наташа» участвовал в конкурсной программе 70-го Берлинале. Фильм и его оператор-постановщик Юрген Юргес получили «Серебряного медведя» за «выдающееся художественное решение». «Дау. Дегенерация» был показан в программе Berlinale Special.
Илья Хржановский планировал, что другие фильмы проекта «Дау» смогут принять участие в международных кинофестивалях этого и следующего годов. Однако из-за отмены или переноса фестивалей планы изменились: теперь все фильмы проекта «Дау» будут доступны в сети.
«Первый кинопроект про изоляцию, снятый в изоляции, для людей сидящих в изоляции», — так описывает проект Илья Хржановский.
Каждую неделю на сайте проекта будут появляться новые фильмы. Уже в эту пятницу, 24 апреля, состоится премьера следующего фильма – «Нора мама» (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель). Нора – в прошлом провинциальная девушка, ныне – жена успешного ученого – живет со своей семьей на территории закрытого привилегированного московского Института. Нору впервые за время замужества навещает мать, которая пристально наблюдает за атмосферой в доме супругов, чтобы понять, счастлива ли ее дочь. В откровенных беседах между матерью и дочерью открывается вся многогранность и сложность их противоречивых отношений.
Общие сведения о проекте
Съемки «Дау» начались в апреле 2007 года. Проект «Дау» задумывался как полнометражный фильм о советском физике и нобелевском лауреате Льве Ландау.
Постепенно фильм стал расширяться и перерос в уникальный, многоплановый и постоянно изменяющийся проект Ильи Хржановского и Сергея Адоньева. Проект соединил в себе кино, науку, перформанс, религию, социальный и художественный эксперименты, литературу и архитектуру. Роль самого Дау в фильме сыграл выдающийся музыкант Теодор Курентзис.
В сентябре 2009 на территории заброшенного бассейна в городе Харьков (Украина) был построен «Институт физических проблем». Огромный функционирующий экспериментально-исследовательский центр, вдохновленный настоящими советскими научно-исследовательскими институтами, стал крупнейшей съемочной площадкой, когда-либо построенной в Европе. Ученые могли жить и работать в институте, который также был населен сотнями тщательно отобранных участников, например, художниками, официантами, сотрудниками спецслужб, обычными семьями.
Несколько сотен человек добровольно покинули свою повседневную жизнь и вернулись в Советский Союз, поселившись в параллельной пространственной и временной вселенной, где все детали – от униформы и кухонной утвари до продуктов питания, денег и лексики – соответствовали объектам и привычкам того времени (1938 – 1968 гг).
Институт имел свою газету (с ежедневными бюллетенями, информирующими участников об исторических событиях того времени), а советский рубль был расчетной единицей. Съемки проходили с перерывами, в течение всего периода работы института, с октября 2009 года по ноябрь 2011 года. Дублей и сценария не было, съемочная группа также всегда была в исторической одежде и гриме на случай, если они окажутся в кадре.
Наука / Искусство / Религия
В число реальных ученых, которые продолжали свои исследования в Институте, вошли физик Андрей Лосев, математики Дмитрий Каледин, Шинг-Тунг Яу и разработчик теории струн Никита Некрасов, лауреат Нобелевской премии физик Дэвид Гросс, нейробиолог Джеймс Фэллон и биохимик Люк Биже.
За соединение искусства и науки отвечал медиахудожник Алексей Блинов, который принимал участие в техническом проектировании Института и строил конструкции по проектам Люка Биже. Среди других художников, посетивших Институт, были Карстен Хеллер, который также имеет докторскую степень в области естественных наук и тоже провел эксперимент в Институте, перформер Марина Абрамович, театральные режиссеры Ромео Кастеллуччи, Питер Селларс, Анатолий Васильев, Дмитрий Черняков, а также фотограф Борис Михайлов.
Религия была представлена в Институте рядом посетивших его религиозных деятелей, среди них: раввин Адин Штайнзальц, православный иегумен Даниил, перуанский проповедник Гильярмо Аревало и шаман Вячеслав Челтуев.
Фильмы
Созданные из отснятого материала фильмы и сериалы исследуют поведение человека в частной, социальной и профессиональной сферах в условиях тоталитарного режима, свободу воли в рамках тотальной несвободы, поднимают важнейшие и зачастую табуированные вопросы человеческого существования.
ДАУ. Дау (реж. Илья Хржановский)
ДАУ. Смелые люди (реж. Илья Хржановский, Алексей Слюсарчук)
ДАУ. Нора мама (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Империя (реж. Илья Хржановский, Анатолий Васильев)
ДАУ. Взрыв (реж. Илья Хржановский, Алексей Слюсарчук)
ДАУ. Катя Таня (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Конформисты (реж. Илья Хржановский, Алексей Слюсарчук)
ДАУ. Три дня (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ.
Саша Валера (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Никита Таня (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Теория струн (реж. Илья Хржановский, Алексей Слюсарчук)
ДАУ. Новый человек (реж. Илья Хржановский, Илья Пермяков)
ДАУ. Нора сын (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Наташа (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Дегенерация (реж. Илья Хржановский, Илья Пермяков)
ДАУ. Регенерация (реж. Илья Хржановский, Илья Пермяков)
Сериалы:
ДАУ. Нора (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Меню (реж. Илья Хржановский, Екатерина Эртель)
ДАУ. Дегенерация (реж. Илья Хржановский, Илья Пермяков)
ДАУ. Наука (реж. Илья Хржановский, Дмитрий Каледин)
ДАУ. Концерты
ДАУ. Эксперименты
Интерактивная онлайн-платформа «Дау. Digital» включает в себя все 700 часов отснятого материала: http://dau.com/
Париж
В январе 2019 года в Париже в театрах Де ля Вилль и Шатле была представлена тотальная «Дау»-инсталляция, которая была открыта 24 часа в сутки в течение почти месяца.
Посетителям был разрешен вход только после получения визы. Мобильные телефоны оставались в гардеробе, как и связь с внешним миром. В Центре Помпиду была воссоздана советская квартира, где ученые из института жили 24 часа в сутки, 7 дней в неделю на протяжении всей выставки.
Берлинале
В феврале 2020 года два «Дау»-фильма вошли в программу Берлинского кинофестиваля: «Дау. Наташа» (конкурс) и «Дау. Дегенерация» (специальный показ).
Фильм «Дау. Наташа» и оператор Юрген Юргес получил Серебряного медведя «за выдающееся художественное решение».
«Дау». Путеводитель по всем фильмам
Авторы проекта «Дау» не желают снабжать его излишними титрами и программками. Зритель сам входит в одну из дверей этого лабиринта, а потом ищет оттуда выход. После премьеры фильмов «Дау» в программе Берлинского фестиваля (зв конкурсе показали «Дау-12» — DAU. Natasha, а вне конкурса — «Дау-13», DAU. Degeneration) публикуем впечатления наших авторов, которым довелось побывать на демонстрации проекта в Париже в январе 2019 года, от отдельных частей «Дау».
Материал был впервые опубликован в журнале «Искусство кино» (№3/4, 2019). Английские названия приводятся по dau.movie.
«Дау-1»
Теодор Курентзис в образе Дау © Phenomen FilmsЭто полнометражный и, судя по всему, очень длинный фильм — единственный, действие которого разворачивается не в Институте. То есть это первая глава или своеобразный приквел. Существует обширный и впечатляющий трейлер, но сама картина на момент составления этого перечня еще не закончена: ее продолжают монтировать. Таким образом, первую часть никто (возможно, кроме ее создателей) пока не видел.
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-2» (DAU. Brave People)
DAU. Brave People © Phenomen FilmsХудожник Дубосарский и другие московские персонажи появляются в Институте, изображают журналистов, смущаются и не очень понимают, как себя вести. Потом возникает сорокинский поворот: физика Андрея Лосева допрашивают сотрудники МГБ, отпускают, унизив, и он тонет в муторном коммунальном скандале. Робкий еврей Лосев демонстрирует чудеса стойкости во всех испытаниях, наука и секс оказываются сильнее власти.
Когда появится «Дау-1», эта часть будет восприниматься по-другому, но пока она замещает главный фильм, и эта роль ей не очень хорошо удается.
Дмитрий Волчек
Хржановский использует здесь метод теоретической физики «войти в чужое пространство, как в свое». Входим в трепещущее личное пространство Андрея Семеновича Лосева. Доктора наук, поборника теории струн — изучающего динамику взаимодействия не каких-то там частиц, а протяженных объектов. Специалисту по экспериментальной ядерной физике, остроумному оратору, парадоксальному мыслителю… не хватает слов на допросе. Против лома тотального зла нет приема у изощренного ума, логики, формул, остроумия. Энкавэдэшникам не надо подбирать слова. У них свои отработанные, доказанные практикой методики. И вот уже рубашка взмокшая и страх в глазах «размазанного» по стене физика Лосева неподдельный. Но центр фильма — не допрос, а частная жизнь «подопытных» ученых. Их мучительные попытки хотя бы на мгновение быть счастливым. Отгородиться от тотального давления, сохранить себя.
Как? Секс. Пьянство. Кухонные разговоры… Но не получается. Коррозия проникает и в приватное пространство, превращая его в коммунальное. Скандал, устроенный женой Лосева Дашей, как случается и в жизни, разгорается из ничего — из безобидного вопроса. Из накопленного бессилия. Но из искры разгорается пламя… не просто ссоры. Практически вражды/ненависти, на какое-то время жители этой квартиры становятся чужими друг другу. Но как же очевидно, что Даша истерит от ощущения безвыходности, душности: «Забери меня отсюда!» Куда?
Лариса Малюкова
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-3» (DAU. Nora Mother)
DAU. Nora Mother © Phenomen FilmsВ фильме проекта под условным названием «Нора, мама» к жене Дау Норе (Радмила Щеголева) приезжает мама, которую «играет» настоящая мать актрисы. «Ты с этого телефона мне звонила?» — спрашивает мать, едва успев войти в роскошную двухэтажную квартиру. И сразу выстраивается зеркальный коридор двойных значений: кто это спрашивает — реальная мама Щеголевой, удивляясь работающему ретроаппарату в институтских декорациях, где уже какое-то время сидит-живет ее дочь — за этим столом, под этим абажуром, берет трубку этого телефона? Или мама игровая — восхищающаяся прогрессивностью советского быта 60-х годов?
Накал страстей в этих ссорах, криках, потоках слез, объятиях и примирениях нешуточный, тем более что перед камерой реальные мать и дочь, и то, что они проживают, вполне возможно — реально для них.
Но при этом чувствуешь, что смена их состояний, переход от взаимных проклятий до клятв в вечной любви и обратно может произойти внезапно, а потом все поменяется снова. И в какой-то момент, когда ты уже было поверил в эту невозможную, но необходимую любовьненависть, происходит нечто, отменяющее все твои накопившиеся впечатления: то ли Нора смеется каким-то странным смехом, то ли мать ее отталкивает там, где должна бы обнять, то ли вдруг — непонятная монтажная склейка. И все перечеркнуто, тебя выбрасывает из этой реальности, твой опыт обнуляется. Живые люди превращаются в эмодзи. Что за этим уплощением? Плохая режиссура или намеренный отказ от режиссуры? Скольжение по поверхности или сознательный схематизм и констатация того, что большую драму в кино сегодня уже не создать посредством предельного психологизма и точнейших мотивировок?
Наталия Пылаева
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-4» (DAU. The Empire)
DAU. The Empire © Phenomen FilmsАнатолий Васильев (им же и смонтировано) и Теодор Курентзис вместе играют два своих моноспектакля.
Один — великий академик Крупица (Капица), другой — его уже не менее великий ученик Дау. Дау признает, что донес на учителя куда надо. Дау и Крупица играют в сложносочиненные городки. Просто сидят, громко думают и курят. Проходят десятилетия, они встречаются вновь (притча о блудном сыне). Кривым лезвием врезается в память большая сцена у подножия гигантского памятника, расположенного на горе. Камера установлена под углом так, что кажется, будто толпы людей, склоненные усиленной гравитацией к земле, карабкаются по ровной поверхности, в то время как Крупицу и Дау словно совсем не прижимают многие мудрости и печали. Если другие фильмы испещрены длиннотами, то этот — весь одна длиннота: что стóит время в сравнении с вечностью, которую ждет научное наследие героев? Пусть власть здесь, как и в любом другом «Дау», выше каждого маленького человека, но бескрайний разум, хоть и бесконечно одинок, но всегда больше любого молоха.
Егор Беликов
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-5» (DAU.
Katya Tanya)DAU. Katya Tanya © Phenomen FilmsПоливалентность эротического пространства «Дау» явлена здесь как нигде: если в предыдущей главе, ведя диалог со своим учителем Крупицей, Дау задумчиво спрашивал, Фауст он или Дон Жуан, то здесь без лишних слов демонстрирует свое донжуанство. Герой фильма с неформальным названием «Катя Таня», однако, не он, а библиотекарша. В самом начале войны она теряет жениха, с которым романтически гуляла и любовалась на звезды (впрочем, ученые и ночным небом любуются не как нормальные люди: они-то знают, что свет звезд давно уже призрачный, а сами звезды могли погаснуть). Потом, оплакав смерть любимого, увлекается гениальным Дау — сцена секса на троих загадочно опущена, но подразумевается. Наконец, в неожиданной кульминации она встречает подлинную любовь своей жизни — тоже девушку.
Завершение сюжета трагично, а может, и мелодраматично, как в настоящем городском романсе. Огромность проекта, как и масштаб самого Дау (он тоже и звезда, и светило), отступает в щемящем сюжете о двух случайно встретившихся траекториях незаметных, незначительных, не важных для истории, но живых, трепещущих, несчастливых небесных, а также земных тел.
А множественность неотличимых друг от друга звезд отражается в бесчисленности окружающих двух девушек книг, напоминая о литературности любого, даже документального, сюжета. Кстати, тут, как и во многих других главах-фильмах, звучит Пушкин: не случайная (как мы понимаем в финале) «Сказка о мертвой царевне».
Антон Долин
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-6» (кажется, DAU. The Conformists)
DAU. The Conformists © Phenomen FilmsУченые Института встречают почетного гостя — американского нейробиолога Джеймса Фэллона. Встреча перерастает в продолжительное застолье. Блинов предъявляет всем новую спутницу — Алину. Оба не скрывают свою страсть, в какой-то момент проваливаясь в прямом смысле под стол, чем приводят в изумление даже видавших виды работников Института. За Блиновым пытается успеть его коллега Софронов, увиливающий за юными гостьями вечеринки, чему совсем не рада его жена Мария. Дау тоже присутствует в кадре, но только в виде фотографии на трюмо. Алину пытаются выгнать из квартиры.
Блинов категорически за нее заступается. Следуют танцы на столе. На пол летят приборы и тарелки. Американский нейробиолог единственный сохраняет абсолютное спокойствие, с улыбкой говоря, что как ученый не верит в существование добра и зла. Только в набор определенных предписанных природой и мозгом человеческих реакций.
Никита Карцев
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-7» (DAU. Three Days)
DAU. Three Days © Phenomen FilmsГлавный принцип пакта, который заключили со своими женами Ландау и Дау: свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого. Брак не должен ограничивать сексуальность, и несвоевременное возвращение Норы с курорта ничего не меняет в ее отношениях с мужем, хотя она застает у него в гостях греческую красавицу, подругу Теодора Курентзиса актрису Марию Нафпльоту. Принципы пакта иллюстрирует и эротическая игра, которую устраивает Дау для Марии с помощью бесстыжих девушек, демонстрирующих свое архаично-соблазнительное нижнее белье.
Немаловажную роль играет деревянный (троянский?) конь, которого нимфы сдвигают с места. В мире гениев отменены мещанские запреты, богам угождают гетеры, готовые раздеться, как только пожелает повелитель.
Дмитрий Волчек
Дау проводит смотрины очередных старлеток. От этого занятия его отвлекает новость о визите в Институт его давней знакомой, греческой актрисы Марии Нафпльоту. Это долгожданная и нежная встреча. Из их воспоминаний явно следует, что между ними ранее была яркая романтическая связь. Встреча прерывается неожиданным ранним возвращением Норы, которая была в отпуске в Крыму. Дау принципиально говорит с Марией на греческом языке, который не понимает его жена. Нора пытается уловить суть. Просит Дау перевести Марии свой вопрос: считает ли она их с мужем парой? Дау в ответ спрашивает жену, может ли она представить его в паре с Марией. Поведение супругов обескураживает греческую гостью. И еще больше то, как холодно и насмешливо по отношению к жене держит себя Дау.
Так Нора неожиданно находит поддержку у собственной соперницы. Но все трое в комнате так и не находят покоя.
Никита Карцев
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-8» (DAU. Sasha Valera)
DAU. Sasha Valera © Phenomen FilmsКонец смены рабочих. Намечается грандиозное празднование. В какой-то момент в комнате для отдыха остаются на ногах только двое: дворники Саша и Валера. Саше 24 года. Валера ощутимо старше. Мужчины выпивают и разговаривают о природе человеческой сексуальности. Саша, опираясь на опыт женитьбы и развода, болтает, что мужчины ему ближе и понятнее женщин. Валера живо встречает его признания. Мужчины целуются, выпивают, целуются. Валера склоняет Сашу к сексу. Саша отказывается. Но и не сопротивляется. Мужчины занимаются сексом, выпивают вновь. Все это проходит под град спонтанных признаний со стороны Валеры («какой же ты нежный») и поговорок от Саши (вроде «х* ровесника не ищет» — мол, любви все возрасты покорны). Заканчивается фильм длинной чувственной молитвой Валеры в туалете, где он, сидя на унитазе, просит прощения у Родины, мамы, папы и Господа Бога.
Никита Карцев
«У меня была одна женщина в Пятигорске, Зиночка», — рассказывает Богу сидящий на унитазе дворник Валера, у которого недавно был секс с дворником Сашей. «Как все это снималось?» — недоумевает публика. Основоположник гей-литературы Евгений Харитонов говорил в этом контексте о «загадке простого человека». Но, обсуждая любовь Саши и Валеры, не забудем о том, что происходило, когда персонажи еще не напились и спорили о коммунистическом труде. Это в точности рассказ Сорокина о комсомольцах «Деловое предложение».
«Коломиец вздохнул и после долгой паузы произнес: «Я вчера у мамочки опять нюхал».
Дмитрий Волчек
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-9» (DAU. Nikita Tanya и DAU. String Theory)
DAU. String Theory © Phenomen FilmsФизик Никита Некрасов (не столь роскошный дублер гениального и всемогущего Дау) назойливо добивается от кроткой, но совестливой жены ответа, согласна ли она предоставить ему полную сексуальную свободу.
В этой серии немаловажную роль играют свиньи — наверняка родственницы знаменитых круглых поросят из фильма Хржановского «4».
Дмитрий Волчек
В квартиру Дау вселяется очередной ученый Института Никита Некрасов с семьей. Играет с сыном Борей в шахматы. Ест с женой Таней медовик. Попутно пытается выяснить «границы ее любви». То есть те обстоятельства, при которых Таня позволит ему иметь отношения одновременно с двумя женщинами. Снять рядом квартиру, ходить к любовнице, но только несколько раз в неделю. «Потому что мне очень дорога наша семья, я не готов ее терять». Жена Некрасова таких обстоятельств представить не может. Супруги долго наматывают круги по территории Института. Вспоминают в мельчайших деталях прошлую измену Никиты. «Ты тогда меня предал, а предательство твое заключалось в том, что ты хотел в глазах другой женщины выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. За мой счет». Супруги возвращаются домой. Сын впервые выигрывает у отца в шахматы. К чаю снова несут медовик.
Никита Карцев
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-10» (DAU. New Man)
DAU. New Man © Phenomen FilmsВремя действия — 1968-й. Основной сюжет — появление в Институте новых людей: команды подтянутых, ведущих исключительно здоровый образ жизни комсомольцев с Максимом Марцинкевичем во главе. Все они — участники экспериментов по выявлению/формированию сверхчеловеческих физических способностей; курируют команду представители КГБ. Парни Марцинкевича подшучивают над постоянными жителями Института, но, хоть и не разделяют их полную алкогольных эксцессов жизнь, в прямой конфликт с учеными и обслуживающим персоналом не вступают. Легкий, ни к чему не обязывающий флирт заканчивается романом между Марцинкевичем и буфетчицей Викторией Скицкой. Вика делится неожиданно возникшим чувством с сотрудником секретного отдела. Убийство свиньи происходит за кадром, его последствием становится коллективный обед с шашлыком. В финале новый директор Института отдает Марцинкевичу приказ об уничтожении всех сотрудников; исключений быть не должно; Вика тоже обречена.
Вадим Рутковский
В Институте поселяется Максим Марцинкевич, националист и сторонник теории существования лишних людей. Максим заводит отношения с буфетчицей Викой. Вика чуть ли не единственная, кто во всем учреждении испытывает к нему нежность. Это настолько пугает ее, что она идет к главному человеку Института офицеру КГБ Ажиппо. Ему она, как на исповеди, рассказывает, что Максим только внешне жестокий, а внутри он нежный и ранимый. Ажиппо внимательно выслушивает ее и хвалит за то, что пришла. Советует и дальше держаться Максима. Марцинкевич и товарищи в это время получают от Ажиппо установку ликвидировать персонал Института. Вместе они сходятся во мнении, что ученые и их окружение погрязли в пьянстве и разврате. Марцинкевич соглашается с Ажиппо. Все происходит на следующий день. Сцена массового убийства остается за кадром. Мы видим только Марцинкевича и его команду в крови. Они сгружают трупы в грузовик. Все происходит быстро и без эмоций. Мимо Максима несут тело Вики.
Дождавшись, пока ее погрузят, он закрывает кузов грузовика.
Никита Карцев
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-11» (DAU. Nora Son)
DAU. Nora Son © Phenomen FilmsЭта часть («Эдип») мне нравится больше всего. Дау-младшего играет гениальный Николай Воронов. Фильм завершается в революционном 1968 году. Дау превратился в безжизненную куклу, а его сын вступает в связь с Норой. Эротическая фантазия о крахе всех запретов напоминает о фильме Валериана Боровчика. Инцест может быть темой не только греческой трагедии, но и советской комедии. Пакт Норы и Дау распространяется на сферы, которые супруги не предвидели, но ничего страшного не происходит, все счастливы.
Дмитрий Волчек
Время действия — 1966-й. Основной сюжет — интимная связь между 17-летним сыном Дау Денисом и его матерью Норой. Дау на момент действия превратился в полупарализованного старика, наблюдающего за жизнью Института из окна. Молодые ученые наслаждаются весной и танцуют во дворе твист и буги-вуги; Денис много и радостно смеется.
Духовные поиски Дениса выливаются в диалоги с отцом Даниилом, а плотские познания начинаются с безмятежных эротических игр с домработницей Аней. Секс с матерью становится естественным продолжением предельно близких и доверительных отношений. Нора, Денис и Аня проводят умиротворенные вечера за общим домашним столом.
Вадим Рутковский
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-12» (DAU. Natasha)
DAU. Natasha © Phenomen Films«Наташа». Физиологический очерк. Сразу вспомнилась легендарная Тамарка-буфетчица Галича. Буфетчица Наташа запуталась — не продохнуть — в клубке отношений. Был иностранный возлюбленный — черное пятно в анкете. Есть странная связь с сослуживицей Олей. Хорошенькой, молодой, незамысловатой. Наташа спаивает, унижает милашку-закадычницу. Их долгий диалог — «объятия на поле боя», две пьяные подруги терзают друг друга, давят на больное. История про гадость и сладость унижения продолжится в подвале. Чекист Ажиппо в камере с парашей рекрутирует Наташу в доблестные органы.
Наташа вроде бы не против — правила выживания давно уяснены, даже пытается флиртовать с брутальным гэбэшником. Но нет. Нужна не подпись — церемония унижения. Здесь и происходит та самая сцена с бутылкой, поднявшая в сети волну негодования. Избитая, морально раздавленная буфетчица насилует себя бутылкой… продолжая смотреть на Ажиппо влюбленными глазами. БДСМ — во всей красе, сексуальная садомазохистская связь власти и ее стокгольмских подчиненных. Перед уходом они поцелуются. И артистичный циклоп Ажиппо (для каждого допрашиваемого у него своя манера игры) брезгливо прополощет рот водкой.
Лариса Малюкова
Две буфетчицы. Едва поступившая на работу юная, алчущая жизни Оля и уже матерая, видавшая виды Наташа. Разговоры за столом о том, что такое любовь и счастье, переходящие в женскую дедовщину. Две женщины, отражающиеся друг в друге. Безыллюзорный жестокий опыт (Наташа) как проекция и неизбежное будущее еще не обрубленной молодости (Оля).
Как и дебют Хржановского «4», «Дау» населен подобиями — только тут имеют место не четверки, а двойки (пары).
Самые яркие из них — Саша/Валера и Оля/Наташа. Персонажи-двойники, почти близнецы, в которых просвечивают противоположные, но неотделимые друг от друга стороны человеческой натуры. Воля к власти и готовность к подчинению. Забота и жестокость. Способность к любви и такая же способность к насилию (по отношению к одному и тому же человеку). Но и готовность принять эту любовь и это насилие. Животная потребность в другом и ненависть к нему. Герои постоянно обмениваются этими качествами, меняются ролями, становятся на место друг друга. Но самый радикальный опыт соприкосновения с человеческим, c другим — тот, что разрывает подобия, отчуждает единицу от другой единицы, все равно остается неразделенным и в этом смысле невыразимым. И потому всегда полноценно переживается в одиночку, наедине с собой, без посредников.
Евгений Гусятинский
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-13» (DAU. Degeneration)
DAU. Degeneration © Phenomen Films1966–1968-й, последние годы Института.
Среди гостей появляется раввин Адин Штейнзальц, эксперт в иудаизме, говорящий о древе Сефирот; здесь формулируется один из ключевых для всего проекта мотивов: мудрость может быть эротическим переживанием. В фильме звучит фраза «Это место было сделано под Дау, но он ускользнул»; в ней косвенно объясняется структура проекта, в 13 фильмах которого главный герой существует словно бы на обочине повествования (очевидно, самому Дау будет посвящен флагманский «Дау-1»).
Группа молодых физиков на практике. Одного из них подвергают стрижке за длинные волосы, другие из солидарности с ним бреются наголо. Молодое поколение не приживается здесь. Дау разбит параличом; сотрудники пьют и валяют дурака. Дни Института сочтены.
Должность директора занимает чекист Ажиппо. Слушает лекции о вероятных путях развития страны. «Беседует» с членами группировки Марцинкевича, приставленными кураторами из КГБ для наблюдения за учеными. Вскоре люди Марцинкевича переходят к прямой конфронтации с «сотрудниками», следуя их совету: «Надо создать напряжение.
Вы можете говорить «здрасьте!», а смотреть так, будто хотите бросить в топку». Исполняя фатальный приказ Ажиппо, Марцинкевич и его подельники истребляют всех сотрудников и крушат Институт.
Вадим Рутковский
FacebookВконтактеTwitter
«Дау-14» (DAU. Regeneration)
DAU. Regeneration © Phenomen FilmsЭто не финал «Дау», потому что в фильме история существует одновременно в нескольких измерениях, без явного начала и конца. По одной из теорий времени, которую объясняет математик Дмитрий Каледин, всякий раз, когда человек делает выбор, реальность раздваивается и все варианты существуют параллельно, ветвясь, словно пышная крона дерева. Здесь многие темы «Дау» скрещиваются благодаря галлюциногенному напитку аяуаска, отведав который советские ученые уносятся невесть куда на машине времени. Говорят, что существует полная версия 14-й части, но я смотрел усеченную, обрывавшуюся на полуслове, когда психиатр Джеймс Фэллон, исследующий серийных убийц и Владимира Путина, рассуждал о насилии в американской культуре.
Дмитрий Волчек
Время действия установить невозможно: все происходит уже после разрушения Института и физического устранения всех его обитателей; повествование нелинейно и фантазийно. В прологе Марина Абрамович проводит ритуальный обряд, предположительная цель которого — воскрешение мертвых солдат. В следующем эпизоде Дмитрий Каледин вместе с женой Ольгой и другими учеными принимают галлюциноген аяуаска, что сопровождается обильной рвотой. Об ирреальности всех событий фильма говорит кадр, в котором аяуаска упакована в типичные для пищепрома СССР консервные банки. Важный мотив — история любви Дмитрия и Ольги. Среди «потусторонних» гостей — американский нейробиолог Джеймс Фэллон, который беседует с последним директором Института, следователем КГБ Ажиппо. В этом фильме Каледин высказывает гипотезу о существовании бесконечных параллельных реальностей, формирующихся в момент любого человеческого выбора. «Чем больше ты понимаешь чужой мир, тем больше ты развиваешься»: ключ к восприятию всего проекта «Дау».
Вадим Рутковский
FacebookВконтактеTwitter
дауилья хржановскийберлинский фестиваль 2020
Эта статья опубликована в номере 3/4, 2019
Поделиться
FacebookВконтактеTwitter
FacebookВконтактеTwitter
Dau: бесконечный эксперимент в советской лаборатории | Вид и звук
Восковая фигура советской солдатки вздыхает, когда вы проходите мимо нее. Модель старика рыгает. В бальном зале один солдат свисает с потолка, а офицер на коленях снова и снова целует советский флаг.
Представление Дау в Театре дю Шатле и Театре де ла Виль в Париже с 24 января по 17 февраля 2019 года. Станция в Лондоне, на которой российский режиссер Илья Хржановский редактировал свою эпопею «9».0007 folie de grandeur , Дау, в течение нескольких лет. Со стороны за вами подглядывает модель мужчины, стоящего в окне в фетровой шляпе, надвинутой на глаза. (Предположительно, он должен быть агентом Министерства государственной безопасности.)
Здание, открытое 24 часа в сутки, представляет собой капсулу времени.
Как только вы регистрируетесь у русских охранников и проходите мимо рояля и рентгеновского аппарата на входе, вы попадаете в эрзац-советский мир. На стенах портреты Сталина и молодых русских рабочих. Витрины полны сладостей, безделушек, сигаретных пачек и даже презервативов той эпохи. Есть конструктивистские плакаты и фотографии, на которых российские мальчишки и девчонки наряжаются на праздники. Каждый раз, когда вы поворачиваете за угол, вы, вероятно, наткнетесь на еще одну из этих восковых фигур, возможно, на безголового красноармейца, сгорбившегося на диване с битой для настольного тенниса рядом с ним, или на человека в длинном пальто, спящего на полпути к стене. . 9Фильм «0003
Он окончил знаменитую российскую киношколу ВГИК в 1998 году, а его дебютный фильм «Четверо» получил приз «Тигр» на Международном кинофестивале в Роттердаме в 2005 году.0003 Дау (2019)
Фото: Олимпия Орлова
Хржановский вместе с Дау в феврале 2006 года пришел на мероприятие по финансированию совместного производства IFFR, CineMart. Он только что создал свою собственную продюсерскую компанию Phenomen Films и беспечно сообщил прессе, что к осени начнутся съемки фильма стоимостью 3 миллиона долларов. У него было финансирование из ЕС (через Eurimages), а также из немецких и шведских источников. Фильм оказался (относительно) простым биографическим фильмом о лауреате Нобелевской премии по физике Льве Ландау (19 лет).08-68).
На самом деле основное производство на Дау не начиналось до 2009 года, когда директор и его команда переехали в Институт, огромный функционирующий экспериментальный исследовательский центр в Харькове, Украина. Он был построен специально для фильма и в мельчайших деталях воссоздал помещение, в котором работал настоящий Лев Ландау.
Создатели фильма провели здесь более двух лет, отсняв 700 часов 35-мм материала, из которого в итоге было смонтировано 13 полнометражных фильмов. Двенадцать из этих экспонатов будут представлены на парижской выставке. Именно в этот момент Хржановский пропал из сети, и со съемочной площадки начали просачиваться сообщения о том, что он превращается в ответ европейского кино морально неуравновешенному полковнику Курцу в «Апокалипсисе сегодня».
Дау (2019)
Фото: Олимпия Орлова
Сниматься в фильмах или работать над ними приравнивалось к вступлению в какой-то странный новый культ. Дау балансировал между документальным и художественным фильмами. «На фоне СССР и научных исследований проявляются истории о человеческом роде в его самых вечных итерациях: любовь и секс, насилие и измена, алкоголь и мечты вездесущи.
Проект намного превзошел свои истоки как отдельный артхаусный фильм. Хржановский нашел себе богатого и влиятельного покровителя, российского импортера фруктов и технологического предпринимателя Сергея Адоньева, и бюджет проекта взлетел до небес. «Дау» становился, как писали газетные и журнальные заголовки, «фильмом, который съел сам себя» и «самой безумной киносъемкой всех времен». Собственный аудит создателей фильма, кажется, соответствует такому описанию: «392 000 прослушиваний, 40 000 костюмов. 12 000 квадратных метров декораций, 10 000 статистов, 400 главных ролей, в результате чего было снято 700 часов 35-мм пленки, 8 000 часов записанных диалогов, 37 миллионов расшифрованных слов, 4 200 концептуальных тегов и 500 000 фотографий со съемок».
Вместо профессиональных актеров Хржановский наполнил фильм реальными учеными, музыкантами, художниками, композиторами, религиозными деятелями и философами.
Они не просто играли. Они занимались «настоящей» работой в Институте, а также занимались «настоящим» сексом и «настоящими» ссорами. Среди соавторов во время производства и многолетнего постпродакшна были все, от Марины Абрамович до Брайана Ино, от Питера Селларса до Роберта дель Наджа из Massive Attack.
Впервые я посетил 100 Piccadilly весной 2015 года по приглашению продюсера Сюзанны Мариан, которая работала над проектом с самого начала. Однако она ясно дала понять, что мне не позволят увидеть какие-либо материалы Дау, если я не подпишу очень драконовское соглашение о неразглашении. Когда я отказался это сделать, меня вежливо, но быстро выпроводили из здания. В начале января 2019 г., Мэриан снова связалась со мной, сообщив, что Дау, наконец, готов к показу на масштабной выставке в Париже, которая будет проходить с 24 января по 17 февраля, и что я могу вернуться на Пикадилли, чтобы посмотреть некоторые из фильмов.
Дау (2019)
Фото: Олимпия Орлова
После многих лет попыток сохранить строжайшую секретность проекта членам команды Дау потребовалось время, чтобы приспособиться к тому факту, что теперь им действительно нужно было опубликовать его.
И снова мне представили пугающе выглядящее соглашение о неразглашении со всеми его угрожающими подпунктами о том, что случится с любым, кто хотя бы шепчет об увиденном. Мой собственный опыт отражал опыт посетителей Института в одном из фильмов, которым говорят: «Все, что вы слышите здесь, должно умереть здесь». Однако, как только было указано, что до международного пресс-релиза Дау в Париже осталось менее двух недель, запрет на репортажи был снят.
Посетители Парижа не покупают обычные билеты. Они оформляют визы. Идея состоит в том, что они оставляют свои «вещи и связь с внешним миром позади». Каждый участник должен заполнить психометрическую анкету, «первый шаг строгой процедуры. Ответы будут обработаны алгоритмом, который затем создаст персонализированный путь пользователя».
Перед моими просмотрами в Лондоне мне не нужно было заполнять анкету, но кто-то придумал для меня расписание просмотров. Я должен был взять на себя обязательство смотреть по крайней мере четыре часа материала за один раз.
Фильмы, которые я видел, оказались увлекательными и дико неровными. Ни по одному из них не было конкретных кредитов, но было объяснено, что они были составлены командой «редакторов-режиссеров».
Первые два полнометражных фильма — «Сцены из супружеской жизни», действие которых происходит в частной квартире Института, которую Лев Ландау делит со своей женой Норой и сыном Денисом. Они представляют собой относительно мягкую точку входа в цикл Дау, который вскоре становится все более и более темным и тревожным. Дау играет греко-русский дирижер Теодорос Курентзис. Он блестящий ученый, но также гедонист и безжалостный бабник. В длинных кадрах, снятых оператором Юргеном Юргесом с рук и очень крупным планом на 35-миллиметровую камеру, мы видим его, Нору (Радмила Щеголева) и его свекровь, похожую на Глорию Свенсон (Лидия Щеголова), сидящих за обеденным столом и обменивающихся очень злобными болтовня.
Сыр черный, вино старое, а семья Дау выглядит очень несчастной. Сообщается, что ни одна сцена не снималась дважды.
Последовательности длятся мини-вечность. Время от времени происходит затемнение или мы видим персонажей на открытом воздухе на территории Института, играющих в снегу с лабрадором, питомцем свекрови, и ухаживающих за маленьким Денисом, который на данном этапе представляет собой ямочку на подбородке. тот. Все это в меру увлекательно в духе суб-Бергмана или Фассбиндера, но ничего такого, чего вы не видели раньше во многих других психодрамах о напряженных браках.
Дау (2019)
Авторы и права: Фолькер Глейзер
В некоторых фильмах Дау нет субтитров. Вы смотрите их на русском и слушаете синхронный перевод на английский через беруши, которые втыкаете в левое ухо. По-видимому, именно так в Советском Союзе показывали иностранные фильмы, но это имеет непреднамеренно комический эффект. Озвучка безэмоциональна. Во время сексуальных сцен или злобных споров голоса остаются монотонными..jpg)
Второй фильм, который мне показали, был сильнее, хотя и по похожему шаблону. Нора далеко. Дау владеет квартирой. Его навещает его старая греческая подруга, очень очаровательная Мария (Мария Нафплиоту), по-видимому, реальная бывшая подруга Курентзиса. Они говорят о любви и поэзии. Дау незабываемо описывает себя не столько как ребенка, сколько как антивзрослого. Пара возобновляет свои отношения — и тут Нора неожиданно возвращается домой, провоцируя предсказуемую озлобленность, сексуальную ревность и болезненную комедию. Также есть странная интермедия, в которой Дау ищет новую горничную для семьи и проводит трех невероятно очаровательных молодых женщин через странный процесс собеседования, в котором их заставляют прыгать по квартире, как греческие нимфы.
Фильмы о Дау охватывают 30-летний период, с 1938 по 1968 год. Если вы не смотрите их последовательно, скачки назад и вперед во времени могут быть очень потрясающими.
Третий фильм, который я посмотрел, был одним из последних, действие происходило в той же квартире, но в конце 1960-х. Дау (теперь его играет другой актер) превратился в прикованного к постели старика. Денис вырос и стал неуклюжим ухмыляющимся подростком, похожим на Билли Бантера, в подтяжках и мешковатых брюках. Нору до сих пор играет Щеголева в роли пожилой женщины. Денис флиртует с горничной Аней, но в конце концов занимается полноценным сексом с собственной любимой матерью. Сцена инцеста тем более неуместна, что он все еще носит очки. Мы могли бы оказаться в мире «Королевства» Ларса фон Триера или «Идиотов».
Гораздо более последовательным повествованием был четвертый фильм, который мне показали, последний в цикле, который показывает Институт в его умирающие дни в конце 1960-х. Это начинается с того, что человек в маске, похожей на Ганнибала Лектера, сидит в стеклянной будке и поднимает тяжести, пока ученые смотрят на него. Они пытаются создать «идеального солдата», «человека, способного терпеть гораздо дольше и выдерживать более тяжелые нагрузки».
Дау (2019)
Фото: Олимпия Орлова
Властям надоел гедонизм и декаданс в Институте. Глава Института, хвастающийся организацией массовых расстрелов во время войны, привел пятерых молодых солдат для уборки конюшен. Этих юных головорезов играют настоящие русские фашисты. Максим Марцинкевич, известный неонацистский активист по прозвищу Мачете, играет их главаря Максима. Он и его коллеги развязывают кампанию «целенаправленного террора» против ученых-декадентов. Фильм заканчивается кровавой бойней, когда фашистские бандиты выходят из-под контроля. Прежде чем это произошло, у Максима завязывается роман с Викой (Виктория Скицкая), одной из буфетчиц института. Это начинается с жесткого секса, но его привязанность к ней ненадолго, кажется, вытряхивает его из его собственных фашистских убеждений.
В то время как этот эпизод настолько близок, насколько Дау подходит к боевику, другой фильм из этой серии, Дау 2, действие которого происходит в начале 1950-х годов, представляет собой леденящую кровь кафкианскую политическую драму, обнажающую паранойю и антисемитизм того периода.
Ученых уважают до тех пор, пока их исследования дают результаты. «Если ваша работа не приводит к научной истине, то это преступление», — говорят им.
Все ученые живут в коммуналках института. Они пьют и ругаются. Между женами ревность, скука и невроз. За их окнами постоянно шныряют агенты Министерства госбезопасности, готовые арестовать их по сфабрикованному обвинению и заставить подписать признательные показания. «Он вел себя как человек-собственник и индивидуалист», — таков обличительный приговор одному из незадачливых профессоров, попавшему в неладное с режимом. Мы видим еврейского ученого, над которым издеваются и унижают следователи государственной безопасности. (Его замечательно мастерски играет профессор Андрей Лосев, неактёр, а в жизни старший научный сотрудник Института теоретической и экспериментальной физики.)
Уравновешивание высокомерных разговоров о науке в некоторых фильмах является базовым юмором в Дау 8, в котором на первый план выдвигается опыт уборщиков и работников Института.
Похоже, они проводят все свободное время в Институте, напиваясь и занимаясь грязным сексом. Если вам нравится смотреть, как пожилых уборщиц рвет в ведра, этот фильм для вас.
Сами фильмы — лишь часть опыта Дау, который находится где-то между поведенческим экспериментом, кинематографическим циклом и арт-инсталляцией. 13-й фильм, который еще не готов к показу, но к которому есть трейлер, представляет собой гораздо более традиционную русскую эпопею в стиле «Доктора Живаго» с традиционным монтажом, музыкой и линейным сюжетом, охватывающим десятилетия. (Этот фильм впервые был показан в Роттердаме еще в 2006 году и, вероятно, будет показан в кинотеатрах традиционным способом.) Теоретически зрители также могут связать воедино свои собственные впечатления от фильма «Дау» и заполнить пробелы, оставленные 13 функциями. вникая в сотни часов отснятого материала, доступного на цифровой платформе Dau.
Дау (2019)
Авторы и права: Йорг Грубер
В некоторых фильмах есть изображения лабораторных крыс и ученых, экспериментирующих с ними, втыкающих шприцы в их мозг.
При циничном прочтении Хржановский мог бы подумать, что он относится к своим исполнителям так же, как мужчины и женщины в белых халатах к грызунам, запирая их в Институте и подталкивая и подталкивая, чтобы посмотреть, какую реакцию он от них получит. Что нельзя отрицать, так это богатство и умопомрачительный масштаб проекта Дау.
Посторонние думали, что директор сошел с ума и что Дау никогда не появится на публике. Это не относится к делу. Провокационные, безумные, иногда просто утомительные, фильмы Дау — самые странные культурные артефакты, с которыми вы, вероятно, столкнетесь в ближайшее время. Опыт Дау должен вскоре появиться в Великобритании, где он обязательно вызовет такое же сильное любопытство и трепет, как и в других местах. Вслед за парижским шоу, мировая премьера которого состоится в этом месяце в Театре дю Шатле и Театре де ла Виль, международный запуск того, что до сих пор называют «текущим экспериментом», продолжится показом в Лондоне весной (и третья выставка Дау запланирована в Берлине позже в этом году).
Вместе с Дау Хржановский создал мир одновременно чарующий и кошмарный. Проект является одновременно и коллективным делом, и свидетельством собственного эгоизма его режиссера. Вы смеетесь над этим на свой страх и риск.
Съемочная площадка, которая съела себя
Около трех лет назад из Украины начали просачиваться слухи: молодой российский кинорежиссер укрылся на окраине Харькова, города с населением 1,4 миллиона человек, на востоке страны, делая… что-то . Фильм, конечно, но не только. Если верить сплетням, это был самый масштабный, сложный, всепоглощающий кинопроект из когда-либо предпринятых.
Постоянный поток бывших статистов и уволенных помощников постановщика говорил о стрельбе в терминах, обычно используемых в лагерях выживания. Режиссер Илья Хржановский был сумасшедшим, который заставлял съемочную группу одеваться в сталинскую одежду, кормил их советской едой из консервных банок и платил им советскими деньгами. Другие говорили, что проект был культовым, и все участники работали бесплатно.
По их словам, Хржановский захватил весь Харьков, закрыв аэропорт. Нет, нет, настаивали другие, все это было тюремным экспериментом, возможно, тайно снятым скрытыми камерами. Кинокритик Станислав Зельвенский написал в своем блоге, что ожидал «голов на шипах» вокруг лагеря.
У меня достаточно времени и стимула прокручивать в голове эти обрывки сплетен, пока мой шаткий винтовой самолет Saab неуверенно приближается к Харькову. Еще одна ужасная минута спустя он катится по заросшему аэродрому между ржавеющими корпусами самолетов Аэрофлота, посаженных на землю падением империи. Аэропорт невелик, но, по крайней мере, он не захвачен фильмом. И хотя мой водитель такси знает все о съемках — продюсеры позаимствовали старинную машину его друга, он хвастается без подсказки — он, похоже, не находится в рабстве у режиссера или на службе.
Я уже собирался списать слухи на пустую болтовню в блоге, когда доберусь до съемочной площадки и снова пойму, что готов поверить во что угодно. Декорации, если смотреть снаружи, представляют собой огромную деревянную коробку, выступающую прямо из трехэтажного кирпичного здания, в котором расположены огромные офисы, мастерские и склады реквизита.
Один только отдел гардероба занимает весь подвал. Здесь пара близнецов приказала мне раздеться и надеть костюм-тройку 1950-х годов с подвязками для носков, штаны до пупка, шляпу-федору, две кирпичные коричневые туфли, майку и панталоны. Черное, колючее и невыразимо уродливое нижнее белье вызывает самые ужасные воспоминания о Прусте у любого, кто провел хоть какое-то время в СССР. (В старших классах я жил в Латвии.) Семьдесят лет повседневных страданий держались на одном поясе.
Один из 210 000 статистов фильма.
Близняшки Оля и Лена не видят ничего необычного в этом ритуале дедовщины для репортера, который не появится ни в одном кадре фильма, — как не видят ничего необычного и в том, что камеры больше не работают чем месяц. В конце концов, фильм с предварительным названием Dau находится в производстве с 2006 года и не будет завершен до 2012 года, если вообще когда-либо. Но в стенах съемочной площадки для 300 человек, работающих над проектом, включая пятьдесят или около того, кто живет в костюмах, в образах, нет разницы между «включено» и «выключено».
Один из близнецов восхищенно касается моей головы. Прежде чем заняться гардеробом, я остановилась на прическе и макияже. Мой затылок и виски теперь выбриты начисто, что напоминает старую прическу под названием полубокс. Все, чтобы помочь мне смешаться на съемочной площадке. Только с этого момента я больше не могу его так называть. Согласно глоссарию запрещенных терминов, вывешенному прямо передо мной на стене, съемочная площадка должна именоваться Институтом. Точно так же и внутри Института нет сцен, только эксперименты. Никаких съемок, только документация. И уж точно нет директора. Вместо этого Илья Хржановский, человек, ответственный за это безумие, должен называться Главой Института или просто Хозяином.
Хржановский встречает меня в гардеробе, одетый в черный жилет поверх темно-серой рубашки, с взлохмаченными волосами 1950-х годов и нестареющими очками Ray-Ban с сильным рецептом. Он ведет меня по одному из бесконечных коридоров комплекса Дау в Институт и по пути замечает статистку, которая гримируется в одной из многочисленных гримерных.
«Оторвите ей ресницы», — говорит он, не замедляя шага. «Она похожа на интеллектуальную шлюху».
«Ну, это была идея!» — кричит ему в спину визажист.
«Конечно», — говорит Хржановский, поворачиваясь на одном каблуке, как танцор на льду. — Но постарайся, чтобы она выглядела менее шлюхой. Я знаю, это невозможно.
Несколько мгновений спустя мы добираемся до прохода между мирами: двери, соединяющей современные производственные офисы фильма, где люди могут свободно есть нездоровую пищу и клевать ноутбуки, с искажением времени Института. Молчаливый охранник наблюдает за моим машинописным пропуском с советским серпом и молотом и датой 28 апреля 1952 года. Другой обыскивает Хржановского, не выказывая ни почтения, ни даже узнавания. После того, как по моей спине грубо проходит охранный жезл — сотовый телефон; извините, не могу иметь это внутри — я, наконец, прохожу через дверь и на съемочную площадку. Я слышал сказки и видел несколько картинок. Я все еще задыхаюсь.
Внутри железного шкафа: каково быть геем в путинской России
Джефф Шарлет
Передо мной целый город, построенный в масштабе, открытый для стихий, и — в час ночи и без камеры в поле зрения — полностью заселен. По периметру ходят двое охранников, под их сапогами хрустит гравий. На фальшивой улице женщина-уборщица в старинном платке подметает крыльцо.
Декорация размером примерно с два футбольных поля окружена пятиэтажным фантазийным зданием с гнетущей архитектурой. К одному зданию, одурманенному варианту могилы Ленина, ведет неправильный зиккурат. Стадион, похожий на Колизей, возвышается над двумя унылыми жилыми домами. Атональная виолончельная музыка разносится по городу из установленных на столбах громкоговорителей. Единственная цель этого, кажется, состоит в том, чтобы сделать человека напряженным, неудобным, на грани.
«Собираетесь ли вы позже дополнить город компьютерной графикой?» Я спрашиваю, просто чтобы спросить кое-что.
Хржановский вскакивает на месте и морщится. «Видишь ли, если бы кто-нибудь из охранников тебя услышал, он бы оштрафовал меня на тысячу гривен [около 125 долларов]», — говорит он. «Потому что ты мой гость. Неважно, что я босс. Меня обыскивают, как и всех остальных. Нельзя использовать слова, которые не имеют значения в этом мире».
«Как CGI?»
«Теперь он оштрафует меня дважды.»
Система штрафов — последняя инновация Института. Хржановский издал указ несколько месяцев назад, сытый по горло тем, что сотрудники проносят сотовые телефоны контрабандой и болтают о Facebook. Другие правонарушения, наказуемые штрафом, включают опоздание, которое стоит зарплаты за целый день, и непродление поддельного пропуска института. Программа стала хитом. Не только улучшился моральный дух, но и вырос целый новый эвфемистический словарь. («Google» теперь называется «Правда», как в «Правде это».) Система штрафов также способствовала формированию прочной культуры доноса. «В тоталитарном режиме механизмы подавления запускают механизмы предательства, — поясняет режиссер.
«Меня это очень интересует».
Самые популярные
Хржановский распахивает входную дверь одного из жилых домов, и тут я снова задыхаюсь. Внутренности набора столь же сложны, как и сам набор. Есть коридоры, которые ведут в квартиры, а в квартирах кухни, а в айсбо еда, свежая и вполне съедобная, но с 1952 годом годности. Снова и снова Хржановский открывает шкафы, ящики, шкафы, показывая мне спички, свечи, мочалки, книги, колбасу, носовые платки, куски мыла, ватные шарики, сгущенку, паштет. Он с гордостью смывает как минимум три туалета. «Труба туалета имеет нестандартную ширину, — говорит он, — потому что она влияет на громкость и характер звука смыва». Он выглядит совершенно, совершенно в восторге.
Идея Института пришла к Хржановскому вскоре после того, как в 2006 году началась подготовка к съемкам фильма Дау . Ему нужно было место, где он мог бы вызывать необходимые эмоции у своего актерского состава в контролируемых условиях, двадцать четыре часа в сутки.
Набор был бы паноптикумом. Микрофоны прятались в осветительных приборах (как и во многих лампах в сталинском СССР), что позволяло Хржановскому снимать несколькими пленочными камерами практически из любого места — через окна, световые люки и двусторонние зеркала.
Официальной целью Института было воссоздание Москвы 50-х и 60-х годов, где проживал объект Дау , Лев Ландау. Лауреат Нобелевской премии по физике, Ландау значительно продвинул квантовую механику своими теориями диамагнетизма, сверхтекучести и сверхпроводимости. Он также выстукивал эпическое количество задницы. Взгляды Ландау на секс и брак предвосхитили Лето любви на десятилетия. (Он и его жена Кора жили в открытом соглашении, которое он назвал «супружеским актом ненападения».) Его жизнь, готовая для биографического фильма, получила кошмарный финальный акт после того, как он разбил свою машину под Москвой в 1919 году.62. Два месяца физик провел в коме. Церемония вручения Нобелевской премии была перенесена к его постели.
До прочтения о Ландау Хржановский ничего не знал о физике, но история с ее насыщенными потоками секса, гениальности и рока загипнотизировала его. Он сразу же создал продюсерскую компанию, специально предназначенную для воплощения жизни Ландау на экране. Примерно в то же время его первый художественный фильм, лихорадочный сон Белы Тарра под названием «4», неожиданно одержал победу на кинофестивале в Роттердаме, и, основываясь на этом успехе, Хржановский договорился о полном контроле над «9».0007 Дау . Его контракт с российскими и европейскими продюсерами фильма давал ему окончательный вариант, отсутствие сроков и возможность уволить любого без объяснения причин. Большая часть съемочной группы будет состоять из людей из мира искусства и театра, обладающих нужной «энергией». Единственный актерский состав в актерском составе — Радмила Щеголева, играющая жену Ландау; до начала съемок она целый год работала на шоколадной фабрике и в больнице — режим, разработанный Хржановским, чтобы выбить из нее актрису.
Для главной роли у него было одно условие: ее должен был сыграть настоящий гений, независимо от дисциплины. «Мне нужны были люди с таким уровнем энергии», — рассуждает он. «Гении играют гениев, сильные мира сего». В конце концов он выбрал Теодора Курентзиса, пышногривого греческого пин-апа классического дирижера, хотя у него был плотный гастрольный график, а его русский был в лучшем случае шатким. «Все гении — иностранцы, — загадочно говорит мне Хржановский.
Оля, работница столовой, перекрашивается в сталинский образ перед выходом на съемочную площадку.
Профессиональная массовка Хржановского тоже не устраивала; вместо этого группа фотографов бродила по улицам трех городов в поисках новых лиц. Их усилия привели к созданию базы данных из 210 000 кандидатов. Когда камеры не работают, отдел костюмов и грима Дау занимается только этим: обработкой статистов. Пятьдесят в день, изо дня в день. Каждого наряжают, гримируют, фотографируют четырьмя способами и — по задумке Хржановского — снимают на видео ответы на вопросы: «Что для вас значит счастье?» и «Для чего ты живешь?» Трудно сказать, это рутинная работа, чтобы оставаться в здравом уме между приступами реальных съемок, или настоящая работа.
Один за другим соратники директора обижаются, когда я спрашиваю их об этом. Мне сказали, что пытаться отличить фотографию фильма от всего остального, что происходит на съемочной площадке, — это «обывательский», «циничный» и, наконец, «американский» поступок.
Самые популярные
С самого начала Хржановский знал, что делает что-то безумное. «Взятые по порядку, все эти детали — чистый бред», — сказал он мне в мою первую ночь, раскладывая веером стопку хрустящих бутафорских рублей с портретами Ленина, каждая купюра была пронумерована. «Вместе, однако, они создают недостижимую глубину. Когда вам платят этими деньгами, и вы знаете, что у них есть покупательная способность и обменный курс, вы начинаете относиться к ним по-другому, когда включены камеры. Моет один и тот же пол в туалете каждый день в течение двух лет, она будет делать это по-другому, когда будет делать это на камеру».
Жизнь на проекте имеет свойство засасывать людей.
С 2008 года многие члены съемочной группы перестали притворяться, что это временная работа, и переехали в Харьков. Большинство из них только что закончили киношколу, но некоторые оставили серьезную карьеру. Некоторые перевезли свои семьи в Харьков. Другие завели новые семьи прямо здесь. Антон, бородатый молодой человек с грустными глазами, следящий за базой данных массовки проекта, провел над проектом два с половиной года. Его жена, с которой он познакомился здесь, родила за две недели до моего приезда.
Люди приходят и уходят сбивающими с толку волнами. Когда Хржановскому кто-то нравится — чаще всего молодая женщина, — он сразу предлагает деньги и громко звучащий титул. Когда кто-то трет его неправильно, он стреляет в них посреди выстрела. Света, симпатичный «исполнительный продюсер» фильма, приехала сюда два года назад, чтобы взять у Хржановского интервью для книги о молодых российских режиссерах, и осталась, вскоре развевшись с мужем. Когда я встречаюсь с ней, Света только что вернулась из десятидневной поездки в Варшаву — самое долгое время, которое она отсутствовала на съемочной площадке с тех пор, как переехала сюда.
«Мне нужно было повидаться с родителями», — раздраженно говорит Света. «Очень хорошо вернуться».
В каком-то смысле история жизни Хржановского отражает историю его героя, со смесью возвышенного и чопорного. Его отец — известный режиссер-аниматор, дед — известный художник. Молодой Хржановский рос с прямой связью с лучшими в русском искусстве и культуре. «Я был поздним ребенком, поэтому в основном общался с друзьями родителей», — говорит он. «Эти взаимодействия сформировали меня». Поскольку он открыто занимается волонтерством, он потерял девственность в 13 лет. Несколько коротких лет спустя он был преданным клубным парнем и одним из ведущих московских пикапистов. Легенды о его подвигах до сих пор служат предметом обсуждения на вечеринках. Один друг вспоминает, как 16-летний Илья подходил к незнакомым женщинам на спор или на спор и говорил своим тихим голосом: «Иди, отсоси мне в ванной». (Как-то по-русски еще хуже звучит.) И будут. Во всяком случае, некоторые из них. Хржановский ударил по всем.
Это стоило ему дружбы. Но это также заставляло его трахаться снова и снова. «Главная его движущая сила в жизни — калечащая, животная похоть», — говорит один московский друг. Его сверстникам-мужчинам сексапильность Хржановского казалась непонятной, космической шуткой: это был худощавый и невзрачный еврейский мальчик, привыкший носить жуткие бархатные куртки из помятой ткани. Круглые очки украшали его круглое детское лицо; вы могли бы нарисовать его приличное подобие, используя только круги. Однако было очевидно, что Хржановский обладал неукротимым магнетизмом.
Самый популярный
Для кого-то, кто так явно стремится к контролю и лести, Дау был лучшим, что могло случиться. Строительство института дало Хржановскому больше, чем фильм для съемок. Это сделало его королем со всеми королевскими прерогативами — например, выбирать себе двор. Типичный случай — Юлия, стройная, красивая выпускница престижной режиссерской мастерской, которую привезли в Харьков на собеседование на одну из, казалось бы, безграничных вакансий Хржановского «помощник режиссера».
Каковы будут ее обязанности, осталось неясным. Оказавшись на территории, Юлия прождала более шести часов; наконец появился директор. «Привет, — сказала Юля, — я ждала тебя целый день». «Спасибо, — ответил Хржановский, — я ждал вас всю жизнь».
У них был двухчасовой разговор об искусстве, после которого ее отправили в гардероб, чтобы переодеться в одежду 1952 года. («Сделай ее красавицей», — приказал Хржановский.) На одну только прическу ушло два часа. Наконец, к часу ночи Юле показали декорации.
Там они проговорили еще два часа, до 3 часов ночи, на этот раз наедине. Допрос быстро переключился с искусства на секс. Когда ты потерял девственность? Можете ли вы подойти к парню в клубе и трахнуть его, не узнав даже его имени? Есть ли среди твоих друзей шлюхи? («Я не могла понять, имел ли он в виду профессионалов или просто распутных, — говорит Юлия. — К тому времени у меня уже была вторая бессонная ночь. Я просто хотела, чтобы все это закончилось, чтобы я могла пойти спать».
)
Директор не сделал бы ни одного шага — это был не его стиль — но явно ожидал, что она бросится на него. «Когда я вышла, — вспоминает Юлия, — все такие: «Он спрашивал тебя о том, чтобы спать с другими женщинами?» Похоже, это была важная часть его интервью». Утром, увидев Хржановского, ее начало неудержимо трясти от отвращения. Вскоре после этого помощник коротко сказал ей уйти: «У вас с Ильей очень разные взгляды на жизнь».
Таких, как Юлия, исчисляются десятками. Кто-то продержался сутки, кто-то месяц. Одни говорят, что с радостью снова поработали бы с Хржановским, другие говорят о чем-то вроде посттравматического стресса. «Это почти рабство», — пишет в блоге один из бывших членов экипажа. «Но Илье удалось заставить всех думать, что они причастны к чему-то действительно великому». «Работать здесь, — отмечает другой, — это все равно, что быть тем парнем, который хотел быть убитым и съеденным, и найти маньяка, который хочет убить и съесть тебя. Идеальная взаимность».
Через день пребывания в Институте я начинаю чувствовать его притяжение.
Повторяющиеся ритуалы переодевания и прохождения КПП теряют свою абсурдность и становятся чем-то вроде факта жизни. Напоминание о внешнем мире приходит этим утром в виде круглой формы фотографа GQ . Это коренастый бородатый мужчина по имени Сергей, излучающий циничное веселье. Он перестрелял всех, от Путина до Кастро. Сразу беда. Современную камеру Сергея не пустят внутрь, если она не будет обтянута какой-нибудь соответствующей эпохе тканью: кожзаменителем, полотном, мешковиной. Проходит четыре часа, пока мастерская шьет для камеры черную юбку. Сергей кипит. Это его дедовщина, как и моя стрижка. Когда мы встречаемся с Хржановским, я понимаю, насколько это паноптикум. Все, с кем я разговаривал в первый день, сдали меня боссу. Близнецы упомянули, что у меня были сомнения по поводу костюма. Другой сотрудник сообщил, что я мало интересовался мудбордами, один из которых содержит сотни советских крышек люков. Хржановский, получая видимое удовольствие от ситуации, небрежно дает мне знать, что он предупрежден должным образом.
«Вы должны интересоваться теми же вещами, что и все остальные», — насмешливо говорит он. «Сколько денег я потратил и когда закончу».
Самые популярные
Между Хржановским и Сергеем еще больше трений. Оказавшись внутри, Сергей отказывается серьезно относиться к правилам; запретные слова — «съемка», «сцена», «освещение», «грим» — вылетают из его рта десятками. Я вдруг понимаю, что каждый его анахронизм заставляет меня съеживаться. Меньше двенадцати часов в Институте, а я уже принял правила чужой игры.
Наша программа на сегодня — ужин в полностью функционирующей столовой Института и экскурсия по физическим лабораториям. Как и подобает нашему статусу гостей тоталитарного государства, мы с Сергеем на каждом шагу окружены надзирателями и стукачами. В столовой мы находим оазис коммунистической роскоши — старинные сладости, советские версии рокфора и швейцарского сыра, а также милую продавщицу по имени Оля. Оля живет здесь «с 1949», — так все отвечают на этой неделе; на самом деле она на съемках уже четыре месяца.
Она работает в столовой с полудня до 10 вечера, а остальное время проводит в коммунальной квартире, которую делит с «физиком » по имени Константин. Я думаю, что по сигналу Хржановского она приглашает нас позже той же ночью. На улице, чтобы быстро перекурить советскую сигарету, вдали от взгляда режиссера, Оля ни на секунду не дает фасаду треснуть. «Вы хотите быть актрисой? — спрашиваю я. — Что? Нет! Я хочу быть ученым».
В съемочной квартире Оли вечеринка начинается около полуночи и состоит из Оли, Константина, Хржановского, двух его помощниц, Сергея и меня. В течение двух невероятно неловких часов мы ведем высокопарный разговор о 1952 году. У Сергея есть кладезь фоторепортажей о войне, абсолютно анахроничных («Когда я был в Северной Корее… я имею в виду северную часть Кореи»). Иногда мы все — включая Хржановского — срываемся, а иногда нет; Оля лучше всех держит фасад. Когда бутылка из-под водки опустеет, Оля отводит меня в сторону и показывает свою комнату, с одиноким кактусом и наброшенной на узкую кровать ночной рубашкой.
Это очень эротический и странный момент, когда эта крошечная питомица хвастается своей клеткой. Она просит меня сделать запись в ее дневнике, и я набрасываю четыре рифмованных строчки на английском языке. Довольная, она приглашает меня вернуться и увидеть ее завтра. Один. Это подстава, самая грубая и очевидная подстава из всех. И вопреки всему — микрофон в потолке, черт возьми, — я считаю. На секунду. Виолончель ревет снаружи.
«Разве это не сводит тебя с ума? Эта постоянная музыка?»
«Нет, мне нравится. Иногда я даже сплю с открытыми окнами.»
Конечно.
Ясно, что Хржановский не первый режиссер, сбившийся с кинематографического пика. Съемка фильма о беглецах на сегодняшний день является одним из основных продуктов кинематографа. Без случайного режиссера, отращивающего бороду и направляющегося в джунгли, наши отношения с кино были бы хуже: нам нужны эти истории, чтобы напомнить нам, что кино — это, в конце концов, искусство, и оно может довести своего создателя до безумия.
9 Фрэнсиса Форда Копполы0007 Апокалипсис сегодня съемки длились всего 238 дней — сущие мгновения по сравнению с Дау . Кубрик изолировал Круза и Кидман на пятнадцать месяцев за фильм «С широко закрытыми глазами ». Дау , для сравнения, вступает в свой шестой год; денежный колодец иссякал несколько раз. Каждый раз Хржановскому удавалось уговорить другого инвестора добавить больше, и в итоге он получил кучу денег из России, Украины, Франции, Германии и Швейцарии.
Самые популярные
Сам директор сказал мне, что проект выполнен на 80 процентов. Он даже разрешил мне посмотреть около часа необработанных кадров в комнате под телевизором, куда можно было попасть только по лестнице из его офиса. В бункере был отсек для цифрового монтажа и живая собака в клетке. То, что я смотрел, было головокружительной смесью авангардной чувственности, голливудского размаха и приемов реалити-шоу. Одна сцена, беспорядки на вокзале, выглядела как Майкл Бэй, скрещенный с Иеронимом Босхом, — долгое, четко поставленное путешествие через огромную толпу в суматохе.
Еще одним фрагментом стала сорокаминутная импровизированная перепалка между Ландау и его женой. Фильм, который когда-нибудь выйдет из этих кадров, может быть чем угодно — великой исторической эпопеей или утомительной тональной поэмой — или вообще ничем. Потому что Дау — это не просто побег. Это съемка, убегающая от самой себя: первый в истории кинопроект, режиссер которого, похоже, не хочет снимать фильм. «Что будет со съемочной площадкой после окончания съемок?» Я спросил однажды Хржановского и увидел, как он моментально погрузился в ступор. — Не знаю, — сказал он, поглаживая стену кафетерия из искусственного мрамора. «Сейчас стрельба — единственное, что оправдывает огромные затраты на ее содержание. Я не знаю, что делать дальше».
К моему третьему дню на съемочной площадке переодевание уже не похоже на переодевание. Я ловко натягиваю подтяжки, застегиваю запонки на место и говорю: я записалась на массаж в парикмахерскую. Это, конечно, самая соблазнительная часть тоталитарной жизни: как только у вас нет выбора, вы быстро приспосабливаетесь к тому, чтобы быть благодарным за предлагаемые мелочи.
Ммм, сыр! Классический тюремный менталитет, и я развил его за сорок восемь часов. Хржановский останавливает меня как раз в тот момент, когда я собираюсь нырнуть в туннель, отделяющий гардероб от декораций. Его лицо темно-красное, с фиолетовым отливом. Он в середине крика.
«Мне плевать на GQ , мне плевать на Америку», — кричит Хржановский. «Он просит людей позировать. Он не наблюдает жизнь, он инсценирует ее. А я не могу этого допустить. Мои люди не марионетки!» Кажется, Сергей попросил заснять купающуюся Олю. Это было, видимо, хорошо. Но Сергей попросил ее принять ванну в полотенце вместо чалмы. Хржановский бросается на стул и бьет кулаком по покрытой кружевом столешнице. Различные подчиненные смотрят из углов, безмолвный хор.
«Оля, — говорит он многозначительно, — в чалме не моется». Хржановский делает вдох и переходит на вежливый полушепот. «Мы прекращаем наше сотрудничество», — сообщает он мне. «Позвольте мне закончить, а затем вы можете ответить любым способом, который сочтете нужным, не то, чтобы это имело значение, потому что это мое решение.
В конце концов, вы на моей территории. Короче говоря, пожалуйста, уходите».
И вот когда это происходит. Мой мозг отключается с сухим щелчком. Я на полпути к своему ответу, прежде чем я понимаю, что я говорю.
Самый популярный
«Я понимаю», — спокойно отвечаю я. «Согласен полностью. Я не коллега этого человека. Я его не знаю. Я только вчера с ним познакомился. Если вы чувствуете, что он нужен вам отсюда, у меня нет возражений. Меня волнует только статья. . Если у вас есть несколько файловых фотографий съемочной площадки, которые мы можем использовать, то фотограф не нужен». Да, я превратился — за два дня — в хнычущий советский стукач , стукач. Это был костюм. Шорты бора, они сделали это со мной. Еда в столовой. Что-нибудь.
Внезапно Хржановский усмехается. Я тоже. Это очень странный момент. Мы оба знаем, что произошло. Он подарил мне тщательно сделанный автопортрет гения-тирана. Я доставил ему удовольствие, увидев мое полное самоуничижение.
