Читать онлайн «Пикник у Висячей скалы», Джоан Линдси – Литрес
Joan Lindsay
PICNIC AT HANGING ROCK
© Joan Lindsay, 1967
© Перевод. Школа В. Баканова, 2019
© Издание на русском языке AST Publishers, 2020
* * *
Являются ли роковые события «Пикника у Висячей скалы» реальностью или вымыслом – решать вам, мои читатели. Это не так уж важно, ведь дело происходило в 1900 году, и все участники давно умерли.
Все были согласны, что для пикника у Висячей скалы выдался отличный день – сияющее летнее утро, теплое и безветренное. Завтрак прошел под стрекот цикад, облепивших мушмулы, что росли под окнами столовой, и под жужжание пчел, летавших над анютиными глазками вдоль дорожки. Опрятные клумбы пылали большеголовыми георгинами, склонившимися к земле, ровно стриженные газоны нагревались от поднимавшегося все выше солнца. Садовник уже поливал гортензии, что прятались в тени кухонного крыла в задней части строения.
Воспитанницы колледжа миссис Эпплъярд давно проснулись, с шести часов утра разглядывали чистое безоблачное небо, а теперь порхали в своих нарядных легких платьицах, будто стайка взволнованных бабочек. Долгожданный ежегодный пикник должен был пройти в субботу, на которую выпал День святого Валентина, традиционно отмечавшийся четырнадцатого февраля посредством обмена открытками и безумно романтичными посланиями. Были они при этом строго анонимными – как дань уважения томящимся от любви воздыхателям. Правда, в течение учебного года единственными в школе мужчинами, которым можно было хотя бы улыбнуться, оставались мистер Уайтхэд, пожилой садовник-англичанин, и Том, рабочий из Ирландии.
Пожалуй, лишь директриса не получала в этот день поздравлений. Все прекрасно знали, что миссис Эпплъярд не одобряет День святого Валентина и дурацкие открытки, которые только прибавляли горничным работы – все каминные полки были ими заставлены до самой Пасхи. Вытирать пыль становилось так же трудно, как после ежегодного вручения наград.
А ведь каминные полки – просто загляденье! Две из белого мрамора в вытянутой гостиной поддерживались парой кариатид, крепких, как бюст самой Мадам; остальные, из резного и гнутого дерева, были украшены тысячами переливающихся зеркал. В тысяча девятисотом году колледж Эпплъярд уже являлся безнадежным архитектурным анахронизмом среди австралийской равнины, словно здание попало не в то время и не в то место. Навсегда останется загадкой, почему для строительства выбрали именно эту часть малолесной земли в нескольких милях от деревушки Маседон у подножия горы. Тонкий извилистый ручеек, сбегавший по склону у края участка площадью в десять акров, вряд ли мог вдохновить на постройку особняка в итальянском стиле, как и вид окутанной туманом вершины горы Маседон к востоку от противоположной части дороги, открывающийся кое-где среди завесы жилистых эвкалиптов. Тем не менее, особняк был построен, да к тому же из крепкого каслмейнского камня, на долгие времена. Первый владелец, чье имя давным-давно было забыто, прожил в нем всего год или два, а потом огромное уродливое здание опустело и было выставлено на продажу.
Благодаря английскому садовнику мистеру Уайтхэду, который до сих пор здесь работал, огромная территория – огород, клумбы, свинарник с курятником, фруктовый сад и теннисные корты – поддерживалась в идеальном порядке. В каменной конюшне можно было найти несколько экипажей в отличном состоянии. Безобразные викторианские предметы мебели выглядели как новые. Мраморные каминные полки привезли прямиком из Италии, плотные ворсистые ковры – из Аксминстера в Англии. На лестнице из кедрового дерева античные статуи держали над головами масляные лампы, гостиная щеголяла роялем, а в день рождения королевы Виктории с квадратной башенки, куда вела узкая винтовая лестница, можно было даже вывесить флаг Соединенного Королевства. Особняк, стоящий на Бендиго-роуд за низкой каменной стеной, моментально впечатлил миссис Эпплъярд, приехавшую из Англии с неплохими сбережениями и рекомендательными письмами, адресованными самым важным австралийским семьям. Ее карие глаза, всегда внимательно глядевшие вокруг в поисках выгодной сделки, сочли здание идеальным местом для элитного и, естественно, дорогостоящего пансиона – а еще лучше, колледжа – для девочек.
Неизвестно, имелся ли у директрисы «Колледжа Эпплъярд» (именно такая вывеска в виде солидной таблички с золотыми буквами сразу появилась на железных воротах громоздкого сооружения) опыт в сфере образования. Да это и не имело значения. Седеющие волосы, уложенные в высокую прическу с валиком, и пышная грудь, контроль и дисциплина, отражавшиеся на внешности не меньше, чем в честолюбивых замыслах, камея с портретом покойного мужа… Статная незнакомка выглядела как типичная английская директриса, которую и ожидают увидеть родители, а соответствующий вид, как известно, составляет полдела в любом коммерческом предприятии, от уличных представлений до получения займа на бирже. Колледж с первого дня работы ждал успех, а к концу первого года заведение принесло хорошую прибыль.
Святой Валентин беспристрастен в оказании знаков внимания, и не только молодые и красивые были заняты чтением открыток. У Миранды накопился целый ящик отороченных кружевом признаний в любви, однако почетное место на мраморной каминной полке занимали самодельный купидон и картинки-поцелуйчики из Квинсленда, заботливо подписанные ее отцом. Эдит Хортон, отнюдь не красавица, самодовольно насчитала одиннадцать валентинок, и даже мисс Ламли за завтраком достала открытку с нездоровым на вид голубком и надписью «БУДУ ЛЮБИТЬ ТЕБЯ ВЕЧНО». Видимо, это пришло от ее молчаливого брата-неряхи, который навещал сестру в прошлом семестре. По мнению взрослеющих девочек, никто, кроме брата, и не мог любить страдавшую близорукостью младшую воспитательницу, вечно одетую в коричневый шерстяной костюм и туфли на плоской подошве.
– Он относится к ней с нежностью, – сказала всегда доброжелательная Миранда. – Я видела, как они прощались в холле.
– Только вот, дорогая Миранда, Рег Ламли – просто омерзительное существо! – засмеялась Ирма, покачивая иссиня-черными кудряшками и между делом думая о том, почему же школьная соломенная шляпка такая некрасивая.
Прелестная в свои семнадцать, юная наследница не отличалась тщеславием и не кичилась богатством. Она любила красивых людей и красивые вещи и украшала пальто букетиком полевых цветов с не меньшим удовольствием, чем прекрасной брошью с бриллиантами. Порой одного взгляда на спокойное овальное лицо и прямые кукурузно-желтые волосы Миранды было достаточно, чтобы по телу разлилось тепло. Сейчас она задумчиво смотрела на залитый солнцем сад.
– Какой чудесный день! Скорее бы на природу!
– Скажет тоже, да, девчонки? Как будто колледж Эпплъярд находится в трущобах Мельбурна!
– Тянет в лес с папоротниками и птицами… – продолжала Миранда. – Как у нас дома.
– А еще с пауками, – вставила Марион. – Жаль, никто не прислал мне на День святого Валентина карту Висячей скалы.
Я взяла бы ее с собой на пикник.
Замечания Марион Куэйд не переставали поражать Ирму своей странностью. Ну кому захочется разглядывать на пикнике карты? Она так и спросила у Марион.
– Мне, – честно ответила та. – Люблю знать, где нахожусь.
Большую часть семнадцати лет Марион Куэйд потратила на беспрестанную погоню за знаниями, и теперь про нее говорили, что делению в столбик она научилась еще в колыбели. Неудивительно, что с ее тонкими изящными чертами, чутким носом, который все время был настроен на поиск чего-то давно желаемого, и стремительной походкой Марион стала похожей на борзую.
Девочки начали обсуждать валентинки.
– Кто-то посмел прислать мисс Макроу открытку на листке в клеточку, исписанном примерами, – сказала Розамунд.
Вообще-то это сделал забавы ради ирландец Том, а подговорила его горничная Минни. Сорокапятилетняя «поставщица» высшей математики старшим воспитанницам жест оценила, ведь в глазах Греты Макроу цифры были куда приятнее, чем розы и незабудки.
Мадемуазель де Пуатье, преподававшая танцы и французскую речь и занимавшаяся одеждой воспитанниц, суетилась в восторженном ожидании пикника. Как и ее подопечные, она надела простое платье из муслина, в котором благодаря широкому поясу-ленте и широкополой соломенной шляпе умудрялась выглядеть элегантно. Лишь немногим старше самых взрослых учениц, Мадемуазель также ждала возможности сбежать от удушающей рутины колледжа на долгий летний день и порхала среди девочек, собирающихся на передней террасе для переклички.
– Depêchez-vous, mes enfants, depêchez-vous. Tais-toi, Irma[1], – чирикала Мадемуазель птичьим голоском, хоть и не могла всерьез ругаться на la petite Ирму, которая приносила эстетическое удовольствие своей прекрасной юной грудью, ямочками на щеках, полными красными губами, озорными темными глазами и блестящими черными кудряшками. Иногда на уроке в темной классной комнате француженка, воспитанная среди великих европейских галерей, поднимала глаза от стола и представляла свою ученицу на фоне вишен и ананасов, херувимов и золотых графинов в окружении элегантных юношей в бархатных и атласных нарядах… – Tais-toi, Irma… Мисс Макроу vient d’arriver
Худощавая женщина в красновато-коричневой длинной накидке появилась из наружного туалета, к которому вела тайная тропинка, окаймленная бегониями. Воспитательница шла привычным неторопливым шагом, с непринужденным и гордым, как у королевской особы, видом. Никто никогда не видел, чтобы она куда-то спешила.
И ни разу не появлялась на людях без очков в стальной оправе.
Грета Макроу взяла на себя обязанность по проведению пикника при содействии Мадемуазель лишь из соображений совести. Будучи великолепным математиком – слишком хорошим специалистом для малооплачиваемой работы в колледже, – она отдала бы пять фунтов, чтобы провести драгоценный праздник, каким бы чудесным он ни был, в своей комнатке с захватывающим научным трудом по математическому вычислению. Хотя эта высокая женщина с сухой кожей бледно-желтого цвета и жесткими седеющими волосами, взгромоздившимися на ее макушке растрепанным птичьим гнездом, жила в Австралии уже тридцать лет, она не обращала внимания на то, что происходит вокруг. Ни климат, ни местная мода, ни эвкалипты и желтая трава, растянувшиеся на мили, не имели для нее никакого значения, как, впрочем, и туманы и горы родной Шотландии. Воспитанницы, привыкшие к причудам мисс Макроу, оставили без комментариев ее сегодняшний наряд – вдобавок к длинной накидке, в которой ее костлявая фигура становилась похожей на евклидовый треугольник, на ней была всем известная шляпка для походов в церковь, черные сапожки на шнурках и довольно потертые красно-коричневые лайковые перчатки.
Мадемуазель же, как признанная законодательница моды, немедленно подверглась тщательному изучению, вплоть до кольца с бирюзой и белых шелковых перчаток, и получила от девочек высочайшие похвалы.
– Правда, – сказала Бланш, – меня удивляет, что она позволила Эдит надеть эти игривые голубые ленты… На что она уставилась? – Эдит, четырнадцатилетняя девушка с бледным лицом, напоминающая формами туго набитую подушку, стояла чуть поодаль и глядела на окно одной из комнат второго этажа.
Отбросив назад прямые волосы цвета кукурузы, Миранда улыбнулась и помахала маленькому заостренному личику, которое удрученно созерцало оживленную сцену внизу.
– Это нечестно, – добавила Ирма, тоже с улыбкой махая рукой, – ей ведь всего тринадцать. Не думала, что миссис Э. поступит с ней так сурово.
– Бедная Сара, – со вздохом отозвалась Миранда. – Она ужасно хотела пойти на пикник.
Вчера Сара Уэйборн не сумела прочесть наизусть «Крушение “Гесперуса”»[3] и теперь отбывала наказание, запертая в комнате наверху.
Чудесный летний день она проведет в пустом классе, заучивая ненавистный шедевр. Колледж существовал еще не очень долго, однако уже прославился строгой дисциплиной и упором на английскую литературу.
На выложенную плиткой террасу с колоннами целеустремленно выплыла, будто галеон на всех парусах, необъятная фигура в серой тафте. Украшенная гранатами и золотом камея с портретом джентльмена с бакенбардами размеренно вздымалась и опускалась на ее груди в такт дыханию мощных легких, заключенных в оболочку из стальных планшеток корсета и тесного серого ситца.
– Доброе утро, девочки, – пророкотал голос с типичным аристократическим акцентом, привезенным из Кенсингтона, фешенебельного района Лондона.
– Доброе утро, миссис Эпплъярд, – хором ответили стоявшие полукругом ученицы, делая реверанс.
– Все на месте, Мадемуазель? Прекрасно. Что ж, юные леди, с погодой для пикника у Висячей скалы нам повезло. Так как день обещает быть теплым, я дала Мадемуазель соответствующие наставления – вы сможете снять перчатки после того, как мы проедем Вудэнд.
На поляне для пикника близ Скалы вас будет ждать второй завтрак. Позвольте еще раз напомнить, что Висячая скала – очень опасное место, поэтому никаких глупостей, даже на нижних склонах. Будьте внимательны, ведь в понедельник утром вам придется написать небольшое сочинение об этом геологическом феномене. Также не забывайте, что там водятся ядовитые змеи и муравьи. Приятного дня, и постарайтесь вести себя соответствующе доброму имени колледжа. Буду ждать вас вместе с мисс Макроу и Мадемуазель к легкому ужину в восемь.
Крытый экипаж из «Конюшни Хасси» в Нижнем Маседоне, запряженный пятью восхитительными гнедыми лошадями, уже стоял у ворот. Мистер Хасси лично возил «весь колледж» на важные мероприятия с самого первого дня, когда к грандиозному открытию школы родители воспитанниц приехали на поезде из Мельбурна и пили шампанское на газоне. Этот розовощекий мужчина с добрыми и проницательными голубыми глазами был всеобщим любимчиком; даже миссис Эпплъярд называла его «мой дорогой» и приглашала к себе в кабинет на стаканчик шерри.
– Тише, Моряк… Тпру, Герцогиня… Бельмонт, ты у меня получишь… – Пять отменно выезженных лошадей вообще-то стояли смирно, будто статуи, но такова уж часть ритуала; мистер Хасси, как и все хорошие извозчики, умел произнести нужные слова ко времени и месту. – Осторожнее, мисс Макроу, не испачкайте перчатки – колесо пыльное…
Наконец, к удовлетворению закадычных друзей, врагов и двух воспитательниц, все расселись. Три старшие девочки, неразлучные Миранда, Ирма и Марион Куэйд, получили желанные места на козлах рядом с извозчиком, против чего мистер Хасси ничуть не возражал. Веселые девчушки…
– Спасибо, мистер Хасси, теперь можем ехать, – приказала откуда-то сзади мисс Макроу, внезапно осознавшая свои внематематические обязанности и приготовившаяся командовать.
Они двинулись в путь по ровной дороге, ведущей из Мельбурна в Бендиго. Из-под колес вздымалась красная пыль, и вскоре школа скрылась из виду, лишь сквозь деревья проглядывала башенка.
– Вперед, Моряк, ленивая ты скотина… Принц, Бельмонт, не рвитесь из хомутов…
Первые пару миль пейзаж оставался знакомым – по этой территории девушки частенько гуляли парами.
Даже не выглядывая из экипажа, пассажиры отлично знали, что по обеим сторонам дороги тянется чахлый лес из жилистых хинных деревьев, среди которых тут и там видны открытые участки земли. Вот выбеленный домик Комптонов, чьи раскидистые айвовые деревья снабжают школу желе и джемами, а вот заросли ивняка, где ответственная за прогулку воспитательница неизменно останавливала девочек и поворачивала обратно. Прямо как с учебником по истории, где каждый раз приходилось возвращаться к повторению главы про смерть короля Георга IV, прежде чем снова изучать Эдуарда III в следующем семестре… Как только они проехали мимо зеленых ив в богатом летнем убранстве, девочки почувствовали дух приключений и начали выглядывать из-за брезентовых пологов. Среди тусклой листвы показалась яркая зелень, а затем иссиня-черные сосны и верхушка горы Маседон, чьи южные склоны с романтическими летними особняками, намекающими на далекие взрослые удовольствия, как всегда, были укрыты пушистыми белыми облаками.
Главным правилом колледжа Эпплъярд было «МОЛЧАНИЕ – ЗОЛОТО».
Таблички с этой надписью висели в коридорах школы. Однако в быстром движении повозки и даже в теплом пыльном воздухе, обдающем лица, чувствовалась такая сладкая свобода, что все оживленно щебетали, как попугайчики.
Три старшие девочки, расположившиеся на сидении кучера рядом с мистером Хасси, радостно и непоследовательно обсуждали свои сны, вышивку, бородавки, салют и предстоящие пасхальные каникулы. Мистер Хасси, который проводил большую часть рабочего дня, слушая разнообразные беседы, молча смотрел вперед на дорогу.
– Мистер Хасси, а вы знали, что сегодня День святого Валентина? – спросила Миранда.
– Я не особо разбираюсь в святых, мисс Миранда. Чем занимается этот ваш Валентин?
– Мадемуазель говорит, что он покровитель всех влюбленных, – объяснила Ирма. – Он просто чудо – шлет людям замечательные открытки с блестками и кружевом. Хотите карамельку?
– Только не за работой.
Наконец-то и мистеру Хасси удалось вставить слово в разговор. В прошлую субботу он был на скачках и видел, что первой пришла лошадь отца Ирмы.
– Как ее звали и на какую дистанцию был забег? – поинтересовалась Марион Куэйд. Она не сильно увлекалась лошадьми, зато любила копить полезные факты, как и ее покойный отец, выдающийся королевский адвокат.
Эдит Хортон, не желая оставаться в стороне, наклонилась через плечо Миранды, чтобы заодно похвастаться своими лентами, и спросила, почему большую коричневую лошадь мистера Хасси зовут Герцогиней. У мистера Хасси были свои любимчики среди пассажирок, и он не всем хотел отвечать.
– А почему вас зовут Эдит, мисс?
– Потому что так звали мою бабушку, – с важным видом ответила она. – Только вот у лошадей нет бабушек.
– Да неужели! – Мистер Хасси повернул свои квадратные плечи в другую сторону от глупой девчонки.
Понемногу становилось жарче. Солнце пригревало блестящую черную крышу повозки, теперь покрытую мелкой красной пылью, что попадала в глаза и волосы сквозь неплотно застегнутые полотна занавесов.
– И все это ради удовольствия, – бормотала в темноте экипажа Грета Макроу, – оказаться во власти ядовитых змей и муравьев… Как же глупы бывают человеческие создания! – В сумке у нее лежала книга, но сосредоточиться на чтении среди девчачьей болтовни было бы трудно.
Дорога к Висячей скале резко сворачивала направо за городком Вудэнд. Здесь мистер Хасси остановился у гостиницы, чтобы напоить лошадей перед последним отрезком пути. Внутри повозки становилось невыносимо жарко, все начали снимать перчатки.
– Мадемуазель, можно и головные уборы снять? – спросила Ирма, чьи чернильные кудряшки струились из-под соломенной шляпки.
Мадемуазель улыбнулась и глянула на мисс Макроу, которая сидела напротив, закрыв глаза, но не расслабляя прямую спину и сомкнув маленькие ручки в замок на коленях.
– Ни в коем случае. Мы на экскурсии и не должны выглядеть, как цыганский табор. – Мисс Макроу вновь вернулась в мир рационального мышления.
От ритмичного стука копыт и душного воздуха в экипаже клонило в сон. Было всего одиннадцать часов, и воспитательницы попросили мистера Хасси найти подходящее место для небольшой остановки. В тени старого эвкалипта из плетеной корзины достали молоко и лимонад, сохранившие восхитительную прохладу, без лишних комментариев сняли шляпки, роздали печенья.
– Давненько я такого не пробовал, – сказал мистер Хасси, попивая лимонад. – Крепкого-то я не пью, особенно в такие важные дни.
Миранда встала и подняла кружку с лимонадом высоко над головой.
– За святого Валентина!
– За святого Валентина! – подхватили все, кроме мистера Хасси, и чудесное имя эхом прокатилось по пыльной дороге. Даже Грета Макроу, которой было все равно, за кого пить – хоть за Тома из Бедлама, хоть за персидского шаха, рассеянно поднесла пустую кружку к бледным губам.
– А теперь, если ваш святой не возражает, мисс Миранда, нам пора в путь, – сказал мистер Хасси.
– Люди помешались на идее совершенно бесполезных движений, – призналась мисс Макроу сороке, подбиравшей крошки песочного печенья у ее ног. – Только ненормальный, по их мнению, захочет для разнообразия посидеть на одном месте! – И она неохотно вернулась в повозку.
Корзина была снова наполнена, пассажиры на всякий случай пересчитаны, ступеньки убраны под половицы, и экипаж двинулся в путь.
Среди серебристых теней от стройных молодых деревьев мелькали лучики золотого цвета, падавшие на напряженные плечи и темные взмыленные крупы лошадей. Подковы практически бесшумно соприкасались с грунтовой проселочной дорогой. Ни один путник не шел навстречу, пение птиц не нарушало тишину, серые заостренные листья молодых деревьев безжизненно поникли на полуденной жаре. Смеявшиеся и болтавшие девочки неосознанно замолчали, пока экипаж снова не выехал из тени на солнце.
– Сейчас, должно быть, около двенадцати, – сообщил мистер Хасси пассажиркам, глядя не на часы, а на солнце. – Неплохо продвигаемся, дамы… Я обещал начальнице вернуть вас в колледж к восьми.
От упоминания колледжа внутри нагретой повозки пробежал холодок; никто не ответил. В кои-то веки Грета Макроу приняла участие в беседе, что в гостиной для учителей случалось редко.
– Даже если мы пробудем у Скалы на час дольше, то не опоздаем. Мистер Хасси, как и я, отлично знает, что сумма двух сторон треугольника больше третьей.
Утром мы проехали вдоль двух сторон треугольника… верно, мистер Хасси? – Извозчик ошеломленно кивнул. Странная она, эта мисс Макроу. – Что ж, тогда лишь остается сменить маршрут на обратном пути и вернуться по третьей стороне. В таком случае, раз мы въехали на эту дорогу в Вудэнде под прямым углом, то назад поедем по гипотенузе.
Это было чересчур для практичного ума мистера Хасси.
– Не знаю насчет гиппопотама, мэм, но если вы имеете в виду Верблюжий Горб, – он показал хлыстом на горную цепь Маседон, среди которой на фоне неба выделялся именно Горб, – то дорога через него чертовски длинная, несмотря на вашу математику. Там и дороги толком нет – одна лишь ухабистая колея через верхушку горы.
– Я имела в виду не Верблюжий Горб, мистер Хасси, но спасибо за объяснение. Не разбираясь в лошадях и дорогах, я прибегаю к теории. Марион, ты меня слушаешь? Надеюсь, ты поняла, о чем я говорила? – Марион Куэйд, единственная в классе с легкостью одолевшая Пифагора, была любимой ученицей мисс Макроу, как дикарь, понимающий несколько слов потерпевшего крушение моряка, становится любимым дикарем.
Пока они беседовали, угол зрения понемногу сместился, и взору предстала поразительная Висячая скала. Прямо впереди среди желтоватой равнины крепостью возвышалась серая вулканическая масса. С сидения кучера три девочки видели вертикальные линии отвесной скалы, изрезанной сине-фиолетовыми тенями и серо-зелеными кустами кизила. Кое-где лежали валуны, которые даже на расстоянии выглядели громадными и пугающими. Лишенная растительности зазубренная верхушка горы рассекала безмятежную синеву неба.
Кучер махнул длинным хлыстом в сторону чудесного творения природы.
– Вот она, дамы. Осталось всего полторы мили!
Мистер Хасси знал немало фактов и цифр.
– Более пяти сотен футов высотой… вулканического происхождения… из нескольких монолитов… возрастом в тысячи лет. Прошу прощения, мисс Макроу, надо бы сказать – миллионы.
– Гора идет к Магомету, Висячая скала идет к мистеру Хасси. – Странноватая воспитательница улыбалась извозчику таинственной кривой улыбкой, смысла в которой он видел еще меньше, чем в ее словах.
Мадемуазель едва удержалась, чтобы не подмигнуть озадаченному кучеру. И правда, с каждым днем Грета становилась все более чудаковатой!
Повозка резко свернула направо и набрала скорость.
– Полагаю, леди захотят пообедать. Я так точно готов попробовать тот пирог с курицей, который мне нахваливали, – сказал мистер Хасси.
Девочки вновь принялись болтать, и не только у Эдит мысли вращались вокруг пирога. Ученицы высовывали головы из-под занавесов, чтобы глянуть на Скалу, которая то появлялась, то исчезала на каждом повороте, иногда представая так близко, что за порослью и высокими деревьями можно было рассмотреть два огромных валуна рядом с вершиной.
Путь к так называемой площадке для пикника у подножия Висячей скалы вел через покосившиеся деревянные ворота. Миранда, набравшаяся опыта в открывании ворот на территории семейного поместья, без спроса спустилась с сидения кучера и ловко управилась с покореженным засовом под восхищенным взглядом мистера Хасси, который заметил, как уверенно двигаются ее тонкие руки, как аккуратно она поддерживает вес ворот одним бедром.
Створки распахнулись на ржавых петлях, стая попугаев с криком слетела с дерева и сине-зеленым пятном двинулась на юг, к залитым солнцем травянистым низинам близ горы Маседон.
– Вперед, Моряк… Герцогиня, тише… Бельмонт, что ты такое творишь… Вот дела, мисс Миранда, как будто они в жизни не видели проклятого попугая. – И мистер Хасси, пребывая в отличном настроении, повел пять гнедых лошадей из знакомого надежного настоящего в неизвестное будущее с той же радостной уверенностью, с какой каждый день преодолевал узкий выезд из собственного заднего двора.
Джоан Линдсей ★ Пикник у Висячей скалы читать книгу онлайн бесплатно
1234567…86
Пикник у Висячей скалы
От переводчика
Данная книга была переведена по личной инициативе в некоммерческих целях.
Перевод включает в себя основные 17 глав повести, а также заключительную 18 главу «Секрет Висячей скалы» изданную после смерти автора.
Отметим, что издатель намерено убрал последнюю главу, чтобы сохранить загадку и дать возможность каждому читателю придумать свою концовку.
Для публикации Джоан Линдси внесла некоторые изменения в текст главы 3, в связи с этим, имеются небольшие несоответствия с главой-разгадкой.
Picnic at Hanging Rock by Joan Lindsay (1967)
Перевод Анны Руль
Действующие лица
Миссис Эпплъярд — директриса колледжа Эпплъярд
Мисс Грета МакКроу — учительница математики
Мадмуазель Диана де Пуатье — учительница французского и танцев
Мисс Дора Ламли, мисс Бак — младшие воспитательницы
Миранда, Ирма Леопольд, Мэрион Куэйд — старше ученицы колледжа
Эдит Хортон — дурочка и отстающая
Сара Вейбурн — самая младшая ученица
Розамунд, Бланш, и другие старшие ученицы
Кухарка, Минни и Элис — обслуживающий персонал колледжа
Эдвард Уайтхед — садовник при колледже
Ирландец Том — разнорабочий при колледже
Мистер Бен Хасси, из «Извозчьего двора Хасси» в Вуденде
Доктор МакКензи — семейный врач из Вуденда
Констебль Бамфер, из полицейского участка Вуденда
Миссис Бамфер
Джим — молодой полицейский
Месье Луи Монпелье, часовщик из Бендиго
Рэдж Ламли — брат Доры Ламли
Джаспер Косгроу — опекун Сары Вейбурн
Полковник и миссис Фитцхьюберт — отдыхающие в «Лейк Вью», Верхняя Маседония
Достопочтенный Майкл Фитцхьюберт, их племянник из Англии
Альберт Кранделл — кучер в «Лейк Вью»
Мистер Катлер — садовник в «Лейк Вью»
Миссис Катлер
Майор Спрак и его дочь Анжела — приезжие из Англии, остановившиеся в губернаторском доме, Маседония
Доктор Кулин, из Нижней Маседонии
И многие другие, не появляющиеся в этой книге.
Моим читателям самим предстоит решить является ли «Пикник у Висячей скалы» правдой или вымыслом. А поскольку роковой пикник состоялся в 1900 году и всё персонажи этой книги уже давно умерли, это кажется не столь важным.
1
Все согласились, что день выдался как раз для пикника у Висячей скалы: залитое солнцем утро было тёплым и спокойным: из окон столовой за завтраком доносился пронзительный звон цикад с деревьев мушмулы, а над анютиными глазками, что росли вдоль подъездной дороги, жужжали пчёлы. На безукоризненных клумбах ярким цветом пылали георгины, клоня свои тяжёлые головы к земле. Над ухоженными газонами от занимающегося солнца поднимался пар. На заднем дворе садовник уже поливал гортензии, которые ещё затеняло здание кухни. Обитательницы «Колледжа миссис Эпплъярд для юных леди» давно встали и уже с шести утра вглядывались в яркое безоблачное небо. Сейчас они стаей бабочек, быстро и суетливо порхали по комнатам в выходных муслиновых платьях. Причиной волнения была не только суббота и долгожданный ежегодный пикник, но ещё и день Святого Валентина, отмечаемый 14 февраля традиционным обменом затейливых валентинок и сувениров.
Все были крайне романтичны и чрезвычайно секретны — якобы отдавая должное своим томящимся от любви поклонникам; хотя садовник мистер Уайтхед — англичанин преклонного возраста и конюх ирландец Том, были едва ли не единственными мужчинами, которым могли посылаться улыбки на протяжении всего семестра.
Директриса, вероятно, была единственным человеком в колледже, не получившим ни одной валентинки. Все хорошо знали, что миссис Эпплъярд не одобряет день Святого Валентина с его нелепыми открытками, которые захламляют каминные полки вплоть до Пасхи, что даёт горничным не только дополнительную работу, но и повод для ежегодной прибавки. И какие каминные полки! Две из белого мрамора в длинной гостиной поддерживали кариатиды, имеющие такой же внушительный бюст, как и сама директриса; другие, были выполнены из резного и гнутого дерева и их украшали тысячи маленьких блестящих зеркал. Уже в 1900 году колледж Эпплъярд был в австралийском буше[1] архитектурным анахронизмом — безнадёжным изгоем времени и места.
Неуклюжий двухэтажный особняк был одним из тех вычурных домов, которые появились по всей Австралии как грибы после дождя, сразу после того, как начали находить золото. Почему именно этот участок равнины с редким лесом, в нескольких милях от деревни Маседон притаившейся у подножия горы, был выбран в качестве места для строительства, никому уже узнать не удастся. Небольшой ручей, позади имения в десять акров, извивающийся по склону от одной мелкой заводи к другой, вряд ли можно считать достойной причиной для постройки особняка в итальянском стиле; как, впрочем, и редкие солнечные лучи пробивающиеся сквозь листья эвкалипта на туманной вершине горы Маседон, что возвышается на востоке с противоположной стороны дороги. И всё же, поместье было построено, и к тому же из прочного камня Кеслмейн, для противостояния разрушительному воздействию времени. Первоначальный владелец, имя которого давно позабылось, жил в нём год или два перед тем как огромное уродливое здание опустело и было выставлено на продажу.
Читать дальше
1234567…86
Рецензия на книгу: «Пикник у Висячей скалы» Джоан Линдси (обзор 2020 г.) | Патрик Т. Рирдон
В основе романа Джоан Линдсей 1967 года « Пикник у Висячей скалы» 1967 года лежит сводящая с ума тайна — исчезновение трех девочек-подростков и учителя во время школьной поездки к суровому, резкому, вырисовывающемуся монолиту Висячей скалы. в отдаленной части Австралии.
Действие происходит в День святого Валентина 1900 года, когда 20 учениц колледжа Эпплъярд, частной школы-интерната для девочек из высшего общества недалеко от горы Македон, штат Виктория, отправляются на прогулку. И это вырисовывается над 196 страниц истории Линдси.
Но есть множество других загадок, которые мучают читателя, и они мучают читателей уже более полувека:
- Когда одну из девушек находят более чем через неделю после исчезновения, она ничего не помнит, почему ее ноги, «странно сказать,… голые и совершенно чистые, нисколько не поцарапанные и не ушибленные»?
- И не только это, но почему ее находят полностью одетой — но без корсета, «пары длинных, слегка костяных, французских атласных корсажей»?
- Как случилось, что ее нашли Майк, сын английского дворянина, и его друг из низшего сословия Альберт, когда полчища искателей, включая ищейку, несколько дней безуспешно рыскали по местности?
- Почему пропала и прямолинейная учительница математики Грета МакКроу?
- Почему в последний раз Маккроу видели идущей по тропе в одиночестве в одних шароварах, а ее длинная юбка нигде не видна?
- Что это значит, что Майк, одержимый кратким взглядом на самую яркую из пропавших девушек, постоянно видит прекрасного белого лебедя — однажды, на самом деле, «сидящего на медных перилах в конце его кровати», испускающего бледный свет накаливания, а затем медленно поднимающий «свои крылья и [плавающий] в открытое окно»?
- Какое неподобающее прошлое имеет миссис Эпплъярд, обладательница железной воли и управляющая Колледжем, с тех пор, как, по словам рассказчика, она «и ее Артур [ныне покойный] катались рука об руку по удивительно тонкому льду»?
- А что в корзине, которую миссис Эпплъярд несет вниз по лестнице после выхода из комнаты Сары Уэйборн?
- И почему все часы на школьной вечеринке у Висячей скалы останавливаются ровно в полдень в день пикника?
- И почему Линдси предполагает, что ее история может быть правдой? Или не может?
И это только те загадки, которые приходят на ум.
Я уверен, что есть множество других, которые я упускаю из виду в данный момент.
Так много необъяснимых загадок
Пикник у Висячей скалы представляет собой пирамиду головоломок. Или, лучше сказать, центральная головоломка, содержащаяся в других головоломках, как литературное украшение.
По ходу романа некоторые из этих головоломок решаются. Но не все. Отнюдь не.
Роман, в котором так много загадок, больших и маленьких, нерешенных и необъяснимых, рискует разочаровать читателей. Линдси избежала этой проблемы, создав «Пикник у Висячей скалы » как произведение, которое менее заинтересовано в сюжете, чем в атмосфере.
В самом деле, абсолютная обыденность большей части ее повествования — вырезки из газет, стенограммы полицейских допросов, четко очерченные и почти гиперреальные описания персонажей и их одежды — резко контрастирует с миазматическим туманом, преобладающим в книге.
На первый взгляд, это роман о людях, совершающих самые разные действия и приводящих в движение разнообразные реакции и последствия.
Но на более глубоком уровне это роман о людях в Природе, которая чем-то больше, чем человечество, более непостижимая и не совсем доброжелательная.
«Шорохи и чириканье, возня, царапанье»
Возьмем 14-летнюю Эдит, признанную школьную дуру, которая в своем забывчивом эгоцентризме является одним из самых ярких персонажей Линдси.
В то время как три старшие девочки ищут и следуют по тропинкам вверх по монолиту, она следует за ними, постоянно жалуясь, пока не сдается и, после спуска в одиночку, вырывается из кустарника, «плача и смеясь, в порванном платье к ленточкам» и ничего не помня о том, почему она вернулась одна.
Верная своей натуре, Эдит ноет даже перед выходом на прогулку, даже находясь на площадке для пикника, жалуясь на то, «как здесь ужасно тихо». Она продолжает:
— Если не считать тех людей с фургоном, мы могли бы быть единственными живыми существами во всем мире, — сказала Эдит, беззаботно отмахиваясь от всего животного мира одним махом.
Это способ Эдит. Но следующие предложения Линдси предполагают, что не только Эдит слепа к присутствию — и силе — Природы:
Солнечные склоны и затененный лес, для Эдит такой тихой и молчаливой, на самом деле изобиловали неслышимым шорохом и щебетанием, возня, царапанье, легкое прикосновение невидимых крыльев. Листья, цветы и травы светились и трепетали под сенью света; тени от облаков сменились золотыми пылинками, танцующими над лужей, где скользили и носились водяные жуки.
По камням и траве прилежные муравьи пересекали миниатюрные Сахары из сухого песка, джунгли посевной травы, в бесконечной работе по сбору и хранению пищи. Здесь, среди гористых человеческих фигур, были разбросаны ниспосланные Небесами крошки, семена тмина, крошка засахаренного имбиря — странная, экзотическая, но узнаваемая съедобная добыча. Батальон сахарных муравьев, почти согнутых пополам от усилия, с трудом таскал кусочек глазури с торта к какой-то подземной кладовой, опасно расположенной в нескольких дюймах от желтой головы Бланш, положенной подушкой на камень.
Ящерицы грелись на самых горячих камнях, неуклюжий панцирный жук перевернулся в сухих листьях и беспомощно брыкался на спине; жирные белые личинки и плоские серые мокрицы предпочитали сырую безопасность слоев гниющей коры. Вялые змеи лежали, свернувшись клубком, в своих тайных норах, ожидая сумеречного часа, когда они соскользнут с полых бревен, чтобы напиться из ручья, а в скрытых глубинах кустарника птицы ждали, когда пройдет дневной зной…
Шире, глубже, выше и богаче
Это длинное описание изобилия жизни, протекающей прямо перед и буквально под носом у пикников, но полностью упущенной этими поглощенными собой «горными человеческими формами». ».
Суть в том, что в жизни, во Вселенной есть нечто большее, чем то, что эти любители пикника — и все остальные люди — способны распознать в любой момент.
Мир существования, как следует из этого отрывка, намного шире, глубже, выше и богаче, чем люди осознают.
Этого достаточно, чтобы дать читателю повод.
Более того, этот более широкий, глубокий, высокий и богатый мир во многом предвещает предчувствие. Муравьи много занимаются своей «бесконечной задачей». Батальон сахарных муравьев должен маневрировать над опасностью, исходящей от головы Бланш. Личинки и мокрицы выбирают «сырую безопасность» гниющей коры. А один бронированный жук оказывается вверх ногами и «беспомощно брыкается спиной».
Сообщение здесь в том, что мир наполнен угрозой.
«С каждым шагом»Это сообщение повторяется позже, когда Майк бродит по Висячей скале в поисках пропавших девочек и учителя. Угроза в данном случае исходит от него:
Листья скрученного коричневого бархата трещали под его прикосновением, его сапоги топтали аккуратные жилища муравьев и пауков: его рука, коснувшись полосы коры, выбила извивающуюся колонию гусениц в толстые шубы, жестоко выставленные полуденному свету.
Подъем становился круче, подлесок гуще. Нежный юноша, тяжело дыша, с влажным желтым хохолком на блестящем лбу, проталкивался сквозь папоротники высотой по пояс, с каждым шагом прорезая полосу смерти и разрушения в пыльной зелени.
С расшатанного камня проснулась спящая ящерица и бросилась в безопасное место при приближении комкующегося монстра. Опять же, это пассаж о опасностях жизни — жилищах муравьев и пауков, раздавленных сапогами Майка, обломанных его руками листьях, гусеницах, «жестоко выставленных на свет полуденный», и «полосе смерти и разрушение», вызванное «слипшимся монстром», молодым человеком, который думает о себе и воспринимается другими как человек мягкий.
Тайны человеческой жизни
Муравьи, гусеницы и ящерица осознают свою опасность, но не понимают, почему она внезапно на них обрушивается. Для них это загадка. Майк мог бы объяснить другому человеку, почему он делает то, что делает, но не муравьям, гусеницам и ящерице.
Суть в том, что так же, как гусеницы не знают, почему Майк делает то, что он делает, люди не могут понять всего, что происходит с ними в этом мире. Другими словами, это загадка, почему исчезли три девочки и их учитель, и, возможно, у нее нет решения 9.0003
Многолетний успех Пикник у Висячей скалы , я думаю, коренится в этих слоях тайны.
Гусеницы не ждут объяснений всего, что с ними происходит, и я думаю, что Линдси намекает, что персонажи ее романа — и читатели ее романа — должны жить со схожими тайнами.
Мне кажется, именно поэтому целые поколения читателей читали роман Линдси и получали от него огромное удовольствие — несмотря на то, что многие загадки, большие и маленькие, не разгаданы.
Более глубокая тайна
И послание природы — что там есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд, и что большая часть этого опасна — отражается в том, как странное событие в Висячей скале имеет разветвления, хорошо и плохо для многих персонажей в течение следующих 40 дней.
Два брака состоятся, а один нет. Крепкую жизнь находит один персонаж, а лошадь покупает другой, а третий теряет любовь всей своей жизни.
В пожаре погибают два человека, убит ребенок, женщина кончает жизнь самоубийством.
Ничего из этого не случилось бы, если бы участники пикника не отправились в День святого Валентина на прогулку к Висячей скале. Каждое из этих событий можно объяснить как следствие исчезновения трех девочек и их учителя.
Но почему столько жизней так радикально изменились только из-за того, что четыре человека сделали сонным летним днем?
Это более глубокая тайна Пикник у Висячей скалы , и это настоящая тема книги Линдси.
Патрик Т. Рирдон
8.31.20
Это второй отзыв о 9005 Pic. at Hanging Rock. Рецензию, которую я написал, когда впервые прочитал книгу в 2019 году, можно найти здесь.
Пикник у Висячей скалы (литература)
http://tvtropes.
org/pmwiki/pmwiki.php/literature/picnicathangingrock
Перейти к
Детективно-драматический роман 1967 года австралийской писательницы Джоан Линдси.
В День святого Валентина, 19:00, группа школьниц из колледжа Эпплъярд отправляется в школьную поездку на Висячую скалу. Четверо из них, Марион, Ирма, Эдит и Миранда, решают взобраться на монолит. После того, как остальные трое впадают в трансовое состояние, юная Эдит вызывает на помощь учительницу — и тогда мисс Макгроу и другие девочки таинственным образом исчезают, что сильно потрясает школу, местное сообщество и саму их загадочную директрису.
Роман написан так, будто основан на реальных событиях, и известен своей неразгаданной тайной. Первоначальная «последняя глава», описывающая исчезновение девочек, была вырезана издателями и позже опубликована посмертно как «Тайна висячей скалы ». Настоящая Висячая скала в Виктории является основным местом паломничества фанатов. У них даже есть статуя Миранды в центре для посетителей.
Книга Джанель Маккалох 2017 года Beyond the Rock: The Life of Joan Lindsay and the Mystery of Picnic at Hanging Rock — это подробный взгляд на Линдси и предысторию истории.
Книга была адаптирована для фильма 1975 года об австралийской Новой волне с Рэйчел Робертс в главной роли в роли миссис Эпплъярд. Натали Дормер получила роль в телеадаптации 2018 года.
- Обращение автора: Джоан Линдсей любимый День святого Валентина. Это была даже дата годовщины ее свадьбы. Так что неудивительно, что таинственное исчезновение произошло именно в этот день.
- Книга Тупой: письма Альберта полны грамматических ошибок и забавных орфографических ошибок (например, «jennerous»).
- Дэн Браунед: Предполагаемые цитаты из «настоящих» полицейских отчетов того времени упоминаются в романе, который не подвергался сомнению многими читателями.
- Веселись в старые добрые времена: Ласковое прозвище Миранды для Сары — «Киска».
- Кармическая смерть: и миссис Эпплъярд, и мисс Ламли
- Может быть, волшебство, может быть, обыденное: В книге во время пикника со временем происходят странные вещи. Ни у кого часы не работают правильно. Вещи занимают больше времени, чем должны, или происходят гораздо быстрее, чем кажется возможным. Ничто из этого не настолько далеко, чтобы быть нереалистичным, но это достаточно странно для аудитории, чтобы рассмотреть возможность того, что к исчезновению девочек могло быть причастно сверхъестественное. Это твердо выдвинуто на сверхъестественную территорию Тайна Висячей Скалы , кратко изложенная здесь.
- Отвертка разума: Спустя двадцать лет после публикации оригинального романа была выпущена дополнительная глава, объясняющая, что случилось с исчезнувшими женщинами. Оказывается, они превратились в ящериц и исчезли в искривлении времени, ведущем в Скалу.
- Боже мой, что я наделала ?: на это намекает миссис Эпплъярд после смерти Сары, потому что на ее столе лежит письмо от Хранителя Сары, раскрывающее его ошибки. Затем она в оцепенении идет к Висячей скале и становится свидетелем разлагающегося призрака Сары, прежде чем прыгнуть. .
- Автор одной книги: Линдси было 70 лет, когда это было опубликовано, и это был ее единственный роман. Все ее ранние книги были мемуарами, а ее единственная опубликованная после этого книга была иллюстрированной книгой для детей. примечание Она писала короткие рассказы и писала еще один роман ближе к концу своей жизни
- Только одно имя: У всех других главных персонажей есть фамилии, но имя Миранды в книге заметно избегается. Это Сент-Клер в фильме.
- Предупреждение о нехарактерности: В книге мадемуазель де Пуатье понимает, что Сара в опасности, потому что она никогда бы не оставила портрет Миранды.
- Пересмотренное окончание: последняя глава романа была удалена, а затем опубликована отдельно в 1987 году как Тайна висячей скалы .
- Tuckerization: несколько персонажей (Марион, мисс Маккроу, водитель автобуса Хасси, доктор Маккензи) названы в честь реальных людей, которых Линдси знала в юности.
- Насилие в День святого Валентина: девушки исчезают на пикнике в честь Дня святого Валентина, где у людей перестают работать часы, и, кажется, происходит полномасштабная деформация времени, при этом события происходят намного быстрее или медленнее, чем кажется естественным или возможным.
Ни у кого часы не работают правильно. Вещи занимают больше времени, чем должны, или происходят гораздо быстрее, чем кажется возможным. Ничто из этого не настолько далеко, чтобы быть нереалистичным, но это достаточно странно для аудитории, чтобы рассмотреть возможность того, что к исчезновению девочек могло быть причастно сверхъестественное. Это твердо выдвинуто на сверхъестественную территорию Тайна Висячей Скалы , кратко изложенная здесь.
.
