Денди лондонский одет: Как денди лондонский одет(с). — По невозможному тоска. — LiveJournal – Как денди лондонский одет или откуда взялись метросексуалы?

Как денди лондонский одет(с). — По невозможному тоска. — LiveJournal

В этих правилах сформулирован принцип минимализма. Он универсален, распространяется не только на манеру поведения, но и на искусство одеваться, на стиль речи. Интерес к дендизму — знак переломных эпох, когда возникает особое напряжение, связанное с поиском себя. Дендизм можно назвать «виртуальным аристократизмом», искусством проявлять свой вкус в продуманных мелочах и жестах, не выделяясь в толпе. Так возникает золотая середина между авангардным радикализмом и респектабельным консерватизмом. Второй принцип Бреммеля— продуманная небрежность и естественность костюма. Можно потратить уйму времени на туалет, но далее необходимо держаться так, как будто в костюме все сложилось само собой, в порядке случайной импровизации. «Педантическая тщательность» вульгарна, потому что не скрывает предварительного напряжения и, следовательно, выдает новичка, который потея постигает науку прилично одеваться. Вот почему умение завязать элегантно-небрежный узел на шейном платке стало высоко котироваться именно в эту эпоху. Так создается «империя денди» во главе с ее некоронованным владыкой, англичанином Джорджем Бреммелем. Как и всякий император, лорд Бреммель тоже издавал законы – к примеру, вдруг начинал носить накрахмаленные галстуки или перчатки до локтей, и никто не смел ослушаться- все носили. Денди развлекает людей, избавляя их от скуки, отучает от вульгарности, а за эти функции обществу вменяется содержать денди, как политическая партия содержит своего оратора». И вскорости, вслед за издевающейся над буржуазией аристократствующей молодежью британских улиц, модное проявление получает признание на континенте и переходит в фазу нездорового интеллектуального и литературного дендизма. Дендизм перекочевав на континент становится позицией уже и многочисленных французских художников и поэтов которые пытаются теоретически «зафиксировать» саму сущность дендизма. Забывая о том, что современность и постоянная работа над вкусом далеко не мертвая позиция, а работа над примирением между эпатажем и пуританством в обществе. Денди постоянно присутствует в литературе XIX века как узнаваемый персонаж, а в 20-е годы в английской литературе с легкой руки издателя Генри Коулберна начинает процветать жанр «модного» романа (fashionable novel). Эпитет «модный» в данном случае имел двойной смысл: главный герой, как правило, увлекался модой и представлял собой тип светского денди. Но, популяризация и превращение в моду в руках художников и писателей приводит к тому, что ориентация денди-художника на искусственность начинает признаваться его основным достоинством и принимает форму протеста. Выдавая созданные им миры за «реальную действительность», искусство создает новый порядок, противостоящий хаосу мира. Так же как и индустрия моды культивирующая современные героические образы. Дендизм воспринимается уже не только как манеру жить, мода получает практическое обоснование как некую политическую платформу для изменения положения в обществе. Сами же представители «истинного» дендизма, в отличие от героев французской моды, справедливо возражали против вульгарного понимания этого термина как щегольства, модничания. Бреммель представляет не только моду, но и форму культуры. Он не герой моды, а культурно-аристократическая личность, которая в области моды в несовершенном обществе себя блюдет и утверждает. Но дендизм до поры являвшийся знаком победительной мужественности постепенно превращается в модное увлечение и средство. На континенте оплотом материальной формы общества и модной среды становится театр и джентльменские клубы для зажиточной среды, культивировавших актрис и светских дам как героинь моды. Так же как и уличные флэнеры по кабаре и кафе для простолюдинов, в которых резвились художники и поэты, возвеличивая проституток и танцовщиц как объекты для общественного поклонения. Все эти шутовские выходки Лотрека, и эпатажные издевательства над буржуазией и аристократией Фелисьена Ропса создавали иллюзию крушения социальных рамок и приличий, и аристократы сами начинают посещать откровенно трущобные места, упиваясь своей двойственной игрой. Положение только лишь усугубляется недобрым гением дендизма Оскаром Уайльдом, который попирает основной закон дендизма – умение нарушать правила в пределах правил, быть эксцентричным и радостно непредсказуемым, оставаясь в рамках хорошего тона и безупречной светскости. По словам самого писателя, который смаковал свою двойственную жизнь «Устав бродить по вершинам, я добровольно опустился в бездну. Там я искал новых очарований. Я жаждал болезни или безумия, а скорее всего — того и другого». Собственно подобное можно наблюдать во многих сферах человеческой жизни, когда на смену индивидуализму приходит эгоизм. По той же «тропинке» по которой на смену революционерам приходят романтики террористы. Так на смену стоического пуританства Байрона пришел нигилизм, а на смену эпатажу Браммеля пришла аморальность Уайльда. Которая, в итоге закончилась для писателя громким скандалом, обвинениям в растлении и содомитстве, тюрьмой с последующим изгнанием, а сам дендизм, точнее его ложное модное проявление, был на долгое время дискредитирован в глазах консервативного английского общества. Без всякого сомнения, именно дендизм подразумевался под англоманией со всеми атрибутами диктатуры элегантности в момент проникновения на российскую почву. Многие исследователи вопроса находят «налет дендизма» в жизни Чаадаева, Раевского , Пушкина и Лермонтова, термин «байровщина» становится нарицательным определением нарастающего нигилизма в студенческом обществе. Русское купечество, тяготеющее к вульгарной моде, поддерживало театральную среду на манер европейской, вокруг которой роились начитавшиеся модной литературы прилично одетые юноши. Вне всякого сомнения, мода на дендизм затронула артистические и литературные круги периода Дягелевских сессий, групп «мирискуссников» и «могучей кучки», представители которых часто выезжали в Европу и именно в модные места, где царило веселье, мода и разврат. Кто- то склонен считать Николая Гумилева первейшим денди своей эпохи, но под всеми этими определениями вряд ли уже кроется нечто подобное, как во времена Бреммеля. Ко времени проникновения дендисткой моды на российскую почву, дендизм мог скорее уложится в более краткую формулировку «эстет, сноб и гурман» из-за самого построения российского общества того периода, его закрытости и восприятия эстетизма, как непременного качества просвещения царившего в масонских и студенческих кругах. Культура собственного вкуса по-прежнему останется уделом избранных. http://kompost.ru/styles_23.html Французское слово “flaneur” — любитель праздных прогулок — вошло в обиход начиная с 30-х годов XIX века, когда стали складываться современные формы городского досуга. Фланирование, или привычка к бесцельным прогулкам — устойчивый атрибут жизни дендистской молодежи и парижской литературной элиты. Альфред де Мюссе, Теофиль Готье, Бодлер, Барбе д‘Оревильи, Стендаль, Бальзак, Пьер Лоти прославились не только как писатели, но и как завзятые денди, регулярно совершавшие моцион в самых изысканных туалетах, чтобы, как говорится, себя показать и других посмотреть. Фланёр становится модным типом в городском пейзаже, а философия фланирования настолько захватывает лучшие умы эпохи, что знаменитый писатель и денди Оноре де Бальзак в 1833 году решает досконально исследовать “теорию походки”. Для этого он, как и полагается при написании настоящих трактатов, предварительно изучил существующую научную литературу, однако самые ценные наблюдения ему удалось почерпнуть, когда он наконец собрался на Гентский (ныне Итальянский) бульвар, сел на стул и стал изучать походку проходивших мимо парижан. “В этот день, — признается Бальзак, — я сделал самые глубокие и любопытные наблюдения за всю мою жизнь. Я вернулся, сгибаясь под тяжестью моих открытий… Мне показалось, что опубликовать “Теорию походки” можно не иначе, как в десяти или двенадцати томах, сопроводив ее тысячей семьюстами гравюрами”. В манере ходить Бальзак сумел разглядеть “стиль тела”, метафору характера и подробно описал оптимальную технику фланирования, при которой идущий должен “держаться прямо, ставить ноги по одной линии, не уклоняться слишком сильно ни вправо, ни влево, незаметно вовлекать в движение все тело, легонько покачиваться, наклонять голову…” Подобной соразмерной походкой обладал король Людовик ХIV (свои монархические симпатии Бальзак никогда не скрывал!). В итоге романист суммировал свои размышления о походке в серии классических афоризмов: «Все в нас принимает участие в движении; при этом ни одна часть тела не должна выделяться»; «Когда тело находится в движении, лицо должно сохранять неподвижность»; «Всякое лишнее движение есть верх расточительности». Идеал походки, согласно Бальзаку, подразумевает разумную согласованность и отсутствие суетливых жестов: «Экономия движений есть средство придать походке и благородство, и грацию». Особую роль в тонком искусстве дендистского фланирования играет плавность, коль скоро медленное движение, как считали в то время, по сути своей величественно. Мимический аналог медленной походки — «неподвижность лица», акцентирующая благородное достоинство фланёра. Медленное фланирование с неподвижным лицом — условие незаинтересованного созерцания, эстетизм как телесная и жизненная программа. Конструктивный принцип дендизма — «ничего лишнего» — в данном случае непосредственно проецируется на нравственные и интеллектуальные свойства личности. Итак, красота дендистской прогулки во многом базируется на алгоритм экономии движений, что имеет как чисто физиологическую, так и эстетическую подоплеку. Согласно Бальзаку, медлительная походка — атрибут мудреца, философа и светского человека в целом: «плавность движений для походки то же, что и простота в костюме». Лаконизм выразительных средств в одежде, как видим, прямо соотносится с благородством скупого жеста и статикой отточенных поз. Как своего рода специальную тренировку в горделивой размеренности походки, вероятно, можно расценить особо модный ритуал, сложившийся в середине XIX века среди парижских щеголей: прогулки с домашними черепашками. Денди, неторопиво выгуливающий черепаху в Люксембургском саду, демонстрирует воистину стоическую невозмутимость и величественную самодостаточность. Однако за его почти анекдотическим спокойствием в данном случае скрывается нежелание подчиняться все ускоряющимся ритмам городской жизни, сопротивление индустриальному прогрессу, эстетизированная ностальгия по буколическим временам. Нарочитая неспешность денди с черепашкой также акцентирует один существенный аспект фланирования — его принципиальную праздность: не просто нежелание бежать, а бежать по делам или двигаться как автомат. Праздность фланёра символически связана с позой беззаботного аристократа, для которого заботы о хлебе насущном исключены по определению и даже серьезные занятия маскируются под хобби. Для него бежать по улице немыслимо: «Бежал! — повторил я. — Совсем как простолюдин — разве кто-либо когда-либо видел меня или вас бегущим?»- говорит юный денди-аристократ Пелэм своему другу. Куда же направит шаги соразмерно двигающийся денди? Его маршрут сплошь и рядом выясняется только в пути, ибо фланёра ведет случайная прихоть. Городское пространство — карта его желаний, непрерывная знаковая поверхность, топографическая проекция его потока сознания. Он читает карту своим телом, размечая пунктиром шагов свои произвольные маршруты. Классическое пространство для праздной прогулки в городе — «островки природы»: парки, городские сады, бульвары. Они напоминают об изначальной сентиментальной идиллии сельской прогулки, а регулярные прогулки в парках — пешком, верхом или в экипаже — долгое время оставались обязательным ритуалом светской жизни. Однако настоящий фланёр-горожанин середины XIX века скорее предпочитает оживленную улицу, дающую пищу его наблюдательному уму. Для фланёра-писателя город подобен открытой книге, которая снабжает его интереснейшими сюжетами и служит источником вдохновения. Ведь самое увлекательное на прогулке — определять занятия и характер прохожих по внешнему виду и по походке. Безусловно, многие писатели находили своих будущих героев среди уличных типажей. Особенно увлекался этим Бальзак, который не пренебрегал уличными впечатлениями даже тогда, когда только и требовалось, что подобрать имя для персонажа. Программная праздность противостоит также буржуазной деловитости. Буржуа, который старательно играет роль неторопливого денди-фланёра, на самом деле частенько испытывает угрызения совести, ведь столько времени уходит впустую, на «праздные» прогулки! Но дни этой отрефлексированной несуетной праздности уже были сочтены. Ведь в самом начале ХХ века изобретатель конвейера Тэйлор выдвинет лозунг “Долой лодырей!”, а в России не кто иной, как Мейерхольд, использует “тэйлоризированную манеру ходить” как художественный прием в своих постановках. Печальный прогноз фланированию дал проницательный Роберт Музиль: в самом начале его романа “Человек без свойств” последний фланёр гибнет на улицах Вены под колесами грузовика. Пока же, в ХIХ столетии, дендистское фланирование еще воспринимается почти как аналог чистого искусства — свободной незаинтересованной деятельности во имя совершенной формы. В этом смысле легендарный розовый жилет и изящные поэтические “Эмали и камеи” Теофиля Готье — абсолютно равнозначные и логически увязанные культурные факты. Во время прогулки фланёр занимается наблюдениями, и его избыточно острое зрение работает как взгляд «художника современной жизни», фиксируя мелочи и отмечая детали. Фланёр наслаждается собственной свободой, это одиночка в толпе, который удерживает дистанцию, необходимую для созерцания.

Как денди лондонский одет или откуда взялись метросексуалы?

Словом, а вернее, новым понятием «метросексуал» нынче принято пугать мужчин, которых сразу одолевают нехорошие ассоциации, и женщин, которые с возмущением полагают, что эти самые «метро» украли у них прерогативу идти за модой и где-то даже обгонять ее. А между тем – не правы ни те и не другие.

К сексуальным меньшинствам, слава богу, «метросексуалы» отношения не имеют. А прихорашиваться, носить вещи «от кутюр» и, вообще, выглядеть «гламурненько» первыми начали не они.

Помните ли вы известные строки, принадлежащие перу А.С. Пушкина «Как денди лондонский одет»? С учетом того, что этого самого русского поэта (хоть его дед и был арапом) все еще преподают в школах, наверняка помните. Беда только, что для подавляющей части населения слово «дендизм» окончательно потеряло свое значение. Так, нечто среднее между сексуальным извращением и названием опасной болезни.

Совсем не то было в середине 19 века, когда денди смело можно было назвать «ум, честь и совесть эпохи», с учетом того, что все эти качества им заменяла «ее величество мода», возведенная в степень абсолюта.

В принципе, стать истинным денди было не так уж сложно. В первую очередь необходима была известная финансовая свобода, так как с точки зрения элегантности фрак нужно было сменять каждые три недели, шляпу каждый месяц, а обувь – еженедельно. Прибавьте к этому разные мелочи – вроде десятка-другого галстуков, нескольких дюжин рубашек, десятка пар перчаток, парочку жемчужных булавок для галстука и алмазных запонок – и станет ясным: деньги – основа дендизма. Но не только.

Истинный денди не только одет «с иголочки». Он точно знает, что и куда можно носить, что с чем сочетается и какой предмет мужского туалета в первую очередь выдает провинциальность своего владельца. Например, недопустимым считалось, чтобы новизна костюма бросалась в глаза. Для этого его давали поносить слуге пару раз или потереть пемзой, песком.

И вот там, где кончались деньги, начинался артистизм. Мало было хорошо, дорого, безупречно одеться. Нужно было выглядеть так, как будто все эти многочисленные детали аристократического костюма не стоили даже мгновения твоего внимания. Помните ощущения Кити Щербацкой из романа «Анна Каренина» Л.Н.Толстого? «Несмотря на то, что туалет, прическа и все приготовления к балу стоили Кити больших трудов и соображений, она теперь, в своем сложном тюлевом платье на розовом чехле, вступала на бал так свободно и просто, как будто все эти розетки, кружева, все подробности туалета не стоили ей и ее домашним ни минуты внимания, как будто она родилась в этом тюле, кружевах, с этою высокою прической, с розой и двумя листками наверху ее». Вот именно так и умели ощущать себя истинные денди – легко, свободно и непринужденно.

К славной когорте денди причислено множество известных имен европейской литературы, политики и просто аристократии. Среди них Оскар Уайльд, Бенджамен Дизраэли, лорд Байрон, Оноре де Бальзак, Марсель Пруст, Стендаль, Джордж Байрон и, конечно, несравненный Джордж Брайан Браммел, законодатель мод и автор книги «Мужской и женский костюм», которого называли «премьер-министр элегантности». Был денди и Евгений Онегин, знаменитый персонаж знаменитого романа в стихах.

«Божьи заповеди» денди заменяли двумя правилами — «заметной незаметности» и продуманной небрежности. Оба принципа восходят к Джорджу Браммеллу, который считал, что можно (и нужно!!!) потратить уйму времени на туалет, но потом необходимо держаться так, как будто в костюме все сложилось как-то само собой, совершенно случайно. Поэтому он проводил несколько часов перед зеркалом, чтобы узел его галстука выглядел небрежно — элегантно.

К этим, так сказать чисто внешним, отличительным признакам ярого денди добавлялась парочка качеств, без которых карьера «метросексуала», как сказали бы сегодня, не удалась. Это знаменитая «неподвижность лица», воспетая в кодексе английского дворянина. Герой романа Бульвера-Литтона «Пелэм» (и автор, и главный герой были денди до мозга костей) заявлял: «Я неоднократно наблюдал, что отличительной чертой людей, вращающихся в светском обществе, является ледяное, несокрушимое спокойствие, которым проникнуты все их действия и привычки — от самых существенных до самых ничтожных: они спокойно едят, спокойно двигаются, спокойно живут, спокойно переносят утрату своих жен и даже своих денег, тогда как люди низшего круга не могут донести до рта ложку или снести оскорбление, не поднимая при этом неистового шума». Это первое.

Второе — это умение сочетать холодную наглость в сочетании с изысканной вежливостью! Что поделать – о, времена, о нравы! Вивиан Грей, герой другой «библии» дендизма опаздывает на великосветский обед и вместо того, чтобы скромно притулиться на свободном месте с краю стола, нахально заставляет всех присутствующих двигать свои кресла, чтобы самому занять место с хозяйкой дома. В результате у гостей перепутаны тарелки, происходит полный переполох. «Ну вот, это разумное расположение, что может быть лучше», — делает вывод Вивиан Грей.

Третье – избегать вульгарности. Денди не может быть вульгарным — гласит известное изречение. Лорд Честерфилд (разумеется, тоже денди, а как иначе?) подытожил черты «homo vulgaris»: скандальность, неуступчивость в мелочах, выпячивание собственного «я» и привычка с пафосом говорить о себе, пристрастие к пословицам, избитым выражениям и иностранным словам.

Даже походке денди придавали огромное значение. Чтобы выглядеть «Du comme il faut» нужно было «держаться прямо, ставить ноги по одной линии, не уклоняться слишком сильно ни вправо, ни влево, незаметно вовлекать в движение все тело, легонько покачиваться, наклонять голову…”. В общем, идеал походки включал в себя разумную согласованность и отсутствие суетливых жестов.

И еще одно замечание. Налет «голубизны» прочно отложился на денди только после небезызвестного писателя Оскара Уайльда! До этого денди могли ходить в кружевах, беспокоиться о цвете камзола и бутоньерке в петлице и никто не подвергал сомнению их мужественность.

Что ж, так может стоит сказать спасибо современной моде за то что спустя почти 200 лет она вернула мужчинам право быть модниками, не боясь, что их осмеют, за то, что многолетнее утверждение «мужчина должен быть злюч, могуч и вонюч…» (знаете, да?) утратило свои господствующие позиции! Может не так уж и плохо, когда у женщин с мужчинами, наконец-то, появилась общая тема для разговоров – мода, как искусство жить!

Ну и еще немного модников той блистательной эпохи…

«Как денди лондонский одет»: смысл фразы Пушкина

С детства и школьных времен мы помним, что пушкинский герой Евгений Онегин был поклонником Адама Смита и педантично заботился о красоте своих ногтей, вместе с тем он еще и отменно одевался, как настоящий денди. Однако не все до сих пор понимают, что значит фраза «как денди лондонский одет». Почему «денди» считался эталоном мужской красоты? Что собой представляют эти педантичные личности? Давайте перенесемся в сердце Англии конца XVIII века и разберемся, кто же такой денди.

Денди лондонский – кто это?

Денди – это исторический термин для описания человека, которые уделяет особое внимание своему внешнему виду. Денди, как личность, во многом отличается от других представителей общества не только своей внешностью, но и повадками: у него изысканная речь, он занимается каким-либо неторопливым хобби, ему присущи манеры педанта, он любит часам постоять перед зеркалом, беспечен и самоуверен. Течение дендизма зародилось в Англии конца XVIII века в ответ на чрезмерно возвышенную роль в обществе зажиточных сословий (буржуа). Денди лондонский – это представитель среднего класса, который стремится вести аристократический образ жизни.

Что значит дендизм?

Из этого можно понять, что дендизм – это чистой воды политический протест, который развился в XVIII веке в Великобритании и стал предшественником «американской революции» (политические события в Британских колониях Северной Америки 1775-1779, закончившиеся образованием США). Учитывая эти коннотации, щегольство подобного рода можно рассматривать как попытку протеста против нивелирования «уравнительных принципов» с элементами ностальгической приверженности к феодальным и доиндустриальным принципам.

Начали с импровизации

Тенденции моды так называемые денди задавали в период последнего десятилетия 18 столетия. В истории и литературе существует немало забавных историй о том, как совершенствовалась мода дендизма. Одна из таких посвящена небезызвестному денди – лорду Спенсеру (представитель крупнейшего британского аристократического рода). Однажды, отдыхая в заведении, он случайно сжег фалды своего фрака, близко подойдя к горящему камину. Недолго думая, лорд обрезал их и продолжил веселиться. Так появился новый вид верхней одежды – узкое пальто без пол «спенсер». Какое-то время мужчины носили «светлый спенсер» под синий фрак или рубашку, и это считалось модным. Но вскоре это пальто обрело популярность среди женщин, и они тоже стали его носить.

Денди лондонский: кто такой? Как одевался?

В начале XIX столетия мужской дендизм стал развиваться большими темпами. «Денди лондонский» одевался изощренно и элегантно, одним словом – «с иголочки». Идеология денди заключалась в том, что внешний вид не должен его стеснять. Беспечные движения и грация сразу выделяли такого индивидуума из толпы. Мужчины, казалось бы, одевались умеренно и элегантно, однако их облик требовал больших денежных затрат. Денди лондонский — это самый модный представитель мужского общества!

Приведем в качестве примера и подтверждения еще один отрывок из романа в стихах «Евгений Онегин» русского классика:

«…Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде;
Как денди лондонский одет…»

Имидж настоящего денди теперь не требовал наличия различных украшений и пестрых аксессуаров. Теперь мужчины беспокоятся о качестве кроя, который должен быть идеальным. Фраки и жилеты стали основными элементами повседневного мужского гардероба, их шили из высококачественного сукна. Стиль одежды подбирался по простым обстоятельствам: вечером мужчины надевали фраки темного цвета (черный или синий), а днем – светлого (чаще всего серый).

Всего две детали мужского имиджа могли быть яркого цвета – это жилет и галстук, их подбирали очень тщательно и трепетно. Настоящие денди считали, что одним из главных предметов их имиджа является жилет, который должен безупречно вписываться в общую цветовую гамму костюма и иметь самый изощренный узор. Среди зажиточных денди было принято собирать большие коллекции жилетов разной фактуры, кроя и цвета (одним из таких был известный английский драматург и прозаик Оскар Уайльд). Последний шаг на пути к совершенству идеального образа был выбор галстука (либо шейного платка), который должен быть завязан самым живописным образом.

Галстук считался главным атрибутом образа «денди»

Искусство завязывания галстуков ценилось превыше всего. Настоящий денди (лондонский) этим и отличался от рядового представителя общества. Креативный и старательный узел оценивают как отдельный атрибут имиджа. Превосходно завязанный галстук отличался легкой небрежностью узла и напоминал быструю импровизацию, однако этому посвящалось немалое количество времени. Это занятие обрело такую популярность, что в начале XIX столетия посвящались целые книги вопросу о том, как искусно завязывать галстук или шейный платок. Одним из авторов был Оноре де Бальзак (французский писатель, основоположник реализма в европейской литературе), который в 1830 году написал целый учебник под названием «Трактат об элегантной жизни».

Правила и капризы представителей «дендизма»

Первоклассные денди были чрезмерно капризными и придирчивыми личностями. Аристократичный подход к выбору одежды имел множество закономерностей и правил. Истинные представители «дендизма» считали дурным тоном быть одетыми в костюм, новизна которого резко заметна. Чтобы этого избежать, они давали носить свои фраки и жилеты слугам, чтобы наряд через какое-то время стал немного потертым и поношенным. Иногда одежду специально обтирали предметами с абразивной поверхностью – наждачной бумагой либо шершавым стеклом. Денди лондонский, фото с изображениями которого представлено ниже, всегда заботился о своем внешнем виде.

Особое внимание уделяли личной гигиене. Одежда должна быть всегда чистой и хорошо пахнущей. Рубашки и перчатки требовали наиболее тщательного и трепетного ухода. У настоящих денди существовало негласное правило: за неделю мужчина должен сменить около двадцати рубашек, тридцать носовых платков, пятнадцать видов брюк, более тридцати галстуков и бесконечное множество носков и жилетов.

Как денди лондонский одет — Вселенная: Александр Сергеевич Пушкин — LiveJournal

Вот мой Онегин на свободе:
Острижен по последней моде,
Как dandy лондонский одет —
И наконец увидел свет.

Денди…Когда-то ими восхищались и подражали, они пользовались успехом у женского пола, их любили и ненавидели. Светские львы, которые были завсегдатаями салонов и производили неописуемый эффект на окружающих. Кто же такие денди?
Денди (англ. dandy) — социально-культурный тип XIX века в буржуазно-дворянском обществе. Изысканно одетый светский человек, подчёркнуто следящий за внешним видом, поведением, изысканностью речи. Щёголь, франт, законодатель моды. Так говорит Большая Советская Энциклопедия, словарь Даля и Wikipedia.

К известным денди относятся Байрон, Джордж Браммел, Гюисманс, Робер де Монтескью, Оскар Уайльд, Джеймс Уистлер, Бодлер, Макс Бирбом и другие личности. Чаще всего денди принадлежали к среднему классу, хотя и вели аристократический образ жизни. Дендизм появился в начале XIX века в Англии. Его основателем считают самого знаменитого денди – лорда Джорджа Брайана Браммелла. Джордж Браммелл, в отличие от классических франтов и щеголей, которые старались выделиться своей одеждой и манерами, чётко придерживался принципа, что одежда определяется законами приличия. В своих нарядах он избегал пестрых оттенков, различного рода аксессуаров и побрякушек. Джордж Браммелл носил отлично скроенные сюртуки и фраки и не стремился оказать какое-либо влияние на моду. Тем не менее, Браммелл в свое время был иконой стиля, которому подражали тысячи юношей по обе стороны Ла-Манша. Им восхищался даже лорд Байрон. Сумасшедший успех Браммеллу обеспечило и его умение высмеивать других. Он дерзко и безнаказанно язвил даже в адрес короля. Но увы, недолго. Из-за своей убийственной способности Браммелл вынужден был покинуть Англию, после чего в его жизни наступила черная полоса – он проиграл свое состояние в карты, попал в сумасшедший дом и умер в полной нищtте. Первая жертва моды, Браммелл, вошел в пятерку самых наилучшим образом одетых мужчин всех времен и народов. Хотя ему и подражали многие знаменитости разных эпох, никто так и не смог превзойти Великого Браммелла.
Из чего же состоял гардероб денди?
Основной деталью одежды денди являлся фрак с длинными фалдами, которые достигали колен, и с воротником фатерморд. Во времена дендизма, фраки для денди шились из шерстяных тканей. Именно в эту эпоху создаются известные твид, фланель и клетчатый рисунок ткани. В покрое костюма иногда использовались даже корсеты. Совершенный крой и внимание к деталям – основные характеристики одежды денди. Невзирая на свою простоту, одежда денди была очень дорогой. Минимализм и элегантность были вылизаны до совершенства и стали эталоном классического стиля и изысканности. В одежде того времени преобладали черный и коричневый цвет, а также синий, серый – никаких кричащих оттенков. Единственными уместными аксессуарами считались булавка в галстуке и карманные часы с цепочкой. Рубашка денди должна быть всегда белоснежной. В связи с этим элегантному мужчине тех времен еженедельно требовалось двадцать рубашек, а также двадцать четыре носовых платка, десять видов брюк, тридцать шейных платков, дюжина жилетов и носков. Особенную роль играл галстук или шейный платок. Этот элемент одежды был единственным броским аксессуаром в имидже денди. И конечно неотъемлемым атрибутом денди являлся цилиндр.
По одному из определений, денди – это мужчина, умеющий носить одежду. Причем с таким видом, как-будто он не придает ей ни малейшего значения. Действительно, денди очень часто специально протирали костюмы или заставляли лакеев разнашивать фраки, чтобы придать им поношенный вид. Это объяснялось тем, что появляться на светских мероприятиях в новом костюме являлось признаком дурного тона. Денди – это не модный костюм, а манера носить его. Существовал даже кодекс денди, который определял манеру поведения и основные принципы денди.

Вот некоторые из пунктов кодекса Dandy:
1. Физические данные
2. Элегантность
3. Самообладание
4. Апломб
5. Независимость
6. Остроумие
7. Скептицизм
8. Самоуверенность
9. Достоинство
10. Тонкий вкус

Взято тут: http://vk.com/goldenboypierre?w=wall-41167501_39187

Денди — Википедия

Парижские денди 1830-х.

Де́нди (англ. dandy) — социально-культурный тип XIX века: мужчина, подчёркнуто следящий за эстетикой внешнего вида и поведения, изысканностью речи.

Социальная и культурная характеристика[править | править код]

Денди воспроизводит манеры аристократа, хотя по происхождению чаще всего принадлежит к среднему классу. Тем самым он демонстративно и парадоксально, даже саморазрушительно противостоит принципу уравнительности, диктатуре буржуазной «середины» и посредственности. Именно такое социально-критическое, протестное понимание дендизма развил в своей эссеистике Шарль Бодлер.

Дендизм возник в Англии в XVIII — начале XIX века как реакция на возросшую роль в общественной и культурной жизни сословия богатых буржуа и распространился по всей Европе. Дендизм ответил на изменившиеся условия культом личности, которая раскрывает своё превосходство над обществом через моду.

Одним из самых ярких представителей дендизма стал Джордж Браммел, которого называли «премьер-министром элегантности». Обладавший, по всеобщему признанию, безупречным вкусом, Браммел стал влиятельным человеком, другом и консультантом в вопросах моды будущего короля Георга IV. Он резко отличался от щёголей высшего общества, привлекавших всеобщее внимание экстравагантностью. Принципом Браммела была «заметная незаметность» (conspicuous inconspicuousness), — он носил безупречно сшитую одежду без аффектации и вёл себя со всей возможной естественностью. Его костюм был выражением крайнего аристократизма натуры. Низко оценивая общество, не владеющее формой культуры, олицетворением которой он являлся, Браммел тем не менее не нарушал его законов. Но он не скрывал своего презрения, подвергая насмешкам людей гораздо более знатных или способных

[1]. Противостояние свету знаменитого денди импонировало Байрону, которому приписывают высказывание, что лучше быть Браммелом, чем Наполеоном^[2].

Тон в моде денди задавали уже в последние десятилетия XVIII века. Известен случай, произошедший с одним из денди — лордом Спенсером. Однажды в клубе по неосторожности он сжёг фалды фрака в огне камина. Спенсер срезал их, дав жизнь новому виду верхней одежды — узкому пальто без пол «спенсер». Одно время светлый спенсер надевался мужчинами к синему фраку, но вскоре это пальто стало частью женского гардероба

[3].

В первых десятилетиях XIX века начал формироваться образ мужчины, одетого на первый взгляд скромно, но подчёркнуто элегантно. Безупречный костюм не должен был стеснять своего владельца, который отличался непринуждённой грацией движений, итальянцы называли её la Sprezzatura.

Умеренность и кажущаяся простота облика денди была плодом многочисленных, но тщательно скрываемых, ухищрений и больших денежных затрат.

Карикатура на денди 1845 года из «Fliegende Blätter»

Из мужской моды ушли роскошные материалы ярких расцветок и броские эксцентричные украшения. Всё внимание переносится на крой, который должен быть безупречен. Для главного предмета и повседневного, и праздничного гардероба того времени — фрака использовалось сукно высокого качества. Выбор цвета обуславливался обстоятельствами: тёмный (чаще всего синий) предназначался для вечера, светлый (серый) — для дневных выходов. Широко употреблялись для мужского костюма ткани чёрного, коричневого, зелёного цветов. Из украшений в мужской одежде остались булавка для галстука и часы. Обязательной принадлежностью повседневного костюма стал цилиндр. Лишь двум деталям мужского костюма — жилету и галстуку — разрешено было быть яркими. Жилет придирчиво выбирался по цвету, узору, фактуре. В эпоху бидермейер не существовало различий между материей для женского платья и жилета. В течение всего XIX века этот предмет мужского костюма пользовался популярностью. Он оставался в гардеробе и романтиков, и декадентов. Известно, что в молодые годы Оскар Уайльд, большой любитель жилетов, составил впечатляющую коллекцию из экземпляров самых неожиданных расцветок. Завершал костюм живописно повязанный шейный платок из белой материи, в более поздние годы — галстук. Владение искусством завязывания галстука отличало настоящего денди от обычного человека. Слишком старательно завязанный он — атрибут неофита, лёгкая небрежность в узле галстука денди производила впечатление импровизации, хотя на неё, как правило, тратилось немало времени. В первой половине XIX века создавались специальные учебники для тех, кто желал во всех тонкостях освоить этот сложный процесс. Галстукам уделил внимание в своём «Трактате об элегантной жизни» (1830) Бальзак. А «Учебник о галстуках» (1828, Илменау) восхвалял галстук а ля Байрон: свободный узел в 4 дюйма, коралловый цвет (scabiosa) и отсутствие всякого сдавливания шеи были призваны выразить поэтическую натуру хозяина^[4]. В 1804—1825 годах модным был высокий, туго накрахмаленный воротник с острыми концами фатермордер^[5].

Для настоящего денди считалось дурным тоном быть одетым в костюм, новизна которого бросалась в глаза. Чтобы придать ткани фрака вид слегка потёртой, его отдавали носить слуге или обрабатывали абразивными материалами (наждачной шкуркой, стеклом).

Большое внимание уделялось личной гигиене. Чистота рубашек и перчаток должна была быть идеальной. По мнению одного из современников, элегантный мужчина должен менять в течение недели «двадцать рубашек, двадцать четыре носовых платка, десять видов брюк, тридцать шейных платков, дюжину жилетов и носков»^[6].

В 1820-х годах дендизм породил особый литературный жанр — «модный роман» (англ. fashionable novel), где главным героем был «светский лев». Читатель, который в реальной жизни никогда не попал бы в круг аристократов, купив книгу, мог удовлетворить своё любопытство, приобщившись к «избранным». Издатель и совладелец литературных журналов Генри Коулберн (Henry Coulburn), верно прочувствовав ситуацию, дал возможность буржуа проникнуть в закрытые аристократические клубы той эпохи. Первым «модным романом», на долю которого выпал успех (он получил благосклонные отзывы и писателей — Генри Макензи, Роберта Саути), стал «Тремэн» (1825) Р. П. Уорда, опубликованный под псевдонимом. Это был первый литературный портрет денди, а прототипом главного героя стал Джордж Браммел. Успеху романа способствовала также умело проведённая Коулберном рекламная кампания. С другой книгой, изданной Коулберном также анонимно, романом Дизраэли «Вивиан Грей» (1826), был связан скандал. Издатель организовал в связанных с ним журналах и газетах анонсы новой «очень острой» книги из светской жизни, «Дон Жуана в прозе»^[7]. Публика приняла «Вивиана Грея» более чем благосклонно, однако, когда имя автора было раскрыто, свет возмутился. Молодому человеку, не связанному с аристократическим обществом, не могли простить его карикатурного изображения. Высказывалось предположение, что Дизраэли написал книгу по украденным дневникам Уорда^[8]. Во многом «Вивиан Грей» автобиографичен — через несколько лет Дизраэли, взяв, как и главный герой его романа, на вооружение гиперболизированный вариант дендизма, завоюет признание лондонского света. После «Тремэна» и «Вивиана Грея» Коулберн опубликовал «Пелэм» Бульвера-Литтона. Книга, соединившая заповеди дендизма и детективный сюжет пережила все другие «модные романы». В образе мистера Раслтона Бульвер-Литтон изобразил Браммела. Сам Браммел, прочитав «Пелэм» уже на склоне лет, посчитал, что автор нарисовал его слишком карикатурно. Роман Бульвер-Литтона произвёл впечатление на Пушкина, который с конца 20-х годов строил планы произведений из современной жизни. В одном незавершённом прозаическом наброске середины 30-х годов действует герой, названный Пушкиным «русским Пеламом»^[9].

К денди были причислены:

Одним из ярких образов денди в литературе признают сэра Максиджазза, героя драмы и романа английской писательницы венгерского происхождения Эммушки Орци «Алый Первоцвет» (пьеса — 1903, роман — 1905).

С мужчинами-денди иногда сопоставляют известных дам парижского полусвета, демимонденок второй половины XIX — начала XX веков, например, Кору Перл, маркизу Луизу Казати и даже Коко Шанель.

1. ↑ Венгерова З. А. Дэндизм // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
2. ↑ Отто Манн. Дендизм как консервативная форма жизни.
3. ↑ Л. Кибалова. О. Гербенова. М. Ламарова. Иллюстрированная энциклопедия моды. Артия, Прага, 1988. с. 556.
4. ↑ Л. Кибалова. О. Гербенова. М. Ламарова. Иллюстрированная энциклопедия моды. Артия, Прага, 1988. с. 413.
5. ↑ Я. Нерсесов. Путешествие в мир. Мода. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2002. — С. 216. — 240 с.
6. ↑ Из письма князя Германа Пюклер-Мускау. Цит. по: Л. Кибалова. О. Гербенова. М. Ламарова. Иллюстрированная энциклопедия моды. Артия, Прага, 1988. с. 256.
7. ↑ А. Моруа. Жизнь Дизраэли // Лелия, или жизнь Жорж Санд. Жизнь Дизраэли. М.: Правда, 1990, isbn 5-253-00026-7, с. 496—497.
8. ↑ Сам Уорд очень хвалил книгу Дизраэли.
9. ↑ А. С. Пушкин. Собрание сочинений в десяти томах. — М.: Гослитиздат, 1960. — Т. 5. — С. 654—655. — 662 с.

• Baudelaire Ch. Le Dandy//Baudelaire Ch.Oeuvres complètes. Paris: Robert Laffont, 1999, p. 806—808
• Raynaud E. Baudelaire et la religion du dandysme. Paris: Mercure de France, 1918
• Moers E. The Dandy: Brummell to Beerbohm. London: Secker and Warburg, 1960
• Carnassus E. Le Mythe du dandy. Paris: A. Colin, 1971
• Kempf R. Dandies. Baudelaire et compagnie. Paris: Seuil, 1977
• Scaraffia G. Dizionario del dandy. Roma: Laterza, 1981
• Villena L.A. de. Corsarios de guante amarillo: sobre el dandysmo. Barcelona: Tusquets, 1983
• Delbourg-Delphis M. Masculin singulier. Le dandysme et son histoire. Paris: Hachette, 1985
• Coblence F. Le Dandysme, obligation d’incertitude. Paris: PUF, 1988
• Adams J.E. Dandies and Desert Saints: Styles of Victorian Manhood. Ithaca: Cornell UP, 1995
• Блок А. А. Русские дэнди [1918]// Он же. Собр. соч. в 8 тт. Т.6. М.-Л.: Госиздат, 1962, с.53-57
• Барбе д’Оревильи Ж.-А. О дендизме и Джордже Браммелле. М.: Издательство «Независимая газета», 2000
• Вайнштейн О. Денди: мода, литература, стиль жизни. М.: НЛО, 2006
• Ольга Вайнштейн. Поэтика дендизма: литература и мода // Иностранная литература. — 2003. — № 3.
• Вайнштейн О. Дендистские манеры // Homo Historicus. В 2-х кн. Кн. II. М., 2003, с. 224—243
• Л. Кибалова. О. Гербенова. М. Ламарова. Иллюстрированная энциклопедия моды. Артия, Прага, 1988.

«Как денди лондонский одет …»/Объект желания/Стиль/RENDEZ-VOUS DAILY

​

«Денди должен стремиться быть возвышенным без перерыва, словно он спит и живет перед зеркалом.» Шарль Бодлер, французский писатель и денди 19 века.

«Денди – изысканный светский человек, законодатель моды». Первым денди называют сэра Джорджа Браммелла, которого при жизни называли «премьер-министром элегантности». Именно благодаря Браммеллю слово «денди», означающее «щеголь», появилось в Англии в 10-х годах XIX века. Истинный денди элегантен, одет по моде, но без излишней вычурности и роскоши.

Основные элементы стиля «денди» включают в себя пиджаки и превосходно сидящие брюки, плащи и фешенебельные шляпы, галстук, запонки, перчатки и, конечно же, обувь. Добавьте к этому аристократическое спокойствие и самообладание, и идеальный образ денди готов.

Ее величество обувь

Для настоящего денди выбор обуви — не простая задача. Обувь — это своего рода инвестиция. Инвестиция в образ. Туфли непременно качественные, что зачастую сказывается на цене. Хорошая кожу, строгие цвета (черный и коричневый) и модель вне времени.  Оксфорды, дерби и лоферы – модели, предпочитаемые настоящим джентльменом.

Оксофорды — строгие ботинки на шнуровке, любимый вид студентов знаменитого оксфордского университета. Черные или коричневые оксфорды Dino Bigioni без декора идеально сочетаются с костюмами и соответствуют самому строгому дресс-коду. Для мероприятий и светских раутов с дресс-кодом Black tie выбирайте оксфорды черного цвета.
​
Оксфорды с брогированием Nero Giardini или модели, выполненные из разноцветной кожи, менее формальны и отлично сочетаются и с костюмами, и с одеждой в стиле кэжуал, например с джинсами, брюками из льна или вельвета.

Альтернативой оксфордам с брогированием могут стать дерби –  менее официальная и более универсальная обувь. Сегодня их носят и в офис с костюмами, и с джинсами в бар или на прогулку.

Лоферы – обувь, одним своим названием изначально подразумевающая некую расслабленность (от англ. слова to loaf — «бездельничать, слоняться»). Настоящий денди носит синие или коричневые лоферы от  Pakerson и Dino Bigioni с брюками чинос и блейзерами, но черные лоферы, Zenux или Loake вполне можно надеть и в офис, если позволяет дресс-код.

Аксессуары

Сумка – завершает любой образ. Сумка денди – небольшая, неяркая, не привлекающая внимание.  Строгие портфели и минималистичные сумки на длинной ручке от Gerard Henon из зернистой или гладкой кожи как нельзя лучше соответствуют выбранному стилю.

Дорожные кожаные сумки того же итальянского бренда, незаменимы в поездке или для походов в спортзал. Да, кодекс настоящего денди включает в себя пункт о том, что денди-джентельмен обладает стройной комплекцией. Так что спортзала не избежать. 

Мягкие качественные перчатки из телячьей кожи от Agnelle, гладкие или фактурные, одобрил бы сам сэр Джордж Браммелл. Выбирайте черные под черную верхнюю одежду, а коричневые – под всю остальную.

Независимо от того, ходит ли современный денди пешком или передвигается исключительно на намытом до блеска автомобиле, зонт – необходимая вещь и в туманном Лондоне, и в занесенной снегом Москве. Зонт-трость Jean Paul Gaultier — эстетичный и элегантный аксессуар.

«Дьявол кроется в деталях»

Яркие детали при строгом, сдержанном облике – хорошая возможность слегка «раскрасить» свой образ. Полосатые носки от Happy Socks или однотонные Soxet неизбитых, приглушенных цветов, будучи смелыми, но не безвкусными элементами, добавят индивидуальности образу. 

 «Дендизм» — это образ жизни, и каждая деталь —  как маленькая часть общего пазла, составляющего целостный образ. Кошелек, ключница, визитница Gerard Henon расскажут многое о вас и вашем чувстве стиля.

Быть денди – это больше чем просто одежда. Безупречный внешний вид и чистые, тщательно отполированные ботинки обязательные составляющие.  Широкий выбор средств по уходу за обувью Saphir обеспечит идеальный внешний вид вашей обуви.

Дык! Как денди лондонский одет-с.

В этих правилах сформулирован принцип минимализма. Он универсален, распространяется не только на манеру поведения, но и на искусство одеваться, на стиль речи. Интерес к дендизму — знак переломных эпох, когда возникает особое напряжение, связанное с поиском себя. Дендизм можно назвать «виртуальным аристократизмом», искусством проявлять свой вкус в продуманных мелочах и жестах, не выделяясь в толпе. Так возникает золотая середина между авангардным радикализмом и респектабельным консерватизмом. Второй принцип Бреммеля— продуманная небрежность и естественность костюма. Можно потратить уйму времени на туалет, но далее необходимо держаться так, как будто в костюме все сложилось само собой, в порядке случайной импровизации. «Педантическая тщательность» вульгарна, потому что не скрывает предварительного напряжения и, следовательно, выдает новичка, который потея постигает науку прилично одеваться. Вот почему умение завязать элегантно-небрежный узел на шейном платке стало высоко котироваться именно в эту эпоху. Так создается «империя денди» во главе с ее некоронованным владыкой, англичанином Джорджем Бреммелем. Как и всякий император, лорд Бреммель тоже издавал законы – к примеру, вдруг начинал носить накрахмаленные галстуки или перчатки до локтей, и никто не смел ослушаться- все носили. Денди развлекает людей, избавляя их от скуки, отучает от вульгарности, а за эти функции обществу вменяется содержать денди, как политическая партия содержит своего оратора». И вскорости, вслед за издевающейся над буржуазией аристократствующей молодежью британских улиц, модное проявление получает признание на континенте и переходит в фазу нездорового интеллектуального и литературного дендизма. Дендизм перекочевав на континент становится позицией уже и многочисленных французских художников и поэтов которые пытаются теоретически «зафиксировать» саму сущность дендизма. Забывая о том, что современность и постоянная работа над вкусом далеко не мертвая позиция, а работа над примирением между эпатажем и пуританством в обществе. Денди постоянно присутствует в литературе XIX века как узнаваемый персонаж, а в 20-е годы в английской литературе с легкой руки издателя Генри Коулберна начинает процветать жанр «модного» романа (fashionable novel). Эпитет «модный» в данном случае имел двойной смысл: главный герой, как правило, увлекался модой и представлял собой тип светского денди. Но, популяризация и превращение в моду в руках художников и писателей приводит к тому, что ориентация денди-художника на искусственность начинает признаваться его основным достоинством и принимает форму протеста. Выдавая созданные им миры за «реальную действительность», искусство создает новый порядок, противостоящий хаосу мира. Так же как и индустрия моды культивирующая современные героические образы. Дендизм воспринимается уже не только как манеру жить, мода получает практическое обоснование как некую политическую платформу для изменения положения в обществе. Сами же представители «истинного» дендизма, в отличие от героев французской моды, справедливо возражали против вульгарного понимания этого термина как щегольства, модничания. Бреммель представляет не только моду, но и форму культуры. Он не герой моды, а культурно-аристократическая личность, которая в области моды в несовершенном обществе себя блюдет и утверждает. Но дендизм до поры являвшийся знаком победительной мужественности постепенно превращается в модное увлечение и средство. На континенте оплотом материальной формы общества и модной среды становится театр и джентльменские клубы для зажиточной среды, культивировавших актрис и светских дам как героинь моды. Так же как и уличные флэнеры по кабаре и кафе для простолюдинов, в которых резвились художники и поэты, возвеличивая проституток и танцовщиц как объекты для общественного поклонения. Все эти шутовские выходки Лотрека, и эпатажные издевательства над буржуазией и аристократией Фелисьена Ропса создавали иллюзию крушения социальных рамок и приличий, и аристократы сами начинают посещать откровенно трущобные места, упиваясь своей двойственной игрой. Положение только лишь усугубляется недобрым гением дендизма Оскаром Уайльдом, который попирает основной закон дендизма – умение нарушать правила в пределах правил, быть эксцентричным и радостно непредсказуемым, оставаясь в рамках хорошего тона и безупречной светскости. По словам самого писателя, который смаковал свою двойственную жизнь «Устав бродить по вершинам, я добровольно опустился в бездну. Там я искал новых очарований. Я жаждал болезни или безумия, а скорее всего — того и другого». Собственно подобное можно наблюдать во многих сферах человеческой жизни, когда на смену индивидуализму приходит эгоизм. По той же «тропинке» по которой на смену революционерам приходят романтики террористы. Так на смену стоического пуританства Байрона пришел нигилизм, а на смену эпатажу Браммеля пришла аморальность Уайльда. Которая, в итоге закончилась для писателя громким скандалом, обвинениям в растлении и содомитстве, тюрьмой с последующим изгнанием, а сам дендизм, точнее его ложное модное проявление, был на долгое время дискредитирован в глазах консервативного английского общества. Без всякого сомнения, именно дендизм подразумевался под англоманией со всеми атрибутами диктатуры элегантности в момент проникновения на российскую почву. Многие исследователи вопроса находят «налет дендизма» в жизни Чаадаева, Раевского , Пушкина и Лермонтова, термин «байровщина» становится нарицательным определением нарастающего нигилизма в студенческом обществе. Русское купечество, тяготеющее к вульгарной моде, поддерживало театральную среду на манер европейской, вокруг которой роились начитавшиеся модной литературы прилично одетые юноши. Вне всякого сомнения, мода на дендизм затронула артистические и литературные круги периода Дягелевских сессий, групп «мирискуссников» и «могучей кучки», представители которых часто выезжали в Европу и именно в модные места, где царило веселье, мода и разврат. Кто- то склонен считать Николая Гумилева первейшим денди своей эпохи, но под всеми этими определениями вряд ли уже кроется нечто подобное, как во времена Бреммеля. Ко времени проникновения дендисткой моды на российскую почву, дендизм мог скорее уложится в более краткую формулировку «эстет, сноб и гурман» из-за самого построения российского общества того периода, его закрытости и восприятия эстетизма, как непременного качества просвещения царившего в масонских и студенческих кругах. Культура собственного вкуса по-прежнему останется уделом избранных. http://kompost.ru/styles_23.html Французское слово “flaneur” — любитель праздных прогулок — вошло в обиход начиная с 30-х годов XIX века, когда стали складываться современные формы городского досуга. Фланирование, или привычка к бесцельным прогулкам — устойчивый атрибут жизни дендистской молодежи и парижской литературной элиты. Альфред де Мюссе, Теофиль Готье, Бодлер, Барбе д‘Оревильи, Стендаль, Бальзак, Пьер Лоти прославились не только как писатели, но и как завзятые денди, регулярно совершавшие моцион в самых изысканных туалетах, чтобы, как говорится, себя показать и других посмотреть. Фланёр становится модным типом в городском пейзаже, а философия фланирования настолько захватывает лучшие умы эпохи, что знаменитый писатель и денди Оноре де Бальзак в 1833 году решает досконально исследовать “теорию походки”. Для этого он, как и полагается при написании настоящих трактатов, предварительно изучил существующую научную литературу, однако самые ценные наблюдения ему удалось почерпнуть, когда он наконец собрался на Гентский (ныне Итальянский) бульвар, сел на стул и ст